When Evil Blooms

Гарри ахнул и отшатнулся назад, схватившись за виски. Малфой оказался рядом в одно мгновение. Он поддержал Гарри, положив руку ему на плечо, и помог сесть на скамью позади них. Это была та же самая скамейка, на которой они сидели в свою первую ночь в Хогвартсе. Гарри наклонился вперед и попытался отдышаться, задержавшись на воспоминании о Драко в костюме, окруженном цветами. Этот образ, казалось, прогнал лед из вен Гарри. — Ты в порядке? — тихо спросил Малфой. Его рука все еще лежала на плече Гарри. На мгновение Гарри покачнулся от прикосновения, но быстро взял себя в руки и выпрямился. Он провел пальцами по своим мокрым от пота волосам, все еще делая глубокие вдохи, затем встряхнул руками, пытаясь развеять последние остатки неприятного ощущения, охватившего его. Малфой придвинулся ближе к Гарри, но больше не расспрашивал его. Каким бы встревоженным он ни был, он, казалось, был достаточно готов подождать, пока Гарри оправится. Гарри мог чувствовать тепло бедра другого парня, прижатого к его собственному, и сосредоточился на этом, пока его пульс не замедлился, позволяя присутствию Малфоя успокоить его. Это случилось сразу после рассвета, и два волшебника оказались во внутреннем дворе за пределами Большого зала, используя не-Апериомантическую магию Гарри (и боги, им действительно нужно было придумать для этого лучшее название, не так ли?), чтобы исследовать таинственные цветы. Малфой настоял, чтобы они встретились задолго до завтрака, чтобы избежать неловких вопросов о том, что они делают, хотя Гарри не был уверен, что кого-то будет волновать, что они делают с этими необычными цветами. Остальная часть замка, казалось, рассматривала их не более чем как приятное украшение, если вообще обращала на них внимание. Гарри чувствовал себя вялым, как будто ему приходилось утомительно тащить свой разум за собой, надеясь, что он в конце концов наверстает упущенное. Он предпочел бы завершить эту маленькую миссию прошлой ночью, когда они впервые подумали о ней. В конце концов, двор был бы безлюден, а Гарри был готов броситься в бой, опьяненный холодным ночным воздухом и блеском кожи Драко в свете звезд. Но слизеринец отказался, заявив, что неразумно изучать неизвестную магию после полуночи, Поттер. Для Гарри это звучало как суеверная чушь, но в наклоне плеч Малфоя было что-то такое, что заставляло его казаться смертельно серьезным, и, в конце концов, Гарри не стал спорить. Он достаточно узнал о волшебном мире, чтобы понимать, что иногда даже в самых глупых обычаях содержатся крупицы истины и мудрости. Поэтому он рано лег спать, как это сделал Малфой, смирившись с беспокойной ночью. Гарри никогда не спал хорошо, когда ложился спать раньше двух часов ночи. Было что-то в глубокой тишине поздней ночи (и, как он предположил, поскольку он пытался быть честным с самим собой, что-то было в компании Малфоя), и это успокоило его настолько, что он заснул. Прошла всего неделя с тех пор, как они признались, что хотят узнать друг друга, что бы они под этим ни подразумевали. Гарри думал, что после между ними возникнет какая-то напряженность, неловкость, возникающая в результате излишней откровенности. Но ни один из них не отстранился. Вместо этого они привыкли к комфортной рутине ночных прогулок и разговоров, и когда Гарри прошлой ночью ворочался в своей постели, он понял, что скучал по этому. Скучал по нему. По Драко чертову Малфою. Он мог бы посмеяться над собой, если бы это чувство не было таким острым. Попытка заснуть, не проведя сначала достаточно часов с Малфоем, заставила Гарри почувствовать себя каким-то образом опустошенным. И это было довольно тревожно. Ему было не совсем комфортно находиться в такой зависимости от другого человека. Но то была мимолетная мысль, которой легко было пренебречь, и когда тем утром его палочка настойчиво загудела, а солнце лишь