When Evil Blooms

Неделя после их встречи с МакГонагалл прошла как в тумане из слов и пыльного пергамента. Между расшифровкой колючего древнего почерка, частыми (не-официально-санкционированными-но-и-не-запрещенными) походами в закрытую секцию библиотеки и пролистыванием бесчисленных старых томов, покрытых плесенью, у Гарри и Драко едва хватало времени поесть, не говоря уже о других, более приятных… занятиях. Хотя они каждую ночь падали в постель, сплетаясь конечностями и отчаянно целуясь, усталость слишком быстро уносила их в забвение. Тем не менее, даже будучи сексуально неудовлетворенным, просыпаться рядом с Драко Малфоем было чудесно. Теплое дыхание, взъерошенные волосы, почти белоснежные в лучах восходящего солнца, приоткрытые бледно-серые глаза, впивающиеся в неудобные места колени и локти (но все равно почему-то желанные) — вот за что Гарри держался, когда его беспокойство усиливалось, что случалось каждый раз, когда очередная книга по магической архитектуре оказывалась бесполезной. Драко был затишьем среди бури, сосредоточенным и неустрашимым, делал обильные заметки и всегда был уверен, что в следующей книге или в следующей после нее будет что-то полезное. Он не собирался сдаваться, и Гарри тоже. Ко вторнику Гарри даже начал заниматься исследованиями в классе, положив книгу на колени под партой. Семинар по арифмантике/гаданию оказался для него невозможным — профессор утверждал, что обучает их «прогностической аналитике», которая использует обычные арифметические числовые последовательности для... раскрытия пророческих образцов? Или что-то в этом роде. Гарри не был уверен, что это означало, но после целого дня попыток разобраться в графиках и диаграммах профессора он понял, что работа над проблемой цветов была бы лучшим использованием его времени. Несмотря на срочность, которую он чувствовал, Гарри позволял себе время от времени отрываться от книг, чтобы посмотреть на Драко и Гермиону. Они оба с нетерпением ждали семинара по арифмантике и были менее чем довольны странным акцентом на гадании. По мере того, как урок продолжался, Драко все больше увлекался этой темой. Он казался заинтригованным, хотя и скептически настроенным, и Гарри с удовольствием наблюдал, как он лихорадочно строчит что-то себе под нос и покусывает кончик пера. Гермиона была гораздо более воинственной. Она сидела, скрестив руки на груди, и постоянно хмурилась, часто наклоняясь через Гарри, чтобы что-то прошептать Драко. Ее язвительные высказывания в адрес профессора бесконечно забавляли Гарри, и от того, что ей было так комфортно с Драко, у Гарри в хорошем смысле закружилась голова. Несмотря на это, Гарри почувствовал облегчение, когда семинар завершился в пятницу. Гермионе удалось не наброситься на профессора словесно, но это было почти невозможно, и Гарри устал нервничать из-за этого. В субботу вечером Гарри и Драко сидели в общей гостиной с Гермионой, читая последние две из своей стопки книг из библиотеки Хогвартса. Драко закончил раньше Гарри. Он бесцеремонно отбросил книгу в сторону и теребил рукава рубашки, пока Гарри со вздохом не закрыл свою собственную книгу. — Ничего, — подтвердил Гарри, когда Драко приподнял бровь, глядя на него. Драко застонал и откинулся на спинку кресла. Он скрестил руки на груди и уставился на ветви над головой. Одна из его ног беспорядочно подпрыгивала вверх-вниз. Гермиона подняла глаза от бумаг, которые она перебирала. Она предложила прочесть записи Драко, на случай, если ей покажется что-то, что они с Гарри упустили из виду. Она обеспокоенно взглянула на Гарри, затем положила руку на колено Драко. — Драко, у тебя есть еще книги, не так ли? — спросила она. — Да. — он шумно выдохнул и убрал волосы с глаз. — Макгонагалл связалась с несколькими исследовательскими институтами, — добавил Гарри. — Куча книг и свитков должны прибыть завтра. — Это превосходно, — сказала Гермиона. — Драко, я не вижу здесь ничего, что ты