***
Стоило Маргарет, Каллену и Сэрбису переступить порог дома, как навстречу им быстрым шагом вышла леди Павус. Аквинея была не на шутку встревожена: между бровями женщины залегла глубокая морщинка, губы сжаты. Казалось, что она не заметила никого из вошедших, кроме племянницы. — Тебе нужно вмешаться, — безоговорочным тоном заявила магесса. — Дориан и Маркус спорят уже пару часов. Маргарет вздохнула. — Вы уверены, что моё присутствие способно помочь, а не усугубить ситуацию? Аквинея покачала головой. — Я не знаю, — честно сказала она. — Но меня они оба не слушают. Быть может, именно ты сможешь повлиять на них. В конце концов, из-за тебя они препираются. Маргарет исподлобья посмотрела на тётю. — Ты пытаешься поставить это в вину мне, тётушка? — Ни в коем случае, — Аквинея покачала головой, но продолжила уже спокойнее. — Прости. Всё же сложно, когда твой сын спорит с твоим же братом. У меня уже голова от этих двоих разболелась, — чуть ли не простонала женщина. — Оба страшно упёртые, семейное свойство всех Талрассианов. О, Красс, я тебя не заметила! — взгляд леди Павус упёрся в мага, который незамедлительно сделал шаг вперёд и глубоко поклонился. — Мои соболезнования, миледи, — пробормотал Сэрбис. — Я сожалею. Магистр Павус был замечательным человеком. Сомневаюсь, что сумею хоть когда-нибудь забыть, сколько сил он вложил в то, чтобы я стал достойным магом. Маргарет увидела боковым зрением, как губы Каллена дрогнули, словно тот хотел что-то сказать, но, встретившись с ней взглядом, определённо передумал. Она с трудом удержала серьёзное выражение лица и на миг задумалась: как давно командир перенял у неё любовь к насмешкам над теми, кто ему не нравился? — Если честно, я ожидала, что ты объявишься раньше, — внезапно Аквинея помрачнела, не отводя глаз от Сэрбиса. — Ты не появлялся у нас уже… Два месяца? — И мне очень жаль, леди Павус, — Красс говорил серьёзно и искренне. — Как вы знаете, Инквизитор дал мне важную задачу: вербовать агентов. И я получил наводку от магистра Павуса в нашу последнюю встречу, поэтому отправился в Солас для встречи с потенциальным сторонником, членом Магистериума. — Точно, вы встречались с Галвардом за пару недель до его гибели! — Аквинея кивнула, вспомнив об этом. — Прошу прощения, Красс. Я… — Всё в порядке, — поспешно заверил её Сэрбис. — Если честно, я и сам не ожидал, что буду отсутствовать столь долго, но путь, как вы понимаете, дальний, да и моя задача оказалась не столь легко выполнимой, как я рассчитывал. — Магистры не склонны доверять Инквизиции? — поинтересовался Каллен, и Сэрбис вздохнул. — Скорее тем, кто работал на Корифея, — нехотя признался он. — Но я умею убеждать, пусть это и заняло столько времени, теперь на юге Тевинтера у нас есть агент. — Отличная работа, — отметил командир. Он явно хотел сказать что-то ещё, но сверху послышался полный гнева вопль: «Это недопустимо!». Все посмотрели на потолок, и Маргарет вздохнула. — Полагаю, что выбора у меня нет, — заметила она и посмотрела на тётю. — У тебя будут для меня напутствия, тётушка? Быть может, есть что-то, что способно повлиять на Маркуса? Аквинея усмехнулась. — Мой брат по степени упрямства может сравниться с высшим драконом, и именно таким образом Маркус привык отстаивать свою позицию. Тебе не нужно изобретать посох, просто будь собой. Я уверена, что у тебя получится. — А если нет? Вопрос вырвался прежде, чем Маргарет успела его осмыслить. Каллен, стоявший рядом, едва заметным движением коснулся её руки, и она с благодарностью посмотрела на него. — Будет иметь дело со мной, — негромко заметил командир, но Аквинея с улыбкой покачала головой. — Это, конечно, очень мило, но ко мнению человека без магического дара, пусть и командира Инквизиции, мой брат точно не прислушается. — Не хочу показаться невежливым, леди Павус, но мне всё равно, — серьёзно парировал Каллен. — Что