Любовь под запретом

      Повернувшись на бок, Гермиона заворчала себе под нос. Жесткое, явно дешевое постельное белье раздражало кожу, несмотря на то, что Грейнджер осталась в дневной одежде. Пижаму ей, естественно, никто не приготовил. Гермиона вздохнула, вспоминая черные шелковые простыни, к которым приучил ее Драко. Опять этот чертов Малфой, засевший в ее голове, как заноза. Джинсы давили на живот, а лиф натирал в районе грудной клетки. Грейнджер запыхтела от злости, поняв, что оказалась слишком изнеженной для ночевки даже в усовершенствованной камере, и резко подскочила на кровати. Ей показалось, что из коридора послышались звуки.       Щелчок замка. Дверь тихо приотворилась, и в свете люмоса показалась белая копна волос. «Он так оброс», — первое, о чем она подумала, встретившись с горящими глазами, в которых плавилась сталь. Гермиона потеряла дар речи.       — Заждалась меня, Грейнджер?       Драко вальяжно прошел внутрь и без спроса присел на край кровати, отчего Гермиона резко подобралась и интуитивно накрылась одеялом. Смутная догадка о том, что она, видимо, таращится на него, как одержимая, заставила ее отвести взгляд.       — Кажется, не особо, — цокнул он, — что ж, нет времени на сантименты, — он протянул ей руку в черной перчатке, — уходим. Немедленно.       — Как ты сюда попал?       — Я объясню тебе позже, — проговорил Драко с расстановкой, прожигая ее властным взглядом, словно предупреждая ее сопротивление, — честное малфоевское, — он приложил ладонь к груди, — а теперь уходим.       — А не пошел бы ты на хрен! — Гермиона физически ощутила, как внутри вспыхнул праведный гнев. — Где тебя носило два месяца? Я не сдвинусь…       — Тсс, — прижатый к ее губам палец выбил ее из равновесия.       Кожа лица покрылась мурашками, а глаза заслезились. Буря, поднимающаяся изнутри, грозилась снести обидчика ко всем чертям.       — Не прикасайся ко мне, — прошипела она, героически сдерживая слезы. — Ты… — еще одна фраза, и лавину прорвет. Это было неизбежно.       Гермиона сглотнула и поджала челюсть.       — Так было нужно, Грейнджер, — он осторожно взял ее за руку, словно она могла наброситься на него в любую минуту. — Обещаю, я все объясню, но не здесь. Верь мне.       Верить? Черта с два! Ох, как много я могла бы тебе высказать. Точнее, прокричать матом.       — Ненавижу тебя, — ее губы еле заметно двигались, и слов он не услышал.       — Ну все, мне не может везти вечно. Шевелись, Грейнджер, — Драко бесцеремонно поднял Гермиону на ноги и практически вытолкнул ее из комнаты. Взяв за руку, он потащил ее по коридору в сторону лифта.       — Стой, Малфой! Ты издеваешься? — она уперлась пятками в пол, пытаясь затормозить, что было невозможно, поскольку его вес превышал ее почти вдвое. — Отпусти же! Меня ведь тоже объявят в розыск. Ты этого добиваешься?       — Нет, я не хочу, чтобы они сломали и твою жизнь, Грейнджер, — он дернул ее вперед, заводя в лифт, и нажал кнопку ударом кулака. — Тебе опасно здесь оставаться.       — А с убийцей мне безопасно? — выпалила она, судорожно ища ответ в его потемневших от гнева глазах.       — Ты знаешь, что я никого не убивал, — сказал он бесцветным голосом, сохраняя непроницаемую маску на лице.       — Откуда мне знать? — Гермиона прижалась спиной к прохладной стенке лифта, легко стукнувшись головой, и почувствовала от этого странное облегчение.       — Если ты та, кого я помню, то тебе не нужны доказательства, — уголок его губ дернулся вверх, и она громко фыркнула.       Лифт выпустил их в пустой атриум. Боковым зрением Гермиона заметила в конце зала лежащее на полу тело и вздрогнула.       — Он жив, надеюсь?       — Что ему будет? — Драко подгонял ее, поскольку его шаги были длиннее, чем ее, почти в два раза, впрочем, с его высоким ростом это было очевидно. Раньше она не замечала разницы между ними так отчетливо, видимо, потому, что он подстраивался под ее темп ходьбы.       Обняв ее за талию, Малфой нырнул в камин, и воронка аппарации утянула их прочь, охватив прохладным зеленоватым пламенем.       — Моя палочка! — воскликнула Гермиона, приземлившись посреди незнакомой квартиры. — Черт-черт-черт! Мы должны вернуться…       — Хватит чертыхаться, Грейнджер, — Драко скривил рот, — ты ругаешься больше меня.       — Пошел ты…       Ее выкрик оборвался, когда он вытащил из мантии ее волшебную палочку и дамскую сумочку, которые отнял наглый аврор при задержании.       — Я забрал их у охранника, — ухмыльнулся Малфой, — он не сопротивлялся, потому что не мог.       — Не сомневаюсь, — она отобрала у него свои вещи и прижала к груди.       — А спасибо? — Драко подставил щеку для поцелуя, нагнувшись к ней вплотную.       Не раздумывая, Грейнджер импульсивно влепила ему пощечину и с приглушенным воплем отдернула руку.       — Твои чертовы каменные скулы, — она подула на ладонь, обиженно сощурив глаза.       С тобой я становлюсь истеричным ребенком. Перестаю себя контролировать. Надо заканчивать этот балаган. О, нет!       — Мне нужно попасть в свою квартиру. Срочно! — ее глаза расширились от ужаса.       — Зачем? — Драко приподнял одну бровь, подавляя Гермиону своим авторитетом. — Там они и будут искать. Если уже обнаружили твой побег.       — Побег? Это, черт возьми, похищение, — взвилась она, тыча в него волшебной палочкой. — Живоглот остался один, никто не позаботится о нем. Мне плевать на риски…       — Ладно, хорошо, — Драко поднял ладони вверх, растопырив пальцы, — я сам отправлюсь за ним. А ты останешься здесь, даже если мне придется связать тебя, — кончик его палочки коснулся ее шеи.       — Мне надо забрать еще и кое-какие вещи, — запротестовала она, оттолкнув его древко.       — Я знаю твои повадки, твои вкусы и твои потребности, — отчеканил он, чуть кивнув, и ловко выдернул палочку из ее руки. — Буду через полчаса. Не скучай.       Щелчок аппарации застал ее врасплох, оставив посреди комнаты с открытым ртом.       — Сволочь!       От протяжного крика ей стало легче.       Какой смысл сотрясать воздух, если чертов Малфой уже сбежал? Снова.       Гермиона пообещала себе, что вытрясет из него душу, когда он вернется. А пока ей нужен план действий.       Магловская квартира на поверку оказалась номером люкс в неприлично дорогом отеле. При ближайшем рассмотрении Гермиона заметила обтянутую кожей мебель и панорамные окна во всю стену. Сверкающее слепящей чистотой стекло, высокие потолки и зеркальный паркет. Дизайн в минималистичном стиле оставлял много свободного пространства, создавая иллюзию тронного зала. Эта ассоциация пришла ей в голову первой, заставив улыбнуться, когда она увидела в углу гостиной рабочий стол и гигантское офисное кресло из белой кожи.       Чем он там занимается?       Она подошла ближе, подстегнутая любопытством и осмотрела дубовый стол, заваленный исписанными пергаментами. Колдография в рамке первой привлекла ее внимание.       Мерлин!       Со снимка на нее смотрела ее версия двухлетней давности. Пышные волосы той лучезарной девушки развевались на ветру на фоне Эйфелевой башни, а глаза искрились от счастья. Она игриво улыбалась и поджимала губы, а потом что-то выкрикивала. И зацикленный кадр повторялся вновь.       «Прекрати снимать. Ты меня смущаешь», — произносили ее уста.       Желудок словно сделал кульбит. Гермиона помнила каждое слово: прижав ко рту руку, она пыталась не задохнуться от нахлынувших чувств.       Тогда Драко ответил ей: «Ты прекрасна, сладкая. Ты рождена для камеры».       Он исполнил ее мечту. Показал ей Париж. Неделя, проведенная во французской резиденции Малфоев, стала лучшим воспоминанием в ее жизни. В то время она словно была под запрещенными веществами. Драко и поездка в город любви произвели на нее наркотический эффект: она летала, парила, как перышко, и мир казался настолько ярким, что отпечатался красочными слепками у нее на подкорке.       Гермиона машинально присела в кресло. Слезы безудержно струились по ее щекам, но она даже не пыталась их смахнуть. Рыдания сотрясали ее грудную клетку, причиняя боль, словно каждая картинка, всплывавшая в ее памяти, прорезала на коже глубокие борозды, которые кровоточили, принося одновременно страдание и ностальгическое упоение счастливым прошлым.       Люблю. Ненавижу. Люблю.       Ей нужно было успокоиться, чтобы не предстать перед ним в таком жалком виде. Почему ее так сильно волновала его реакция? От одной мысли о том, что он застукает ее ревущей над собственной колдографией из Парижа, внутри все сжималось в тугой узел, а сердце начинало колоть тупой иглой.       