пропустил, но я все еще думаю, что ты что-то нашел. Не сдавайся, хорошо? Если новые книги принадлежат исследовательским учреждениям, в них обязательно будет больше полезной информации. На мгновение воцарилась тишина, и Гермиона неловко убрала руку. Гарри собирался вмешаться, когда Драко сел. Он слегка улыбнулся Гермионе и сказал: — Ты права. Спасибо, Грейнджер. Она слегка коснулась его плеча и кивнула, прежде чем направиться через комнату туда, где Рон играл в шахматы с… Луной? Гарри и Драко обменялись взглядами. Без необходимости обсуждать это, они сразу же придвинулись ближе, чтобы посмотреть. Луна, казалось, руководила своей стороной игры, не обращая внимания ни на стратегию, ни даже на самые элементарные правила шахмат. Как ни странно, ее фигуры двигались без жалоб или споров. Гарри сердито уставился на доску. Он играл этими шахматными фигурами уже много лет, и они ни разу не были ему так послушны. Драко нахмурился, когда заметил выражение лица Гарри, но Гарри отмахнулся от его беспокойства и растянулся на полу рядом с Роном. Драко сел рядом с ним. Луна рассказывала о шахматной партии так, словно это была сказка на ночь. Пропустив начало, Гарри был немного сбит с толку, но обнаружил, что сочувствует бедственному положению королевы Луны, которая потеряла свою любовь во время войны фей и путешествовала на запад, чтобы найти убежище от голода и засухи. Рон выглядел совершенно озадаченным, и чувство вины мелькало на его лице всякий раз, когда он захватывал одну из фигур Луны. Она казалась невозмутимой, разбрасывая цветочные лепестки там, где они падали. Она потеряла коня, ладью и почти всех своих пешек, когда повернулась к Драко. — Привет, Драко, — тепло поприветствовала она его. — Не мог бы ты доиграть вместо меня? Я устала. Драко улыбнулся и успокаивающе положил руку на спину Луны. Он помог ей подняться и усадил на ближайший стул, заваленный одеялами. Но потом он посмотрел на Рона и заколебался. — Все в порядке, Уизли? — спросил он. Рон посмотрел поверх доски. Луна оставила свои фигуры в невозможном положении. Драко оказался бы в крайне невыгодном положении, если бы они продолжили игру. Рон немного злорадно ухмыльнулся, затем жестом пригласил Драко сесть. Глаза Драко нервно метнулись к Гарри, но он опустился на пол напротив Рона с решительно поджатыми губами. Примостившись над ними, Луна продолжала рассказывать об игре, но Гарри потерял нить ее рассказа. Он не очень разбирался в шахматах (несмотря на семь лет игр с Роном), но он знал достаточно о Драко Малфое, чтобы понять, что это будет не та легкая победа, на которую рассчитывал Рон. Драко смотрел на доску точно так же, как он смотрел на цветок и золотую пыль в ночь Бала. В ту ночь Гарри впервые по-настоящему увидел Драко Малфоя. В ту ночь Гарри начал в него влюбляться. Интенсивность мысли Драко, казалось, слилась в живое, дышащее существо, парящее в воздухе вокруг него. Его пальцы подергивались по бокам, а глаза метались по доске, определяя и отвергая бесчисленные стратегии перед каждым ходом. Гарри наблюдал, как вопрос о том, как спасти игру Луны, воспламенил кровь Драко, и он поразился свирепой красоте этого человека, которого он когда-то презирал. Гарри засек точный момент, когда Рон начал потеть. Драко провернул то, что, должно быть, было обманчиво хитрым маневром — Гарри это не показалось таким уж впечатляющим, но Рон подавил проклятие. Он окинул Драко долгим оценивающим взглядом и сел прямо, отказавшись от небрежной позы, в которой он находился с тех пор, как Луна оставила игру на Драко. После этого события развивались быстро, фигуры метались по доске, ударяясь и падая в узорах, слишком сложных для Гарри, чтобы их можно было разобрать. В конце концов, он перестал пытаться следить за игрой и просто наблюдал за Драко. Драко был в восторге, и он был в центре друзей Гарри, как будто он принадлежал им, как будто он подходил. Наконец-то претендуя на место, которое