When Evil Blooms

— О, привет, Гарри! Гарри ахнул, когда каскад крошечных камешков посыпался ему на голову. Было около полуночи, и Гарри уже несколько часов дулся в самом темном углу общей гостиной. Сидеть взаперти в своей спальне быстро стало невыносимым, поэтому, едва попробовав ужин, который он попросил у домашних эльфов, он рискнул выйти, крадучись по коридору как можно незаметнее, чтобы не столкнуться с кем-нибудь, кого он не хотел видеть. Он собирался учиться. Семинар на той неделе был сосредоточен на передовых защитных техниках, обучая их использовать стратегические чары, заклинания Трансфигурации и даже некоторые зелья, чтобы дополнить их реакцию на угрозы. Гарри знал, что если он хочет преуспеть в Академии авроров, это был тот тип курсовой работы, которым он должен заниматься в ближайшие семестры. У него даже была смутная идея сосредоточить свой междисциплинарный проект на разработке не-Апериомантии как тактики сбора разведданных. Но размышления об этом заставляли его чувствовать себя странно — почти размыто по краям, будто он растягивался и растворялся одновременно. Вероятно, это был просто побочный эффект размышлений о Малфое. Гарри знал, что ему не следовало говорить ему все это сегодня утром. Все, чего он хотел, это подбежать к Малфою и растаять у его ног. Он хотел вернуть всё обратно, но не знал как. Он не думал, что Малфой захочет его видеть. Гарри вздохнул. Он подобрал камешки с того места, где они были разбросаны по дивану, и засунул их обратно в карман. Он собирал их у озера во время своих прогулок с Малфоем и был довольно смущен тем, что его поймали на том, что он заколдовал их, чтобы они лениво кружились над его головой. Не то чтобы кто-то знал о их значении, предположил он. — Привет, Луна, — наконец ответил Гарри. Он улыбнулся ей, будучи странно благодарным за то, что она отвлекла его. Луна обладала неземным присутствием, как будто она несла с собой лучшую реальность, куда бы она ни решила пойти. И Гарри прямо сейчас не помешала бы лучшая реальность. — Такой приятный сюрприз видеть тебя, — сказала Луна, присаживаясь на подлокотник дивана. Казалось, у нее было по меньшей мере дюжина разноцветных шарфов, обернутых вокруг шеи и плеч. Была даже тонкая розово-зеленая лента, стягивающая назад ее длинные волны светлых волос. Глядя на бледно-золотые локоны, Гарри почувствовал тоску. Он подавил стон. — Почему это сюрприз? — спросил он, изображая легкость, которой не чувствовал. — Я ведь живу здесь, ты знаешь. Луна засмеялась, ее глаза заблестели. — О, я знаю это, глупенький. Просто ты обычно в это время уходишь с Драко. Гарри испуганно втянул в себя воздух, а затем поперхнулся им. Луна похлопала его по спине, пока он немного жалко кашлял в рукав своего джемпера. — Ты в порядке? — спросила она, широко раскрыв глаза. — Прекрасно, — пролепетал Гарри, щеки его пылали. — Я просто не думал, что кто-то заметил, вот и все. Луна бросила на него нехарактерно острый взгляд, но когда она заговорила, тон её голоса был обычным, мечтательным. — Разве это имеет значение, если люди заметят? — Ну, нет… — ответил Гарри, растягивая слог. — Это не… э-э… секрет или что-то в этом роде. — Я надеюсь, что нет, — сказала Луна, снова улыбаясь. — Драко — хороший друг. — Правда? — спросил Гарри, ошеломленный ее спокойной уверенностью. Он был странно взволнован, услышав имя Драко, произнесенное вслух. Гарри подумал, что в голосе Луны это звучало довольно красиво — слов оно мерцает в воздухе между ними, как музыка. — Ты так не думаешь? — спросила она его. — Да, конечно, он хороший друг, — сказал Гарри, его ответ был немедленным и решительным. Он потер затылок и немного криво улыбнулся. Как он умудрился забыть, каково это — разговаривать с Луной? Она была подобна настойке Веритасерума, хотя, к счастью, примерно в тысячу раз более успокаивающей. — Он был ужасно добр ко мне во время войны, — продолжила Луна. — Он был добр ко всем заключенным. — Он помог тебе, когда ты была заперта в поместье? — Гарри спросил. Он неуверенно посмотрел на нее, не уверенный, захочет ли она говорить об этом. — Я не думаю, что мы бы пережили это, если бы не он, — спокойно заявила Луна. Ее деловитый тон успокоил Гарри. — Он почти каждый день приносил суп и заботился о том, чтобы у