Красные крылья — бессменный твой парус,
Принц, поднимайся с мели
И прокатись на волне своей страсти…
Что там за рифы вдали?
Рана на ноге, что он получил ещё несколько месяцев назад, на Ступенях, уже заросла внешне, но боль всё ещё таилась там, внутри, словно сама плоть гнила, разрывая уставшие мускулы, пропитывая их своим ядом. И Деймон, как назло, всё ещё ждёт каких-то извинений от Рейниры… Таргариены, будь они неладны. Лейнор сел на кровати и откинул одеяло. Кожа вокруг свежего шрама налилась синевой, в центре явно виднелось что-то желтоватое. Похоже, придётся… — Отец? — в дверь заглянула серебристая кудрявая голова, и он быстро вернул одеяло на место — сыну об этом знать не стоило. — Можно? — Заходи, сынок, — Лейнор откинулся на подушки и выдавил из себя тёплую улыбку. — Что-то случилось? — уточнил он, когда Деймон подошёл ближе и сел на кровать. — Ты будто бы светишься изнутри. — Да, я как раз… — бронзовые щёки вспыхнули румянцем, и он отвёл взгляд. — Об этом хотел поговорить. — О чём же? — Лейнор слегка коснулся его руки, тёплой и такой родной. — Эймонд и я… Мы, в общем… Сын отвернулся, окончательно зардевшись, а отец едва удержался от ехидного смешка в стиле любовника жены. Деймон, милый Деймон… Ничего удивительного, что дорогой шурин уже столько лет хранит в своём сердце бесконечную любовь к этому мальчишке. — Ты стесняешься меня, сынок? — Лейнор сжал его тёплые пальцы. — Дело не в тебе, — Деймон взглянул на него — в его глазах плескалось море. — Я… Сын не успел договорить. Больная нога снова напомнила о себе, и лицо скривилось помимо воли хозяина. Белые брови испуганно поднялись вверх. — Отец? — Рана, — всё-таки признался он. — Со Ступеней. Деймон чуть склонил голову набок и робко сжал край одеяла. Лейнор смотрел на него пару мгновений, размышляя, стоит ли показывать ему свою слабость, а затем обречённо кивнул. Одеяло сползло с его ноги, открывая его проблему дневному свету. И внимательному взгляду родных голубых глаз. — У тебя есть маковое молоко? — сын строго нахмурился, предупреждая любые возражения. — В тумбочке, — отец кивнул в сторону. — Давно ты этому научился? — Не помню, — он порылся в тумбочке и, достав пузырёк с белой жидкостью и несколько тряпок, выглядящих чистыми. — Деймон посчитал, что я должен знать немного о врачевании… На мейстеров нельзя полагаться, так он говорил. — Глядя на короля, с ним сложно не согласиться, — Лейнор слегка улыбнулся. — Что мне нужно делать? — Момент, — всё ещё хмурый, сын положил рядом с его ногой тряпку и немного поморщился. — Можешь повернуться? Когда он послушался, Деймон вручил ему маковое молоко и, тяжело вздохнув, сделал небольшой надрез.***
С того момента, как Алисса уехала из столицы, лорд Лионель заметно располнел и поседел. Нелёгкая служба королевского десницы определённо не пошла ему на пользу. Возможно, королю действительно стоило бы назначить нового, а дед мог бы оправиться спокойно проводить свою старость дома, в Харренхолле… Он не бывал там целую вечность. Впрочем, этот король, судя по всему, закончится раньше, чем его правая рука. А Рейнира сама выберет себе десницу. И это, вероятнее всего, будет не Лионель Стронг. — Алисса? — дед наконец поднял изрядно поседевшую голову от бумаг, захвативший его стол, и увидел свою единственную внучку. — Дорогая моя… — Здравствуй, дедушка, — улыбнулась она так же, как до этого лорду Корлису, тепло, но с долей почтения к возрасту и заслугам. — Прости, что потревожила… У тебя, должно быть, нет ни одной свободной