он всегда мог — нет, должен был — заполнить. Мысль об этом потрясла Гарри, и когда он сидел там с болью в груди, даже зная, что это было не так просто, он не мог не видеть Драко как кусочек паззла, что годами был потерян под подушками, который, наконец, встал на место, чтобы завершить картину жизни Гарри. Гарри не знал, что его не хватает, не видел пустое место, пока он, наконец, не стал целым. Он растворился в этом чувстве, обхватил его руками, как будто это была кружка чая в дождливый день. Когда Луна ахнула, Гарри подпрыгнул. С некоторым трудом он снова переключил свое внимание на игру. У Рона было ошеломленное выражение лица, он изучал доску. Затем он слегка покачал головой и опрокинул своего короля. Драко победил. Неуверенный в том, как отреагирует Рон, Гарри затаил дыхание. Драко поймал его взгляд, слегка обеспокоенно нахмурившись, но в его глазах был гордый блеск, который напомнил Гарри об их дуэли. И вдруг ему показалось, что в комнате больше никого не было. Гарри почувствовал, как обмяк, его магия выплеснулась наружу и потянулась к магии Драко. Когда Гарри, шаркая, подошел к нему, лицо Драко просияло. Гарри протянул руку, чтобы заправить выбившуюся прядь волос за ухо, и Драко наклонился навстречу прикосновению, закрыв глаза и улыбаясь. Затем ворвался голос Рона, разрушив момент. — Ой! Значит, это правда? — он стоял над Гарри и Драко, жестикулируя между ними. — Вы двое? Гарри вскочил на ноги, потянув за собой испуганно выглядящего Драко. Импульсивно Гарри переплел их пальцы и кивнул. — Да, — сказал он, прежде чем смог передумать. — Так и есть. Хватка Драко усилилась, и Гарри почувствовал, как он подавляет дрожь. — Ха, — сказал Рон, наклонив голову. — Тогда ладно. Тебе следует почаще бывать здесь, Малфой. Я не проигрывал в шахматы с тех пор, как мне исполнилось десять. Хорошая игра. Затем он хлопнул Драко по плечу, улыбнулся Гарри и протянул руку Гермионе. Они пожелали им спокойной ночи и отправились спать. Драко слегка покачнулся на ногах, выглядя еще более ошеломленным, чем чувствовал себя Гарри. Луна хихикнула. Внезапно Гарри охватила паника. Прошедшая неделя была такой комфортной, все казалось таким правильным, что Гарри предположил, что Драко хотел этого, что он хотел Гарри и всё, что с ним было связано. Но что, если нет? Они не говорили об этом, по правде говоря, и согласиться на партию в шахматы с Роном не означало согласиться быть другом Рона. И это, конечно, не было согласием объявить себя и Гарри парой. Дерьмо, подумал Гарри, я облажался, я облажался, я пиздец как облажался. Но Драко не ослабил хватку на руке Гарри. Гарри нервно потянул за нее. — Это нормально? — спросил он напряженным голосом. — То, что я сказал? Драко взглянул на Гарри, такого мягкого, открытого и совершенно уязвимого. Затем он моргнул, прогоняя оцепенение, и нахмурился. — Не похоже, что Уизли оставил тебе большой выбор, — проворчал он. — Всегда знал, что он был назойливым. У этого человека нет чувства такта. Гарри издал короткий смешок. Так или иначе, грубоватость Драко успокаивала. — Но да. — Драко прикусил губу и на мгновение опустил голову. Затем он встретился взглядом с Гарри и сказал почти сердито: — Я не хочу лгать насчет тебя. Слова эхом повисли в воздухе между ними. Я не хочу лгать насчет тебя. Гарри испуганно втянул в себя воздух. Он чувствовал себя так, словно они вернулись на поле для квиддича, сердца колотились навстречу друг другу, когда они носились среди звезд. Прохладный ночной воздух струился по венам Гарри, цветы пульсировали и распускались вокруг него. Он обхватил голову Драко руками, прижался лбом к его лбу и попытался не заплакать. Я люблю тебя, подумал он. И Луна, словно услышав его, начала аплодировать. Драко уронил голову на плечо Гарри и застонал. — Иди спать, Лавгуд, — протянул он, его голос был лишь слегка приглушен джемпером Гарри. — Ты устала, помнишь? Луна снова хихикнула. Она встала на цыпочки, чтобы