Кровавое затмение

      За ослушание Властелин вряд ли по голове погладит, Альморет это прекрасно понимал. С другой стороны, души он поставляет стабильно, значит, и вопросов возникнуть не должно. Поэтому твердо намеревался втайне наблюдать за маленькой Шамиран — кто же такие загадочные нефилимы, о которых его братья с таким пренебрежением отзываются?.. На его памяти даже о низших демонах Экаль’Ивар не говорил так брезгливо. Да и не то, чтобы в девчонке было что-то особенное… за исключением некоторых моментов.       В свободные мгновения демон Баланса — уже наученный горьким опытом — еще осторожнее наблюдал издалека за ней. И с каждым разом убеждался, насколько сильно похожа эта Шамиран на него. Не считая наследственной лиловой энергии, коей та не пользовалась, но ее Альморет чувствовал отчетливо. Сомнения таяли росой по утру, черт бы побрал этого треклятого Мор’Лаита — Шамиран действительно его ребенок.       Сходил один раз поразвлечься, называется.       Он завороженно наблюдал за тем, как маленькая Шамиран заливисто смеялась, играя в догонялки с рыжим котом, путавшимся у нее под ногами — того и гляди, с ног сшибет. То она остановится и сядет практически у дороги, выискивая в выжженной траве жучков и муравьев.       Но каждый раз звонкий детский смех обрывался, а яркая улыбка на смуглом перепачканном лице призрачной тенью исчезала, стоило Шамиран услышать сердитые окрики издалека, на которые та затравленным зверем озиралась. Альморет задумчиво прищурился — демона, значит, не испугалась, а здесь… что-то не так, нутром чувствовал. Особенно если взять во внимание то, что девчонка каждый раз спешно собиралась и убегала в противоположном направлении.       При виде Шамиран энергия внутри странным образом успокаивалась, словно эта маленькая невзрачная девчушка сумела обуздать буйное море и подарить ему долгожданный штиль. Полукровка, ничем не отличавшаяся от сотни тысяч других нефилимов, которая просто наслаждалась мгновениями беззаботного детства, не ведая о проклятом демоническом наследии.       В другой раз Альморету не удалось остаться незамеченным, когда Шамиран увлеклась погоней за цветастой бабочкой и краем глаза увидела знакомый клубящийся сгусток энергии. Она забавно так притормозила, нахмурившись на миг, но в следующую же секунду загорелое лицо вновь украсила широкая беззлобная улыбка:       — Альморет! Ты пришел!       От звучания собственного имени демон вздрогнул и даже не успел осознать, как девчонка уже оказалась рядом и без тени страха взяла в обе крохотные ладошки когтистые лапы, ненавязчиво, но упрямо потащив куда-то за собой.       — Ну, чего встал? Пойдем!       — Куда? — оторопело пробурчал Альморет, не до конца понимая, что творится в голове у этой… этого… нефилима. Допустим, она подсознательно способна чувствовать в нем своего прародителя, но настолько фамильярно себя вести? У Шамиран напрочь отсутствовал малейший страх, по крайней мере, в его присутствии. Тем самым одна маленькая девочка рушила все мировоззрение высшего демона, привыкшего к благоговейному трепету смертных, готовых принести ради сохранности своей шкуры что угодно и кого угодно.       Не успел он ничего сообразить, как Шамиран уже привела его в прохладную тень пальм и плюхнулась на землю. Пошарив вокруг, она протянула хтони кривую тоненькую ветку и призывно похлопала, взметая рыжую пыль, рядом с собой.       — Рисовать, — коротко произнесла полукровка. Заметив недоумение в сверкающих глазах-звездах, она нахмурилась и увереннее протянула демону деревяшку. — Бери, я себе найду сейчас.       Альморету ничего не оставалось, как взять ветку — зачем, все еще не понимал, эти нефилимы точно странные. Пока он пребывал в раздумьях, девочка времени даром не теряла и действительно отыскала еще одну веточку — покороче, с пожухлыми листочками. Скрестив ноги, Шамиран самозабвенно стала что-то чертить на песке, что больше напоминало непонятные каракули, нежели искусные письмена жрецов. Высший демон заинтересованно сощурился, силясь разглядеть за ее тонким плечом, что она там чирикает.       — Гляди, это ты! — наконец, сказала Шамиран, со страшно довольным видом тыча в что-то наподобие рисунка: рогатое перекати-поле с множеством рук. Считать та, видимо, еще не научилась, раз нарисовала их больше нужного.       Он фыркнул, скрещивая одну из пар рук в возмущении:       — Не похоже.       Шамиран раздраженно закатила черные глаза — и от этого жеста энергия внутри Альморета отозвалась каким-то… теплом? Уж слишком напоминала его самого. И что самое главное, уступать не намеревалась.       — Глупый противный демон, — пробухтела та сквозь зубы, сверкая из-под нахмуренных бровей максимально недовольно. Но не успел Альморет еще хоть слово сказать, как она кивнула на кривую ветку в одной из его рук. — А ты сам попробуй порисовать!       Он только сейчас вспомнил, что эта мелкая наглая девчонка успела-таки сунуть ему в руки палку, да еще и засадила подле себя… ради чего? Чтобы просто порисовать? Уму непостижимо. Люди мелкие и алчные, всегда просили что-то особое в обмен на душу — власть, богатство, да банально насолить надоедливому соседу. Но Шамиран не интересовало ничего из этого, она не просила сверх меры — нет, не просила, она требовала просто порисовать с ней. Хорошо хоть братья не видят этот позор, не то бы в лучшем случае засмеяли. А в худшем уже бы давно доложили Властелину о своенравном поведении Баланса.       Впрочем, эту черту характера, видимо, Шамиран от него и взяла.       Фыркнув, тем не менее, Альморет сдался под прожигающим требовательным взглядом и сильно нехотя пару раз провел кончиком ветки по песку, оставляя простейшие борозды полос.       — Эй, ты даже не стараешься! — возмущенно воскликнула Шамиран. Был бы Альморет в своем человеческом обличье, уже давно закатил глаза, но здесь оставалось только повернуться к ней и вопросительно сощурить все три.       — Чем ты недовольна? — гулко произнес он хтоническим голосом, но она, казалось, ничуть не испугалась — или сделала вид, что проигнорировала недовольные нотки в тоне демона. Дожили: высший демон интересуется у мелкой девчонки, что ей не нравится вместо того, чтоб испепелить на месте за нахальное поведение… с другой стороны, встречал ли он достаточно смертных — тем более, детей — кто дерзнет с ним разговаривать в таком тоне?       — Нарисуй что-нибудь. Я, например, тебя нарисовала, — кивая на свой кривой рисунок, пояснила Шамиран. — И не какие-нибудь полоски скучные, нарисуй что-нибудь красивое!       Альморет задумался. Что-нибудь красивое… Вряд ли мрачный зиккурат Властелина можно считать красивым — скорее, ужасающе прекрасным, но ему сдавалось, что девчонка это не поймет. В их бессмертной демонической жизни мало чего было по-настоящему красивого, о чем можно рассказать или нарисовать.       Отголоски давних воспоминаний-миражей отозвались глухой болью, которую демон старательно проигнорировал. Тем не менее, когтистая рука неуверенно зависла над песчаной поверхностью, прежде чем он нацарапал — то, что видел будто бы во сне и очень-очень давно. Возможно, он посещал это место когда-то, да позабыл.       Шамиран подозрительно затихла, с огоньком интереса в глазах наблюдая за движением когтистых хтонических лап, чертивших на песке плавные витиеватые узоры. Альморет пытался сперва веточкой порисовать, но из-за того, что она оказалась слишком мелкой, отложил в сторону и попросту стал царапать когтями. Да так самозабвенно, что не сразу ощутил прямо под боком теплое дыхание — поневоле отметил, какой же маленькой по сравнению с ним оказалась Шамиран… и с каким ярким откликом отзывалась на ее присутствие собственная энергия.       А она не боялась, даже ни малейшего намека на мелкую дрожь по телу, практически вжалась в призрачно-лиловый бок высшего демона, ощущая легкую прохладу. Ему даже показалось, что девочка коротко улыбнулась уголками губ на мгновения, не отрывая взгляда от его действий. Это было не совсем правильно — почему она так спокойна в его присутствии и боится чьих-то сердитых, явно человеческих окриков?       — Почему ты нарисовал дерево? — любопытной кошкой склонив голову набок, поинтересовалась Шамиран, когда очертания контуров приняли форму дерева с узорчатыми раскидистыми ветвями.       Альморет и сам не знал — просто чувствовал, что это важно. Ему вспомнилась давняя легенда, услышанную от местных жрецов, и она слишком ему понравилась, от нее веяло чем-то смутно знакомым… возникало тянущее ощущение в груди, какое бы смертные описали как тоска. Демоны не способны на людские чувства, но в некоторые моменты Баланс замечал за собой подобные странности, которые старательно подавлял. Или попросту не обращал на них внимания, считая сущей мелочью — подумаешь, история красивая, люди для того их и придумывают, чтоб облегчить себе участь после сделок.       Братья бы стали недоверчиво коситься, поэтому с «семьей» он подобным делился редко. Шамиран же смотрела открыто, без тона насмешки, свойственной Экаль’Ивару, или снисходительности Мор’Лаита.       — Вспомнил легенду про остров Дильмун, — девочка вопросительно сощурилась, из-за чего ему пришлось пояснить: — Это… райский остров. На нем растет Древо Жизни, которое может исцелить от всех болезней. Там не стареют, не умирают, все живут в мире, даже дикие звери.       