All the Things We’ll Leave Behind (Всё, что мы оставили позади)

      Не прошло и восьми часов от первого дня пребывания Лань Ванцзи в Пристани Лотоса, а мужчина уже был не слишком доволен.       Всё началось вполне неплохо, и он даже позволил себе лишние полчаса провести в удивительно удобной кровати, прежде чем отправился на утреннюю пробежку. Это было приятно.       Вернувшись, он сделал глупую, непоправимую ошибку, доверившись своему другу. Бывшему другу. Которого точно ждало место под землёй.       Цзян Яньли буквально загнала его в угол и заставила пойти в общие купальни, попутно уверяя, что обязательно найдет ему сменную одежду.       — Там есть и горячие, и холодные источники, — сказала она ему, — в том числе и ванны, конечно. Кажется, они ещё строились, когда ты приезжал в прошлый раз?       Качнув головой, Лань Ванцзи позволил ей увести себя из своей безопасной спальни.       — Хорошо. Это милое местечко. Ими пользуются не очень многие, особенно никому не интересны холодные источники, — и её голос тут же стал заметно тише. — Кроме Сянь-шушу, когда у него сильное похмелье, настолько, что он обычно забывает сменную одежду и вынужден пройти весь путь до своих покоев в одном полотенце, — она смеётся, толкнув друга плечом. — Жаль, что вчерашний ужин закончился так рано. Вполне возможно, ты мог бы насладиться представлением.       — Яньли! — прошипел Лань Ванцзи, попытавшись отойти от своей кошмарной подруги, которая лишь привычно рассмеялась и продолжала тащить его за собой.       Сами по себе купальни были неплохими, и единственное, о чём сожалел Лань Ванцзи — что он проводит это лето вне дома и упускает лучший сезон для использования их личных холодных источников. Однако причиной, по которой он хотел убить свою бывшую лучшую подругу, стало нечто совсем иное. Вернувшись в раздевалку, он уже начал перебирать в голове планы жестокой расправы над ней. О, это был бы скандал, однако глядя на обещанную сменную одежду, которая лежала перед ним, Лань Ванцзи решил, что она точно заслуживает смерти.       Покоящийся перед ним наряд, очевидно, был не тем, что Лань Ванцзи, мог бы прихватить с собой. Нет, это был тот самый Наряд. Тот, который он совершенно точно не брал в поездку. Тот, от которого он избавился прошлой ночью после того, как «совершенно случайно» пролил соус чили, принесённый Вэй Усянем вместе с едой.       Цзян Яньли даже не оставила ему нормального нижнего белья, вместо этого подложив облегающие плавки. К тому же всю грязную одежду, которую он оставил в прачечной, уже унесли. Будь проклята Мадам Юй и её торопливые слуги!       Поджав губы, он выбирал, что будет хуже: надеть эту одежду или пройтись до комнаты в полотенце. Сейчас было едва ли восемь часов, и большая часть дома только проснулась. Вполне возможно, у него получится добраться до комнаты и остаться незамеченным…       Прежде чем выйти в купальни, он еще раз прожег взглядом ненавистные тряпки, натянул плавки и схватил Наряд, который он точно утопит в горячем источнике.       Обернув вокруг бёдер свежее полотенце, он выглянул из-за двери и огляделся, прислушиваясь и принюхиваясь. Не похоже, что где-то рядом был кто-либо. Тревожно и с волнением проскальзывая из одного угла в другой, он пробирался по коридорам. К счастью, купальни располагались далеко от обеденных залов и кухни, где скорее всего могли находиться слуги, да и любой проснувшийся.       Именно тогда, когда Лань Ванцзи крался по самой коварной части своего позорного пути: длинному открытому коридору между банями и гостевыми покоями, удивленный смешок разрезал тишину. Ноги мгновенно будто примерзли к полу.       — Ох, боже, какое восхитительное зрелище с самого утра, — прозвучал глубокий дразнящий голос, — должно быть, у меня сегодня удачный день.       