поцеловать Драко в висок. — Спасибо за защиту моего королевства, — прошептала она, прежде чем уплыть в сторону спален. Гарри похлопал Драко по спине, когда тот сердито пробормотал что-то в плечо Гарри. На другом конце комнаты Гарри мог видеть несколько растерянных взглядов от рейвенкловцев и хаффлпаффцев. И Паркинсон уставилась на него с убийственным видом. Забини, с другой стороны, казалось, был в восторге. Он сиял и яростно толкал Паркинсон локтем. Гарри не мог заставить себя беспокоиться. Драко Малфой не хотел лгать насчет него, вот и все. Враждебные и странно возбудимые слизеринцы были проблемой другого дня. Гарри уговорил Драко выйти из укрытия несколькими хорошо подобранными словами о том, что он хотел бы с ним сделать, когда останется с ним наедине. Глаза Драко потемнели, и он потащил Гарри в комнату. Он предпринял героическую попытку проигнорировать тайно поднятый большой палец Забини, но Гарри все равно уловил его слабую улыбку.

***

— Поттер, — голос нахлынул на Гарри. Казалось, он доносился откуда-то издалека. Он проигнорировал его. Что-то твердое ткнулось ему в ребра. Он застонал и попытался перевернуться, глубже зарывшись лицом в подушку. — Поттер, — снова произнес голос, на этот раз более настойчиво. Гарри пробормотал что-то неразборчивое и плотнее свернулся калачиком. Он устал. Драко вытащил его из постели на рассвете, чтобы начать просматривать книги, доставленные совой. Гарри немного поворчал — исследовательским учреждениям следовало бы проявить порядочность и приходить в более разумное время! Но Драко подкупил его тостом с маслом и кружкой дымящегося чая, и они принялись за чтение. Это было несколько часов назад, не так ли? Было трудно оценить в вечных сумерках общей гостиной, но Гарри чувствовал, что прошло много времени. Должно быть, он заснул. Книга больно впивалась ему в шею, и он чувствовал себя разбитым, почти одурманенным. Спать днем никогда не было для него хорошей идеей. Он изо всех сил пытался поднять голову и уже собирался сдаться, когда чья-то рука схватила его за воротник и рывком поставила вертикально. — Поттер! — произнес голос, теплое дыхание коснулось его лица. Его глаза распахнулись. Драко. Гарри сонно улыбнулся, его глаза все еще были тяжелыми от сна. Положил ладонь на щеку Драко. — Доброе утро, дорогой, — прошептал он, слова были лишь слегка невнятными. Драко моргнул на него, выглядя встревоженным. Гарри нахмурился и потрепал Драко по щеке. — Ну же. Не грусти. — Поттер, что происходит?… — Драко замолчал. Он провел руками вверх и вниз по рукам Гарри, слегка встряхивая его. — Мерлин, ты всегда такой? Я больше никогда не позволю тебе вздремнуть! — Ммм, — ответил Гарри, уронив голову на плечо Драко. — Поттер, пожалуйста. Мне нужно, чтобы ты проснулся, — сказал Драко. — Я кое-что нашел. Потребовалось целых пять секунд, чтобы слова пробились сквозь пелену сна, все еще окутывающую разум Гарри. Когда они это сделали, он резко выпрямился и широко раскрытыми глазами уставился на Драко. Гарри прижал ладони к глазам и дико затряс головой, пытаясь прочистить ее. — Точно, — сказал он. — Подожди. Гарри с трудом добрался до ванной и окунул голову в раковину с холодной водой. Вынырнув, он схватил из шкафчика чистое полотенце и поспешно вытер им волосы. Затем он поспешил обратно к Драко. Чувствуя себя немного смущенным, он снова сел на диван и начал бормотать извинения. Но Драко просто толкнул Гарри плечом с кривой улыбкой и протянул ему свежую кружку чая. Гарри жадно проглотил его. Как только он поставил пустую чашку на стол, Драко придвинулся ближе к нему и положил книгу ему на колени. — Прочти это, — сказал он, указывая на отрывок в середине страницы. Еще более редким является феномен Facere Floresco, который может произойти только в волшебном здании, связанном со своими обитателями на протяжении нескольких поколений. Эти здания часто не спешат действовать в темное время суток, но в конечном итоге