Несколько кошек и несколько лян

      Хуа Чэн проснулся на рассвете от утренней сырости, сковавшей тело зябкими объятьями. Открыв глаза, Градоначальник долго вглядывался в укутанное серыми облаками пасмурное небо, ощущая себя невероятно странно. Он спал. Он спал и, кажется, даже видел сон. Такого с Хуа Чэном не случалось уже долгие восемьсот лет и пусть последние дни ему все же приходилось давать своему телу отдых, лишь вчера, избавившись от части тревог, он позволил себе провалиться в темные глубины сна, отдавшись радостно подхватившим его волнам. Демоны его мира не могли спать, так как были мертвы, поэтому, проводя ночи с Се Лянем, Хуа Чэн больше медитировал, держа теплое тело в своих объятьях, или вовсе всю ночь бесстыдно пялился на любимое лицо, притворяясь отдыхающим, стоило гэгэ показать признаки скорого пробуждения. Однако теперь он по-настоящему заснул и свободное от запретов сознание даже показало ему несколько снов. Хуа Чэн чувствовал себя растерянным: он привык, что все, что происходит в его мыслях, было событиями прошлыми или грядущими, но теперь наряду с выверенными планами и четкими суждениями в горячей голове жили неясные образы из теплого сна. Первые минуты было трудно отличить их от реальности. Мотнув головой, Хуа Чэн поднялся. Проклятое человеческое тело не только подводило его своими скудными способностями, но и сеяло раздор в душе. Кроме того, от сна на земле все мышцы Хуа Чэна болели, а такая привычная повязка на правом глазу неприятно давила на кожу. Ее хотелось снять и взглянуть наконец на этот мир двумя глазами, но Градоначальник подавил в душе этот мелочный порыв, позволив себе лишь немного приподнять повязку и аккуратно потереть ноющую кожу под ней. Закончив с этим, Хуа Чэн огляделся. Он лежал с одной стороны костра, на сооруженной вчера подстилке из листьев, а с другой, у дерева, спали его спутники. Глядя на них, Хуа Чэн вдруг почувствовал себя обиженным: Фэн Синь все так же спал, откинув голову на крепкий ствол дерева, Му Цин прижался к нему с одной стороны, а Его Высочество бесстыдно устроился с другой. Конечно, ничего действительно провокационного в этой позе не было, Се Лянь лишь облокачивался на что-то мягкое и теплое, и по пробуждению он явно не будет мучаться болью в теле, но все же Хуа Чэн не смог удержаться от того, чтобы уязвлено поджать губы. Глупо было ожидать, что Его Высочество ляжет рядом с ним, вчерашним незнакомцем, однако видеть его так далеко от себя было по-настоящему больно. Обиженно рассматривая мирную сцену чужого сна, Хуа Чэн не сразу заметил, что Му Цин открыл глаза и внимательно следит за ним. Увидев, что он проснулся, Градоначальник поспешил убрать ненужные выражения со своего лица и поднялся, не обращая на Му Цина внимания. Пусть себе пытается прожечь взглядом дыру в белых заклинательских одеждах — Хуа Чэн чувствовал себя выше споров с ним. К тому же, Му Цин тут был нем и не мог в своей привычной манере выставить себя идиотом резкими словами: дразнить его такого было вовсе не весело. Под холмом, на котором путешественники устроили привал, располагалось небольшое мутное озеро. Вчера пить из него они не решились, но для умывания и прочих утренних процедур вода вполне годилась. Убедившись, что надоедливый генерал-подметала остался в лагере, Хуа Чэн снял повязку и быстро умылся, задержавшись на мгновение, чтобы рассмотреть себя в мутном отражении. Он не остался доволен увиденным. Кроме его по обыкновению безобразного лица и отвратительного правого глаза, волосы Градоначальника были странно растрепаны, а одежды измялись и испачкались от долгой ходьбы по