***
— Есть один вопрос, который не терпит отлагательства, — Отто говорил, сложив руки на животе и поджав губы. — Прошу прощения за спешку, Ваша Милость. — Что за вопрос? — Визерис постукивал по столу, оглядывая сложные лица присутствующих. — Почему мне кажется, что все здесь знают, в чём дело… Кроме меня. — Не все, — Деймон передёрнул плечами, противно скрипя доспехами капитана городской стражи. — Мне тоже ничего не сказали. Никто не посмел ответить ему, только Отто сжал пальцы сильнее. Мерно вздымающая грудь на мгновение дёрнулась в резком вздохе. Визерису показалось, что золотой знак десницы едва ни упал. — Раз уж лорд-десница не может говорить в присутствии принца Деймона, — над противоположным концом стола поднялась внушительных размеров фигура лорда Корлиса. — Скажу я, — он смотрел на короля, как на провинившегося ребёнка. — Ваша Милость, вы должны официально назначить наследника. — Мои жена и сын мертвы, — рука непроизвольно сжалась в кулак. — А вы… — Вот именно, Ваша Милость, — Отто положил сцепленные руки на стол. — У вас нет прямого наследника. Лорды в смятении. Совет настоятельно рекомендует вам исправить это недоразумение. Деймон сказал бы прямо, что он думает обо всех этих лордах, но он лишь сидел, изредка скрипя доспехами и смотря куда-то над головой десницы. К сожалению, Визерис не был Деймоном. Он не мог просто так положить известную вещь на мнение лордов и все их планы. — Совет, говоришь, — оглядев присутствующих, он остановился на Корлисе. — Тогда советуйте. Со всех сторон послышались голоса, но Визерис не мог различить отдельных слов. Все они слились сплошной поток, в котором он мог различить только два имени — Рейнира и Деймон. Мутный поток чужих планов и мечтаний бил по ушам, в висках стучало, как при сильном похмелье. Хотелось сбежать, спрятаться, вернуться обратно во вчерашнюю ночь, когда Деймон… — Я отказываюсь. Два слова разом прервали поток, обрушив тишину. Никто не проронил ни слова. Даже доспехи не скрипели. — Что? — Визерис смотрел на брата и не верил своим ушам. — Я отказываюсь, — повторил Деймон, отвечая ему тем самым взглядом — прямым и открытым. — Что здесь непонятного? — Но почему? — растерянный Корлис даже сел обратно и будто даже ужался в размерах. — Пхах, — он закатил глаза, будто это была несусветная глупость, а не довольно разумный вопрос. — Я служу королю и Семи Королевствам, как и вы все, — своевременное напоминание. — У каждого своя роль. — Какова же твоя, мой принц? — поинтересовался Отто, и к своему удивлению Визерис не услышал в его голосе иронии. — Кто-то должен быть разящим мечом, которым король может срубать непокорные головы, — Деймон смотрел куда-то мимо него. — Мне этого достаточно. К тому же, — он повернулся к Корлису. — Не стоит забывать о праве первородства. Мастер над кораблями открыл рот и тут же закрыл, видимо, не найдя достаточно вежливого ответа. Сам король же чувствовал всё растущее пламя внутри. Деймон вообще не обязан был ничего им объяснять. — Вон! — Визерис хлопнул по столу ладонью. — Но Ваша Милость… — Я сказал, вон! Через несколько мгновений зал опустел. Только Деймон остался сидеть там же, где был. Словно врос в стул. Визерис подошёл к окну, повернувшись к нему спиной. В небе над столицей виднелся дракон. Рейнира опять летала. — Skoros iksin bona? — спросил он, глядя на одинокое облако у далёкого горизонта. — Daorun, yn drēje, — брат медленно встал, скрипя доспехами, и подошёл ближе, остановившись на расстоянии вытянутой руки. — Nyke ȳdra daor jorrāelagon aōha dēmalion, lēkia. — Skoros gaomagon ao jorrāelagon pār? — Визерис оглянулся на него. — Nyke ȳdra daor shifang. — Nyke ivestretan ao, — Деймон взял его за плечи и развернул к себе. — Yn ao ȳdra daor jiōragon ziry… — Деймон… — начал он, но его губ коснулся закованный в железо палец. — Bantis iksis zōbrie se lēda hen ossȳngnoti, — произнёс брат древнюю поговорку. — Iksā se mērī ōños isse ñuha bantis, — горячее дыхание обожгло его губы. — Mirre jaelan iksis naejot sagon va se ōños. Как ночной мотылёк, подумалось Визерису, но он не смог сказать