Что ты видишь? Победы в сраженьях?
В сказки эти не верь до конца.
Пусть жесток для души путь сомнений,
Он честнее, чем речи лжеца.
Одеяло на его груди медленно поднималось и опускалось, и только это помогало Рейнире дышать. Это, и ещё сердце. Оно билось под его кожей, на запястьях, на шее, под тонкой височной костью. Она промакнула тканью взмокшие серебрянные волосы, протирая горячий лоб, и, не удержавшись, коснулась губами бронзовой кожи. Деймон всё ещё был жив. И только это держало её на этом свете. — Всё будет хорошо, мой мальчик, — Рейнира провела кончиками пальцев по белой повязке на его голове. — Ты проснёшься, — горло будто сдавила невидимая рука. — Ты сильный… Сын, конечно, не ответил, и любящая мать отвернулась, чтобы он не видел, как она плачет. Когда мейстеры осмотрели его впервые, шансы были половина на половину — Деймон мог «проснуться» в ближайшие пару дней… Или никогда больше. Глаза горели почти до боли, и Рейнира зажмурилась, закрывая лицо руками. Хотелось выть в голос, упасть на пол и самой разбить голову, чтобы хоть немного разделить ту боль, которую испытал бедный мальчик. Но мать не могла себе этого позволить. Сын бы расстроился, если бы узнал о таких её мыслях. А потому оставалось только плакать. Вытерев лицо широким рукавом, она повернулась к мирно лежащему на кровати мальчику. Такой, с забинтованной головой, под массивным одеялом в три раза больше его, Деймон выглядел ещё более маленьким и хрупким, чем Рейнира привыкла его видеть. Не удержавшись, она взяла его за руку, переплетая свои тонкие бледные пальцы с его — длинными, бронзовыми… Едва тёплыми. Она инстинктивно коснулась тёмных вен на его запястье. Его сердце билось. Всё ещё билось. — Моя принцесса, — голос самого верного из рыцарей звучал пусто и хрупко, как надтрестнутая чашка. — Я нужна кому-то, сир Джоффри? — краем сознания сообразив, что он не стал бы так её называть, не будь там, за дверью, кого-то невероятно важного, принцесса взяла себя в руки и повернулась лицом к нему. — Я не уверена, что готова… Лицо его, бледное, измождённое — он тоже не спал всю ночь — дёрнулось, будто от резкой пощёчины. «Мы никогда не будем готовы», — прошептал Джоффри одними губами, а вслух сказал: — К вам королева… Рейнира медленно выдохнула и неприлично шмыгнула носом. Джоффри достал белый платок — ей не хотелось знать, откуда — и немедленно подал ей. Промакнув лицо, она чуть запрокинула голову и расправила распущенные волосы. — Ваша Милость, — он открыл дверь и широким жестом пригласил Алисенту войти. Королева зашла, медленно и печально, и остановилась в нескольких шагах от кровати, словно какая-то невидимая стена остановила её. Рейнира отвела от неё взгляд и встретилась с потухшими зелёными глазами, настороженно впившимися в спину, едва прикрытую платьем из изумрудного бархата. Конечно… Пока он здесь, Алисента не выдаст ничего, кроме бессмысленного потока вежливости. Принцесса повернулась к сыну, слегка надеясь, что он подскажет, что ей делать. И где-то в тонких чертах всё-таки нашёлся ответ. — Сир Джоффри, — сердце сжалось — как она только могла… — Найдите Висенью. — Привести её сюда? — уточнил он из вежливости, хотя наверняка прекрасно понимал, что имелось ввиду. — Просто побудьте с ней… Джоффри кивнул и на лице его появилась горькая улыбка. Рейнира была почти уверена, что он уловил её мысль. «Побудь с нашей дочерью, пока я не в состоянии», — умоляла она. — Рейнира, — когда он скрылся за дверью, Алисента будто проснулась и даже сделала два шага вперёд. — Я… — она запнулась, словно заплаканное лицо принцессы её отпугивало. — Мне показалось, что ты не захочешь быть одна. — Я не одна, — принцесса сжала едва тёплую руку сына. — Но это правда… Я не уверена, что смогу справиться сама. — Позволишь присесть? — её сцепленные руки сжались, а лицо украсила робкая