Просыпайся, расправь свои крылья,
Поднимись же над этой землёй…
И смотри через море, где ныне
Лижет чёрные скалы прибой.
— Jā daoriot! — Рейнира всклинилась между ним и дверью. — Istiti ȳdragon! — Ivestragī nyke jikagon, — Деймон не смотрел на неё, но голос его звучал слишком холодно, чтобы её устраивать. — Lo ao henujagon, kesā daor māzigon arlī, — прошипела она в ответ. — Сядь уже… Он отвернулся и, пройдя к кровати, сел на шелковые простыни в своём кожаном лётном костюме. В любой другой день принцесса ругалась бы на это, но сейчас ей было не до постели. — Наш сын жив и почти здоров, — лицо его превратилось в каменную маску, но глаза горели каким-то нехорошим огнём. — В чём твоя проблема? — То есть теперь он внезапно стал нашим сыном? — Рейнира же садиться не собиралась. — А пока лежал, тебе было интереснее бить Эйгона. — Эйгон виноват в том, что произошло, — Деймон опасно сжал губы. — Что ещё я должен был делать? Она едва удержалась от затрещины. Он вообще не слушал весь её предыдущий монолог. Как обычно. Благо, теперь, когда сын снова был в порядке, любящая мать могла мыслить здраво. — Ты должен был хотя бы раз прийти к нашему сыну, — Рейнира чувствовала, как внутри бурлит комок пламени, словно она была не человеком, а драконом. — И ко мне… Почему я должна справляться сама? Деймон не ответил. Бросив на неё быстрый взгляд, он снова отвернулся, сжимая кулаки. — Почему даже Алисента зашла нас проведать, а ты — нет? — продолжала Рейнира. — Знаешь, как страшно и одиноко мне было? Он снова не ответил, но кулаки сжались сильнее. Неужели так и продолжит молчать и слушать? Какой тогда смысл во всей этой тираде? Она скрестила руки на груди и отвернулась к окну. Голубое с утра небо заволокло облаками, словно какие-то внимательные боги следили за её настроением. Рейнира чувствовала себя серой тучей, готовой извегнуть молнию. Пусть пока словесную. — Ты же знаешь, что мы можем делать детей и без тебя? — Вот как? В следующий момент он уже прижимал её к стене и нависал сверху, прожигая её глазами. Рейнира сглотнула. Огненный комок внутри куда-то пропал и на его месте сжалось что-то другое. Слишком похожее на страх. — Откуда вдруг взялись «мы»? — прошипел Деймон, прижимаясь горячим лбом к её лбу. — Отвечай. — Пусти, — прошептала она, пытаясь отпихнуть его от себя. — Отвечай, — повторил он, сжимая её плечи. — Мой муж был со мной, пока наш сын спал, — всхлипнула Рейнира, специально выбирая именно такие слова, чтобы уколоть, ранить, чтобы он понял, как ей больно. — В отличие от тебя. Деймон угрожающе выдохнул и разжал тиски. — Так значит, — глаза на мгновение заблестели, но он тут же отвернулся и сделал два шага назад. — Я тебе больше не нужен… Прежде, чем она успела прийти в себя и ответить, Деймон вышел вон. Оставив дверь открытой.***
Висенья прижалась к брату сбоку, и Деймон приобнял её, не глядя. Джоффри сделал вид, что отвернулся, чтобы они не видели его улыбку. Да и не прилично это — пялиться на читающих людей. Даже если на них очень приятно смотреть. — Подожди, я ещё не дочитал, — проворчал Деймон, но по голосу было ясно, что он не сердится. — Прости-и, — протянула в ответ Висенья, столь же явно давая понять, что она вообще не раскаивается. — Надо тебе быстрее читать… — Зачем это? — поинтересовался он, и Джоффри краем глаза увидел тень беспокойства на его лице. — Ты стукнулся головой, — не по-детски серьёзно произнесла она. — Значит, надо её разрабатывать. — С чего ты взяла? — Ну с мускулами это так работает, — уже не столь уверенно сказала Висенья. — Деймон рассказывал… Джоффри улыбнулся сам себе и всё-таки обратил внимание на вымощенную белым мрамором дорожку, которая вела к беседке, где сидели дети. Верно… Он здесь не для того, чтобы любоваться ими. А чтобы защищать. Услышав стук дерева о камень, рыцарь сжал