минуты. — Для моей единственной внучки — найдётся, — он с некоторым трудом извлёк себя из плена между столом и стулом и вышел к ней. — Иди ко мне. Алисса сделала несколько шагов и оказалась в его объятиях. Она приобняла его за шею, утыкаясь носом в чёрную ткань, пахнущую чернилами и воском. Вопрос, что она хотела задать, потерял всякий смысл. Дед любит её. И это единственная причина, почему он против брака с Эйгоном. Заходить с рациональной стороны не стоит. Он не услышит. — Я скучал по тебе, — произнёс он. — Я счастлив, что ты приехала… — Пожалуй, я прощу тебя за то, что не сказал этого сразу, — Алисса рассмеялась, слегка отстраняясь, глядя в его глаза, тёплые, карие, как у отца. — Язва, — фыркнул он, наконец отпуская внучку. — Ты знаешь, в кого, — она присела на край стола, приминая бумаги государственной важности своим телом. — Даже не начинай, — Лионель прошествовал к небольшому столику и налил себе вина. — Будешь? — Оно мне понадобится, — кивнула Алисса. — У меня к тебе серьёзный разговор. Вручив внучке кубок, он тяжело опустился в кресло. Уже понял, что она имела ввиду. Не мог не понять. — Ты же не хочешь мне сказать, что хочешь за него замуж? Не было нужды уточнять, о ком речь. Они оба знали ответ. — А если хочу, то что? — Алисса отпила вина и, отставив кубок, скрестила руки на груди. — Милая, он переимел полстолицы, — когда разговор зашёл на столь неприятную ему почву, обычно вежливый лорд-десница перешёл на более простую речь. — Тебя это не пугает? — Да, а ты знаешь, по какому принципу он выбирал девушек? — она не стала оставаться в долгу. — Чтобы они хоть немного были похожи на меня. — Помогите мне Семеро, — Лионель потёр глаза свободной рукой. — Это он тебе сказал? — Нет, — Алисса качнула головой. — Дядя Ларис. — Ларис? — он поднял брови в удивлении. — Мне он ничего не говорил… — То есть ты не знал, что он постоянно посылал меня к Эйгону, — она снова подхватила кубок. — Всячески сводил нас. Пока королева меня не выгнала. Дед промолчал, глядя на солнечные блики на красной поверхности вина. Неприятно узнавать, что собственный сын проводил свои отдельные игры прямо у тебя под носом. — Сейчас речь не об этом, — но десница не дал любимой внучке сбить себя с основной проблемы. — Назови хоть одну причину дать согласие на этот брак. Алисса осушила бокал. Пришло время сказать самое главное. — Тебе нужна причина? — она встала и сложила руки на груди. — Я люблю его.***
Рельефная каменная столешница впивалась в босые ноги острыми горами, но Висенья не боялась — её маленькую руку сжимали жёсткие бледные пальцы Деймона. Он не даст ей упасть. — Все Семь Королевств под ногами, — произнесла она и замолчала, понимая, насколько очевидную вещь сказала. — И как твоим ногам королевства? — рассмеялся он, и девочке захотелось его стукнуть. — Долина колется, — заметила Висенья, слегка касаясь большим пальцем Орлиного Гнезда. — Почему я не удивлён? — Деймон склонил голову набок, явно вспоминая свой брак. — Даже не знаю… Опираясь на его руку, юная принцесса села на изрезанную реками поверхность, накрывая чёрной юбкой пространство от Перешейка на севере до Староместа на юге, от Королевской Гавани на востоке до Бобрового Утёса на западе. И именно на нём остановился её пытливый взор. — Деймон? — М? — он отпустил её руку и опёрся руками о стол, чтобы лучше разглядеть, куда она смотрит. — Лорд-десница говорит, что король хочет объединения нашего дома, — она оглянулась на него, ловя заинтересованный взгляд тёплых пурпурных глаз. — Но