Вернуться в никогда

She’s the fire in the sin And I burn breathin' her in Now is love suicide? Horns - Bryce Fox — И вот затем я ловлю снитч. Гермиона натянуто улыбнулась, кивая в такт словам своего собеседника, и незаметно бросила взгляд на наручные часы. Мерлин, прошло только пятнадцать минут, а кажется, будто целая вечность. И как же ей продержаться еще столько же, чтобы пройти свой поставленный рубеж в полчаса на свидание, если ее кавалер был полнейшим недоразумением? Она аккуратно помешала ложкой кофе и изо всех сил сжала зубы, когда ее спутник сделал то же самое, при этом довольно громко постучав по краям кружки. Это действие лидировало в ее личном топ-листе самого отвратительного, что существовало на свете, и Гермиона со спокойной душой отняла из оставшихся минут еще пять. Она определенно это заслужила. — Значит, ты аврор? — сидящий напротив нее парень откусил сэндвич и начал активно его пережевывать. — Дофольно опафная профессия. — На недостаток впечатлений не жалуюсь. — Еще минус пять минут. Болтать с набитым ртом в ее жизни позволено только Рону. Еще одного такого же она попросту не выдержит. — А если вдруг мне становится скучно, я иду на стрельбище. — Ого, — восхищенно присвистнул ее собеседник, с шумом отхлебывая напиток. — Это что-то маггловское? Гермиона молча кивнула, боясь, что если откроет рот, то выскажет абсолютно все, что думала об этом неотесанном идиоте, который не был знаком с элементарными правилами поведения в обществе. Годрик, его что, воспитывали гориллы? Хотя даже они, Гермиона в этом не сомневалась, явно смогли бы вести себя достойнее, надень кто-нибудь на них пиджак и усади за столик на летней веранде в кафе. — Да, — призвав на помощь всю свою выдержку, ответила она, искренне надеясь, что выглядит хоть немного доброжелательно. Быстрый взгляд на наручные часы — пять минут. Мерлин, и как же зовут этого парня? Джек? Джон? Джордж? — Расскажешь поподробнее? — парень вальяжно откинулся на спинку дивана и внезапно отрыгнул, моментально прикрыв рот ладонью. — Прости, но тут шикарные сэндвичи. — Так, все, мне пора, — Гермиона молниеносно поднялась на ноги, начав судорожно рыться в своей сумочке в поиске кошелька. — Это выше моих сил, — она бросила на столик несколько купюр и, глубоко вздохнув, посмотрела на своего собеседника, чувствуя, как от попыток не надавать ему по лицу меню у нее начал дергаться левый глаз. — Была рада познакомиться, Джеральд. — Но я Джейсон, — растерянно пробормотал он в ответ, не мигая глядя на Гермиону. — И ты еще не рассказала мне про это свое рельбище! Взмолившись всем имеющимся на свете богам, чтобы просто уйти из кафе, не прихватив с собой обвинение в предумышленном убийстве, Гермиона широко улыбнулась, ощутив, как от этого действия начало тянуть щеки. Мерлин, ну где она свернула не туда? Почему одна из ее лучших подруг настолько отчаялась устроить ее личную жизнь, что решила, что вот такие свидания-тридцатиминутки — отличная идея? Сама-то Джинни давно и счастливо замужем за Блейзом Забини, согласившись пойти с ним под венец практически сразу после школы. Почему этот слизеринский засранец не сумел убедить свою взбалмошную женушку, что пора бы сосредоточиться на семье, а не причитать, что с такими внешностью и характером Гермиона просто обязана возвращаться домой к любимому человеку? Зачем, ради Мерлина, ей нужно терпеть кого-то в своем доме? Тем более неизвестно, как этот воображаемый парень отнесется к Живоглоту. Точнее, наоборот. Нужно быть уверенной, что Глотик одобрит ее кавалера, иначе быть беде. — Стрельбище, Джек, это такое место, где надо стрелять из маггловского пистолета по расставленным в хаотичном порядке манекенам, — сохраняя милую улыбку на лице, пропела Гермиона, поправив прическу. — И лучше стрелять так, чтобы пули попадали прямиком в голову твоих «жертв». Так что прости, мне пора бежать. Не люблю, когда день проходит без этого прекрасного чувства, будто я прострелила кому-то мозги, — она наклонилась чуть ниже и опустила голос до заговорщического шепота: — Что скажешь, Джон, переживешь, если тебе расскажет подробнее об этом кто-нибудь другой? Ее собеседник округлил глаза в немом изумлении и закивал так энергично, что Гермиона испугалась, что его голова может оторваться буквально в любую секунду. Мерлин, ей нужно срочно переговорить с Блейзом, чтобы они вместе могли придумать план, как приструнить его личную рыжеволосую бестию. Иначе Гермионе придется найти себе фиктивного мужа и родить ему несколько фиктивных детей, чтобы Джинни наконец от нее отстала со своей заботой. Она быстро махнула рукой подошедшему к их столику официанту, показывая, что расплатилась за свой ланч. Судя по прилизанной челке ее сегодняшнего кавалера и странной красной жилетке, надетой поверх рубашки, которую, по его словам, ему сегодня заботливо подготовила мама, Гермиона не была уверена, что он сможет заплатить за все сразу. Вряд ли ему давали так много карманных денег на подружек. Что ж, она стрясет эту сумму чуть позднее с Джинни, когда придет к ней с рассказом об очередном отвратительном свидании, которое та устроила. Конечно же, опустив все детали, потому что миссис Забини нельзя волноваться. Ведь если Блейз узнает, что Гермиона хоть как-то огорчила его глубоко беременную женушку, то ей придется переехать примерно на северный полюс, чтобы спастись от его праведного гнева. — Я Джейсон, — растерянно ответил ее собеседник, явно рассчитывая добавить что-то еще, но Гермиона не стала слушать, быстро прошмыгнув за спину официанта, и направилась в сторону выхода. Да, она определенно должна пойти на стрельбище сегодня вечером. Хотя бы ради того, чтобы не пустить пулю себе в лоб в попытке смыть из памяти подробности этого свидания.

***

Гермиона взвизгнула, ощутив чью-то ладонь на своем плече, и, резко крутанувшись на стуле, одним быстрым движением направила волшебную палочку в грудь подошедшего к ней со спины. — Грейнджер, ты что, совсем с ума сошла? — хмыкнула Паркинсон и двумя пальцами убрала из выреза своего платья древко. — Оно стоит как две твои зарплаты. — Купишь новое, — закатила глаза Гермиона, переводя дыхание. Мерлин, что за отвратительная привычка подкрадываться?! — Ничего страшного. — Ты не в духе, — Пэнси села на соседний стул, сложив ногу на ногу так, что ее узкое платье слегка задралось по бедрам, и, достав из сумочки зеркало, принялась поправлять аккуратно уложенные короткие волосы. Она совсем недавно обстригла их так, чтобы те едва доставали до плеч, и теперь всегда судорожно проверяла, что они лежат как надо. — Джинни вновь пыталась выдать меня замуж, — хмыкнула Гермиона и закатила глаза, когда Паркинсон еле слышно усмехнулась. — Что? Это было худшее свидание за всю мою жизнь! — Даже хуже любителя сквирта? Гермиона сморщилась и высунула язык, демонстрируя крайнее отвращение, когда в памяти возникли воспоминания об одной из встреч, которую устроила ей миссис Забини, пообещав, что та просто не сможет устоять перед обаянием этого супермачо. На деле Гермионе пришлось вместо заготовленных тридцати минут целых два часа выслушивать, какой умелый любовник ее сегодняшний кавалер. Позы, игрушки, костюмы — казалось, что для сидящего перед ней парня вообще не существовало запретных тем, но весь оказанный эффект тот умудрился разрушить одной-единственной фразой, небрежно брошенной между четвертым и пятым бокалами вина. — Я так люблю сквирт, — усиленно выдавливая из себя сексуальную, на его взгляд, улыбку, томно подмигнул ее собеседник. — Иногда я даже делаю это сам. Без женщины. — И почему ты не спросила, как именно он «делает сквирт» самостоятельно? — Паркинсон уже откровенно хохотала, прикрывая рот ладонью. — Было бы что рассказать внукам. — Ты невыносима, — Гермиона сложила руки на груди, неодобрительно качая головой. — И крайне испорчена. — А ты ханжа, Грейнджер, — Пэнси смахнула кончиками пальцев выступившие от смеха слезы и послала ей воздушный поцелуй. — С планкой, до которой не допрыгнуть даже принцу на белом коне. Гермиона хмыкнула, отворачиваясь от нее к рабочему столу, и мельком глянула