руку на рукояти меча, но, увидев на дорожке скрюченную фигуру с палкой, слегка расслабился. Ларис Стронг не представлял опасности. По крайней мере, физической. — Сир Джоффри, — остановившись в десяти шагах от беседки, он постарался выпрямиться, но получилось не очень. — Милорд, — кивнул рыцарь. — Вам что-то нужно от принца и принцессы? — Скорее от вас, сир, — Ларис слегка улыбнулся, и Джоффри передёрнуло — никто больше не ухмылялся так пугающе. — Можно вас ненадолго? Он обернулся на детей, словно они могли спасти его от этого разговора. Висенья моргнула, взмахнув белыми ресницами, как крыльями бабочки. — Мы через полчаса выезжаем в логово, — выдала она максимально серьёзно, никто бы не заподозрил, что она это придумала только что. — Помните? — Конечно, моя принцесса, — Джоффри искренне улыбнулся ей и повернулся к Стронгу, моментально снимая с лица улыбку. — Пройдёмся? Скоро беседка скрылась за поворотом, но, благо, Ларис решил не уходить далеко и присел на ближайшую лавочку. Рыцарь присел рядом, расправив белый плащ и положив меч рядом. Перед глазами пестрели алые розы. Как иронично… — Как самочувствие принца Деймона? — поняв, что Джоффри не интересно, зачем он пришёл, Ларис решил сам начать разговор. — Вы для себя интересуетесь или для Её Милости? — сразу уточнил рыцарь. Спрашивать, почему Алисента не могла спросить сама или узнать у Рейниры, не имело смысла… С тех пор, когда она пришла в спальню Деймона, они с принцессой больше не разговаривали. Почему бы это? — А у вас есть два разных ответа на этот вопрос? — усмехнулся Стронг. — Нет, — Джоффри качнул головой. — Принц восстанавливается… Сир Лейнор пока запрещает ему тренироваться и летать, но полагаю, он скоро начнёт. На самом деле, Лейнор ничего такого не говорил, но Деймон и сам не очень горел желанием. Мальчик хотел немного пожить спокойно, и вернейший из рыцарей был готов защищать его право на это. Даже ценой собственной жизни, если понадобится. — Её Милость переживает за юного принца, — Ларис опёрся на свою палку обеими руками и положил на них подбородок. — Но принцесса Рейнира… Бывает не очень простой в разговоре. — Могу представить, — это была даже правда. — Её Милость хотела бы знать, когда принц вновь приступит к тренировкам, — вот теперь ему наконец верилось, что его послала Алисента. — Зачем? — Джоффри приподнял брови. Ларис смотрел на него несколько мгновений с нечитаемым выражением лица. О чём он думает? Он действительно переживает о чувствах королевы? Или ему это для чего-то нужно? Какова вообще его цель при дворе? — Королева желает посмотреть, — выдал он с такой интонацией, что на мгновение рыцарю и правда привиделась Алисента, молодая, такая, какой она была в день свадьбы Лейнора. — Вот как… Что ж, учитывая, что она зачем-то назначила его своим фаворитом на турнире… Звучит правдоподобно и всё же… — Полагаю, принц Деймон пригласит Её Милость на свою ближайшую тренировку, — сдался Джоффри, отводя взгляд и ловя взглядом золотую розу среди кроваво-красных. — Но шпионить за ним я не буду. — Никто не просит вас шпионить, — Ларис слегка морщится, давая понять, его поймали на горячем. — Но мне любопытно… — М? — Вы поклялись служить королевской семье, — напомнил Стронг, и Джоффри почувствовал, будто его шею сжимают чьи-то холодные руки. — Но почему-то так жёстко реагируете… Словно внимание Её Милости может навредить принцу. Конечно, на самом деле он знает, в чём дело. Но хочет развести странного на его взгляд гвардейца на правду. Не дождётся. — У меня нет выбора, милорд, — как сказал какой-то мудрец, лучшая ложь — это полуправда. — Я принёс эту клятву ещё до того, как надел белый плащ. — Клятву? — на этот раз Ларис, казалось, искренне удивился. — Защищать принцессу Рейниру и её будущих детей, — выдал он обещание, которое никогда не давал никому, кроме себя. — Хм, — Стронг поднял голову, словно собирался куда-то. — Кто бы мог взять с вас такую клятву? К счастью, отвечать не пришлось. На дорожке, вымощенной белым мрамором, появился лорд Веларион.***
