When Evil Blooms

К тому времени, когда Рон нашел его поздно вечером в субботу, зад Гарри практически онемел. Он попытался расчистить снег с того места, где он прятался у озера, и даже захватил непромокаемую мантию, чтобы сидеть на ней, но земля все еще была твердой и замерзшей, и холоду не потребовалось много времени, чтобы проникнуть сквозь его многочисленные слои. Когда Рон плюхнулся рядом с ним, Гарри бросил камень в ближайшую льдину озера и тихо выругался, когда промахнулся (снова). Рон взял маленький камешек из кучи, которую собрал Гарри, и при первом выстреле попал точно в центр льдины. Гарри хмуро посмотрел на него. Рон нахально ухмыльнулся. — Есть причина, по которой мы никогда не позволяем тебе играть за охотника, приятель, — он рассмеялся и нанес еще один прямой удар. Гарри раздраженно всплеснул руками, но лишь что-то проворчал. Он прижал колени к груди и наблюдал, как Рон неуклонно пробирается сквозь груду камней, целясь во все более удаленные мишени и поражая их. Тихий звон, который издавали камни о лед, был странно приятным, и Гарри почувствовал, как напряжение в его шее начало ослабевать. — Получил сову от Джорджа, — сказал Рон. — Хочешь попробовать его последнюю разработку? — он протянул прозрачный пакет, полный блестящих леденцов. Они были огранены, как драгоценные камни. — Что он делает? — подозрительно спросил Гарри. Рон пожал плечами, в его глазах блеснул озорной огонек. Он соблазнительно потряс пакетом перед лицом Гарри, прежде чем разорвать его и высыпать конфеты ему в руку. Взяв одну из них королевского синего цвета, он поднес ее к губам и предложил Гарри остальные в молчаливом вызове. — Прекрасно, — простонал Гарри, уже сожалея об этом. Он выбрал конфету бледно-золотистого цвета и отправил ее в рот, прежде чем успел передумать. Рон проглотил свою в тот же миг. Гарри подпрыгнул, когда по нему пробежало ощущение потрескивания. Он в изумлении уставился на свои руки, когда завитки темно-синих чернил, казалось, собрались под его кожей. Цвет распространился, и яркие вспышки молний заискрились на ладонях Гарри, как будто под поверхностью бушевала гроза. Было не больно, но он мог чувствовать жужжание молнии и раскаты грома по всему своему телу. Рядом с ним застыл Рон. Гарри ахнул, когда поднял на него глаза. Кожа Рона была бледно-голубого цвета, как небо в погожий день, и выглядела так, словно у него была татуировка. Гиперреалистичные ветви деревьев, выгравированные на его скулах, яростно раскачивались, словно на сильном ветру. Несколько заблудившихся листьев упали с ветвей, поплыли по шее Рона и исчезли под воротником. Но взгляд Гарри продолжал возвращаться к глазам Рона, которые были переполнены блестящими золотыми слезами. Мерцающие шары поплыли к Гарри, воздушные и нематериальные, как солнечный свет. Он протянул руку, чтобы поймать один из них на кончик пальца, но как раз перед тем, как он смог дотронуться до него, он ярко вспыхнул и исчез. — Гарри, — прохрипел Рон. — Твои глаза… Внезапно возникло неприятное сосущее ощущение, как будто изображения, запертые под их кожей, были удалены пылесосом. Странный туман окутал их, клубясь тем же синим цветом, что и их тела. Когда он рассеялся, они оба вернулись к нормальной жизни. Гарри и Рон обменялись долгим, широко раскрытым взглядом. Рон сломался первым, потянувшись за выброшенным пакетом конфет. Как только он схватил его, обертка преобразилась. Золотистый шрифт, развернутый на новой яркой упаковке, веселыми буквами объявлял конфеты «Капризами Грозного Глаза». Рон перевернул обертку туда, где теперь ждал блок текста. Представляем Капризы