нас были одеяла. Он зачаровал их, чтобы они стали невидимыми. Разве это не умно? — Да, он умен, — прошептал Гарри, думая о том, как дрожали пальцы Драко, когда он поэтично излагал какую-нибудь неясную теорию. Гарри представил, как те же самые пальцы тревожно сжимают волшебную палочку, пытаясь заколдовать одеяла, прежде чем его отец сможет это увидеть. — Когда кто-нибудь заболевал, Драко точно знал, какое зелье поможет. Он варил их сам. Он даже исцелил мою руку после того, как Беллатриса сломала ее. — Его так и не поймали за этим? — Гарри придвинулся ближе к Луне, отчаянно желая услышать больше, несмотря на ужасную боль в сердце. — Я не знаю. Но иногда у него были синяки. — Синяки? — эхом отозвался Гарри. Луна торжественно кивнула. — На его лице. И один раз он пришел с разбитой губой. Обычно он оставался со мной дольше в те дни, когда синяки были свежими. Он никогда не говорил об этом, но он сидел у решетки и позволял мне держать его за руку. Я рассказала ему обо всех волшебных существах, которых я могла видеть в его подвале, и обо всех тех, кого я хотела бы когда-нибудь найти в мире, а он рассказал мне о свойствах растений. — Я не знал. — Гарри прислонился к спинке дивана. Он прижал ладони к глазам, изо всех сил стараясь не расплакаться. — О, Гарри, ты не мог знать. — Луна потянулась и взяла его руки в свои. — Ты должен был остановить Волдеморта. — Я знаю, но… — Гарри покачал головой. Слова не шли на ум. — Где Драко? — мягко спросила Луна. — Я не знаю, — признался Гарри, чувствуя себя еще более несчастным, чем в то утро, когда Малфой сбежал. Луна сжала его руки. — Все в порядке, Гарри. Он простит тебя. — Как ты… — он замолчал. Не было никакого смысла расспрашивать Луну. Иногда она просто чувствовала все вот эти вещи. Луна отпустила его руки и размотала один из своих многочисленных шарфов. То был яркий, жизнерадостный красный цвет с тонкими серебристыми полосками, проходящими через него. — Я связала его для тебя, — объявила Луна, плотно обматывая шарф вокруг его шеи. Пряжа была гладкой и слегка прохладной на ощупь, и от нее приятно пахло вечнозелеными деревьями. — Он отгоняет дурные предзнаменования и притягивает Светила! Гарри усмехнулся, чувствуя себя довольно ободренным этим жестом. — Спасибо тебе, Луна. Не расскажете ли вы мне о Светилах? Луна улыбнулась, удобно устроилась в кресле и начала говорить. Гарри, должно быть, в конце концов задремал, убаюканный мелодиями голоса Луны, потому что он обнаружил, что резко проснулся, когда Рон плюхнулся на диван. — Подвинься, приятель, — сказал Рон, отталкивая Гарри в сторону. — Где Малфой? — Почему все спрашивают меня об этом? — проворчал Гарри, несколько сбитый с толку. Он скучал по нежному прикосновению пальцев Луны к его волосам, когда она рассказывала ему о воркующих брачных призывах Светил и объясняла, как их фракталы света могут поддерживать надлежащую иммунную функцию. Рон посмотрел на Гарри так, словно тот нарочно был тупым. — Может быть, потому, что ты проводишь с ним каждую ночь? Мы не видели тебя после ужина неделями. Гарри уставился на него, потеряв дар речи. Рон знал? Но в его тоне не было обвинения. Гермиона шлепнула Рона по руке, хотя и села на стул напротив Луны без комментариев. — Мы только что говорили о Драко, — предложила Луна, несмотря на то, что они не говорили о нем по крайней мере час. — Гарри расстроил его, и теперь я думаю, что он прячется. — Я никогда не говорил, что расстроил его! — Гарри запротестовал. — Ты его расстроил? — небрежно спросил Рон, как будто ему было все равно, так или иначе. Последовала пауза. — Да, — признался Гарри, не встречаясь ни с кем взглядом. — Облом, — небрежно сказал Рон, прежде чем наклониться вперед и пошарить под диваном. Он вынырнул вместе с блестящей золотой жестянкой и протянул ее Гарри. — Мама прислала печенье. Хочешь немного? Гарри зло посмотрел на него. Но затем он выхватил жестянку из рук Рона и сердито сунул в рот два печенья. Рон и Гермиона сидели спокойно, явно расслабленные, а Луна начала напевать. — Почему ты так странно относишься к этому? — Гарри, наконец, взорвался, проглотив свой огромный кусок шоколада с вишней. — Никто не ведет себя странно, Гарри, — сказала Гермиона. — Мы говорим о Малфое! Малфое! Моем заклятом