намеком показалось на горизонте, Гарри встал и довольно поспешно оделся, прежде чем, пошатываясь, направиться к замку. Его тревоги улетучились вместе с последними остатками ночи. Когда он увидел Малфоя, ожидающего его во дворе, обрамленного розоватым восходом солнца, Гарри не смог удержаться от улыбки. И теперь, почти рухнув на скамейку, с болью, все еще отдающейся эхом в его теле, он был более чем благодарен за то, что мог погреться в знакомом комфорте Малфоя. Они редко общались до наступления вечера, и когда солнце поднялось выше в небе, Гарри пришлось признать, что было довольно необычно видеть Малфоя, освещенного золотистыми тонами дневного света. Его волосы почему-то выглядели богаче, с десятками оттенков светлого, что заставило Гарри вспомнить о пшеничных полях и осенних урожаях. Гарри захотелось погрузить руки в это тепло и забыть скользкую неприятность, в которую он только что погрузил свою магию… но он не мог. Потому что эта скользкая неприятность была причиной, по которой они были здесь. Теперь, когда Гарри больше не был в явном расстройстве, выражение лица Малфоя становилось отстраненным и расчетливым, а разум уже возвращался к их загадке. Гарри был поглощен последними неделями, отвлекаясь на то, чтобы разобрать головоломку, которая была Драко Малфоем, настолько, что он почти забыл головоломку, которая была написана на стенах Хогвартса. Но Драко не забыл. Драко все еще был очарован цветами, и если это было то, чем Драко Малфой занимался в этом году, то Гарри собирался стать частью этой истории. Гарри глубоко вдохнул, впитывая чистый аромат цветов, и, наконец, повернулся лицом к Малфою. — Там что-то есть, — подтвердил он. — Оно внутри цветов, но также, как бы… выливается наружу? Оно сконцентрировано в центре бутонов, но также и рассеяно. Стекает по виноградным лозам и выходит на воздух. Я действительно не смог уловить закономерность. Гарри сделал паузу и провел рукой по виноградным лозам, тянущимся вдоль спинки скамейки. Лепестки были другого цвета, чем в ночь Бала по восстановлению — темно-пурпурными, золотисто-желтыми и ярко-красными. Он задавался вопросом, постоянно ли они менялись от ночи ко дню, или это изменение было более тонким и длительным процессом. Малфой ерзал рядом с ним. Теперь, когда Гарри начал говорить, маниакальный, с сотней вопросов интеллект Малфоя вернулся в полную силу. Он прикусил губу и вцепился руками в ткань своей мантии, как будто хотел помешать себе схватить Гарри и вытрясти из него еще больше слов. Глядя на него, сердце Гарри слегка дрогнуло, а затем болезненно забилось. — Полагаю, магия или ее остатки, —продолжил Гарри, сжалившись над Малфоем. — Это было похоже на маленькие крючки, цепляющиеся за мою магию. Я попытался отстраниться, а потом все стало ледяным. — Малфой нахмурился, когда Гарри невольно вздрогнул. — Ты знаешь, когда что-то настолько холодное, что кажется, будто оно обжигает тебя? Малфой серьезно кивнул. — Вот так было и там, — закончил Гарри. — Все будто прошло через меня. Это казалось... неправильным. — Он тяжело вздохнул, только сейчас осознав степень своего беспокойства. Глаза Малфоя потемнели от беспокойства. — Что тебе нужно? Что я могу сделать? Странно тронутый этим, Гарри удивленно моргнул. Он ожидал своего рода допроса, но все следы нетерпения Малфоя исчезли. На его лбу пролегла озабоченная складка, и он выглядел так, как будто искренне хотел помочь. Но все, о чем бы Гарри ни попросил, было бы слишком много, потому что для Гарри это значило бы гораздо больше, чем, возможно, могло бы значить для Малфоя. Гарри не мог так рисковать, не тогда, когда каждое прикосновение — на самом деле, каждый взгляд — усиливал тоску Гарри в разы. — Я в порядке, Малфой, — сказал он и попытался улыбнуться. Малфой скептически склонил голову набок, и его глаза блуждали по Гарри, как будто он проверял, нет ли травм. В