Jorrāelatan

— Визерис из дома Таргариенов, первый своего имени, — провозгласил незнакомый голос юного глашатого. — Король Андалов, Ройнаров и Первых людей… Отец шёл по тронному залу в полной тишине. Лорды и леди стояли по бокам, не двигаясь, и Рейнира была среди них, в первых рядах. — Лорд Семи Королевств, — продолжал глашатай. — И защитник государства! Он опустился на трон, тяжело опираясь на подлокотники. Бледное лицо обвисло, щёки впали, а руки слегка тряслись. Казалось, будто он пил всю ночь, вместо того, чтобы спать. Но почему? Чего она про него не знает? — Сир Гвейн Хайтауэр, — прикованный к трибуне сын десницы встрепенулся, когда его назвал мастер над законами, Лионель Стронг, — обвиняется в пособничестве подпольным боям с человеческими жертвами. Отец протёр глаза, всё ещё пытаясь проснуться и вникнуть в происходящее. Рейнира отвела от него взгляд и наткнулась на Отто Хайтауэра. Лицо его, как обычно, ничего не выражало, но глаза как будто ожили и теперь бегали от сына к стоящему рядом с ним Деймону в доспехах Золотых Плащей. Казалось, он пытался поймать его взгляд, но дядя смотрел только на отца. Который в свою очередь избегал смотреть на него… Когда они успели поссориться? Или что происходит? — Обвинитель — принц Деймон Таргариен, командир городской стражи, — продолжил тем временем лорд Стронг. — Расскажите королю и суду, в чём суть обвинений. Дядя поднялся на трибуну и чинно сложил руки, закованные в латные перчатки. Отец наконец посмотрел на него, и взгляд этот был совершенно не читаемым. На лице Деймона не дрогнул ни один мускул. — Несколько дней назад, — начал он ровным голосом, не глядя на обвиняемого. — Мне доложили, что в Блошином Конце есть подпольная арена, где заставляют сражаться беспризорных детей. Отец прикрыл рот рукой, ненавязчиво и даже почти не заметно, но Рейнира знала его слишком хорошо, чтобы не понимать, что он сейчас испытывал — почти то же, что и она, когда увидела это своими глазами. — После доклада я лично наведался в указанное место, — продолжил тем временем дядя. — И убедился, что всё ещё хуже, чем мне говорили. — И что же вы сделали? — тихо спросил отец, Рейнира едва расслышала, но Деймон слегка поднял брови — словно прочитал по губам. — Я собрал своих людей и зачистил это поганое место, — произнёс он тем же ровным голосом. — Когда мои люди почти закончили, я увидел сира Гвейна и арестовал его. — Сир Гвейн, — пока отец приходил в себя, лорд Стронг снова взял суд в свои руки. — Что вы делали на подпольной арене? — Это всё не правда! — Рейнира оглянулась на звон цепей и увидела лицо, искажённое негодованием. — Что вы имеете ввиду? — уточнил мастер над законами, и даже десница, казалось, вернулся из своего оцепенения. — Хотите сказать, принц Деймон лжёт перед лицом короля? — Конечно! — да как он посмел?! — Я вообще не был на той арене! — Сир Гвейн, не позорьтесь, — дядя всё ещё не смотрел на него. — Вас видели все мои люди. — Вот именно, — видя, что ему противостоит только один человек, сир Гвейн разошёлся. — Эти люди приносили вам присягу! Они повторят всё, что вы им скажете! Десница рефлекторно сцепил руки, будто только что увидел свет надежды. Мастер над законами оглянулся на короля, но тот только закрыл глаза рукой. Молчание, казалось, длилось вечно. — Ваша Милость, — голос Деймона, всё такой же холодный и безразличный, разрезал нависшую тишину. — В словах сира Гвейна есть здравое зерно, — он был спокоен, как скала, а Рейнира никак не могла понять, как он может сдерживаться. — Разрешите пригласить свидетеля, который отвечает лишь перед королём и Богами. — Приглашай, — отец сверкнул глазами. — Кто твой свидетель? Дядя молчал несколько мгновений, но она видела, что он улыбается. И сразу всё поняла. — Принцесса