Вернуться в никогда

I know they're coming I know they're here Oh that light, oh is bright Sleep for today but tomorrow we fight Tomorrow We Fight - Tommee Profitt, Svrcina — То есть в этот раз у девушки закрыт рот, — задумчиво пробормотала Гермиона, держа в руках изображение еще одной картины, за которой усердно гонялся Аврорат в последнее время. — Это ведь явно что-то должно значить. В голове Грейнджер поочередно взрывались небольшие заряды, вынуждая ее периодически болезненно втягивать носом воздух, но она упорно продолжала рассматривать колдографию, надеясь разглядеть в ней что-нибудь еще. Нечто большее, что могло бы помочь им в расследовании. Хоть как-то. На этот раз на картине была изображена совсем другая девушка, но концепция максимально копировала ту, что хранилась у Вальмонта-младшего. Все то же полуобнаженное тело, которое несчастная явно старательно пыталась скрыть от чужих любопытных взглядов. Разбросанные по плечам в легком беспорядке волосы. Полнейшая и абсолютно безнадежная атмосфера уныния, что чувствовалась даже с колдо. Но у этой девушки, в отличие от предыдущей, был тщательно завязан рот с помощью тонкой повязки, которую она напряженно сжимала искусанными в кровь губами. И смотря в ее пугающе пустые глаза, Гермиона слишком четко ощущала транслируемую через них боль. Настолько сильную, что хотелось принять Обезболивающее зелье. Грейнджер прищурилась, всматриваясь в кажущиеся практически черными радужки, что сливались с неестественно расширенными зрачками девушки, и пропустила через себя не меньше тысячи ледяных мурашек, которые заставили Гермиону передернуть плечами, чтобы хоть как-то прогнать с кожи это липкое ощущение. В глазах девушки горел самый настоящий ад. В них жила тьма. И одному Мерлину было известно, какие еще тайны они хранили за собой. Может быть, ее измученную душу? А была ли она вообще? — Продавец сказал, что картину выкупил пожилой мужчина с седыми волосами, — Гарри устало выдохнул сквозь плотно сжатые зубы и откинулся на спинку стула. — Из особых примет он запомнил бриллиантовую сережку в правом ухе. — Вальмонт, — Грейнджер кивнула, старательно заталкивая в самую глубь себя жалость к лучшему другу. Поттер выглядел довольно потрепанно, и, скорее всего, последнюю неделю предпочитал ночевать в своем кабинете, потому что пару раз Гермиона заставала его рано утром за сбором постельного белья с дивана. Черт. Без Малфоя их расследование не просто тормозилось — оно умирало. — Очередной долбаный тупик, — плохо скрывая раздражение, бросила стоящая у кофемашины Паркинсон. — За эти две недели мы опросили абсолютно всех, кого могли себе позволить пригласить на допрос. Некоторых даже не один раз. — Я знаю, да, — Гермиона сглотнула слюну, которая на миг показалась ей самым настоящим битым стеклом, что медленно прошлось по глотке и тяжелой грудой камней упало прямиком в пустой желудок. С момента смерти Осии прошло четырнадцать дней, и Грейнджер только сейчас нашла в себе решимость по-настоящему вернуться к расследованию. Гарри практически насильно выпихнул ее в небольшой отпуск, чтобы она могла хоть как-то прийти в себя от этой трагедии, и Гермиона была на самом деле безумно ему благодарна. Потому что попросту не могла сосредоточиться на работе и лишь беззвучно плакала, смотря пустым взглядом в стену напротив себя. Грейнджер была знакома с Осией так ничтожно мало, но эта смерть прошлась по ней огромным катком, впечатав Гермиону в землю настолько, что она почти не могла дышать самостоятельно, бесконечно гоняя в голове мысли о том, что произошло. Словно так могло стать хотя бы немного легче. Конечно же, нет. Мерлин. Конечно, нет. Она не виделась с Драко с самих похорон, и это еще сильнее разрывало Грейнджер на мелкие кусочки, делая из ее повседневной реальности нечто, больше напоминающее разноцветные куски пластилина, которые по какой-то совершенно непонятной причине слепили в один большой ком. Неаккуратный. Бурый. Отвратительный. Но именно