When Evil Blooms

— Я, должно быть, неправильно вас поняла, мистер Поттер, — резко сказала Макгонагалл. Она посмотрела на него сверху вниз, резко вздернув подбородок и поджав губы. — Вы хотите сказать, что вы с мистером Малфоем… — она сделала паузу. Следующее слово, казалось, застряло у нее на языке. Она выдавила его из себя, но выражение ее лица говорило о том, что оно оставило неприятный привкус — …исследуете источник этих магических помех? Гарри бросил взгляд на Драко, который по-прежнему ничем не мог помочь. Он решительно уставился в пол, его лицо было таким бледным, что он выглядел больным. Руки были крепко сжаты на коленях, и Гарри подумал, что они, наверно, дрожат. Было семь утра. Прошлой ночью, после того, как первоначальный прилив эйфории прошел, Гарри и Драко согласились, что пришло время поговорить с МакГонагалл о цветах. Они планировали сообщить о поломке метлы, а также поделиться всем, что они обнаружили. И теперь, несмотря на очень раннее утро, они добрались до кабинета директрисы еще до завтрака. Гарри мог сказать, что Драко нервничал, поэтому он сам начал рассказывать. Пока он говорил, обычно суровое выражение лица Макгонагалл стало прямо-таки каменным, и Гарри запнулся, когда понял, что никогда не видел такого выражения лица. — Э-э, да? — наконец сказал Гарри, больше вопросом, чем ответом. — Не сказал бы, что именно исследуем, но… Макгонагалл прервала его. — Вы двое подозревали проблему в течение нескольких недель и только сейчас пришли в мой кабинет? — потребовала она. — Только после того, как одна из ваших однокурсниц чуть не умерла? Гарри и Драко обменялись испуганными взглядами, прежде чем Драко снова быстро опустил голову. В глазах Драко был стыд, серый цвет был смазан, будто размазанный карандашный набросок. Заблуждение, подумал Гарри, словно остатки ошибки. Болезненный жар нарастал в висках Гарри, распространяясь до тех пор, пока не стал неприятно давить на заднюю часть глаз. Он сморгнул непролитые слезы и заставил себя встретиться взглядом с Макгонагалл, пытаясь объяснить. — Сначала это было просто загадкой. Ничего опасного не происходило, и мы еще ни в чем не разобрались, не совсем… — Гарри запнулся, горло сжалось. Потому что это было неправдой, не так ли? Они думали, что это опасно. Разве Гарри не боялся этого? Разве не он ввязался в ссору с Драко, вместо того, чтобы признать, насколько он напуган? После того, как Драко простил его, и они начали по-настоящему работать вместе, Гарри гордился тем, как они справлялись с этим — они объединили свои сильные стороны, подвергли сомнению свои предположения, подтолкнули друг друга к рассмотрению новых возможностей — но, сидя здесь, с Макгонагалл, излучающей неодобрение, он мог видеть, насколько безрассудно они поступили. Была бы Падма все еще ранена, если бы они пришли к МакГонагалл раньше? Макгонагалл продолжала читать лекцию, как будто Гарри ничего не говорил. — Недели, мистер Поттер, мистер Малфой, недели. И за все эти недели вам ни разу не пришло в голову, что это школа? Неужели вам ни разу не приходило в голову, что ваши профессора могли бы помочь? Руки Макгонагалл лежали на столе, когда она наклонилась к ним. Она открыла рот, вероятно, чтобы еще больше отчитать их, но затем что-то изменилось в ее глазах. Ее пальцы задрожали, и она пошевелила ими, чтобы ухватиться за край стола. Она резко встала и пробормотала: — Нет, конечно, вы этого не сделали. Гарри нахмурился. Слова были мягкими, тон сочувственным. Внезапная перемена была резкой. — Профессор, что… — Гарри замолчал. Макгонагалл отвернулась от них и подошла к одному из больших окон. Ее спина была прямой, но она казалась маленькой и какой-то согнутой, как будто годы внезапно разом обрушились на нее. Драко с беспокойством наблюдал за ней. Гарри потянулся, чтобы сжать его руку, и с облегчением увидел, как напряжение спало с плеч Драко. После нескольких мучительных минут молчания, Макгонагалл вернулась к своему столу и взяла свою чашку. Чай, должно быть, уже остыл, но она спокойно выпила его до дна, прежде чем снова обратить свое внимание