улыбка. — Конечно, — Рейнира снова оглянулась на сына, но он, конечно, не возражал. Немного помедлив, Алисента села в кресло рядом с его кроватью и сложила руки на коленях. Лицо её было почти нечитаемо, но что-то в её глазах подсказало Рейнире — она сочувствует. Или хотя бы пытается. — Знаешь, — когда тишина стала слишком напрягать, Алисента всё же решилась заговорить. — Я ведь действительно думала, что он победит. Рейнире показалось, что сын слегка улыбнулся, хотя, конечно, это была лишь игра теней. Но ей хотелось верить, что он действительно... — Почему же? — она бросила взгляд на собеседницу — этот разговор был призрачным шансом вернуться в те дни, когда Деймон ещё не лежал без сознания с неиллюзорной возможностью никогда больше не проснуться. — Понимаешь, — Алисента слегка нахмурилась — мысль, что посетила её, видимо, была неприятной. — Твой сын, он… — она окинула взглядом её мальчика. — Всегда был лучше Эйгона. Рейнира дёрнула плечом и аккуратно сжала тонкие пальцы сына. Спорить не было смысла — Деймон действительно во многом его превосходил. — Очевидно, не во всём, — принцесса не удержалась от усмешки. — Очевидно, — согласилась Алисента, отвечая робкой улыбкой. — И всё-таки так страшно… — Мм? — Рейнира склонила голову набок — королева никогда не позволяла себе выражать свои чувства по поводу Деймона, а тем более что-то такое глубинное, как страх. — Твой Деймон всегда был где-то рядом, — на мгновение в её голове послышалась нежность. — Шестнадцать лет… Это почти половина жизни, если посчитать. Думать о том, что он может… — она закусила губу, чтобы не произносить самое страшное. — Будто солнце собирается погаснуть, понимаешь? — Жизнь уже никогда не будет прежней, — кивнула Рейнира, чувствуя, как слёзы снова подступают к горящим глазам. — Солнце… Моё солнце… Не в силах держать себя в руках, она расплакалась, закрывая лицо руками. — Боги… Алисента тоже поддалась порыву. В два шага оказавшись рядом, она обняла её, прижимая к себе. На мгновение Рейнира почувствовала знакомый запах богорощи. Запах тех времён, когда они ещё не ненавидели друг друга.***
Деревянные палки — тренировочные мечи! — столкнулись с громким треском, и Висенья инстинктивно зажмурилась. Приоткрыв один глаз, она увидела щепки, разбросанные по песку, и двух мужчин, пытающихся отдышаться. — Ещё! — прохрипел Деймон и отшатнулся назад. — Согласен, — выдохнул Эйгон в ответ. Юная принцесса подняла голову, встречаясь глазами с серым пасмурным небом, которое как будто бы пыталось быть грозовым, но ему не хватало сил наполнить тучи водой. Отчего-то она чувствовала глубокое родство с этими облаками — хотелось выплеснуть тоску, боль, тревогу, но… — Вот ты где, — раздалось за спиной, и она узнала голос Джоффри. — Джофф, — Висенья спрыгнула на пол, окончательно отворачиваясь от дерущихся людей. — Спасибо, что пришёл, — сделав несколько шагов, она уткнулась носом в его грудь. — Они меня уже достали… — Иди ко мне, — Джоффри поднял её на руки и прижал к себе. — Как ты? Висенья спрятала лицо в его плече, цепляясь маленькими пальчиками за белый плащ. Его кожа пахла дождём и кислым вином. Она шмыгнула носом и мельком оглянулась на тренировочный двор. Эйгон стоял, опустив голову и палку — тренировочный меч! — но она чувствовала его взгляд из-под спутанных волнистых волос. Жалобный, острый, полный боли. Но пожалеть его тоже не было сил. Деймон же смотрел на неё открыто. И взгляд этот был совершенно нечитаемым. — Пойдём отсюда, — прошептала Висенья, поворачиваясь к Джоффри. — Куда принцесса желает? — он улыбнулся, слабо, но искренне, будто ему на самом деле было интересно, чего она хочет. — Туда, где мне будут рады, — пробурчала она, поджимая губы. — Моя девочка, — сделав два шага назад, Джофф поцеловал её в лоб. — Не злись на них… Висенья шмыгнула носом. Конечно, она всё