Вернуться в никогда

And I know you’re searching for a little bit of light. Let me be your hero. Hero - Tommee Profitt, Mike Mains — Я знал, что был хорошим мальчиком почти весь этот год и мне обязательно за это воздастся! — громко воскликнул Гарри, влетая в гостиную. — Вот, смотрите! — Салазар, надеюсь, это не твои обнаженные колдо, сладкий, — игриво подмигнула ему Паркинсон, забирая из рук своего парня стопку пергаментов. — Потому что тогда наша работа… Ого! Гермиона осторожно перегнулась через ее плечо, заинтересованно глядя на документы, и удивленно охнула. — Мерлин, — она взяла лежащую прямо сверху колдографию и поднесла ближе к лицу. — Неужели это… — Третья картина, — горделиво закончил за подругу Гарри, явно безумно довольный собой. — Третья и, мать ее, последняя чертова картина. Вновь переключив внимание на изображение в своих руках, Гермиона на какое-то мгновение словно и вовсе перестала дышать. Снова девушка. Несчастная. Измученная. Будто целиком и полностью состоящая из тончайших нитей боли, что были плотно переплетены между собой с четко ощутимым отчаянием. Только в этот раз, в отличие от своих предшественниц, она безмолвно кричала, крепко зажимая ладонями уши. Ее глаза были зажмурены, и Грейнджер с ужасом смогла рассмотреть в уголках красно-бурые пятна. Мерлин, неужели это кровь? «Ты доверяешь мне?» С ее губ непроизвольно сорвался тихий выдох, что послал за собой цепочку таких же неслышных судорожных глотков воздуха. Гермиона потянула чуть выше по плечам спустившиеся вниз бретельки легкого платья, чувствуя, как кожу обожгли ледяные мурашки. Черт, ей нужно было обязательно поговорить с Драко. Столько вопросов без ответов причиняли практически физическое недомогание, и Грейнджер, будто заведенная, то и дело поглядывала на наручные часы, ожидая, что вот-вот Малфой вернется. И когда он научится общаться не посредством букетов и коротких записок? — И где ты это взял? — Пэнси восторженно ахнула, рассматривая густо исписанные пергаменты. — Мы ведь бросили все силы на то, чтобы разыскать хоть какую-то информацию по этим гребаным девицам! А тут вся их история целиком… — Герои не раскрывают своих секретов, — Поттер горделиво улыбнулся и тут же ойкнул, когда Паркинсон легонько хлопнула его по плечу. — Эй, за что? — Еще герои обычно умирают первыми, когда слишком сильно зазнаются, — улыбнулась Гермиона и подмигнула подруге. — Так что прекрати нас терзать, если планируешь дожить до обеда. Гарри обиженно засопел, потирая ушибленную конечность, а затем, хитро прищурившись, забрал у Пэнси бумаги и начал увлеченно их перебирать. Он достал из самого центра стопки небольшой листок и, окинув победоносным взглядом притихших девушек и откашлявшись, произнес: — Я получил ответ из Египта. — Что? — одновременно с Паркинсон ахнула Гермиона. — Что значит «получил»? Мы ведь рассылали письма коллегам по всему миру с просьбой помочь. И получали лишь отказы. Ни у кого ничего не было. — Если честно, для меня это тоже большой вопрос, — задумчиво протянул Гарри. — Но сейчас я просто охренеть как рад, что так скоро смог получить хоть какой-то ответ от… — он всмотрелся в пергамент, — мистера Уаджета. Я ведь написал ему буквально вчера. Грейнджер кивнула, соглашаясь с радостью друга. Уж слишком много драгоценного времени было потрачено впустую, пока они судорожно пытались разыскать хотя бы крохи нужной информации. Может быть, теперь дело пойдет в разы быстрее и им наконец удастся найти выход из сложившейся ситуации? Ведь пока Гермиона боялась даже представить, как они могли бы подступиться к Вальмонту-младшему и его личной галерее. — Итак, — Поттер откашлялся. — Как я уже говорил, все эти картины являются очередными дарами Смерти. По крайней мере, об этом написано в одной из книг, что мне удалось разыскать по нашему делу. Но, как оказалось, все гораздо сложнее и запутаннее. Он бросил быстрый взгляд в записи, будто сверяясь с тем, что только что сказал, и вновь прочистил горло. — Мистер Уаджет благодушно поведал нам истинную историю возникновения этих даров. И ее исток ведет нас к Древнему Египту, — Гарри вытащил несколько пергаментов и магией размножил их. — Ознакомьтесь, а затем я продолжу. Гермиона взяла