When Evil Blooms

Гарри лежал на берегу озера, балансируя на грани сна, когда голос Малфоя прервал его размышления. Гарри резко проснулся и сразу сел, пытаясь скрыть, как сильно Малфой напугал его (и пытаясь игнорировать, как сильно ему хотелось притянуть Малфоя к себе). Малфой неподвижно стоял перед ним, требуя знать, где был Гарри с тех пор, как он выбежал из класса. Очевидно, Малфой искал его, и Гарри почти пришлось лечь обратно, когда он осознал это, — голова закружилась от внезапного прилива тепла. — А потом, прямо посреди разговора с Лавгуд, я понял, где ты, должно быть, находишься, но, конечно, мне пришлось остаться и спокойно обсуждать с ней Схватку гремлинов еще пятнадцать минут, прежде чем я смог уйти! — Малфой сделал паузу, чтобы пристально посмотреть на Гарри, как будто пятнадцать минут между тем, чтобы узнать, где Гарри, и тем, чтобы быть свободным, чтобы найти его, были слишком тяжелым бременем, чтобы его нести. — Ты никогда не спускаешься сюда раньше полуночи. Ты избегаешь меня? — Малфой закончил, с несчастным видом опустив руки по бокам, что противоречило его возмущенному тону. Если бы Гарри не знал лучше, он бы подумал, что чувства Малфоя были задеты. — Ты разговаривал с Луной? — спросил Гарри, чувствуя себя слегка ошеломленным. Ему было трудно поддерживать разговор. Вытягивать шею, глядя на Малфоя, было неловко, и ему захотелось взять Малфоя за руку, чтобы успокоить и ободрить его. Обычно их разговоры проходили не так. Они все еще были так осторожны друг с другом, даже поздней ночью, когда только луна и звезды могли их подслушать. Они никогда не разговаривали сразу, вместо этого устраиваясь рядом друг с другом и привыкая к странности совместного проживания в одном пространстве. Простое товарищество не было для них естественным; они слишком привыкли рычать друг на друга. — Да, конечно, — ответил Малфой. — Она прелестна, и Схватка гремлинов на самом деле довольно… — Он оборвал себя и нахмурился. — Перестань отвлекать меня, Поттер! Дело не в этом, ты знаешь. Гарри почти улыбнулся ему, несмотря на явное раздражение Малфоя. Эта искра вызова между ними казалась правильной. Это было всем, чем они были раньше, но без боли. Гарри хотел, чтобы Малфой надавил на него, и он хотел надавить в ответ, пока они не жаждали крови. Они достаточно навредили друг другу. — Я не избегал тебя, — начал Гарри, но Малфой недоверчиво выдохнул. Несколько прядей волос — тех, что, казалось, всегда выбивались из его пучка, — затрепетали, затем снова упали ему на глаза. Гарри поерзал по траве, незаметно поправляя брюки. Растрепанный Малфой никогда не переставал действовать Гарри на нервы, и чем больше времени они проводили вместе, тем хуже, а не лучше становилось. — Я не избегал, — настаивал Гарри. — Ты собираешься сесть? Малфой вздрогнул, как будто только что осознал, что все еще нависает над Гарри, как неодобрительная школьная учительница. Он поспешно опустился на землю, ударив коленом в бедро Гарри. Малфой выглядел испуганным и отпрянул назад, прижимая руки к груди и устремляя взгляд на дальний берег озера. Гарри издал звук, который был смущающе близок к хныканью, чувствуя себя странно опустошенным из-за потери физического контакта. Он намеренно откинулся назад, опираясь на руки, заставляя себя не приближаться к Малфою. Некоторое время никто из них ничего не говорил, возвращаясь к своей обычной нерешительности. Малфой, казалось, тихо кипел, возможно, готовясь к очередной вспышке гнева. Гарри забавлялся, наблюдая за бурными выражениями, промелькнувшими на лице Малфоя. Молчание, очевидно, сводило другого юношу с ума. Малфой прикусил губу, и Гарри пришлось подавить смешок. Малфой снова был одет в маггловскую одежду, как будто решил поиграть с сердцем Гарри. На нем были клетчатые пижамные штаны и хлопковая рубашка с длинными рукавами, поразительно похожая на собственную футболку Гарри, и мягкие кроссовки для бега. Гарри почувствовал, как вспыхнули его щеки, вспомнив, как он переодевался после занятий. Он подумал