таким Гермиона видела каждый свой день после того, как Осия навсегда ушла из ее жизни, — грязно, серо, без единого шанса на луч солнца. И в тот самый момент, когда Грейнджер почти смирилась с тем, что вместе с Осией она потеряла еще и Драко, он неожиданно появился на пороге ее дома прошлой ночью. — Кто там? — она привстала на носочки, желая разглядеть странно шатающуюся тень за дверью в глазок, и потуже запахнула халат. Бросив быстрый взгляд на висящие в коридоре часы, Гермиона тихо хмыкнула, увидев, что уже далеко за полночь, и вновь попыталась рассмотреть незваного гостя. — Эй? Есть там кто-нибудь? — Это я. Грейнджер вздрогнула, услышав за створкой хриплый голос Драко, и, опустив ладонь на ручку двери, на секунду замерла, чувствуя, как внутри все мелко задрожало от волнения. Лишь Мерлину было известно, как сильно она страдала без Малфоя и сколько ее сообщений осталось без ответа. Гермиона практически сходила с ума, вновь и вновь клацая по экрану мобильного, выводя одни и те же фразы в небольшие предложения. «Ты где?» «Ты в порядке?» «Я хочу увидеться». «Я волнуюсь за тебя. Пожалуйста, ответь мне». И всякий раз ответом ей было лишь молчание. Малфой не написал ей ни единого слова и ни разу не снял трубку на настойчивые и ставшие для Гермионы уже неким своеобразным ритуалом звонки. — Сейчас, — Грейнджер шумно втянула носом воздух, словно пробуждаясь от состояния странного коматоза, и наконец отперла замок, толкнув вперед дверь. Гермиона нахмурилась, когда ее практически сшиб с ног тяжелый и слишком густой аромат алкоголя, который, казалось, насквозь пропитал Малфоя вплоть до костей. Драко едва стоял на ногах и явно из последних сил пытался держаться за дверной косяк, то и дело почти падая на подкашивающихся коленях. Его всегда аккуратно отглаженный и идеально вычищенный костюм был плотно покрыт грязью и крупными, будто чайными, разводами в районе лацканов, словно Малфой с завидной регулярностью заливал себя какой-то жидкостью. Скорее всего, ему иногда было довольно сложно доносить бокал с виски до рта, потому он периодически оставлял алкоголь на своей одежде. — Мерлин, — прошептала Грейнджер, нерешительно протягивая руку вперед. — Когда ты в последний раз принимал душ? Она осторожно коснулась его спутанных волос и шумно сглотнула, когда Драко, все же не сумев сохранить равновесие, со всего размаху упал перед ней на колени. Ладони Гермионы мелко тряслись, пока он, так же как и на похоронах, прижимался лицом к ее животу, и она безуспешно постаралась успокоиться, начав про себя обратный отсчет от десяти. Но все это было тщетно и лишь сильнее погружало ее в какую-то прострацию, размывая до этой минуты бывшие четкими и хорошо различимыми границы сознания. Весь мир остался где-то позади, а в самом центре происходящего для Грейнджер был лишь стоящий перед ней на коленях Малфой. Больше вокруг не существовало ровным счетом ничего. — Тебе нужно встать, — стараясь говорить как можно спокойнее, наконец вымолвила она и настойчиво потянула Драко на себя за руку, помогая вновь принять стоячее положение. — Идем. Сердце Гермионы разошлось по еще свежим швам, когда Малфой пугающе покорно кивнул и, послушно опустив руку на ее плечо, пошел вместе с ней в сторону ванной комнаты. Ни единого слова. Никаких возражений. Казалось, что ему было настолько наплевать, что он даже не понимал, куда именно его ведут, согласно принимая все, что ему предлагалось. — Давай сюда, — Грейнджер магией призвала с кухни высокий стул и осторожно усадила на него Драко. — Для начала хорошенько вымоемся. Она стала медленно стягивать с него пиджак, попеременно закусывая щеки от совершенно отсутствующего выражения лица Малфоя, и, не удержавшись, наклонилась к нему чуть ниже, обхватив за щеки обеими ладонями. Гермионе будто было жизненно необходимо увидеть в его глазах хоть что-то, что могло бы дать ей понять, что Драко все еще существовал в ее жизни. Что его плечи поднимались и отпускались не потому, что он