Грозного Глаза! Декоративный путеводитель по сложным эмоциям. Используйте их на друзьях, врагах (или даже на себе!), чтобы избежать опасностей скрытой психики. Постоянная бдительность, проказники! Капризы Грозного Глаза: открываем окна души, по одной конфете за раз! — Капризы Грозного Глаза? — фыркнул Гарри. — Так это что-то вроде кольца настроения? — Что такое кольцо настроения? — спросил Рон, сморщив нос. — Маггловские штучки, не бери в голову, — сказал Гарри. — Здесь есть инструкция или что-то в этом роде? Из твоих глаз лился солнечный свет. Что это за эмоция, там не написано? Рон еще раз осмотрел упаковку и пожал плечами. — Не-а, ничего, — он завернул в неё оставшиеся конфеты и сунул обратно в карман. — Тогда чертовски бесполезно, — пробормотал Гарри. — Постоянная бдительность, мать твою. Грюм, должно быть, переворачивается в могиле. — Ну не знаю, — сказал Рон с задумчивым выражением лица. — Потрудись объяснить, почему в твоих глазах был настоящий ливень? Этот вопрос кажется мне довольно простым, приятель. — Я в порядке, — прорычал Гарри, но напряжение в его голосе выдало очевидную ложь. Он вздохнул, затем взглянул на Рона сузившимися глазами. — Ты знал, что они делают, не так ли? — Нет, клянусь, — он поднял руки, сдаваясь, — Подумал, что это будет хорошим отвлечением, вот и все. Гарри хмыкнул и бросил в озеро еще один камень, на этот раз даже не потрудившись прицелиться. — Слушай, приятель, нам не обязательно говорить об этом, — сказал Рон. Он стукнулся плечом о плечо Гарри. — Я здесь только для того, чтобы составить тебе компанию. Гарри снова замкнулся в себе, сгибаясь под наплывом благодарности. Сожалея о своей колючей манере, он склонил голову набок и слегка улыбнулся Рону. — Спасибо, Рон. Они сидели в тишине, когда небо начало темнеть, но Гарри знал, что пройдут еще часы, прежде чем он сможет ожидать возвращения Драко. Две ночи назад, покинув свой коттедж, они поспешили в замок и признались во всем МакГонагалл. Сказать, что она была недовольна экспериментами Гарри с Темной магией, было бы преуменьшением. К счастью, однако, после нескольких отборных слов с ее стороны и небольшого пресмыкательства со стороны Гарри, она была готова выслушать. Заинтригованная их идеей, МакГонагалл немедленно написала в Азкабан. И быстрее, чем Гарри мог себе представить, все приготовления были сделаны. Вчера днем МакГонагалл сообщила Гарри и Драко, что Министерство одобрило передачу пяти палочек Пожирателей Смерти на хранение в Хогвартс для исследовательских целей. Она планировала отправиться в Азкабан на следующий день, чтобы забрать волшебные палочки. Они будут изъяты из хранилища вещественных доказательств и переданы ей. Как раз в тот момент, когда Гарри собирался поблагодарить МакГонагалл, Драко заговорил, попросив отправиться в Азкабан вместо директрисы. Гарри был в ужасе, но Макгонагалл заставила его замолчать. Она окинула Драко долгим оценивающим взглядом, прежде чем спокойно попросить его объяснить. Ответ Драко был немедленным и бесстрастным, произнесенным тем шикарным акцентом, которым он говорил, когда отстаивал свою точку зрения. Он утверждал, что, посетив своего отца, он окажется в уникальном положении, чтобы, возможно, раскрыть жизненно важную информацию. Гарри был уверен, что Макгонагалл откажет Драко, но, к ужасу Гарри, она согласилась, хотя и с некоторым трепетом. Она поспешила отправить еще несколько сов, и всего через два часа вручила Драко Портключ, который доставит его из Хогсмида в Министерство в 11 утра следующего дня. Оттуда было бы легче добраться до Азкабана. Несмотря на продолжительный