меня не покидает мысль… Не разумнее было бы несколько расширить родство? — Что ты имеешь ввиду? — Деймон слегка нахмурился — ему явно не нравилась эта мысль. Висенья обвела пальцем Штормовой Предел и тяжело вздохнула. — Лорд Стронг предлагает моему брату жениться на Хелейне, — она склонила голову набок. — Но сколько дочерей у лорда Баратеона? Три? Четыре? — Четыре, — напомнил он, хмурясь ещё сильнее. — Почему не выбрать кого-то из них? — Через пару поколений такого расширения, моя дорогая, — Деймон скрестил руки на груди, — драконы перестанут вылупляться. — В самом деле? — Висенья ехидно улыбнулась. — Давай посмотрим… Бабушка Рейнис — дракон только наполовину, её дети — на четверть, а моя кузина — и того меньше. Тем не менее, все они летают. А вот про вторую мою бабушку, которая была драконом наполовину, я знаю только одно, — она скорчила брезгливую рожицу, подражая давно почившей королеве. — Драконы воняют. Деймон отвернулся и даже отошёл к окну — взрослый человек, а обижается, как ребёнок. Знает же, что она права. Девочка окинула взглядом его напряжённые плечи и снова вздохнула. Как только мама прожила с ним шестнадцать лет? Наверное, папа помогал… — Думаешь, такая жена будет второй Алисентой? — высказала очевидное принцесса. — Это не обязательно, — он соизволил снова посмотреть на него. — Но это чужой человек, понимаешь? Не нашей крови, не наших обычаев… Ничего не понимающий о том, как живут драконы… — Джоффри тоже был таким, — тут же парировала она. — Он всё ещё для тебя чужой? Деймон открыл рот, чтобы ответить, и тут же закрыл его. Снова. Висенья рассмеялась. Он протёр лицо руками. — Знаешь что, юная леди? — сверкнули пурпурные глаза. — Что? — юная леди улыбнулась ещё шире. — Тебе пора заседать в совете…***
Эйгон увидел Хелейну в саду сидящей среди кустов. Ни один из рыцарей гвардии не знал, где она, но принц нашёл её… Словно какое-то чутьё вело его. — Сестра? Она вздрогнула всем телом, будто он ударил её, и обернулась. Сине-зелёная бабочка вспорхнула с её рук и скрылась среди листьев и цветов. Не удивительно, что стражи смогли ему помочь — в своём зеленом платье она выглядела неотъемлемой частью сада. — А? — Хелейна вынырнула из своих мыслей, широко раскрыв глаза. — Что? Эйгон хотел что-то сказать, но споткнулся о её растерянность. Конечно… Кажется, он впервые в жизни напрямую обратился к ней. И теперь она не знала, что с этим делать. — Мне нужно поговорить с тобой, сестра, — он присел на траву рядом ней, на расстоянии вытянутой руки. — Ты не против? — Нет, — Хелейна сложила руки на коленях. — Я просто… Удивлена. — Я понимаю, — Эйгон слегка опустил голову, глядя на неё исподлобья. — Я бы тоже растерялся, если бы ты сама со мной заговорила… Мне кажется, мы не общались годами. — Но ты решил это изменить, — пухлые губы вздрогнули в странном движении, и ему показалось, что сестра сейчас опять начнёт говорить странные вещи, но она продолжила совершенно обычным голосом. — Почему? — Малый совет пытается женить меня, — он не уточнил, на ком, надеясь, что она сама догадается. — Что ты думаешь об этом? — Ты должен быть с Алиссой, — Хелейна нахмурилась, кажется, впервые за всё время, что он её помнил. — Я знаю это. — Знаешь? — Эйгон приподнял брови. — Уголь порождает и поддерживает пламя, — она смотрела ему в глаза, не моргая, и только теперь он наконец понял, о чём я говорила. — Без него… Пламя либо перекидывается на всё вокруг, сжигая мир дотла, — его сердце пропустило удар. — Либо умирает. — Пламя… — повторил он