ж, приятно, что у Маргарет есть такой защитник, — Аквинея издала тихий смешок. — Если ты готова, Марго, то иди в кабинет Галварда; они там. Чародейка кивнула и поспешила на второй этаж. Она услышала, как хозяйка поместья предложила мужчинам расположиться в малой гостиной или библиотеке. Сэрбис заверил леди Павус, что в этом нет необходимости и попросил сообщить о дате прощания, не забыв вежливо попрощаться. Уже краем уха она услышала, что Каллен поинтересовался, какой из предложенных вариантов находится ближе к кабинету. Это её чуть успокоило. Она подошла к кабинету покойного дяди, пройдя по мрачному коридору второго этажа, и на секунду задумалась, стоит ли стучать. Решив отдать дань вежливости, Маргарет постучала и сразу же распахнула дверь. Атмосфера в кабинете была гнетущей, и ей на миг показалось, что при желании её можно было бы нащупать, словно поток искусной магии. Дориан сидел на месте отца. Он читал документ и покачивал головой. В его руке было зажато перо, а лист перед ним был сплошь покрыт исправлениями. Когда Маргарет вошла, кузен поднял взгляд и едва заметно улыбнулся. Сидящий напротив новоиспеченного магистра Маркус Талрассиан обернулся на неё и в раздражении поджал губы. — Леди Тревельян, — сухо бросил он, вероятно, как альтернативу приветствию. — Магистр Талрассиан, — в том же ключе ответила Маргарет, и раздражение на лице дяди Дориана по матери стало ещё заметнее. — Чем обязаны вторжением на частную встречу? — весьма грубовато поинтересовался Талрассиан, но Дориан тут же его одёрнул. Магистр недовольно посмотрел на племянника, но промолчал. — Полагаю, что моё присутствие помогло бы ускорить ваше обсуждение, — Маргарет опустилась на соседний с Маркусом стул. Она положила руки на колени, желая показать отсутствие страха. — Вам не пристало лезть в обсуждения дел Магистериума, — тотчас отрезал магистр. — Я полагаю иначе, — спокойно, но твёрдо заметил Дориан. — Если они напрямую касаются моей наследницы. Эта реплика вызвала в Маркусе очередной приступ раздражения. — Дориан, если бы ты женился и заимел наследника… — Дядя, я повторяю уже в четвертый раз, что не намерен этого делать. — Тогда я повторю ещё, что ты ставишь чистоту рода ниже, чем собственные предпочтения! Если у Маргарет будут дети, нет никакой гарантии, что кто-либо из них окажется магом, достойным рода Павусов. — Послушайте, магистр, — вмешалась Маргарет. — Можете поверить мне, я никогда не стремилась к тому, чтобы стать наследницей Дориана. Но раз уж так вышло, а вы ставите под сомнение магические способности моего несуществующего ребёнка, то ответьте: неужели вам незнакомы примеры семей альтусов, в которых дети рождаются либо со слабыми, либо с полностью отсутствующими способностями? Маркус поджал губы. — Да, это безусловно встречается, глупо было бы отрицать. Самый известный мне пример — ваша мать, леди Тревельян, которая родилась в древней семье, но оказалась лишена магии. — Феликс, сын Гериона Алексиуса, тоже был не столь… — Маргарет задумалась, подбирая подходящее слово. — …одарён, как и его ровесники из других семей альтусов. Магистр нехотя кивнул. — Да, вы правы. — То, что мы наблюдаем в таких редких, но всё же встречающихся случаях, это… Вырождение. Я сомневаюсь, что открыла для вас что-то новое, насколько я слышала, эта тема неоднократно поднималась в Магистериуме в последние два десятилетия. Семей альтусов осталось не так много, как было хотя бы два-три столетия назад, и это имеет свои последствия, — на одном дыхании выпалила Маргарет. — В случае с моей матерью, как вы знаете, которая вступила в брак с наследником Оствика, магом среди их троих детей оказалась одна я. Вы лично принимали у меня экзамен в Круге Карастеса и знаете, что я, хоть это и нескромно признавать, была лучшей среди других магов того года. — Откуда вам известно, что эта тема обсуждается в Магистериуме? Маргарет