спор, который Гарри спровоцировал прошлой ночью, Драко был непреклонен в том, что Гарри останется в Хогвартсе. Этим утром Гарри пошел с Драко в Хогсмид, и когда они пришли, он не смог удержаться от последней просьбы. Драко наклонился к Гарри, выражение его лица было намного мягче, чем прошлой ночью, и коснулся его щеки. — Спасибо тебе за предложение. Я знаю, как тяжело тебе было бы пойти туда, увидеть место, где Сириуса так долго держали в плену. Гарри пытался прервать его, настаивая на том, что Драко будет так же тяжело, но Драко заговорил вместо него. — Нет, Поттер, — он решительно покачал головой. — Я не смогу пройти через это, если ты не останешься здесь, — его глаза метнулись в сторону, и он заколебался, но сделал вдох и снова уставился на Гарри. — Мне нужно знать, что ты — это то, из-за чего я вернусь домой. А потом он поцеловал Гарри и осторожно отошел от него. Десять секунд спустя он исчез. Гарри медленно шел обратно в Хогвартс, пока болезненный страх скручивался в его внутренностях. Упоминание о Сириусе вывело его из равновесия, вызвав лавину темных воспоминаний, которые начали гноиться в его крови. Азкабан украл у него Сириуса, сломил его крестного отца тяжестью лет, которые он должен был провести с Гарри. И теперь Драко шел туда, совсем один, чтобы встретиться лицом к лицу со своим отцом-монстром в месте, которое сводило людей с ума. День прошел с треском, так как Гарри безуспешно пытался найти способы отвлечься. Ближе к вечеру тихая суета в общей гостиной стала невыносимой. Даже вид полностью исцеленной Падмы Патил, слегка покрасневшей, когда она держала Луну за руку, смог поднять настроение Гарри лишь на несколько минут. Он тепло приветствовал возвращение Падмы и радостно улыбнулся Луне, когда она поцеловала Падму в щеку, но его мысли продолжали путаться с образами дементоров, и в конце концов он сбежал к озеру. Гарри вздрогнул, когда порыв ветра пронесся мимо, забравшись под воротник, словно непрошеное пожатие холодных костлявых пальцев. Он плотнее закутался в шарф. Рон натянул капюшон своей мантии и достал из кармана пару перчаток. — Я ненавижу тот факт, что он там один, — наконец прошептал Гарри, не глядя на Рона. Рон кивнул и коротко сжал плечо Гарри. — Я знаю, приятель, — он откинулся назад, перенося вес тела на руки в перчатках, и задумчиво посмотрел на озеро. — Он извинился, знаешь. Передо мной и Гермионой. И перед Невиллом тоже, полагаю. — Он извинился? — пораженный, Гарри повернулся лицом к Рону. — Ага. Через пару дней после той шахматной партии. На самом деле, это был небольшой шок. Я решил, что мы просто забудем об этом и будем двигаться дальше. Гарри нервно переплел пальцы. — Всё… э-э, прошло нормально? — Ну, ты же знаешь Гермиону — она не позволила ему сорваться с крючка. Конечно, высказала ему часть своего мнения, но потом она взяла его за руку, поблагодарила и сказала, что принимает его извинения. А потом, — продолжил Рон со стоном, закатывая глаза, — они спорили о «философии арифметических чисел» в течение двадцати чертовых минут! Гарри попытался рассмеяться, но смех, казалось, замер у него на языке. Его взгляд метнулся к Рону, а затем снова отвел. — А как насчет тебя? — мягко спросил он. Рон пожал плечами. — Я сказал ему, что он все еще немного придурок, но поскольку за эти годы я получил несколько насмешек, я решил, что теперь у нас все в порядке. Что-то робкое и теплое расцвело в груди Гарри, борясь с его сомнениями. — Да? — с надеждой спросил он. Он прикусил губу. — Но… но как насчет Пожирателей Смерти? Рон выпрямился и пригвоздил Гарри серьезным взглядом. — Он не находил