свой экземпляр, с интересом разворачивая его, и затаила дыхание, с жадностью рассматривая отрывистый, чуть кривоватый почерк. Неужели этот мистер Уаджет переписал для них всю легенду целиком? Что ж, это действительно очень мило с его стороны. «Доброго времени суток, мистер Поттер! Меня зовут Стефан Уаджет, и я представляю Аврорат Каира. Я получил ваш запрос о дарах Смерти из Дуата и, честно говоря, слегка обескуражен, что вы не обратились к нам раньше. Ведь наш отдел мифологии и сказаний единственный, кто мог предоставить для вас необходимую информацию. Но да Мерлин с ним, будем считать, что сейчас для этого просто настало самое идеальное время. Мне очень хорошо знакомы эти картины, потому что еще в юности я довольно плотно интересовался дарами Смерти как таковыми и старался собрать все и без того немногочисленные упоминания о них в какие-то более связные истории, чтобы в дальнейшем передать их потомкам. И именно те, что стали причиной вашего расследования, по сей день считались безвозвратно утерянными. Думаю, мне стоит рассказать вам легенду об их возникновении, чтобы вам было понятно, по какой причине я удивлен, что они всплыли аж в самом Лондоне. Ниже прилагаю вам отрывок из книги, чтобы вы могли ознакомиться со всеми данными не в моем вольном пересказе: Согласно мифологии Древнего Египта, Дуат — загробный мир — изначально принадлежал Анубису, богу с человеческим телом и головой собаки, и лишь значительно позднее эта так называемая должность перешла Осирису, его отцу. Но в то время, когда миром мертвых все еще правил Анубис, он довольно тесно дружил со Смертью и часто приглашал ее в качестве гостя на суд душ, где на одну чашу весов возлагали сердце покойного, а на вторую — перо богини Маат, чтобы узнать, насколько правильным был человек при жизни. И вот однажды на этот суд привели человека по имени Унис. Его сердце, как и тысячи до этого, опустили на чашу, и она сразу же резко ударилась о пол, перевешивая лежащее с другой стороны перо. Анубис был готов в ту же секунду позвать Аммат, чтобы скормить ей грязное сердце этого грешника, а его самого отправить в небытие, как вдруг хранившая все это время тяжелое молчание Смерть внезапно подала голос: — На что ты готов пойти, чтобы отправиться на поля Иалу? — спросила она замершего в ужасе Униса. — Что готов предложить, чтобы пойти этим путем? — Что угодно, — жарко зашептал грешник. — Забери моих дочерей вместо меня. Их любовь ко мне настолько сильна, что они с радостью согласятся. Забери их и позволь мне вести благодатную вечную жизнь. Смерть щелкнула костлявыми пальцами, и в ту же самую секунду возле весов появились три молодые девушки, что испуганно жались друг к другу и с вопросами в глазах смотрели на своего отца. Они явно были удивлены и растерянны, видя близкого человека после его смерти, но, заметив стоящего неподалеку Анубиса, смиренно склонили головы в знак почтения. — Отдадите ли вы свои жизни ради него? — прищурилась Смерть, знаком показывая богу мертвых не вмешиваться. — Готовы ли навсегда стать узницами небытия? — Да, — ответили девушки почти хором, по очереди становясь на колени. — Отец вырастил и выкормил нас, наш долг перед ним никогда не будет выплачен полностью. Заберите нас и отпустите его. Анубис покачал головой, демонстрируя явное неудовольствие. Он был справедливым богом и тщательно следил за тем, чтобы каждый, кто приходил на великий суд, получал то, что заслужил при жизни. Поэтому поступок дочерей Униса казался ему неправильным. Девушкам еще предстояло совершить поступки, за которые их должны судить после смерти, и такой резкий поворот событий совсем не устраивал Анубиса. — Вы очень добрые и честные, — кивнула Смерть, вставая со своего места. — И теперь я вижу, что этот человек недостоин зваться вашим отцом. Смерть хлопнула в ладоши, и в зале суда появилась Аммат, что буквально в долю секунды растерзала вопящего от ужаса Униса. Поглотительница смерти вонзила в него свои крокодильи зубы и громко щелкала челюстью ровно до тех пор, пока все вокруг не стало багряно-красным от крови грешника, что посмел предложить самое дорогое, что у него было, чтобы не сгинуть в небытие. Старшая дочь Униса, увидев, как ее отца разрывало