понимала. Родителям тяжело, страшно, они любят Деймона, но всё же… — Я не злюсь, — он резко развернулся и пошёл прочь, и она прижалась к нему, пыталась сбежать от мира, в котором Деймон лупит своего племянника за нелепую случайность, а мама с папой впали в глубочайший омут печали. — Просто… — Мм? — Джофф поднялся по лестнице, глядя перед собой только краем глаза, но Висенья почему-то была уверена, что он не упадёт и не уронит её. — Как будто брата любят больше, чем меня, — Висенья смотрела только на него. — Все только и думают, что о нём. Джофф остановился и посмотрел прямо на неё. В его глазах цвета летних трав, в самой зелёной глубине, зажглась тёплая искорка чувства. Отличного от печали. — Это неправда, — он чуть качнул головой. — Твоя мама думает о тебе. — Правда? — она не могла не верить тёплому свету в его глазах. — Она переживает за тебя, — Джофф погладил её по волосам. — Просто не имеет сил выразить… — Это она тебя послала? — догадалась Висенья. Он отвёл глаза. Она не могла его винить. — Куда мы идём?***
Джоффри никогда не любил Драконье Логово, но когда кто-то из его большой семьи впадал в уныние… Это было то самое место, где их всегда рады видеть. А сегодня... Каменные стены как будто покачивались от многочисленных голосов. Драконьих, конечно же. — Кто-то плачет, — Висенья вела его за руку, но остановилась, услышав пронзительный крик — вой? — где-то в дальних коридорах. — Джофф, — она подняла на него пронзительные сиреневые глаза. — Это Искра… Он не хотел думать, как она отличает одного дракона от другого, но сейчас это было весьма обоснованное предположение — Звёздная Искра и раньше «плакала», когда Деймон болел или был ранен… Но сегодня она звучала как будто кричала громче, чем обычно. У неё тоже были свои причины кричать. Как и у них у всех. — Пойдём, — Висенья потянула его за руку. Он послушно последовал за ней. Отпускать её одну было страшно, и Джоффри не был уверен, за кого боится больше, за неё или за себя. Восьмилетняя девочка не должна ходить по Драконьему Логову одна. Но она — кровь от крови дракона. А он — нет. Завернув за угол следом за Висеньей, он увидел серебристую драконицу, свернувшуюся в кольцо и беспечно раскинувшую крылья в стороны. Он почти видел синеватые вены на тонких красных перепонках. Когда они подошли, Искра приоткрыла глаза, слегка повернув голову в их сторону. — Skorkydoso glaesā? — Висенья медленно протянула руку и коснулась мелкой чешуи у неё на морде. — Ao jurnegon mundagon. Драконица насмешливо фыркнула, и Джоффри не мог её осуждать. Это был риторический вопрос. Юная принцесса не ждала ответа. — Kessa sagon sȳz, — Висенья продолжила успокоительную проповедь, и на мгновение ему показалось, что она говорит это больше себе, чем Искре. — Daemon kessa sōvegon arlī, — бронзовая маленькая ручка смотрела на серебряной чешуе — Джоффри вспомнился Лейнор и его Морской Туман лет двадцать назад — удивительно уместно. — Ao pāsagon nyke? Драконица лизнула её руку длинным красным языком и издала тихий воркующий звук, больше напоминая птицу, чем настоящего дракона. Джоффри тяжело вздохнул. Какая же она всё-таки... Мягкая, доверчивая девочка в шкуре смертельного оружия. Такая же, как её хозяин. — Поразительно, насколько она на него похожа, — раздался за спиной голос, и Джоффри вздрогнул — его хозяин только не читал его мысли? — Хотя казалось бы… — Дядя… Рыцарь обернулся и увидел принца Эймонда. Он стоял, прислонившись к каменной стене, и смотрел на Звёздную Искру. В темноте было плохо видно его глаза, но Джоффри казалось, что они светятся. — Что вы здесь делаете, мой принц? — на всякий случай спросил он, хотя прекрасно знал ответ. — Честно? — Эймонд мрачно усмехнулся. — Прячусь… Драконы сейчас кажутся мне более дружелюбными, чем члены семьи. — Могу понять, — Висенья смотрела не на него, а на притихшую