закатила глаза. — Жаль, что из моего монолога вы решили ухватиться только за этот момент, магистр, но раз вам это не даёт покоя, поясню: дядя обсуждал это со мной примерно за год до того, как я окончила обучение. Его интересовало это явление, особенно учитывая, что его сестра родилась лишённой магического дара. И как раз тогда в семье Эверен обнаружили, что дочь их наследника имеет весьма слабые магические способности. — Допустим, — магистр сделал небрежный жест рукой, показывая, что услышал достаточно. — Какое отношение это имеет к вам? — Насколько мне известно, Магистериум пришёл к выводу уже довольно давно, что кровь магических семей следует разбавить. — И поэтому лаэтаны совсем потеряли стыд и выгрызают себе пути в высшее общество всеми возможными способами, — скривился Талрассиан. — Но мы отошли от темы. Боюсь, я не совсем понял цели вашего пронзительного монолога, леди Тревельян. — Я вам уже её озвучила, — отрезала Маргарет. — Жаль, что вам, по всей видимости, не хватило желания услышать, но повторюсь: если у моих родителей родился ребёнок-маг, почему вы так уверены, что эта участь минует моих детей? — А как ваш жених отреагировал на новость о том, что его дети будут носить фамилию Павус? — Во-первых, мы с командиром не помолвлены, — Маргарет поняла, что теряет терпение. Нельзя было поддаваться: магистр явно вознамерился залезть ей под кожу своими вопросами. — Во-вторых, я объяснила ему ситуацию и он отнёсся с пониманием. — Тогда рекомендую вам от всего сердца разорвать эту связь, недостойную наследницы дома Павус, — отчеканил магистр. — Боюсь, что ваш избранник слишком глуп, раз считает нормой то, что крайне неприемлемо в обществе и умаляет его мужское достоинство. Глаза Маргарет полыхнули огнём, а губы искривились от ярости. Ею овладело желание запустить чем-то тяжёлым в друга покойного Галварда. Дориан заметил её реакцию и вмешался: — Вы сильно заблуждаетесь, дядя. Я хочу заметить, что не потерплю подобных высказываний об одном из храбрейших и умнейших людей, которого я знаю. Помимо прочего, Каллен — мой друг. Вы перешли черту, и я настаиваю на том, чтобы вы извинились. Магистр тяжело вздохнул и смерил Маргарет усталым взглядом. — Ты слишком похожа на Виринею, — неожиданно заметил он. — Разве я разрешала обращаться ко мне на «ты»? — прошипела Маргарет, с трудом сдерживая ярость. Талрассиан закрыл глаза на несколько минут, а потом вновь посмотрел на неё. — Я знаю тебя почти двадцать лет, поэтому нет смысла в ненужных формальностях. Ты должна понимать, что я не в восторге, что ты будешь наследницей Дориана. Дело не в тебе. — Верно, — кивнула Маргарет. — Дело действительно не во мне, магистр. — Как я понял, связывать дальнейшую жизнь с Империей ты не собираешься, — неожиданно сказал Маркус. — Почему? — У меня другие планы. Уверена, что вас они не касаются. — Ты представляешь, какой это прецедент для Магистериума? — магистр откинулся на спинку кресла. — Нет никакого прецедента, — отрезала Маргарет. — Дориан младше меня. Я уверена, что моё наследование — лишь формальность и не имеет такого значения. Тогда зачем вы сейчас устроили это всё? Эти непонятные требования, к чему это, магистр? — Ты понимаешь, что традиции имеют первостепенное место? — О каких традициях вообще может идти речь, если наследница Дориана — его двоюродная сестра? Маркус с шумом выдохнул и посмотрел на племянника. — Я сдаюсь. Делайте так, как считаете нужным. В конце концов, подобные случаи бывали, просто очень давно. — На этом всё? — Маргарет поднялась на ноги и вопросительно посмотрела на кузена. Дориан кивнул. — Прощание с отцом состоится послезавтра. После церемонии будет приём в его честь в Магистериуме, на котором вся семья должна присутствовать. Я сообщу об этом за ужином. Маргарет присела в реверансе и покинула комнату, быстрым шагом направляясь в библиотеку. Перед её глазами развернулась идиллическая картина. Её отец сидел у окна, за небольшим столиком, на котором расположилась шахматная доска. С другой стороны Каллен раздумывал над очередным ходом. Лорд Тревельян же явно просчитывал варианты следующих, успев оценить тактический ум противника: несколько фигур уже были сметены с доски. Заметив Маргарет, мужчины дружно встали, с немым вопросом уставившись на неё. — Сдался, — с улыбкой сказала чародейка. Мужчины улыбнулись с явным облегчением, а Тристан негромко сказал: — Горжусь тобой, Марго.***