на мелкие части, в страхе закрыла глаза. — Не вижу зла, — шептала она дрожащим голосом, боясь сдвинуться с места. Средняя дочь крепко зажала рот обеими руками, и по ее щекам покатились кровавые слезы, пока она смотрела, как родитель превращается в ничто. — Не говорю о зле, — сорвалось с ее губ прежде, чем она спрятала их за ладонями. Самая же младшая дочь Униса, не выдержав душераздирающих криков отца, закрыла себе уши. — Не слышу зла, — бормотала она снова и снова до тех пор, пока в зале суда не воцарилась мертвая тишина. Смерть усмехнулась, наблюдая за развернувшейся картиной, и щелчком пальцев уничтожила все еще одиноко лежащее на весах сердце Униса. Она подошла к Анубису и, хлопнув в ладоши, отправила тихо плачущих девушек обратно к их земной жизни, предварительно стерев им память о произошедшем. — Не все наши мечты должны обязательно осуществляться, — проговорила она, кладя костлявые пальцы на запястья бога мертвых. — Иногда нам следует бояться, что желания вдруг начнут исполняться, ведь это чаще всего приносит слишком много боли, страха и неминуемой погибели другим людям. Дальнейшие сведения исключительно лишь мои догадки, что основываются на письменах, найденных в гробницах Египта, мистер Поттер, но я обязан поделиться с вами всем, что могло бы пригодиться вашему отделу в расследовании. В качестве вечного напоминания о случившемся Смерть преподнесла Анубису особые дары — картины, где были изображены три несчастные сестры в момент страшной смерти своего отца. И согласно легенде, эти дары могут осуществлять самые тайные и сокровенные желания своих владельцев, но делают это извращенным способом. Вы писали, что один из покупателей картины убил свою жену, и я не сомневаюсь ни секунды, что он где-то в глубине души хотел ее смерти. Может быть, ждал наследства или планировал уйти к любовнице. Но так или иначе этот мужчина получил исполнение своего заветного желания. Также есть сведения, что тот, кто будет обладать всеми тремя картинами, окажется способен подчинить себе абсолютно всех людей на земле, потому как сможет управлять их мечтами. Но до тех пор он, так же как и все, попадает в ловушку, расставленную самой Смертью, и в ее лабиринт, где за каждым поворотом несчастного ожидает новое желание. Если только, конечно, он не знает заранее, с чем имеет дело, и не успеет спрятаться от ее влияния за какой-нибудь исключительно сильной магией. Надеюсь, что смог помочь вам, мистер Поттер. С удовольствием буду ждать вас в Каире для дружеской беседы и обмена бесценным опытом.

С уважением, мистер Уаджет».

— Охренеть, — пробормотала Паркинсон, откладывая свой экземпляр, и недоуменно посмотрела на Гермиону. — Это же надо быть таким подонком и подставить под удар собственных дочерей ради спасения своей жалкой шкуры. — Это точно, — Гарри кивнул. — Зато теперь мы знаем кое-что очень важное. — И что же? — Пэнси пожала плечами. — Что в Древнем Египте жил и сдох самый большой мудак на свете? — Что Вальмонт-младший имел отметку превосходно по мифологии, — пробормотала Гермиона, чувствуя, как резко закружилась голова. — Он в курсе, на что способны картины, и явно собирает их не просто так. Гарри устало откинулся на спинку своего кресла, переводя взгляд на потолок, и небрежно отбросил от себя пергаменты на стоящий неподалеку низкий журнальный столик. Совершенно очевидно, что в его голове прямо сейчас происходили сотни сложнейших мыслительных процессов, о чем говорило напряженное выражение лица, что было так знакомо Грейнджер. Она неоднократно видела лучшего друга именно таким во время сложных расследований или жизненных неурядиц, что требовали немедленного и полного вовлечения. Скорее всего, примерно так же сейчас выглядела и сама Гермиона, но, к сожалению, не имела возможности в этом убедиться ввиду отсутствия в довольно просторной гостиной дома отражающих поверхностей. — Тогда нам остается только догадываться, что могло ждать тебя у него, если бы ты все же отправилась туда одна, — хмыкнула Пэнси, посмотрев на нее. — Вдруг он втайне мечтает свернуть шею всем стройным шатенкам в радиусе пяти метров? — Тогда я была бы уже мертва, — возразила Грейнджер. — Мне кажется, Орланд позаботился на этот счет. И