Искру. — Мы только что с тренировочного двора… — Не напоминай, — принц закрыл лицо рукой. — Мне кажется… — на мгновение он замолчал, словно сомневался, стоит ли делиться своими мыслями. — Если Деймон не проснётся в ближайшие дни… — тяжёлый вздох. — Эйгону конец. Джоффри вспомнил бешеные глаза Порочного Принца и опущенную голову его племянника. Конечно, Эйгон виноват. Если бы он не опустил копьё, Деймон не упал бы с лошади и не ударился головой. Но он ведь сделал это не специально. Верно? — Я не верю, что Эйгон хотел именно этого, — повторил его мысль Эймонд. — Мой брат может делать ерунду ради привлечения внимания, но не такого ведь… Я в это не верю. Висенья развернулась и даже задрала голову, чтобы заглянуть ему в глаза. Принц не отвёл взгляд, только сжал губы в тонкую-тонкую линию. — Я тоже, — она сделала шаг навстречу и остановилась. — Но вот во что я верю, так это в то, что нужно разбудить моего брата… Без него замок станет красным не только снаружи. — Как? — Эймонд скрестил руки на груди. — У тебя есть план, маленькая принцесса? — повторил он фразу своего брата. — Нет, но вот что я думаю, — больше не сдерживая себя, Висенья подошла к нему и коснулась скрещенных рук. — Быть может… Ты мог бы поговорим с ним? — Думаешь, он услышит меня? Голос его дрогнул, словно он действительно поверил, что маленькая девочка не выдумала этот великолепный метод из головы, а действительно изобрела волшебный способ будить людей, получивших по голове. Джоффри не мог его винить… Люди в состоянии горя готовы поверить во что угодно. — Даже если нет, — Висенья почти прижималась к нему, и Эймонд не мог сопротивляться этому порыву. — Тебе станет лучше. — Почему же? — Джоффри озвучил общую с принцем мысль. — Ты больше не будешь чувствовать себя таким бесполезным… Эймонд не ответил, только опустился на колени перед племянницей и крепко прижал к себе. Джофф не удержался и погладил Висенью по голове. Она тоже была похожа на Деймона-младшего. Даже больше, чем он думал раньше.***
— Может, это всё было зря? — Лейнор не обращался ни к кому конкретно, да и хотел не столько ответа, сколько заполнить разрастающуюся пустоту внутри. — Что именно? — отец смотрел не на него, а вдаль. — Всё это… Он неопределённо махнул рукой, обводя огромную комнату, которая досталась ему, как принцу-консорту. Отец стоял у окна, опираясь спиной на стену, мама сидела рядом с сыном на диване, сестра забралась с ногами на его кровать — видимо, решила вспомнить детство — а её муж сел рядом и сложил руки на коленях, всё ещё стараясь сохранять приличия. Но все, кроме отца, смотрели на него, ожидая продолжения. — Брак с Рейнирой, — озвучил Лейнор то, что было и так понятно всем присутствующим. — Переезд сюда… Гонка за трон. Отец цокнул языком, но ничего не ответил. Харвин отвёл взгляд, Лейна задумчиво подпёрла голову руками, а мама… — Сынок, — она взяла его за руки. — Я понимаю… В такой ситуации сложно сохранить, как бы это назвать… — Боевой дух, — подсказал отец, бросив на неё быстрый взгляд. — Вроде того, — мама смотрела ему в глаза и Лейнору хотелось плакать. — Прости нас, — быстро оглянувшись на мужа, она снова обратилась к сыну. — Это ведь не твоя борьба… Он прижался лбом к её плечу, и она обняла его за плечи. Плакать захотелось ещё сильнее. Это правда… Он не просил быть втянутым в эту гонку за власть. Ни он, ни тем более Деймон… Бедный Деймон. — Борьба, может, и не моя, — проговорил Лейнор тихо, но достаточно громко, чтобы все слышали. — Но дети… Дети мои. Сын мой. Этого уже не изменить. Лейна хотела что-то сказать, но промолчала, уткнувшись носом в одеяло. Харвин коснулся её волос, слегка поглаживая. — Не уверен, что тебе нужно моё мнение, дорогой шурин, — голос его звучал глухо, как из-под воды. — Но… — Я тебя слушаю, — едва найдя в себе силы, Лейнор поднял голову, чтобы