Зажмурившись, Лань Ванцзи мечтал проснуться от этого кошмара. Казалось, что вот он сейчас откроет глаза и расскажет об этом глупом сне Цзян Яньли, она рассмеётся, а он покраснеет, и у него не будет причин думать об её убийстве или о собственной гибели от этого жгучего стыда.       Невероятно медленно, изо всех сил оттягивая момент неизбежности, он повернулся, и его взор уперся в статного альфу, который перевесился через перила и скользил по телу Лань Ванцзи ещё не отошедшим ото сна, но уже лукавым взглядом. Хуже почти полной наготы, хуже шанса быть пойманным, хуже убийства лучшей подруги, которое определённо случится в ближайшем будущем, было то, что вниз по его груди начал расползаться жар, неотвратимо и стремительно.       — Ся… Сянь-гэгэ.       Голос, дрогнув, подвёл его. Вэй Усянь находился к нему куда ближе, чем прошлой ночью, настолько, что Лань Ванцзи заметил, как расширились глаза мужчины, стоило услышать собственное имя, сорвавшееся с этих уст.       — Ах, — не то простонал, не то зевнул мужчина, прикрыв рот рукой. — Я волновался, что ты больше не обратишься ко мне подобным образом, — он улыбнулся, наклонившись ещё ближе. — Мне нравится, — Вэй Усянь откинулся назад, тепло рассмеявшись. — Перед какими богами я теперь в долгу за столь прекрасное начало дня? — спросил он.       Лань Ванцзи нервно оглянулся, а после посмотрел в сторону гостевого крыла, в котором была его комната.       Вэй Усянь издал тихое «Ох!», а после перепрыгнул через перила и подтолкнул Лань Ванцзи в этом направлении.       — Я никому не позволю наслаждаться таким видом! — дразнился он, уводя его прочь.       Пока они шли, Вэй Усянь взял на себя роль проводника и оглядывался по сторонам, позволяя Лань Ванцзи спокойно рассказать о том, что привело их к сложившейся ситуации.       — Цзян Яньли забрала мою одежду, — проговорил сквозь зубы Лань Ванцзи, наблюдая, как Вэй Усянь легко и непринуждённо вёл их по коридорам, объясняя, почему им туда или сюда или почему он решил пойти более длинным путём.       Даже учитывая, что это вовсе не Пристань Лотоса, в которой Вэй Усянь вырос, мужчина всё равно отлично ориентировался здесь, и казалось, словно он знает эти коридоры, как свои пять пальцев.       С уст Вэй Усяня сорвался смех, а после, откинув волосы на плечи, он оглянулся на Лань Ванцзи:       — А я всё переживал, что никто из детей Фэнмяня-гэ не перенял мою любовь к шалостям.       По мере их прогулки дальше по коридорам Вэй Усянь то и дело покачивался возле Лань Ванцзи, хотя шаги его оставались твёрдыми и уверенными, а их руки и плечи почти соприкасались.       — И по какой причине моя дорогая племянница решила украсть твою одежду?       Этот вопрос застал Лань Ванцзи врасплох. Это было просто смешно — сделать выбор в пользу постыдной прогулки почти нагим, только потому, что ты не можешь пересилить себя и одеть столь откровенный Наряд. Но он действительно не мог!       — Она пыталась заставить меня надеть один конкретный наряд, — тихо признался мужчина.       Вэй Усянь оглянулся на него.       — Наряд? Значит, в её плане не было пункта, где ты прогуливаешься по поместью ее семьи в одном полотенце.       — Она оставила плавки, — проворчал Лань Ванцзи.       — О, — взгляд Вэй Усяня скользнул к его бёдрам, — ходить в них было бы проще и не так броско, как щеголять в полотенце. Впрочем, не мне об этом говорить, — рассмеялся он, — несколько раз в год я напиваюсь и прыгаю в холодные источники в надежде протрезветь. И всякий раз я оставляю одежду в прачечной, а после понимаю, что забыл захватить сменную.       Сцепив руки за спиной, он зашагал бодрее: очевидно прятки от прислуги по всему поместью помогли ему проснуться.       — Большая часть слуг уже видела меня, разгуливающим в полотенце. К тому же, — он толкнул Лань Ванцзи плечом, взглянув на него из-под ресниц, — такими меня видели пару дюжин бизнес-партнёров семьи Цзян, когда вечеринка выдавалась особенно скучной, — Вэй Усянь издал смешок и тут же шлепнул себя ладонью по губам. — Прости, — театрально прошептал он, оглянувшись.       К счастью, чужие запахи не появились в воздухе: их никто не услышал.       — Они слишком узкие, — объяснился Лань Ванцзи, когда они убедились, что путь перед ними чист.       Вэй Усянь рассмеялся, опустив взгляд к бёдрам Лань Ванцзи снова:       — Неужели наш маленький А-Чжань не такой уж…       В тот же миг, когда Лань Ванцзи попытался схватить его, Вэй Усянь убежал от него, посмеиваясь и распевая:       — Маленький А-Чжань, маленький А-Чжань.       Это было равносильно вызову — бежать за этим ужасно взрослым альфой с полотенцем на бёдрах, несмотря на то, что Вэй Усянь был в хорошей форме, очевидно, что он не бегал по десятку километров в день, и пусть Лань Ванцзи не мог поймать его, мужчина всё равно не ушёл бы полностью от этой погони. Петляя по бесконечным коридорам, Вэй Усянь каким-то странным образом выбирал только безлюдные пути, но пути эти не вели к комнате Лань Ванцзи.       Когда они ворвались во внутренний двор поместья, Вэй Усянь все еще смеялся и дразнил Лань Ванцзи, при этом умудряясь избегать прикосновений, хотя сам он уже тяжело дышал, его кожа блестела от пота, а запах был похож на…       Лань Ванцзи оказался прижат к стене, слишком увлеченный погоней за другим альфой, чтобы что-то замечать. Вэй Усянь крепко держал его запястья над головой, прижимаясь к нему всем телом.       — Поймал тебя, А-Чжань, — выдохнул он, его вздымающаяся грудь почти касалась груди Лань Ванцзи. Вэй Усянь наклонился, и на мгновение Лань Ванцзи подумал что…       Ослабив хватку, Вэй Усянь отступил и указал на здание, к которому они прибежали.       — Моя личная обитель, — сказал он, двинувшись к дверям и открыв их.       Затем он обернулся к Лань Ванцзи, который так и застыл, прижатый к стене спиной, и махнул ему рукой, предлагая последовать за ним.       Вэй Усянь исчез внутри, и стоило Лань Ванцзи переступить порог, как он замер, широко раскрыв глаза. Дыхание стало неровным, частым, и он просто стоял, вдыхая запах дома Вэй Усяня, запах Вэй Усяня.       Отсюда он прекрасно слышал, как Вэй Усянь роется в соседней комнате и что-то тихо приговаривает себе под нос, пока Лань Ванцзи осматривается.       Прежде Лань Ванцзи предполагал, что Вэй Усянь живёт в гостевой комнате, поскольку его детская комната, очевидно, сгорела во время пожара, однако его дом в Пристани Лотоса представлял собой здание, обустроенное собственной кухней, которую, впрочем, он скорее использовал для хранения, чем для готовки, и несколькими комнатами.       Гостиная, которую Лань Ванцзи во всю рассматривал, воплощала собой тот же хаос, который являл собой её хозяин. Книги валялись на каждой плоской поверхности, неподалёку от них непременно находились многочисленные блокноты, ручки, фантики и прочие безделушки. Разномастная мебель и разбросанные то тут, то там подушки и покрывала всех возможных форм цветов и размеров переполняли комнату, а стены были увешаны багетами с весьма эклектичной подборкой полотен.       Картины, что Лань Ванцзи мог разглядеть с порога, охватывали десятилетия жизни хозяина дома, от маленьких копий нынешних Цзян Фэнмяня и Вэй Усяня до Цзян Яньли и Цзян Чэна, в таком же юном возрасте, которые сидят на руках у мужчины. Девочка как всегда улыбается, а ее братик хмурится.       Все здесь выглядело и даже пахло по-домашнему. Все было таким обжитым. Этот запах совершенно не был похож на дом его дяди, в котором не было место живому и царил только холод. Не похоже и на университетское общежитие, где все стены насквозь пропахли сексом и возбуждением. Нет. Дом Вэй Усяня был похож на тот дом, ощущения которого Лань Ванцзи почти забыл. Тот дом, который он видел только во снах, дом, полный любви, смеха и слёз радости.       — А-Чжань? — взволнованный голос Вэй Усяня раздался совсем рядом, оборвав поток мыслей, а его прекрасное лицо оказалось прямо напротив лица Лань Ванцзи. — Ты в порядке?       Лань Ванцзи моргнул, взглянув на него мутным взглядом.       — О, ох, боже, я зашёл слишком далеко? — спросил он. — Я не хотел тебя огорчить. И не буду больше дразнить тебя…       — Вовсе не огорчил, Сянь-гэгэ, — оборвал его Лань Ванцзи. — Я… я… — он вновь оглядел комнату, стараясь не смотреть на обеспокоенное лицо альфы. — У тебя прекрасный дом, — неловко произнёс он.       — Эм, спасибо? — ответил Вэй Усянь. Тот не выглядел весьма убеждённым, а его запах и вовсе оставался одновременно взволнованным и умиротворяющим. — Ты уверен? Потому что я могу опуститься на колени и умолять тебя о прощении, если обидел…       Взгляд Лань Ванцзи вновь метнулся к этому неисправимому мужчине, лицо его выражало всё ту же невинность, которую он видел прошлым вечером, когда Мадам Юй кричала на него.       — Нет, — выдавил он, — в этом нет необходимости.       — Точно-точно уверен? Я действительно хорош, когда стою на коленях.       Вэй Усянь улыбнулся ему, невинно и ярко, и, если бы его запах не окрасился игривостью, Лань Ванцзи бы, возможно, почти поверил в то, что этот мужчина не понимает, насколько двусмысленно звучит. Почти.       Нахмурившись, Лань Ванцзи смотрит в серебристые глаза Вэй Усяня пару мгновений, прежде чем уводит в сторону и взгляд, и разговор, сместив интерес на вещи в руках мужчины.       — Что это? — спросил он.       Вэй Усянь опустил взгляд на пакет.       — Одежда для тебя, — объяснил он, протянув сверток Лань Ванцзи, — мы довольно далеко от гостевых комнат. Ах. Коварный А-Чжань так долго преследовал этого бедного старика, — он драматично вздохнул, — но я всё ещё достаточно добр, чтобы предложить ему одежду и помочь защитить его честь.       Лань Ванцзи осторожно принимает одежду из его рук. Одежду Вэй Усяня. Одежду, которую носил другой альфа, одежду, которая пропахла другим альфой…       — Спасибо, — тихо сказал он.       Вэй Усянь растянул губы в широкой улыбке.       —Ты крупнее меня, так что мне пришлось поискать для тебя мешковатую одежду, которую я носил в прошлом.       Лань Ванцзи уже заметил, что Вэй Усянь предпочитает обтягивающую одежду; по крайней мере, три наряда, в которых ему удалось его увидеть за время их знакомства, были именно такими. Обтягивающими, чёрными, красными и восхитительными. Лань Ванцзи заставил себя сосредоточиться, когда Вэй Усянь продолжил говорить об одежде.       — Свитер, — проговорил он следом, — прямиком из моих университетских годов, — он указал пальцем на одежду в руках Лань Ванцзи. — Знаешь, там, где я учился, было принято, чтобы альфы дарили своей паре свои университетские свитера. Так сказать, способ оставить на них свою метку, — Вэй Усянь смотрел на Лань Ванцзи сквозь ресницы, едва опустив взгляд, и отошёл в сторону лишь спустя бесконечно долгую секунду, указав на коридор. — Вторая дверь направо — ванная.       Стремительно обогнув альфу, Лань Ванцзи скрылся в нужной ему комнате, тихо прикрыл за собой дверь и после сполз по ней спиной. Судорожно выдохнув, он опустил взгляд на одежду. От вещей исходил запах Вэй Усяня, и запах был настолько сильным, что Лань Ванцзи невольно задумался о том, что, возможно, мужчина мог специально оставить на одежде свой запах, прежде чем отдать её ему.       Оглядев вещи, он увидел свитер, на котором красовалась надпись какого-то иностранного университета, пару тренировочных штанов и…       Уши Лань Ванцзи запылали, когда нижнее бельё — нижнее бельё Вэй Усяня — выпало из его рук на пол. Опустил взгляд на кусочек ткани, желая, чтобы она и её запах исчезли. Вместо этого аромат словно специально тянулся к нему, поднимаясь выше и выше в воздухе, в этот раз он был тяжелее и отдавал мускусом, казался в разы более интимным, в отличие от того запаха, который он улавливал от Вэй Усяня прежде.       Нижнее бельё альф и омег было сделано специально таким, чтобы оно могло удерживать их более личный запах, но его было необходимо часто менять, по мере накопления феромона. Лань Ванцзи задумался над тем, что, быть может, Вэй Усянь отдал ему то нижнее бельё, ресурс которого почти подошёл к концу, так что ему не придётся возвращать его, или, вполне возможно, этот мужчина решил просто посмеяться над ним.       Смущение переросло в нечто более сильное и глубокое. Этот мужчина был опасным. Ужасным, бесстыдным, дразнящим, и Лань Ванцзи это до безумия сильно нравилось.       Наклонившись, он поднял бельё, скользнув по нежному материалу пальцами. Очевидно поношенные, мягкие и очевидно не раз одетые.       Видел ли кто-либо Вэй Усяня в этом? Наслаждался ли тем, как идеально они обтягивают его ягодицы? Как член оттягивает резинку? Стаскивал ли их кто-то с него, чтобы уткнуться лицом прямо в источник этого притягательного…       Стук, раздавшийся позади, выдернул Лань Ванцзи из водоворота мыслей, и рука безвольно опустилась в тот же миг, когда он осознал, что почти поднес их лицу.       — Ты в порядке, А-Чжань? — спросил Вэй Усянь через дверь. — Ты там уже какое-то время. Отвлёкся на что-то?       Из-за двери раздался тихий смешок, больше похожий на издевку.       — Я… — начал Лань Ванцзи, изо всех сил пытаясь вернуть кровь из налившегося члена и полыхающего лица обратно к мозгу, — в порядке. Выйду через пару минут.       — Как скажешь, — хмыкнул Вэй Усянь.       Спустя секунду тишины, которая последовала после, Лань Ванцзи прижался головой к двери вновь и глубоко вдохнул и выдохнул. Вся эта комната теперь пахла ими обоими: запах Лань Ванцзи случайно перемешался с запахом Вэй Усяня. Это опьяняло. И ужасало.       Уставившись на бельё в руках, он сбросил с себя полотенце спустя пару другую секунд и выскользнул из плавок, чувствуя, как горело его лицо. Стоило вернуть их назад. Одна лишь мысль о том, чтобы надеть одежду другого альфы — рубашку или брюки — должна была разбудить его внутреннего зверя. Одно лишь предложение этого, и он бы зарычал и забился о тонкие прутья клетки, желая разорвать Вэй Усяня.       Вместо этого Лань Ванцзи пытался сдержать урчание, поднимающее из груди, и собственный член, когда стал одеваться. Запах Вэй Усяня касался его везде и всюду, идеально и неизбежно, так, как и было нужно. Развернувшись, он взглянул на своё отражение в зеркале, утопая в одежде и запахе Вэй Усяня.       Всё последнее десятилетие, с тех пор как определился его вторичный пол, его не покидала мысль: как отреагирует его жадная натура альфы на тягу к себе подобным. Все дети выросли на страшилках о том, какая судьба ждёт двух альф, которые решатся создать пару: жестокость, изнасилование и убийство. Никакая любовь, никакое влечение не смогут подавить основной инстинкт.       Истории разные, но мораль всегда была одна: поддавшись запретным желаниям, ты познаешь страдание длиною в жизнь       Лань Ванцзи знал, что все эти истории преувеличены, что многие другие страны принимали отношения двух альфы или двух омег, а все истории о жестокости в отношениях ничем не отличались от историй обычных пар. И всё же избавиться от страха, который вбивали в голову с рождения, было сложно.       Глядя на своё отражение, Лань Ванцзи чувствовал, как все эти страхи таяли. Он выглядел… счастливым и довольным, таким, каким он не был с детства. И он также выглядел совершенно разбитым. Пылающее красным лицо и широко раскрытые глаза.       В таком виде определённо нельзя было выходить. Даже если они с Вэй Усянем играли в эту игру, каждый из них, — Лань Ванцзи надеялся, — знал, каким будет её конец. Это было неуместно. Слишком стремительно. И слишком увлекательно.       Протянув руки, он плеснул холодной водой в лицо, стараясь не попасть на свитер, и прижал прохладные ладони к коже. Спустя время он вновь вскинул голову и взглянул на себя, и в этот раз он выглядел, как нечто среднее между обычным собой и тем, что он видел парой минут ранее. Приемлемо. Если спросят — скажет, что в этом слишком жарко, потому что, само собой, на нём свитер и тренировочные штаны, которые весьма очевидно не подходят даже для первых дней лета и этого сезона в принципе.       Открыв дверь, Лань Ванцзи обнаружил, что Вэй Усянь стоит снаружи, облокачивается спиной о стену напротив и пристально смотрит в сторону Лань Ванцзи. Наклонив голову, он оглядел Лань Ванцзи и облизнул губы, когда заметил в его руке плавки.       Затем он отпрянул от стены.       — Тебе идёт, — мягко произнёс он и потянулся к руке Лань Ванцзи, помогая ему закатать рукав до локтя. — Погода не очень-то соответствует. И это не особо-то поможет, но, — затем он сместился на другую руку Лань Ванцзи, также закатывая и второй рукав, — это лучше, чем ничего.       Пальцы Вэй Усяня пробежались по предплечью мужчины, задев железу на запястье. Стоило лишь немного двинуть рукой, и их запястья прижались бы друг к другу, а запахи смешались, и…       — К тому же, у тебя такие прекрасные руки, — ворвался голос Вэй Усяня в его мысли, а руки мужчины больше не касались его. — Скрывать их — грех.       — …Мн, — неодобрительно хмыкнул Лань Ванцзи.       Вэй Усянь развернулся, направившись в гостиную, вывел Лань Ванцзи из дома по одной из многочисленных дорожек, окружавших поместье.       — Так, — начал Вэй Усянь, — как тебе Пристань Лотоса?       Лань Ванцзи бросил на него взгляд, когда они направились в сторону главного здания.       — Прошло менее двадцати часов.       — И какими же насыщенными получились эти двадцать часов! Если ты планируешь провести это лето именно так, то я задержусь тут настолько, насколько смогу.       Лань Ванцзи почти споткнулся, услышав это.       — Как… Как долго ты планируешь быть тут? — спросил он.       — До праздника: нужно побыть рядом с племянницей на этом «брачном рынке», как сказала Юй Цзыюань, — с отвращением произнёс Вэй Усянь. — Фэнмянь-гэ слишком боится её, чтобы возразить, если она решит, выдать А-Ли замуж за кого-нибудь мерзкого, так что мне надо будет припугнуть всяких недостойных ее руки юнцов.       Лань Ванцзи бросил взгляд на Вэй Усяня. Тот выглядел… опасным. Хватит ли хоть кому-то из молодых альф, которые прибудут на праздник, чтобы присмотреться к Цзян Яньли в надежде заключить контракт на ухаживания, смелости противостоять этому мужчине?       — В Илине меня ждёт работа, — продолжил Вэй Усянь и тут же торопливо добавил: — Я живу там, когда не досаждаю Фэнмяню-гэ, — он на миг замялся, бормоча себе под нос что-то про работу и вечеринки. — Хотел вернуться к его дню рождения в июле, но, быть может, я смогу приехать на пару дней раньше? Однако после мне придётся ехать на конференцию, — горестно вздохнул Вэй Усян, — а потом эта ужасная бизнес-вечеринка, которую Юй Цзыюань устраивает в городе. Ты собирался пойти туда? — спрашивает он, взглянув на Лань Ванцзи, который, в свою очередь, качну головой.       — Нет. Останусь тут на неделю.       — Ух, ты везунчик. Меня таскали на такие «каникулы» ещё ребёнком и ничего не менялось из года в год: те же семьи, тот же сценарий праздника. Сейчас, когда все это организует Юй Цзыюань, всё стало только хуже, — простонал мужчина. — Эта женщина недовольна одним и тем же из года в год. Раз сад не так хорош, как десять лет назад, то зачем мы вообще ходим туда?!       Вэй Усянь еле волочил ноги, пока они шли в направлении гостевого дома. Время от времени они проходили мимо слуг: некоторые убирались, некоторые поливали цветы, а некоторые бросали любопытные взгляды в сторону Лань Ванцзи. Они не могли не заметить на нём одежду Вэй Усяня. Не могли не почуять его запах на нём.       Разговор ненадолго отвлёк его от этой мысли и от одежды Вэй Усяня, которая при каждом движении задевала железу на его шее, отвлёк от ощущения натирающего его бедра и пах нижнего белья, которое также соприкасалось с железами. Каждый шаг становился причиной, по которой запах Вэй Усяня пронизывал его насквозь снова и снова, и теперь, когда он вспомнил об этом, Лань Ванцзи не мог не обращать на это внимания.       — Возможно, я смогу вернуться обратно после этого своеобразного отпуска, — вновь заговорил Вэй Усянь. — Только если ты не против. Знаю-знаю, это А-Ли предложила мне провести лето с вами, а ты вроде как согласился, но я не хочу разрушить твоё «последнее лето вольной жизни», ошиваясь вокруг! — взгляд его широко раскрытых глаз, полных беспокойства, был прикован к Лань Ванцзи. — Ты можешь попросить меня исчезнуть и пойти к тем, кто моего возраста, чтобы…       — Всё в порядке, — прервал его Лань Ванцзи, что начало входить в привычку, когда он находился в обществе этого мужчины — дядю бы пробрал стыд за него. — Компания Сянь-гэгэ наверняка доставит мне удовольствие, — тихо добавил он.       Вэй Усянь смотрит на него, когда они сворачивают в коридор, ведущий к гостевым комнатам.       — Слышал, Лани не лгут, — произнёс он, когда они уже добрались до двери Лань Ванцзи. — А-Чжань скажет мне, если захочет отдохнуть от этого старика, ведь так?       — Да, — хрипло выдохнул он в ответ.       — Хороший мальчик, — улыбнулся Вэй Усянь, шагнув ближе к мужчине. Потянувшись к воротнику, он распрямил его, прежде коснувшись запястьем и ощутив запах самого Лань Ванцзи. — Великолепно сидит, — промурлыкал он в то небольшое расстояние, что разделяло их, — оставь одежду себе и надень снова.       — Мн, — смог озвучить в ответ Лань Ванцзи, вся его кровь отлила от мозга и прилила куда-то ниже.       Вэй Усянь смотрел ему прямо в глаза еще немного, прежде, чем отступить на шаг.       — Мне стоит пойти и поискать себе что-нибудь на завтрак, — произнёс он. — А тебе стоит немного отдохнуть, А-Чжань, утро у тебя выдалось весьма насыщенным.       — Конечно, Сянь-гэгэ, — выдохнул Лань Ванцзи, а после развернулся на пятках и торопливо зашёл в комнату, оставляя Вэй Усяня смотреть на дверь.       Лань Ванцзи едва закрыл за собой дверь, как тут же натянул свитер выше и уткнулся носом в совершенно свежий запах Вэй Усяня, пока другая рука скользнула под нижнее бельё. Под бельё Вэй Усяня. Ткань коснулась его желёз, и с уст сорвался стон, и вслед за ним он обхватил член рукой, с усердием двигая по нему крепко сжатой ладонью.       Этого не было достаточно. Совсем недостаточно.       Прикусив свитер зубами и освободив другую руку, он опустил её ниже, потирая тканью о паховые железы, дрожь пробивала его тело от того, как запах Вэй Усяня струился по нему, как он таял и отдавал остротой на кончике языка.       Нос, рот и железы — казалось, Сянь-гэгэ был везде и всюду. Окружил его, точно безопасный и тёплый кокон. Тот Сянь-гэгэ, который назвал его «хорошим мальчиком».       Спустя несколько движений Лань Ванцзи упал за грань удовольствия, испачкав руку и тяжело дыша в ткань возле своего рта, пока голос Вэй Усяня в его голове всё не утихал. Собственный плотный запах сандала и мёда вырвался на волю, свободный и бесконтрольный, который отчаянно пытался найти Вэй Усяня и пометить его в ответ.       Прижавшись головой к двери, Лань Ванцзи выпустил ткань изо рта, задышав глубже в попытке ухватить как можно больше воздуха, а с его руки продолжало стекать семя.       — Чёрт.

***

      Запахи в их доме никогда не были повседневным или частым явлением, особенно после смерти их матери. Каждый член семьи Лань был правильным и сдержанным, и ни у кого не возникало подобной нужды.       И поэтому, к сожалению, Лань Ванцзи понятия не имел, как должен себя чувствовать и пахнуть после… утренних событий.       Несмотря на то, что в душе он тщательно обтёр себя безумно дорогим мылом, которое ему предоставила семья Цзян, Лань Ванцзи чувствовал, что от него продолжает исходить запах. Казалось, словно любой человек, с которым он столкнётся, сможет сразу же понять, чем именно он был занят.       Запереться в комнате на целый день казалось наиболее подходящим в сложившейся ситуации решением. Это был всего лишь второй день в Пристани Лотоса, и они с Цзян Яньли решили, что сегодня они будут отдыхать.       Когда Цзян Яньли пришла, чтобы позвать его на обед, Лань Ванцзи отказался открывать дверь. И пусть он перестал мысленно убивать её раз за разом в благодарность за... такое утро, это вовсе не означало, что он хотел её видеть. Мужчина пробормотал сквозь дверь что-то о том, что хочет побыть некоторое время один, и, к счастью, она ушла.       Даже если запах Вэй Усяня был всего лишь его фантазией, даже если система очистки воздуха в его комнате давно избавилась от запаха секса, он был уверен, что Цзян Яньли могла видеть его насквозь. Она была его лучшим другом, и она бы узнала.       В конце концов, Лань Ванцзи поговорит с ней и об этом, и об увлекательном флирте между ними, о том, что она была права, однако это будет очевидно не сейчас, не когда всё это только началось.       Вместо этого Лань Ванцзи провёл день, бездельничая в своей комнате, читая, периодически отвечая на сообщения Цзян Яньли и убеждая её, что всё в порядке, устал и раздражён её волнением, но в порядке, и написал, что увидится с ней утром.       Несколько раз он пытался открыть тот самый браузер, который обходил брандмауэр страны. Открывал, вглядывался в поисковую строку, уговаривал себя ввести желанный запрос и найти хоть что-то об отношениях двух альф. И всякий раз он закрывал браузер и возвращался к книге.       Было около пяти часов, когда в дверь постучали, а глубокий голос пропел:       — Тук-тук-тук.       К тому времени, когда Лань Ванцзи набирается мужества открыть дверь, Вэй Усяня уже нет у порога его комнаты, а о его присутствии напоминает только тонкий шлейф его запаха и пакет, в котором лежали еда и напиток.       Покраснев, Лань Ванцзи поддаётся порыву, который преследовал его целый день, надевает свитер Вэй Усяня снова и заползает на кровать вместе с едой. Подавив голос дяди, который даже в мыслях ругал его за неподобающе место для ужина, он включил фильм.       Подруга дала ему это кино много лет назад. История любви двух альф, которые не справились с давлением общества и разлучились на долгие годы, но клиническая смерть одного из них заставила мужчин осознать, что они могут исчезнуть в любой день, оставив после себя лишь сожаления о бесцельно прожитых жизнях.       И вот они скрылись во мраке ночи, отбросив всё, что связывало их с этим миром, кроме друг друга: того единственного, с чем они больше никогда не готовы были расстаться.       Лань Ванцзи смотрел этот фильм пару раз в год, и только в эти моменты он позволял себе мечтать и надеяться на будущее, где сможет и обязательно будет свободно и открыто любить. На будущее, в котором он будет любим в ответ.       Этой ночью Лань Ванцзи засыпал окружённый пряным запахом Вэй Усяня и мечтами о серебристых глазах и дразнящем смехе.