этому никаких оправданий. Но послушай, Гарри, мы помним, как это было в Мэноре, хорошо? Малфой мерзавец, но я думаю, что у него не было особого выбора в отношении Пожирателя Смерти. Мы не собираемся обвинять его в этом. Внезапное облегчение было таким глубоким и ошеломляющим, что Гарри почувствовал, как на глаза наворачиваются слезы. — Рон, я… — начал он говорить хриплым голосом. Он покачал головой и сглотнул, чтобы прочистить горло. — Спасибо. Рон беззаботно махнул рукой. — Нет, правда, — настаивал Гарри. — Спасибо тебе, за то, что ты такой… за то, что не… — он сделал паузу, подбирая правильные слова. — За то, что ты смирился с этим. С ним. Я знаю, я просто как бы вылил это на тебя, и ты, вероятно, все еще думал, что я когда-нибудь женюсь на твоей сестре, и я просто… — Приятель, прекрати, — прервал его Рон, с силой положив ладонь на руку Гарри. — Ты — моя семья, хорошо? Ты не должен благодарить семью за подобные вещи. Гарри вывернулся из хватки Рона, пряча лицо и шмыгая носом. Когда он снова поднял глаза, Рон наблюдал за ним с лукавой улыбкой. — Кроме того, разве Джинни не бросила тебя? — поддразнил он. — Ну да… — ответил Гарри. Он слегка поежился и посмотрел вниз на свои руки. — Но это была моя вина. Я имею в виду, что я гей и все такое. Рон фыркнул. — Да, но это не то, почему она порвала с тобой. Она даже не знала! Они оба слегка усмехнулись. — В любом случае, — продолжил Рон, — она, вероятно, будет чувствовать себя намного менее неловко рядом с тобой, как только станет известно, что ты встречаешься с Малфоем. Знаешь, она чувствовала себя виноватой, расставаясь с тобой. Гарри съежился. Он подозревал это, но все равно было больно, когда это подтвердилось. — Я никогда не хотел, чтобы она так себя чувствовала, — сказал он удрученно. — Приятель, она в порядке. Даже счастлива, — сказал Рон. — Она просто хочет, чтобы ты тоже был счастлив. — Я счастлив, — прошептал Гарри, прижимая кулак к груди и крепко зажмурив глаза. Беспокойство вернулось, как настойчивая собака, кусающая его за лодыжки. — С ним все будет в порядке, дружище, — Рон хлопнул его по плечу и слегка подтолкнул. — Ты знаешь, мы с Гермионой не были так уж удивлены тобой и Малфоем. Глаза Гарри резко открылись. — Что? — воскликнул он. — Оглядываясь назад, это отчасти имеет смысл. — Рон кивнул сам себе, оценивающе оглядывая Гарри. — То, как вы двое всегда ходили друг за другом по пятам, не могли перестать пялиться друг на друга. Думаю, в конце концов, в этом что-то было, — Рон весело выдохнул и нежно покачал головой. Гарри вытаращил на него глаза. — Ладно, вставай! — Рон встал и потянул Гарри за руку. — У тебя уже губы синие. Гарри стряхнул его хватку и наклонился вперед, отказываясь сдвинуться с места. — Рон, я не могу. Я не могу просто сидеть в общей гостиной, пока он… — Я знаю, — грубо прервал его Рон. — Но у меня строгий приказ не позволять тебе замерзнуть до смерти. Ты можешь поблагодарить Гермиону, — он легонько пнул Гарри по голени. — А теперь пойдем, я приготовлю тебе чашку чая у Хагрида. С таким же успехом можно было бы как-то использовать это место, пока он будет болтать о великанах или что-то в этом роде. Когда они шли вдоль озера, из воды лениво вынырнуло щупальце и смахнуло камни с верхушек льдин. Рон болтал о десертах, которые он хотел, чтобы его мама испекла на Рождество, и подстраивался под темп Гарри. Гарри откинул голову назад, глядя на снег, покрывающий ветви деревьев. Он позволил голосу Рона окутать себя и сделал долгий, медленный выдох. Когда он снова вдохнул, тревога, казалось, ослабла. Он посмотрел на Рона и улыбнулся.