посмотреть на него. — Возможно, это прозвучит жестоко, — Харвин тяжело поднялся на ноги, словно вместе со своим телом он поднимал какой-то непосильный груз. — Мы не знаем, что будет с твоим сыном, — холодная рука смерти сжала горло, когда он подошёл и сел на корточки перед ним. — Он может проснуться завтра или никогда, — мама придвинулась поближе и сжала руки сына. — Борьба или не борьба, даже без него, — его голос дрогнул, — мне кажется, вы с Рейнирой — всё ещё семья. Разве я не прав? Лейнор не выдержал его взгляда и отвёл глаза. Несмотря на все противоречия, взрывной характер и проблемы в постели, Рейнира была неплохой женой, но больше того — любящей матерью. Он с трудом представлял, что она чувствовала сейчас… — Наш сын всё ещё жив, — Лейнор вытер нос рукавом и поднялся на ноги. — Я пойду к ней… — Уверен, что справишься? — спросила Лейна, глядя на него снизу вверх. — Некому больше, — он слегка улыбнулся сестре, а затем и её мужу. — Спасибо, — обведя всех взглядом, он шагнул к двери. — Вы все собрались здесь ради меня… Но у Рейниры есть только один человек ближе меня… — И он не с ней, — отец дёрнул плечом. Подойдя к окну, Лейнор увидел, как внизу, в тренировочном дворе, танцуют две тонкие фигуры со светлыми головами. Деймон… Что с ним не так? — Иди, сын, — отец похлопал его по плечу. — Ты нужен ей. Коридоры Красного Замка были тёмными даже днём, но Лейнор знал их наизусть, особенно дорогу в комнату сына. Тяжёлая дубовая дверь возникла перед ним, по ощущениям, через несколько мгновений, но глухие женские голоса остановили его порыв тут же открыть… — Ты никогда не думала о том, что Деймон больше его сын, чем твой? — голос королевы — это последнее, что Лейнор ожидал здесь услышать. — Он так похож на твоего мужа… — Похож, конечно, — Рейнира звучала неуверенно — словно не понимала, чего от неё хотят. — Мне кажется, это шутка богов. — В каком плане шутка? — удивилась Алисента. — Они делают детей похожими на отцов, — он кожей чувствовал усмешку жены. — Чтоб они посчитали их своими… Я имею ввиду, — она сделала неловкую паузу. — Я ведь носила его под сердцем. Он — моё продолжение. — И всё-таки так похож… — Разве это плохо? — на этот раз удивилась Рейнира. — Ну, ты вроде не пылаешь к нему страстью, — Алисента, однако, не собиралась сдаваться. — Ах, вот оно что… Лейнор прижался лбом к дубовой двери. Это явно не то, что он должен был услышать. — У нас правда немного общего с мужем, — продолжила Рейнира тем временем, не зная, что он слушает. — Он любит море, а я — небо. Он гуляет по пляжу, а я — по саду. Но у нас есть кое-что общее, — он был готов поклястся, что в этот момент она посмотрела на Деймона. — Знаешь… Когда настало время выбирать Деймону яйцо… Лейнор вздрогнул от неожиданности. Неужели она это помнит? — Я не могла пойти в Логово сама, — Рейнира громко вздохнула. — Поэтому нам принесли сюда… Лейнор положил одну руку на мой живот, а другой трогал яйца, — в её голосе чётко прозвучала нежность. — И когда он только коснулся скорлупы Звёздной Искры… Так посмотрел на меня и сказал, что их сердца бьются одинаково. И в этот момент я поняла, что лучшего отца для моего сына не найти. Лейнор почувствовал, как пустота внутри наполняется теплом. Он всё ещё был нужен Рейнире. Больше, чем когда-либо. — Значит, дети вас объединили, — голос Алисенты сочился ядом. — Вот как… Лейнор постучал в дверь, прерывая начавшийся монолог. Жена сейчас слишком уязвима, чтобы выслушивать всё это. Если он сможет защитить её… — Войдите! — голос Рейниры звучал с надрывом, так что он окончательно уверился в том, что поступил верно. — Жена? Он вошёл и тут же оказался в объятиях. Рейнира обхватила его за талию, пряча лицо в его плече. Лейнор крепко обнял её, прижимая ближе к себе. Глядя поверх головы, он встретился взглядом с сидящей на кровати Алисентой. И в этот