на Гарри и Драко. — Мистер Поттер, мистер Малфой, в те годы, что вы провели в Хогвартсе, люди не были добры к вам, и я понимаю, что вы не часто находили союзников среди персонала. Драко издал слабый, огорченный звук, и Гарри немедленно начал протестовать, но Макгонагалл просто подняла руку. — Вы не часто находили союзников среди персонала, не так, как вам было нужно, и не тогда, когда вы больше всего нуждались в помощи. Поразмыслив, неудивительно, что вы решили провести расследование в одиночку. — Директриса… — Драко попытался заговорить в первый раз. — Я не закончила, мистер Малфой, — твердо сказала МакГонагалл. Она шумно выдохнула и пригвоздила их обоих тяжелым взглядом. — Война закончилась. Я вижу, что вы двое преодолели свое соперничество и загладили вину. И я бы добавила, что есть кое-что, что давно назревало. — она приподняла бровь. Драко неловко кашлянул, но когда Гарри взглянул на него краем глаза, он уловил легкую улыбку. — Пришло время залечить раны, которые оказались глубже, — сказала Макгонагалл. Она повернулась, чтобы сосредоточиться на Драко. — Мистер Малфой, Волдеморт мертв и больше не представляет угрозы ни для вас, ни для вашей матери. Вам больше не нужно скрывать то хорошее, что вы пытаетесь сделать. Если вы намерены исследовать эти цветы и найти выход из ситуации, в которой мы оказались, в Хогвартсе нет ни одного человека, который встанет у вас на пути. Я ясно выражаюсь? Драко судорожно вздохнул, когда МакГонагалл упомянула его мать. Он вцепился в рукава рубашки достаточно сильно, чтобы порвать их, и Гарри мог сказать, что его ногти глубоко впились в запястья, но когда он заговорил, его голос был ровным. Он встретился взглядом с Макгонагалл. — Да, директриса. Благодарю вас. Гарри почувствовал такой прилив нежности, что чуть не упал на колени перед Драко. Он изо всех сил пытался успокоиться, когда внимание МакГонагалл переключилось на него. — Мистер Поттер, директор Дамблдор потратил шесть лет на то, чтобы научить вас принимать любое бремя на свои плечи… Гарри вздрогнул, и его взгляд метнулся к портрету Дамблдора. Когда он обнаружил, что рамка пуста, он одновременно разочаровался и испытал облегчение. Ему удалось переключить внимание на МакГонагалл. Ее голос дрожал. — …и в тот единственный раз, когда вы пришли ко мне за помощью, я не задумываясь отказала вам. Гарри не был уверен, но ему показалось, что глаза Макгонагалл, возможно, были влажными. Он поспешил успокоить ее. — Профессор, нет… это было на первом курсе. У вас не было причин мне верить. Драко бросил на Гарри любопытный взгляд. Макгонагалл только покачала головой. — Я должна была отнестись к вам серьезно, мистер Поттер. Я больше не повторю ту же ошибку. — она пристально смотрела на него, пока Гарри, наконец, не кивнул. Сорок пять минут и несколько чашек свежего чая спустя, Гарри и Драко кропотливо и детально заново объяснили все, что они знали о цветах. Макгонагалл была впечатлена широтой исследований Драко и, казалось, была заинтригована исследованием Гарри о магических остатках. Она согласилась позволить паре продолжать работать независимо, при условии, что они будут сообщать ей об их успехах, и даже пообещала поделиться с ними соответствующей информацией из своей собственной работы с другими профессорами и специалистами из больницы Святого Мунго. Когда Макгонагалл начала убирать чайные принадлежности, Гарри с благодарностью встал. Он был более чем готов потащить Драко в Большой зал на поздний завтрак. Макгонагалл подняла глаза и сказала: — Мистер Поттер, есть еще один вопрос, который я хотела бы обсудить с Вами. Гарри неохотно вернулся на свой стул, мысленно желая, чтобы его желудок перестал урчать. Макгонагалл извиняющимся тоном прищелкнула языком и пододвинула к нему жестянку с печеньем. Печенье было покрыто шоколадом, и Гарри одобрительно застонал. Он схватил пригоршню и передал банку Драко. — Я и не знала, что вы преуспели в Апериомантии, мистер Поттер, — сказала МакГонагалл, прерывая звуки восторженного жевания. — Аврор Дриффилд казался совершенно уверенным, что ни один