лесу. Серые и зеленые пятна сплошь укрывали подол некогда белоснежного ханьфу и, смотря на них, Хуа Чэн хмурился все больше и больше. Он и так был достаточно уродлив, чтобы позволить себе быть еще и неряхой. Убрав волосы в простую косу, Градоначальник попытался что-то сделать со своими одеждами, но без привычных магических сил это было сложно. Заклинания смены облика, что он использовал в своем мире, тут попросту не работали, так как теперь Хуа Чэн вынужденно пользовался не темной, а светлой ци. То короткое время, что он провел в ордене, Градоначальник потратил на приспособление к новому телу и новому миру и теперь искренне сожалел о том, что не подсмотрел в обширной библиотеке Цзюнь У несколько заклинаний очищения. «И почему «Хуа Чэн» их не знает», — про себя ворчал юноша, тщетно копаясь в чужой памяти. — «Мало того, что слабак, так и самые полезные вещи не выучил. Как он вообще умудрялся ходить в белом?..» Грозные самоуничижительные размышления Хуа Чэна прервал тихий смешок и, обернувшись, он увидел Се Ляня. Его Высочество оставил шляпу с вуалью в лагере, потому Хуа Чэн смог рассмотреть его простую прическу и прекрасное, чуть рассеянное со сна лицо. Одежды Се Ляня тоже чуть измялись, но выглядели куда приличнее Хуа Чэна, и в один миг ему стало невыносимо стоять рядом с принцем в таком виде. — Доброе утро, — первым поздоровался Се Лянь, подходя к пруду. Он любопытно заглянул в воду, но, заметив на мутной поверхности кусочки водорослей и ряски, умываться не стал. — Доброе, гэгэ, — отозвался Хуа Чэн. Пусть он чувствовал себя неловко от собственного неподобающего вида, он знал, что Его Высочество подобное не оттолкнет. Все-таки, когда-то он без раздумий утер грязь и кровь с чужого лица своими сияющими церемониальными одеяниями. — Как тебе спалось? «Было бы лучше, если бы гэгэ, как обычно, обнимал меня», — ворчливо подумал Хуа Чэн, но вслух сказал другое. — Этот Сань Лан не привык к долгим путешествиям, — со вздохом признался он. Указав на себя рукой, он ухмыльнулся: — Впрочем, это, вероятно, заметно по мне. — Вовсе нет, — рассмеялся Се Лянь, но в его взгляде мелькнуло сочувствие. — Меньше дня пути осталось до града Богатой Переправы, а там мы сможем одолжить летающую лодку. На ней до града Бессмертного Веселья останется лишь рукой подать. — В этом граде… — чуть замялся Хуа Чэн, раздумывая, как лучше спросить. — Не опасно ли будет гэгэ появляться там? — Сейчас мне везде опасно, — беззаботно отозвался Се Лянь, махнув рукой. — Но мои родители в хороших отношениях с повелителями града Богатой Переправы, поэтому они не станут делать глупостей. Хуа Чэн кивнул. Они еще немного поболтали с Его Высочеством, прежде чем Фэн Синь громко призвал их продолжить путь. Се Лянь первым принялся подниматься на холм, а Хуа Чэн, ступивший за ним на узкую тропинку, неожиданно нахмурился. Еще с пробуждения он чувствовал тяжесть в раненной груди, а сейчас и подвернутая нога будто вновь дала о себе знать, противно заныв. Хуа Чэн чувствовал, как с каждым новым движением она будто болит сильнее, но упрямо стиснул зубы и, убрав с лица хмурое выражение, двинулся за Его Высочеством. Вскоре лес кончился и путь стал пролегать сквозь заливные луга, которые игриво пересекали заполненные прозрачной водой каналы и притоки. Иногда на полях виднелись согнутые спины крестьян, но никто не обращал внимания на странную группу молодых людей, уверенно следующих на север. Впереди, как и прежде, шли Фэн Синь с Му Цином, а за ними — Хуа Чэн и Се Лянь. Его Высочество увлеченно любовался окружающими простыми видами, что окрашивало золотом выглянувшее из-за туч солнце, а