картины никак на него не влияют. Она коротко вдохнула, услышав из коридора громкий хлопок аппарации, и машинально повернула голову в сторону выхода. Драко. Удивительно, но на какой-то миг ей даже почудилось, что она почувствовала его приближение еще до того, как раздался звук. — Иди, — взмахнул рукой Гарри. — Обсудим все чуть позже. Мне все равно пока сложно выдать что-то более или менее сносное. — Спасибо, — одними губами прошептала Гермиона и, усмехнувшись закатившей глаза Пэнси, быстрым шагом направилась к двери. Кажется, металлическая ручка обожгла ее кожу самым настоящим Адским пламенем, как только Грейнджер опустила на нее пальцы, — настолько ей не терпелось скорее увидеть Драко. Она ощущала, как это желание возрастало в ней все сильнее с каждой минутой, что ей приходилось проводить без него. И тот факт, что между ними все еще была пропасть из вопросов без ответов, лишь подстегивал Гермиону срываться почти на бег. Черт. Скорее всего, со стороны это выглядело жалко. — Привет, — улыбнулся Малфой, когда она, ойкнув от неожиданности, врезалась в него на выходе из гостиной. — Куда направляешься? — К тебе, — встав на носочки, Гермиона обвила его шею руками и оставила на губах короткий поцелуй. — Услышала, что ты уже вернулся. Драко едва уловимо хмыкнул, обхватывая ее за подбородок, и, чуть повернув голову Грейнджер вбок, скользнул языком к ней в рот, целуя жарче и глубже. Уже буквально через мгновение Гермиона поняла, что воздух в легких предательски кончается, и с огромным трудом отстранилась, делая жадный вдох. Видит Мерлин, она была согласна провести в таком положении целую вечность, но базовые человеческие потребности, увы, всегда брали верх. — Как ты себя чувствуешь? — Малфой провел кончиками пальцев по ее лбу, словно желая проверить температуру. — Смогла отдохнуть? — Да, — она кивнула, чуть крепче вцепившись в его плечи. — Но станет еще лучше, если выпью воды. — Идем, — Драко с улыбкой взял ее за руку. — Посмотрим, что же можно сделать с твоим практически невыполнимым желанием. Грейнджер, не сдержавшись, рассмеялась и крепче сжала ладонь Малфоя, двинувшись за ним в сторону кухни. Сердце стучало на удивление спокойно и размеренно, что тут же послало в ее голову одну простую и до абсурдного странную мысль, что ей еще ни с кем не было настолько комфортно. Словно Драко по мановению волшебной палочки превращался в ту самую пресловутую непробиваемую стену, за которой Гермиона с легкостью могла спрятаться, чтобы переждать любые невзгоды и трудности. Встать за его широкую спину и наконец дать себе возможность понять, что такое быть слабой женщиной в руках сильного мужчины. Малфою хотелось доверять, и речь шла уже не только о сокровенных тайнах и мечтах. — Вот, — Драко вытащил из нижнего шкафа возле мойки небольшую бутылку воды и, достав стакан, заполнил его почти до краев. — Или ты хочешь холодную? — Нет, все хорошо, — Гермиона благодарно улыбнулась, принимая напиток у него из рук, и прищурилась, рассматривая знакомую этикетку на бутылке. — Это моя любимая вода. Всегда заказываю сразу несколько упаковок. — Что ж, тогда мне повезло, что она у меня оказалась, — шутливо округлил глаза Драко. — Иначе, наверное, ты бы наставила на меня палочку и потребовала немедленно… — Ты поил меня своей кровью. Малфой опустил взгляд и с короткой усмешкой ущипнул себя за переносицу, а затем как ни в чем не бывало убрал бутылку с водой обратно и сел на высокий барный стул около столешницы, выполненной под черный мрамор. — Я сказала что-то смешное? — с недоумением спросила Грейнджер. — На самом деле… — Я ждал, когда ты наконец сдашься и начнешь задавать вопросы, — Малфой улыбнулся и взмахом руки указал на соседний стул. — И если честно, ты продержалась гораздо дольше, чем я предполагал. Как же ты смогла? Гермиона послушно опустилась на предложенное место и, поставив перед собой стакан, закинула ногу на ногу, замирая в тревожном ожидании. Беспокойство, что, казалось бы, должно было уже давно убраться из ее тела, сейчас вновь обрело над ней власть и послало тысячи ледяных мурашек вдоль позвоночника. Грейнджер отчетливо чувствовала, как ее дыхание нервно перехватывало, и старалась впускать воздух в легкие