всего лишь марионетка в ее руках, а потому, что он мог дышать. Но как только она заглянула в серые радужки, увидела в них лишь боль, что густо собиралась прямиком в зрачках и, казалось, заполняла собой все свободное пространство. Перед Грейнджер была лишь оболочка Драко Малфоя, а его душа оказалась крепко заперта где-то глубоко внутри него, и, как бы Гермиона ни пыталась, она явно не собиралась на что-то реагировать. Отказывалась откликаться на зов. — Где же ты был все это время? — прекрасно понимая, что не получит ответа на этот вопрос, пробормотала Гермиона. Говорить было физически больно, но она испытывала потребность вести с Драко хоть какой-то диалог. Пусть и иллюзорный. — И что у тебя с руками? Она с трудом остановила дрожь в пальцах, смотря на его сбитые в кровь костяшки, и ощутила, как внутри что-то резко перевернулось, задевая острыми шипами ребра с обратной стороны. Грейнджер было невыносимо видеть его таким, и она даже не догадывалась, как привести Малфоя в чувства. Он не реагировал на ее слова. Ни разу не посмотрел ей в лицо. Лишь на автомате делал то, что она просила. Больше ничего. Словно заведенная кем-то игрушка, заряда которой хватало лишь на определенный алгоритм действий. — Давай, вставай, — Гермиона кинула на пол его рубашку, с огромным трудом сняв ее с плеч Драко, и принялась расстегивать на нем брюки. — Еще пару мгновений потерпи, пожалуйста. Она старалась говорить с ним настолько мягко, насколько позволяла ее собственная внутренняя тряска. Грейнджер едва сдерживала слезы и отчаянно пыталась делать вид, что все хорошо. Но каждый раз, когда она обращалась к Малфою так, словно перед ней стоял не взрослый мужчина, а маленький испуганный ребенок, Гермиона ощущала, как грудную клетку все сильнее сдавливало невидимыми путами, что стремительно расползались по всему телу. Мешая выдавливать из себя слова. Не давая совершенно никакой связной возможности элементарно делать вдох. И растворяющаяся в венах пустота, что каким-то удивительным образом перешла на нее из глаз Драко, обдавала их стенки пронзающим холодом. Наполняла льдом. — Не спеши, — Грейнджер помогла ему поочередно вытащить ноги из брючин и на мгновение застыла, смотря на оставшиеся на его бедрах боксеры. Черт. Поколебавшись буквально пару мгновений, Гермиона решительно засунула пальцы под резинку его белья и резко стянула его вниз, помогая Драко освободиться от остатков одежды. Взмах волшебной палочки, и ванна почти моментально наполнилась теплой водой, в которую Грейнджер поспешила добавить пену, что густо закрыла собой практически всю поверхность. Старательно пытаясь сосредоточиться только на том, что происходило прямо сейчас, Гермиона медленно помогла Малфою забраться внутрь и осторожно усадила его, настойчиво откинув спиной на бортик. — Надеюсь, тебе не холодно, — прошептала она, взяв с полки бутылек с шампунем. — Можно сделать погорячее, если ты этого хочешь. Драко даже не пошевелился, продолжая смотреть куда-то перед собой, и Гермиона, тяжело вздохнув, принялась втирать приятно пахнущую жидкость в кожу его головы, старательно следя за тем, чтобы пена не стекала на лоб. Она двигала пальцами медленно, боясь сделать какое-то лишнее действие, и наконец удовлетворенно прищурилась, когда волосы Малфоя начали постепенно принимать первозданный вид. Конечно, их нужно было еще высушить, но сам факт того, что с них исчезли странные бурые подтеки, уже безумно радовал Грейнджер. Половина дела позади. — Поговори со мной, — еле слышно пробормотала она, начав аккуратно водить намыленной губкой по его шее, смывая грязь. — Драко, прошу тебя. Мне нужно понять, что с тобой случилось. Очередная пронзившая ее грудную клетку тишина стала почти фатальной, и Гермиона все же не смогла удержать одинокую слезинку, что прочертила ее щеку и тут же растворилась в мыльной воде. Грейнджер было безумно страшно. Она так отчаянно желала помочь Малфою, что задвинула на последний план собственные эмоции и будто стерла из