о том, с какой осторожностью провел рукой по преображенной одежде, прежде чем аккуратно повесить её в самую дальнюю часть своего гардероба. Он не знал, будет ли у него когда-нибудь возможность надеть гладкий черный костюм, но Малфой сшил его для него, в некотором смысле, и было бы неправильно менять его обратно. В голове Гарри снова промелькнула ночь Бала по восстановлению. Малфой удобно устроился на садовой скамейке — щеки раскраснелись от свежего вечернего воздуха, в глазах плясала радость открытия, кончики пальцев ласкали нежные лепестки цветов. Гарри поежился, молча желая еще раз увидеть Малфоя в костюме и жилете, смутно представляя, каково это — просунуть руки под пиджак и стянуть его с плеч Малфоя. На это Гарри почти яростно покачал головой, вырываясь из образа. Малфой подпрыгнул, и это движение, казалось, разрушило остатки его сдержанности. — Ну? — потребовал Малфой. — Ты собираешься сказать мне или нет? — Сказать тебе что? — Гарри спросил. — Насчет Апериомантии, ты, тупой мерзавец! Ты пытаешься меня помучить, или ты действительно такой тупой? Скажи мне, как ты узнал, что это было за заклинание. — Руки Малфоя были крепко сжаты, и он выглядел страдающим, как будто незнание даже еще одной секунды было тем, что в конце концов убило его. — Точно, — пробормотал Гарри. Как бы отчаянно он ни хотел поделиться этим с Малфоем, удовлетворить ненасытную (и, честно говоря, очаровательную) жажду информации своего старого соперника, усталость снова навалилась на него при мысли о попытке все это объяснить. Он потер рукой уставшие глаза и попытался сосредоточиться. — Послушай, Малфой, мне жаль. Мне не следовало вот так убегать. Я был в своей комнате во время ужина, пытаясь сделать это снова. Малфой отмахнулся от извинений и поджал под себя ноги, нетерпеливо наклоняясь к Гарри. — Это сработало? — спросил он, почти задыхаясь от предвкушения. — Да, — ответил Гарри. — Я думаю, что сработало. Малфой моргнул, глядя на него. А затем на его лице расцвела улыбка чистого изумления. Гарри уже видел этот взгляд у Малфоя раньше, видел, как он искрился вопросами, когда водил ищущими пальцами по таинственным цветам. Той ночью во дворе Гарри впервые увидел красоту в Малфое, и это что-то всколыхнулось в его душе. Гарри думал, что тогда он понял, насколько сильно интеллект Драко Малфоя может тронуть его, но на самом деле он был совершенно не готов к тому, что это будет означать, когда эти проницательные серые глаза, наконец, обратятся к нему. Малфой смотрел на Гарри с благоговением, как будто только у Гарри были ответы на все вопросы, которые Малфой так отчаянно хотел найти. И вот так просто Гарри перестал с этим бороться. Может быть, он вообще никогда по-настоящему с этим не боролся. Он хотел Драко Малфоя. Он хотел ходить с ним на занятия, летать с ним по выходным, затаскивать его в ниши, чтобы завладеть его губами и потянуть за волосы. Он хотел просыпаться рядом с ним и шептать о своих снах. Он хотел обнять его после ночных кошмаров. Он хотел быть рядом, когда у Малфоя появлялась новая идея, когда он мягко улыбался какому-нибудь неожиданному удовольствию, когда он был расстроен, напуган или обижен. Он хотел следовать за ним по всему замку, не для того, чтобы выяснить, что он задумал, а потому, что он уже знал и был частью плана. Он хотел пить с ним чай утром, а ночью прослеживать дорожки желания на его коже и коротать их дни за глупыми спорами. Гарри хотел всё. Потому что этот блестящий, любопытный мальчишка с растрепанными волосами, в маггловской одежде и нервными, возбудимыми пальцами был тем, кем должен был быть Драко Малфой. Гарри уделил одно мгновение, чтобы поблагодарить Вселенную за чудо, которым был Драко Малфой — за то, что эта часть его выжила, что он не был раздавлен тяжестью семьи и войны. А потом, забыв об усталости, Гарри рассказал Драко все. О том, как он вернулся в общежитие, заперся в своей спальне и произносил заклинание за заклинанием. О том, как он зажмурил глаза и погнался за ударными волнами своей