это вслух. Не хотелось думать, что стремление к свету может убить его. А говорить это вслух — тем более. — Jaelā nyke naejot jorrāelagon ao, — он облизнул губы. — Kessa, — Деймон на мгновение прижался к нему губами и тут же отстранился. — Не здесь… Твои лорды увидят. С этим было глупо спорить. Визерис коснулся его щеки. В дневном свете Деймон был столь же прекрасен, как и в темноте. — Ñuha ōños, — он провёл пальцев по приоткрытым губам. Брат на мгновение замер и сделал шаг назад, разрывая контакт. — Рейнира закончила, — будничным тоном произнёс он, глядя в окно. — Пойду её встречу. — Зачем? — не понял Визерис.***
В свете свечей огромный череп Балериона выглядел ещё более зловещим, чем мог бы, и на его фоне отец выглядел маленьким и незначительным. А Деймон — его Рейнира едва смогла разглядеть в темноте — и вовсе почти спрятался в густых чёрных тенях. — Отец? — принцесса остановилась в нескольких шагах от него. — Деймон сказал, ты хотел меня видеть… — Рейнира, — отец медленно повернулся и протянул к ней руку. — Подойди. Она подошла, и он положил руку ей на плечо. Лицо его, побледневшее и будто бы исхудавшее, выглядело так, что ей казалось, за три дня с похорон он постарел на несколько лет. И глаза были красными. Он тоже страдал. Как и она. Ещё бы, ведь он любил маму… Любил ведь? — Ñuha riña, — один шаг, и отец обнял её, крепко, как никогда. — Shijetra nyke. — Skoro syt? — всё ещё растерянная, Рейнира обняла его в ответ. — Ao ojūdan muña, — он поцеловал её в лоб. — Se nyke ȳdra daor ȳdragon naejot ao. — Kepa, — она уткнулась носом в его плечо, прижимаясь ещё ближе. До этого она как-то держалась, но теперь плотину прорвало. Сжав ткань на его спине, Рейнира заплакала. Отец крепко обнимал её, гладил по голове и молчал, а она боялась отстраниться. Ей казалось, что если его отпустить, тепло рассеется, как морок. — Я говорил, — она не видела, как дядя оказался рядом, но его руку на своём плече могла отличить от любой другой. — Не важно, сколько лет ребёнку, три или пятнадцать, — он не прижимался к ней, но стоял так близко, что было слышно его сердце. — Мать есть мать. — Девочка моя, — отец погладил её по спине. — Как ты себя чувствуешь? — Я чувствую, будто осталась одна, — честно сказала Рейнира. — То есть… Уже не совсем, но… — Я понимаю, — она не видела его лица, но почему-то ей казалось, что он улыбается. — Когда моя мать умерла… Я чувствовал себя так же. — Сколько вам было тогда? — она подняла голову, чтобы посмотреть ему в глаза. — Мне семь, Деймону — три, — отец переглянулся с дядей и горестно вздохнул. — Мы неделю спали вместе. — Я плакал каждую ночь, — подтвердил Деймон, отводя взгляд. — Кошмары… — Мне тоже всякая жуть снится, — Рейнира положила голову на плечо отцу и посмотрела на дядю. — Будто я иду по тёмному коридору, а на стенах решётки… — А за ними чудовища страшнее драконов, — закончил за неё отец. — Я тоже видел этот коридор… Брат? Дядя медленно кивнул и затушил свечу рукой. — Ты не одна, Рейнира, — произнёс он, потирая испачканные воском пальцы. — У тебя есть отец. И я тоже. Отец протянул к нему руку, и Деймон, чуть помедлив, подошёл ближе. Чтобы быть втянутым в общие объятия. — Ты прав, брат, — отец потрепал его за плечо. — Мы семья. — Семья, — Рейнира широко улыбнулась, чувствуя, как тепло наполняет душу. Из темноты смотрел мёртвый Балерион, но больше не казался устрашающим. — Мне кажется, он улыбается, — она указала вверх, на огромную зубастую голову. — Думаю, он был бы рад за нас, — в голосе отца послышалась горечь. — Ты скучаешь по нему? — Рейнира прижалась к его плечу. Он поцеловал её в лоб и промолчал. Она не стала его расспрашивать. Представила, что было бы, если бы Сиракс погибла. Это же как лишиться руки… Или члена семьи. — Я скучаю по тем временам, когда Балерион был жив, — признался отец спустя пару минут тишины. — Я просто радовался жизни, летал над облаками… И даже не думал, что мне придётся править и принимать тяжелые решения. — О чём ты? — Рейнира знала о последнем совете, но специально не пришла — не хотела никого видеть. Отец с дядей переглянулись. Точно что-то произошло. Что-то, что ей не понравится. — Совет пытался заставить твоего отца официально назначить наследника, — Деймон скрестил руки на груди, и огонь отразился в его глазах. — Переливали из пустого в порожнее… — А вы? — Рейнира оглянулась на отца. Он взял её за подбородок и поцеловал в лоб. В носу снова защипало. — Рейнира, — отец улыбался, но глаза были серьёзны. — Ты будешь королевой.***