памяти свои страдания. Все те ужасные дни, когда она почти сошла с ума от беспокойства, бесконечно названивая ему и пытаясь разыскать. Сейчас все было в миллион раз хуже. Сейчас Драко выглядел так, словно его давно уже убили, но он по какой-то причине попросту забыл умереть. Будто он ходил босиком прямиком по солнцу и оно выжгло его изнутри, не давая никакого шанса вернуть себе хоть какие-то чувства. Все осталось где-то там, на тихом кладбище на территории пансионата. У статуи горько плачущего ангела. Внезапно Малфой резко перехватил ладонь Гермионы и медленно, словно ему было сложно шевелиться, вытащил из ее пальцев губку, начав самостоятельно водить ею по своему телу. Грейнджер растерянно замерла, наблюдая за каждым его движением, а затем, будто очнувшись от долгого сна, осторожно поднялась на ноги. Она попятилась в сторону выхода из ванной, передвигаясь максимально крохотными шажками, боясь хоть на секунду выпустить Драко из виду. И заметив, что он продолжал мыть себя сам, не обращая на нее совершенно никакого внимания, все же решилась выйти в коридор. Гермиона с огромным трудом преодолела желание сесть прямо на пол и громко разрыдаться и, решительно сжав ладони в кулаки, направилась в гостиную. Она с помощью магии разложила диван и застелила его свежим бельем, тщательно взбив подушки. Удивительно, но ей в голову даже не пришла мысль о том, что Малфой может покинуть ее дом и направиться ночевать к себе. Напротив, Грейнджер боялась даже подумать, что должна куда-то его отпустить. Только не сейчас. Не в таком состоянии. — Драко, ты голоден? — крикнула она, постелив одеяло поверх простыни. — У меня есть немного пиццы. Или можно сделать тосты с яйцом и беконом. Замерев в ожидании ответа, Гермиона уже через секунду устало выдохнула, поняв, что Малфой не собирался вести с ней никаких диалогов. Хорошо. Завтра будет новый день. Может быть, сон поможет Драко немного перезагрузиться и уже утром он будет самим собой. По крайней мере, Грейнджер очень на это рассчитывала. Надеялась. — Я буду в спальне, — уже чуть тише добавила она. — Спокойной ночи. Зайдя в комнату, Гермиона тут же погасила в ней свет и принялась неторопливо стягивать с себя халат. Перед приходом Малфоя она как раз готовилась ко сну, а потому единственной одеждой на ней были легкий топ и трусики, сверху на которые она и надела шелковое кимоно, чтобы не открывать входную дверь почти голой. Грейнджер забралась под одеяло, тут же ложась на бок, и наконец позволила себе тихонько всхлипнуть. В гробовой тишине, что сейчас словно впиталась в стены ее жилища, это вышло слишком громко, и Гермиона резко зажала себе рот ладонью. Сил ставить на спальню заглушку уже не было, и потому она просто крепко зажмурилась и постаралась максимально расслабиться, вдыхая легкий аромат кондиционера для белья, что исходил от наволочек. Годрик. Грейнджер решительно не понимала, что должна делать дальше, и жутко боялась засыпать. Вдруг Драко могла понадобиться помощь? Вдруг ему неожиданно станет плохо? Очевидно, что все эти две недели после смерти Осии он только и делал, что пил, а значит, его вдоль и поперек отравленный виски организм мог повести себя совершенно непредсказуемо. Все же алкогольная интоксикация, причем регулярная и явно в огромных количествах, еще никому ничего хорошего не приносила. Гермиона задержала дыхание, когда уловила тихий скрип входной двери, ведущей в ее комнату, и замерла, услышав тяжелые шаги, что приближались прямиком к постели. Спустя секунду Грейнджер почувствовала, как матрац рядом с ней прогнулся, и шумно сглотнула, когда к ее спине прижалось мокрое тело. — Драко, — прошетала она, поворачиваясь к нему лицом. — Почему ты здесь? Я постелила тебе на… — Пожалуйста. Гермиона сглотнула ставшую отвратительно вязкой и клейкой слюну и вслепую вытянула руку вперед, едва уловимо касаясь лица Малфоя в темноте. Она медленно придвинулась ближе к нему, обвивая рукой его талию, и прижала голову к грудной клетке