на себя в стоящее на нем зеркало, чтобы удостовериться, что помада не размазалась от горячего кофе. Ее никогда не задевали слова Пэнси, потому что их отношения уже давно переросли за рамки рабочих и плотно закрепились в статусе дружеских. Паркинсон никогда не упускала момента от души поупражняться в остроумии, обсуждая с Гермионой неудачное свидание, но в то же самое время была готова броситься ей на помощь по первому зову. Пэнси была гордой, уверенной в себе, никогда не лезущей за словом в карман девушкой, и в Аврорате с ней предпочитали быть осторожными. И только Гермиона знала, насколько на самом деле доброе сердце у ее новой подруги. Пусть она и тщательно маскировала это под сарказмом и ледяными взглядами. — Гермиона, жду тебя через пять минут в своем кабинете, — вошедший в отдел Гарри поравнялся с ее столом и поставил перед Гермионой коробку, перевязанную бечевкой. — Вот, миссис Уизли заходила сегодня утром и передала нам десерт. — О, это просто замечательно, — она с довольной улыбкой дернула за край коричневого шнурка, развязывая его, и, открыв коробку, с наслаждением наклонилась ближе к разноцветным пончикам, вдыхая их аромат. — У нас новое дело? — Да, и оно с особой отметкой, — кивнул Гарри, переводя взгляд на Пэнси. — Паркинсон, ты тоже зайди. Нам не помешают твои знания. — И какого рода знания, Поттер? — она легким движением руки убрала за ухо прядь волос и слегка откинулась на спинку стула, чуть вытянув вперед ноги в красных туфлях-лодочках. — Как быть совершенством? — Как постоянно быть на карандаше у начальства, Паркинсон, — Гарри широко улыбнулся, заметив, как та закатила глаза, и вновь повернулся к Гермионе. — Дайте мне пять минут. Без кофе я не могу связно мыслить. Пэнси показала ему язык, как только он направился в сторону кабинета, но от Гермионы не укрылось, как она слегка задержала на нем взгляд, словно тщательно рассматривая аврорскую форму, а затем вновь взяла зеркало. Щелчок пальцев, и вот у Паркинсон в руках уже лежал блеск, которым она начала аккуратно подкрашивать губы. — Пончик? — Гермиона пододвинула коробку ближе к подруге, уже успев ухватить себе сдобное колечко с клубничной глазурью. — А то у тебя такой кислый вид, будто ты только что съела лимон. — Не ем выпечку после трех часов дня, — Пэнси убрала блеск обратно в сумочку и поднялась на ноги, поправляя тесно облегающее ее стройную фигуру красное платье с длинным рукавом. — А вот ты не стесняйся, буду выглядеть выигрышнее на твоем фоне. — Гарри все равно не в моем вкусе, — пропела Гермиона, внутренне ликуя, когда Паркинсон настолько сильно округлила глаза, что это уже казалось немного пугающим. — И ему не нравятся шатенки. Пэнси открыла было рот, чтобы что-то ответить, но резко замолчала, когда дверь кабинета главы Аврората распахнулась и в проеме появился Гарри с большой кружкой в руках. Он всегда пил кофе практически литрами, за что его нещадно ругала Гермиона, сетуя, что тот, судя по всему, совсем перестал следить за своим организмом. И каждый, кто работал с Гарри, всегда старался дарить ему разнообразные кружки на какие-то корпоративные мероприятия. Но с прошлого года коллеги оставили идею снабжать Поттера подобными подарками, потому что тот ни на секунду не расставался со своим последним сюрпризом от Тайного Санты, игру в которого авроры решили провести между собой. Действительно вместительная, почти на семьсот миллилитров кружка с надписью «Yes, Daddy» стала бессменным атрибутом главы Аврората и источником различных, порой не самых приличных шуток. — Девочки, шустрее, — Гарри постучал указательным пальцем по наручным часам. — У нас очень мало времени. — Как скажешь, папочка, — пропела Паркинсон, проходя мимо него в кабинет, и кивнула на кружку в его руках. — И когда ты уже выбросишь это уродство? — Когда ты начнешь уважать начальство, — Поттер проводил ее взглядом и повернулся в сторону Гермионы, тряхнув свободной ладонью в воздухе. — Давай, давай, давай. Она послушно встала со своего места, слегка покачнувшись на каблуках, и, одернув