Когда Джоффри и Висенья ушли — ведь надо отвечать за свои слова, даже если сказал их прожжёному лжецу — рядом с Деймоном присел лорд Корлис. Принд бросил на него взгляд исподлобья и слегка придвинулся поближе. В детстве, ещё до того, как появилась сестра, он часто сидел под боком у деда, но сейчас… Это выглядело бы нелепо и даже неприлично. — Чего стесняешься, Дем? — Корлис видел его насквозь и его ничего не смущало. — Ну, — Деймон захлопнул книгу и посмотрел на деда уже открыто. — Мне ведь уже шестнадцать, а не шесть. — Пф, — фыркнул он и, раскинув свои огромные руки, сгрёб внука в охабку. — Дурень… Такой же, как отец. Отец от объятий никогда не отказывался, но спорить он не стал — Корлису всё равно ничего не докажешь. Деймон уткнулся носом мощное плечо, чувствуя родной запах моря и мокрой древесины. И сразу стало спокойно, словно не было короля с его безразличием, королевы с её непонятными эмоциональными играми, десницы с его пока ещё не раскрытыми интригами… Никого не было, только тёплые безопасные руки и запах мокрой древесины. — Что задумал лорд-десница? — спросил Деймон, когда всё-таки смог вырваться из объятий. — Мама мне ничего не рассказывает о заседаниях совета… — М-да, — Корлис откинулся назад. — Тебе же шестнадцать, а не шесть… Принц пожал плечами и последовал примеру деда, снова прижимаясь к его руке. Тот, конечно, не стал возражать. — Лорд Стронг настаивает на объединении двух ветвей дома, — наконец начал объяснять он. — Говорит, что это желание короля, но… Сам понимаешь. — Король ведь давно не посещает заседания, — кивнул Деймон. — Так, значит, объединение ветвей… Это значит, по его видению, что я должен жениться на Хелейне, так, получается? — Не скажу, что этот вариант меня полностью устраивает, — дед пожал плечами. — Я верю, что ты был бы ей добрым мужем и прекрасным отцом её детям, — с этим принц не мог спорить. — Но принцесса не всегда бывает в себе. Это была бы определённо не лучшая королева, которую могут позволить себе Семь Королевств. Мама тоже не всегда бывает в себе, но Деймон не стал говорить это вслух. Это было фигурой умолчания для всего двора. — Ты так говоришь, будто это не худшая часть его плана, — принц склонил голову набок, как делают драконы. — Не худшая, — кивнул Корлис. — Он предлагает поженить Эйгона и Висенью. — Что?.. Деймон почувствовал, как чьи-то холодные пальцы сжались на его горле. Висенья, его маленькая сестрёнка… И Эйгон? — Ей же всего восемь! — Твоя мать ответила так же, — Корлис усмехнулся. — Да и вообще, Эйгон ведь, ну… — Сначала собери мысль воедино, а потом высказывай её, — вздохнул дед. — Извини, — буркнул Деймон. — Так что Эйгон? — Эймонд как-то сказал, что в Королевской Гавани не осталось ни одной девушки, хотя бы отдаленно похожей на Алиссу, с которой его брат не переспал, — наконец сформулировал принц. — Женить его на ком-то другом как будто бы жестоко… Да и Алисса тоже, ну… Любит его, — закончил он, глядя куда-то на дорожку из белого мрамора. — В самом деле? — не похоже, что Корлис был сильно удивлён и всё-таки некоторое недоумение звучало в его голосе. — Она писала мне, что скучает по Эйгону, — Деймон пожал плечами. — Постоянно спрашивала, как он… Вот я и подумал. Корлис кивнул, но ничего не ответил, так что возмущённый таким предложением внук продолжил: — Почему вообще лорд-десница решает судьбу Эйгона? Он же не унаследует никакого трона, так почему он сам не может решить, на ком жениться? — Тебе стоит почтить своим присутствием следующий совет, — дед взлохматил его и без того непослушные кудри. — Конечно, они удивятся, что ты защищаешь