момент впервые за шестнадцать лет увидел в её глазах желание убийства. — Мне пора, — королева быстро встала и, почти пробежав мимо него, вышла из комнаты. Рейнира всхлипнула носом, прижимаясь к нему всем телом, словно хотела слиться с ним. Лейнор тяжело вздохнул. Почему он не подумал прийти раньше? А подумал бы, если бы Харвин не сказал? Что он за муж после этого? — Она тебя расстроила? — спросил он шёпотом, прижимаясь губами к её макушке. — Нет, — она качнула головой. — Мне просто… Плохо. Страшно. Хочется выть. — Мне тоже, — Лейнор запустил пальцы в её волосы. — Страшно невероятно… Ты не обязана переносить это в одиночку. Рейнира подняла голову, глядя на него красными болезненными глазами. Он погладил её по щеке и поцеловал в лоб. — Ты весь день здесь? — Да, — она оглянулась на сына и тяжело вздохнула. — Мне кажется, если я выйду… Он умрёт без меня. — Ты же знаешь, что это не так? — Лейнор не ждал ответа на этот вопрос. — Может, пойдём прогуляемся? Или полетаем? Рейнира отстранилась и неуверенно качнула головой. Лейнор вздохнул и, отпустив её, наконец сел рядом с сыном. Тот не подавал признаков жизни, но в нависшей тишине отцу казалось, что он слышит его сердце. Или это было его собственное? — Думаю, он бы хотел, чтобы мы отдохнули от переживаний хотя бы немного, — рука Деймона была едва тёплой. — Как думаешь? — Ты прав, — Рейнира села рядом, прижимаясь плечом к плечу, и положила свою руку поверх его. — Он бы этого хотел.***
По дороге к спальне Деймона Висенья уснула на руках у сира Джоффри, и тот виновато ухмыльнулся. — Идите сами, мой принц, — зелёные глаза смотрели исподлобья, хотя Эймонд был равен ему по росту. — Думаю, так будет лучше. Принц не стал отвечать. Отчасти он был согласен — делиться своими мыслями и переживаниями с вернейшим из рыцарей Рейниры ему не хотелось, но с другой стороны… Почему-то было немного страшно оставаться один на один с Деймоном. Словно он мог прочитать её мысли… Даже без сознания. — Доброй ночи, маленькая принцесса, — Эймонд погладил девочку по волосам. — И вам тоже, сир Джоффри. Рыцарь кивнул, развернулся и пошёл прочь, неся на руках спящую Висенью. Словно любящий отец… Эймонд помотал головой. Глупая мысль. Все знали, кто её отец. Сомневаться в этом было бы глупостью. И к тому же изменой. Дверь в спальню Деймона отворилась без единого скрипа. Закатное солнце проникало сквозь широкое окно заметными красновато-оранжевыми лучами. Один из них нежно, будто бы бережно, освещал застывшее бледное лицо лежащего на кровати принца. Эймонд медленно закрыл за собой дверь и подошёл к кровати. Ноги сводило судорогой, будто какая-то неведомая сила протестовала против этого сближения… — Малыш, — преодолев эти странные ощущения — или собственный страх? — принц опустился рядом с лежащим Деймоном. — Как ты? — не получив ответа, Эймонд взял его за руку, едва тёплую, но всё ещё живую. — Что тебе снится? Деймон не ответил, но на мгновение ему показалось, что мягкие бронзовые губы вздрогнули в судорожном вздохе. Словно он пытался проснуться… Но не смог. — Знаешь, — Эймонд коснулся серебристых кудрей, любуясь игрой красноватых солнечных лучей, которые заставляли их светиться. — Когда ты упал с лошади, — бледная рука дрогнула, касаясь холодного виска, — мне было страшно, как никогда раньше. Даже страшнее того момента, когда ты выпал за борт… Помнишь? Проведя пальцами по побледневшей бронзовой щеке, принц убрал руку. Мягкие пухлые губы слегка дрожали от медленного дыхания. Белые ресницы, казалось, вот-вот вздрогнут в ответ на неосторожное слово или жест. Пекло… Как же он умудряется быть таким красивым, даже умирая? — Тогда было не так страшно, — продолжил Эймонд, сжимая едва тёплую руку. — Кто угодно мог нырнуть за тобой в море, — он наклонился к неподвижному бледному лицу. — Но в страну снов… В комнате постепенно