они могут вознаградить за внутреннюю силу и стойкость духа. В трудные времена, если волшебник добровольно предложит бескорыстный поступок, здания могут начать цвести. Жертва волшебника кристаллизуется в радужный цветок, который затем распускается по всему зданию и его территории, если присутствует угроза. Эти цветы содержат мощную защитную магию, хотя каждый зарегистрированный случай Facere Floresco (которых на момент написания этой статьи всего три) описывает совершенно разные результаты. — Малфой, — пробормотал Гарри, прочитав отрывок дважды. — Это оно! Ты решил это! Гарри повернулся к Драко, ожидая увидеть его сияющим от облегчения и гордости, но Драко хмуро смотрел куда-то вдаль. Манжета его левой рубашки была расстегнута, и он водил большим пальцем по внутренней стороне запястья. Когда он поймал взгляд Гарри, он слегка подпрыгнул и поспешно застегнул пуговицу. Обеспокоенный Гарри протянул ему руку и спросил: — Что случилось? Драко пожал плечами вне досягаемости Гарри и повернулся, чтобы прислониться спиной к подлокотнику дивана. Он сидел лицом к Гарри, но ощущалось так, будто он очень далеко. Гарри поколебался, затем опустил руку. Он вернулся к книге, зная, что Драко заговорит, когда будет готов. Гарри пролистал всего несколько страниц, когда Драко вздохнул и нарушил молчание. — Это нам не поможет, — сказал он с горечью. — Только три зарегистрированных случая? Совершенно разные результаты? Как нам воплотить это в решение? Цветы сами по себе ничего не добились. — Но это подтверждает то, что мы подозревали, — возразил Гарри. — Существует угроза, она, вероятно, связана с прошлой деятельностью Пожирателей Смерти, и цветы — это ответ замка. И твое заклинание! — воскликнул Гарри, и все внезапно встало на свои места. — Оно не сработало со стеклянным цветком, потому что это всего лишь проводник. Он преображает жертву, он создает другие цветы, так что его суть в них! — Итак, золотая пыльца… — задумчиво произнес Драко. — Это защитная магия, — закончил Гарри. — Вот что это значит. Ты можешь что-нибудь сварить, теперь, когда ты знаешь? — Возможно, — сказал Драко, постукивая пальцем по своему левому запястью. Его взгляд немного расфокусировался, и Гарри показалось, что он услышал, как он пробормотал что-то о крови, но затем он повернул голову в сторону и нахмурился. — Если эта книга вообще точна, — сказал он, — а я очень подозреваю, что это не так. — Что? — воскликнул Гарри. — Почему? — Подумай головой, Поттер, — простонал Драко. — Я признаю, что цветы Хогвартса могли бы соответствовать этому описанию. Мы нашли стеклянный цветок в Выручай-комнате, где рисковали своей жизнью, но это, конечно, не было величайшим актом самопожертвования, который здесь произошел. — он вздрогнул от этой бессердечной оценки и бросил на Гарри застенчивый взгляд. Гарри просто кивнул и ждал, когда он продолжит. — Почему именно в этот момент? — спросил Драко. — Разве тогда не должно быть больше стеклянных цветов, если этой книге можно верить? — Может быть, они и есть, — предположил Гарри. — Может быть, мы просто не нашли их. Драко пожал плечами. — Отлично. Но как насчет Мэнора? — Что насчет него? — Поттер, зачем одному из этих стеклянных цветов расти в Мэноре? Там не было никакого бескорыстия, никаких актов благородного самопожертвования. — Драко раздраженно покачал головой. — Книга не может быть правильной. Гарри поднял брови. — Правда? — спросил он. — Ты не можешь вспомнить ни одной хорошей вещи, которая произошла в Мэноре? Ни одной? — Нет, Поттер, я не могу — отрезал Драко. — Я не хочу говорить об этом. Ты понятия не имеешь, на что это было похоже. Драко отвернулся от Гарри. Он отполз еще дальше в угол дивана, подтянув колени к груди и спрятав голову в руках. Гарри колебался. Он не был уверен, стоит ли ему настаивать на этом, особенно здесь, в общей гостиной. Может быть, если бы он смог застать Драко наедине… Но потом Гарри заметил Луну, тихо сидящую