враге. Он сломал мне нос! — Ну, ты преследовал его в то время… — напомнила Гермиона. — Почему… — Гарри запнулся. — Почему никто не волнуется? — Он ненавидел то, как уязвимо звучал его голос. Его глаза щипало от непролитых слез. Рон пожал плечами. — Приятель, если ты хочешь взять хорька на прогулку вокруг озера, это твое дело. Кроме того, у них с Гермионой практически есть свой маленький книжный клуб. Кажется, он неплохой. — Рон слегка побледнел. — Не говори ему, что я это сказал, — приказал он. — Книжный клуб? — недоверчиво повторил Гарри. — Это не книжный клуб, Рон, — поправила Гермиона. Парочка начала добродушно препираться. Луна все еще напевала, перебирая свои многочисленные шарфы. Гарри было все равно, что это было. Ему казалось, что он карабкается по краю обрыва, и он не был готов к падению. — Кто-нибудь, пожалуйста, объяснит мне, что происходит? — Гарри громко прервал всех: Его голос дрогнул на слове «пожалуйста». Мысль о том, что Малфой тайно дружит с Гермионой, когда Гарри мог потерять его навсегда, была шокирующе болезненной. Гермиона посмотрела на него с жалостью, но ее лицо разгладилось достаточно быстро, чтобы Гарри не был уверен, что ему это не показалось. — Ничего не происходит, Гарри. Мы с Драко оба проводим свободное время в библиотеке. После нескольких дней вежливых «привет» и «пока», он подошел поговорить со мной. — Что? Он подходил к тебе? — Вмешался Гарри. Гермиона рассмеялась. — Я тоже была удивлена. Но он спросил, можно ли ему присесть, а потом сказал мне, что читал Фицджеральда, и спросил, могу ли я порекомендовать каких-нибудь других маггловских авторов, которые могли бы ему понравиться. Он был очень чопорным и вежливым. Я думаю, он становится таким пафосным, когда нервничает. — Она пожала плечами. — Я дала ему несколько книг, и теперь он приходит и разговаривает со мной, когда заканчивает одну из них. — Он всё так же строго относится к этому? — спросил Гарри, внезапно заинтересовавшись этой другой стороной Малфоя. — Не тогда, когда он говорит о книгах, нет. Мы также иногда обсуждаем занятия. Мы оба работаем над блоком арифметики, который должен стать темой семинара через несколько недель. Это всегда было моей любимой темой. Это… приятно, когда есть с кем поговорить об этом. Гарри не был уверен, как к этому относиться. Для него было бы легко простить Малфоя, но он не был тем, на кого Малфой обрушился с расистскими оскорблениями. — Но он все же извинился? — спросил Гарри после паузы, не совсем уверенный, что хочет знать. — Нет, — сказала Гермиона, казалось, ничуть не обеспокоенная. — Но я думаю, что он, возможно, работает над этим. Гарри наклонился к ней, положив локти на колени. — Что ты имеешь в виду? — Извинения — не просто слова, — ответила Гермиона. — Вместо этого он проявляет уважение. Я думаю, он пытается заслужить мое прощение, вместо того чтобы обременять меня извинениями, которые я, возможно, пока не захочу принимать. Тут вмешалась Луна, извлекая два шарфа и вручая их Рону и Гермионе с озорной ухмылкой. У Рона был ярко-оранжевый, а у Гермионы — теплый шоколадно-коричневый. Рон выглядел удивленным, а Гермиона — слегка раздраженной, когда Луна болтала о том, что Светил привлекает эмоциональный интеллект. Они оба поблагодарили ее за шарфы, и разговор перешел на другие темы. Но Гарри не мог перестать думать о Драко Малфое. То, что он только что узнал, должно было стать для него шоком. Вот только Гарри на самом деле не был удивлен. Ну, ладно, он все еще не мог прийти в себя от того факта, что Рона не особо беспокоило, что Гарри проводит время с Малфоем. Но помимо этого, все, что сказали Луна и Гермиона, казалось естественным продолжением того Малфоя, которого Гарри узнавал в течение нескольких недель. Слова Гарри, которые обидели Малфоя тем утром, промелькнули у него в голове — как ты смеешь говорить о мнениях? как будто твое когда-либо было чем-то иным, кроме зла, — и Гарри почувствовал глубокий прилив стыда. Ему не нужно было слышать эти истории от своих друзей, чтобы узнать, каким на самом деле был Драко Малфой. Гарри подумал о том, что Гермиона сказала об извинениях, и понял, что он ждал — ждал, что Малфой скажет что-нибудь, что докажет, что он изменился. Гарри отбрасывал свои сомнения относительно Малфоя, избегая