становилось темнее, но лицо Деймона как будто светилось — он видел каждую не до конца разгладившуюся морщинку, каждый маленький шрамик, оставшийся от детских игр, каждый изгиб бронзовой кожи. Запоминал. Всё его существо казалось хрупким, иллюзорным, как утренний сон. — Малыш, — Эймонд прикусил язык, борясь с нестерпимым желанием прикоснуться к мягким побледневшим губам. — Пожалуйста, просыпайся. Солнце окончательно скрылось за горизонтом, погружая комнату в уютную безопасную темноту. Пользуясь этим — как будто Деймон и правда мог что-то видеть — Эймонд поцеловал его в забинтованный лоб. Он был едва тёплым.***
Эйгон прижался спиной к стене, оглядывая за угол. Темная фигура, что следовала за ним, быстро метнулась в ближайший проулок, он едва заметил тень чёрного плаща. Эйгон медленно пошёл дальше, чувствуя, как по спине стекает холодный пот. А вдруг это дядя решил последовать за ним и прибить в ближайшей подворотне? Никто ничего не докажет, он же сам пошёл в Блошиный Конец, а там полно отморозков… — Пекло, — пробормотал он, постепенно ускоряясь, чувствуя взгляд у себя на спине. Быстро завернув за угол, Эйгон остановился и, чуть помедлив, достал кинжал. Кем бы не был преследователь, он не даст себя обдурить. Принц он или кто, в конце концов? Тихие шаги затихли у самого угла, и Эйгон вжался в стену, стараясь казаться как можно тоньше. Когда тёмная фигура показалась из-за угла, он одной рукой схватил её за плечо и впечатал в стену, а другой — прижал кинжал к горлу. И только сейчас увидел золотую чешуйку, болтающуюся на цепочке на шее. — Алисса? — Эйгон поднял голову и столкнулся взглядом с потемневшими от страха глазами. — Э-эйгон? — её губы беспомощно вздрогнули, и он убрал кинжал. — Прости, — он сделал шаг назад, но она осталась стоять, прижавшись к стене. — Я подумал… — Что это дядя пришёл убить тебя, — тёмные губы скривились в горькой усмешке. — Я знаю. Эйгон качнул головой. Он даже не мог предположить, что Алисса пойдёт за ним в город, а тем более, что будет следить. Хотелось убиться головой об стену, но он заставил себя поднять на неё глаза. — Я боюсь, — отчего-то признаться в этом было так же легко, как глотнуть вина из наполненного до краёв кубка. — Мне кажется, если Деймон не проснётся завтра, я не проживу и трёх дней. Алисса протянула к нему руку, и Эйгон шагнул вперёд, позволяя ей коснуться спутанных волос. Провести по шее. Остановиться на щеке. — Ты правда думаешь, что он убьёт тебя? — тёплые карие глаза смотрели на с опаской. — Даже если не он, — Эйгон опустил голову. — Меня убьёт другое, — следуя мгновенному порыву, он прижался к ней, утыкаясь лицом в тёплое родное плечо. — Твой дед… Десница настаивает на браке между ветвями семьи. Говорит, это воля короля… — Ах… — Только Деймон стоит между мной и браком с его младшей сестрой, понимаешь? — Эйгон поднял голову и заглянул в глубину её нежной души. — Если он умрёт… Я никогда не смогу жениться на тебе. — Эйгон, — Алисса облизнула пересохшие губы. — Ты… — Да, — он снова прижал её к стене, но на этот раз она дрожала не от страха. — Я ведь обещал, что дождусь… Ты выйдешь за меня? Алисса обняла его за шею, притягивая ближе, и Эйгон поцеловал её, почти вжимая в стену весом своего тела. Её губы имели сладкий привкус шоколада.***