небольшими, размеренными дозами, чтобы вернуть себе самообладание. Черт, невозможность сдержать любопытство явно не было ее сильной стороной. — Ты ведь знаешь, что я носитель, — Малфой повернулся к ней, садясь так, чтобы его раздвинутые колени касались обеих сторон бедер Гермионы. — И в моих силах, скажем так, помочь тебе восстановиться, если того требует ситуация. — Дементор, — кивнула она в ответ. — Он повлиял на меня ощутимее, чем я могла себе представить. — Именно. И я решил, что было бы глупо не использовать возможности моей магии, если я могу сделать так, чтобы ты перестала мучиться. Гермиона обратила внимание, какими холодными стали глаза Драко на последней фразе, и, не удержавшись, мягко взяла его за руку. Видимо, ему было довольно сложно вспоминать тот день, как и ей самой. И от этого отчего-то по телу разнеслись волны всепоглощающего тепла. Мягкого, как поцелуи первого весеннего солнца. Еще совсем робкого, но уже такого многообещающего и настоящего. К нему хотелось тянуться и впитывать его лучи кожей. Жадно. Без остатка. Словно ничего подобного ей уже никогда не придется испытать. — Но почему именно кровь? — не успокаивалась Грейнджер. — В моем представлении, метод некой подзарядки… — Что бы ты сейчас ни предположила, все равно окажешься неправа, — с едва уловимыми нотками снисходительности в голосе усмехнулся Малфой. — Носители чтят своды правил и законов, что составляли предки, а в них довольно четко расписано, каким образом мы можем передать часть своей магии другим людям. — Что ты имеешь в виду? — Именно то, что только что сказал. Вчера через кровь я отдал тебе часть своей силы. И сделал бы это еще неисчислимое количество раз, если бы это потребовалось. Гермиона с огромным трудом протолкнула стоящий в горле ком из слюны и сделала несколько судорожных глотков воды из стакана. Она даже предположить не могла, что все то, что произошло между ними, было на таком серьезном уровне. У нее не было никаких догадок о законности этих действий, но почему-то Грейнджер старательно опускала все возникающие в голове вопросы касаемо этого. Драко попросту не сделал бы что-то такое, что потенциально могло бы ей навредить. В этом у нее не было сомнений. Скорее, наоборот — он был готов рискнуть собой ради нее. — Спасибо, — пробормотала она растерянно. — Мне и правда намного лучше. — Не за что, — Малфой мягко коснулся ее ладони своей. — Я сделаю все, чтобы защитить тебя. На ее лице моментально появилась абсолютно счастливая и, Гермиона в этом даже не сомневалась, совершенно идиотская улыбка. Наверное, в ее возрасте и статусе было довольно глупо так легко терять голову при сладких речах понравившегося мужчины, но Грейнджер с огромным удовольствием заходила все глубже в это бушующее в шторме море, что таил внутри себя Драко. Ей было плевать, что уровень воды того и гляди мог преградить ей все дыхательные пути, но отчего-то она не сомневалась, что найдет еще миллион других способов, чтобы получить столь необходимый кислород. Вне всяких сомнений, этот океан мог с легкостью убить кого угодно, но только не ее. Он принимал Гермиону как равную себе и постоянно шептал на ухо успокаивающие слова, что терялись в шуме волн и оставались привкусом соли на губах. — Ты расскажешь мне, что происходит? — спросила она, чувствуя начавший ускоряться от волнения пульс где-то в горле. — Почему мы все здесь? — Потому что вы должны быть в безопасности, — жестко ответил Малфой. — Тебе не о чем волноваться. — Но как же мои… — Я уже говорил тебе, что все в порядке. Никто не причинит вреда ни тебе, ни тем, кто тебе дорог. — Когда? — Гермиона нахмурилась. — Я не помню, чтобы мы это обсуждали. — Прошлой ночью, — Малфой встал со своего места и как ни в чем не бывало подошел к холодильнику, выуживая из дверцы початую бутылку вина. — Сразу после того, как ты выпила мою кровь. Грейнджер удивленно округлила глаза. Насколько она запомнила события вчерашнего дня, а точнее, его окончания, после того, как Драко дал ей свою кровь, была лишь темнота. Гермиона уснула почти моментально, видимо наконец расслабившись. О каком разговоре могла вообще идти речь? — У тебя уникальный метод вести диалоги, — пробормотала она. — Что ж, я рада, что мы все