любых мыслей о действиях этого человека во время войны, заглядывая в будущее, где Малфой скажет, что он ничего этого не имел в виду, и тогда Гарри никогда больше не нужно будет думать об этом. Но Малфой не обязан Гарри. Он никому не обязан. Его прошлое было частью его самого, но больше не было тем, кем он являлся. Малфою не нужно было ничего говорить, чтобы доказать, что он изменился, потому что он все это время показывал Гарри это. Гарри откинул голову назад, уставился на шелестящие ветви над головой и позволил себе потеряться во всем, что было связано с Драко. Слишком много сахара в его чае. Тысяча вопросов. Лихорадочная напряженность в его глазах. Поддерживающая рука, когда Гарри перенапрягался. Аккуратный почерк. То, как он засиживался над письмами своей матери. Резкие реплики, игривые ухмылки и дрожь неудовольствия, когда он однажды окунул ноги в холодные воды озера. Ингредиенты для зелий. Старые заплесневелые учебники. Длинные рукава, скрывающие всю кремовую кожу, которую Гарри так отчаянно хотел увидеть. Сожаление. Шрамы. Эта маленькая милая улыбка, которую Гарри мог выдавить из него только очень поздно ночью. Пряди светлых волос, выбивающиеся из его пучка, светятся в лунном свете. Длинные, ловкие пальцы, обхватывающие палочку. Цветы. Как он хмурился, когда думал. Запах свежей земли. Его лицо, озаренное открытием. Как внимательно он слушал, когда Гарри нужно было что-то сказать. Образы кружились вокруг Гарри, ускоряясь и по спирали опускаясь все ниже, пока Гарри не засосало и не выплюнуло в то место, где он не хотел бы оказаться. Ванная, Малфой, изрезанный буквально на куски и истекающий кровью на полу. Мальчик со слезами на глазах. Испуганный. Одинокий. И некому ему помочь. Даже Гарри. Малфой никогда не был злым. И Гарри мог видеть, как усердно он пытался исправить свои ошибки. Он не заслуживал ничего из того, что Гарри сказал ему. Гарри потер рукой глаза, надеясь, что Рон, Луна и Гермиона были слишком увлечены своим разговором, чтобы заметить. Другая его рука скользнула в карман, кончики пальцев пробежались по гладким камням с берега озера. Некоторое время спустя друзья Гарри пожелали ему спокойной ночи и направились в сторону общежитий. Гарри поколебался, но затем позвал Гермиону. — Гермиона, ты не могла бы задержаться на минутку? — Конечно, Гарри, — ответила она. Она мягко подтолкнула Рона к двери, затем села рядом с Гарри на диван. Он посмотрел на нее, а затем отвел взгляд, прикусив губу. Она терпеливо ждала и не предпринимала никаких попыток надавить на него. — Почему ты не рассказала мне о Малфое? — наконец спросил Гарри. Гермиона вздохнула, положив руку на плечо Гарри. — Мне жаль, Гарри. Я не хотела тебя расстраивать. Просто, ну, ты всегда был немного... напряжен из–за него. Гарри ощетинился на это, но Гермиона не извинилась. — Не смотри на меня так, Гарри Поттер. Ты знаешь, что это правда. Гарри застонал и рухнул вперед, запустив пальцы в волосы. Голос Гермионы смягчился. — Я просто не хотела, чтобы мой опыт общения с ним повлиял на тебя. Я хотела, чтобы ты смог понять, что он значил для тебя, в ваших собственных условиях, если хочешь. Я не хотела давить на тебя так или иначе. Некоторое время они молчали, затем Гарри сел и положил голову на плечо Гермионы. — Спасибо, Гермиона, — прошептал он. Она приобняла его. — Просто иди и поговори с ним, Гарри. Все будет хорошо. Он кивнул, и она на мгновение обхватила его лицо ладонями, прежде чем пожелать спокойной ночи. Гарри вздохнул, не уверенный, что он вообще мог сказать Малфою. Он начинал думать о Малфое как о захватывающей головоломке, слишком запутанной и без очевидного решения, которую легче сломать, чем попытаться решить. И, возможно, именно в этом и заключалось их соперничество все это время — Гарри и Драко, запутавшиеся друг в друге, не понимая почему, набрасывающиеся, чтобы сломать то, что они не могли решить. Но Гарри больше не хотел ломать Драко. Драко Малфой стоил затраченных усилий. По пути в свою спальню Гарри остановился перед дверью Малфоя. Он долго смотрел на неё, прежде чем продолжить путь по коридору. Он вошел в свою маленькую комнатку и забрался в постель, не потрудившись раздеться. Когда над замком забрезжил рассвет, Гарри встал. Он так и не поспал.