у огня, и у него появилась идея. Кроме нескольких рейвенкловцев, занимавшихся в дальнем углу, вокруг больше никого не было. Было еще довольно рано для воскресенья. Гарри кивнул сам себе. У них было достаточно уединения, и это вполне могло сработать. Не похоже, что Драко заговорит в ближайшее время, поэтому Гарри, не говоря ни минуты, направился в спальню. Он вернулся с горшком, в котором стоял стеклянный цветок. Поставив его на видное место на столе, он приготовился ждать. Прошло всего несколько минут, когда ему удалось поймать взгляд Луны. Она подошла поближе. — Привет, Гарри. Привет, Драко, — поприветствовала она их. Гарри улыбнулся ей. Драко не поднял глаз. Казалось бы, ничуть не обеспокоенная, Луна присела на край стола и протянула палец, чтобы нежно погладить стеклянный цветок. — Это прекрасный цветок, Гарри, — сказала Луна. — Спасибо, Луна, — ответил Гарри. Он рискнул взглянуть на Драко и обнаружил, что тот неестественно замер. Безумно надеясь, что его авантюра вот-вот окупится, Гарри сказал: — На самом деле, Луна, мне было интересно, видела ли ты когда-нибудь такой цветок раньше? Луна кивнула. — О да, я видела точно такой же. — В самом деле? Где? — В подземельях Малфой-мэнора. Драко вскинул голову. — Он вырос прямо в углу камеры, — продолжила Луна. — Я нашла это довольно утешительным. Он мерцал ночью. — Мы с Малфоем только что узнали, что эти цветы — артефакты войны, — сказал Гарри тщательно нейтральным тоном. — Они расцветают в ответ на самопожертвование. — Это прекрасно. — Луна улыбнулась. — Я тоже так думаю. Тихие слезы текли по лицу Драко, когда он смотрел на Луну. Гарри потянулся к нему, но Луна опередила его. Драко уткнулся головой ей в живот и продолжил плакать. Она обняла его и нежно погладила по волосам. — Спасибо тебе за цветок, Драко, — тихо сказала она. — Я не знала, что он расцвел из-за тебя. — Этого не должно было быть, — прохрипел Драко. Луна опустилась перед ним на колени и взяла его руки в свои. — Не говори так, Драко, — успокаивала она. — Этого не должно быть, — настаивал он. Слова вырывались с придыханием. — Этого было недостаточно. Я не должен был просто кормить тебя. Я мог бы тебя вытащить. Луна подождала, пока он немного успокоится, а затем посмотрела ему прямо в глаза. — Нет, Драко, ты не мог этого сделать. Что-то тяжелое промелькнуло между ними. Наконец, Драко глубоко вздохнул и кивнул. — Теперь мы в порядке, — напомнила ему Луна. — Все в порядке. К тому времени, как Луна покинула их, в общую гостиную начало стекаться все больше их однокурсников. Гарри отвел Драко обратно в спальню и уговорил его лечь в постель. Утро выдалось утомительным, но Гарри беспокоился, что Драко все еще может быть слишком взволнован, чтобы уснуть. Он притянул Драко к своей груди, обнял его и начал успокаивающе потирать ему спину. Слегка дрожа, Драко уткнулся в шею Гарри и крепко вцепился в его футболку. Ни один из них не произнес ни слова, и в конце концов дыхание Драко стало мягким и ровным. Гарри позволил себе расслабиться на матрасе, расслабляя мышцы и наблюдая за спящим Драко. Все вокруг них было мирным. Непрекращающийся дождь снаружи, казалось, заключил их в свой собственный уютный маленький пузырь, окутывая территорию своим успокаивающим шипением. Вернувшись на подоконник, стеклянный цветок медленно раскачивался из стороны в сторону, время от времени ловя свет от одного из разноцветных зелий Драко и вспыхивая ослепительным сиянием. Гарри почувствовал странное родство с ним, теперь, когда он знал, откуда он взялся. Он вздохнул и крепче прижал Драко к себе. На мгновение он позволил себе почувствовать, на что было бы похоже, если бы ему не удалось спасти Драко той ночью, если бы он не вернулся за ним сквозь Адский огонь в Выручай-комнате. Чувство потери было мгновенным, таким глубоким, пронзительным и болезненным, что Гарри отшатнулся от него, чтобы его не растереть до крови. Мысль о том, чтобы не знать Драко, была