эхом. — Это я? Хелейна не соизволила ответить, только сорвала с ближайшего куста листик и принялась рассматривать его. Эйгон заметил, как зелень отражается в её сиреневых глазах, и почувствовал себя грязным. Как тогда, с Висеньей… Будто брак с ним — это просто убийство ребёнка. А сестра была ребёнком, пусть даже и взрослым. — Мать хочет, чтобы мы поженились, — Эйгон опустил голову. — Я знаю, — Хелейна вздохнула и смяла листочек в кулаке. — Она готовила меня к этому всю мою жизнь, — она качнула головой. — Принимать тебя. Терпеть, молчать. И рожать детей, конечно же. — Просто молчать… Эйгон вспомнил каменное лицо матери, когда она сидела рядом с отцом в ложе, тогда, во время турнира. Она всегда молчала. Всегда терпела. И к чему это её привело… — Сестра, это не правильно, — не удержавшись, он положил свою руку поверх её. — Это делает людей несчастными. — Я знаю, — с белых ресниц упала слеза. — Но это моё предназначение. Я рождена для этого. — Хелейна, — он коснулся её щеки. — Это неправда. Она всхлипнула, и Эйгон привлёк её к себе. — Это неправда, — повторил он, неожиданно для себя понимая, что верит собственным словам. — Ты хороший человек… Ты рождена для счастья. — Все люди изначально хорошие, брат, — прошептала она в его плечо. — И ты тоже. Принц не стал возражать. Его занимал куда более важный вопрос. — Скажи мне, сестра, — Хелейна подняла глаза, и Эйгон увидел в них своё отражение. — У тебя есть мечта?***
Эймонд зашёл в комнату мимо демонстративно безразличного сира Джоффри и застал любимого за столом с книгой. В свете свечей его бронзовая гладкая кожа казалась слегка красноватой, как тлеющие угли в горне, а в серебристые кудри, что навевали воспоминания о белом песке и жарких поцелуях, так и хотелось зарыться рукой. Эймонд так и сделал. Волнистый шёлк мягко прошёлся по коже. — А? — Деймон поднял голову и улыбнулся, увидев его. — Эймонд… Я не слышал, как ты вошёл. — Так увлёкся книгой? — Эймонд взял его за подбородок, вынуждая встать. — Знаешь… — М? — пухлые губы казались ещё больше, чем есть. — Ты так красив, когда увлечён, — белые пальцы на бронзовой щеке выглядели грязью, но Эймонд заставил себя смотреть ему в глаза, голубые, как само море. Деймон моргнул, медленно опустив и подняв длинные белые ресницы, только добавляя волшебства этому взгляду. Эймонд не смог удержаться и прижался губами к его губам. Они были сладкими. Как всегда. — Любовь моя, — прошептал он в любимые пухлые губы, чувствуя, как разгорается внутренний огонь. — Ты выглядишь таким счастливым, — Деймон провёл пальцами по его щекам. — Я счастлив, — Эймонд улыбнулся, заползая рукой под ворот его рубашки. Волшебные морские глаза смотрели на него, тепло и бесконечно влюблённо, а тонкие руки тем временем быстро и беспорядочно блуждали по его телу, скованному лишней одеждой. — Раздевайся… Когда одежда разлетелась по комнате, Эймонд нежно провёл рукой по его плечу, спустился ниже, пересчитывая пальцами рёбра, и остановился на талии. Пройдя взглядом вслед за рукой, он снова поднял глаза и припал к таким желанным, манящим губам. Сладким, как проклятый мёд. Деймон взял его за руку и поцеловал каждый палец, пуская по всему телу маленькие жгучие огоньки. Он улыбался, чуть приоткрыв губы, и Эймонду на мгновение показалось, что он видит блеск драгоценного жемчуга. — Иди ко мне, любовь моя, — Деймон упал на кровать, выскользнув из его руки. Эймонд послушался, даже не успев подумать. Он навис над ним, любуясь тем, как тонкие белые простыни ласкают подтянутое