Драко, прислушиваясь. Тук. Тук. Тук. Его сердце продолжало биться. Значит, у них обоих все еще был шанс все исправить. Вытащить из грязи, отмыть и вернуть свою жизнь в привычное русло. А если потребуется, Гермиона спустится за ней прямиком в ад. Что угодно, лишь бы спасти Драко. Потому что просто знала, что должна это сделать. — Я всегда буду рядом, — едва слышно прошептала она и оставила поцелуй на его груди в районе сердца. — Обещаю. — Ты видела его? Грейнджер растерянно поморгала, возвращаясь в реальность из событий прошлой ночи, и перевела взгляд на Пэнси, которая не отрываясь следила за выражением ее лица. Мерлин. Кажется, она что-то подозревала, раз пыталась прожечь в ней дыру одними только радужками. — Кого? — конечно же, Гермиона прекрасно знала ответ на этот вопрос и даже сама толком не понимала, по какой причине начала эту глупую игру, но что-то внутри нее настойчиво подсказывало, что она все делала правильно. Что ей не нужно распространяться о прошлой ночи. — Драко, — Паркинсон слегка склонила голову набок. — Он как-то давал о себе знать? — Нет, — ложь сорвалась с губ гораздо быстрее любой здравой мысли, и Грейнджер едва сдержалась от того, чтобы не наколдовать себе кляп. Черт, кажется, на той проклятой картине должна быть изображена именно она. — Управляющий клубом отправил мне сову этим утром, — Пэнси села на диван и призвала к себе со стола кружку с кофе, с видимым наслаждением сделав несколько небольших глотков. — Драко сегодня впервые появился в своей квартире. — Отличные новости, — Гарри даже не пытался скрыть облегчение на лице, и Гермиона кивнула, понимая, по какой причине он вел себя подобным образом. Конечно, она прекрасно знала, что они все очень сильно стопорились с расследованием, а возвращение Малфоя хоть как-то сдвинет их дело с этой отвратительной мертвой точки. Но даже несмотря на это, Грейнджер все равно ощущала мерзко скребущий где-то внутри внутренний голос, который настойчиво шептал ей, что Драко попросту не будет им полезен ввиду своего крайне шаткого эмоционального состояния. Разве может расплавленная сталь работать точно так же, как выкованный меч? Скорее, она утопит в своем раскаленном жаре все, до чего сможет коснуться, но ни за что не принесет той крови, что от нее ожидают. Хотя смерть всегда будет смертью. И никак иначе. Какая разница, в каком виде она предстанет? — Я могла бы отправиться к Вальмонту-старшему, — неожиданно даже для самой себя проговорила Гермиона, стараясь не обращать внимания на то, как моментально вытянулось от удивления лицо Гарри. — Что не так? — Ну, начнем с того, что это слишком опасно, — нахмурился Поттер. — И… — И закончим этим же, — Паркинсон хмыкнула и посмотрела на Грейнджер почти как на душевнобольную. — Даже не думай об этом. Пока Малфой не будет тебя сопровождать, ты никуда не пойдешь. — Я ведь его фамильяр, что тут такого? — не унималась Гермиона. Внутри нее отчаянно билось слепое желание отгородить Драко на максимально возможный срок от расследования, чтобы помочь ему как можно скорее прийти в себя. Она толком не понимала, чем именно оно было вызвано, но, как только ее веки опускались при моргании, Грейнджер слишком четко видела перед собой его пустой взгляд. Нет. Малфою определенно нужно чуть больше времени. Совсем немного. — Правда считаешь, что это весомый аргумент? — елейно протянула Паркинсон. — Даже не мечтай. Я против, — она повернулась в сторону Поттера и подозрительно прищурилась, глядя на него. — Ты ведь тоже, Гарри? Это явно был запрещенный прием, потому что Поттер, услышав собственное имя, покраснел настолько стремительно, словно кто-то усадил его на самую верхнюю полку в сауну и от души добавил температуры. Он тут же резко дернулся, скорее всего пытаясь решить, что должен ответить, и не придумал ничего лучше, чем просто согласно кивнуть и схватить из рук Пэнси кружку с кофе, делая из нее большой глоток. — Вот видишь? — Паркинсон победоносно улыбнулась и повернулась лицом к