Гермиона, с силой ущипнув себя, ойкнула и поставила рамку на место. Она заставила себя встать, найти ванную и быстро умыться. Ополоснула лицо холодной водой. Похлопала себя по щекам и шмыгнула носом, прежде чем надеть маску невозмутимости. Красные глаза предательски выдавали ее.       Чертов Малфой! Зачем ты хранишь мое колдо? Именно это колдо…       — Грейнджер! Где ты?       Звук его голоса приближался, и она запаниковала.       Поправив рубашку, Гермиона вышла за дверь раньше, чем он застал ее врасплох, и сделала грозный вид.       — Держи своего плюшевого засранца, — Драко протянул ей Живоглота, ухмыляясь так, будто вручал статусную награду. — У тебя все тихо. Пока что.       — Глотик, — она прижала к себе кота, не сдержав сдавленный писк, и расцвела в искренней улыбке. — С тобой все хорошо, милый?       Живоглот обернулся и уставился на Малфоя, полностью игнорируя Гермиону. Когда она отпустила кота, тот прибился к ногам бывшего хозяина и начал ластиться, как заведенный.       — В отличие от тебя мистер Плюшкин меня не забыл, — Драко довольно усмехнулся, смерив ее выкуси-Грейнджер-взглядом.       — К черту! — она отмахнулась от них обоих. — Идите к черту.       На диване ее ждала любимая мягкая пижама из хлопка, разложенная во всей красе, зубная щетка и стопка одежды.       — Где ты будешь спать? Моя спальня роскошна, Грейнджер, тебе понравится, — Гермиона вздрогнула от низкого вибрирующего голоса, раздавшегося за ее спиной. — Так что, если ты захочешь разделить со мной огромную кровать, я не против.       — Самоуверенный, напыщенный, наглый, — она резко развернулась и наткнулась на расслабленного Драко, державшего в объятиях разомлевшего Живоглота, — нахал.       Рыжий бесстыдник нежился в руках Малфоя, громко мурлыча.       — Я не собираюсь оставаться, — Гермиона схватила вещи, уронив половину на пол, — выкладывай все, как на духу, и мы с Глотиком уберемся отсюда.       — Не думаю, что Плюшкин захочет, — пропел Драко насмешливо, грациозно присаживаясь на диван, — смотри.       Он начал демонстративно чесать Живоглоту пузо, отчего тот развалился на его коленях и вытянулся, раскинув лапы в стороны.       — Предатель.       Гермиона швырнула вещи обратно, не заботясь о том, куда они приземлятся.       — Рассказывай, Малфой, — потребовала она, — я хочу знать все. И верни мне палочку.       — Знала бы ты, как ты меня возбуждаешь, когда злишься, — от его хриплого тембра у нее задрожали коленки, — дикая фурия. Глаза горят, как…       — Прекрати этот абсурд, — больше не в состоянии стоять прямо Гермиона плюхнулась на диван подальше от Драко и тарахтящего на манер трактора Живоглота. — Что происходит? Что за история с убийством магла? Начни с начала, — она выдохнула и замолкла.       — Очевидно же, что они хотят повесить на меня мокруху. Очень удобно.       — Подробнее, Малфой.       Сложив руки под грудью, она уставилась на него исподлобья.       — Все до банального просто, — он лениво растягивал слова, будто рассказывал скучнейший бытовой случай, — я больше не нужен министерству, и теперь им надо убрать свидетеля их грязных делишек.       — Но… это бы значило, что все Пожиратели уничтожены, то есть…       — Чистильщиков несколько.       — Что? Кто еще?       — Не знаю всех, но… Два месяца назад мне пришло письмо от твоего ненаглядного Поттера, — Драко сморщился, произнося его фамилию, — и там было имя следующей жертвы…       Гермиона замерла, не отводя от него взгляда.       — Блейз.       — Забини?       — Он самый, мы не общались после школы, — Малфой нахмурился, и в серых глазах мелькнула боль. — Теперь я понимаю, что все было неспроста. Блейзу тоже пришел конверт. Одновременно с моим.       Гермиона обомлела, ибо уже знала ответ на не заданный ею вопрос.       — Там было мое имя.       Ей вдруг захотелось потянуться к нему, чтобы утешить, обнять, защитить любимого человека, но она сознательно подавила порыв.       — Они хотели облегчить себе жизнь. Чистильщики зачистили бы сами себя. Удобно, согласись? — его горький смешок не обманул ее чуткое сердце. — Если бы хоть один из нас выжил, его бы тут же заавадили, я уверен.       — Но ты избежал этого, — ее рука, лежащая на колене, все же дернулась в его сторону.       — Да, мы с Блейзом не позволили этой хуйне случиться, — Драко продолжал на автомате поглаживать кота, хотя мысленно был в другом месте. — Я нашел свою мать и надежно ее спрятал, но у них мой отец. В Азкабан так просто не пробиться.       Гермиона знала, что Нарцисса была отправлена в ссылку на остров в открытом океане, где должна была выживать без магии, в наказание за сотрудничество с Волан-де-Мортом.       Она восхищенно воззрилась на Малфоя. Впервые за их встречу.       — Раньше ты часто смотрела на меня так, Грейнджер, — его губы искривились, словно слова были мерзкими на вкус. — А теперь у тебя покрасневшие глаза.       Он не продолжил мысль, она отвела взгляд в сторону.       — Почему они не объявили тебя в розыск раньше? Надеялись, что найдут или ты сам себя выдашь?       — Скорее всего. Они ждали, пока я начну действовать и попадусь, — он задумался, — вчера мы с Блейзом пытались пробраться в Азкабан, но там охранные чары похлеще, чем в министерстве. Еле унесли ноги.       Гермиона раскрыла рот от удивления.       — Теперь на тебе висит убийство, а это значит, что придется скрываться всю жизнь, — про себя она добавила «и мне тоже», — что ты намерен делать?       — Они уже знают про браслет, так ведь?       Краска смущения залила ее щеки, и Гермиона обреченно кивнула ему.       — Ясно, теперь я нужен им позарез, — он сглотнул, — это осложняет ситуацию.       — Прости, — зачем-то выдавила она, хотя совсем недавно собиралась разорвать Драко на кусочки.       — Они бы все равно узнали. Рано или поздно.       Он перекатил Живоглота на диван и встал, расправляя плечи.       — Нам нужно выспаться, возможно, это последний спокойный день.       Гермиона фыркнула, поскольку ее нервная система сегодня пережила сразу несколько потрясений.       — Ты выдал мне минимум информации, Малфой, — подытожила она, вставая с места, — твоя скрытность…       — Грейнджер, я почти отвык от твоего упрямства и нетерпения, — его губы обрушились на ее внезапно, словно цунами. Голодный требовательный поцелуй затянул ее в круговорот головокружительных ощущений. Давно забытых эмоций, которые загорелись с новой силой. Гермиону накрыла лавина колючих мурашек. В паху забилась пульсация, распространяющая импульсы во все части тела. Ее непрошеные стоны проглатывались Малфоем раньше, чем он мог бы их услышать. Кожа горела от его собственнических прикосновений. Его руки были везде, но ей было мало. Слишком мало. До боли необходимо.       — Я так скучал, — горячее дыхание обожгло ее шею, — так скучал, сладкая.       Она просительно застонала, когда его губы переместились на ее подбородок, ключицу, впадину между грудей. Голова закружилась, и глаза зажмурились, выталкивая невыплаканные слезы наружу.       — Что такое?       Он обрамил ее лицо ладонями и всмотрелся в карие радужки, блестящие от влаги.       — Ты оставил меня, — язык еле ворочался во рту, — ни записки, ни намека. Я думала, ты умер. Но вещи пропали, а значит, ты бросил меня.       Обвинение ударило его под дых. Он выпустил ее тело из рук. Гермиона, пошатнувшись, приземлилась на диван.       — Нет. Я лишь хотел обезопасить тебя.       Драко встал перед ней на колени, повторяя, как в бреду «прости-прости-прости». Он обнял ее ноги и прижался к ним головой. Его отросшие шелковистые волосы смотрелись так непривычно. Красиво. Она поймала себя на мысли, что сходит с ума, раз может думать лишь об этом, пока провинившийся мужчина вымаливает у нее прощение.       Гермиона тонула в коктейле из концентрированных эмоций: жалости и злости, отвращения и восторга. Она чувствовала себя будто бы пьяной и шептала сквозь слезы: «Оставь меня, пожалуйста. Оставь меня», — прикрыв глаза руками и вжавшись в диван, желая провалиться сквозь него.       Когда она распахнула веки, Драко не было рядом. Зато у ее ног лежали постельное белье и полотенца.       Хлопнула дверь спальни, и Гермиона разочарованно вздохнула. Живоглот запрыгнул к ней на колени, требуя ласки, но она отпихнула от себя чертового предателя. Однако уже через несколько минут измученная переживаниями Грейнджер уснула на диване, натянув одеяло до подбородка, а кот свернулся клубком у нее под боком.