вниз узкую юбку-карандаш, что за время сидения на стуле задралась вверх по бедрам, быстрым шагом направилась в кабинет. Судя по встревоженным ноткам, скользящим в голосе Гарри, их новое дело действительно было весьма специфическим. Интересно, почему тогда газеты молчали? — Что вы знаете о дарах смерти? — без предисловий тут же спросил Поттер, едва успев закрыть за Гермионой дверь. — Ты сейчас серьезно? — Паркинсон растянула губы в кислой улыбке и закинула ногу на ногу, устраиваясь удобнее на небольшом кожаном диванчике. — Или накапал себе в кофе немного виски? — Гарри, если честно, я тоже не очень понимаю твоего вопроса, — осторожно протянула Гермиона, садясь рядом с Паркинсон. — Думаю, мы все знаем одно и то же про дары смерти. Поттер молча подошел к рабочему столу и, уперевшись в него бедрами, кивнул на лежащие перед Гермионой и Пэнси на тумбочке папки с грифом «Совершенно секретно». Внутри Гермионы все резко похолодело, потому что это означало только одно — их сегодняшнее дело будет разительно отличаться от всего, что им уже удалось пройти. Оно будет гораздо опаснее, запутаннее и, что не поддавалось никаким сомнениям, о нем никогда и ни за что нельзя будет распространяться ни единой живой душе. Черт. Кажется, сегодня ей предстоит внеплановый поход на стрельбище. — Существует легенда, что Смерть была настроена на раздачу подарков еще один раз, помимо того, что известен всем нам, — выдержав небольшую паузу, начал Гарри, внимательно наблюдая, как Пэнси и Гермиона листали материалы дела. — И согласно этой легенде, после инцидента с братьями Смерть решила действовать изящнее. Откройте пятую страницу, — Гарри откашлялся, сжав столешницу позади себя так, что костяшки его пальцев слегка побелели. — В этот раз в распоряжении счастливчиков оказались особенные картины, вызывающие у своего обладателя различные желания. — Какого рода желания? — спросила Гермиона, рассматривая колдографии одной из картин с изображенной на ней девушкой с завязанными глазами. Она обнимала себя за плечи, прикрывая обнаженную грудь, а добрую половину ее лица прятала за собой белая ткань с кое-где поступающими на ней пятнами крови. Удивительно, но даже от такого малого количества деталей Гермионе удалось ощутить всю атмосферу безнадежности, что волнами источала из себя картина. Казалось, что даже при мимолетном взгляде на нее хотелось как можно скорее захлопнуть папку и встать под горячий душ, чтобы хоть как-то согреть до невозможного продрогшего от ее льда сердце. Было пусто. Одиноко. И отвратительно. Даже слишком. — Та, что с завязанными глазами, заставила своего владельца вскрыть жене горло, пока та спала, — ответил Гарри и, подойдя к кофемашине, нажал нужную кнопку, подставив кружку. — Ножом для хлеба. Гермиона передернула плечами, совершенно некстати представив, как чуть зазубренное лезвие вонзалось в кожу несчастной женщины, и повернулась в сторону Пэнси. Судя по ее скривившемуся выражению лица, фантазия Паркинсон тоже сыграла с ней злую шутку. Мерлин. Это и в самом деле даже звучало страшно. Умереть в собственной постели от руки самого родного человека. Даже не представляя, что вот сейчас он сидит с тобой за одним столом и с улыбкой хвалит ужин, а уже через несколько часов, не моргнув глазом, отберет твою жизнь. — Хотелось бы больше подробностей о том, что требуется от нас, — медленно перелистывая страницы досье, чуть севшим голосом спросила Пэнси. Судя по всему, увиденное произвело на нее неизгладимое впечатление, потому что на ее лице попросту невозможно было прочитать каких-либо эмоций. Она закрылась. Загородила себя огромной непробиваемой ледяной стеной. Как делала всегда, когда не могла просчитать своих дальнейших действий хотя бы на несколько шагов. — Собрать информацию по оставшимся картинам, — отозвался Поттер. — Найти их и запереть к чертовой матери как можно дальше, чтобы они больше никому не причинили вреда. Гермиона четко считывала по лицу Гарри, насколько сильно он был озабочен этим делом, и автоматически примеряла его состояние на