немыслима, и все же, если бы Драко умер той ночью, Гарри никогда бы не узнал, как много он потерял. Мозг Гарри прокрутил события назад, прокручивая по спирали все моменты, когда Драко страдал, и то, как он мог умереть во время войны. Пожар, битва, Мэнор… лицом к лицу с Дамблдором в башне… в ванной, где Гарри вспорол его… Гарри закрыл глаза от жгучих слез, заставляя себя дышать глубоко и спокойно через нос. Он попытался очистить свой разум, сосредоточиться на теле Драко, прижатом к нему, теплом и живом. Он ничего так не хотел, как убежать от мыслей, которые мучили его. Но затем деревья Запретного леса начали вспыхивать на внутренней стороне его век, отказываясь отступать. Гарри с трудом сглотнул и открыл глаза. Он нежно провел рукой по волосам Драко и стал ждать. Когда Драко, моргнув, проснулся примерно через час, облака рассеялись, и солнце стояло высоко в небе. — Привет, — тихо сказал Гарри. — Ты в порядке? Драко уткнулся головой в грудь Гарри и глубоко вздохнул. Затем он сел и нежно поцеловал Гарри. Он встал с кровати и начал завязывать волосы, одновременно проверяя свои котлы. Через мгновение он слегка вздрогнул, и его взгляд метнулся к подоконнику. Увидев, что Гарри поставил стеклянный цветок на место, он сразу же расслабился и откинулся на край лабораторного стола. — Как ты думаешь, нам следует прочитать остальные книги? — резко спросил он. — На самом деле есть кое-что, что я хочу сделать сначала, — сказал Гарри. Он поколебался, затем спросил: — Ты сходишь со мной в Запретный лес? Драко бросил на него настороженный, почти подозрительный взгляд. Затылок Гарри вспыхнул, но он выдержал пристальный взгляд Драко и не стал ничего объяснять. Наконец, Драко кивнул. — Ладно. Днем лес выглядел по-другому, но для Гарри это не имело значения. Тропинка к поляне навсегда запечатлелась в его памяти. Он шел без колебаний, следуя за призраком своего прежнего «я» вглубь деревьев. Легкий ветерок взъерошил волосы Драко и заставил его потуже затянуть шарф вокруг шеи. Гарри улыбнулся и взял Драко за руку, представляя, как птичье пение обволакивает их, связывает воедино и успокаивает истерзанные уголки его души. Было почти приятно совершать эту прогулку с Драко, и на мгновение их цель исчезла из головы Гарри. Но потом они добрались до поляны. И прямо в центре, на том самом месте, где Гарри однажды замертво упал, вырос стеклянный цветок. Гарри опустился на колени и благоговейно погладил лепестки. Сквозь деревья пробивалось не так много света, но цветок каким-то образом все еще сиял. Он был похож на хрустальную слезу, наполняющую лес вокруг них своим собственным чудесным светом. Гарри услышал, как Драко быстро выдохнул от шока, и был благодарен, когда он промолчал. Несколько дождевых капель сорвались с деревьев и попали Гарри на шею, проложив холодную дорожку по воротнику. Гарри вздрогнул и склонил голову, стараясь ощутить присутствие своих матери и отца, Сириуса и Ремуса. Он позволил своей магии выплеснуться из пальцев, осматривая землю, но Сентиомантия ничего не смогла найти, даже эха. Гарри поднял голову и обнаружил, что Драко спокойно изучает его. Он сидел, прислонившись к дереву в нескольких ярдах от него, давая Гарри пространство. Гарри прополз по траве и устроился рядом с ним. Какое-то время они молчали, точно так же, как тогда, на озере, все те ночи, когда они все еще привыкали любить друг друга. Наконец, Гарри нарушил молчание. Все еще глядя на цветок, он сказал: — Здесь я умер. Драко напрягся рядом с ним, но сумел сохранить свой голос ровным. — Я думал, это была ложь. Мама сказала, что солгала Волдеморту, чтобы спасти тебя. — Да, она солгала, — согласился Гарри. — Но перед этим Волдеморт убил меня. Однако это не разорвало связь между нами, так что я смог вернуться. У меня был выбор. Драко придвинулся ближе, прижимаясь своим бедром к бедру Гарри. — Выбор? — спросил он. — Вернуться и сразиться или остаться мертвым. — Ты