Любовь под запретом

      Они смотрели друг на друга в поисках поддержки, поскольку каждый из них ожидал, что решение за него примет другой.       — Я быстро, оставайся здесь, — Драко бросил сумку на землю, порываясь аппарировать обратно.       — Нет, — Гермиона судорожно вцепилась в его предплечье, — нет, они уже там. Опасно!       — Я успею забрать Плюшкина, — он попытался высвободиться из ее хватки.       — Нет, — запротестовала она, повисая на его шее, — я не могу потерять тебя снова, — ее глаза расширились от ужаса. — Они ничего с ним не сделают.       — Ты уверена? Людей-то им не жалко. От этих ублюдков можно ожидать чего угодно, — Драко уставился на нее, приподняв бровь, ожидая, что она сама его отпустит. — Не хватало еще, чтобы тебя шантажировали котом.       — Нет, это исключено.       — Ты их недооцениваешь, Грейнджер.       — Они не догадаются, — Гермиона слабо улыбнулась, крепче сжимая его руку. — Я не отпущу тебя, Драко.

***

      Костер, разведенный под сенью леса, тихо потрескивал, вздымая искры в небо. И хотя они нарушали правила и магловского, и волшебного миров, создавая потенциально пожароопасную ситуацию, Гермионе было все равно. Драко в два счета поставил палатку между деревьями, после чего она убедилась, что у него уже был подобный опыт скитаний. Она, в свою очередь, чувствовала себя, как дома, поскольку привыкла к походной жизни во время странствий в поисках крестражей с Гарри и Роном. От воспоминаний об этом больно закололо в груди.       Мысли о несчастном Живоглоте, которого она покинула дважды за сутки, не давали ей покоя, пока она машинально жарила сосиску, насаженную на ветку. Малфой позаботился и об их пропитании. Он сидел рядом с усталым видом, ненароком поглядывая на нее с искренним беспокойством. Кусок хлеба в его руке так и остался целым, хотя перед ним стояла целая миска слегка пригоревших сосисок — ни один из них не прикоснулся к еде, несмотря на то, что оба были голодны.       Молчание между ними затянулось, принося дискомфорт. Гермиона временами бросала осторожные взгляды на руки Драко, которые совсем недавно прикасались к ней с всепоглощающей страстью собственника, а теперь беспомощно вертели кусок хлеба, словно в нем заключались ответы на неозвученные вопросы.       — Почему ты не ешь? — не выдержала она, отвлекшись, отчего сосиска на огне начала шкварчать и дымиться.       — Подгорает, — ответил Малфой, отдергивая ее руку от костра, — давай лучше ляжем спать. Кусок в горло не лезет.       — Ты беспокоишься о Забини?       — Он-то сможет за себя постоять, тот еще проныра. Но твой Глот…       — Он тоже не промах, — ее грустная улыбка заставила его помрачнеть больше прежнего. — Думаю, я не усну, пока не узнаю…       — Конечно, это была бы не ты.       — Не дразни меня, Драко, — она пихнула его в плечо, и он картинно откинулся назад, ложась на плотный плед, который они расстелили на траве. — Ты знаешь меня, мне нужны ответы.       — Да уж, знаю. Спрашивай.       — Как ты попал в министерство?       — Это долгая история, — отмахнулся он, показательно зевая.       — Ты же видишь, что я никуда не спешу, — она устроилась поудобнее, развернувшись к нему корпусом и скомандовала, — говори.       Малфою пришлось поведать ей некоторые аспекты своей жизни в бегах, не раскрывая всей правды, поскольку истинный слизеринец упомянет несколько деталей, но всегда умолчит о главном.       Оказалось, что он сумел заколдовать одного из министерских охранников, после чего тот под Империусом сообщил ему необходимые сведения о том, как снять охранные чары и пройти в здание незамеченным. В Азкабан же Малфой с Забини направились без должной подготовки, поэтому шансов у них не было изначально. При этом Драко скрыл тот факт, что разрабатывал различные стратегии в гостиничном номере как раз за тем столом, на котором Гермиона нашла свою колдографию из Парижа.       — Браслет все еще при тебе? — спросила она невзначай, но будничный тон не скрыл беспокойства.       — Да, и они охотятся за ним, — Драко показал запястье, задрав рукав мантии: серые пластмассовые кольца на кожаном шнурке напоминали какое-то самодельное невзрачное украшение, на которое никто бы не обратил внимания.       Гермиона задумалась о том, что будет с ними дальше — с Пожирателями, выжившими такой ценой. Стоила ли их жизнь риска? Достойны ли они были жить после всего содеянного?       — А где твоя мама? — она решила перевести тему на более безопасную, ей не хотелось узнавать участь преступников, по крайней мере, не сейчас.       — Она во Франции с Тео, — черты лица Драко смягчились при воспоминании о матери, — Нотт сбежал сразу после выпуска, обрубив все концы. Я нашел его недавно через Блейза. И решил, что он должен вернуть мне должок.       — Должок? — Гермиона удивилась, ведь после Хогвартса Малфой даже не вспоминал о Тео, хотя в школе они определенно дружили.       — Да, однажды я прикрыл его задницу.       — Расскажешь?       — Ну… это не то, что обсуждают в приличном обществе.       — А мне…       — Не для твоих ушек, Грейнджер, — отрезал Драко.       Она фыркнула и прищурила глаза, состроив недовольную рожицу, как бы говоря «ах ты, гад».       — Может, лучше обсудим твоих дружков?       Напряжение немедленно охватило ее плечи и шею и скрутило живот.       — Они ревнуют тебя и жаждут отомстить, — Драко так буравил ее взглядом, приподняв одну бровь, словно его слова были неоспоримы.       — Нет, Гарри всегда относился ко мне, как к сестре.       — А Уизли? Уверен, он до сих пор в бешенстве из-за того, что ты со мной.       — Рон не способен на коварную месть, — Гермиона покачала головой, будто убеждая саму себя, — нет.       — Неужели? Как думаешь, Грейнджер, кто из нас больше ненавидит: я его или он меня?       — К чему ты клонишь?       — Я бы сломал ему шею, не задумываясь, посмей он к тебе прикоснуться. И знаю, что Уизли хочет сделать то же самое.       — Он приходил ко мне, — она прикусила язык сразу же, как только эти слова сорвались с ее губ.       — Чего хотел? — на скулах Малфоя заходили желваки.       — Не знаю, — вздохнула она, — у меня не было настроения выяснять, разговора не получилось…       — Готов дать руку на отсечение, этот выродок хотел тебя вернуть.       — Вернуть? О чем ты? Мы даже не были вместе.       — Но что-то же между вами было, раз он претендует на тебя?       — Я бы так не сказала.       — Он может думать иначе, — Драко говорил в своей обычной самоуверенной манере, будто на свете существовало лишь его единственно верное мнение и все остальные — неправильные.       Гермиона отвела взгляд, задумчиво нахмурив брови. Что-то в его жестком тоне заставляло ее сердце тревожно сжаться.       — Ты прав, лучше нам поспать хоть немного.       Не успела она встать, как спокойствие лесной чащи взорвала череда хлопков, и их окружили вооруженные волшебными палочками авроры. Не меньше десяти человек.       — Мы знаем, что вы тут, — гаркнул Рон, выходя вперед и вставая перед отрядом: он смотрел сквозь Драко и Гермиону, поскольку защитные чары скрывали их от посторонних глаз. — Бросайте палочки и выходите с поднятыми руками. Вы окружены.       — Какого драккла? — прошипела Грейнджер в тот момент, когда Малфой схватил ее за руку, попытавшись аппарировать, однако они остались стоять на месте.       — Сбежать не получится, — угрожающе заявил Гарри не своим голосом, заслоняя собой Рона, — антиаппарационный щит раскинут над всем лесом.       — Как они нас выследили, черти? И откуда ресурсы на целый небесный щит? Сомнительно, — Драко инстинктивно пригнулся к земле, дернув за собой Гермиону. — Долго мои чары не выдержат. Придется бежать.       — Они могут блефовать, — прошептала она, хотя пока что их все равно никто не слышал, — не думаю, что у авроров хватило сил и навыков протянуть щит на такое огромное расстояние.       На прикрывающий их слой защитных чар градом посыпались вспышки заклинаний. Агрессивно и яростно. Невидимая стена затрещала под шквальным огнем.       — Тогда нам надо лишь прорваться в глубь леса и там аппарировать, — отчеканил Малфой командирским тоном, — я прикрою тебя, а ты беги первой, — он подтолкнул ее назад, подальше от наступающих Уизли и Поттера.       — Нет, — воскликнула она, — мы встанем спина к спине и будем быстро отступать. Я — с лицевой стороны. Гарри и Рон не будут бить по мне, мы сможем вырваться.       — Ни хрена не верю в их благородство. Я не подставлю тебя под огонь, — безапелляционно заявил Драко, закрывая ее спиной и подталкивая к темной чаще, со стороны которой на них надвигалась всего пара авроров из тех, что окружили их лагерь.       Защитный щит стремительно распадался, не оставляя времени на споры.       — На счет три, — крикнула Гермиона, прыгнув и прикрыв его, — ты будешь моими глазами при отступлении. Раз!       — Нет, — прорычал Малфой, — отталкивая ее и пряча за себя.       — Два! — выпалила она с ноткой отчаяния, вновь вырываясь вперед. — Поверь мне, пожалуйста.       — Нет, Грейнджер.       — Брать живыми! — заорал Поттер, бросая в них обезоруживающее.       — Три! — отбив выпад Гарри, Гермиона вцепилась свободной рукой в мантию на спине Драко, и он решительно зашагал вперед, отстреливаясь от авроров. Один из них мешком упал в траву.       Заклинания летели со всех сторон, ударяясь об щит, созданный Малфоем, который выбрал тактику защиты, прикрывая Гермиону, посылающую безобидные красные лучи в нападающих. Двое или трое попадали навзничь.       Гарри изловчился и бросился вперед, схватив Гермиону за руку и дернув на себя. Она вскрикнула и импульсивно пнула его ногой в пах, отчего он задохнулся и согнулся пополам. Рон ударил по их щиту несколько раз подряд, ослабив его. Тем временем, они уже покинули территорию лагеря, стремительно уходя в чащу.       Драко с силой оттолкнул налетевшего на них аврора и отчаянно продирался через лес, не жалея себя и теряя концентрацию, когда в него попало вражеское заклинание. Он резко свалился под ноги Гермионе полностью парализованный, утащив ее за собой на землю. Оцарапанная и ободранная, с острой болью в коленях, она вскочила и, преодолев панику, расколдовала Малфоя, потеряв драгоценное время.       — Беги! — хриплый крик Драко оборвался от удара ногой в челюсть. Рон набросился на него и, выбив палочку из рук, принялся месить малфоевское лицо тяжелыми ботинками с толстой подошвой.       — Нет! — вопль Гермионы заглох, когда кто-то дернул ее за мантию, оттаскивая подальше от драки, вернее, одностороннего избиения.       Ее руки скрутили за спиной, а древко отняли, лишив шанса спасти любимого. Глухие удары разрывали ей сердце.       — Тебе не нужно этого видеть, — сурово сказал Гарри, передавая ее в лапы крупного аврора: кажется, она его уже знала.       Гермиона взбрыкнула, за что ее тут же повязали по рукам и ногам.       — Нет! Не трогайте его, — взмолилась она, не помня себя от бьющегося под ребрами, скручивающего внутренности в узел болезненного чувства. Ее колотила нервная дрожь, а надрывный крик, переходящий в вой, становился только громче. — Он ни в чем не виноват. Ни в чем не виноват… — охрипнув, она продолжала причитать и всхлипывать, ничего не видя перед собой из-за застилающих глаза слез.       Воняющий потом громадный аврор тащил ее прочь, словно тряпичную куклу. Запах гари и смрада заполнил ноздри, в голове стучало от давления, сковавшего виски. Тревога затопила сознание, и ее замутило как раз в тот момент, когда ее отпустили. Не удержавшись на ногах, Гермиона покачнулась и полетела вниз, словно в пропасть.       Удар об землю. И полная темнота.