себя, неосознанно погружаясь все больше в каждое его слово. Картины, которые заставляют убивать. Что ж, Гермиона провела внушительную часть своего становления как личности в окружении магии, и ее сложно было удивить. Но сейчас, если заглянуть внутрь себя поглубже, она чувствовала, что все это каким-то образом выворачивало ее наизнанку и не оставляло ни единого шанса на то, чтобы не заражаться от лучшего друга странным, почти пугающим беспокойством. — Я так понимаю, все это каким-то образом связано с чистокровными волшебниками, раз ты упомянул Паркинсон, — Гермиона откашлялась и подняла взгляд на Гарри. Ее уже давно не волновали вопросы чистоты крови, и сейчас этот вопрос был ею задан, чтобы удовлетворить аврора внутри себя. Способность подмечать детали и в нужный момент цепляться за них, как за единственную ниточку, связывающую с разгадкой. — Носители, — Гарри вновь указал на папки в их руках и жестом попросил пролистать страницы. — Думаю, вам не нужно рассказывать о них подробнее. Гермиона молча кивнула, заметив боковым зрением, что Пэнси повторила ее движение. На самом деле, она слабо представляла, как кто-то из них мог ответить на такой вопрос иначе будучи аврорами Министерства. Носители являлись одними из древнейших представителей владельцев глубинной магии, что корнями уходила к ведьмам Салема и была довольно известна в узких и невероятно высоких кругах. Поговаривали, что в истоках лежала сама тьма в чистом виде, что наполняла ее практически бескрайними возможностями и позволяла носителям — так называли тех, кто имел честь обладать этой магией, — получать определенную власть. Они владели собственными закрытыми клубами, где обменивались опытом и натаскивали новичков. Оттачивали мастерство и проводили обряды, которые даже и не снились народам, приносящим кровавые жертвы во славу своим названным божествам. Носители прятались за ширмой из крови, тьмы, заклинаний и секса. Последний атрибут, как слышала Гермиона, был на особом счету, так как считался одним из способов усилить свою магию. Но заниматься им нужно было определенным образом и с конкретным человеком, иначе это будет простым соитием и не принесет участникам процесса абсолютно ничего, кроме возможного удовольствия. — Малфой, — пробормотала Пэнси, скользнув языком по губам. — У него куча связей в подобных кругах. Я могу попросить его навести нас на нужных людей. — Он ведь во Франции, — Гарри нахмурился и сложил руки на груди. — Хотя мы можем заказать тебе портключ, если это понадобится. — Мы точно говорим про одного человека? — недоуменно протянула Гермиона, едва слышно хмыкнув. — Тот самый Малфой, который через слово угрожал всем папочкой? — Грейнджер, когда ты видела его в последний раз? — на губах Паркинсон появилась коварная улыбка. Пэнси ловко выудила из кармана на платье телефон, разблокировала его одним быстрым движением руки и начала что-то печатать. — Сто лет назад? Гермиона фыркнула, мысленно воспроизводя в памяти все, что помнила о Драко Малфое. Воображение услужливо подкинуло ей картинку стоящего на трибуне в зале суда долговязого, насмерть перепуганного парня, который то и дело нервно откидывал со лба челку и не сводил с Гермионы чересчур внимательного и неприлично долгого взгляда. Малфой казался действительно каким-то болезненным в тот день, когда решалась судьба его семьи, и единственное, что хорошо запомнила Гермиона с того момента, — его глаза. Почему-то ей удалось прочитать в них так много раскаяния и боли, что она, ни секунды не сомневаясь, дала показания в его пользу, периодически чуть приукрашивая события в надежде, что Малфоев оправдают. Гермиона хотела для него покоя, считая, что после того, что они все пережили, он и его семья заслуживали второго шанса. Это было тогда. Что же изменилось на сегодняшний день? — Спускайся вниз и выйди к парковке, — велела Пэнси, не отрываясь от телефона. — Малфой должен подъехать с минуты на минуту. — Подъехать? — Он что, в Лондоне? Гермиона перевела взгляд на одновременно говорившего с ней Гарри и шумно