Визерис ловко орудовал метёлкой, а Деймон, подперев подбородок рукой, наблюдал за ним, внимательно ловя каждое движение. Длинные бледные пальцы с выступающими острыми костяшками выглядели тоньше, чем были на самом деле, и он не мог не представлять, как облизывает их… Чтобы после они легче вошли внутрь. — Брат, ты меня слушаешь? — А? — Деймон поднял глаза к его лицу, встревоженному и недовольному. — Я задумался… — Это о чём же? — Визерис скрестил руки на груди, и пыль с его метёлки засверкала в свете свечей. Он нервно закусил губу. Брату не стоило знать все его мысли. Точно не стоило. — До прошлой ночи я не думал о тебе в таком ключе, — Деймон почти не врал — последний раз он представлял брата в постели так давно, что и вспоминать смешно. — А теперь не могу не думать, — не удержавшись, он поймал руку брата и поднёс к лицу. — Каждое движение… — Не говори ничего, — Визерис отвёл глаза, но пальцы его, видимо, обладали собственной волей и сами коснулись лица брата. Деймон сжал его руку и коснулся губами пальцев, на которые смотрел весь вечер. Естественно, они пахли пылью. Брат вздрогнул, но руку убирать не стал, так что странно было бы не посчитать это приглашением. Деймон уткнулся носом в центр ладони, вдыхая пыльный родной аромат, а когда и это не встретило никаких возражений, коснулся губами запястья, где под бледной кожей бились синеватые тёмные вены. Стук в дверь, тихий, неуверенный, был едва уловим на грани слышимости. Визерис отпрянул, убирая руку, и Деймон сжал зубы, чувствуя желание убить. Всех. Кроме Визериса, разумеется. — Кто там? — голос его был спокоен, и только поджатые губы говорили о раздражении. — Ваша Милость? Тихий женский голос был знаком ему лишь смутно, но оглянувшись, Деймон узнал единственную дочь десницы — Алисенту Хайтауэр. Ровесница Рейниры, она была чуть более фигуристой, пожалуй, даже красивой, но он не мог относиться к ней отстранённо — её отец был врагом. А значит, и эта девочка пришла сюда не просто так. — Алисента? — Визерис поднял брови в искреннем удивлении. — Что ты здесь делаешь? — Я, — она сделала шаг внутрь королевских покоев — слишком далеко зашла, на взгляд Деймона — но остановилась, заметив его. — Я подумала… Алисента замерла, прижимая к груди книгу. Деймон посмотрел на брата, и тот вздохнул, ясно видя всё, что он думает по этому поводу. Словно почувствовав это, она положила книгу на ближайшее кресло и ушла, закрыв за собой дверь. Сбежала, если быть точным. — И что это сейчас было? — Визерис моргнул и снова встретился глазами с братом. — Тоже пришла утешить? — Не удивлюсь, что тем же способом, — Деймон встал, и они едва ни столкнулись лбами. — Что ты имеешь ввиду? — брат прижался грудью к его груди. Он покачал головой. Как можно быть таким наивным? — Мой король, — Деймон взял его за плечи, выдыхая прямо в губы. — У тебя умерла жена. Лорды в смятении, — Визерис нахмурился и поджал губы. — Первый, кто догадается подложить под тебя свою дочь или сестру… — Отто не такой. Лёгкий тычок в грудь, просто прикосновение, но внутри всё сжимается — если брат сейчас оттолкнёт… Деймон целует его, быстро и отчаянно. Всё равно. Пусть думает про своего Отто всё, что ему угодно. Пусть считает его лучшим человеком в Вестеросе даже… Всё равно. Лишь бы не отталкивал. — Lēkia, — Визерис сжимает его плечи — не хочет отпускать. — Skoros issi ao… — Ȳdra daor indigon nyke qrīdrughagon, — Деймон прижимается лбом к его лбу. — Ziry ōdrikagon nyke. Брат молчит. Медленно проводит пальцем по линии подбородка, касается уголка губ и смотрит в глаза. Тепло, нежно. Как вчера. — Shijetra, — шепчет он прямо в пересохшие губы. — Māzigon naejot nyke.