Его бледное тело, покрытое тёмными пятнами синяков и ссадин, почти светилось в свете свечей. Алисса обвела взглядом широкие плечи, рельефный живот, спустилась ниже… Заметив это, Эйгон взял её за подбородок и заставил подняться на ноги. — Позволь, — он несколькими умелыми движениями освободил её от оков платья и одним толчком повалил на кровать, нависая сверху. — Пекло… Как долго я этого ждал… И как часто злился, что девушка под тобой на самом деле не она? Алисса откинула эту мысль, когда он прижался губами к её губам, прижимаясь обнажённой грудью к её груди. Эйгон словно пытался слиться с ней, стать одним целым, раствориться в ней, как цветочный мёд в чашке горячего чая. Алисса запустила руку в его волосы, мокрые от пота, и прикусила губу. — Виноват, — рассмеялся он, чуть отстраняясь и слизывая кровь с собственных губ. — Буду осторожнее. С этими словами Эйгон припал к её шее, обводя языком выступающую артерию. Если бы он хотел убить её, то с лёгкостью бы сделал это сейчас, когда она так безрассудно отдала себя в его власть. Алисса выгнулась, когда он накрыл ладонями её грудь и прижался губами к ямочке между ключицами. Он замер и глубоко вдохнул, словно пытался вобрать в себя запах её кожи, её волос, всю её суть до капли. — Ах, — эта мысль заставила её сжать его волосы. — Эйгон… Истолковав этот жест по-своему, он взял в рот её сосок и обвёл языком вокруг, одной рукой продолжая ласкать её грудь, а другой — проводя по внутренней стороне бедра. Медленно раздвигая ноги. Лишая последней защиты. — Алисса, — оставив лёгкий поцелуй на её животе, Эйгон поднял голову, окидывая взглядом распростёртое перед ним тело, невинное, беззащитное, принадлежащее ему до капли. — Не бойся… Позволь мне… — Я твоя, — прошептала Алисса, глядя на него снизу вверх, как на статую божества. — Разве ты ещё не понял? Эйгон провёл пальцами между её ног. Там было влажно. — Верю, — окинув её жадным взглядом, он демонстративно медленно облизал пальцы. — Моя девочка… Алисса почувствовала, как горят щёки, но не нашла в себе сил отвести взгляда. В свете свечей, растрёпанный, с пальцами во рту, он был невероятно красив. Разведя её ноги в стороны, Эйгон закинул одну себе на плечо и прижался губами к нежной коже на внутренней стороне колена. Взгляд его стал горячим, тяжёлым, глаза потемнели, словно самые тёмные мысли решили вылезти наружу из глубин его разума и показаться ей. Под этим потемневшим взглядом, Алисса облизнула губы, чувствуя, как падает последняя защита. Хотелось только его. Ничего больше не имело значения. Эйгон словно услышал её мысли. Резко наклонившись, он впился в её губы, одновременно врываясь внутрь. Наполняя своим огнём. Разрывая мир на до и после. — Моя, — прошептал Эйгон ей в губы, прижимаясь всем телом и входя глубоко-глубоко, как будто до глубины души. — Моя маленькая девочка, — когда она обняла его ногами, он запустил пальцы в её волосы. — Моя Алисса… — Твоя, — она коснулась губами его губ. — Эйгон, я… — Что? — выдохнул он, не смея шелохнуться. — Я люблю тебя… Эйгон снова поцеловал её, совершая первый толчок. Алисса беспомощно простонала ему в губы. Его поцелуй имел кислый привкус вина. И металлический — крови.***
— Принцесса, это необходимо, — голос лорда-десницы звучал будто сквозь слой воды. — Какая вам необходимость действовать столь быстро? — в голосе отца — плохо скрываемая ярость. — Я не собираюсь ничего вам объяснять, принц-консорт… — О нет, — теперь, похоже, он поймал разоблачающую мысль и решил поиздеваться. — Вы всё мне объясните… — Вы будете оспаривать волю короля? — десница звучал не слишком уверенно. — Воля короля, говорите? — отец явно упаследовал этот яд от деда. — Вы пришли к нам в момент, когда его любимая дочь наиболее уязвима, чтобы продавить план выдать нашу восьмилетнюю, обратите внимание, дочь за нового порочного принца… Голова заболела ещё сильнее. Вокруг происходят такие интриги, а Деймон даже не знал об этом… Мама… Почему она не сказала? — Потому что наш сын может умереть в любой момент, — продолжил тем временем отец. — Вы хотите сказать, это по воле короля? — Муж мой, — голос матери звучал слабо и почти безжизненно. — Не трать свой голос зря… Лучше принеси воды. Маме, похоже, было совсем плохо, а Деймон не совсем понимал, почему. Последнее, что он помнил — как золотое копьё Эйгона опустилось вниз, а дальше… — Мама, — собрав все силы, выдал он. — Больно…