выдохнула. И если ее лучшего друга интересовал сам факт нахождения Малфоя в городе, то ей самой было жутко интересно, на чем он мог «подъехать». Малфой. Подъехать. Эти слова попросту не могли стоять в одном предложении. Это было невозможно. — Спускайся и узнаешь, а я пока сделаю пару звонков, — Пэнси небрежно махнула рукой, отворачиваясь от Гермионы, и одарила Поттера долгим взглядом. — Надеюсь, она не перепутает Драко с каким-нибудь магглом. Гермиона хмыкнула, поднимаясь на ноги, и, проверив, что взяла с собой пропуск, направилась к выходу из кабинета. Мерлин, и когда Паркинсон наконец перестанет играть роль железной леди и признается в своей симпатии к Гарри? Это было очевидно для всех, кроме, собственно, самого Поттера, который, так же как и Пэнси, изображал из себя евнуха и позволял себе лишь долгие взгляды в сторону Паркинсон. И все. Два взрослых, состоявшихся как личности человека играли в какую-то только им одним понятную игру, вместо того чтобы сесть и наконец обсудить все, что между ними происходило. Потому что те искры, что летали во время их разговоров, могли убить на месте любого, кто случайно оказывался в опасной зоне. Спустившись на лифте, Гермиона, громко цокая каблуками, вошла в один из каминов в Атриуме и, бросив под ноги порох, уже через мгновение оказалась в скрытой от глаз магглов комнатушке, что вела прямиком на нужную парковку. Выйдя наружу, Гермиона зябко поежилась, чувствуя, как легкий ветерок моментально пробрался под тонкую шелковую ткань блузы, и пожалела о том, что не взяла с собой пиджак. Несмотря на самый разгар мая, на улице временами было довольно прохладно, что, однако, совсем не мешало Гермионе не вылезать из любимых платьев и юбок. В конце концов, когда же еще можно оголить ноги, если не весной? К тому же любимые туфли в гардеробной уже давно заждались своего часа, терпеливо пережидая зиму. Она вздрогнула, услышав за спиной характерный звук мотора, и, развернувшись, призвала на помощь всю свою выдержку, чтобы позорно не раскрыть рот от удивления. Потому что прямо перед ней за рулем довольно внушительного и явно очень дорогого мотоцикла сидел Малфой. На нем, вопреки всем законам логики, вместо специального обмундирования был классический офисный костюм и белоснежная, расстегнутая на две верхние пуговицы рубашка. И если бы не шлем, который Драко любовно цеплял специальными креплениями позади себя, можно было подумать, что он оказался возле мотоцикла совершенно случайно. Ну кто надевает костюм от Бриони для езды по пыльным дорогам? — Здравствуй, Грейнджер, — Малфой оценивающе оглядел Гермиону с головы до ног, отчего она ощутила странное волнение, и удовлетворенно ухмыльнулся. — Хорошо выглядишь. — Привет, Малфой, — она сложила руки на груди, выставив ногу, обутую в туфлю на тонкой шпильке, чуть вперед. — Ты научился делать комплименты? Мне? Сейчас солнце упадет на землю. Он лишь хмыкнул и, сняв с рук кожаные перчатки, щелчком пальцев очистил от пыли коричневые туфли. Его движения были легкими, совсем непринужденными и казались настолько обыденными для него, что Гермиона удивилась собственному ступору. Потому что на нее они оказывали слишком странное действие. Словно завораживая своей простотой, в которой, однако, чувствовалась какая-то власть. У Малфоя был особенный язык тела, что ни в коем разе не сопоставлялся с тем образом, что отпечатался в голове Гермионы с их последней встречи. — Ты что, никогда раньше не встречала воспитанных мужчин, Грейнджер? — Малфой поравнялся с ней, обволакивая Гермиону ароматом своего парфюма, и ухмыльнулся, проведя языком по верхнему ряду зубов. — Не верю, что такой красивой девушке совсем не делают комплименты, раз ты так на них реагируешь. — Мне никогда не делал комплименты Драко Малфой, — с вызовом в голосе ответила она, чуть прищуриваясь. Чутье аврора подсказывало, что он пытался прощупать ее границы, проверяя, насколько много Гермиона может позволить ему, и это совершенно ее не устраивало. Она привыкла быть на лидирующих ролях. — Уж прости мне мое искреннее