бронзовое тело. Как морские волны. В тот самый день. — Деймон, — оставив лёгкий поцелуй в уголке любимых губ, Эймонд аккуратно прикусил нежное ухо, зарываясь лицом в мягкие серебряные кудри. — Я… — он прижался к любимому, почти ложась сверху. — Я так хочу тебя… Ты не представляешь. — Представляю, — тонкие пальцы нежно перебирали его волосы. — Я хочу покрыть поцелуями каждую точку на твоём теле, — Деймон обхватил его руками, прижимая к себе. — Наполнить теплом каждую рану в твоём сердце, — он оставил лёгкий ппоцелуй на плече. — Чтобы тебе никогда не приходилось плакать. — Ах, — Эймонд слушал и не верил своим ушам — потому что не верить Деймону он был не в силах. — Что ты такое говоришь… — Ничего, кроме правды, — горячее дыхание обожгло и плечо, и душу. — А знаешь, — придерживая любимого за плечи, он перевернулся, оказываясь снизу. — Возьми меня. — Что? Эймонд взял его за подбородок, чтобы заглянуть в глаза. Морские. Волшебные. Любимые. — Возьми меня, — повторил он, облизывая губы. — Я хочу почувствовать твою любовь полностью. Деймон прикусил губу, нежно проводя пальцами по его лицу. Буквально пару мгновений он смотрел в сторону, а затем повернулся и резко поцеловал его, прижимая к кровати. Сердце забилось, как сумасшедшее, а внутренний огонь разгорелся с новой силой. — Я люблю тебя, — прошептали любимые губы. Тонкие пальцы сжали бёдра, неожиданно ставшие чувствительными, а горячее дыхание обожгло уже шею и ключицы. Эймонд постарался расслабиться, довериться этому огненному мальчишке. Казалось, прошла вечность прежде, чем он смог развести ноги настолько, чтобы там смог поместиться Деймон. — Ты уверен? — он прижался губами к внутренней стороне бедра. — Если… — Я доверяю тебе, — Эймонд раскинул руки в стороны, разрушая свою последнюю защиту. — Я верю, что ты не сделаешь мне больно. — Замолчи, — Деймон наклонился к нему, покрывая поцелуями шею. Он послушно замолчал и прикрыл глаза, отдаваясь новым ощущениям. Мягкие горячие губы сжали мгновенно затвердевший сосок, а тонкие пальцы обхватили его член. Эймонд прикусил губу, чтобы не издавать слишком громких звуков. Сир Джоффри не должен знать о том, как ему хорошо. Дойдя до низа живота, Деймон на мгновение отстранился и потянулся к прикроватной тумбочке, и прежде, чем Эймонд успел что-то сказать, в тонких пальцах блеснул стеклянный сосуд. Заметив лёгкое напряжение, Деймон прижался губами к острой согнутой коленке. — Это масло, — пояснил он, медленно поглаживая бедра. — Отец сказал… С ним легче пойдёт. — Хах, — Эймонд не смог удержаться от усмешки. — Так вот что ты с ним обсуждаешь… Деймон тем временем плеснул масла на руку и провёл скользкими пальцами между ног. Эймонд невольно сжался. — Расслабься, любовь моя, — каждое слово этого жаркого шепота отдавалось эхом в голове. — Я не сделаю тебе больно. Он снова поверил. Снова быстрее, чем успел осознать. Тонкий скользкий палец проник внутрь. Легко. Слишком легко. Будто так и должно быть. Эймонд выгнулся в спине, насаживаясь на проклятый палец, и сжал простынь. Это было совсем не больно. Но отчего-то хотелось кричать. — Эй, — сквозь горячую темноту закрытых век прорывался ласковый голос. — Ты слышишь меня? — горячего лба коснулись мягкие губы. — Эймонд… — Слышу, — прошептал он одними губами. — Тебе хорошо? — внутрь проскользнул второй палец, но расслабленное лаской тело даже не думало сопротивляться. Эймонд в ответ только простонал. Деймон поймал его стон своими губами. И был захвачен в плен горячих рук. — Я хочу тебя, Деймон, — прошептал он, пряча лицо в серебряных волнах. — Больше мне, — дыхания не хватало, но ему было необходимо это сказать, — ничего не нужно. Деймон на мгновение замер, а затем… Всё тело наполнилось огнём. Эймонд сжал руки ещё сильнее. — Я не отпущу тебя, — слова сами вырвались из него. — Никогда.***