Вечером, когда обитатели поместья разошлись по комнатам, Маргарет отправилась в свои покои. Каллен проскользнул следом и заметил, как она замерла посреди просторной комнаты, задумавшись о чём-то. — Ты прекрасно выглядишь. Тревельян моргнула: комплимент прозвучал неожиданно, словно не желая вязаться с пережитым за насыщенный день. — Правда? — растерянно переспросила она, и Каллен широко улыбнулся. — Да. Как будто бы даже выше стала после разговора с магистром. Маргарет, чей рост без каблуков отличался от командира весьма существенно, недоверчиво свела брови. — Или это я просто стал ниже вдали от Скайхолда, — задумчиво произнёс Каллен, расстёгивая ремешки брони. — Ты же всегда говоришь, что я не могу без муштры солдат. Вопрос во взгляде чародейки проступил отчётливее. Каллен закусил губу, явно обдумывая следующие слова, пока наконец не сказал: — Забавно, что в Тевинтере моя роль как командира Инквизиции несущественна. Я лишь дополнение к леди Тревельян. На лице Маргарет отобразилась растерянность, и во взгляде командира промелькнула злость на самого себя. Он явно хотел выразиться как-то иначе. — Я имею ввиду, что мне нужно узнать получше мою новую высокую женщину, наследницу древнего тевинтерского рода. Командиру всегда с трудом давался флирт, и если Маргарет правильно его поняла… — И что ты предлагаешь? — Ну, я мог бы свыкнуться с положением вещей… — Или? — негромко поинтересовалась чародейка, давая понять, что включилась в игру. — Или… — Каллен обвёл её взглядом, с особым вниманием остановившись на вырезе платья. — …она могла бы встать на колени. Глупая улыбка вырвалась наружу, и Маргарет отчётливо ощутила, как краснеют щёки под игривым взглядом командира.***
Это было поразительно, как один и тот же человек мог пробуждать в ней такие яркие эмоции спустя столько времени вместе. Как одна шутка способна поднимать настроение, а незримая поддержка во взгляде заставляет сердце трепетать каждый раз словно впервые. Маргарет никогда не могла подумать, что встретит кого-то, с кем ей будет настолько комфортно. Особую горечь придавала мысль, что сложись всё иначе, они остались бы врагами или могли никогда так и не познакомиться, ведь их разделяли тысячи миль. — О чём ты думаешь? — мягко спросил Каллен, нависая над ней. — О том, что мы могли никогда не познакомиться, — призналась Маргарет, поворачиваясь к нему и кутаясь в одеяло: несмотря на тепло Тевинтера, майские ночи были всегда холодны и ветрены. — Я тоже думал об этом сегодня, — Каллен наклонился к ней и поцеловал в губы. — Когда мы были в библиотеке. И я каждый день благодарю Создателя за то, что он свёл нас вместе. И отдельно за то, что в момент, когда мы оказались в Инквизиции. Столкнись мы раньше где-то, если бы ты оказалась в том же Киркволле, я не сумел бы разглядеть тебя. Я не говорю о внешности, — поспешно добавил он. — Но я знаю, что тогда не сумел бы полюбить мага. Возможно это горько, но… — …Говорит о том, что мы пришли к этому в лучший момент для нас обоих, — закончила за него Маргарет. — Да, — он улыбнулся, целуя её снова. — И я безмерно благодарен тебе за терпение. Со мной бывает непросто. — Как и со мной, — Маргарет откинулась на подушку и улыбнулась. — Как я выводила тебя из себя! Чудесное было время! Каллен тоже улыбнулся и пододвинулся ближе. — Я люблю тебя, Маргарет. — И я тебя, — зачарованно ответила она, чувствуя, как погружается в тепло золотистых глаз.***