Рейнира из дома Таргариенов, — её имя прозвучало, как гром среди ясного неба. Под тревожный гул ошарашенной знатной публики она поднялась на трибуну величавым медленным шагом. Отец смотрел на неё тяжёлым взглядом, в котором она видела чёрный огромный череп при свете свечей. Только недавно они втроём обнимались под мёртвым взором величайшего из драконов, когда-либо живших в Вестеросе, но теперь он смотрел на них, как на врагов. Да как он может… — Ваше Высочество, — лорд Стронг улыбнулся ей, ободряюще и даже приветливо. — Расскажите королю и суду, где вы были в ту ночь? — Дядя Деймон пригласил меня выйти в город, — Рейнира поджала губы и сцепила руки вместе. — Я не знала, зачем… — И он привёл вас на подпольную арену, — она кивнула, и он продолжил. — Для чего? — Я полагаю, — Рейнира оглянулась на дядю, но тот сделал вид, что не заметил. — В воспитательных целях, милорд. — Что вы имеете ввиду? — лорд Стронг оглянулся на короля, но тот смотрел на свою дочь, не мигая. — Он сказал, что живя во дворце, легко привыкнуть к красоте, — она опустила голову. — А уродство выглядит так… Сир Гвейн сжался на своей трибуне и будто даже уменьшился в размерах. Его отец жевал губы и краем глаза поглядывал на короля, но тот сидел, глядя в пустоту перед собой. Наблюдая этот спектакль, лорд Стронг снова взял процесс в свои руки. И почему отец назначил десницей не его? — Вернёмся к делу, — он сложил руки на груди. — Что вы увидели там, куда привёл вас принц Деймон? — Толпы народа, милорд, — оглянувшись на дядю, Рейнира приободрилась и снова повернулась к лорду Стронгу. — А на арене — двоих детей. Они сражались без оружия, просто руками… В конце один из них перегрыз горло другому. Почтенная публика испустила изумлённый вздох, отец закрыл лицо руками и даже десница немного побледнел. Мастер над законами сглотнул, Рейнире казалось, что он представил всё в мельчайших подробностях. Вот и хорошо. Не ей же одной страдать. — И что было дальше? — спросил он дрожащим голосом, явно показывая, что не хочет этого знать, но его долг — разобраться во всём. — Расскажите. — Я сказала дяде, — Рейнира сцепила руки вместе. — Что это место не должно существовать. И через несколько мгновений ворвались Золотые Плащи. Деймон кинул на неё тёплый взгляд и улыбнулся. Она сделала вид, что не видела. — Пытаясь не быть задавленной, я прижалась к ограде арены, — продолжила Рейнира, чувствуя, как все вокруг хотят кровавых подробностей, пусть и не показывают этого. — Доски проломились, и я упала. — Прямо к ребёнку, который только что загрыз другого? — теперь отец смотрел прямо на неё и на лице его была ярость. — Он не причинил мне вреда, — тут же уточнила принцесса, чтобы у маленького Винсента не было проблем. — Но потом вниз спрыгнул один из зрителей… Пришлось убить его, — не выдержав его взгляда, она опустила голову. — Каким образом? — отец, конечно же, не собирался сдаваться. — Кинжалом, который мне дал Деймон, — Рейнира подняла голову, чтобы посмотреть на него, и увидела всё ту же ярость. — Полагаю, он взял его у вас… Ваша Милость. Отец откинулся на спинку трона, видимо, расстроенный таким обращением. Рейнира сцепила пальцы крепче. А не надо было смотреть на Деймона, как на врага! — Продолжайте, Ваше Высочество, — видя, что зарождается буря, которую посторонней публике лучше не наблюдать, лорд Стронг попробовал вернуться к делу. — Что было дальше? — Когда бой закончился, Деймон спрыгнул ко мне, чтобы проверить, в порядке ли я, — Рейнира наконец смогла оторвать взгляд от отца. — И именно в этот момент я увидела сира Гвейна…