собственной магии. О летаргии, которая овладела им. Внезапной и подавляющей плотности воздуха. Как ему пришлось бежать наружу, чтобы спастись от этого, а потом он обнаружил, что пытается еще раз на краю озера. Малфой постоянно перебивал, его разум мчался впереди Гарри, встречая каждое его заявление восклицаниями, объяснениями и головокружительными потоками теории. И когда Гарри описал, как он впервые это сделал — как он почувствовал, как магия движется под его кожей — Малфой провел пальцем по пути, описанному Гарри, от его сердца вверх по груди и вниз по руке, оставляя после себя мурашки. Пальцы Малфоя легли на пальцы Гарри и задержались на один удар сердца. Когда Гарри поднял глаза, Малфой уставился на его рот. У Гарри перехватило дыхание, и он усилил хватку, но Малфой отдернул руку. — Тогда это не Апериомантия, — резко заметил он, незаметно отодвигаясь от Гарри. Гарри попытался проглотить свое разочарование и медленно покачал головой. — Нет, я так не думаю. — Хорошо. — Малфой одарил его самодовольной ухмылкой. — Э-э, что? — спросил Гарри, сбитый с толку внезапной переменой настроения. Малфой пожал плечами. — Я был раздражен тем, что ты смог это сделать, а я не смог, — признался он. — Ты с утра даже не понимал Апериомантию! Это приводило в бешенство. Гарри рассмеялся. — Сейчас я чувствую себя намного лучше, — продолжил Малфой. — Вероятно, это какой-то неясный вид физической магии, в которой ты необъяснимо блестящ, даже без изучения. Гарри наморщил лоб. — И это… менее раздражающе, чем то, что я хорош в Апериомантии? — Да, конечно, — как ни в чем не бывало ответил Малфой. — Почему? — Потому что ты годами побеждал меня в физической магии, Поттер, — протянул он, как будто это должно было быть очевидно для Гарри. — Дело не в твоем мозге. Помнишь наш первый урок полетов? Не отставай. Гарри покачал головой, глядя на Малфоя, но он не мог не развеселиться, особенно когда вспомнил, как впервые полетел. Забавно, что он никогда по-настоящему не признавал роль Малфоя в радости того дня. Когда он устремился вверх, мантия развевалась за его спиной на ветру, он впервые в жизни почувствовал, что что-то контролирует. И вместе с этим пришел прилив свободы, который он никогда до конца не забывал. И Малфой был там, на краю этого, подстрекал Гарри и фокусировал его, каким-то образом делая весь опыт более острым и захватывающим. Полет был замечательным, но вызов — тот, с которым он был готов встретиться лицом к лицу, а не убегать от него, — был всем. Гарри улыбнулся про себя тому, какими маленькими они были, а затем повернулся обратно к Малфою. — О, так пока ты самый умный человек в комнате, все в порядке? — он мягко поддразнил. Гарри ожидал язвительного ответа, чего-то легкого и игривого, но Малфоя охватило странное напряжение. Он помолчал мгновение, затем сказал: — Нет, я боюсь, что эта честь принадлежит Грейнджер. Он неуверенно взглянул на Гарри, явно не уверенный, должен ли он был говорить, если ему было позволено упомянуть девушку, над которой он так безжалостно издевался. Гарри тоже не был уверен, как к этому относиться, хотя он мог сказать, что Малфой имел в виду свои слова; комплимент был искренним. Малфой опустил рукав там, где он задрался, затем оставил руку там, крепко сжимая запястье. Повисло неловкое молчание, и Гарри почувствовал, что пропасть между ними снова увеличивается. Последние несколько недель они сводили мосты, но их прошлое вырыло глубокую пропасть, и в некоторые дни Гарри не был уверен, что они смогут преодолеть ее, не упав. Между ними было незаконченное дело, и так много вещей осталось недосказанными. В подлеске позади них раздался шорох, и они оба подпрыгнули. Маленькое животное метнулось к берегу озера. Сова бесшумно скользила за ним — грациозный серый призрак на охоте. Гарри отогнал образ более маленького и жестокого Малфоя, решив отвернуться от сопровождавшей его неуверенности. Все, чего он хотел, это преследовать новое чувство между ними. Возможно, он не знал точно, что это было, но это было