Прощание с Галвардом Павусом оказалось тяжёлым для всей семьи, но никто не посмел показать слабость перед членами Магистериума, большая часть из которых пришла отдать дань одному из них. К членам семьи подходила бесконечная цепочка желающих выразить соболезнования, сказать что-то хорошее об усопшем и поддержать их. К концу второго часа Маргарет поймала себя на мысли, что губы начинают болеть из-за постоянной грустной улыбки. Каллен неизменно был рядом, давая ей поддержку своим присутствием. Разумеется, реакция магистров на командира Инквизиции была разной: кто-то удивлённо вскидывал брови, другие невозмутимо жали руку и бормотали, что рады знакомству. Кто-то же, хоть таких оказалось меньшинство, смотрел на него с нескрываемым подозрением. Подруга Дориана, Меварис Тилани, задержалась возле них куда дольше положенного. Память Маргарет услужливо напомнила ей о надушенном платочке, который магистр передала лично для командира в благодарность за помощь Инквизиции некоторое время назад, и чародейке пришлось побороться с ярко вспыхнувшим чувством ревности. Борьба оказалась безуспешной, и Маргарет, наплевав на этикет, взяла Каллена за руку, бросив на Меварис многозначительный взгляд. Потенциальная соперница вышла из ситуации с достоинством, вежливо улыбнувшись и поинтересовавшись, можно ли поздравить командира с таким достойным выбором, а затем отошла в сторону леди Павус. Каллен изо всех сил сдерживал рвущуюся наружу усмешку, но позволил и себе нарушить этикет, прижав руку Маргарет к губам на глазах доброй половины Магистериума. Примерно спустя час к ним подошёл Дориан и отвёл в сторону. Все желающие принести соболезнования уже исполнили задуманное, и он мог наконец перевести дыхание. Пригубив вино из бокала и убедившись, что стоит спиной к просторному залу, магистр Павус позволил себе закатить глаза. — Скоро всё закончится, — с сочувствием напомнила ему Маргарет. — Боюсь, что для меня всё только начинается, — негромко ответил кузен, и она не нашлась с ответом: врать точно не хотелось. Несколько минут спустя к ним неспешно подошёл пожилой мужчина, опирающийся на отчего-то знакомый Маргарет посох, и внимательно оглядел их. Он был одет в магическую мантию из дорогой ткани, а на указательном пальце правой руки был старинный перстень, лучше имён говоривший о принадлежности к древнему роду. — Я хотел принести соболезнования вам и вашей семье, Дориан, — старческим голосом проскрежетал он. — Должно быть, смерть отца стала для вас большим ударом. — Вы абсолютно правы, лорд Эримонд, благодарю, — Маргарет видела, что Дориан ответил не раздумывая, но в ней почему-то поднялась тревога, которую она не могла объяснить. — Как жаль, что Инквизитор не смог приехать на прощание с любимым дядюшкой! — продолжил пожилой лорд. — Я очень хотел с ним познакомиться. Почему же так вышло? — К сожалению, Инквизитор находится в важной экспедиции, — вмешался Каллен, тоже отчего-то выглядевший так, словно престарелый мужчина казался ему потенциально опасным. — Ох, конечно, у лорда Тревельяна нашлись дела куда важнее безвременно усопшего Галварда! Какая жалость, — в голосе лорда слышалось сочувствие, но светлые глаза казались ледяными. — Спасибо, что приехали аж из Винратиума, чтобы почтить память моего отца, — Дориан вежливо поклонился, явно давая понять лорду, что разговор окончен, но старик не спешил покинуть их. — Конечно, я не мог пропустить, — негромко ответил мужчина, встретившись глазами с Калленом. — Почему вы так смотрите на меня, командир? Чем я заслужил такое пристальное внимание? Пойманный с поличным Каллен заметил: — Прошу прощения, милорд, вы кажетесь мне очень знакомым, хоть я и готов поклясться, что ранее мы не встречались. — Со мной нет, — вежливость исчезла с лица старика, словно по мановению посоха. — Хотя если это вы один из тех, кто вынес приговор моему сыну в исполнение приговор моему сыну Ливиусу, то очень надеюсь, что его лицо не даёт вам спать по ночам. Впрочем, насколько мне известно, казнил его Инквизитор лично. Маргарет ахнула от ужаса: старик был отцом магистра Эримонда, который убедил Серого Стража Кларель в Адаманте убивать её подчинённых ради призыва демонов. Дориан, судя по его шокированному выражению лица, тоже это понял.***