удивление. Я запомнила тебя другим. — Мне жаль, что это так, — взгляд Драко стал серьезнее, и Гермиона с изумлением обнаружила в нем искренность. Никакой игры. Он действительно так считал. И это обескураживало в разы больше, чем дежурные комплименты. — Мы были детьми, — она не придумала ничего лучше для ответа, пожимая плечами, и слегка задрожала от холода. Ветер усиливался, и тонкая блузка совсем не защищала от его порывов. — Зато сейчас у нас появился шанс все исправить. Малфой слегка склонил голову набок, внимательно смотря Гермионе в глаза, словно хотел понять, действительно ли она так думала или лишь из вежливости пыталась вести диалог в дружелюбном ключе. Но она прекрасно знала, что он не найдет того, что искал. Ведь она и правда так считала. Война давно закончилась, оставив им всем в качестве трофеев безжалостно искалеченные тела и души, и Гермиона отчаянно хотела привести в порядок то, на что у нее хватало сил. Оставить свое личное кладбище с желаниями и мечтами за высокими коваными воротами и навещать его лишь тогда, когда поймет, что наполнена новыми. Чтобы знать, что все еще на что-то способна. Жить. Любить. Надеяться. Поэтому она пошла работать в Аврорат — чтобы бороться со злом и несправедливостью. Чтобы подарить шанс на нечто новое кому-то еще и знать, что сделала для этого все. — И даже сквозь непроходимую тьму ты всегда будешь той, что видит яркий свет, Грейнджер, — Малфой улыбнулся, на мгновение задерживая на своем лице странное умиротворенное выражение, но уже через секунду сменил его на короткую ухмылку, будто вспомнив, что это не соответствовало его статусу. — Итак, что за помощь вам нужна? Паркинсон объяснила все в сильно общих чертах, и я не совсем понял, зачем мне нужно подняться в кабинет самого главы Аврората. — Думаю, Гарри должен сам ввести тебя в курс дела, — Гермиона развернулась и жестом показала ему следовать за собой в сторону надежно спрятанного от глаз магглов камина. — Идем. С каждым ударом своих каблуков по асфальту она чувствовала, как сердце начинало биться чуть быстрее от взгляда Малфоя, которым он, судя по всему, планировал прожечь пятно на ее лопатках. Гермиона видела, как в его глазах вспыхнуло что-то отдаленно похожее на азарт, когда он осматривал ее с головы до ног. Оценивая. Сканируя. Словно в какой-то момент решал для себя что-то очень важное. И это буквально вынуждало Гермиону акцентировать на нем свое внимание. Она прекрасно понимала, что тот Драко Малфой, которого она помнила, был давно и прочно вытеснен его новой, гораздо более уверенной в себе версией, и никак не могла определить, что именно могло так на него повлиять. Потому что Гермиона видела перед собой совершенно другого человека. Только то, что Малфой приехал на встречу на мотоцикле, мягко говоря, обескураживало, потому что она даже представить не могла, что такой, как он, мог передвигаться на чем-то кроме волшебного транспорта. Хотя ей стоило признать, что Малфой действительно смотрелся на данном виде транспорта весьма и весьма интересно. — Здесь прямо, — как только они вышли из камина в Министерстве, она повернула голову назад, чтобы удостовериться, что Малфой все еще шел следом за ней. — Нам к лифту. — Не волнуйся, Грейнджер, я не потеряюсь, — усмехнулся Драко. — Я ни на секунду не упускаю тебя из виду. — Я и не сомневалась, — хмыкнула она, считав в его интонации игривые нотки. Мерлин, он что, правда с ней флиртовал? — Просто хочу удостовериться, что ты ведешь себя как хороший мальчик. Гермиона вошла в кабинку лифта, становясь спиной вплотную к стене, и чуть отдернула вниз задравшуюся от ходьбы юбку. Черт, неужели ей не показалось — Малфой отчего-то решил, что она очередная глупая девчонка, что абсолютно точно пачками валились к его ногам, едва рассмотрев его псевдообаятельную улыбку и мотоцикл? Потому что вел он себя так, словно ни на секунду не сомневался, что ему что-то светит. Да уж, некоторые вещи оставались прежними даже спустя продолжительное количество времени, потому что Драко Малфой все еще являлся напыщенным индюком с раздутым самомнением. Лифт остановился на одном из этажей, и Гермиона едва слышно выдохнула, старательно сдерживая раздражение, когда в кабинку вошла группа людей, заполонившая собой почти все свободное пространство. Из-за этого Малфою пришлось подойти к ней еще ближе, практически прижавшись вплотную, и Гермиона постаралась не дышать глубоко, потому что его парфюм моментально ворвался ей в ноздри. Морской бриз и цитрус. Необычное сочетание, но такое удивительно притягательное. — Ты в порядке, Грейнджер? — шепотом спросил Драко, обдав горячим дыханием ее щеку. Они были так плотно прижаты друг к другу, что она могла ощутить, как ровно билось его сердце, когда случайно коснулась грудной клетки кончиками пальцев. — В полном, Малфой, — Гермиона улыбнулась, изо всех сил стараясь сохранить невозмутимость, но все же предательски не смогла сдержать облегченного выдоха, когда лифт остановился на нужном им этаже. Наконец-то. — Идем. Она почти бегом направилась к кабинету Гарри, чувствуя, как щеки начали стремительно краснеть от недавнего слишком интимного контакта с Малфоем, и мысленно отвесила себе пощечину. Что за странная реакция? Тем более на такого, как он. Ей определенно все это не нравилось, и она втайне ликовала, что Драко шел позади нее, а значит, не имел возможности заметить, что ввел ее в такое состояние. Не дай Мерлин это вознесет его и без того раздутое эго куда-нибудь за пределы облаков. — Да неужели?! — Паркинсон резко поднялась с дивана и притянула вошедшего в кабинет Драко в свои объятия. — Как долетел? — Нормально, — Малфой мягко потрепал ее по волосам, и Гермиона удивилась, насколько выражение его лица стало мягким. Да, значит, слизеринцы и правда умели дружить между собой. — Потом расскажу подробности, — он выпустил Пэнси из объятий и подошел к Гарри, протянув ему руку. — Добрый день, глава Аврората, может быть, мне кто-нибудь уже расскажет, по какой причине я приехал просто сводить подругу на ланч, а в итоге оказался на аудиенции с Избранным? Гарри усмехнулся, крепко пожав его ладонь, а затем кивнул в сторону дивана, приглашая сесть. Он взял со своего рабочего стола красную папку, которая по толщине значительно отличалась от тех, что до этого листали Пэнси и Гермиона, и передал ее в руки Малфоя, открыв на определенной странице. — Нам нужно внедриться в круг носителей. — Кто вам сказал, что я могу вам в этом помочь? — хмыкнул Малфой, листая документы. Стоило отдать должное его выдержке — выражение его лица не поменялось, даже когда он дошел до изображений убитой мужем женщины. Или, может быть, он просто не умел выражать эмоций. — Драко, ради Салазара, — закатила глаза Пэнси и шлепнула его по предплечью. — Хватит быть засранцем и помоги лучшей подруге раскрыть дело. — На самом деле, Малфой, если ты и правда владеешь хоть какой-то информацией о носителях, — откашлявшись, произнес Гарри, складывая руки на груди, — то автоматически становишься нашей последней надеждой. Потому что я прошерстил всех, кого знаю, но не нащупал даже волоска связи, не то что ниточки, — он на мгновение замолчал, словно собираясь с мыслями. — Так что, ты знаешь что-нибудь о носителях? Драко молчал, продолжая просматривать материалы дела, а второй рукой слегка постукивал по краю папки. Гермиона засмотрелась на довольно внушительное кольцо из белого золота с черным камнем по центру, покоившееся на его среднем пальце, и, приглядевшись, увидела на металле какие-то странные символы. Это было очень похоже на руны, но за все то время, что Гермиона их изучала, она ни разу не встречала ничего даже отдаленно похожего. Интересно, что они означали? Она перевела взгляд на лицо Драко и вздрогнула, поняв, что он смотрел прямо ей в глаза. Внимательно. Явно анализируя. Словно собирался сказать что-то такое, на что очень не хотел пропустить ее реакцию. — Знаю, Поттер, — наконец ответил он, и уголок его губ едва заметно дернулся в полуулыбке. Слишком холодной, чтобы считаться хоть сколько-нибудь приветливой или дружелюбной. — Я сам носитель.