Рейнира припала к мягким бронзовым губам, и муж приоткрыл рот от удивления. Уцепившись руками за его широкие плечи, она прижалась к нему, проникая языком в его рот. И Лейнор не оттолкнул её. Напротив — он подхватил её за талию, не давая отстраниться. — Муж мой, — прошептала Рейнира, касаясь его щеки кончиками пальцев. — Жена моя? — белые брови слегка приподнялись. — Что-то случилось? — Ничего, — она улыбнулась, нежно касаясь его жёстких волос. — Просто… Хочется, понимаешь? Лейнор слегка нахмурился, аккуратно проводя большим пальцем по горячим губам, и прижался лбом к её лбу. На мгновение Рейнире показалось, что он сейчас начнёт свою обычную речь о своих постельных сложностях, которые ей надо понять и простить, но муж промолчал и медленно выдохнул. — Понимаю, жена моя, — пухлые губы растянулись в лёгкой улыбке. Ловкие длинные пальцы быстро расшнуровали платье, освобождая горящее от желания тело. Рейнира выскользнула из его рук и забралась на кровать, чувствуя, как красное бархатное покрывало обволакивает колени. Лейнор смотрел на неё сверху вниз, казалось, что внимательные глаза ловят каждую деталь, и начал раздеваться. Медленно. Мучительно медленно. — Знаешь, — скинув лишнее, муж сел перед ней, стараясь не тревожить всё ещё больную ногу, и взял её руки в свои. — Мне повезло, что именно ты стала моей женой, — он прижался губами к её губам. — Я… — Лейнор? — выдохнула она. — Я люблю тебя, — прошептал он, глядя глаза в глаза. — Жена моя… — Молчи, муж мой… Она поцеловала Лейнора, страстно, горячо, насколько хватило её внутреннего огня. Ей всё ещё было слишком сложно сказать подобное вслух, но муж был рядом уже полжизни… Рейнире очень хотелось верить, что он знает её ответ.***
Капелька пота медленно ползла по тонкой шее, и Деймон слизнул её, вызывая непроизвольную дрожь у любимого. Эймонд чуть дёрнул плечом, и он прижался к его спине, обнимая за талию. — Тебе было хорошо? — этот вопрос мучал его больше других. — Конечно, — Эймонд поймал его за руку и коснулся губами пальцев, всё ещё измазанных маслом. — Как могло быть иначе? — нежно прикосновение к запястью заставило его закусить губу. — Ты великолепен. — Ох, прекрати, — Деймон уткнулся носом в подушку. — Я серьёзно, — Эймонд развернулся и поцеловал его лоб. — Это было прекрасно. Он поднял голову, заглядывая в светящиеся сиреневые глаза, и не увидел в них обмана. Только бесконечное, безграничное счастье. — У тебя всё лицо горит, — Эймонд коснулся его щеки. — Я никогда раньше, — Деймон качнул головой. — Никогда раньше этого не делал. — Малыш, — лёгкий поцелуй в губы снова заставил зажмуриться. — Разве это важно? — сильные руки снова сжали его в объятиях. — Важно только то, что нам хорошо друг с другом. Разве нет? — Ты прав, — Деймон прижался к нему, пряча лицо в его шее. Несколько минут они молчали, лежа вдвоем под тяжёлым одеялом, прижимаясь друг к другу и ловя угасающие искры пожара, что опалил их этой ночью. Эймонд гладил его по волосам, расчёсывая их своими тонкими пальцами. — Знаешь, — голос его звучал задумчиво, с налётом ностальгии. — Я вспомнил… — Что? — уточнил Деймон. — Момент, когда я понял, что ты мне дорог, — Эймонд вздохнул ему в макушку. — Конечно, я тогда