9:41, Скайхолд — Представляю вам дело Ливиуса Эримонда из Вирантиума, который по-прежнему хранит верность Корифею. Он был схвачен живым после оказания яростного сопротивления, — заговорила Жозефина, пока солдаты волокли к трону следующего пленника. — Помимо свершения правосудия, возможно, вы захотите потребовать с него расплаты за то, что случилось в Тени. Филипп посмотрел на мага и ощутил презрение. — Что ж, вряд ли это займёт много времени. — Я не признаю это судебное разбирательство! — визгливо вскрикнул Эримонд. — У вас нет права судить меня. — Напротив, многие представители судебной власти выразили желание передать это дело Инквизитору, — возразила Жозефина. — Потому что они боятся не только Корифея, но и Тевинтера! — резко заметил Эримонд. — Тевинтер является законным властителем всех тех земель, по которым вы хоть раз вступали в своей никчемной жизни. Глаза Инквизитора сверкнули от ярости. — Моя мать родом из Минратоса, и она никогда не учила меня тому, что Империя должна торжествовать над Тедасом. Моя сестра с девяти лет жила в Тевинтере, а сейчас усиленно работает над тем, чтобы защищать южных магов и обучать их. Мой двоюродный брат готов бороться с вечными стереотипами о Тевинтере, восхваляя положительные стороны Империи, а также всеми силами борется со злом, находясь в Инквизиции. Не говорите мне о господстве Тевинтера, потому что то, что пропагандируете вы и Корифей, не соотносится с тем, чего хотят простые жители! Им не нужно это господство над всем континентом, они хотят жить в мире и спокойствии! Эримонд закатил глаза. — Я служу воплощённому богу. Давайте, казните меня, освободите меня от жалкой плоти. Меня ждёт слава. — Всенепременно, — хмуро заверил его Филипп. — Вы умрёте. От моей руки. — Это не имеет значения, — покачал головой Эримонд. — Истина ждёт меня в другом мире. Филипп хмуро посмотрел на него, а затем встал, и солдаты поволокли Эримонда во двор. Тем же вечером — И всё же я не чувствую, что он пожалел о содеянном, — поделился Филипп. — А с чего бы ему жалеть? — Маргарет улыбнулась. — Он всего лишь фанатик, он сам тебе сказал о том, что смерть для него — не конец, а истина ждёт его в другом мире. Филипп встал и отошёл к противоположной от стола стене. Оперевшись на древний камень, он бросил на сестру недоверчивый взгляд и спросил: — Я так полагаю, у тебя был бы другой приговор для него? Улыбка Маргарет погасла, и она ощутила на себе встревоженный взгляд командира. — Да, Филипп, у меня было бы другое решение. Но Инквизитор ты, и я не претендую на то, чтобы осуждать твои решения. Будь ты магом, возможно, ты бы додумался до более весомого наказания, о котором может подумать лишь маг. Каллен в изумлении уставился на неё. — Леди Тревельян, вы говорите о… — Об Усмирении, верно, — магесса кивнула, подтверждая этим жестом свои слова. — Но мы не имеем на это права! — Каллен тоже поднялся на ноги. — Мы не орден храмовников! За такой шаг… — …У Инквизиции была бы куча проблем и осуждение всего Тедаса, — закончила за него Маргарет. — Тем не менее, если бы Филипп был магом, то это бы не вызвало общественного порицания и принесло бы желанный эффект. Усмирение — единственное, что было способно пронять мерзавца. В любом случае, Филипп, даже если Эримонд не раскаялся, это неважно. Он заплатил сполна за свои преступления тем единственным возможным способом, который был доступен.***