Про себя Альморет коротко усмехнулся — придумают, конечно, ерунды эти смертные. Однако при простом пересказе когда-то услышанной истории ему становилось не по себе. Словно этот самый утраченный, мифический осколок рая когда-то действительно существовал, да вот только теперь превратился в ускользающий и недостижимый мираж.       Темный взгляд Шамиран еще сильнее помрачнел, она отвернулась, старательно игнорируя чужой рисунок — как-то неуютно поежилась, нервно обнимая тощими ручонками острые, ободранные колени. Повисшее неловкое молчание прервала глухим и хриплым:       — И почему при жизни люди не могут сделать все хорошо, и нужно ждать смерти, чтобы стать счастливым…       Альморет подозрительно сощурился, но задавать лишних вопросов не рискнул. Энергия тревожно заклубилась, на интуитивном уровне ощущая перемену в настроении боевой и жизнерадостной девчонки, да и фраза прозвучала слишком странно. Словно она о чем-то недоговаривала, что ее сильно беспокоило — простой рисунок на песке и красивая сказка о несуществующем острове выбили из душевного равновесия.       — Я не знаю, — честно признался Баланс. Наблюдая за людскими склоками и распрями, решаемые с его бессмертной точки зрения весьма просто, и сам нередко задавался подобными вопросами. В одном убедился точно: зачастую человечество само себе создает проблемы, разрушая не только свою жизнь, но и окружающих. Им-то это, в общем, и на руку, много отчаявшихся душ, значит, и Властелин доволен богатым урожаем, утолявшим его вечный голод.       Незаметно стемнело. Прохладный вечер опускался на изнуренный жарой город, они еще долго рисовали на песке, как только Шамиран пришла в себя после мрачных, тяготивших ее мыслей. Альморет поразился самому себе — столько времени провел рядом с этой мелочью, и не заключил ни одной сделки. И при этом рядом с Шамиран ему становилось… спокойнее, что ли? Невзирая на возраст, она порой понимала его лучше бессмертных братьев и сестры, пусть и выражалась порой слишком забавно — и также смешно сердилась, когда демон усмехался на ее попытки объясниться.       Девчонка старательно подавляла зевоту, но Альморет заметил, что та начинает клевать носом, от былого боевого настроя практически ни следа не осталось. Окончательно убедился в этом, когда рассеянная Шамиран вновь широко зевнула.       — Разве тебе не нужно спать? — смутно припоминая людские повадки, спросил демон. У самого нужда во сне, отдыхе и пище отсутствовала, но наблюдение за жизнью смертных позволило сделать вывод, что им это все жизненно необходимо. В соседских жилищах уже зажигались огни, прогоняющие вечерний сумрак.       — Я не хочу спать, — упрямо буркнула та, встряхнув головой.       — Обманываешь, Шамиран.       Она кинула нервный затравленный взгляд в сторону темнеющей аллеи, откуда Альморет часто слышал те самые злые окрики. Зажигался желтый мягкий свет в домах, когда ночь укутывала темной вуалью засыпающий Сиппар. Как бы она ни пыталась казаться уверенной и даже жесткой, но голос юного нефилима едва слышно дрожал.       — Ты еще придешь? — демон удивленно засверкал глазами-звездами, когда девчонка с какой-то мольбой и надеждой посмотрела снизу вверх — разница в размерах сейчас ощущалась особенно явно. Шамиран хотела, чтобы он к ней приходил? Поистине, что творится в головах у людей… то ему, Альморету, кажется, что он все понял об их алчной, жалкой, трусливой натуре, то ему встречается такая вот наглая пятилетняя девчонка, засадившая его, высшего демона, за рисование.       С другой стороны, она ведь и не совсем человек, хоть и выглядела, как они. Интересно, все ли нефилимы такие… несносные?       Своих дел по горло, да и Азал’Алор вряд ли будет рад жалким поступлением душ с его стороны, еще и упрекать начнет, что братья активнее их собирают. И все же он смотрит в чумазое смуглое лицо в обрамлении черных, как ночь, волос — долго, всматриваясь в родные черты, тщательно, прислушиваясь к тому, как утихомиривается буйная демоническая энергия. Ему бы положено прекратить страдать невесть чем и заняться делом, да вот только…       — Приду, — уверенно кивнул высший демон, из-за чего маленькая Шамиран немного расслабилась. И пусть все еще сильно нехотя ушла домой, напоследок грустно усмехнулась, пытаясь придать своему голосу бодрости — она ужасно не хотела уходить, это очевидно.       — Тогда… спокойной ночи, Альморет!       И пусть ему не нужен сон, пожелание звучало в его адрес глупо… вслед уходящей полукровке демон тихо произнес:       — До встречи, Шамиран.       Только ветер взметал пыль, сдувая с песка рисунки маленькой девочки и высшего демона.