Эйгона, но это не твоя проблема. — А может… — Деймон прикусил губу, задумываясь, стоит ли подобное предлагать. — Может, мне поговорить с королём? Узнать, насколько это его воля? — Думаю, он будет рад тебя видеть, — Корлис почесал бороду. — Внук всё-таки. Внук… Об этом легко забыть. За исключением его присутствия на турнире, Визерис никогда не проявлял какого-то внимания к внукам, да и к младшим детям тоже, если быть совсем честным. В Красном Замке все знали, что у него одна любимица… Но Деймон слишком хорошо знал, что и для неё он не был отцом в том понимании, к которому он привык. Отец обнимает тебя в тяжёлые моменты, отец сидит у твоей кровати, когда болеешь, отец учит тебя обращаться с мечом и летать над облаками, а не… Вот это вот всё. — Дем, — словно услышав его мысли, дед снова приобнял его за плечо. — Визерис может быть плохим королём, а отцом ещё хуже, — Деймон снова почувствовал тепло, и ему стало спокойно. — Но он любит Рейниру. И тебя тоже. — Хотелось бы верить…***
Висенья провела маленькими пальцами по сине-зелёной чешуе и заглянула в нежно-сиреневые глаза своей драконицы. Какая ирония… Внешне они обе выглядели, как канонические представители рода Веларионов, но стоило заглянуть в глаза и становилось понятно — в этих сердцах не море, а пламя. Висенья тихонько напевала, поглаживая острые чешуйки. Не все слова были ей понятны, но когда-то, кажется, целую жизнь назад, Деймон качал её колыбель и пел эту песню. Тогда она, разумеется, не понимала ни слова, но теперь не могла не слышать в ней звон мечей и стук боевых барабанов. А ещё — ядовитый шепот по углам и шелест королевской мантии. Словно он знал… Кто она на самом деле. Деймон прошёл мимо, даже не взглянув на неё. Висенья моргнула, не сразу поверив в увиденное, и выглянула в коридор. Нет, ей не показалось. Он куда-то стремительно шёл. — Деймон! — позвала она. Никакой реакции. Висенья сжала кулаки. Ну уж нет, так просто он не уйдёт… — Kepa! Деймон остановился, вздрогнув, будто в него попала стрела. Воспользовавшись моментом, Висенья догнала его и встала на пути, перекрыв дорогу. Насколько смогла, конечно. — Что-то случилось? — спросила она, не трогая его, но пристально смотря в застывшие — в ужасе? — глаза. — Случилось, — эхом повторил он, закрыв глаза, прячась, скрываясь от неё. — Я улетаю. — Куда? — Висенья сделала шаг к нему, и Деймон не сдвинулся с места. — Зачем? — Пока не знаю, — ответил Деймон на оба вопроса. — Не знаю… Она подошла ближе и взяла его за руки. Он не сопротивлялся. — Твоя мать ясно дала понять, что я ей больше не нужен, — прошептал он, не глядя на девочку, которая сжимала его руки, всё ещё горячие, но уже потерявшие силу. — Мне больше нечего делать в этом гадюшнике. — Это не правда, Деймон, — Висенья дёрнула его за руки. — За что она на тебя обиделась? — Ты слишком хорошо нас знаешь, малышка, — он опустился на колени, чтобы смотреть ей в глаза. — Так за что? — За то, что я не пришёл к Деймону, пока он лежал, — признался Деймон. — Якобы, мне нет дела до её чувств… Как будто мне тогда было легко… — Ш-ш-ш, — Висенья обняла его за шею, с ужасом слушая, что тяжелеет и учащается его дыхание. — Как она может… Так… — Вы оба наплевали на чувства друг друга, — Висенья даже не думала разжимать руки. — Уверена, ей сейчас так же плохо, как тебе. А если нет, то завтра будет. — Да, — ответил Деймон сдавленным голосом. — Когда меня уже здесь не будет. — Я тебя никуда не пущу! Он зловеще рассмеялся и поднялся на ноги, подхватив упрямую девчонку на руки. И тут она поняла, что задумал этот невозможный человек. — Dāez Kastariña, — бросил Деймон молчаливому драконоблюстителю. — Īlon henujagon. — Skoriot? — флегматично поинтересовался тот, не очень рассчитывая на ответ. — Naejot Zaldrīzes Dōron, — ответила за него Висенья. — Так ведь? Деймон не ответил. Но отчего-то в его глазах ей привиделась искра благодарности.***