***

Визерис слушал рассказ дочери и не верил своим ушам. Неужели Отто настолько занят делами королевства, что не знал, чем занимается его сын. Хотя… Чем он сам лучше? Ведь он и сам был уверен, что Рейнира никогда бы не вышла из дворца ради такой сомнительной авантюры. Да и сейчас, глядя на то, как она защищает Деймона, он понимал, что, похоже, потерял её. Конечно, Деймон тоже не был до конца честен на этом суде. Будь на месте сира Гвейна любой другой сын любого другого лорда, он бы не стал вызывать Рейниру в качестве свидетеля и даже, наверное, не стал бы настаивать на суде. Он бы просто убил его, так же, как и всех зрителей тех подпольных боёв… В существование которых было очень сложно поверить. Но Деймон специально привёл его сюда, на королевский суд. Чтобы раздавить Отто. Нанести последний удар. Уйти победителем. Или хотя бы не побеждённым. — Суд благодарит вас, Ваше Высочество, — Лионель тем временем поклонился Рейнире, и та улыбнулась ему в ответ. — За то, что вы решились выйти на эту трибуну и сказать всё, как есть. Многие леди опасались бы за свою репутацию… — Справедливость важнее репутации, — Рейнира смотрела на него с гордо поднятой головой. — Когда-нибудь мне предстоит править Семью Королевствами, — она скосила глаза на столпившихся лордов и леди. — Если я поставлю своей целью всем нравиться, никто не будет воспринимать меня всерьёз. Визерис сжал подлокотник, чувствуя, как тупые лезвия пытаются проткнуть его кожу. Дочь не смотрела на него, но это явно была атака в его сторону. И как она дошла до этой мысли? Неужели сама? Или Деймон подсказал? Когда успел? — Принц Деймон, — словно прочитав мысли, Лионель обратился к основному виновнику происходящего. — Есть ли у вас ещё свидетели, которые готовы подтвердить ваши обвинения? — Суду мало слова наследницы трона? — лицо брата почти не изменилось, но Визерис смотрел внимательно и видел, как он сжал челюсть. — Что ж, хорошо… Приведите мальца, — кивнул он одному из своих людей. Визерис склонил голову набок, наблюдая за мыслительным процессом на лице дочери. Она смотрела то на него, то на Деймона, хмурая, сосредоточенная, но всё ещё не могла уловить ход его мысли. Неужели она не знала об этом свидетеле? Или они просто не обговорили это заранее? Деймон импровизирует? Впрочем, как и всегда… В сопровождении Золотых Плащей в зал вошёл худощавый мальчишка лет семи в простой одежде. Увидев Железный Трон и важных вельмож вокруг, он остановился и вытаращил глаза. Ещё бы, первый раз в жизни увидеть короля! Рейнира спустилась с трибуны, подошла к нему и положила руку на его голову. Мальчишка посмотрел на неё снизу вверх, и король разглядел на его лице улыбку. — Не бойся, — донёсся на него громкий шёпот. — Король добрый. Держа принцессу за руку и прячась за её широкой юбкой, мальчик подошёл к трибуне и почти скрылся за ней. Деймон бросил на него взгляд. — Дайте моему свидетелю табуретку, — произнёс он таким тоном, что искомый предмет мебели нашёлся сам собой. Наконец Визерис смог разглядеть этого несчастного свидетеля. Мальчик не выглядел прямо-таки беспризорным, скорее просто бедным. Чёрные волосы были аккуратно подстрижены и расчёсаны, бледное лицо — умыто, и только испуганные зелёные глазёнки, так и норовящие спрятаться под чёлкой, напоминали королю взгляд уличной кошки. Которую давно не кормили. — Как тебя зовут, юноша? — Визерис наклонился вперёд, оперевшись локтями на колени. — В-винсент, Ваша Милость, — он стыдливо опустил голову. — Сколько тебе лет? — Не знаю, Ваша Милость, — мальчишка аж ужался в размерах. — Наверное… Около десяти? — он метнул испуганный взгляд в сторону Деймона. — На арене не особенно следят… — он запнулся. — Следили за временем. Визерис закашлял, подавляя рвотный порыв. Деймон говорил, что там сражаются беспризорные дети, но он и подумать не мог, что настолько маленькие. И этот малыш даже не знает, сколько ему лет? — Что ты делал на