Дракон и демон

«Добрый день, Кирю-сан. Босс просил передать, что ждёт вас в Синдзюку-гёэн, у западного входа. Он хочет что-то вам показать, так что, пожалуйста, будьте осторожны». Кирю ещё раз перечитал сообщение от Нишиды и вздохнул. Поднял голову — вокруг, сколько хватало взгляда, цвели деревья бывшего императорского парка. Маджима мог бы оставить инструкции и поконкретнее, если хотел, чтобы его нашли в этом море белых и нежно-розовых лепестков, укрывавших землю и качавшихся на ветвях, ещё не тронутых зеленью. Тем более сейчас, когда в парке было предостаточно людей, которые пришли сюда всем этим великолепием полюбоваться. Впрочем, поиски не затянулись надолго. — Ты же знаешь, что магнолии ядовитые? Маджима обнаружился под сенью цветущего дерева; развалившийся на спине и закинувший руки за голову, он казался дремавшим, но, услышав голос Кирю, резко открыл глаз и метнул на того острый взгляд. — И что с того, Кирю-чан? Не думал, что Дракона Доджимы могут напугать какие-то цветы. — У тебя закружится голова, если ты продолжишь тут лежать. — В этом точно будет виновата не магнолия, — протянул он, щурясь. Поманил Кирю пальцем: — Хочешь тоже немножко головокружения? — Кончай эти шутки, — вздохнул Кирю в ответ, протягивая руку, чтобы помочь ему подняться. — Ты зачем-то меня звал — так давай покончим с этим поскорее. Растянув хитрую ухмылку ещё шире, Маджима вцепился в его ладонь, но вместо того, чтобы встать на ноги, резко рванул вниз, от чего Кирю едва не упал на него — благо, в последний момент, сделав шаг вперёд от неожиданности, опёрся свободной рукой о ствол дерева и устоял. — Так ты всего лишь хочешь подраться, так? — раздражённо — и почти разочарованно — заключил Кирю, выкручиваясь из его хватки и хмуро глядя сверху вниз. И почему он вообще надеялся, что в этот раз будет иначе? У Маджимы мысли всегда текли в направлении получения дешёвого адреналина — даже в такой умиротворённый мартовский день. — Так или не так — а вставать я не буду, — радостно оскалились ему в ответ. Носком ботинка Маджима, дразня, задел колено Кирю. — Я бы победил тебя даже лёжа, если бы захотел. Теперь Кирю вовсе не понимал, чего тот пытается добиться. — Мне по буквам произнести? — игривость в голосе Маджимы начала рассеиваться, и он стал потихоньку выходить из себя. — Ложись. Рядом. — Зачем? — Ложись! — рыкнул он, приподнимаясь на локте и хватая Кирю за рукав. — С каких это пор ты ломаешься перед тем, как возлечь со мной, а? — и снова, как по щелчку пальцев, вместо возмущения — смех. Кирю поджал губы, чувствуя, как кончики его ушей чуть тронуло краской — странное, но отчётливо-тёплое ощущение. Что ж, если Маджима чего-то настолько упорно требует, возможно, в этом есть смысл. А может и нет. Может, это очередной его каприз. Очередная ловушка, в которую Кирю слепо ступит. Но ведь, пока не ступит, не узнает, в чём соль? — Ладно, хорошо, — он присел, оценивающе глядя на землю. Молодая трава уже застелила её, а покрывало из опавших лепестков делало это ложе почти приемлемым. — Смотри наверх, — подсказал Маджима, когда Кирю устроился рядом с ним. Тот вдохнул сладкий запах распустившейся магнолии — от него потом точно будет болеть голова, — и глянул в небесную высь, сегодня чистую и казавшуюся отражением далёкого моря. Она проглядывала сквозь тёмные ветви и сонм нежных лепестков, чуть трепетавших на ветру, исполненных той чистоты и благородства, что свойственна всем ранним цветам. И в таком ракурсе зрелище это было и правда непередаваемо-прекрасно. Почти поэтично, но Кирю, вот беда, не помнил ни одного хайку о магнолии. Может, если бы помнил, не удержался и процитировал бы, захваченный открывшейся ему картиной. — За решёткой такого не увидишь, правда? — Маджима проговорил это непривычно тихо. Кирю выдохнул короткое «Да», покосившись на него. Неужели тот вытащил его в Синдзюку-гёэн только для того, чтобы заставить полюбоваться весенним цветением? С другой стороны, если бы он не позвал его сюда, то Кирю наверняка пропустил бы это удивительное время — он отвык от того, как красива природа, за десять лет вдали и от природы, и от красоты. И сейчас, помимо восхищения ускользающим моментом, он испытал ещё и глубокую признательность. — Спасибо. Маджима повернул голову с лёгким «Хм?» и наткнулся на взгляд тёмных глаз, полный задумчивого тепла. Несколько секунд растянулись на тысячелетия, после чего Кирю поспешно отвернулся, вновь возвращаясь к небу над головой, на котором цветы заменяли облака. — А-а? У кого из нас ещё первее голова закружилась, Кирю-чан? — тут же встрепенулся тот. Одно неуловимое движение — и вот уже он оказался над Кирю, прижимая его грудь коленом к земле. — И кстати, что я говорил? Никогда не теряй бдительности, иначе тебя победит даже лежачий! — В итоге это всё-таки была ещё одна «засада», правда? — хмыкнул Кирю, кладя руку ему на бедро, но не спеша отталкивать. Не отвечая, но продолжая счастливо скалиться, Маджима подобрал с земли опавший цветок магнолии и провёл им по губам Кирю. — Ещё раз напомнить, что они ядовитые? — закатил глаза тот. Маджима наклонился над ним так, что их лица оказались в опасной близости друг от друга. — Выбирай, чем хочешь отравиться: этим, — он повертел цветок в пальцах, — или этим? — он высунул язык, хищно облизнувшись. Оставил Кирю по сути без выбора. Потому что кому захочется давиться ядовитыми цветами? А тот яд, что стекал по губам Маджимы… Кирю знал, каков он на вкус — и всё равно не был против пробовать снова и снова. Он себя к этому яду приучил. Он научился любить этот яд. И ядовитый змей, он знал, тоже полюбил отравлять его.