из восьмикурсников не подал никаких надежд. Но если вы продвинулись до такого уровня, я уверена, что смогу убедить его обучать вас в течение вашего последнего семестра, если вам интересно. Драко фыркнул. Он занялся печеньем, когда МакГонагалл резко взглянула на него. Гарри гадал, предназначалась ли эта насмешка ему или Дриффилду. — Спасибо, профессор, но нет. Я вообще никакой не эксперт в Апериомантии, — сказал Гарри. — Малфою пришлось объяснять мне теорию около дюжины раз, и я все еще не смог в ней разобраться. Я действительно не знаю, что я делаю со своей магией, когда отслеживаю остатки, но это не Апериомантия. — Конечно, это она, Поттер. — Макгонагалл пренебрежительно махнула рукой. — Вы используете свою собственную магию, чтобы напрямую получить доступ к отголоскам другой магии. Это и есть Апериомантия. Гарри в замешательстве покачал головой. — Но я вообще не вижу магии! Я… э-э, чувствую её. МакГонагалл улыбнулась. — Видение магии, как вы выразились, является самым базовым уровнем Апериомантии. То, что вы делаете, гораздо более продвинуто. Аврор Дриффилд не объяснял этого на уроке? Драко выглядел оскорбленным. — Нет, он определенно этого не делал. — Это необычно, — размышляла Макгонагалл, — для волшебника быть способным чувствовать магию, не научившись сначала видеть ее, но я полагаю, что это не неслыханно. Продвинутая Апериомантия считается не очень полезной, поэтому ее не часто изучают. — Почему нет? — спросил Гарри, чувствуя себя странно защищающим свою Сентиомантию (или Апериомантию?). — Магия воспринимается всеми по-разному, — объяснила Макгонагалл. — Продвинутая Апериомантия настолько индивидуальна, что никого нельзя научить тому, что они чувствуют. Они должны открыть это для себя. И как только они это сделают, у них не будет конкретного способа обсудить это с другими людьми, по крайней мере, таким образом, чтобы способствовать магическому сотрудничеству. Гарри думал об этом, доедая последнее печенье. — Это неправда, — возразил он. Он почувствовал на себе взгляд Драко, и его голос окреп. — Профессор, это самая полезная вещь, которую я узнал за этот год! Это позволяет собирать информацию, и чем больше у меня информации, тем лучше я подготовлен к действиям. — Гарри сделал паузу, обдумывая эту идею, возможности начали формироваться в его сознании. — Представьте, если бы мы начали практиковать это на первом курсе! Что, если мы научимся ощущать различные виды магии по мере того, как мы учимся их выполнять? Никто не знает, что мы смогли бы с этим сделать! Макгонагалл одарила его долгим, оценивающим взглядом. — Это очень интересно, мистер Поттер, — сказала она. Она встала и начала провожать их к выходу. — Вы могли бы подумать о том, чтобы стать преподавателем Хогвартса в следующем году. Инновационное предложение по учебной программе является частью работы. Гарри уставился на нее, открыв рот от шока. С блеском в глазах, который мог соперничать с блеском Дамблдора, Макгонагалл кивнула им двоим и быстро закрыла дверь.

***

— Ты в порядке? — тихо спросил Драко. Они шли по каменному коридору рядом с кабинетом Зельеварения. Когда Гарри минул Большой зал несколькими минутами ранее, все еще размышляя о последствиях слов Макгонагалл напоследок, Драко последовал за ним без жалоб. — Поттер? — он осторожно подтолкнул, после того как прошло несколько минут без ответа от Гарри. — Прости, что? — сказал Гарри, проводя рукой по волосам. Глаза Драко вспыхнули, и его взгляд проследовал за рукой Гарри. Он слегка покраснел и отвел взгляд. — Я спросил, ты в порядке? — Ты думаешь, Макгонагалл серьезно говорила о том, чтобы преподавать? — выпалил Гарри. — Думаю, да, — ответил Драко. Гарри нахмурил брови и засунул руки в карманы мантии. — Не аврор, — пробормотал он, ускоряя шаг. Драко поколебался, затем тоже ускорился, подстраиваясь под шаги Гарри. Тщательно нейтральным тоном он спросил: — Как ты думаешь, тебе могло бы понравиться преподавать? — Я… — Гарри покачал головой. Он резко остановился и без особого энтузиазма пнул камень стены. — Отвлеки меня, — пробормотал