***

Гарри проснулся, когда дверь в спальню со скрипом открылась. Он сидя дремал у стены, закинув ноги на стол с зельями. После одного дикого момента дезориентации его глаза сфокусировались на Драко. Поставив ноги на пол, Гарри выругался из-за дрожащего ощущения покалывания. Он ухватился рукой за шкаф и, спотыкаясь, начал пересекать комнату. Отсутствие выражения на лице Драко остановило Гарри на полпути. Драко выглядел продуваемым всеми ветрами, все в нем было тщательно вычищено, пока он не стал похож на фарфоровую куклу. Поразительную. Холодную. Хрупкую. Он шарахнулся от Гарри, маскируя движение снятием мантии. Его руки задержались, когда он аккуратно вешал его на крючок у двери. Повернувшись спиной, Драко заговорил ровным голосом. — Я доставил палочки директрисе в целости и сохранности. Она ожидает, что мы встретимся с ней в Лесу завтра в полдень. Гарри кивнул, хотя Драко не мог его видеть, и беспокойно потер затылок. — Малфой, ты… — Я в порядке, Поттер, — прервал Драко тем же скучным тоном. Отсутствие интонации было достаточно тревожным, но еще хуже была его неестественная неподвижность. Гарри привык к Драко, который был полон жизни — пальцы в постоянном движении, глаза яркие и расчетливые, энергия танцует под его кожей. Этот Драко напоминал неодушевленный труп. Сжав кулаки так, что ногти глубоко впились в ладони, Гарри сумел прислониться к шкафу и не уступать Драко в неподвижности. Ему хотелось броситься к нему, покрыть поцелуями и вдохнуть в него огонь обратно, но он знал, что лучше не пытаться. Щиты Драко были подняты, ледяной фасад прочно стоял на месте, и поэтому Гарри нужно было дождаться, когда Драко подойдет к нему. Драко наконец перестал возиться со своей мантией и двинулся через комнату медленной, размеренной походкой. Он поднял окно настолько, насколько это было возможно, прежде чем высунуть голову и глубоко вдохнуть. Сделав несколько осторожных вдохов, он нырнул обратно внутрь. Тяжело опустившись на один из лабораторных стульев, он взял свои секаторы и начал ухаживать за своими растениями. Двигаясь тихо, чтобы не спугнуть его, Гарри приблизился к изножью кровати. Он забрался и небрежно растянулся на гриффиндорском одеяле, убедившись, что он не находится прямо напротив Драко. Гарри не хотел, чтобы язык его тела предполагал какое-либо давление или ожидание. Прошло несколько минут, щелканье ножниц было гнетуще громким в безмолвной комнате. Гарри заметил, что руки Драко начали дрожать, и ему пришлось прикусить губу, чтобы ничего не сказать. Внезапно ножницы стукнули по подоконнику. Драко сцепил руки вместе и оторвал свой взгляд от растений. Он прошелся вдоль лабораторного стола, роясь в его ящиках, пока не нашел пачку спичек. Он попытался зажечь одну, но теперь так сильно дрожал, что уронил её на пол. — Блять, — прошипел Драко, голос его был близок к слезам. Его пальцы нащупали вторую спичку, а затем все его тело напряглось. Он сжал руки в кулаки и яростно швырнул оставшиеся спички в стену. — Поттер, — сказал Драко едва слышно. — Мне нужно… — не в силах продолжать, он опустил голову и ухватился за край стола. Гарри оказался рядом в мгновение ока, прижимаясь к спине Драко и обнимая его. Драко рухнул на него, содрогаясь. Его рубашка была влажной от пота, дыхание хриплым и прерывистым. Надежно обнимая Драко одной рукой, Гарри потянулся и ухитрился схватить спички. Мгновение он боролся, прежде чем был вынужден признать, что для зажигания спички нужны две руки. Гарри поднял спички так, чтобы Драко мог их видеть. — Я позабочусь об огне. Тебе следует переодеться. Руки Драко сжались вокруг руки Гарри во вспышке паники. Уронив спички, Гарри успокаивающе провел рукой по животу Драко и слегка поцеловал его в висок. Наконец, Драко кивнул и отстранился от Гарри, делая неестественные шаги к шкафу. Когда они легли в постель, Драко лежал на спине, тупо уставившись в потолок. Гарри улегся на бок. Он оперся локтем о матрас и подпер голову рукой, пристально глядя на Драко сверху вниз. За то короткое время, что потребовалось, чтобы надеть ночную рубашку, стены Драко снова выросли, но Гарри не собирался ждать, пока он сломается на этот раз. Он придвинулся ближе и запустил руку