в безопасности. — Просто верь мне, — Драко вновь опустился на стул напротив нее и покатал в пальцах верхнюю часть своего бокала. — Все обязательно будет хорошо. — Ладно, — Гермиона кивнула. — Но ты не ответил мне еще на один вопрос. — И какой же? — Как тебе удалось заставить дементоров остановиться? — Грейнджер едва не подпрыгивала от любопытства. Все то волнение, что сгущало краски и отравляло кровь, наконец отступило, позволив ей начать мыслить связно. — Что это за магия такая? Драко внезапно усмехнулся, пряча улыбку за бокалом, и Гермиона нахмурилась. Желание немедленно стукнуть его по плечу взыграло в ней подобно лаве, что уже была готова вырваться из жерла вулкана, но Грейнджер из последних сил настойчиво подавила его в себе. В конце концов, если она надеялась получить ответы, ей придется немного поиграть по правилам Малфоя. Пусть это и не вязалось с ее моральными принципами. — Давай я покажу тебе, — он поднялся на ноги и протянул ей руку. — Прижмись ко мне и закрой глаза. — Имей в виду, я не позволю залезть ко мне в трусики, — ворчливо пробормотала она, покорно обнимая его за талию. — Меня интересуют исключительно факты. Гермиона вздрогнула, ощутив горячее дыхание на шее, и интуитивно приоткрыла рот, вставая на носочки. Мерлин, кого она вообще пыталась обмануть? Ей было настолько хорошо с Драко, что одна лишь мысль о физической стороне их отношений уже срывала крышу хлеще тяжелых наркотиков. Это был гребаный рай, что хранился на кончиках пальцев Малфоя. — Лгунья, — прошептал он, мазнув своими губами по ее. — Я ведь знаю, что нет на тебе никаких трусиков. Следом за его словами тела Гермионы коснулось тепло магии, и в один миг их закружило в водовороте аппарации, что отразился где-то в сжавшихся в плотный тугой ком внутренностях. Распахнув веки, Грейнджер на мгновение замерла, настороженно сканируя взглядом помещение, но быстро расслабилась, поняв, что Драко перенес их обратно в спальню. Вот же лентяй. Будто они не могли подняться по лестнице. — Я пока не готов к расспросам, — отвечая на ее невысказанный вопрос, вымолвил Драко и подошел к высокому книжному шкафу возле окна. — Тем более мне нужно еще немного времени, чтобы осмыслить все то, что удалось отыскать Поттеру. — Что? — Гермиона резко застыла на месте. — Но как ты… — Способность к легилименции и окклюменции Волдеморт ценил во мне больше всего остального, — хмыкнул он, вытаскивая с самой верхней полки тяжелую книгу в темно-фиолетовом, явно кожаном переплете. — А чтобы читать Поттера, не нужно прилагать совершенно никаких усилий. — То есть ты и в моих мыслях хозяйничаешь? — прищурилась Гермиона, складывая руки на груди. — И что же ты там увидел? — Нет, — Драко резко опустил книгу на стол и быстрым шагом подошел к Грейнджер, беря ее руки в свои. — Клянусь, что никогда намеренно не лез в твою голову. В его чуть расширившихся зрачках горел такой яркий огонь, что Гермиона, не удержавшись, лишь молча кивнула в ответ, надеясь, что Малфой все поймет и без слов. Возможно, было дико глупо и неосторожно с ее стороны настолько ему доверять, но она четко чувствовала, что все то, что он говорил, являлось единственно возможной правдой. Драко делал абсолютно все, что было в его силах, чтобы демонстрировать ей нечто большее, чем пустые слова, а его поступки кричали обо всем остальном. О его сердце. О его душе. Обо всем, что было надежно заперто от посторонних. Но он доверчиво вложил запасной ключ в ладони Гермионы. Наверное, одно лишь это стоило того, чтобы с закрытыми глазами шагать за ним прямиком в пропасть. — Итак, — она прочистила горло, ощутив в нем сухость, что травмировала слизистую. — Значит, до этого ты не был в курсе истории этих картин? — Очень поверхностно, — Малфой осторожно потянул ее за собой, подходя к столу с книгой. — Мои люди тут и там находили лишь обрывки легенды, но все они, даже вместе взятые, не складывались во что-то более глобальное. Так что информация Поттера и для меня стала новостью. — Понятно, — Гермиона шумно сглотнула, в упор смотря на лежащий перед ней старинный фолиант. — И что же ты хочешь мне показать? Драко коротко выдохнул сквозь плотно сжатые зубы, словно ему доставлял физическую боль этот разговор, и