Градоначальник неожиданно для себя сосредоточился на идущей перед ним парочке. Они все еще бесстыдно держались за руки. Хуа Чэну было все равно, что у них за отношения, но разве не было грубо действовать так вульгарно в компании Его Высочества? Кто-то мог всерьез подумать, что он такой же бесстыдный, как эти двое! — Гэгэ, — тихо позвал Хуа Чэн, чуть склонившись к Се Ляню. Тот снова был в шляпе и вуали, потому ему пришлось поднять голову, чтобы посмотреть на своего спутника. — Прости, если мой вопрос покажется неуместным… — Говори, Сань Лан, что случилось? — благородно позволил Се Лянь с мягкой улыбкой. Хуа Чэн изобразил на лице задумчивость. — Разве нормально, что они идут вот так? Хуа Чэн кивнул на генералов-никчемышей перед ними, и Его Высочество тоже посмотрел вперед. В это время группа проходила мимо очередного поля, работающие на котором крестьяне проводили их сложными взглядами. Се Лянь это заметил и с долей неуверенности спросил: — Ты имеешь в виду руки? «И в целом их присутствие», — подумал Хуа Чэн, кивая. — Это потому что их силы запечатаны, — с готовностью пояснил Се Лянь. — Так как Фэн Синь слеп, обычно он ориентируется вокруг с помощью своих духовных сил, но сейчас их нет, а место незнакомое: он легко может споткнуться или пораниться. Му Цин ему помогает. — Какое товарищество, — криво улыбнулся Хуа Чэн. Вскоре узкая тропинка меж полей стала широким трактом и вокруг появились другие путешественники, неспешно идущие куда-то. Заливные поля сменились зелеными лугами, за которыми можно было разглядеть серебристые ленты широких рек. Кажется, город, к которому приближалась группа, был торговым портом. Издали ворота города ничем не отличались от сотен прочих, разве что торговцев и проходимцев подле них было больше. Хуа Чэн не чувствовал дуновений демонической ци, несмотря на то, что град Богатой Переправы должен был располагаться здесь. Он уже думал спросить об этом Его Высочество, но Се Лянь заговорил первым. — Держись рядом со мной, Сань Лан, — мягко сказал принц, когда они подходили к широко распахнутым воротам. — Пусть заклинатели не редкость в Царстве Демонов, тебе лучше не терять бдительности. Прежде, чем Хуа Чэн успел ответить, они прошли сквозь ворота города и мир вокруг преобразился. Небо неожиданно потемнело, но яркий свет красных и белых фонарей не давал обступившей со всей сторон демонической тьме скрыть происходящее. Хуа Чэн теперь видел перед собой не заурядные улочки торгового городка, а широкую площадь, с которой начинался демонический город. Повсюду сновали разномастные существа, слышались крики, смех и ругань, а в глазах рябило от обилия цветов и красок, которыми был раскрашен каждый прилавок и каждый магазин. Яростные крики зазывал прорезали толпу пестрыми драконьими лодками, чуть поодаль веселили прохожих бродячие артисты, и в этой неожиданно шумной атмосфере каждый почувствовал бы себя уносимой изменчивыми волнами песчинкой. Конечно, это место было все еще хуже Призрачного города. Пусть здания с красными крышами были высоки, а улицы украшены, во всем этом не хватало размаха и развязного величия, что так поражало приезжих во владения Градоначальника Хуа. Длинная улица Призрачного города была полна разнообразных диковинок и существ, здесь же Хуа Чэн внимательным взглядом быстро разделил присутствующих на мелких демонов, гулей и людей. Как ни странно, в разномастной толпе бодро бродили заклинатели в цветах своих кланов: некоторые скрывали лица, другие не считали нужным даже прятать именные жетоны в складках одежд, будто торговля с демонами тут была чем-то естественным. — Сань Лан, держись