не думал, что мы будем лежать вот так… — Что это был за момент? — он поднял голову, чтобы заглянуть в любимые глаза. — Помнишь, мы оправились на Драконий Камень? За драконом? — Помню, — Деймон всё ещё не понимал, что он имеет ввиду. — Ты упал за борт, — Эймонд взял его за подбородок. — У меня тогда сердце остановилось. Твой отец не даст соврать. — Я даже этого не помню, — нервный смешок вырвался сам. — А для вас двоих это целое событие… Эймонд рассмеялся, прижимаясь лбом к его лбу. Деймон не удержался от поцелуя. Его губы были сладкими. — Я не помню, когда понял, что ты мне дорог, — прошептал он в любимые губы. — Сколько себя помню, я всегда переживал за тебя… — Малыш, — Эймонд погладил его по щеке. — Ты же не думаешь, что это плохо? — Деймон попытался нахмуриться, но как можно это сделать, когда тебя целуют по всему лицу. — Посмотри на это с другой стороны… Разве это не значит, что ты любишь меня, сколько себя помнишь? — Прекрати! — Деймон снова спрятался в его шее. Эймонд зевнул и прижал его к себе. Сердце на мгновение замерло. — Я хочу засыпать рядом с тобой каждую ночь, — Деймон запустил руки в его волосы. — И просыпаться каждое утро. — Ах, малыш, — он явно хотел того же. — А что по этому поводу скажет твой верный рыцарь? — Джоффри? — он фыркнул. — Ничего он не скажет… Он прекрасно знает, чем мы тут занимаемся. Больше тебе скажу, он умрёт за наше право спать вместе. — В самом деле? — Эймонд наконец расслабился. — Это почему же? — А ты думаешь, откуда мой отец знает про масло?***
Рыжий затылок встретился с деревом, и Джоффри проснулся. Он почти начал сползать по двери и только внезапное пробуждение уберегло его от подобного позора… Ему хотелось верить, что грохот доспехов не разбудил тех трепетных мальчишек, что вчера прекрасно проводили вечер. Джоффри своими глазами видел, с какой нежностью Эймонд касался серебристых кудрей и как Деймон улыбался в ответ. Как бы рыцарь ни относился к младшему сыну королевы, он не мог и не хотел стоять на пути у настоящей любви. А это была именно она. Джоффри потёр виски, чувствуя, как под тонкой костью черепа стучат боевые барабаны. Такие же, как два года назад… Именно под их смертельный ритм флот Морского Змея вышел из устья Черноводной, а над ним последовали два дракона — алый и серебристый. — Кажется, я старею, — сказал сам себе Джоффри. — Раньше всю ночь мог спокойно простоять… Деймон просто посмеялся бы, если бы услышал подобное нытьё, Рейнира начала бы парировать собственными недугами, а Лейнор… Он подарил бы своему рыцарю нежный поцелуй, тем самым доказывая, что это не так важно. И опирался бы при этом на свою трость… Он ведь тоже не молодеет. — Сир Джоффри? — знакомый голос вырвал его из сонного оцепенения. — Ваша Милость, — он спешно поклонился королеве. — Принц Деймон у себя? — Алисента тоже не выглядела выспавшейся, но её это не остановило. — Да, — ответил Джоффри прежде, чем успел подумать. — Полагаю, впрочем, что он ещё спит… Если бы можно было бы умереть на месте, он сделал бы именно это. Препятствовать королеве для рыцаря гвардии было бы почти изменой, но позволить ей увидеть то, что там, за дверью… Это было намного хуже. — Моё дело не терпит отлагательств, — прежде, чем он успел среагировать, Алисента протянула руку и постучала в дверь. В комнате послышалась возня. Джоффри едва удержался от желания убиться головой о стену. Хоть бы открыл Деймон… Хоть бы они догадались… — Что такое, сир Джоффри? Эймонд стоял в дверном проёме, помятый и растрёпанный. — Мама?!