решительно раскрыл книгу, начав осторожно перелистывать ветхие страницы. Грейнджер не могла не обратить внимание на то, насколько бережно он относился к этому занятию, переворачивая листы так, чтобы ни в коем случае не загнуть ни одного уголка. Не оставалось никаких сомнений, что эта книга действительно была для него очень ценной, и это постепенно возрождало в Гермионе еще большую благодарность за то, что Малфой впускал ее в эту часть своей жизни. Ту, что была целиком и полностью пропитана мощной магией, древними законами и кровью. Той самой, что до сих пор фантомно ощущалась на ее губах. — Мерлин, — пробормотала Гермиона, успев мельком заметить на одной из страниц висящего вниз головой обнаженного мужчину. Прямо под ним, в нарисованной на полу пентаграмме, изображая четкий круг, сидели несколько человек, облаченные в мантии с капюшонами. В центре между ними стояла глубокая пиала, в которую из перерезанной шеи несчастного стекала кровь. — Ты сама просила ответы, — Малфой начал листать чуть быстрее, заметив испуг в ее глазах. — Мне будет в разы проще продемонстрировать их. Он наконец остановился и, пододвинув книгу ближе к Гермионе, сделал несколько шагов назад. Услышав за спиной шорох снимаемой одежды, она неосознанно скользнула языком по губам, но тут же округлила их в ужасе, когда смогла четко рассмотреть изображение на странице фолианта. В самом центре листа был с пугающей точностью нарисован раздетый по пояс мужчина. На его теле в районе ребер красовались ужасающие рваные раны, которые при ближайшем рассмотрении оказались вырезанными прямиком на его плоти рунами. Они покрывали каждый сантиметр лопнувшей кожи и плотно теснились друг к другу, опоясывая ребра подобно витиеватому корсету. «Любое живое или мертвое существо подчинится, как только почувствует запах магии. Заклинания нужно наносить прямиком на ребра, вбивая их в кость. Только так они смогут продержаться максимальное количество времени. Делать это нужно самостоятельно, не прибегая к помощи посторонних. Иначе нужный эффект не будет достигнут». — Драко, — Гермиона шумно сглотнула, ощущая головокружение, и резко развернулась. — Что ты сде… Господи… Она растерянно замерла, увидев стоящего перед собой Малфоя в одних брюках, и едва не зарыдала, скользнув взглядом по его торсу. Он казался ожившим изображением из книги, смотря только что на которое Грейнджер с трудом сдержала тошноту. Кожа Драко была плотно покрыта рубцами, которые в слабом свете отливали фиолетовым оттенком, и больше напоминала одну сплошную рану, что аккуратно переплеталась со шрамами от Сектумсемпры на его груди. Мерлин, неужели он страдал недостаточно? — Но как же… — Грейнджер поперхнулась собственным вопросом. — Мы ведь еще вчера… — Маскирующие заклинания, — Малфой хмыкнул, подняв с пола рубашку. — Если бы ты не была такой любопытной, я бы ни за что не показал тебе ничего подобного. — Драко… — она резко сорвалась с места и бросилась в его объятия. — Мерлин, неужели ты сам все это сделал?.. Ее буквально трясло мелкой дрожью от одной лишь мысли, что Малфой собственными руками вырезал эти письмена на своем теле. Рвал кожу, вбивая руны прямиком в ребра. Делал это только ради того, чтобы ее спасти. Чтобы она была в безопасности. Пришел за ней. Пришел в чертов Азкабан и забрал ее. Все это лишь ради нее. — Я, — она обхватила обеими руками его лицо. — Мне кажется, что я… — Мистер Малфой. Гермиона испуганно вскрикнула, услышав за спиной грубый голос, и, обернувшись, увидела на пороге высокого пожилого мужчину, одетого в фиолетовую мантию. Капюшон на его голове был низко надвинут на брови, что не позволяло целиком рассмотреть внешность, но Грейнджер показалось достаточным того, что она видела, чтобы как следует испугаться. Незнакомец буравил ее таким тяжелым взглядом, будто готовился нападать. Защищаться. — Прошу прощение за вторжение, но это срочно, — мужчина склонил голову в поклоне. — Могу я попросить пару минут вашего внимания? — Конечно, Джереми, давай пройдем в мой кабинет, — Драко кивнул и посмотрел на Гермиону. — Я скоро вернусь, хорошо? — Да, конечно, — она зябко обняла себя за плечи, отступая немного назад. — Я буду здесь. — Прошу меня простить, мисс