Гермионе. — Глава Аврората явно против твоей затеи. — Я просто хочу попробовать с ним поговорить, — Грейнджер набрала в грудь побольше воздуха и сжала ладони в кулаки. Ее дико раздражало, что друзья пытались нянчиться с ней и, словно маленькому ребенку, старались донести все опасности взрослой жизни. Черт. Она ведь и сама понимала, насколько опасен этот шаг, но ведь ничего другого, кроме томительного ожидания, у них попросту не было. — И о чем же? — внезапно подал голос Гарри, за что моментально заработал от своей девушки полный огня взгляд. — Просто как пример. — Он как-то упоминал, что его сын увлекается коллекционированием предметов искусства с особой историей, — старательно сдерживая рвущийся с губ смешок, ответила Грейнджер. Мерлин, эти двое сведут ее с ума. — Я могла бы это использовать. — Твой носитель занимается темными артефактами напрямую, а ты в обход него идешь в дом другого носителя и пытаешься договориться о встрече с третьим, который, как ты упоминала, совершенно сошел с ума на желании ввести в жизнь фамильяров чуть больше страха и унижений, — пропела Паркинсон. — Я ничего не упустила? — Хватит, — резко бросила Грейнджер. — Все мы тут прекрасно понимаем, что Драко может еще довольно долго не появиться в Министерстве. Хотите и дальше тянуть это дело и не давать ему ход? Ради Мерлина. Повисшая после ее слов тишина тут же забралась Гермионе под кожу, буквально отдирая ту от плоти, и уже через мгновение начала ощущаться как нечто абсолютно приемлемое. Грейнджер не хотелось что-либо добавлять к своей пламенной речи, потому что понимала, что, как бы дико все сказанное ни звучало, оно было максимально близко к правде. Выражало общее мнение, которое отчего-то никто так и не решался произнести вслух. Она делала все это исключительно ради Малфоя. Чтобы дать еще немного так сильно необходимого ему времени. Гермиона слишком отчаянно хотела защитить его, и это оставалось где-то внутри нее мутным осадком, который никак не давал ей покоя. Что-то между ними определенно стало другим, и Грейнджер безумно желала разобраться в этом вопросе. Но не сейчас. Чуть позже. — Ты должна прийти к нему не как фамильяр Драко Малфоя, а как Гермиона Грейнджер, которой нужна консультация, чтобы выбрать подарок Малфою, — наконец нарушил молчание Гарри, и Гермиона едва сдержалась, чтобы не измениться в лице — насколько растерянно выглядел лучший друг. Она буквально могла вытянуть ладонь вперед и пощупать его страх, который плотным густым облаком отделялся от тела Поттера и заполнял каждую свободную частичку кабинета. Он заражал собой, распространяясь подобно смертоносной болезни, и Грейнджер ничего не могла с собой поделать, кроме как позволить ему проникнуть в свои легкие. Просто чтобы помнить, насколько на самом деле опасна ее затея. Чтобы зафиксировать где-то в памяти тот факт, что она действительно рисковала. Стоило ли это все того? Стоил ли этого Малфой? Черт.

***

— Для меня большая честь принимать вас в моем скромном жилище, мисс Грейнджер, — Оливер Вальмонт улыбнулся краешками губ и взял с низкого столика напротив дивана изящную чашку с чаем. — Что именно вы хотели бы подарить Драко? Гермиона вернула ему улыбку, чувствуя, как она застряла где-то в горле огромным камнем с острыми гранями, и поспешила последовать примеру своего собеседника, пряча нижнюю часть лица за напитком. Мерлин, и чем она только думала, когда решила заявиться в дом Вальмонта-старшего одна? Если еще буквально два часа назад, когда она сидела вместе с Гарри и Пэнси, разрабатывая этот план, все казалось Грейнджер донельзя понятным и почти элементарным, то сейчас, когда она переступила порог дома Оливера, что-то внутри нее сжалось до размера атома и не позволяло нормально дышать. Годрик. С Драко ей бы не было так страшно. — Если честно, это сложный вопрос даже для меня, — Гермиона постаралась улыбнуться как можно искреннее и крепко сжала в пальцах кружку, чтобы хоть на миг унять дрожь. — Мне просто хотелось