Едва заметив краем глаза кудрявую белую голову, Эйгон опустил деревянный меч. Харвин Стронг, который по какой-то причине решил составить ему компанию на тренировочном поле, тут же обернулся, едва не стукнув принца палкой. Нечаянно, хотелось бы верить… — Племянник, — Эйгон слегка кивнул, стараясь не сжимать рукоять так сильно, чтобы Деймон не заметил. — Племянник, — Харвин же широко улыбнулся. — Тоже пришёл помахать мечом? — Нет, — племянник потёр висок. — Я пришёл поговорить с Эйгоном. — Вот как, — Стронг бросил меч и, пройдя мимо него, растрепал и без того хаотично лежащие белые кудри. — Тогда я пойду. Эйгон бросил на племянника осторожный взгляд исподлобья. Деймон выглядел вполне обычно, голубые, как море, глаза, смотрели привычно мягко и даже с оттенком улыбки. Словно не было ни проклятого турнира, ни рокового удара, ни этих страшных дней беспокойного сна… Как можно вырасти в Королевской Гавани и остаться таким? — Как твоя голова? — спросил он первое, что пришло в голову. — Немного кружится, — признался Деймон, стыдливо опуская глаза. — Так что, наверное, я ещё несколько дней не смогу летать… И драться тоже. — Я… — Эйгон сглотнул, но ком в горле не желал проходить. — Я сожалею… — Ты не виноват, что так получилось, — голубые глаза снова смотрели на него, но легче не стало. — Не переживай по этому поводу. Принц не нашёлся, что возразить, и просто поджал губы. Не удивительно, что Эймонд так держится за свои чувства к нему. Деймона очень просто любить. Когда-то Эйгона это раздражало, но теперь… Какая разница? — Так о чём ты хотел поговорить? — тишина слишком давила, так что он решил её нарушить. — Я, кхм, — Деймон отвёл глаза. — О твоём браке. — А? — не понял Эйгон. — Я слышал, что лорд-десница хочет женить тебя на моей сестре, — голос его слегка дрожал. — Но я знаю, что Алисса… — Лорд Корлис тебе сказал? Не то чтобы принц верил в это на самом деле, но откуда ещё он мог узнать? — Сама кузина, — Деймон качнул головой. — Она писала мне об этом не раз. На этот раз уже Эйгону пришлось смущённо отвести взгляд. Неужели Алисса… На самом деле? — Я подумал, — племянник коснулся его плеча. — Что нужно обсудить это с самим королём, но… Он запнулся, но Эйгону и не требовалось продолжение. Ну конечно. Все так привыкли, что Лионель Стронг говорит от имени короля, что его самого уже даже не спрашивают. — Я пойду с тобой, — решительно сказал он. — Только скажи, когда.***
— Ты не поверишь, что случилось! Алисса и Лейна остановились, глядя друг на друга, и рассмеялись. Дочь закрыла за собой дверь и уставилась в горящие голубые глаза. — Ты первая, — улыбнулась она. — Что случилось? — Пока ничего не могу сказать точно, — мама смяла юбку нежными тонкими пальцами. — Но, похоже, у тебя будет брат или сестра. — Ох… После рождения Алиссы родители не оставляли попыток сделать ещё детей, но никак не получалось, и вот теперь, спустя шестнадцать лет, она заявила такое… Алисса подошла к ней и, присев на колени перед кроватью, взяла её за руки. Мама всхлипнула. — Почему ты плачешь? — спросила дочь, с улыбкой глядя на неё снизу вверх. — Это же очень хорошая новость. — Конечно, — мать отвела глаза. — Просто… Мне страшно. — Почему же, мама? — Столько лет ничего не получалось, — по бронзовой щеке скатилась с слеза, и Алисса подала ей платок. — А теперь так хочется надеяться… Но не могу. — А ты говорила об этом папе? — поднявшись, дочь села рялом с ней. — Может, будет проще разделить опасения с ним? — Радость моя, — мать уткнулась носом в её плечо. Алисса обняла её, прижимая к себе. Отец рассказывал, что она и раньше была такой сентиментальной. Когда носила её под сердцем. — Ты же не расстроена? — спросила она спустя несколько минут молчаливых объятий. — А