он. — Что? — тихо спросил Драко. Гарри повернулся к нему лицом и устало прислонился к стене. — Отвлеки меня, — снова попросил он. — Пожалуйста. Лоб Драко наморщился в замешательстве — или, может быть, беспокойстве, Гарри не мог сказать, в чем именно, — и он оглядел пустой коридор. — Пожалуйста, Малфой, — прошептал Гарри. — Отвлекающий маневр, а? — спросил Драко, придвигаясь ближе к Гарри. С озорной ухмылкой он уперся руками в стену, прижимая Гарри к себе. Он наклонился вперед, коснувшись губ Гарри в подобии поцелуя. Его нежное тепло вызвало у Гарри волну шока. Он наклонил голову в сторону Драко, который дразняще отстранился. Смущающий отчаянный всхлип сорвался с губ Гарри, и он почувствовал, как рот Драко прижался к его уху. — Это тот вид отвлечения ты имел в виду, Поттер? — спросил Драко. Он провел пальцем по ключице Гарри, пока его язык исследовал кожу под ухом. Гарри ахнул. Он прислонился к стене, чувствуя слабость в коленях. Драко придвинулся еще ближе, прижимая Гарри к стене своими бедрами. Он зарылся руками в волосы Гарри, а затем, наконец, поцеловал его. Гарри никогда не чувствовал себя настолько поглощенным поцелуем. Драко был шлейфом золотого огня, разгорающегося все ярче по мере того, как его пламя пробегало по венам Гарри. Весь мир таял, и тревоги Гарри были несущественны, как пепел. Он вцепился руками в рубашку Драко и притянул его ближе, бормоча «да», «вот так» и «пожалуйста» в рот Драко. Он чувствовал ухмылку Драко на своих губах и удивлялся, что прожил семь лет, не попробовав ее. Драко прервал поцелуй и начал водить пальцами по пряжке ремня Гарри. — Порядок? — спросил Драко, бравада внезапно исчезла, он был таким восхитительно неуверенным. — Да, — прохрипел Гарри. — Пожалуйста, Малфой. Драко застонал и украл еще один непристойный поцелуй, прежде чем расстегнуть ремень Гарри и просунуть руку ему в брюки. Гарри тяжело дышал, отчаянно отвечая на поцелуи Драко, но когда он почувствовал, как эти ловкие пальцы проникают в штаны и ласкают его член, его голова откинулась к стене. Он издал протяжный стон и изо всех сил попытался удержаться в вертикальном положении. Прикосновения Драко поначалу были легкими, его поглаживания неуверенными, но вскоре он нашел ритм. Он провел рукой по члену Гарри, нежно обводя большим пальцем головку при каждом движении вверх, оказывая нужное давление. Гарри сильнее прижался к стене, наслаждаясь шершавым камнем, царапающим его спину, контраст делал бархатную руку на его члене слаще. Он снова застонал, но звук застрял у него в горле. Стоп… грубый камень? Пустынный коридор! Глаза Гарри распахнулись. — Ты флиртовал со мной? — выдохнул он. — В наш первый день? Ритм Драко сбился. Но затем он ухмыльнулся и продолжил работать кулаком. — Ты флиртовал! — воскликнул Гарри почти обвиняюще. Ухмылка Драко стала шире, и его рука ускорила движение. — Никогда не был п-прижат к стене… нгх, о боги, пожалуйста… это то, что ты сказал… о, ох! Блять, Малфой, — Гарри тяжело дышал. — Пустынный коридор… Драко отпустил член Гарри и наклонился, чтобы легко поцеловать его в губы. Когда Гарри заскулил от разочарования и дернул бедрами вперед, Драко усмехнулся, и его рука вернулась, двигаясь в гораздо более медленном темпе. — Возможно, я прощупывал почву, — признал он, растянув губы в красивую изогнутую линию. Гарри пробормотал что-то бессвязное. — Ну правда, Поттер, — Драко покачал головой. — Ты пристал ко мне в чертовом цветочном саду той ночью и чуть не упал в обморок прямо на мой жилет. Я подумал, может быть, но потом, конечно, ты полностью пропустил мой намек, ты, невинный шут, и я подумал, может быть, и нет. — Он пожал плечами. — Первое «может быть» — да, — пробормотал Гарри. — Нет, может быть, и нет. Может быть, да. — Чего? — рассмеялся Драко. — Ты был прав, ты в том саду, самая красивая… нгх… красивая вещь, которую я когда-либо видел. И этот жилет. Фиолетовый! И твои волосы. Завязанные сзади и падающие тебе на лицо, такие светлые и не-малфоевские, боги, я хотел прикоснуться к ним. — Гарри сделал несколько вдохов и продолжил лепетать. — И то, как ты