вернулся, — почти вопросительно сказал Драко. — Да. Драко прислонил голову к плечу Гарри. Гарри ненадолго прижался головой к голове Драко, а затем повернулся к нему. Он схватил Драко за плечо и посмотрел ему прямо в глаза. — Книга точна, Малфой, и твоя жертва была не менее достойной, чем моя. Выражение боли промелькнуло на лице Драко, и Гарри подумал, что он мог бы поспорить. Но затем, не прерывая зрительного контакта, он протянул руку и переместил руку Гарри со своего плеча на грудь, прижимая их ладони к своему сердцу. Звуки леса, казалось, отступили, шелест листьев, пение птиц и треск веток отступали, как прилив. Гарри и Драко были в этом коконе, и все, что было между ними, обнажилось. Потому что сердце Драко билось под пальцами Гарри, и ничто в этом мире не могло остановить обрушившееся на них цунами. Гарри понял, что предлагал Драко, и поэтому закрыл глаза и выдал свой последний секрет. Гарри сказал Драко Малфою слова, которые он никогда не произносил, слова, которые он так старался скрыть. — Я знаю, что возвращение после смерти было правильным поступком. Но когда война закончилась, я пожалел, что сделал это. Гарри убрал руку с груди Драко и прислонился к дереву. Через мгновение он наклонил голову в сторону Драко и криво улыбнулся ему. Пальцы Драко запнулись там, где они теребили пуговицы на рукавах рубашки. Затем он слегка покачал головой и взял Гарри за руку. — Ты все еще так себя чувствуешь? — Иногда, — признался Гарри, глядя на поляну. — Не так часто, как раньше. Не тогда, когда я напоминаю себе, что мне не обязательно быть аврором. — затем он повернул голову и встретился взглядом с Драко. — Не тогда, когда я с тобой. Драко тихо выдохнул, его глаза прищурились от любви и беспокойства. — Я думал, пока ты спал, — продолжил Гарри, — обо всех способах, которыми ты мог погибнуть на войне, о том, как я умер, и… и я… я не знаю, Малфой. Это просто кажется чертовски невероятным, что мы пережили это, что мы вернулись сюда, что после всего, мы… мы нашли свой путь друг к другу. — он недоверчиво выдохнул. — И если бы мы не… если бы я никогда не узнал тебя, — он покачал головой с гримасой, — и я лежал там в постели, держа тебя в своих объятиях, практически дрожа, думая о том, как легко я мог потерять тебя, в ужасе от того, что никогда даже не происходило. — Поттер… — мягко сказал Драко. Но Гарри еще не закончил. — Я так боялся возвращаться сюда. Боялся, что я просто… лягу и буду ждать смерти. Боялся, что я не буду сильнее своего горя. Но за пределами этой поляны так много всего, не так ли? — у Гарри перехватило дыхание, на полпути к смеху. — Ты, — сказал он, на мгновение взяв Драко за подбородок, прежде чем опустить руку. — И Сентиомантия. И Луна Лавгуд, полностью высмеивающая шахматы. И полеты. И цветы. И я… Малфой, то, как ты смотришь на свои зелья… я хочу найти что-то, на что можно смотреть подобным образом, если смогу, и я хочу сделать это, только это — даже если это не спасет мир — и мне нужно, чтобы этого было достаточно. — теперь его голос звучал почти умоляюще. — Разве этого недостаточно? Драко пригвоздил Гарри долгим, серьезным взглядом. — Ты ничего не должен этому миру, Гарри Поттер, — медленно произнес он, придавая вес каждому слову. — Что бы ты ни решил сделать, этого будет более чем достаточно. Гарри почувствовал, как к горлу подступают слезы. — Малфой… — хрипло произнес он. — Что? Что тебе нужно? Скажи мне. — Поцелуй меня, — сказал Гарри. И Драко поцеловал. Сначала осторожно, нежно — просто губы, дыхание и ресницы, едва касающиеся кожи пальцы. Жар нарастал медленно, разгораясь от тлеющих углей, ровное тепло ярко-красного угля. Томные ласки, плавящиеся в ритме, трении и невнятных мольбах. Они наполнили поляну шепотом, гладкой кожей и любовью, и к тому времени, когда они оставили ее позади, блуждая рука об руку по лесу, Гарри больше не думал о ней как о месте, где он умер, а скорее как о месте, где он вернулся к жизни.