— Вы убили дядю, — выпалила Маргарет, выхватывая из-за спины посох. — Да, — старик выдавил из себя горделивую улыбку. — Око за око, леди Тревельян. Я надеялся, что смерть Галварда причинит боль не только Инквизитору, но и вам двоим. Вы не вступились за моего сына, хотя могли бы. — Не вступились? — вскрикнул Дориан. — Вы же знаете, что он сделал! Сколько людей погибло по его вине! — А по вашей вине, магистр Павус? — рявкнул лорд Эримонд. — Скольких людей убили вы, будучи цепным псом вашего двоюродного брата, опьяненного властью? Инквизиция должна быть уничтожена, а преступник в её главе незамедлительно казнён! — Почему вы убили дядю не сразу? — задала Маргарет мучивший её вопрос, стараясь оставаться спокойной. Выходило из рук вон плохо. — Раз вы не собирались скрываться, почему тянули так долго? Уже два года прошло с казни! — Планировал, — пожал плечами Эримонд. — Галвард хорошо защитил себя, и мне понадобилось время, чтобы найти подходящий способ. — Тогда как вы его отравили? — в ярости спросил Дориан. — Вам помог кто-то из прислуги? — Нет, я бросил яд в его бокал с водой на одном из заседаний. — Но отец же тут вообще был не при чём! — Дориан сорвался, и его голос разнёсся по залу. Крики привлекли внимание окружающих. Магистр Талрассиан прорвался сквозь толпу и громко спросил: — Лорд Эримонд, вы признаётесь в убийстве магистра Галварда Павуса? Старик обернулся на него, а затем его светлые глаза пробежали по всем членам Магистериума. — Признаюсь! Будь у меня возможность, я бы убил Инквизитора, но зачем, когда можно причинить боль по-другому? Моя бедная жена умерла от разрыва сердца вскоре после вести о казни Ливиуса. Мне самому осталось недолго, и я не мог умереть, не совершив возмездие! — Вы арестованы, — перебил его Маркус. — Вас ждёт суд. Стража! Когда руки старика оказались скованы кандалами, тот посмотрел на Дориана и Маргарет, словно оцепеневших от ужаса. — Справедливость всегда торжествует, — выплюнул он, не сдерживая довольной улыбки.***
Горечь и боль от смерти Галварда вспыхнули с новой силой и не покидали семью несколько дней. С другой стороны, это дало им возможность провести время вместе, предаваясь воспоминаниям и рассказывая истории из прошлого. Маргарет со светлой грустью констатировала, что смерть дяди объединила семью. Спустя неделю Дориан был официально представлен Магистериуму. Маргарет, сопровождавшая его в качестве наследницы, не могла не ощущать злорадства, зная о планах брата встряхнуть многовековой совет Империи: у них с Меварис уже было много идей, как улучшить положение вещей для разнообразного общества. За это время Маргарет получила письмо из Карастеса, в котором Первый чародей извинялся за то, что не смог посетить прощание с Галвардом, но настойчиво, с повторяющимися формулировками, звал её посетить Круг. В Скайхолде, судя по письмам Искательницы, всё было под контролем, и Каллен с улыбкой заверил её, что будет рад посетить город, в котором она выросла. Маргарет сдалась и ответила Первому чародею, что скоро приедет.***
Где-то на Глубинных тропах Филиппу не спалось. Пока их лагерь набирался сил перед предстоящим спуском в неизвестность, он сидел у костра и боролся с желанием покурить. С каждым днём табака оставалось всё меньше, и он берёг запасы как мог. Жизнь не готовила его к тому, что ниже Глубинных троп может оказаться что-то ещё. С каждым днём надежда на успешное возвращение в Скайхолд становилась всё призрачнее. Где они окажутся? Что или кто их там ждёт? Его спутники тоже поддавались унынию, и перед ними Филипп не хотел показывать слабость, но оставаясь в одиночестве, что само по себе было роскошью, вспоминал улыбку Кассандры, шуточки Маргарет, шахматные баталии с Калленом и посиделки с Дорианом. Филипп не считал себя трусом, но был готов признать, что с большим удовольствием столкнулся бы ещё раз с Корифеем, нежели погрузился туда, где уже давно не ступала нога даже гномов.