в волосы Драко. Драко закрыл глаза, когда Гарри осторожно распустил его пучок и легко провел пальцами по светлым прядям. Как раз в тот момент, когда Гарри подумал, что Драко, возможно, засыпает, его глаза открылись. Он наклонился вперед и прижался к губам Гарри. Гарри открылся ему, позволяя Драко управлять темпом поцелуя, принимая все, что Драко хотел дать. Жар нарастал быстро, придавая движениям Драко неистовую остроту. Не прерывая поцелуя, Драко заплакал. Тихие слезы потекли по его щекам, глаза наполнились слишком быстро, чтобы можно было сморгнуть влагу. Гарри отстранился, проведя большим пальцем по скулам Драко. — О, Малфой... — нежно сказал Гарри. Драко напрягся. — Не называй меня так… — его губы задрожали, а голос сорвался. — Не сегодня. Пожалуйста, Поттер, пожалуйста, не надо. Он попытался вывернуться из хватки Гарри, но тот не отпускал. — Драко, — прошептал он, и у Драко перехватило дыхание. Он перестал сопротивляться. — Драко, — снова сказал Гарри. Он коснулся губами щеки Драко. — Драко, дорогой, — он размазал слова по коже Драко, отмечая каждое благоговейным поцелуем. — Драко, любимый, золотце. Драко дрожал и всхлипывал, когда Гарри обнимал его. — Все в порядке, дорогой, — успокаивал Гарри. — Ты в порядке. Гарри уложил Драко обратно на подушки и начал натягивать одеяло, но Драко поймал его за запястье. — Пока нет, — пробормотал он. — Нужно почувствовать тебя. Пожалуйста. Гарри поцеловал Драко в шею. — Вот так? — спросил он, его пальцы скользнули по поясу штанов Драко. — Да, — всхлипнул Драко, — Заставь меня почувствовать себя… живым. Внутренности Гарри сжались от чувства вины. Он никогда не должен был отпускать Драко одного. Азкабан был олицетворением смерти, островом, где нет ничего, кроме отчаяния, и Драко заслуживал лучшего, чем быть втянутым в грязь травм и воспоминаний. Но Драко нуждался в нем, поэтому Гарри отбросил сожаление в сторону. Он уткнулся носом в шею Драко, вдыхая тонкий аромат трав и теплой земли. Драко был мягким, но быстро затвердел под ласкающими пальцами Гарри. Он откинул голову назад, открыв рот от шока и удовольствия. Гарри знал, что это была не та ночь, чтобы поддразнивать, поэтому он дал Драко именно то, что ему было нужно. Уверенные поглаживания, поворот запястья, большой палец, проводящий по его щели, чтобы размазать предварительно собранную там смазку. Гарри мягко разговаривал с ним, пока дрочил ему, бормоча ему на ухо ободрения и нежности, рассказывая ему, какой он красивый и блестящий, какой хороший. Слезы Драко прекратились, уступив место серии тихих стонов. Его ноги дрожали, руки и пальцы ног плотно сжались. Гарри увидел момент, когда тьма отпустила Драко. Он выгнул спину, и черты его лица смягчились, когда он открыл глаза и уставился на Гарри, в глубоких серых омутах не отражалось ничего, кроме доверия и любви. Драко излился на руку Гарри со вздохом такого облегчения, что это было похоже на Патронуса, внезапно осветившего комнату. Часами позже, Драко проснулся от резкого крика. Он ахнул, судорожно вцепившись пальцами в постельное белье, и издал один прерывистый всхлип. Гарри инстинктивно потянулся к нему, притягивая к себе еще до того, как полностью проснулся. Дрожа, Драко уткнулся головой в грудь Гарри. Они и раньше утешали друг друга после ночных кошмаров, укрощая подсознательные страхи, сплетаясь конечностями, — утешение столь же духовное, сколь и физическое. Но сегодня вечером Гарри почувствовал, что Драко нужно что-то большее. Тогда он вспомнил, что сказал Драко перед уходом тем утром, и как это было похоже на яркую вспышку в темноте, одно слово, сияющее, как единственный трепещущий осенний лист, подхваченный вихрем пыли и печали. — Я здесь, Драко, я рядом, — пробормотал Гарри, проводя руками вверх и вниз по спине Драко. — Ты со мной, дорогой. Ты дома. Драко задрожал, прижимаясь к нему, и его дыхание начало замедляться. Остаток ночи Гарри баюкал Драко в своих объятиях, защищая его от всего, что могло причинить ему боль, держа призрак Азкабана на расстоянии. И когда краски рассвета пробрались в окно, борясь с отблесками угасающих углей в камине, Гарри понял, что дом больше не был местом. Он был человеком. Дом означал Драко.