той арене? — нашёлся тем временем Лионель Стронг. — Я, — Винсент снова опустил голову. — Я дрался там, милорд. Мастер над законами вздрогнул всем телом и посмотрел на короля, всем своим видом моля о помощи. Визерис медленно выдохнул. Хватит шокировать публику уже прошедшими ужасами, уничтоженными яростью Деймона и Золотых Плащей. Здесь судят сира Гвейна Хайтауэра, а не всю Королевскую Гавань в целом. — Ты когда-нибудь видел этого человека? — спросил Визерис, указывая на обвиняемого. — М-м, — мальчик внимательно посмотрел на стоящего за соседней трибуной человека. — Видел, Ваша Милость. — Когда? — тут же уточнил он. — В тот день, когда Золотые Плащи пришли и убили всех, — Винсент посмотрел сначала на короля, а затем — снова на обвиняемого. — Он стоял у самого края, так что я мог видеть его, — немного помолчав, он продолжил. — В тот день он ставил против меня. — Не слишком предусмотрительно с его стороны, — Лионель посмотрел на Отто и обратился к мальчику. — Это был единственный раз, когда ты видел его? — Нет, — Винсент не раздумывал ни секунды — скорее всего, это была правда. — Он приходил несколько раз… — Да что за бред?! — Отто наконец взорвался. — Ваша Милость, — он обернулся к королю. — Вы на самом деле собираетесь судить моего сына на основании слов какого-то мальчишки из Блошиного Конца? Визерис отвёл взгляд с его искривлённого яростью лица и нашёл глазами Деймона. Он победно улыбался. — Мы ведь даже не знаем, был ли он на самом деле на той арене, — продолжал тем временем десница. — Ты можешь это доказать? — обратился он к мальчишке, и тот сжался от страха. — Можешь?! Винсент прикусил губу в растерянности. Ещё бы, не каждый день на него орут столь высокопоставленные государственные мужи… — На самом деле, — пробормотал он едва слышно. — Могу. — Что?! — Отто, казалось, чуть не упал. — На самом деле могу, — повторил мальчишка уже увереннее. — На арене… Нам затачивали зубы, чтобы… Ну знаете, — он на мгновение замолчал. — Чтобы больнее кусать. Визерис почувствовал, как что-то сжало горло. Рейнира говорила, что он перегрыз горло противнику… Значит, она имела ввиду буквально. С ума сойти! — Покажи мне, — король почти встал, но вовремя удержался. — Подойди. Отто хотел что-то хотел сказать, но Визерис жестом заставил его замолчать. Винсент слез с трибуны и медленно направился к трону, всё ещё не веря, что это происходит на самом деле. Слегка улыбнувшись, король поманил его к себе, как зовут бойцовских собак. По сути, так и было… Мальчишка и был бойцовским псом. Только в обличии человека. — Улыбнись, Винсент, — когда он подошёл, Визерис коснулся рукой его волос с завёл их за ухо, замечая царапины на щеке, сделанные будто когтями дикой кошки. Мальчишка робко улыбнулся, и, оттянув его верхнюю губу чуть вверх, король увидел рядом с настоящим клыком ещё по два с каждой стороны. Насколько больно было бедному ребёнку?.. Визерис закрыл глаза и откинулся на троне, чувствуя как саднит рана, которую зашивал Деймон. Нет уж… — Виновен, — произнёс он, не открывая глаз. — Но Ваша Милость… — голос Отто дрожал. — Я сказал, виновен, — Визерис бросил на десницу один взгляд, и тот замер, оцепенев от ужаса. — Ваша Милость, помилуйте, — поняв, что ему никто больше не поможет, сир Гвейн принялся умолять. — Я ведь никого не убил, не покалечил… — Молчать, — он не кричал, но его послушали. — На королевском суде приговор определяет король. Десница бросил взгляд на Деймона, который стоял, вытянувшись и убрав руки за спину, и медленно, со всем возможным достоинством, опустился на одно колено перед королём. Визерис вздохнул. Не ему осуждать Отто за подобное поведение… Разве он не стал бы унижаться ради своей дочери? — Ваша Милость… — Говорите, — король махнул рукой. — Вы