приятно, и сейчас это было тем, что имело значение. Он устал от прошлого. С него было достаточно сожалений и темноты. Гарри намеренно придвинулся ближе к Малфою и грубо толкнул его в плечо. — Ну, тогда до тех пор, пока ты умнее меня? — спросил он, приподняв брови. Малфой поднял глаза и нахмурился в замешательстве, но затем, казалось, понял, что предлагал Гарри. Его лицо смягчилось. — Вот именно, — ответил он с самодовольной ухмылкой. Она не соответствовала его обычным стандартам (вышла не совсем грубой), но была достаточно убедительной, чтобы разрядить последнюю напряженность между ними. Они оба немного посмеялись, а затем Малфой лег на траву. Он подложил одну руку под голову и закрыл глаза, издав тихий удовлетворенный звук. Гарри почувствовал прилив нежности к нему. Не то чтобы они не лежали рядом друг с другом раньше — они лежали в первую ночь, когда Малфой последовал за Гарри на озеро, — но в Малфое все равно всегда было что-то чопорное и настороженное. Это был первый раз, когда Малфой казался совершенно непринужденным рядом с Гарри. Он выглядел мягким, ранимым и, о, таким красивым, и Гарри почувствовал боль. Гарри лег рядом с ним, воспользовавшись возможностью придвинуться ближе, так что их руки почти соприкоснулись. Он наблюдал, как пальцы Малфоя беспокойно перебирали траву. Гарри хотел протянуть к нему руку, но не осмелился. Прошло много времени, когда Малфой нарушил молчание. — Знаешь, это было не то, чего я ожидал, на что это будет похоже. Снова увидеться. — Теперь его глаза были открыты, но он продолжал смотреть в ночное небо, не поворачиваясь к Гарри. — Нет? — Гарри спросил. — Нет. — А чего ты ожидал? Малфой глубоко вздохнул. — Я не знаю. И уж точно не тихие разговоры при луне. Какое-то время они снова молчали, единственным звуком был тихий плеск озерной воды, когда крошечные существа нарушали ее. Звук был успокаивающим; он создавал атмосферу, которая, казалось, располагала к откровенности. — Полагаю, я думал, что это будет как-то более взрывоопасно, — признался Малфой. — Сыпались бы оскорбления, доставались волшебные палочки, что-то в этом роде. Если бы мы вообще разговаривали. — Что ты имеешь в виду? — Гарри перекатился к Малфою и подпер голову рукой. Он был удивлен, когда Малфой повторил движение, повернувшись лицом к Гарри. — Меня бы не шокировало, если бы мы не сказали друг другу ни слова за весь год. — Малфой сделал паузу. — Я мог бы и не сделать этого, если бы ты не прервал меня в саду. В его голосе звучала глубокая печаль, как будто даже созерцание того, что они двое не разговаривают, было похоже на страдание от потери. — Ты бы так и сделал, — ответил Гарри с большей уверенностью, чем он чувствовал. Малфой приподнял бровь. — О, неужели? Малфой наклонился еще ближе, и Гарри ничего так не хотелось, как упасть на него. Крошечные разряды молнии, казалось, били по его венам. Губы Малфоя приоткрылись, и Гарри чуть не застонал. Воздух между ними был густым и тяжелым от обещания. — Конечно, — сказал Гарри, старательно небрежным тоном, пытаясь восстановить хоть какое-то подобие контроля. — Мы бы потратили много времени, агрессивно пялясь друг на друга с другого конца комнаты, а потом ты бы в конце концов сорвался. — Или ты бы сделал это, — указал Малфой. — Или я, — Гарри согласно пожал плечами. Затем он действительно подумал об этом и кивнул. — Вероятно, я бы так и сделал. Малфой ухмыльнулся и снова уселся на траву — возможно, чтобы скрыть что-то, подозрительно похожее на смешок. Гарри испытывал искушение последовать за Малфоем — склониться над ним, убрать волосы с его глаз и провести большим пальцем по его щеке. Но Гарри хотел сказать еще кое-что, и он не думал, что смог бы признаться в этом, если бы смотрел на Драко. Гарри снова лег и поднял глаза к небу. Звезды напоминали ему о Сириусе, а Сириус всегда придавал ему храбрости. — Думаю, я просто хочу узнать тебя. Наверно, я всегда хотел, — тихо сказал Гарри. Молчание затянулось на долгое время, прежде чем Малфой ответил. — Думаю, я тоже.