Несколько кошек и несколько лян

Ночь Хуа Чэн провел в горячке, а утро было занято сбором и прощаниями. Непривычно бледный адепт с отрешенным выражением наблюдал, как Се Лянь прощается с матушкой и отцом, беззаботно улыбаясь и обещая, что вернется как можно скорее. Му Цин и Фэн Синь, ожидающие рядом с Хуа Чэном, выглядели решительными, но чуть уставшими: каждому из небольшой компании хотелось получить передышку, хотя бы на несколько дней забыть о толпах недоброжелателей, что ищут поддержки или крови Его Высочества. Му Цин отвел взгляд от Владетелей и их вновь облаченного в черное сына и посмотрел на Хуа Чэна, на лице которого застыло бесстрастное выражение. Иным оно могло показаться возвышенным и величественным, но по бледной коже молодого человека и темным кругам под глазом демон понял, что тот выглядит так лишь от усталости и боли. Пусть лекарства Госпожи Владетельницы были хороши, ночь — очень короткое время для попытки выздороветь после одного из самых страшных ядов Царства Демонов. Пусть путь до града Небесной Горы юноши должны были проделать в удобстве, кому-то все равно стоило поберечь хрупкое человеческое здоровье. Му Цин едва заметно похлопал по предплечью стоящего рядом Фэн Синя, и тот, поджав губы, обернулся к Хуа Чэну. Его лицо приняло сложное выражение, будто он делал то, чего не желал, но в сложенных на груди руках чувствовалось волнение. — Ты как? — коротко бросил Фэн Синь, а затем, подумав, добавил: — Чувствуешь себя лучше? Хуа Чэну потребовалось мгновение, чтобы понять, что генерал-никчемыш обращается к нему. Бровь молодого человека пренебрежительно вскинулась, но губы сложились в жалящую ухмылку. — Не стоит беспокойства. Тон Хуа Чэна звучал ровно, и Фэн Синь не мог видеть выражения неприязни на его лице, потому простодушно кивнул. — Его Высочество расстроится, если ты отдашь душу предкам в пути, так что побереги себя, — сказал он и отвернулся. Хуа Чэн проследил за ним нечитаемым взглядом: — Непременно. Когда с прощаниями было покончено, небольшая группа пришла к одному из многочисленных внутренних дворов поместья, в центре которого, в небольшом пруду, замерла небольшая джонка. Эта лодка была изящнее, чем та, что они получили от Ши Цинсюаня, и темной демонической энергии в ней чувствовалось в разы больше. От теплых волн ци, заливших двор, Хуа Чэн на мгновение замер и тяжело сглотнул подступившую к горлу кровь: все же его меридианы были повреждены, а тело слабо. По небольшому откидному мостику молодые люди взошли на джонку. Хуа Чэн не видел, чтобы пруд где-то выходил в канал или приток, и гадал, как лодка сможет выбраться отсюда. Однако его спутники совсем не переживали. Фэн Синь встал у носа лодки, взявшись за рулевой рычаг, а Му Цин отошел к другому краю. Свои тонкие руки демон положил на вырезанные в цельном дереве магические поля, что под действием ци засветились красноватым сиянием. От потоков магии, которую Му Цин вливал в формацию, его алая накидка и распущенные волосы развевались, создавая поистине демонический облик. Наконец джонка покачнулась и начала подниматься в воздух. — Сань Лан когда-нибудь путешествовал подобным образом? — спросил Се Лянь, что, стоя на корме вместе с Хуа Чэном, наблюдал за отдаляющимся поместьем и людьми. — Нет, — честно ответил Хуа Чэн. От мерного покачивания джонки его мутило, и лишь холодный воздух, что безжалостно трепал светлые одежды, не давал молодому человеку позорно опустошить содержимое желудка. — Я мало путешествовал, а если отправлялся куда-то, то другими способами. — Вот как, — улыбнулся Его Высочество. Он старался бодриться, но в янтарных глазах все одно копилась грусть, а сжимающие шляпу с темной вуалью пальцы побелели от напряжения. — Что ж, в Царстве Демонов летающие лодки тоже используют нечасто. Пусть они довольно удобны, но потребляют слишком много ци. — Но разве нас не будет хорошо видно в небе? — Нет, на джонку наложены мощные скрывающие массивы, — с готовностью поделился Се Лянь. — Мы полетим медленнее, но никто не сможет нас засечь. Град Бессмертного Веселья все отдалялся, становясь похожим на золотой муравейник, что прижался к скалам. Величественные башни казались толщиной не больше счетных палочек, а рыночные улочки сделались мерцающими красными и рыжими отблесками ручейками. Джонка наконец набрала высоту и, огибая крутые пики местных гор, полетела на юг. Темное небо грозно урчало черными тучами, что вспыхивали зеленоватыми красками молний. Ветер нещадно трепал одежды и волосы, но благодаря защитным массивам молодые люди не испытывали серьезных проблем. Хуа Чэн и Се Лянь зашли под навес джонки и устроились на низкой кушетке там. По словам Его Высочества, путь должен был занять несколько дней, и Хуа Чэн планировал потратить это время на чтение и медитации, но сейчас ему хотелось лишь закрыть глаза и погрузиться в беспечные глубины сна. Его грудь вновь напоминала о лиловом синяке тупой болью, нога чуть подергивалась, будто в предвкушении, и правая рука нещадно горела, словно ее прижали к стене раскаленной печи. Хуа Чэн слабо размышлял о том, как же все-таки плохо человеческое тело. Всего несколько царапин — и он не помнит себя от усталости и боли. Неужели когда-то в подобном же теле он сражался на войне? Бегал по улицам? Скитался по разоренным окрестностям столицы? Это казалось немыслимым сейчас. Серое утро Царства Демонов еще только занималось, и Хуа Чэн не мог позволить себе сейчас заснуть. Пальцами сжав за пазухой мешочек трав, что дала ему с собой Госпожа Минь, юноша спросил: — Гэгэ, по поводу произошедшего вчера… — Сань Лана интересует организатор нападения? — спросил Се Лянь, чуть приподняв брови и едва заметно наклонив голову. По виду было понятно, что ему хочется поболтать, но он не смеет навязывать свое общество. За несколько дней дома Се Лянь вновь привык молчать большую часть времени и выражаться лишь максимально коротко, чтобы никому случайно не навредить, и Хуа Чэн исполнился решимости разговорить Его Высочество. К тому же его ласковый голос, журчащий, словно весенние ручьи по диким нефритовым горкам, отлично успокаивал любую боль и прогонял усталость. — Да. Господин Владетель разобрался в этом? — Конечно, отец потратил на это всю ночь. — Господин Владетель удивительный, — кивнул Хуа Чэн и, бросив косой взгляд на едва заметно поджавшего губы Се Ляня, добавил: — Все эти дни он был так занят делами, что не выходил из своего кабинета, и я польщен, что по счастливому стечению обстоятельств в день нашего прибытия он заглянул в оранжерею и мне удалось засвидетельствовать ему свое почтение. Се Лянь никогда не был глупым человеком. В иных вещах он мог казаться наивным или легковерным, но его живой ум быстро нашел несоответствие в случайных словах Хуа Чэна, и прямые брови чуть нахмурились. Тесть действительно был погребен под кучей дел города — от внутренних до внешних, и за все дни пребывания Хуа Чэна в граде Бессмертного Веселья лишь раз показался при свете дня. Он не выходил в столовую и сады, утром приходя в рабочий кабинет из своих покоев и вечером возвращаясь — так как мог он столь удачно зайти в оранжерею именно в день прибытия Се Ляня? Еще в тот день по тяжелому дыханию немолодого демона Хуа Чэн догадался, что тот, должно быть, услышал о возвращении сына от стражи и тут же поспешил на встречу к нему в единственное возможное место, бросив все дела. И если Хуа Чэн смог понять это, Се Лянь, конечно, тоже догадался после небольшой подсказки. Его Высочество рассказывал, что с отцом до самой его смерти у него были сложные отношения. В их судьбе было слишком много недомолвок и лишней гордости, но своему супругу Се Лянь признавался, что скучает по родителям и очень жалеет о том, что не смог понять их. Хуа Чэну было совсем несложно подтолкнуть Его Высочество к правильным выводам маленькими хитростями. Сам он до встречи несколько дней назад помнил отца Се Ляня лишь очень смутно: внушительной тенью за ширмой больничной палаты, что грозно ругалась на ослепительного Его Высочество и с подачи которой тот намеревался сломать себе руку. Тогда Хуа Чэн думал, что если его заметит этот ужасный Император, то переломает оставшиеся конечности, потому сидел тихо — сейчас же в тесте юноша видел лишь излишне гордого, но не лишенного искренней родительской любви мужчину. Прощаясь с Се Лянем сегодня, он расстроенно поджимал скрытые густой черной бородой губы и будто обижался, когда вместо объятья принц одарил его довольно скупыми церемониальными прощаниями. Однако сейчас в янтарных глазах Се Ляня мелькнула тень понимания и даже вины. Поняв, как желал отец встречи с ним, Его Высочество почувствовал себя неловко от собственной холодности. По возвращению домой он решил быть более милым с родителем. — Да… — рассеяно пробормотал Се Лянь через какое-то время. Заметив, что Хуа Чэн с легкой улыбкой следит за изменениями выражения его лица, Его Высочество чуть смутился и, подобравшись, продолжил: — Так вот, расследование о случившемся вчера. Сейчас активнее всего за мной охотятся Владетели около десятка демонических городов, но так быстро получить информацию о нашем возвращении в город могли лишь трое: господин града Белого Нефрита, господин града Закатного Солнца и господин града Скрытой Луны. — Но Владетель Белого Нефрита не стал бы совершать подобного, — внезапно подал голос с тупого носа джонки Фэн Синь. Се Лянь кивнул: — Это так. Господин Владетель — родной брат моего отца и мой дядюшка, к тому же он хочет только запереть меня, но не ранить. — Мобэй-лан, напавший на нас ранее?.. — Да, он пришел от дяди, — вздохнул Его Высочество. — В прошлом дядя равнодушно относился к трону Демонического Царства, но после объявления о болезни Императрицы внезапно стал одним из самых вероятных будущих Императоров. Он не желает мне зла, но хочет честной борьбы и опасается, что меня смогут использовать его враги. «Звучит не слишком убедительно», — подумал Хуа Чэн, решив непременно запомнить этого неожиданного нового родственника. С задней части лодки под навес зашел Му Цин, окончивший наполнять магией формации джонки: ей оставалось лишь править. Юноша выглядел уставшим, на его бледной коже выступили прозрачные бисеринки пота, от которых волосы липли ко лбу черными молниями. Однако жесты Му Цина выглядели живыми и резкими: — «Это, вероятно, град Закатного Солнца. Этот, по фамилии Вэнь, никогда не чурался средствами, и подослать к тебе отравителя — то, что он с удовольствием сделает», — показал он, и Се Лянь перевел сказанное Хуа Чэну. Тот задумался, пока Се Лянь покачал головой: — Я тоже так подумал, но отец говорит, что виноват, скорее всего, Владетель града Скрытой Луны. Сбежавшего вчера демона удалось догнать, но он убил себя, чтобы не раскрыть заказчика. На подворье, где он пытался спрятаться, нашли следы травы-солнечника — это естественное противоядие от полулунной соли. Скорее всего, Владетель хотел отравить меня, чтобы потом предложить избавление. У меня больше сил, чем у того демона, и яд не подействовал бы так быстро, зато я бы очень страдал. — Гэгэ не должен так говорить, — не удержался Хуа Чэн. Се Лянь лишь улыбнулся. — Не очень-то умно пытаться отравить кого-то в граде медицины, — фыркнул с кормы Фэн Синь, и Му Цин неожиданно кивнул его словам, добавив: — «Идиот-Владетель никогда и не отличался особым умом». Се Лянь озвучил слова друга и продолжил: — Из существующих претендентов у него меньше всего шансов занять престол, потому он хочет получить меня в свою ставку. Хуа Чэн вздохнул: — Несправедливо, что гэгэ страдает из-за таких ублюдков. — Все в порядке, — рассмеялся Его Высочество. Сидящий рядом с ним Му Цин прищурился и, повернувшись к Се Ляню, быстро сказал: — «Видишь, он снова подлизывается к тебе». — Я так не думаю, — протянул Се Лянь, бросая на Хуа Чэна, изображающего непонимание, быстрый взгляд. — Это просто слова… — «Давно ли для тебя такие вольности и прочие комплименты стали обычными словами?» — Что ты такое говоришь, — нахмурился Се Лянь, но румянец смущения и невольно дернувшиеся уголки губ выдавали его радость. Хуа Чэн беззаботным тоном спросил: — Что он говорит, гэгэ? — Рассуждает о делах Царства Демонов, — неубедительно соврал Се Лянь. Му Цин меж тем раздраженно жестикулировал: — «Говорю тебе, присмотрись к этому подозрительному ублюдку.» — Его семья путешествует всюду по Царству Демонов, поэтому А-Цин беспокоится, — с серьезным выражением, которое появлялось всегда, когда он лгал, продолжал выдумывать Се Лянь. — «Все совершенствующиеся — лицемеры, а эта лисья морда еще и, определенно, имеет на тебя какие-то странные планы!» — А-Цин говорит, что в Царстве Демонов нынче неспокойно и даже кочевникам нужно опасаться многих вещей. — «Просто взгляни на него: мерзкая ухмылочка так и не сходит с лица! А как он смотрит, когда ты отворачиваешься!» — Поэтому А-Цин надеется, что с его родственниками все будет хорошо, — закончил Се Лянь и закашлялся, опустив голову, чтобы скрыть порозовевшие щеки. Му Цин взмахнул рукавами: — «Тебе это, что, еще и льстит?!» — Ну, хватит уже об этом, — сказал Се Лянь, но в его голосе было больше просьбы, чем приказа. Му Цин закатил глаза и, сложив руки на груди, отвернулся, раздраженно рассматривая пролетающие мимо черные облака. Фэн Синь, что не видел разворачивающейся под навесом сцены, простодушно сказал, облокотившись на рулевой рычаг: — А-Цин, а ты разве поддерживаешь связь с другими из клана? Ты же не путешествуешь с ними. — Его матушка поддерживает, — спешно ответил Се Лянь. — Когда она еще жила в клане, А-Цин каждый месяц писал ей из резиденции, а сейчас она отправляет птиц родственникам. — С тех пор, как Му Цина похитили, да? — ухмыльнулся Фэн Синь и повернул лицо к ветру, будто вслушиваясь в него. Му Цин на эту фразу беззлобно хмыкнул, а на лице Се Ляня показалась беспомощность: — Давайте не будем об этом. — Есть какая-то история, гэгэ? — улыбнулся Хуа Чэн. Для лучшего понимания происходящего он хотел знать, как эти трое все же встретились; да и слушать Его Высочество ему нравилось. — Совсем не интересная, — попытался отказаться Се Лянь, но Фэн Синь коротко хохотнул: — История о том, как Его Высочество украл демона. Се Лянь тяжело вздохнул, чуть обиженно взглянув на друга, но затем перевел взгляд на Хуа Чэна и растерянно улыбнулся: — Нет на самом деле никакой истории. Просто тогда только-только начались проблемы с моими силами: я не мог их контролировать. Клан Молчаливых Кочевников прибыл в город, чтобы пополнить запасы, и на улице я встретил Му Цина. Я был рад новому знакомству и совсем потерял остатки контроля: все мои слова стали приказами, — Се Лянь покачал головой, хотя на его губах все еще робко тлела самоуничижительная улыбка. — Мне казалось, мы весело играем, но А-Цин просто не мог сопротивляться любому моему слову. Только вечером матушка заметила неладное, но к тому времени клан уже отбыл от стен града Бессмертного Веселья… Несколько Стражей Фэн почти месяц искали кочевников, пути которых всегда непредсказуемы и странны. Матушка Му Цина уже отчаялась. — Больше всех все равно переживал Твое Высочество, — хохотнул Фэн Синь. — Даже «похищенный» Му Цин вел себя спокойнее. — Все же я никогда раньше никого не крал, — бессильно улыбнулся Се Лянь, но в его чертах застыла вина. Хуа Чэн мягко сказал: — Вполне очевидно, что гэгэ переживал. — А-Цину было куда труднее вдруг оказаться под властью моих чар и в чужом городе, — ответил Се Лянь, но Хуа Чэн расслабленно возразил ему: — Дети поразительно приспособляющиеся существа — я уверен, что через пару дней он уже бегал всюду, как по собственному дому. Се Лянь хотел ответить, но закрыл открывшийся было рот. Примерно так и произошло. Посмотрев на Хуа Чэна, Его Высочество улыбнулся: — А Сань Лан хорошо понимает в детях. У тебя есть младшие братья и сестры? — Не было, когда я сбегал из дома, — ухмыльнулся юноша. — Я сужу лишь по себе. — Ох, я… — Ничего, гэгэ. Спроси, если тебе интересно, — Хуа Чэн не смог удержаться от улыбки: — Обещаю, я не буду кусаться. Му Цин раздраженно фыркнул. Се Лянь задумчиво опустил взгляд, рассматривая полы своих одежд. Его глаза на мгновение подернулись туманной дымкой, когда он задумчиво потер точку меж бровей. Наконец подняв взгляд, Его Высочество спросил: — Почему Сань Лан сбежал из дома? — Хотел стать сильнее. Сбегая, я не знал, куда пойду, но судьба привела меня в школу совершенствования. — Семья Сань Лана… — Моя мать рано умерла, а с остальными были не самые близкие отношения, — сказал Хуа Чэн. Удивительно, но рассказывать это во второй раз было намного легче первого. Видимо, сработали те бесчисленные заверения и признания в любви Его Высочества: теперь Хуа Чэн не чувствовал себя глупо, отвечая ему, как бывало когда-то. Больше Се Лянь спрашивать не стал, посчитав, видимо, что Хуа Чэну неприятно вспоминать о подобном. Однако боль, что когда-то пожирала сочащуюся гнилью плоть души Хуа Чэна, давно прошла: для него с тех пор минуло больше восьмисот лет. Когда-то он ненавидел своих отца и старших братьев, потом вспоминал о них с глухим безразличием, а сейчас ему становилось даже немного интересно. Он уже не помнил их лиц и голосов, но в этом мире они остались живы. Забавно было бы взглянуть. В пустой болтовне, бесцельном листании книг и чутком сне, в который время от времени проваливался Хуа Чэн, прошел остаток дня и ночь за ним, и к следующему полудню на равнине Царства Демонов показался град Небесной Горы. Хуа Чэн не спросил, откуда пошло название города, но испещренный каналами и украшенный высокими пагодами, словно черными бусинами, город стоял в центре продолговатого озера, вода в котором от алых переливов неба казалась густой кровью. Когда джонка с тихим плеском опустилась на гладь озера, Хуа Чэн отметил, что его толща настолько прозрачна, что даже в сумраке дня Царства Демонов внимательный взгляд может рассмотреть покрытое белыми костями дно и шныряющие стайки рыб. В озерной глади невероятно четко отражались белые стены города и укрытые пурпурной черепицей крыши дозорных башен. Казалось, перед путешественниками не один, а сразу несколько демонических городов. — Разве демонический город не должен быть, — Хуа Чэн на мгновение запнулся, подбирая слова, — темнее? Му Цин на эти слова со вздохом закатил глаза и, поднявшись, заменил Фэн Синя у рулевого рычага. Устало потянувшись, Фэн Синь зашел под навес и опустился на деревянную скамью, говоря: — В Царстве Демонов и так слишком темно; если выкрасить в черный еще и дома, самый зоркий дух заблудится. Град Небесной Горы действительно сверкал, словно дворец небожителя. Желтые бумажные фонари тянулись от самой пристани вверх по городской улице, забираясь по ее плавным изгибам, словно шелковая повилика по дереву вишни. Джонка неспешно приближалась к городу, вливаясь в поток больших и малых судов, что тоже тянулись к пристани, будто ночные бабочки к свету свечи. Фэн Синь достал из темных одежд лист бумаги и, свернув его в журавля, запустил в сторону города. Эта фигурка получилась гораздо красивее той, что он сделал когда-то для Хуа Чэна. — Нас встретят в городе, — пояснил Се Лянь, заметив, что Хуа Чэн провожает журавлика взглядом. — У гэгэ тут дела? — спросил в ответ Хуа Чэн. До этого тема того, почему они едут в град Небесной Горы, не обсуждалась: Се Лянь решил так, а Хуа Чэн не стал противиться, ведь возвращаться в секту он все одно не хотел. Кроме прочего, раз ему не удалось найти информацию о других мирах в граде Бессмертного Веселья, стоило попытать счастья в резиденции Императрицы Скрытых Цветов. Хуа Чэн не слишком надеялся на свою удачу — но старательно гнал от себя подобные мысли. Его Высочество меж тем чуть рассеяно улыбнулся. — Императрица Скрытых Цветов очень давно близко дружит с моей матушкой, и потому я согласился помочь ей кое с чем. — Это что-то важное? Раздалось раздраженное постукивание, и Се Лянь обернулся к Му Цину, который быстро сложил: — «Не его ума дело!» Хуа Чэн ухмыльнулся. — Это… — Се Лянь вздохнул и поправил черную вуаль. — Это не только мой секрет, но и Императрицы, поэтому я не могу сказать. Если Сань Лан не против, я познакомлю вас, и она решит, рассказать ли тебе. — Конечно. Прости, гэгэ, я не хотел ставить тебя в неудобное положение. — Ничего, все в порядке, в порядке. Му Цин вновь закатил глаза. Ближе к пристани образовалась очередь из ожидающих досмотра и допуска в город лодок, потому разговоры пришлось прекратить. Разные суда стояли друг к другу так близко, что демоны на них могли спокойно переговариваться. На компанию маленькой джонки поглядывали, причем Хуа Чэн заметил, что большая часть внимания была отдана Му Цину. По левому борту прогулочное судно с высокой палубой было заполнено демонами в богатых одеждах, и некоторые из них, стоя на корме, бесстыдно шептались, даже не стараясь скрыться: — Накидка красная, должно быть… — И символ на ней, видишь? — Я видел, как он показывал что-то руками — точно тебе говорю!.. — И не боится появляться здесь? — Точно, если стража града Императрицы уважает себя, то таких должны гнать взашей! Хуа Чэн, присмотревшись, действительно заметил на накидке Му Цина узор из облаков, вышитый по подолу красной нитью: на алой ткани накидки его почти не было заметно. Сам демон явно слышал шепотки с прогулочного судна, но не обращал на них внимания, продолжая молча править. Обсуждения меж тем становились все жарче, демоны начали прикидывать, не доложить ли страже заранее. Се Лянь некоторое время слушал голоса, что становились все злее, а затем резко поднялся, подходя к рулевому рыгачу: оттуда лучше всего были видны сплетники. Даже одетый в черное и с вуалью, скрывающей лицо, Его Высочество не лишался возвышенной ауры, окружающей изящную фигуру. При его приближении демоны на судне замолкли: кто-то с восхищением, кто-то с опаской. Приблизившись, Се Лянь положил руку на плечо Му Цина, и в голосе его послышалась улыбка: — Господа, вы ведете себя невежливо, — сказал он своим мягким голосом. Демоны на мгновение замерли, а затем их ряды пробрал смех. Они прикрывали клыкастые пасти расписанными веерами и мерзко хихикали, пока самый смелый ответил: — А ты, что же, поборник праведности? Расскажи свои бредни людям! — Сам якшается с кочевником, а еще говорит что-то, — фыркнула из толпы демоница в богатом платье. