All the Things We’ll Leave Behind (Всё, что мы оставили позади)

      Гэгэ: А-Чжань!       Гэгэ: Прости!       Гэгэ: Прошу, прости гэгэ 🥲       Гэгэ: Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, умоляю тебя.       Гэгэ: Отправишь видео? пожалуйста? 🥹       — Нет, — пробормотал Лань Ванцзи, написав мужчине краткий ответ. — Не волнуйся, Сянь-гэгэ, — тихо проговорил он, осторожно сунув телефон в карман штанов. — А-Чжань непременно отправит тебе видео, но не представляешь, насколько ужасным будет этот момент.       Он поднял взгляд, уставившись сквозь яркие лучи полуденного солнца на Цзян Яньли, которая, расположившись в одной из беседок, раскинутых по всей Пристани Лотоса, с азартом рассказывала своей матери о том, что хотела бы принять предложение от каждого альфы. Даже с этого расстояния, которое позволяло рассмотреть довольно малое, он смог заметить её исказившееся в ужасе лицо.       Ох. Похоже, она действительно знала, насколько ужасны те альфы, которых она порекомендовала.       Он с любопытством наблюдал за Мадам Юй, которая заговорила с почти отчаянной паникой, исказившей черты её лица, большими глазами и дрожащими руками. Что бы та не сказала, Лань Ванцзи находился слишком далеко, чтобы услышать что-либо, пока кто-то не начнёт кричать, а Цзян Яньли раскачивалась из стороны в сторону, словно ребёнок на своём дне рождения, взбудораженный и взволнованный, ожидающий гостей, торта и подарков.       Лань Ванцзи протяжно вздохнул. Прежде у него была надежда, что он сможет отговорить подругу от исполнения этого чудовищного плана, однако теперь всякий шанс на это иссяк без следа. Цзян Яньли собиралась привести их всех, смеющихся и жаждущих, в могилу, когда её мать неизбежно сорвётся и убьёт каждого, ради мести. И он не может винить её за эту ярость, однако не уверен, что даже у Цзян Яньли хватит сил противостоять альфе.       Мадам Юй продолжила говорить, вероятно, пытаясь уговорить дочь принять предложение Цзинь Цзысюаня, и становилась всё более разочарованной по мере того, как омега приводила множество разумных аргументов, почему ей не следует поступать именно так. Лань Ванцзи невольно задумался, было ли известно Мадам Юй, что она оплачивала своей дочери занятия и по драме, и дебатам, пока та училась в университете. И знает ли она вообще, на какую специальность пошла её дочь, если у неё хватило когда-либо заботы спросить об этом?       Потянувшись за телефоном, он открыл сообщения вновь.       Я: Когда из-за плана А-Ли меня выгонят из Пристани Лотоса, могу ли я пожить у тебя?       Опустив телефон и руки на колени, он принялся ждать ответа, и взглянул на причал неподалеку, расположенный через озеро и который местные жители использовали, отправляясь с них на лодках на рыбалку или путешествие по водной глади. Шум мотора лодки, отчалившей от причала, доносился до его ушей. Как-то раз Цзян Яньли упомянула, что выданное местным жителям разрешение использовать озера вокруг владений семьи Цзян уходили корнями в глубокую древность, хотя Мадам Юй, заключив брак с Цзян Фэнмянем, пыталась положить конец этой традиции. Это было одной из немногих вещей, которые мужчина отказывался принимать, и он поставил условие: или озера останутся открыты для всех, или он подаст на развод, несмотря на чрезвычайно болезненный процесс, порицания общественности и пятно позора на их семье.       Наблюдая за моторными лодками и слушая их гудение, загрязняющее атмосферу, Лань Ванцзи приходилось признать, что в чём-то он так или иначе был согласен с женщиной. Эти отвратительные транспортные средства стоило запретить. Раз люди хотят использовать озёра, потому что это считается традицией, пусть используют соответствующие традиции лодки.       Лань Ванцзи опустил взгляд на телефон, издавший трель, оповещающую о сообщениях Вэй Усяня — громкую, раздражающую, такую, на которую не возможно не обратить внимания, точно воплощение всего, что представлял собой этот мужчина — и, подняв телефон, прочитал ответ.       Гэгэ: Хм-м-м-м, не знаю.       Гэгэ: Будет ли это мой милый, непорочный А-Чжань?       Гэгэ: Или злостный альфа, который не хочет присылать своему гэгэ прекрасное, завораживающее видео своей не менее прекрасной дырочки? 😭       Лань Ванцзи неловко схватился за телефон, почти роняя его, когда менее чем за секунду после раздался звонок от Вэй Усяня — и одна из тех пост-роковых песен, которые часто слушал старший альфа и поставленная на рингтон, на миг заглушила гудение проплывающих мимо лодок.       — Привет? — проговорил Лань Ванцзи в телефон.       — А-Чжань, — жалобно протянул Вэй Усянь, — мне действительно очень, очень, очень, о-о-о-о-о-очень жаль! Пожа-луй-ста! Прости этого бедного старика и отправь ему видео.       — Хм-м-м…       Лань Ванцзи неопределённо хмыкнул, обратив внимание на подругу и её мать, к которым только-только присоединились Цзян Фэнмянь и Цзян Чэн на совместный семейный обед. К счастью, Лань Ванцзи не пригласили (прямо говоря — не принудили) явиться на него. Мадам Юй выглядела чрезвычайно обескураженной, и, судя по большим глазам Цзян Фэнмяня и застывшему на месте Цзян Чэну, о плане Цзян Яньли они узнали только сейчас.       — Я отправлю Сянь-гэгэ видео, — снисходительно заверил его Лань Ванцзи, встав с места, и двинулся вдоль тропинок Пристани Лотоса, осторожно избегая тех, которые могли привести его к хозяевам.       — Да! — воскликнул Вэй Усянь, и Лань Ванцзи практически мог видеть, как тот вскинул кулак.       — Мн, — хмыкнул Лань Ванцзи, шагнув на дорожку, вещую в центральную часть поместья, — отправлю его Сянь-гэгэ, когда наступит время.       — Что, — глухо и холодно произнёс мужчина.       — Не волнуйся, — утешил его Лань Ванцзи, вежливо кивнув проходящим мимо слугам, которые или не обратили на него внимания, или не стали волноваться о его присутствии. — Уверен, возможность отправить его рано или поздно появится.       — Возможность… А-Чжань, почему мне кажется, что ты имеешь в виду: «Когда предоставится возможность заставить моего милого, очаровательного гэгэ страдать?», — спросил Вэй Усянь, нервно рассмеявшись.       — Сянь-гэгэ очень догадливый, — произнёс Лань Ванцзи непринуждённо и почти счастливо, ухмыльнувшись, когда Вэй Усянь закричал в телефон.       — Ай-я! — воскликнул Вэй Усянь. — Куда делся мой милый мальчик?! Кто этот монстр, обратившийся им?! А-Чжань?! Мне нужен мой А-Чжань!       Лань Ванцзи нежно улыбнулся, слушая жалостливый голос Вэй Усяня, которым тот просил вернуть деньги за брак.       — Хм-м, — Лань Ванцзи хмыкнул, вытащив ключи от дома Вэй Усяня. Те зазвенели, когда он вставил их в скважину и открыл замок. — Жаль слышать, что Сянь-гэгэ хочет вернуть меня обратно, — проговорил он с сожалением, — однако я уверен, что смогу найти более подходящего альфу, который сможет занять его место, — он притворно вздохнул, между тем скинув обувь. — Я всегда буду благодарен Сянь-гэгэ за его доброту, какой бы недолгой она ни была.       — Ах, — простонал Вэй Усянь, — А-Чжань такой жестокий! Сначала наказывает Сянь-гэгэ за нежное поддразнивание и отбирает у него то, что он жаждет больше всего в этом мире, а теперь делает вид, словно покончил со своим гэгэ! Ах!       По ту сторону разговора послышался тихий стук и шелест ткани, а жалобы Вэй Усяня не прервались ни на секунду.       Лань Ванцзи прошёл до кухни, открыл холодильник и стал искать что угодно съестное, — или, во всяком случае, делал вид, что ищет что-то на почти пустых полках, — после чего достал небольшую тарелку с тем, что осталось от приготовленного Вэй Усянем перекуса. Ему стоит купить чего-нибудь из еды в ближайшее время, но, впрочем, не сегодня. Как бы он ни был счастлив тому, что смог избежать ненавистного обеда в кругу семьи Цзян, Лань Ванцзи с нетерпением ожидал последствий, которые непременно проявят себя за ужином.       Возможно, он сможет сходить завтра в город, посетить некоторые рестораны из числа тех, которые нравились Вэй Усяню, или купить продукты, чтобы после попросить Цзян Яньли об услуге. И, быть может, он мог бы воспользоваться этой возможностью и найти подарки для своей семьи прежде, чем подруга сделает то, к чему всё идёт — выставит его прочь из Пристани Лотоса.       — Хм-м… — Лань Ванцзи хмыкнул, когда Вэй Усянь наконец-то притих, чтобы перевести дыхание после полусерьёзной тирады. — Я понимаю, как это бывает, — тихо произнёс он с толикой сожаления — тем, которое испытывал, будучи в разлуке с Вэй Усянем.       — Понимаешь что? — с подозрением спросил Вэй Усянь.       — Сянь-гэгэ хочет получить это видео больше всего на свете, — тихо вздохнул Лань Ванцзи, но лишь едва — достаточно, чтобы другой мужчина мог поверить, что он действительно подавлен. — Сянь-гэгэ хочет только дырочку А-Чжаня, а вовсе не самого А-Чжаня.       Закинув кусочек в рот, он довольно улыбнулся, когда альфа залепетал, попытавшись оправдаться.       — А-Чжань! Нет! — выдохнул Вэй Усянь. — Нет, нет! Клянусь, я имел в виду не это! Это просто фигура речи, поверь мне! Пожалуйста, не будь так жесток со своим гэгэ. Гэгэ глупый, очень глупый мужчина с большим глупым ртом!       — Сянь-гэгэ говорит очень серьёзно, — тихо произнёс Лань Ванцзи, постаравшись скрыть пронизывающее его ликование, когда, взяв в руки тарелку, направился в гостиную, где оставил ту на столике, а после лениво опустился на диван, пока Вэй Усянь продолжал сходить с ума.       С кем-то другим — кем-то, кто, как и этот мужчина, казался бы полностью убеждённым, что он подавлен, — Лань Ванцзи чувствовал бы себя неуютно, однако Вэй Усянь раскрыл его сексуальные предпочтения подруге — собственной племяннице, в конце концов! Неважно, что в тот момент она была поглощена своими собственными мыслями и злодейскими планами — это всё равно было неприемлемо, и Вэй Усянь должен заплатить!       — А-Чжань! Пожалуйста, поверь мне! Я просто. Я только… Агх! — запнулся Вэй Усянь.       — Слышал, — спокойно заметил Лань Ванцзи, — что люди часто лгут, когда не могут оправдать себя. Похоже, у Сянь-гэгэ есть некоторые проблемы с…       — Это не так! — воскликнул мужчина. — Я не лгу! И у меня нет проблем с тем, чтобы оправдать, просто… — Лань Ванцзи закинул в рот ещё один кусочек, пока ждал, когда Вэй Усянь сможет подобрать слова. Только он подумал о том, чтобы признаться, что всего лишь притворялся подавленным, когда Вэй Усянь заговорил вновь — нежно и печально: — Просто А-Чжань мне очень нравится. Я хочу все, что его касается, больше всего на свете. Это видео, голос А-Чжаня даже через телефон, его глупые и короткие сообщения, улыбку, — произнёс Вэй Усянь, и голос его, по-началу казавшийся счастливым, всё равно хранил в себе частичку тоски — точно нож, который пронзил сердце и душу Лань Ванцзи.       — Гэгэ… — выдохнул он.       Вот теперь он чувствовал себя в определённый мере плохим.       — Я хотел бы быть там с тобой, или чтобы ты был рядом со мной. Чёрт, да я был бы счастливее, чем сейчас, даже если бы мы оказались на Северном Полюсе, одинокие и замёрзшие, — сказал Вэй Усянь едва дрогнувшим голосом.       Лань Ванцзи облизнул губы.       — И чем… — начала он, когда голос дрогнул. Сглотнув, он попытался снова. — И чем бы мы занимались… оказавшись вместе? — спросил он, потянувшись за ещё одним кусочком, который так и не взял, решив уступить Вэй Усяню и спросить, чем бы они занимались.       — Хм-м… — Вэй Усянь хмыкнул, и Лань Ванцзи прикрыл глаза, представляя, как альфа медленно раскачивается из стороны в сторону, раздумывая на ответом, и позволил полным тоски воспоминаниям нахлынуть на него, когда… — Там, здесь или где-то ещё? — тихо спросил Вэй Усянь.       — Здесь, — торопливо ответил Лань Ванцзи, даже не раздумывая над ответом.       Он знал это место, мог оглянуться и живо представить то, о чём стал бы говорить Вэй Усянь, смог бы испробовать на вкус озеро, солнце и сухую землю. Смог бы услышать эхо, в котором сохранился смех альфы, уехавшего всего день назад, и ощутить его аромат, оставшийся на подушках, одеялах и в воздухе.       — М-м-м, снова с моим А-Чжанем, — хмыкнул Вэй Усянь. — Где мой А-Чжань сейчас?       — На диване.       — И чем занят мой сладкий малыш?       Уши опалило смущением, когда он услышал эти ласковые слова. «Малыш» — словно напоминание о его незрелости и неопытности, и Лань Ванцзи не стоило бы наслаждаться этим, однако из уст альфы эти слова звучат, как…       — Ел, — ответил Лань Ванцзи, закинув в рот последнюю дольку.       — И чем ты наполняешь свой милый животик, А-Чжань? — спросил Вэй Усянь, и печаль и беспокойство, постепенно исчезающие, уступили место лёгкой игривости.       Лань Ванцзи заколебался на миг, прежде чем признался:       — Тем, что осталось от подарка Сянь-гэгэ.       — Лань Ванцзи! — тут же воскликнул Вэй Усянь. — Это вовсе не обед! Пожалуйста, скажи мне, что ты ел что-то ещё? Или у тебя есть что-то ещё?       Поджав губы, Лань Ванцзи бросил взгляд на пустую тарелку и отказался признаваться, что эти несколько кусочков — всё, что у него было на обед.       — А-Чжань, — жалобно протянул Вэй Усянь. — Ай-я! Без меня некому позаботиться о тебе! Никто не покормит, как следует!       Лань Ванцзи фыркнул.       — Сянь-гэгэ не обязан меня кормить. Я поем, но позже: прямо сейчас в доме нет еды.       — А-Чжань, — сурово произнёс Вэй Усянь, и перед глазами мелькнул мрачный образ рассерженного и разочарованного альфы, который резко и громко опустил руки вниз, чтобы… — Хорошо! — неожиданно задорно и весело проговорил Вэй Усянь. — Вставай, ну же! А-Чжаню нужно встать!       Лань Ванцзи моргнул.       — Хм? Зачем? — глупо спросил он.       — Потому что Сянь-гэгэ собирается отправить тебя в приключение! — рассмеялся альфа. — Давай, вставай! Надень какую-нибудь обувь. Любую, в которой тебе будет удобно, — торопливо говорил он. — И убедись, что одежда подходит по погоде и, хм… Пусть это будет что-то в меру милое и крутое? Не что-то ужасное. Не то, чтобы в твоём гардеробе были такие вещи, — бормотал Вэй Усянь, пока Лань Ванцзи стоял и оглядывал себя. — Что-то такое… Хм… Нечто такое, что твой дядя мог бы назвать и удовлетворительным нарядом, и полностью неуместным. Понимаешь?       — Мн. Мне нужно переодеться, — произнёс спустя пару минут Лань Ванцзи.       У него было несколько нарядов, которые выглядели довольно неплохо, однако дядя определённо забрезжил бы слюной и устроил скандал, бросив на такую одежду лишь один взгляд. Он всё ещё верил, что запаховые железы на шее необходимо скрывать не только в повседневной жизни, но даже во время сна.       В детстве они с братом часто раздумывали над тем, есть ли у их дяди запаховые железы, или он на самом деле тратил наследство на духи для альф и дурил всех вокруг, накапливая деньги и власть, работая напрямую с советом директоров и всячески пытаясь завладеть компанией, которая по праву принадлежала старшему альфе семьи и его детям. К огорчению Лань Ванцзи, дядя никогда не думал ни о чём подобном, и теперь он будет вынужден в скором времени перенять дела компании, взвалив семейное дело на свои плечи.       Иногда они смеялись, скрывшись под простынёй в комнате Лань Сичэня, куда Лань Ванцзи часто пробирался, мучаемый кошмарами, и они представляли, что их дядя на самом деле скрывает брачную метку, которую ему оставил таинственный омега. Выдумывали, точно пара их дяди погибла или бросила его, а сам мужчина с тех пор скрывает укус под своей старомодной одеждой.       Прошло вот уже двадцать лет с тех пор, как они оказались под опекой дяди, однако ни разу за все эти годы у них так и не удалось увидеть его открытую шею даже краем глаза. Им довелось испробовать всё, и единственное, что они действительно не пытались сделать — это заглянуть в его комнату, пока дядя переодевался, или подглядеть за ним в душе, чтобы увидеть хотя бы край его желёз. Однажды они предложили провести отдых там, где царила влага и жара, и они надеялись, что дяде придётся поплавать или, по меньшей мере, снять большую часть одежды, однако он проявил удивительную устойчивость к палящему солнцу! И, что было не менее удивительнее, ненависть к плаванию! Их план провалился на корню, однако поездка вышла в целом неплохой, исключая некстати проявившийся вторичный пол Лань Ванцзи и гон, — необузданный, дикий, когда он кричал и просил альфу даже тогда, — в зарезервированном ими домике. Он до сих пор не знает, каким вышел счёт за уборку…       — Хорошо! — взволнованно воскликнул Вэй Усянь, вырывая Лань Ванцзи из вороха воспоминаний. — Не волнуйся, А-Чжань, Сянь-гэгэ позаботится о том, чтобы твой животик был полным и удовлетворённым, — проговорил он, прежде чем нежно и живо добавил: — Возможно, если бы я был там, то мог бы наполнить твой животик чем-то своим —возможно солёным.       Лань Ванцзи совершенно точно не врезался в дверной проём спальни в который раз за прошедшие сутки.       — Бесстыдник, — прошипел он и, пока альфа смеялся, а на фоне раздавался шелест ткани, зашёл в их спальню. Их спальню. Он стал называть это место так, во всяком случае, в своих мыслях с тех пор, как перенёс сюда свои вещи днём ранее с помощью нескольких исключительно раздражительных слуг.       Раскрыв гардероб, в который он положил всю свою одежду в надежде, что та впитает хотя бы слабый остаточный запах Вэй Усяня, он оглядел полки. Учитывая, как Вэй Усянь безжалостно дразнил его в присутствии Цзян Яньли вчера, Лань Ванцзи стоило бы обижаться на него, но этот мужчина действительно нравится ему.       Оставив телефон в стороне, он стал искать то, что подошло бы, пока не вытащил оттуда облегающие чёрные штаны и свободную белую рубашку. Одеваясь, Лань Ванцзи с любопытством прислушивался к шороху ткани, звучащему из динамиков телефона, и песне, которую Вэй Усянь вновь бездумно напевал, пока был чем-то занят.       — Переоделся, — объявил Лань Ванцзи, отступив и взглянув в своё отражение в зеркале, расположенному на задней части одной из дверей.       — Отправишь гэгэ фотографию? — спросил Вэй Усянь, тоном, который был чем-то средним между мольбой и подразниванием.       Лань Ванцзи взял в руки телефон, притворно нахмурился и, сделав снимок, отправил его Вэй Усяню.       — О, нет! — воскликнул Вэй Усянь. — Мой милый мальчик выглядит таким грустным! Гэгэ действительно сильно ранил его чувства! Гэгэ обязан загладить свою вину!       Лань Ванцзи фыркнул.       — Сянь-гэгэ, — начал он, надеясь объяснить, — я просто…       — Тихо! — оборвал его мужчина. — Позволь гэгэ повеселиться и загладить перед тобой вину!       — Хорошо, — согласился он мгновение спустя, задумавшись: неужели всё это время Вэй Усянь знал, что он на самом деле не был подавлен?       — Ах… Только посмотрите на моего прекрасного маленького альфу! — проговорил Вэй Усянь не то восторженно, не то мрачно. — Ах, — вздохнул альфа, — не уверен, что смог бы сдержаться и не коснуться А-Чжаня, если бы был сейчас рядом с ним.       Лань Ванцзи опустил взгляд на фото. Желая выглядеть на фотографии достаточно подавленным, чтобы это выглядело по-настоящему, он не задумывался ни о чём другом и теперь, глядя на экран телефона, признавал, что несмотря на хмурый вид он выглядел действительно неплохо. Этот наряд был одним из тех, которые разработали специально для него в знак протеста Су Миньшаню, единственный в своём роде и идеально подходящий ему. Штаны плотно облегали его ягодицы и бедра, белая рубашка струилась вокруг его тела, а при правильном углу обзора она и вовсе становилась прозрачной; свободные рукава, немного широкие от локтя до запястья, создавали разительный контраст, особенно учитывая, что подобный фасон — редкое для альфы явление.       На мгновение заколебавшись, он задумался о том, чтобы сделать ещё одну фотографию, на которой в этот раз не будет его хмурого выражения лица, однако телефон тихо завибрировал, оповестив о новом сообщении и прервав поток мыслей. Опустив взгляд на всё ещё открытое окно сообщений, он увидел фотографию, с которой на него смотрел одетый практически полностью в чёрное Вэй Усянь, и единственное, что выделялось — красные пуговицы и носки, выглядывающие из-под штанов.       — Красивый, — бездумно выдохнул Лань Ванцзи.       Вэй Усянь тихо рассмеялся.       — Спасибо, А-Чжань, — немного взволнованно проговорил Вэй Усянь, точно не ожидал, что Лань Ванцзи скажет, насколько красивым тот был — или, быть может, не ожидал, что он вообще допустит даже мысли об этом.       Глупый мужчина, как может он думать, что кто-угодно не посмотрит, затаив дыхание, на него такого — стоящего посреди захламлённой спальни в штанах, которые даже с вида в профиль очевидно облегают его округлый зад. Полупрозрачная чёрная рубашка, свободная в воротнике, была заправлена за пояс, закатанные рукава позволяли рассмотреть невероятно изящные запястья и край татуировки, которая красовалась на его левой руке, которая, уходя выше, скрывалась под манжеткой. Лань Ванцзи был слишком застенчив и не решался спросить Вэй Усяня о татуировке, которую видел достаточно редко, учитывая, как часто мужчина носил рубашки с длинными рукавами и днём, и ночью, несмотря на тёплый климат в Пристани Лотоса. Он обязательно спросит о ней, когда Вэй Усянь вернётся, а после, удостоившись возможности увидеть его полностью обнажённым, проследит каждую её линию и узнает, насколько выше она уходит. Достигает ли она груди, спины или?..       — А-Чжань? — спросил Вэй Усянь, привычно подразнивая. — Ты всё ещё со мной? Или тебя что-то отвлекло?       — Мн, — легко согласился Лань Ванцзи, опустив взгляд на телефон. — Меня действительно отвлекло кое-что очень красивое.       Он ухмыльнулся, когда альфа зашипел в телефон. Тот факт, что Вэй Усянь, казалось бы, никогда не привыкнет к тому, что Лань Ванцзи тоже дразнит его, вызывал в нём приятное ошеломление — и он надеялся, что никогда не перестанет удивлять того.       Повернувшись к гардеробу, он стал искать серые носки, которые шли в комплекте с нарядом. Он отказывался носить какие-либо цветные носки с рисунками, которые изначально шли в комплекте, а дизайнер настаивал, что он не может носить с этой одеждой ни чёрные, ни белые. Компромиссом стали тёмно-серые носки с узором в виде тонких полосок того же, но чуть более яркого цвета.       Никогда. От этого слова всё внутри Лань Ванцзи затрепетало. Никогда — это очень, очень надолго. Это — вечность. Никогда — глупая и невозможная идея, но Лань Ванцзи отчаянно жаждал это никогда. Мысли об этом посещали его всё чаще и чаще, особенно часто это случалось, когда он проводил время в одиночестве, пока вокруг царил полумрак ночи. Опечаленный многим и сонный, Лань Ванцзи продолжал думать и пытался найти путь к этому «никогда» и к возможности быть вместе настолько долго, насколько это возможно для таких, как они.       Размышляя об этом всё чаще, он чувствовал: Вэй Усянь тоже желал этого и хотел, чтобы то, что возникло между ними, стало чем-то большим, чем просто летний роман, время которого ужасно ограничено и после которого каждый из них должен будет вернуться к рутине своей жизни.       Лань Ванцзи шёл по дому — их дому, которым являлось это место даже в отсутствии Вэй Усяня. Их на миг — или, возможно, навсегда. Не так давно он заметил, что здесь есть ещё одна комната — отдельная от других и заброшенная, расположенная в конце коридора и заполненная коробками и рабочим столом. Возможно, Вэй Усянь хотел использовать её в качестве офиса, однако по какой-то причине так и не смог воплотить идею в жизнь. Возможно, Лань Ванцзи сможет обустроить там спальню, чтобы после, когда Цзян Яньли, у которой после замужества появится собственная семья, будет приглашать его в Пристань Лотоса, он мог поселиться в доме Вэй Усяня, «потому что это удобно» или «он хочет держаться подальше от главной ветви семьи Цзян». Перетащит достаточно вещей в комнату, чтобы никто не задался вопросом, где он спит, пока сам он будет проводить каждую ночь под альфой. Под Вэй Усянем, который будет иметь его снова, снова и…       — Что ты делаешь? — спросил Вэй Усянь, прервав тишину, которая образовалась, пока он шёл по коридорам до входной двери.       — Надеваю ботинки, — ответил Лань Ванцзи, схватив ту пару обуви, которая подходила к большинству нарядов, сделанными сокурсниками.       Определённая часть комплектов включала в себя и соответствующие ботинки — те студенты, которым нравилось делать обувь, пришли в неистовство, когда узнали, что у них не было никакого ограничения в бюджете. Конкретно эта пара обуви подходила к большинству нарядов, так что Лань Ванцзи мог брать с собой множество нарядов, но только эти ботинки, оставляя десятки пар других дома.       Вскоре он переедет в новую квартиру, расположенную неподалёку от главного здания фирмы семьи, и тогда вся обувь наконец-то окажется на своём месте. У него так много пар ботинок, что они, вероятнее всего, окажутся в одном с одеждой шкафу, однако он находил нечто привлекательное в идее расположить все их в прихожей, точно причину, по которой они могут поссориться с дядей. Этому человеку действительно расслабиться.       Закончив, Лань Ванцзи выпрямляется и берёт ключи, кошелёк и наушники, на которые тут же переключается, а после пытается засунуть всё необходимое в карманы — сложная задача, учитывая, что они были сделаны на манер тех, которые шьют для омег — неглубокие и бесполезные.       — А что делаешь теперь? — с усмешкой спросил Вэй Усянь, когда Лань Ванцзи тихо зарычал.       — Пытаюсь засунуть все свои вещи в карманы. Успел забыть, насколько они не вместительные, — он фыркнул. — Когда учился, я носил рюкзак, в который можно было положить, что угодно.       — Возьми какую-нибудь из моих сумок, — предложил Вэй Усянь, после объяснив, что их можно найти в гардеробной у прихожей. — Оу, — вдруг воскликнул он, пока Лань Ванцзи рылся в хаосе рюкзаков и прочих аксессуаров, — где-то там должна быть симпатичная сумочка с ремешком-цепочкой. Она отлично подойдёт к твоей одежде. Там ещё был пояс в комплекте.       Отложив несколько вещей в сторону, он вытащил из всей груды одну конкретную сумочку на цепочке, винтажную и с ремешком, удобно вложенным внутрь. Он замешкался, понимая, что эта вещица скорее выглядела «кошельком», сделанным под омег, чем на сумку, несмотря на внешний вид, который в определённой степени отличался от традиционных «милых» сумочек, которые омеги в большинстве своём используют.       — Подойдёт? — спросил Вэй Усянь, пока Лань Ванцзи торопливо набивал сумку своими вещами и протягивал ремешок через пустые петли штанов — и с лёгким смущением осознал, что совершенно забыл о том поясе, который шёл в комплекте с нарядом.       — Да, — ответил Лань Ванцзи, перекинув сумку через плечо и направившись к выходу. — Хорошо, — проговорил он, щёлкнув дверным замком, — куда мне нужно идти?       — Хм-м… — задумчиво протянул Вэй Усянь, и Лань Ванцзи всерьёз задумался о том, что у мужчины мог быть заранее подготовленный план помимо того, чтобы он покинул дом в поисках еды… где-нибудь. — Влево! — неожиданно воскликнул Вэй Усянь.       Моргнув, Лань Ванцзи посмотрел в указанное направление.       — И… Всё? — неуверенно спросил он.       «Влево» — расплывчатое и слишком скупое понятие.       — Иди влево до тех пор, пока не увидишь пурпурный фонарь на пятистороннем перекрёстке, — бессмысленно бросил Вэй Усянь, когда Лань Ванцзи начал идти по тропинке, которая, огибая дом, выходила за пределы дворика и вовсе не к озёрам, а к густо посаженному лесу, скрывшемуся за поместьем.       — Никогда не видел этих мест, — признался Лань Ванцзи: основные здания и комнаты гостей располагались правее и были окружены озёрами, возле которых они с Цзян Яньли проводили довольно много свободного времени, несмотря на то, что Лань Ванцзи до сих пор отказывался заходить в воду.       — Это неудивительно, — рассмеялся альфа, — очень немногие пользуются этой тропинкой или ходят в лес.       Лань Ванцзи хмыкнул, продолжив свой путь вдоль старой тропинки, которая довольно скоро стала стала казаться заросшей — впрочем, не настолько, чтобы это мешало ему пройти или могло испачкать его одежду.       — Красиво, — бросил Лань Ванцзи и, оказавшись в лесу, стал оглядываться по сторонам. Он и подумать не мог, что это место находится так близко к дому Вэй Усяня.       — М-м-м, — согласно хмыкнул Вэй Усянь; вслед за этим раздался звук, который напоминал скрип двери, — это моё самое любимое место в Пристани Лотоса, хотя ему не уделяют должной любви и заботы.       — Это всё ещё часть территории Пристани Лотоса? — поинтересовался Лань Ванцзи, перешагнув через толстый корень, пробивающийся сквозь землю.       — Конечно, — ответил Вэй Усянь с глухим раздражением. — На самом деле, частью территории является всё вокруг и даже те места, где нет никаких домов, пусть что-то из этого и не используется уже которое поколение. Где-то здесь раньше были сельскохозяйственные угодья, однако с тех пор, как Цзяны занялись судоходными делами, большая часть этого была забыта и стала этим лесом.       Взгляд Лань Ванцзи зацепился за верхушки деревьев. Пусть его познания в этой области были довольно скупы, однако он был уверен, что «не используется уже которое поколение» — значительное преуменьшение действительности, поскольку этим деревьям должно было быть по меньшей мере несколько столетий, учитывая то, насколько высокими они выросли.       — Семья Цзян живёт здесь очень давно, — заметил он, на что Вэй Усянь фыркнул в ответ.       — О, да, я бы сказал, что до абсурдного долго. Они являются той самой ужасно древней семьёй, которая держится за всё, чем обладает, вне зависимости от того, как это на самом деле глупо, — пожаловался Вэй Усянь сквозь гудение автомобилей и голоса людей, доносящихся через динамики эхом.       Лань Ванцзи прищурился. Похоже, что Вэй Усянь тоже отправился в своё таинственное приключение.       — Сянь-гэгэ недоволен лесом? — спросил он и замер, когда перед ним возникла развилка. — Здесь разделение.       — Продолжай идти влево, — почти бездумно сказал Вэй Усянь, и он задумался: сколько раз мужчина ходил по этим тропинкам, раз так точно понимал, где сейчас находился Лань Ванцзи и куда ему следовало повернуть. — В молодости, — сказал он, — я пытался уговорить отца Фэнмяня-гэ преобразить этот лес в парк, облагородить его или сделать что-то ещё. У меня почти получилось убедить их с бабушкой в целесообразности этой идеи, когда я уехал в университет, и мне даже удалось добиться от них финансирования в образовательный объект, и мы также выделили часть на развитие небольшого отеля. В городе часто не хватает комнат, так что и поддержка туристических направлений сильно страдает.       — Пришёл к фонарю, — прервал его на миг Лань Ванцзи, оглядываясь на тропинки, одна из которых — самая правая — выглядела почти полностью заросшей.       — Иди по второй справа, — направил его Вэй Усянь, тихо поприветствовав кого-то между тем, а после продолжил. — А затем Юй Цзыюань сделала предложение об ухаживании Фэнмяню-гэ и предупредила, что отзовёт его, если они отдадут или сделают что-либо с тем, что однажды перейдёт ей, — альфа протяжно вздохнул. — Это так глупо. Они ведь даже не используют всё это и никак не заботятся об этом месте.       — Мн, — хмыкнул Лань Ванцзи, оглядываясь, пока дорожка становилась всё более изолированной от других. — Одна тропинка у фонаря совсем заросла, — заметил он, свернув на резком повороте, который уходил к, по ему мнению, главному озеру — впрочем, он сворачивал столь часто, что уже не уверен в этом.       В чём Лань Ванцзи был уверен, так это в том, что если на телефоне пропадёт сеть, а вслед за ней — и его гид, он непременно потеряется. Верно, развилка встречалась лишь два раза, однако он не был силён в том, что касалось обратных путей. Остаётся надеяться, что в случае, если что-то случится, Вэй Усянь сможет позвать на помощь Цзян Яньли, чтобы та нашла его.       — О! — рассмеялся мужчина. — Ты даже не представляешь, что было! Большую часть этих тропинок привёл в достойный вид или я, или кто-то, кому я заплатил. Та тропинка кишит какими-то ужасными растениями и её необходимо расчищать по меньшей мере каждый месяц, иначе её просто невозможно использовать. А поскольку никто ею не пользуется, я перестал делать это.       — Понятно, — проговорил Лань Ванцзи — и тропинка вновь сворачивала влево, туда, откуда сквозь листья проглядывалось озеро, вдоль которого он шёл.       — Это действительно ужасно, там располагается такой прелестный родник. Я часто ходил туда на пикник, когда ещё был подростком, — Вэй Усянь тихо вздохнул. — Ты уже пришёл? — спросил тот в тот же миг, когда Лань Ванцзи свернул на повороте и…       Он замер и уставился на небольшое здание, построенное на доках, выходящих к озеру.       — Полагаю, что так, — проговорил он, медленно приближаясь к зданию. К пирсу было пришвартовано несколько лодок, а сами доки полнились людьми, которые ели и болтали между собой.       — Прекрасно! — воскликнул Вэй Усянь. — А теперь найди официанта.       Лань Ванцзи бродил по пирсу в поисках входа, который, как оказалось, выходил прямо на озеро. Только он зашёл внутрь, как молодая омега смерила его пронзительным взглядом.       — Только по предварительной записи.       — Дай мне поговорить с ней, — произнёс Вэй Усянь, и Лань Ванцзи машинально вытащил телефон из сумки, отключил блютуз и протянул ей.       Бросив на него недоброжелательный взгляд, та со вздохом взяла телефон и повторила:       — Только по предварительной записи, — произнесла она, однако стоило Вэй Усяню заговорить, как её лицо тут же просветлело. — Конечно! — произнесла она, улыбнувшись и вернув технику Лань Ванцзи. — Следуйте за мной, господин Лань, — произнесла она, пригасив Лань Ванцзи последовать за ней по ступеням.       Лань Ванцзи послушно последовал за ней, пытаясь торопливо переключиться на наушники, радуясь тому, что они позволяли ему слышать и окружение, и голос собеседника.       — Проходите, господин Лань, — проговорила женщина, впустив его в приватную комнату, вид которой выходил на озеро. Омега раскрыла длинные стеклянные двери, приговаривая: — Ваш официант скоро подойдёт. Прошу, сообщите ему, если вам что-то не нравится.       И, развернувшись, она покинула помещение и двинулась обратно к ступеням.       Лань Ванцзи оглядел комнату. Это было…       — Потрясающе, — тихо пробормотал он в динамики.       — Ага, — согласился Вэй Усянь. — Это место существует уже несколько поколений. Пра-пра-пра какая-то там бабушка Фэнмяня-гэ была большой поклонницей стряпни какой-то там прабабушки, — рассказывал он. — И она подарила её семье эту часть территорий, которую они после использовали под ресторан. Она поставила только одно условие и попросила, чтобы семье Цзян здесь всегда были рады, и для них была приготовлена отдельная комната.       — Эта? — спросил Лань Ванцзи, оглядевшись.       Помещение этажом ниже выглядело довольно экстравагантно, а это место превосходило его во многих деталях. В течение всей своей жизни он посещал подобные места вместе с братом и дядей, однако обычно рядом с ним был кто-то взрослый и опытный. Сейчас, оставшись в одиночестве, он вдруг ощутил себя ужасно молодым и неопытным. Какому этикету следовало придерживаться в местах, вроде этого?       — Ага, — подтвердил Вэй Усянь, вырвав его из пелены мыслей, — хотя это, разумеется, не оригинальное здание.       Лань Ванцзи оглядел комнату широко раскрытыми глазами. Разумеется? Что означало это разумеется?!       — А-Чжань? — спросил Вэй Усянь, и Лань Ванцзи неожиданно осознал, что его молчание затянулось. — Ты всё ещё здесь?       — Да, — пролепетал Лань Ванцзи.       Всё в порядке. Всё абсолютно в порядке.       — А-Чжань, — сурово повторил Вэй Усянь, — что не так?       — Просто волнуюсь, — осторожно проговорил Лань Ванцзи. — Мне нельзя находиться в местах, вроде этого, одному.       — Но ты не один, А-Чжань, — уверял его Вэй Усянь. — Я здесь и рядом с тобой, милый. То есть, не прямо рядом, где должен быть и где хотел бы быть, но рядом. Так, как только могу. Если ты в чём-то не уверен, то просто спроси! Клянусь, сотрудники тут довольно понимающие, к тому же они получают так много денег, что им будет абсолютно всё равно, даже если ты разденешься до нижнего белья.       Вздохнув, Лань Ванцзи выглянул в окно. Вид, открывающийся отсюда, захватывал дух: тихий ветерок приносил с собой неразборчивые голоса людей, пение птиц и шум волн, а солнце танцевало на каждой водной ряби и кронах деревьев.       Только он хотел поговорить об этом с Вэй Усянем, как тот неожиданно заговорил:       — Кстати о нижнем белье. Надел ли мой А-Чжань сегодня один из моих подарков?       При упоминании о подарке, сделанном мужчиной, шею Лань Ванцзи опалило жаром.       — А-Чжа-а-ань, — пропел Вэй Усянь дразнящим и оттого всё усложняющим тоном. — Ты всё ещё здесь? Неужели забыл, что надел, и решил спустить штаны, чтобы проверить…       — Сброшу звонок снова, — прорычал Лань Ванцзи, покраснев больше, когда мужчина просто рассмеялся.       — Хорошо, хорошо, — проговорил Вэй Усянь, — я больше не буду дразнить тебя, по крайней мере — на тему нижнего белья. Однако не могу обещать, что перестану дразнить А-Чжаня на другие темы, — он тихо вздохнул. — Из всего, что происходит между нами это — моё самоё любимое занятие, и хотя я пытаюсь загладить вину перед А-Чжанем, я…       — Нет необходимости, — прервал его Лань Ванцзи, невольно завозившись с цепочкой сумки.       — А-а-ах. Я же говорил, что знаю об этом, сладкий, — тихо пролепетал Вэй Усянь. — Ладно, ладно. Тогда я пытаюсь поднять тебе настроение. Устроит? Мой А-Чжань очевидно расстроен тем, что я уехал, и теперь я просто пытаюсь подбодрить его.       Лань Ванцзи прикусил губу, опустив взгляд на сумку — чёрную и винтажную, — и невольно задался вопросом, кому она принадлежала раньше. Несмотря на тёмный цвет, который Вэй Усянь очевидно любил, он не мог представить, чтобы тот когда-либо носил такое — в молодости или уже более взрослой жизни.       — Мн, — наконец-то согласился он, покрутив цепочку между пальцев. — Расстроен.       Он улыбнулся, когда Вэй Усянь заворковал над ним снова.       Это чувство — тоскливое, лёгкое и свободное, возникающее всякий раз, когда мужчина дразнит его, словно избалованного и требовательного ребёнка — странное, но оно нравится ему и позволяет чувствовать себя самим собой — таким, каким ему не позволяли быть. Сердце затрепетало, а перед глазами промелькнули воспоминания уходящего лета, наполненного образом Вэй Усяня, его вниманием, лаской и смехом.       — Скучаю по Сянь-гэгэ, — прошептал он, взглянув в сторону лестницы, проверяя, нет ли там официанта.       — Я тоже скучаю по А-Чжаню, — вздохнул Вэй Усянь. — Чёрт, — он рассмеялся, — что мы делаем? Знаю, мы никогда не обсуждали это, но, кажется, с самого начала это подразумевало собой только летнюю интрижку и ничего более!       — Мн, — серьёзно согласился Лань Ванцзи, услышав ещё один тихий смех мужчины. — Похоже, мы забыли об условностях.       — Похоже на то, — протянул Вэй Усянь. — Ай-я! Это так жестоко! Я же знал, что была причина, по которой я ни разу за все эти четыре десятка не влю…       Вэй Усянь прервался, закашляв в кулак, а Лань Ванцзи зажмурился, чувствуя, как пламя, — яркое и обжигающее, — проносится по его телу и…       — Господин Лань? — поприветствовали его лёгким голосом.       — Да? — прохрипел Лань Ванцзи, распахнув глаза, и пытался заставить румянец сойти с лица.       Мужчина, оказавшийся невысоким бетой, приветливо улыбнулся ему.       — Господин Лань, — повторил он, — желаете чего-нибудь выпить?       Лань Ванцзи машинально повторил название чая, которое ему продиктовал Вэй Усянь, и натянуто улыбнулся официанту, когда тот протянул ему меню. Поклонившись, мужчина произнёс:       — Я вернусь с напитком через минуту.       Развернувшись на пятках, он направился вниз по ступенькам.       Вэй Усянь неловко прочистил горло, а после заговорил с лёгкой неуверенностью:       — Итак, лично я заказал бы…       Так и прошёл его полдень: мужчина советовал ему блюда, которые он мог бы заказать, и указывал, как вести себя и что сказать. Смущение не сходило с лица Лань Ванцзи, пока он слушал и слушал наставления. В конце концов, Вэй Усянь тоже добрался до места своего назначения, которое являлось небольшим рестораном на окраине Илина, и заказал еду и напиток для себя. Занятые каждый своей едой, они продолжали вести лёгкий и непринуждённый разговор, и никто из них не был готов говорить о чём-то более сложном или личном после того, что едва не случилось между ними. После слов Вэй Усяня, которые почти приняли живые, реальные очертания.

***

      — Итак, А-Чжаню понравился обед? — спросил Вэй Усянь, когда Лань Ванцзи вышел из здания, жмурясь от яркого послеполуденного солнца.       — Мн, — хмыкнул Лань Ванцзи, — было очень вкусно. У Сянь-гэгэ прекрасный вкус.       — Разумеется! — рассмеялся мужчина, дразнясь. — Я смог поднять тебе настроение?       Фыркнув, Лань Ванцзи направился к тропинке и то и дело оглядывался на лодки, которых с момента его появления стало только больше, и на столики, расположенные по всему пирсу, которые теперь были заполнены до отказа смеющимися и улыбающимися людьми.       — Отлично! — проговорил Вэй Усянь, после громко зевнув. — Куда дальше?       — Возможно, в постель, — ответил Лань Ванцзи. — Сянь-гэгэ уже не молод, и ему необходим дневной сон.       — Пожалуй, — вздохнул Вэй Усянь, пока Лань Ванцзи продолжал идти по тропинке, которая вела обратно к их дому. — К сожалению, я собирался изнурить себя одним конкретным видео, которое так и не дошло до меня. Ах, как же я смогу теперь уснуть?       — Действительно, — сухо произнёс Лань Ванцзи, покраснев при мысли, что Вэй Усянь мог уснуть, удовлетворенный и счастливый после просмотра видео с ним…       — Возможно, А-Чжань сможет рассказать мне сказку, когда вернётся? — произнёс Вэй Усянь приторно сладко и с намёком на что-то плохое.       — Хм-м…       Лань Ванцзи хмыкнул, прищурился, когда подошёл к перекрёстку, и, не желая случайно потеряться в лесу из-за простого нежелания уточнять, спросил у Вэй Усяня направление, в котором нужно идти. Он замер, прежде чем продолжил идти по тропинке — той, которую считал, по своему мнению, правильной, — когда Вэй Усянь подтвердил, что этот тот путь, по которому он пришёл сюда.       — Не умею рассказывать истории, — признался Лань Ванцзи, прежде чем обернулся и посмотрел на ту заросшую травой тропинку, которую они с Вэй Усянем не так давно обсуждали.       — Не волнуйся, А-Чжань! — подбадривал его Вэй Усянь, пока Лань Ванцзи, вытащив телефон из сумки, делал несколько фотографий тропинки и растений, которые росли на ней. — Сянь-гэгэ поможет тебе!       — Мн, — с сомнением хмыкнул Лань Ванцзи, — Сянь-гэгэ обязательно поможет, — недоверчиво пробормотал он, продолжив путь.       — И что это вообще значит? — сварливо спросил Вэй Усянь, тихо поприветствовав кого-то на обратном пути к своему временному пристанищу в Илине.       — Это означает, — проговорил Лань Ванцзи, перешагнув прорвавшиеся сквозь землю корни, — что Сянь-гэгэ не создаёт впечатление человека, который хочет помочь.       Вэй Усянь издал тихий недовольный звук и тут же принялся увещевать об одном очень грубом мальчишке, а Лань Ванцзи, продолжая идти, не сдержал ни улыбки, ни тихого смешка, сорвавшегося с уст.       — Тогда, возможно, сказку на ночь буду рассказывать тебе я, — вздохнул Вэй Усянь, когда Лань Ванцзи вышел из леса, щурясь на яркое солнце и тепло.       — Ещё не ночь, — тихо проговорил Лань Ванцзи и, прогуливаясь по Пристани Лотоса, ловил на себе взгляды слуг, точно никогда не видели его, прожившего в этом месте уже месяц.       — Ага, но лично я очень сонный, — захныкал альфа. — Кроме того, я хотел, чтобы мы с А-Чжанем легли спать вместе, но малышка А-Ли выбросила этот план в окно.       — Возможно, если бы Сянь-гэгэ вёл себя лучше, я бы перезвонил ему позже, — холодно заметил Лань Ванцзи, порывшись в сумке в поиске ключей.       — Я вёл себя не настолько плохо… — обиженно пробормотал Вэй Усянь и всхлипнул, чтобы придать голосу большей драматичности, и Лань Ванцзи закатил глаза, перешагнув порог их дома. — Дразнить А-Чжаня приятно, а я всего лишь слабый мужчина, разве мог я сдержаться?       — Возможно, Сянь-гэгэ сможет сдержаться в следующий раз, когда вспомнит про наказание, — заметил Лань Ванцзи и, скинув обувь, направился в спальню, чтобы снять уже ставшую достаточно неудобной одежду.       — Ага! — воскликнул Вэй Усянь. — Значит, признаёшь, что наказываешь меня, не отправляя это видео?!       — Никогда не отрицал, — проговорил Лань Ванцзи и только начал раздеваться, когда заметил своё отражение в зеркале: футболка уже стянута, а резинка боксеров выглядывала из-под пояса штанов. — Где сейчас Сянь-гэгэ? — поинтересовался он. Вэй Усяню потребовалось почти двадцать минут, чтобы дойти до ресторана, следовательно…       — На полпути, — ответил мужчина, определённо не догадываясь о мыслях, закравшихся в голову Лань Ванцзи — и тот, взяв в руки телефон, сделал фотографию. — А что?       Лань Ванцзи не сдержал ухмылки, когда перешёл в их сообщения и отправил фотографию.       — Ничего такого, — беззаботно сказал он и, отбросив телефон в сторону, продолжил раздеваться. — Кажется, я вспомнил подходящую для Сянь-гэгэ сказку, — сказал он, пока Вэй Усянь там, на фоне, пискнул, очевидно открыв фотографию.       — Лань Ванцзи! — прошипел мужчина.       — Мн, — невинно промычал Лань Ванцзи, сбросив с себя всё, кроме нижнего белья, а после, повернувшись к зеркалу спиной, вновь взял в руки телефон и оглянулся через плечо на обтянутые тканью ягодицы. — Это плохо? — спросил он, отправив ещё одну фотографию.       Откинув одеяло в сторону, пока там, на фоне, звучали стоны, жалобы и комплименты, он устроился на постели.       — А-Чжань, о, чёрт, ты только взгляни на себя. Чёрт, это… Те самые, да? Те боксеры, которые я оставил тебе?       — Мн, — хмыкнул Лань Ванцзи, опустив взгляд на бельё с узором кроликов.       — Чёрт, А-Чжань, — прохрипел Вэй Усянь. — Это невероятно жестоко. Дом не близко, а мне теперь придётся идти со стояком и… Ох, возможно, от меня несёт. Ты действительно хочешь этого, малыш? Хочешь, чтобы каждый в Илине знал, как я пахну, когда ты возбуждаешь меня?       Лань Ванцзи тихо прорычал, а Вэй Усянь рассмеялся.       — Об этом узнает каждый, сладкий. О том, что я собираюсь добраться домой, зайти туда и сразу трахнуть свой кулак. Тебе нравится это, сладкий? Нравится знать, что об этом узнают все? Как если бы каждый знал, что я принадлежу тебе?       — Сянь-гэгэ, — прохныкал Лань Ванцзи, — это я должен рассказывать здесь историю.       Из динамиков раздалось эхо смеха.       — Ах, вот, значит, как, хм? — дразнился Вэй Усянь. — А-Чжань собирается рассказывать мне грязную историю на протяжении всех двадцати минут? Хочет раздразнить и довести до отчаяния до того, как я наконец-то окажусь дома?       — Да, — прошипел Лань Ванцзи, прижав ладонь к члену.       Как он мог возбудиться так сильно просто от слов, которые произносил старший альфа? От разговора о том, что Вэй Усянь принадлежит ему?       — Какой жестокий мальчишка, — рассмеялся Вэй Усянь. — Хорошо, малыш, — мужчина выдохнул, а тон его голоса звучал слишком расслабленным и дразнящим — так, как нравилось Лань Ванцзи, — покажи, на какие грязные вещи ты способен.       Ох. Вэй Усянь действительно предполагает, что Лань Ванцзи неумел в развратных речах — по крайней мере, не думает, что он действительно сможет возбудить его. Лань Ванцзи прищурился. Он покажет ему. Игра началась.       — Это история, — начал Лань Ванцзи, сглотнув вовсе не от волнения, — о молодом мужчине, который жил один.       — Почему он жил один? — оживлённо спросил Вэй Усянь.       Лань Ванцзи поджал губы.       — Потому, что был проклят, — резко ответил альфа       — Почему он был проклят? — спросил Вэй Усянь с прежним воодушевлением.       — Потому, что колдуну не понравилась его семья.       — Почему…       — Ты собираешься постоянно задавать вопросы? — раздраженно спросил Лань Ванцзи, нахмурившись, когда Вэй Усянь привычно рассмеялся.       — Конечно! — ответил Вэй Усянь. — Какой ребёнок не станет задавать тысячу вопросов, пока слушает сказку?!       Лань Ванцзи тяжело вдохнул, в ответ на что Вэй Усянь вновь зашёлся смехом.       — Прости, А-Чжань, — с трудом проговорил он между смешками, — что-то не так?       — Нет, — прорычал Лань Ванцзи. — Это история о молодом мужчине, который жил один, потому что был проклят колдуном, не возлюбившим его семью за то, что они отказались впустить его в дом из-за странного вида и пожилого возраста, — бегло произнес он, на что Вэй Усянь хмыкнул.       — Что это было за проклятье? — спросил Вэй Усянь, рассмеявшись, когда Лань Ванцзи тихо прорычал ему в ответ.       — Старый колдун сказал: «Раз вы назвали меня странным, я прокляну вашего ребёнка, и пусть он будет страннее меня!» — и проклял ребёнка, а тот стал альфой, которого привлекают другие альфы, — произнёс Лань Ванцзи.       — А-Чжань… — вздохнул Вэй Усянь, когда Лань Ванцзи наконец-то прервал его.       — И они прогнали его, оставив жить в одиночестве и унижении. Иногда его мать и брат, которые были омегами, навещали его, но не его сестра и отец, которые были альфами, и в конце концов даже мать и брат стали приходить к нему только раз в год.       — А-Чжань, ты что, серьезно собираешься сначала рассказать мне депрессивную историю, чтобы потом перейти к развязным разговорам? — спросил Вэй Усянь с нежным беспокойством.       — Да, — сурово ответил Лань Ванцзи, — а теперь помолчи, — оборвал он его, вызвав новый приступ смеха. Лань Ванцзи продолжил только когда Вэй Усянь успокоился. — Так он жил на протяжении многих лет, неоднократно спрашивая себя: «Что я такого сделал? Что со мной не так?». Всё изменилось в один день, поздней осенью его двадцатого года жизни, когда он, прогуливаясь по лесу вокруг дома, наткнулся на красивого раненого молодого альфу.       — Он влюбился в альфу с первого взгляда? — мечтательно спросил Вэй Усянь.       — Да, — ответил Лань Ванцзи. — Одинокий альфа влюбился, когда впервые увидел раненого мужчину, и тот стал для единственно важным в этом мире. Он взял альфу на руки так осторожно, как только мог, и отнёс его бессознательное тело в свой дом, уложил на свою постель и стал заботиться о ранах.       — Он оставлял на нём свой запах? — тихо спросил Вэй Усянь, пока там, на фоне, раздавался гул, как на пешеходном переходе.       — Да, — подтвердил Лань Ванцзи, — одинокий альфа постоянно оставлял на нём свой запах. В первый день, пока тот спал, он прижал пальцы к запястью раненого альфы, на второй вместо пальцев — собственное запястье, а на третий он прижал запястье к его шее. Каждый день после этого он прижимался к его шее носом и глубоко вдыхал собственный аромат, которым раненый мужчина пах всё сильнее.       — А-Чжань, — серьёзно проговорил Вэй Усянь, — ты вдохновился Американской новеллой о навязчивом альфе, который похитил своего одноклассника и, по сути, издевался над ним?       — Да, — ответил Лань Ванцзи и поспешил продолжить, когда Вэй Усянь усмехнулся, — на шестой день одинокий альфа едва успел подумать о том, чтобы оставить свой запах на его паховых железах, как мужчина очнулся.       — Мистер Одинокий Альфа просто собирался оставить свой запах в столь интимном плане на этом бессознательном парне? — спросил Вэй Усянь тяжёлым голосом, и Лань Ванцзи невольно задумался, не зашёл ли слишком далеко, случайно приняв желаемое за действительное?       — Это, — неуверенно заговорил Лань Ванцзи, — прости, я не должен был…       — А-Чжань, — оборвал его Вэй Усянь по-прежнему тяжелым, задушенным голосом, и, ох… — А-Чжань, всё в порядке. Более чем, — проговорил тот, шумно сглотнув. — Чёрт, сколько мне ещё идти? Почему это место так далеко?       Уставившись мутным взглядом в потолок, Лань Ванцзи скользнул рукой под ткань белья.       — В момент, когда одинокий альфа посмотрел в глаза раненного мужчины, он понял, что все сомнения, которые были в его мыслях, и страх, что этот человек уйдёт — всё исчезло. Этот мужчина принадлежал ему — сейчас и всегда.       Он коснулся себя и медленно, растягивая этот момент, провёл рукой по члену, облегченно выдыхая.       — О, чёрт, А-Чжань, ты?.. — спросил Вэй Усянь, когда шаги, которые звучали стуком ботинок о бетон на фоне, ускорились. Он бежал? Вэй Усянь бежал, чтобы поскорее попасть домой, где он сможет наконец-то и немного раньше коснуться себя?       — Да, — выдохнул Лань Ванцзи, грубо сжав себя.       — Чёрт. Так что там сделал раненый мужчина? Понравился ли ему одинокий альфа в ответ или он…       — Влюбился в ответ, — выдохнул Лань Ванцзи. — С первого взгляда. Раненый альфа был благодарен одинокому альфу, поэтому спросил: «Чему я могу отплатить тебе? Ты спас мою жизнь, и теперь она принадлежит тебе. Можешь просить всё, чего пожелаешь». Одинокий альфа не отводил от этого яркого и улыбчивого человека взгляда и думал, что вот он — центр его вселенной. «Останься со мной» — попросил одинокий альфа со жгучим страхом, предполагая, что раненый мужчина откажет ему и скажет: «Нет. Пусть ты спас мою жизнь, однако я не могу остаться здесь навсегда». Вопреки всем ожиданиям, альфа улыбнулся и потянулся к нему навстречу, почти соприкоснувшись носами, и ответил: «Моя жизнь теперь твоя. Я буду рядом, пока это то, чего ты желаешь.       — И что случилось потом? — с придыханием спросил Вэй Усянь.       — И раненный альфа сказал: «Ах, но, уверен, если ты захочешь этого, нет ни единого шанса, что, оставшись, я смогу держать руки при себе. Ты самый прекрасный мужчина, которого я когда-либо видел». «Но я альфа! — воскликнул одинокий человек, отпрянув. — Это странно, и быть вместе кому-то, вроде нас, — позор!». «Ах, — выдохнул раненый альфа, — кто сказал тебе подобную чушь? Как может кто-то не желать твоей красоты? Как может кто-то не желать почувствовать тебя собой настолько, насколько это возможно?» — дразнился мужчина.       — А-Чжа-а-ань, — простонал альфа.       — И затем раненый альфа повалил одинокого альфу на спину, — продолжил Лань Ванцзи, прервавшись лишь на миг за тем, чтобы коснуться себя ещё раз, — и зашептал на ухо: «Я чувствую тебя в себе. Твой запах заполняет меня изнутри. Возможно, ты хотел бы оказаться внутри меня иным способом?»       — О, чёрт, ещё бы он не хотел! — рассмеялся Вэй Усянь, зазвенев ключами, и Лань Ванцзи услышал, как щёлкнул замок. — Что они сделали, А-Чжань? — спросил он, между тем хлопнув дверью. — Малыш, расскажи мне, что они сделали потом?       — Чем занят Сянь-гэгэ? — спросил он вместо ответа, прислушавшись к звукам по ту сторону их разговора, ждал, когда Вэй Усянь пойдет по коридорам, упадет на постель и…       — Прислонился ко входной двери и вытащил член, — прохрипел альфа.       — М-м, — простонал Лань Ванцзи, — гэгэ.       — Продолжай, А-Чжань, расскажи своему гэгэ сказку. Что случилось потом?       — Он… Ах! — попытался ответить Лань Ванцзи, вслушиваясь в то, как Вэй Усянь грубо и шумно ласкал себя…       — Куда ты пропал, сладкий? — спросил Вэй Усянь глубоким, дразнящим голосом. — Давай же, малыш, у тебя так хорошо получалось. Расскажи мне, чем закончилась моя история.       Замерев, Лань Ванцзи сделал несколько глубоких вдохов и выдохов, пытаясь сосредоточиться и вспомнить продолжение…       — Одинокий альфа кивнул, — наконец произнёс Лань Ванцзи. — «Да» — выдохнул он, и раненый альфа накрыл его тело своим, пока не прижался настолько близко, что наконец-то смог дотянуться до его губ поцелуем, и они повалились на кровать. Раненый альфа устроился на его бёдрах и нежно улыбнулся более не одинокому альфе. «Не могу дождаться момента, когда смогу почувствовать тебя внутри» — сказал более не раненный альфа, а после вновь склонился над возлюбленным и утянул в новый поцелуй. Их пальцы путались в волосах друг друга, скользили по одежде, и вскоре возлюбленный альфа и исцеленный альфа, обнаженные, прижимались друг к другу — и телами, и членами.       — О? И что случилось потом? Возлюбленный альфа трахнул исцелённого?       — Нет, — проговорил Лань Ванцзи, издав короткий смешок, — в тот момент он не знал, что ему нужно делать, и рассказал об этом исцелённому альфе. Тот улыбнулся ему и произнёс: «Не волнуйся, моя любовь, я знаю, что делать. Позволь показать».       Вэй Усянь хрипло рассмеялся.       — Разве не исцелённый альфа хотел почувствовать возлюбленного в себе, хм?       — Мн, — согласился Лань Ванцзи, медленно задвигав рукой, — хотел, поэтому, оседлав возлюбленного альфу, опустился на его член и… и…       Лань Ванцзи прикусил губу. У него нет опыта в сексе, ладно? Он действительно не знает, что делают дальше!       — И что, сладкий? Что случилось потом?       — Я-я не… — заколебался Лань Ванцзи.       Вэй Усянь тихо рассмеялся.       — О, сладкий, ты поймёшь, поверь. Ты просто будешь знать, что делать, когда оседлаешь мой член, — выдохнул тот, и разговор заполнился влажными звуками того, как он ласкал свой член. — Знаешь, большинство альф не умеет принимать другого альфу в таком положении — что-то другое в принципе, на самом деле, — потому что их инстинкты тут же дают о себе знать, и это приводит их в бешенство, но ты? Ах, ты принимал ту игрушку так хорошо. Уверен, ты сможешь оседлать меня, и тебе понравится это.       — Сянь-гэгэ, — простонал Лань Ванцзи.       — Ах, ты будешь так хорошо смотреться верхом на мне, малыш. Изъездишь, выжмешь досуха своей озабоченной дырочкой, — хрипло смеялся он. — Полагаю, пора начать тренироваться, чтобы убедиться, что у меня хватит самоконтроля, и я смогу заставить тебя кончить по меньшей мере пару раз, пока ты будешь ездить на мне и использовать.       Лань Ванцзи выгнулся на постели, застонал и излился на грудь, не переставая двигать рукой по члену.       — Чёрт, малыш. Ты только что кончил? — спросил Вэй Усянь и рассмеялся, когда Лань Ванцзи согласно простонал. — Доволен ли ты теперь, сладкий? Или ты хочешь продолжать до тех пор, пока не кончишь снова?       — Снова, — пробормотал Лань Ванцзи, вжавшись в подушку лицом. — Гэгэ-э-э.       — Чего ты желаешь, сладкий? Расскажи своему гэгэ, чего ты хочешь.       — Больше, Сянь-гэгэ-э-э.       — Хочешь, чтобы я продолжил говорить? Или ты просишь о чём-то другом? Возможно, моему А-Чжаню нужно что-нибудь внутри него? — спросил альфа, и Лань Ванцзи согласно простонал в ответ. — У тебя рядом лежит лубрикант?       Лань Ванцзи кивнул, а после, моргнув, пробормотал согласие и завертелся в поисках тюбика, который оставил на прикованном столике после своих приключений с подарком Вэй Усяня на прикроватной тумбочке.       — Возьми подушку и устрой её под собой, — посоветовал альфа, дыхание которого было тяжёлым и хриплым. — Гэгэ хочет, чтобы ты оседал свою руку, как член гэгэ однажды.       Лицо полыхало, когда Лань Ванцзи, последовав инструкциям Вэй Усяня, подоткнул одну подушку под себя, раздвинул ноги и выдавил немного лубриканта на руку.       — Ах, ты такой хороший мальчик, — простонал Вэй Усянь, — так прекрасно следуешь указаниям гэгэ.       Лань Ванцзи завёл руку назад и шумно выдохнул, когда один палец скользнул внутрь. Заинтересованный, он заёрзал на нём, как прошлым днём, неуверенный, что ему нравится — по крайней мере, до того момента, когда мышцы, расслабившиеся достаточно, могли позволить просунуть несколько пальцев, и Лань Ванцзи наконец-то дотронулся до того восхитительного пучка нервов, от прикосновения к которому по телу растекались волны удовольствия.       — Чем ты занят, сладкий? — проворковал Вэй Усянь, точно на самом деле не знал.       — Сянь-гэгэ, — захныкал Лань Ванцзи, и голос его — жалостливый, растерянный — заставил другого мужчину рассмеяться.       — Ну же-е, — протянул Вэй Усянь. — Расскажи своему гэгэ, что ты делаешь. Разве А-Чжань не собирался дразнить меня очень развратной сказкой на ночь?       Лань Ванцзи тихо зарычал на мужчину и прикрыл глаза, когда тот привычно и громко рассмеялся.       — Жестокий, — пробормотал он, — Сянь-гэгэ жестокий.       — Очень жестокий, — согласился альфа. — А теперь расскажи гэгэ, чем ты занят. Расскажи ему, какой ты хороший и послушный мальчик, и как хорошо ласкаешь свою прелестную дырочку пальцами, как гэгэ просил тебя.       Лань Ванцзи простонал, когда скользнул внутрь ещё одним пальцем.       — Внутри, — неразборчиво пробормотал он. — Пальцы внутри.       — О? — выдохнул Вэй Усянь. — И как много пальцев внутри, малыш?       — Два, — выдохнул Лань Ванцзи и выставил перед собой руку, когда начал слишком сильно заваливаться вперёд, но в итоге только упал и зарычал в разочаровании. — Хочу гэгэ.       — Я здесь, сладкий. Здесь, — проговорил альфа. — Я тут и слушаю, как ты ездишь на своей руке, как ты тренируешься перед тем, как оседлаешь меня, когда я буду там. Чёрт. Я практически вижу тебя, малыш. Ты такой красивый, ты знаешь это?       Захныкав, Лань Ванцзи впустил в себя третий палец.       — Три, — выдохнул он и задвигался на пальцах, пытаясь поднять и опустить бёдра настолько, насколько мог. — Двигаюсь, — проскулил он, прикусив губу, когда Вэй Усянь простонал.       — Ох? Ты ездишь на своей руке ради гэгэ? — выдохнул Вэй Усянь, и, ох, Лань Ванцзи не уверен, что когда-либо слышал его голос таким надломленным.       Согнув ноги и прогнувшись в талии, Лань Ванцзи выгнулся назад, чтобы взять телефон, отчего благодаря новому положению он наконец-то смог надавить на этот замечательный пучок нервов и застонал, задвигавшись на пальцах — а пальцы тем временем сомкнулись на устройстве, и он поднял его над собой, чтобы…       — Пресвятые угодники! — воскликнул Вэй Усянь, очевидно увидев фотографию — бесстыдную, прекрасную, и даже сам Лань Ванцзи мог согласиться, что выглядит, словно самый настоящий грех: одна его рука скрыта за спиной, рот приоткрыт, в глазах застыли слёзы, а его твёрдый и истекающий член лежал на подушке. Он опустил на него, лежащего поверх гладкой ткани, взгляд и прислушивался к тому, как Вэй Усянь, кончая, выругался так, как делал это всегда, а после хрипло рассмеялся. — Чёрт, малыш. Ты такой красивый, что я счастлив, словно какой-то подросток, — вслед за смехом, которые стал ещё заливистей, зазвенели ключи. — Чёрт, я кончил на коврик.       Простонав, Лань Ванцзи насадился на пальцы сильнее и запрокинул голову, когда продолжил двигаться.       — Гэгэ-э-э, — захныкал он, задвигав бёдрами усерднее и быстрее, и всякое слово, сказанное Вэй Усянем, меркло перед картиной, мелькнувшей в мыслях: этот мужчина под ним, а вместо собственных пальцев — твердый, горячий член, который проникает в него глубже и сильнее. — Сянь-гэгэ! — выкрикнул он, излившись на постель и выгнувшись, возможно, слишком сильно, потому что мгновенно потерял равновесие и завалился назад.       — Ой, — проговорил он спустя какое-то время, когда сумел восстановить дыхание, и тихо простонал, вытащив из-под себя руку.       — Ой? — серьёзно спросил Вэй Усянь. — Что за ой? Что случилось?       — Упал, — ответил Лань Ванцзи и заёрзал, встав на колени, когда случайно задел на прохладное семя ступнёй и поморщился.       — Ты упал? — рассмеялся Вэй Усянь. — Как это случилось, милый?       — Не знаю, — пробормотал Лань Ванцзи и, поднявшись, опустил взгляд на подушку. Ох, похоже, он использовал ту, которая принадлежала Вэй Усяню. Ужасная трагедия.       — Ты в порядке? — спросил Вэй Усянь, безуспешно попытавшись сдержать смех.       — Мн… — хмыкнул Лань Ванцзи. — Задел ногой сперму.       Вэй Усянь рассмеялся пуще прежнего.       — У тебя сперма на ноге? Ох, это ужасно.       — Мн, — серьёзно согласился Лань Ванцзи, оглянувшись в поиске чего-то, чем мог воспользоваться. — Нужно вытереть.       — Мн, это очень важное дело, — серьезно сказал альфа. — Не собираешься снова принять душ вместе с гэгэ? — игриво спросил он, на что Лань Ванцзи нахмурился, взглянув на телефон.       — И после этого Сянь-гэгэ утверждает, что ненасытный здесь я, — тихо произнёс он, вытерев ногу чистой стороной подушки, прежде чем стянул наволочку и, на миг заколебавшись, вытер ею остальную часть тела.       — Даже не знаю, что могу сказать на это, — вздохнул мужчина, а после в наушниках прозвучал его тихий стон, когда, по мнению Лань Ванцзи, мужчина вытянулся, чтобы размять затёкшие мышцы. — Ранее я сказал, что благодаря А-Чжаню чувствую себя счастливым подростком, так почему он не может превратить меня ещё и в такого же возбуждённого?       — Хм-м… — хмыкнул Лань Ванцзи. — В таком случае, надеюсь, Сянь-гэгэ сможет удовлетворить меня, когда вернётся, — вдумчиво протянул он, ухмыльнувшись, когда тот захрипел.       — Ай-я! — воскликнул Вэй Усянь. — Не надейся, что моё бедное старое тело сможет угнаться за тобой только потому, что я возбуждён как какой-то подросток!       — Сянь-гэгэ сказал, что будет тренироваться, чтобы сравниться со мной, — продолжил он, как если бы не слышал слов, сказанных альфой. — Надеюсь увидеть прогресс.       — А-Чжань, — сурово проговорил мужчина. — А-Чжань, если не будешь осторожен — можешь и убить меня. Это то, чего ты желаешь? Возбудить своего бедного гэгэ настолько, что он умрёт от этого? Собираешься использовать его член до тех пор, пока в нём не останется ни капли, а сознание не покинет бренное тело?       Лань Ванцзи хмыкнул, переложив телефон на прикроватную тумбочку, и принялся разбирать постель.       — Уверен, Сянь-гэгэ сможет пережить это.       — Не сможет! — рассмеялся Вэй Усянь. — Ах, мой глупый распутный мальчишка, — вздохнул он. — Ты такой замечательный.       Лань Ванцзи замер с наволочкой в руках, которую стягивал в то время с подушки.       — Сянь-гэгэ тоже замечательный, — тихо произнёс он, продолжив снимать постельное бельё с кровати.       Вэй Усянь тихо хмыкнул, и Лань Ванцзи позволили тишине захватить их, пока сам он занимался уборкой, а альфа — перемещался по коридорам своего временного пристанища: где-то на фоне журчала вода, звенели стаканы и шуршала ткань.       Лань Ванцзи сунул телефон под мышку, схватил всё постельное бельё и забросил в стиральную машину, прежде чем обнаружил отсутствие какого-либо стирального порошка.       — Сянь-гэгэ, — подал голос Лань Ванцзи, — где у тебя стиральный порошок?       — Стиральный порошок? — спросил Вэй Усянь со столь сильным замешательством, которого Лань Ванцзи не ожидал услышал в ответ на простой вопрос. — Почему у меня должен быть стиральный порошок?       — Для стиральной машины?       — Какой стиральной машины?       Лань Ванцзи замер, а после медленно перевёл удивлённый взгляд на то, что определённо являлось самой настоящей стиральной машиной.       — Сянь-гэгэ… — серьёзно проговорил мужчина.       — А-Чжань, — вторил ему Вэй Усянь столь же серьёзно.       — Ты не знал, что в конце коридора в шкафу есть стиральная машина? — спросил он и нахмурился, когда Вэй Усянь оставался удивительно молчаливым.       — Ты… Шутишь, да? — взволнованно рассмеялся Вэй Усянь. — Там нет никакой стиральной машинки, не так ли? — продолжил тот с нервным смехом, пока Лань Ванцзи, сделав фотографию, отправлял её мужчине.       — Ох… — выдохнул Вэй Усянь спустя пару секунд, когда, возможно, с глупым видом уставился на снимок. — Возможно, эм, мы можем просто, знаешь, забыть об этом? Можем притвориться, что я сказал что-то вроде: «Ох, у меня как раз закончился стиральный порошок, прости!» вместо… того, что я не знал, что в моём доме есть стиральная машинка?       Лань Ванцзи уставился на грязные простыни, раздумывая, стоит ли забыть об этом и просто закинуть всё постельное бельё в прачечную Пристани Лотоса.       — Сянь-гэгэ, — спросил он спустя несколько минут, — что за комната в конце коридора? — запихивая постельное бельё в машинку, он столкнулся с ещё одним затянувшимся молчанием. Завтра от непременно отправится в город и купит порошок. — Сянь-гэгэ, — напомнил он о себе.       — А-Чжань, — ответил тот, попытавшись говорить столь же серьёзно, однако голос его казался излишне высоким и хриплым. — Я… Эм… Мастерская?       — То, что Сянь-гэгэ называет офисом? — осторожно поинтересовался Лань Ванцзи и направился в ванную, отключил наушники и вынул их из ушей прежде, чем взял резинку, которой собрал волосы.       — Верно, — прохрипел Вэй Усянь. — Это… Да, именно так я и называю мой, эм, офис. Мастерская. Ага. Мастерская, как. Ах, знаешь, детки, чтобы выглядеть круто, называют такие места мастерской, и я не был исключением, — пробормотал мужчина, напряжённо рассмеявшись, а Лань Ванцзи зашёл в душевую кабинку, вновь устроив телефон на всё той же полке у того лотосового скраба.       — Конечно, — сухо отозвался Лань Ванцзи, включив душ, и невольно вздрогнул, когда на него полилась тёплая вода.       Лань Ванцзи схватил один из гелей для душа, которых у Вэй Усяня было немеренно, и начал мыть себя, уделив особое внимание ногам, которые так глупо испачкал в собственном семени. Пусть он и вытер то место раньше, однако… он всё ещё чувствует эту вязкую жидкость на коже, ладно? Сначала он тщательно смоет все следы с себя, а после — со всех тех мест, которых касалась его нога по пути в душ.       Тем временем Вэй Усянь оставался удивительно тихим, и не успел Лань Ванцзи задуматься о том, что звонок мог попросту прерваться, как мужчина заговорил первым:       — Мне нужно идти, — проговорил он совершенно пустым и безжизненным голосом.       — Сянь-гэгэ? — спросил Лань Ванцзи, торопливо выключив душ. — Что случилось?       — Я просто… Я… — забормотал Вэй Усянь.       — Сянь-гэгэ? — повторил Лань Ванцзи, схватив телефон, и вздрогнул, когда Вэй Усянь закричал.       — Аргх! Ради всего святого! — продолжил тот кричать, пока Лань Ванцзи глупо смотрел на телефон в своих руках. — Достаточно было одной стиральной машинки, но грёбанная комната?! Что со мной не так?       — Сянь-гэгэ?..       Вэй Усянь тут же прервал его, не позволив вставить ни слова.       — Мне нужно идти. Проверить и это место, потому что я… Не знаю. Что ещё я мог упустить? Можешь прислать фотографии? — неожиданно попросил Вэй Усянь.       — Фотографии? — прохрипел Лань Ванцзи.       — Да. Фотографии. Фото этой стиральной машинки и комнаты, потому что я действительно… Я ничего не помню о них. В той комнате есть какие-либо вещи?       — Да…       — Интересно, что там… Можешь чувствовать себя как дома. Сомневаюсь, что там есть что-либо важное или личное. То есть… Не то чтобы я могу что-то упустить, — проговорил Вэй Усянь. — Я постоянно теряю вещи, но всегда нахожу их, ты же знаешь, да? — сердито спросил он, и Лань Ванцзи практически мог ощутить этот жгучий аромат злости.       — Нет? — неуверенно ответил Лань Ванцзи.       — Просто сделай фото всего этого чёртового здания, потому что кто знает, что я ещё мог упустить, — сказал альфа.       — Хорошо?       Лань Ванцзи не был уверен, спрашивал ли он, просто говорил с ним или соглашался. На самом деле, он не был даже уверен, что Вэй Усянь слышал его, учитывая, как он продолжил бормотать дальше, пеняя на свою ужасную память и тайные комнаты.       — Мне нужно идти, — наконец произнёс Вэй Усянь. — Я напишу, если найду какие-нибудь секретные комнаты или предметы!       — Хорошо, — согласился Лань Ванцзи, а после: ошеломлённый и расстроенный, попрощался, когда мужчина уже сбросил разговор. Моргнув, он уставился на телефон. Сначала сошла с ума Цзян Яньли, а теперь — Вэй Усянь. Странные дни.