рядом, — вновь напомнил Его Высочество с мягкой улыбкой, решив, видимо, что замолчавший Хуа Чэн шокирован открывшимися видами демонического города. Но юноша не был удивлен — ему было лишь немного грустно. Призрачный город стал признанным детищем Хуа Чэна, его резиденцией и гордостью. Неизвестно, смог бы он достичь того же влияния в демоническом мире, если бы не основал его в свое время. С этим было связано бесчисленное количество трудностей и историй, рассказывающих и о выборе места, и о зачаровании для него, и об устройстве первых зданий, и о борьбе с теми демонами, что по своей глупости хотели разрушить зарождающийся город… Призрачный город был результатом долгой и упорной работы Хуа Чэна, чем-то значительным, чего он достиг собственными трудами и что всеми силами старался сохранить. Там его уважали, боялись и почитали — Хуа Чэн будто доказывал всем, что стоит чего-то настолько значимого, что может создать и управлять местом самого большого скопления нечисти. Он так гордился, показывая Се Ляню улицы города в первый раз. Он таял от его похвалы и внутреннее смеялся над нелепыми попытками горожан выслужиться перед «старшим дядюшкой». По Призрачному городу Хуа Чэн тоже скучал. «Дома там выше, а демоницы красивее», — угрюмо думал он, идя за Его Высочеством. Меж зданий города, чьи резные скаты были украшены бронзовыми колокольчиками и каменными скульптурами, были натянуты разноцветные флажки, трепещущие на легком ветру. За ними простиралось небо демонического мира — темное, неописуемого красного оттенка, что можно было увидеть лишь в сочащейся кровью свежей ране. Иногда черные тучи, заволакивающие небо, пронзали вспышки белых и зеленых молний, но грома не было слышно. Лишь гнетущее чувство концентрации демонической ци давило на плечи, заставляя невольно опускать взгляд от буйства темных красок. Идущие впереди и прокладывающие сквозь плотную толпу дорогу Фэн Синь и Му Цин не выглядели впечатленными, будто много раз тут бывали. На их глупых лицах отражалась лишь доля настороженности: что, впрочем, не мешало Му Цину время от времени начинать что-то выстукивать на предплечье Фэн Синя, а тому поворачивать голову в разные стороны, будто высматривая что-то, и отвечать. Мысли о Призрачном городе навевали бессильную тоску, поэтому Хуа Чэн решил отвлечься от них. — Гэгэ, неужели твои слуги действительно так общаются? — спросил он, чуть склоняясь в Се Ляню. — Именно так, — с долей самодовольства ответил он. — Фэн Синь не может видеть жесты, а Му Цин — говорить, поэтому остается только этот способ. — Но постукивания вряд ли могут передать суть, — покачал головой Хуа Чэн. — Гэгэ тоже может понять сказанное таким образом? — На самом деле нет, — отозвался Се Лянь и чуть смущенно улыбнулся. — Когда-то Му Цин пытался научить меня этому, но я совершенно не отличаю удары друг от друга. На самом деле я тоже удивлен тем, что они друг друга понимают. Се Лянь выглядел искренне недоумевающим, когда говорил это, и Хуа Чэн, наблюдая за ним, не удержался от улыбки. Темная вуаль скрывала лицо Его Высочества, но она не могла скрыть прелести его чуть нахмуренных бровей и сжатых в неуверенности губ. — Я помню, — продолжил принц, переходя на заговорщический шепот, услышать который Хуа Чэн смог лишь склонившись еще ближе. Шумная толпа демонического города будто отступила и весь мир сосредоточился на тихом голосе Се Ляня, в котором слышалась улыбка: — Когда они только стали так общаться и у меня не получалось научиться, мне казалось, что они обманывают. Шутят, что понимают друг друга, чтобы меня смутить, — принц расслабленно рассмеялся. — Однако