конце концов он кивнул. Но затем он поднял руку и, поколебавшись всего мгновение, убрал волосы с лица Гарри. Рука Малфоя задержалась, и Гарри закрыл глаза от интенсивности своего желания. Малфой беспокоился, твердо сказал себе Гарри, вот и все. Этот жест был простым заверением в том, что Гарри цел и невредим. Ничего хорошего не выйдет, если ожидать большего от Малфоя. Гарри отвернул голову, и Малфой отстранился. Он неловко кашлянул. — Не мог бы ты сказать, что это был за вид магии? — спросил Малфой. — Или это было определенное заклинание, наложенное на цветы? — Нет, ничего подобного, — безнадежно ответил Гарри. Он ненавидел то, что разочаровывал Малфоя. Малфой выглядел озадаченным. — Но ты знал, какое заклинание я произнес в классе. — Но я не знал, — мягко поправил его Гарри. — Это было просто предположение. Твое заклинание двигалось ко мне, и магия постоянно менялась. Это было похоже на перемену, на Трансфигурацию. Мне повезло. Малфой подтянул колени к груди и скрестил на них руки. Гарри начинал понимать, что его бывший заклятый враг имел тенденцию замыкаться в себе, когда думал. Он задавался вопросом, всегда ли Малфой так делал; это казалось слишком очаровательной привычкой для надменного подростка, чтобы потакать ей. Это заставило Гарри представить Малфоя как особенно умного кота. Тогда он чуть не рассмеялся, потому что кошки всегда в каком-то смысле напоминали ему драконов. Драко. — Должно быть, это какой-то вид магии, который мы не изучали, — размышлял Малфой. — Ты мог бы сказать, что мое заклинание, скорее всего, было Трансфигурацией, потому что ты изучал Трансфигурацию. Ты её понимаешь. Гарри обдумал это. — Да, в этом есть смысл. Как и в случае с Апериомантией — видеть это недостаточно. Ты должен узнать, как выглядят различные виды магии. — Точно, — согласился Малфой, одобрительно кивая. — Так что же нам теперь делать? — спросил Гарри. — Как нам выяснить, какая магия ощущается как замороженные крючки? Последовала пауза. — Я не знаю, — раздраженно признался Малфой. Он выглядел совершенно расстроенным из-за этого, и Гарри нашел это необъяснимо очаровательным. Он хотел разгладить морщинки беспокойства на лбу Малфоя нежными кончиками пальцев и поцелуем убрать его хмурость. Гарри подавил порыв и встал. Он побрел в тенистый угол двора, где цветы более густо росли, размышляя, не попробовать ли ему снова свою не-Апериомантию. В конце концов, у прекрасных цветов не было причин казаться такими темными и пугающими. Может быть, он переутомился, или, может быть, ему просто нужно было больше практиковаться с этим видом сенсорной магии. Может быть, он что-то упустил. Он собирал свою магию, когда голос Малфоя резко раздался над мощеной дорожкой. — Поттер, прекрати это! Гарри резко повернулся к нему. — Что? — требовательно спросил он. — Не пытайся снова, — приказал Малфой. Он поднялся со скамейки и свирепо уставился на Гарри. — Ты только навредишь себе. — Его голос дрогнул, несмотря на властный тон. Гарри мог сказать, что он все еще волновался. — Малфой, я в порядке, — настаивал Гарри, протягивая руки и указывая на свое неповрежденное тело. — В первый раз я был удивлен, вот и все. Малфой прикусил губу и отвел взгляд. — Это ничего не изменит. Мы все равно не узнаем, что это за магия. Неразумно утомлять себя еще больше, прежде чем мы проведем кое-какие исследования. Гарри застонал и плюхнулся на траву. — Ты собираешься заставить меня пойти в библиотеку, не так ли? — Возможно, — сказал Малфой непримиримо, затем подошел и сел напротив Гарри. Он аккуратно поджал под себя ноги и разгладил мантию. — Как еще мы когда-нибудь разберемся с этим? Это важно, Поттер. Малфой оперся локтем о колено и подпер подбородок рукой, его лицо приняло серьезное выражение. Гарри что-то невнятно промычал и прислонился спиной к стене замка. Он повернул лицо, чтобы попытаться поймать тепло восходящего солнца. Гарри почувствовал себя неловко. Он пытался отвлечься, но правда заключалась в том, что только что случившееся поколебало его веру в этот их маленький любимый проект. Он не хотел, чтобы это было важно. Он не хотел, чтобы это вгрызлось в его магию и заморозило его кровь. Предполагалось, что это будет безобидно. Не более чем интеллектуальное любопытство. Шанс окунуться в цвет, красоту и свет глаз Малфоя. Только на этот раз Гарри думал, что ему удастся исследовать тайны Хогвартса ради удовольствия, а не потому, что на карту может быть поставлен мир. Но он больше не думал, что это будет просто забавой. И казалось маловероятным, что Малфой тоже позволит ему уйти от этого. Пальцы Малфоя были заняты, срывая мертвые почки с виноградной лозы, которая тянулась через кусты рядом с ними, но он продолжал поглядывать на Гарри, а после быстро отводил взгляд. Однако в конце концов в пределах досягаемости не осталось ничего, что можно было бы сорвать. Он собрал увядшие лепестки в небольшую кучку перед собой и вздохнул. — Ты помнишь, когда я упоминал, что что-то было не так? — спросил Малфой. Гарри поколебался, но затем медленно кивнул, не встречаясь взглядом с Малфоем. Ничуть не смутившись, Малфой продолжил. — Становится все хуже. Обычно это мелочи, но они вызывают беспокойство. Блейз и Панси стали… забывчивыми, рассеянными. И заклинания шли не так, как надо. Ты замечал что-нибудь подобное? — Нет, — непреклонно ответил Гарри. Малфой не понял намека. — Ты абсолютно уверен? Судя по тому, что я слышал, это происходит все чаще и чаще. Даже Луна говорит, что у нее были проблемы с самыми базовыми заклинаниями магических существ. Гнев Гарри вспыхнул при упоминании Луны. Разве Луна недостаточно страдала? Разве они все недостаточно настрадались? Почему Малфой пытался вызвать боль и тьму? — Ну, может быть, это побочный эффект того, что ты месяцами был заперт в твоем подвале. Ты когда-нибудь думал об этом, Малфой? — ехидно заметил Гарри, жестоко исказив слово «твоем». Даже когда насмешка слетела с его губ, часть Гарри пожалела об этом, и крошечный укол стыда свернулся кольцом в его животе. Пальцы Малфоя замерли там, где они пробирались сквозь груду лепестков. Он крепко сжал руки, а его лицо побледнело. — Да, травма имеет свойство затягиваться и усиливать свою хватку, не так ли? — осторожно сказал он. — Но Луна такая сильная, и она без проблем работала в заповеднике волшебных существ все лето. Эти заклинания — часть того, кто она есть. Они не должны подводить ее сейчас. Гарри ничего не сказал. — Твои друзья заметили что-нибудь странное? — Малфой мягко подтолкнул, явно чувствуя себя неловко, но все еще полный решимости продолжать. — Грейнджер или Уизли говорили что-нибудь о том, что испытывали в классе, или… — Оставь моих друзей в покое, Малфой, — огрызнулся Гарри. Глаза Малфоя опасно сузились. Он начал срывать лепестки перед собой, один за другим, но когда он заговорил, его голос был спокоен. — Ладно, тогда не обращай на это внимания. Гарри наблюдал, как Малфой сознательно опустил руки, затем положил их на колени. После короткой паузы он наклонился к Гарри. — Я беспокоюсь о том, что ты нашел в цветах. Что, если это каким-то образом заражает Хогвартс? Находится в воздухе и отравляет нашу магию? — Это довольно большой скачок, Малфой, — проворчал Гарри. — Даже если что-то не так, это не значит, что это имеет какое-то отношение к цветам. — Поттер, — простонал Малфой, в его голосе звучало крайнее раздражение. — Конечно, имеет! — Откуда ты знаешь? — потребовал Гарри. — Я просто знаю, — огрызнулся Малфой, скрещивая руки на груди. Гарри мог видеть уязвимость под сердитой позой Малфоя, и он немного смягчился. — Но откуда ты знаешь, Малфой? Объясни мне это, — взмолился Гарри. Может быть, он мог бы отказаться от беззаботного года, может быть, он мог бы забыть об этом, если