должна? — удивилась дочь. — Ты так долго была нашей единственной радостью, — мама коснулась пальцами горящих щёк. — Шестнадцать лет… — Мама, я же уже взрослая, — Алисса шлёпнула её по плечу. — И знаю, что вы любите меня. — Прости, милая, — горячие губы коснулись её лба. — Так что ты хотела мне сказать? Она прикусила губу. Пока она шла сюда, ей было хорошо и даже радостно, но теперь почему-то стало страшно. Но отступать уже некуда. — Эйгон предложил мне выйти за него замуж, — выдала Алисса, смущённо опуская глаза. — А что ты? — мама мягко подняла ей подбородок, заставляя смотреть в глаза, голубые и ясные, как море. — А я… — она сглотнула, чувствуя вкус кислого вина на языке. — Сказала, что люблю его.***
— Как он мог? Лейнор устало вздохнул, опускаясь на лавочку в беседке, где ещё утром сидели его дети. Даже книга ещё лежала здесь… Он оглянулся, глядя на сверкающее лунным светом море. Где-то там, за этими светящимися водами, по покрытому пеной чёрному песку сейчас, должно быть, гуляла его дочь. Кто-то сказал бы, что похищенная, но Лейнор не мог повторить за ними. Потому что знал, что это не правда. — Что именно? — наконец ответил он, понимая, что ещё немного — и Джоффри взорвётся. — Увезти нашу дочь, конечно, — ответил тот, даже не думая садиться. — Рейнира уже сказала, и мне остаётся только повторить, — Лейнор скрестил руки на груди. — Если бы Висенья не захотела улететь с Деймоном, она бы не улетела. — Но… — Она настолько же его дочь, насколько твоя, — заранее возразил он. — К тому же… Я думаю, жизнь на Драконьем Камне может быть для неё полезной. — В каком это смысле? — не понял Джоффри. — Мой отец любит говорить, что не все Веларионы созданы для неба, но все — для моря, — Лейнор снова оглянулся на сверкающую лунную дорогу. — Он думает, что Висенья унаследует Дрифтмарк… — Но? — Но я видел, как эта маленькая девочка обнимает за морду Вхагар, — воспоминание было настолько ярким, что он буквально чувствовал тот же жар, что и в тот день. — И если я прав, наша дочь — истинный дракон. — И всё равно… Не желая выслушивать его ворчание даже на мгновение дольше, Лейнор ухватился за край его нагрудника и, резко притянув к себе, поцеловал настолько настойчиво, насколько был способен. Джоффри не стал сопротивляться. — Ещё слово, — прошептал он через пару минут, когда ему стало не хватать воздуха. — И я тебя накажу. Джоффри усмехнулся, и в лунном свете его усмешка выглядела как будто бы даже зловеще. Одно движение — и белый плащ накрыл столь же белый мрамор пола. — Накажите, милорд…***
Что-то металлическое блеснуло в траве, отражая серебристый лунный свет, и Эймонд остановился. А раздавшийся за кустами стон заставил его сделать шаг назад. Проклятие… Неужели беседка занята? А он ведь успел обещать Деймону найти его книгу… — А-ах, — снова раздалось из-за кустов, и Эймонд не смог удержаться — подкрался к повороту и заглянул за угол. Холодный лунный свет обволакивал горячую картину, в равной степени прекрасную и ужасающую. Мужчина с белой спиной и, кажется, тёмно-рыжими волосами сидел на коленях у другого, а точнее, ублажал себя, поднимаясь и опускаясь. Его любовника скрывала игра теней, но блестящая трость на траве и тёмные руки, царапающие белую спину, дали ему ответ. Неужели… — Лейно-ор, — протянул знакомый голос, подтверждая все догадки. — Тихо, дурак! Эймонд отвернулся и пошёл прочь. Не потому, что расхотел искать книгу. А потому что это всё меняло. Буквально час назад он мучал себя размышлениями, на какой кривом драконе подлететь к Деймону и его сердцу, но теперь… Сир Джоффри был рядом всё время, сколько принц себя помнил. А это значит, всё это время… Вряд ли сын так плохо знает своего отца. Эймонд сорвал розу с ближайшего куста. Белую, невинно нежную, как юный принц Деймон. Холодный лунный свет заставлял её светиться.