через время я понял, что так притворяться долго не выйдет, да и толку в этом нет. Фэн Синь с Му Цином действительно друг друга понимают. Каким-то образом. «Все потому что у них вечно по половине здравой мысли на каждого», — усмехнулся Хуа Чэн. Однако и другая отвлеченная идея скользнула от его сердца: он бы тоже вызубрил язык странных «постукиваний», если бы лишь на нем мог общаться с любимым человеком. Тогда как Призрачный город обладал одной, прямой словно стрела главной улицей, град Богатой Переправы ветвился сотней мелких. Небольшая группа, казалось, никуда не сворачивала, но перед Хуа Чэном то и дело возникали извилистые переходы, развилки и площади, словно устроитель смертельно боялся, что новоприбывшие не заплутают. Через время, требующееся для сгорания палочки благовоний, улица наконец вывела молодых людей к богатому поместью, надменно взирающему на пришедших плотно закрытыми воротами. Слуг видно не было, да и за высокой стеной царила тишина, и, будто боясь спугнуть ее, жители обходили поместье дальней дорогой, почтительно склоняя головы. Се Лянь направился прямо к нему. Принц дважды постучал в ворота. Вскоре маленькая дверь сбоку от них подозрительно отворилась и на улицу выглянул старый сухой демон. Он презрительно щурил подслеповатые глаза и уже готовился обругать посетителей, когда, заметив Се Ляня, поспешно захлопнул рот. В следующий миг подобострастная улыбка расцвела на сухих губах демона и он поприветствовал принца: — Ваше!.. То есть, молодой господин! Этот слуга не ожидал увидеть вас здесь, — словно опасаясь, что кто-то мог слышать его неаккуратную оговорку, старый демон оглядел пустую улицу и открыл дверцу шире, приглашая компанию войти во двор: — Входите, входите быстрее. — Прошу простить за неожиданный визит, — мягко улыбнулся Се Лянь, первым переступая высокий порог. — Что вы, что вы, — запричитал в ответ слуга. — Твой хозяин в поместье? — Никак нет, молодой господин, — с готовностью отозвался демон, будто его хозяином был сам Се Лянь. — Вчерашним утром он отбыл по каким-то делам к озеру Цинья и до сих пор там. В поместье лишь младший хозяин. — Повезло, — тихо хмыкнул Фэн Синь. Се Лянь тоже улыбнулся: — Тогда сообщи ему о нас. — Конечно-конечно, — говорил слуга, отходя к домам поместья спиной, согнувшись в поклоне. Хуа Чэн заметил, что этот демон высок и сух, но, из-за склоненной головы, казался даже ниже Се Ляня. — Младший хозяин будет так рад, очень рад. Проходите вперед, этот слуга приведет его, сейчас же приведет. — Я беспокоился, а тут, оказывается, живет друг гэгэ, — сказал Хуа Чэн, когда слуга скрылся. Молодые люди шли по выкрашенному белым цветом переходу поместья, ступая неспешно, будто часто бывали тут. Его Высочество должен был встретиться с хозяином поместья в главном зале и не было нужды в проводнике, чтобы дойти туда. — Так и есть, — улыбнулся Се Лянь. — Старший хозяин града Богатой Переправы может быть резок и потребовал бы что-то в обмен на свою помощь, но с младшим не будет трудно договориться. — Не расслабляйтесь, Ваше Высочество, — мрачно осадил принца Фэн Синь, на руке которого снова что-то выстукивал Му Цин. — Как бы он опять не попытался вас напоить. Некоторые предположения от этой вольной фразы принялись складываться в голове Хуа Чэна, но прежде, чем они обрели приемлемую форму, раздался радостный голос от ведущего вглубь поместья широкого перехода: — Ваше Высочество! В клубах летящих шелковых тканей тончайшей вышивки на пороге комнаты появился Ши Цинсюань с привычной для себя широкой улыбкой. Он выглядел точно так же, как когда был Повелителем Ветров, даже