смотрел на этот цветок… ах, ах, Малфой! Блять, как будто ты хотел решить эту загадку, и она зажгла тебя изнутри, и я просто знал, что это то, кем ты должен был быть — умным, любопытным человеком — нгх, о Мерлин… и я просто хотел этого, хотел тебя. И эти твои волосы. Рука Драко замерла. Гарри поднял голову, чтобы посмотреть на него, но Драко не смотрел ему в глаза. Он быстро моргал, и высоко на его скулах выступили два темно-красных пятна. Гарри судорожно вздохнул, затем наклонился вперед, взял голову Драко в свои руки и отметил каждое покрасневшее место беспорядочным поцелуем. Драко выглядел более взволнованным, чем Гарри когда-либо видел его, но он тяжело сглотнул и хрипло сказал: — Мои волосы, а? — Да, — выдохнул Гарри. Драко накрыл руки Гарри своими и наклонил его подбородок, чтобы нежно поцеловать. — Мне нравится, когда ты зарываешься в них пальцами, — признался он шепотом. Член Гарри пульсировал. Прилив повышенного возбуждения был настолько мгновенным и ошеломляющим, что Гарри упал бы, если бы не стена позади него. Он запустил руки в волосы Драко, вытащил ленту, которая удерживала их сзади, и позволил восхитительным шелковистым прядям струиться по его пальцам. Он впился в губы Драко, покусывая и посасывая, преследуя язык Драко своим собственным. Драко рванулся вперед, просунув бедро между ног Гарри и врезавшись в его бедро. Его руки сжимали джемпер Гарри. Гарри встречал его толчок за толчком. Гарри был близок — его ноги дрожали, и он чувствовал, как напрягаются его яйца, — но внезапно он не смог вынести мысли о том, чтобы кончить, не чувствуя член Драко в своей руке. Он возился с ремнем Драко и, задыхаясь, спросил: — Порядок? — Да, порядок, да, — задыхался Драко, и Гарри стянул с него брюки. Он продолжал толкаться в Драко, обхватив ладонью его член. Драко заскулил и что-то пробормотал, и то, что шикарный мерзавец мог кончить так быстро, подтолкнуло Гарри прямо к краю. Он жестко кончил и в одно мгновение оказался на коленях, поглощая Драко. Драко вскрикнул, и его член запульсировал во рту Гарри. Гарри нежно сосал, пока Драко не обмяк, затем посмотрел на него. Глаза Драко были закрыты, на его лице сияла блаженная улыбка. Он запустил пальцы в копну волос Гарри и нежно погладил его по голове.

***

Позже той ночью Гарри и Драко расслабились в постели, слушая звуки сильного дождя, доносящиеся через открытое окно. Им пришлось отказаться от согревающих чар, так как даже магия без палочки была бы рискованной в этот момент, но теплой кожи Драко и роскошных одеял было более чем достаточно, чтобы противостоять холодному ночному воздуху. Драко лежал на спине, одетый в обтягивающие зеленые боксеры и белую футболку с длинными рукавами. Его голова была откинута на подушки, чтобы он мог читать, но книгу он уронил давным-давно. Казалось, он изучал стеклянный цветок, который все еще покоился в центре подоконника и, казалось, двигался независимо от дуновения ветерка. Гарри прижался к Драко, обняв его одной рукой и положив голову ему на грудь. К своему смущению, он понял, что начал считать удары сердца Драко. — Малфой? — сказал он. — Хмм? — О чем ты говорил с Гермионой? — спросил Гарри, подавляя зевок. Гарри быстро принял душ после ужина, и когда он вернулся в гостиную, Драко сидел на подлокотнике кресла Гермионы, двое о чем-то сосредоточенно болтали. Не желая мешать, Гарри побрел к Рону у камина. Настроение в общей гостиной было все еще более подавленным, чем обычно, но все они немного оправились от вчерашнего инцидента. В конце концов, они привыкли к трудностям, и временный запрет МакГонагалл на магию был далеко не худшим, что случалось с ними за годы учебы в Хогвартсе. Занятия будут продолжаться по измененному (и сокращенному) расписанию у всех курсов, в настоящее время основное внимание уделяется истории и теории. У восьмикурсников уже был запланирован семинар по арифметике и гаданию (и разве это не странное сочетание? Гермиона была в ярости) начиная с понедельника, который, к счастью, не требовал заклинаний. Однако больше всего помогло заявление МакГонагалл о том, что