бы, чтобы у такого, как он, было нечто совершенно необычное. Что-то особенное, понимаете? — Ох, мисс Грейнджер, к моему великому сожалению, во всем, что так или иначе касается искусства, я полный профан, — Оливер непринужденно покачал головой. — Так что даже не знаю, чем мог бы вам помочь. Гермиона еле слышно выдохнула, ощущая, как лицо онемело от постоянно растягивающей щеки неискренней улыбки. Черт, ей срочно нужно было продолжать вести диалог в таком ключе, но делать это так, чтобы Вальмонт-старший принял ее желание преподнести Драко подарок за чистую монету. По крайней мере, это звучало хоть как-то похоже на правду, в отличие от всех остальных вариантов, что они обсуждали с Гарри и Пэнси. — В последнюю нашу встречу вы обмолвились, что ваш сын коллекционирует предметы искусства с особенной историей, — Грейнджер взяла в руку небольшое клубничное печенье со стола, чтобы хоть чем-то отвлечь себя от постоянно приливающего к горлу чувства страха. — Может быть, вы могли бы помочь мне каким-то образом договориться с ним об аудиенции? — Действительно, — Оливер легонько хлопнул себя по лбу. — Как я мог забыть, что Орланд мог бы вас проконсультировать. Вы уверены, что мистеру Малфою подойдет что-то настолько жуткое? Между нами говоря, мой сын обладает действительно странным вкусом и выбирает себе то, что ни один нормальный человек ни за что бы не приобрел. — Правда? — Гермиона наигранно охнула, округляя глаза. — Это так интересно. — Не сказал бы, — Вальмонт-старший рассмеялся. — Вот недавно я по его просьбе забирал картину, все владельцы которой каждый раз возвращали ее обратно в магазин буквально спустя неделю после покупки. И все они, как один, твердили, что изображенный на ней человек с наступлением ночи начинал громко кричать, словно его резали на мелкие кусочки, и замолкал только на рассвете. — Какой кошмар, — в этот раз совершенно искренне пробормотала Гермиона и крепко сжала в пальцах ни в чем не повинное печенье, ломая его в мелкие крошки. — И как ваш сын не боится держать у себя в доме нечто с такой богатой и одновременно пугающей историей? Она слегка пошевелила плечами, чувствуя, что напряжение выкручивало ее тело так, словно то намеревалось начать биться в судорогах. С каждой секундой, что Грейнджер вела этот на первый взгляд совершенно непринужденный диалог, она ощущала, как внутри нее все сжималось от страха. Будто в ней постепенно нарастало некое предчувствие чего-то ужасного, которое буквально вопило о том, что ей нужно уйти. Прямо сейчас. Но Гермиона не могла ему подчиниться, прекрасно понимая, что обязана довести дело до логичного завершения. Слишком уж много подозрений она вызовет, если просто встанет и убежит, поджав хвост. Нет. Не для того ее тренировали в школе авроров, чтобы так легко сдаться. — В этом весь Орланд, — Вальмонт-старший улыбнулся, всем своим видом показывая, насколько ему приятно говорить о сыне. — Пусть порой я и не совсем согласен с тем, как он распоряжается своей жизнью, но упорства ему не занимать. — Что ж, я буду вам безгранично благодарна, если вы сведете меня с настоящим поклонником своего дела, — Гермиона незаметно стряхнула оставшиеся крошки от печенья с пальцев и вновь приложила к губам чашку с чаем. — Тогда мне придется оставить вас буквально на несколько минут, — Оливер встал со своего места. — Сейчас я свяжусь с сыном и попрошу его принять вас в самое ближайшее время. — Большое спасибо, мистер Вальмонт, — Грейнджер не смогла удержать радостной улыбки. — Буду с нетерпением ждать вас. — Оливер, — он приложил обе ладони к груди и слегка склонил голову в импровизированном поклоне. — Прошу вас, мисс Грейнджер, просто Оливер. Она согласно кивнула, провожая его взглядом, и, едва дождавшись, пока Вальмонт-старший выйдет из гостиной, тут же выудила из сумочки мобильный телефон. Дрожащие от волнения пальцы почти отказывались ей повиноваться, пока она набирала номер Гарри, и, прижав сотовый к уху, Гермиона медленно прикрыла глаза, призывая