зажатый в восторженно трясущихся руках веер напоминал могучий артефакт. Нежные ткани подчеркивали тонкую талию молодого демона и оттеняли его чернильные волосы, что влажными прядями спускались вдоль спины. — Второй молодой господин, — улыбнулся в приветствии Се Лянь, а Му Цин и Фэн Синь синхронно склонились в поклоне. Хуа Чэну тоже стоило бы поклониться, но он лишь немного опустил взгляд. Впрочем, никто не обратил на это внимания. — Ваше Высочество, вы так давно не заглядывали. Неужели моя компания вам больше не мила? — Ши Цинсюань говорил вежливо, но, приблизившись к Се Ляню, панибратски ткнул его веером в бок, лукаво улыбаясь. Это можно было бы посчитать вопиющим нарушением всех правил этикета, но, видимо, всем подобное поведение было привычно. Хуа Чэн нахмурился. — Вовсе нет, — засмеялся принц. — Просто сейчас столько всего происходит, что совсем нет времени навестить старых друзей. Лицо Ши Цинсюаня помрачнело. — Ее Величество Императрица, да? Уж не знаю, кто поспособствовал распространению вести о ее болезни, но он взбаламутил все Царство Демонов! Даже слабейшие гули повылазили со своих болот: брат в последнее время вечно в разъездах, усмиряет их, — пусть Ши Цинсюань хмурил брови, но лицо его все одно выглядело дружелюбным. А вот следующая фраза заставила невольно вспомнить, что в этом мире юноша вырос далеко не в небожителя: — Найти бы этого добродетеля и выпустить ему кишки. Его Высочество не ответил, но не стал поправлять или остужать пыл друга. По его лицу было заметно, что ему вовсе все равно, кому и что Ши Цинсюань планирует выпустить и на мгновение Хуа Чэн задумался: а может ли и Его Высочество так выражаться? Раз он демон, то, вероятно, и из его яшмовых уст приходилось вырываться грязным ругательствам и проклятьям? Хуа Чэн бы с удовольствием послушал. — Ай-я, ну и демоны со всем этим, — взмахнул Ши Цинсюань рукавом своих бирюзовых одежд. — Ваше Высочество, вы пришли очень вовремя! Сегодня я как раз пригласил нескольких артистов, чтобы развеять скуку, и их выступления по-настоящему превосходны! Вам обязательно нужно взглянуть! — Конечно, — улыбнулся Се Лянь и Ши Цинсюань фамильярно схватил его под руку. Его Высочество не сопротивлялся, привычный, видимо, к подобному положению, но вот Хуа Чэн почувствовал себя странно. И в его мире эти двое были довольно близки, но тогда не могло быть и речи о чем-то более дружбы, однако тут… — Ох, Ваше Высочество, а кто это с вами? — неожиданно спросил Ши Цинсюань, когда его блуждающий взгляд коснулся Хуа Чэна. С Фэн Синем и Му Цином он, вероятно, был уже знаком, а вот новое лицо вызвало у молодого демона заинтересованное выражение. — Неужели вы все же последовали моему совету и решили совратить ученика праведного пути? — Нет! — в один голос возразили Хуа Чэн, Фэн Синь и Се Лянь. Хуа Чэн злился на такое откровенное оскорбление Его Высочества, Фэн Синь был возмущен, а Се Лянь неожиданно смутился. К счастью, взволнованного румянца его щек не было заметно под темной вуалью. Ши Цинсюань рассмеялся: — Нет так нет, не буду настаивать! Но, Ваше Высочество, если… — продолжил демон совсем тихо, прижавшись к Се Ляню в достойной осуждения позе. Однако тот не был взволнован подобным предложением, и даже снял шляпу, чтобы лучше слышать. Теперь Его Высочество и Ши Цинсюань шли впереди, тихо переговариваясь, и Хуа Чэн не мог даже попытаться прочесть их разговор по губам. Он чувствовал себя уязвленным. Суровое выражение само собой наползало на лицо молодого человека, но, стоило Хуа Чэну заметить, что Му Цин вновь пялится в его сторону, он вновь принял благопристойный отрешенный облик.