Грейнджер, — пробасил незнакомец, и Гермиона едва не подпрыгнула от неожиданности, услышав свою фамилию. — Доброго вечера. — И вам, мистер, — пропищала она в ответ. — Всего наилучшего. Малфой хмыкнул, выходя за порог, и, почти прикрыв за собой дверь, многозначительно подмигнул Гермионе. Она с огромным трудом заставила себя замереть, пока наконец не перестала слышать шум удаляющихся шагов. С облегчением выдохнув, она поняла, что Драко и Джереми ушли. Решив для надежности выждать еще несколько минут, осторожно закрыла лежащий на столе фолиант и, превозмогая тошноту, убрала его обратно на полку. Мерлин, Гермиону все еще трясло от всего того, что только что увидела, и она даже не сомневалась, что это долго будет преследовать ее в самых страшных кошмарах. Но то единственно светлое пятно в виде поступка Драко, который пожертвовал собой ради нее, все сильнее согревало озябшее сердце. Черт, неужели это все и правда происходило на самом деле? С ними? Это было похоже на отрывок из самой странной на свете сказки, но Гермиона практически сходила с ума от желания как можно скорее ее дочитать. Ведь почему-то даже не сомневалась, что увидит в конце что-то похожее на заезженное «долго и счастливо». Но кто сказал, что это плохо? Улыбнувшись от этой мысли, она вышла в коридор и, прикрыв за собой дверь, направилась к лестнице, надеясь, что Гарри и Пэнси еще в гостиной. Может быть, за время ее отсутствия они успели провести хотя бы небольшой мозговой штурм? Ей сейчас точно не помешало бы немного поработать, чтобы отвлечься. — Это все глупости, Джереми, и ты прекрасно это знаешь. — Совет может посчитать иначе, мистер Малфой. Учитывая обстоятельства, эта связь… — Плевать мне на обстоятельства. Мне нужно, чтобы этот ублюдок сполна заплатил за то, что сделал. Гермиона вздрогнула от неожиданности. Она буквально вросла ступнями в пол, услышав такой непривычно холодный тон Драко, и едва не застонала, поняв, что он и Джереми стояли в конце коридора. Мерлин, ну почему нельзя, как нормальные люди, сначала закончить разговор, а потом выходить из кабинета? Она на цыпочках, чтобы ни в коем случае не выдать себя, пошла назад, но снова застыла, когда диалог внезапно продолжился. — Я соберу свидетелей, мистер Малфой. Из тех, кто точно знает личность верховного. — Хорошо, — голос Драко стал заметно тише, будто он успокаивался. — Тогда я жду тебя в самое ближайшее время. И с благоприятными новостями. — Послышался легкий шум удаляющихся шагов. Видимо, Джереми все же собирался покинуть дом. — И кстати, я хочу, чтобы ты все закончил с мисс Грейнджер. Шумно выдохнув от неожиданности, Гермиона прикрыла себе рот ладонью и вжалась спиной в стену, крепко зажмуриваясь. Ей нельзя выдать себя. Ни в коем случае. Дыхание предательски прорывалось сквозь пальцы, и это снова заставило ее мелко дрожать. Адреналин в венах дошел до самой высокой отметки, буквально выбивая из сердца новые порции крови. Черт. Это все было слишком. — Но вы ведь сказали… — растерянно начал Джереми. — Я помню, что я сказал, — жестко перебил его Драко. — А теперь говорю, что больше этого не требуется. Ты отлично выполнил свою работу. — Да, мистер Малфой. Я вас понял. С огромным трудом заставив себя отлепиться от стены, к которой практически приросла ее кожа, Гермиона быстрым шагом направилась обратно в комнату, старательно прислушиваясь к происходящему вокруг. И как только она переступила порог и максимально тихо прикрыла за собой дверь, послышался шорох, после чего в комнате появился улыбающийся Драко. Будто ничего не произошло. Будто это не он сейчас разговаривал с Джереми так, словно состоял из одного только гнева. — А вот и я, — он подошел к Грейнджер практически вплотную и крепко прижал ее к себе. — Может быть, выпьем немного вина? — Да, давай, — натянуто улыбнулась Гермиона, ощущая, как ее сердце начало крошиться на осколки. — Отличная идея. Она заглянула в искрящиеся разгорающимся штормом глаза Драко и почувствовала, как внутри нее нарастал ее собственный ураган. Смертоносный. Чем-то напоминающий печально известную Катрину. И теперь Грейнджер оставалось только молиться, чтобы тот не потопил ее и не унес на чертово дно из лжи. Ведь оттуда она уже не видела выхода.