на помощь весь свой самоконтроль. — Гарри, — стараясь говорить как можно тише, пробормотала она, когда друг наконец ответил, — я, скорее всего, сейчас поеду в дом Орланда. Так что все в порядке. Грейнджер нахмурилась, услышав идущие из динамика короткие гудки, и отняла телефон от лица, чтобы посмотреть на экран. Годрик. Вторая линия. Драко. — Гарри, мне пора, — резко перебив начавшего что-то судорожно кричать в трубку Поттера, протараторила Гермиона. — Все подробности потом. Несколько быстрых, почти судорожных движений, и вот она уже переключила линию и вновь приложила телефон к уху, задерживая дыхание. Мерлин. Неужели это и правда он? — Драко, — почти шепотом вымолвила Гермиона, стараясь сдержать дрожь в теле. — Как ты? — Ты где? — голос Малфоя был жесткий, если не сказать грубый, и Грейнджер округлила губы в немом изумлении. Что за черт? — Я у Оливера Вальмонта, жду, пока… — Быстро прощайся и выходи на улицу. — Что случилось? — Ты что, не поняла меня? Прямо сейчас пожелай хозяину дома приятного дня, поблагодари за уделенное время и выходи на улицу. — Но я… — Грейнджер, если через две минуты ты не будешь стоять у ворот, я разнесу этот чертов особняк на мелкие камешки. Ты меня поняла? — Да. Гермиона шумно выдохнула, нажимая на отбой вызова, и едва успела натянуть на лицо улыбку, когда входная дверь скрипнула и в гостиной вновь появился Вальмонт-старший. — Орланд пригласил вас к себе завтра в три часа дня, — он развел руки чуть в стороны, широко улыбаясь. — Надеюсь, вам будет это удобно? — Да, конечно! — Грейнджер резко встала, незаметно вытирая влажные ладони о края своих брюк. Годрик. Малфой когда-нибудь обязательно сведет ее с ума. — Большое спасибо, мистер Вальмонт! Тогда я пойду! — Но вы ведь только недавно пришли, — Оливер нахмурился. — Останьтесь, я буду рад вашей компании. — Мне так жаль, мистер Вальмонт, но меня только что вызвали на работу, — Гермиона старалась звучать как можно правдоподобнее, медленно приближаясь к двери. — Но я безумно благодарна вам за помощь и уделенное время. Для меня это очень ценно. — Что ж, тогда в другой раз, — он согласно кивнул, поправляя пиджак и радушно улыбаясь. — Давайте я вас провожу. — Не нужно, — слишком резко ответила Грейнджер и поспешила мягко улыбнуться, коря себя за такую явную нервозность. — Я найду выход, — она опустила ладонь на дверную ручку. — Всего доброго и большое спасибо еще раз. Едва дождавшись, пока Вальмонт отдаст дань своему хорошему воспитанию на прощание, Гермиона быстрым шагом направилась к лестнице и почти бегом спустилась вниз, чувствуя, как сердце заходилось в бешеном ритме от волнения. Черт. Малфой говорил с ней так, словно она в чем-то сильно провинилась, и это буквально гнало ее в спину, вынуждая двигаться как можно быстрее. Если бы не тот факт, что она находилась в доме Вальмонта, то, скорее всего, Грейнджер бы уже давно стащила с ног туфли на высоких каблуках и просто побежала бы к воротам. Она едва не сгорела от нетерпения, когда наконец увидела сквозь бурную растительность в саду Вальмонта очертания забора, и тихо выдохнула, разглядев за ними майбах Малфоя. Гермиона резко потянула на себя дверцу, со всего размаху плюхнувшись на сиденье, и с трудом сдержала разочарованный вздох, поняв, что Драко в машине не было. — Я отвезу вас к мистеру Малфою. Грейнджер вздрогнула, встретившись взглядом в отражении зеркала заднего вида с водителем, и коротко кивнула. Она нащупала сбоку от себя ремень безопасности и неторопливо пристегнулась, наблюдая, как специальная перегородка начала медленно подниматься вверх, разделяя их с водителем друг от друга. И как только автомобиль наконец тронулся, Гермиона позволила себе глубоко втянуть носом воздух, чуть сжав в пальцах края кожаной обивки. Все получилось. Ее везли к Драко, как она и хотела, но впервые за все это время Грейнджер задумалась о том, что порой ей стоило бы бояться своих желаний. Потому что эта встреча точно не сулила ей ничего хорошего.