бы только Малфой дал ему вескую причину. Если бы только Малфой доверял ему. — Я говорил тебе, в поместье были такие цветы… — Да, и что? Насколько нам известно, такие цветы есть повсюду! На лице Малфоя появилось выражение обиды, как будто Гарри предал его. — Это неправда! В них есть что-то странное. Я знаю, ты тоже это почувствовал. — Тон Малфоя теперь был отчаянным, он умолял Гарри понять. Гарри покачал головой. — Это не делает их частью какого-то темного заговора… — О, это пресыщенно. — Малфой насмешливо рассмеялся. — Гарри Поттеру не мерещатся темные заговоры за каждым углом. Гнев вспыхнул в Гарри, нагревая его кровь. — Отвали, Малфой. Малфой впился в него взглядом, но мгновение спустя съежился, выглядя огорченным. — Поттер, в Мэноре была магия Пожирателей Смерти, здесь была магия Пожирателей Смерти, — тихо сказал Малфой. Он протягивал руки с поднятыми ладонями — взвешивал две ситуации и находил их одинаковыми. — Эти цветы есть в обоих местах. Должна быть какая-то связь. Упоминание о Пожирателях Смерти вызвало в голове Гарри шоковую волну образов. Пожиратели Смерти в замке. Заклинания, описывающие дугу над стенами. Поход в лес. На верную смерть. — Магия Пожирателей Смерти была повсюду! — настаивал Гарри, теперь повышая голос. — Есть что-то еще, что-то, о чем ты мне не рассказываешь? Малфой опустил глаза, губы сжались в жесткую, тонкую линию от стыда. Он не отрицал этого. Пожиратели Смерти в замке. Исчезательный шкаф. Малфой плачет в ванной. — Почему ты не можешь просто сказать мне? — спросил Гарри срывающимся голосом. Пожиратели Смерти в замке. Имя Малфоя на карте Гарри. Проклятое ожерелье. Кричащая Кэти Белл. Гарри не понимал, почему Малфой что-то скрывает от него. Пожиратели Смерти в замке. Гарри простил Малфоя. Дамблдор, загнанный в угол. Малфой даже не извинился, но Гарри дал ему второй шанс. Трясущийся Малфой. Малфой, опускающий свою палочку. Гарри верил в Малфоя, даже симпатизировал ему. Разве Гарри не заслуживал лучшего, чем секреты? Пожиратели Смерти в замке. Яд в вине. Рон в припадке. Грязнокровка. Круцио. Малфой сгорбился, глядя на него затравленными глазами. — Разве ты не можешь просто довериться мне? Гарри издал резкий смешок. — Довериться тебе? — Как Малфой мог даже спросить об этом, когда было так ясно, что он не доверяет Гарри? Гарри с вызовом уставился на него, и Малфой отпрянул. — Неужели все это ничего для тебя не значило? — недоверчиво спросил он. — Что всё? — Гарри сплюнул сквозь стиснутые зубы. — Я думал, я… — Малфой запнулся. — Что? — Гарри насмешливо вскинул руки. Он вскочил, возвышаясь над Малфоем. — А ты что думал? Что несколько дружеских бесед могут стереть все, что ты сделал? Пожиратели Смерти в замке. Забытое зеркало. Сириус погиб. Глаза Малфоя вспыхнули, обычно мягкий серый цвет стал стальным. Он медленно поднялся на ноги. — Конечно. Я должен был догадаться. В ту минуту, когда я отказываюсь подчиняться любому желанию Святого Поттера, я снова становлюсь отбросом и Пожирателем Смерти. Достаточно хорош, чтобы таскаться за полночь, как какая-нибудь дешевая шлюха, но не дай Мерлин, чтобы у меня время от времени было собственное мнение! — Как ты смеешь? — взревел Гарри. — Как ты смеешь говорить о мнениях? Как будто твоё мнение когда-либо было чем-то иным, кроме зла! Пожиратели Смерти в замке. Рыдающий Малфой. Ошибки. Сириус мертв. Ремус мертв. — Пошел ты, Поттер. Пожиратели Смерти в замке. Непринятое рукопожатие. Пожиратели смерти в Мэноре. Сломленный Малфой. Малфой дрожал, и в его глазах был блеск, который мог быть блеском слез. Но когда он повернулся и зашагал прочь, его голова была высоко поднята. Сектумсемпра. Малфой, истекающий кровью. Малфой, не дерущийся с Гарри. Малфой, отдающий свою палочку. Гарри смотрел ему вслед, гнев рассеивался. Страшно, Поттер? Он опустился на колени и рухнул вперед, обхватив голову руками. Да.