Падма полностью выздоровеет. Водоотталкивающее заклинание Луны каким-то образом было изменено, чтобы высосать всю жидкость из тела Падмы. Мадам Помфри была в процессе регидратации, что было медленным, но, к счастью, простым процессом. Все это, в сочетании с облегчением от того, что он поделился проблемой цветов с Макгонагалл, впервые за несколько недель по-настоящему расслабило Гарри — настолько, что он смог приятно провести час, обсуждая квиддич с Роном и Симусом. Блейз Забини даже высказал несколько юмористических замечаний о новом сезоне, которые были на удивление проницательными. Несмотря на оживленную дискуссию, которая последовала за этим, Гарри не мог оторвать глаз от блуждания по комнате, его взгляд задержался на изгибе шеи Драко, когда он говорил с Гермионой. И каждый раз, когда Драко подчеркивал свои слова небрежным жестом руки, Гарри вспоминал тепло этих тонких пальцев на своем твердом члене. Насытившись, сонный и довольный тем, что ноги Драко переплелись с его собственными, Гарри, наконец, заинтересовался разговором Драко и Гермионы. Пальцы Драко замерли там, где они рассеянно гладили плечо Гарри. — Я думал, ты спишь, — сказал он с нежной улыбкой. Гарри прижался немного ближе, уткнувшись головой в изгиб шеи Драко. — Пока нет. Драко усмехнулся и наклонился, чтобы поцеловать Гарри в висок. — Я решил посоветоваться с ней по поводу цветов. — он сделал паузу на мгновение, и его рука крепче сжала плечо Гарри. — Все нормально? Я должен был сперва спросить, — неуверенно закончил он. Драко посмотрел на Гарри сверху вниз, озабоченно наморщив лоб. Гарри протянул руку, чтобы убрать волосы с глаз Драко, успокаивающе проведя большим пальцем по его лбу. — Конечно, все нормально, — заверил он его. — Что она сказала? — Она на некоторое время зациклилась на идее остаточной Темной магии, как и я. Но потом она сказала кое-что, что заставило меня задуматься. — Драко замолчал, снова уставившись на стеклянный цветок. — Да? — подсказал Гарри. Драко слегка покачал головой и снова сосредоточился на Гарри. — Она сказала, что мы, возможно, слишком сильно фокусируемся на идее Темной магии. Пожиратели смерти — не единственное, что объединяет Хогвартс и Мэнор. — Нет? — спросил Гарри. — Нет, — сказал Драко. — Оба являются древними волшебными зданиями, обладающими собственной обильной магией. С первого дня мы знали, что цветы каким-то образом появились в Хогвартсе. Как и в Мэноре. — Да, хорошо. Я понял, — медленно произнес Гарри. — Но как это нам поможет? Драко вздохнул. — Это может быть и не так. Но я понял, что мы почти ничего не знаем о магической архитектуре. Если бы мы могли найти упоминание об этом типе спонтанного роста цветов, мы могли бы узнать, что вызывает это… — И тогда, возможно, это подскажет нам, что это за крючки! — Гарри с энтузиазмом перебил его. — Точно, — ответил Драко с ухмылкой. — Грейнджер довольно гениальна. Гарри ухмыльнулся. — Знаю. К тому времени, как дождь прекратился, температура резко упала. Когда Гарри начал дрожать, Драко развел огонь на своем лабораторном столе. Гарри все еще был довольно удивлен тем, что он знал, как сделать что-то подобное без магии. Драко заполз обратно в кровать, обнимая Гарри сзади. Потрескивание огня успокаивало, и Гарри уже начал засыпать, когда понял, что его все еще беспокоит одна вещь, терзающая его разум, словно зуд, до которого просто невозможно дотянуться. Он повернулся лицом к Драко. — Ты думаешь, МакГонагалл была права? — спросил он. — Что мы не подумали обратиться за помощью, потому что так и не научились этому? — Возможно. — Драко попытался улыбнуться, но это больше походило на гримасу. — У нас было не самое здоровое детство. — Да, — вздохнул Гарри. — Но, также… — Драко замолчал. — Также?.. — Я не знаю. Также было… приятно, я полагаю, иметь что-то, что принадлежало только нам, даже если это было чем-то темным. — он бросил на Гарри страдальческий взгляд. — Это ужасно, что я так себя чувствую? — Ни капельки, — прошептал Гарри, приближая свои губы к губам Драко. Огонь погас задолго до того, как начался их поцелуй.