правы, мой сын оступился, — десница старался говорить спокойно, но голос его дрожал слишком явно. — И всё же я прошу вас избежать казни… Кланяясь, Отто коснулся знака десницы, и Визерис всё понял. Это был шантаж, не высказанный вслух, но слишком явно видный тем, кто умел смотреть. Визерис отвернулся, поймав взгляд Деймона. Тот не особенно старался скрывать улыбку. Ещё бы, ведь что бы король не решил по поводу сира Гвейна, Порочный Принц одержал победу. Визерис тяжело вздохнул. Проклятый Деймон… Нет уж, такого подарка он не может себе позволить. Не после той страшной ночи… — Сир Гвейн Хайтауэр, — король встал, опираясь на меч. — Я, Визерис из дома Таргариенов, первый своего имени… Обвиняемый, казалось, даже ужался в размерах. — За ваши преступления, — быстро проговорив свой титул, Визерис перешёл к главному. — Я лишаю вас всех титулов и регалий и приговариваю к пожизненной службе на Стене. Пока сир Гвейн, как и все, пытался прийти в себя, Деймон снял золотой плащ и бросил на пол. — Мой дозор окончен, — отчеканил он и вышел из зала.

***

Караксес недовольно фыркнул и уткнулся носом в плечо хозяина, и Деймон обхватил красную чешуйчатую морду руками в неловком объятии. Дракон издал гортанный рокочущий звук — смеялся. Ему не нужно было ничего объяснять. — Дядя! — послышалось сзади, и Деймон чуть сжал морду дракона, чтобы тот не навредил племяннице. — Пришла попрощаться? — поняв, что Караксес настроен на удивление дружелюбно, он обернулся к запыхавшейся Рейнире. — Что случилось между вами? — она схватила его за плечи. — Твой отец, видимо, разглядел опасность Кормильца Крабов, — Деймон не смог удержаться от иронии, да и не хотел. — Или пожелал избавиться от самых своенравных людей при дворе, — он пожал плечами, и она сжала их до боли. — Какой вариант тебе больше нравится? — Не неси ерунды, — Рейнира почти плакала. — Если бы отец просто поручил тебе… Я знаю этот взгляд. Деймон отвернулся. Для своих пятнадцати лет эта девочка была слишком проницательна. — И не вздумай говорить, что это не моё дело, — продолжила наседать Рейнира. — Мы ведь семья… — Ш-ш-ш, дитя, — не желая слушать эту тираду дальше, Деймон привлёк племянницу у себе. — Ты права… — Что случилось? — прижавшись к нему, она всхлипнула. — Только что всё было хорошо… — Да… Перед глазами тут же промелькнула одна из прошлых ночей. Shijetra, — прошептал тогда Визерис, почти касаясь его губ своими. — Māzigon naejot nyke. А потом повалил на пол и не хотел отпускать. Деймон закусил губу, вспоминая, как брат любил его прямо там, под макетом Древней Валирии. Может, ещё не всё потеряно? — Твой отец зол на меня, — решил всё-таки пояснил Деймон. — Очень сильно. — Из-за кинжала? — Рейнира удивлённо моргнула. — Из-за тебя, — он коснулся её волос и вздохнул. — Он считает, что я подверг тебя неоправданному риску. Ты могла пострадать. Рейнира фыркнула куда-то ему в плечо. — Но не пострадала же! — пробурчала она. — Держу пари, вы двое в моём возрасте делали и не такое! — Он считает, это другое… Ничего такого Визерис на самом деле не говорил, но Деймон не собирался его жалеть. Его брат хочет войны, то у него есть смертельное оружие. — Думаю, — он поцеловал её в лоб и чуть отстранился. — Дело не только в этом. — В чём же? — Рейнира нахмурилась ещё больше. — Ты сама сказала, — напомнил он. — Что я отвёл тебя туда в воспитательных целях. — Но ведь это правда, — она всё ещё не понимала. — Ты — единственное его дитя, — он положил руки на её подрагивающие плечи. — Думаешь, он мог позволить мне воспитывать тебя? — Дядя, — Рейнира снова всхлипнула и спрятала лицо в его плечо. — Ты ведь вернёшься? Деймон уткнулся носом в её макушку. — Я не знаю, Рейнира, — честно ответил он. Караксес ответил ему протестующим рыком.

***

Визерис уронил метёлку и с глубоким вздохом опустился на колени, чтобы найти её. Тёмный ковёр под столом был примятым и тёплым. Будто хранил память о ночи с Деймоном. Бледные пальцы прошлись по мягкому ворсу, чувствуя, как в тело возвращается бодрость. Словно Деймон — нет, не тот, что стоял в тронном зале с гордо поднятой головой, но другой, ночной, нежный, покорный — снова лежал перед ним. Визерис сглотнул, вспоминая, как он облизывал мягкие бледные губы, пахнущие вином. Он сбежал из-под стола так быстро, как только мог, едва ни стукнувшись головой о столешницу. Нет уж… Если он продолжит в том же ухе, ему захочется вернуть Деймона домой. А он пока не заслужил прощения. Визерис потёр глаза, понимая, что так и не нашёл то, что искал. Крик за окном привлёк его внимание. В уже синеющем вечернем небе пролетел красный дракон и скрылся за горизонтом. Поздно. Ничего уже не вернёшь. — Ваша Милость… — гвардеец открыл дверь, но ничего не успел сказать. — Отец, как ты мог! — в комнату влетела Рейнира, почти сбив несчастного с ног. Визерис бессильно опустился на стул. Этого стоило ждать… Не может быть такого, чтобы она не проводила Деймона, и чтобы он не сказал ей что-то… Интересно, что? Хотя, если говорить честно, он не очень хотел знать. — О чём ты? — он прекрасно знал ответ, но хотел оттянуть это как можно дальше. — Ты прекрасно знаешь, о чём! — она облокотилась на стол, нависая на Старой Валирии, как тень Рока. — Что ты ему сказал?! — Сядь, — дочь только начала, но у Визериса уже заболела голова. — Что ты ему сказал? — Рейнира села и чуть понизила голос, так что гвардеец наконец смог позволить себе не опасаться за жизнь короля и скрылся за дверью. — Это наше с Деймоном дело, — он не собирался рассказывать ей о всех хитросплетениях их отношений. — Мы ведь семья, — перед глазами тут же пробежал чёрный череп Балериона и свет сотен свечей. — Только недавно ты отказывался оправлять нас в бой, а теперь… Просто прогнал его! — Он сам виноват, — Визерис не собирался сдаваться. — Никто не давал ему права рассказывать тебе, как править. Тем более таким опасным способом. — Так вот в чём дело, — Рейнира улыбнулась, и он увидел в её улыбке призрак Деймона. — То есть ты прогнал его из-за уязвлённого самолюбия… — Я беспокоился за тебя! — он не смог удержаться и повысил голос. — А за Деймона ты не беспокоишься? — парировала она. — Он же умрёт! Визерис не нашёлся, что ответить. Он хотел поспорить, что ничего такого не произойдёт, но он помнил его последний взгляд здесь же, в этой комнате. Брат хотел плакать. Или чего похуже. — Если он умрёт, — Рейнира тем временем встала. — Ты будешь виноват.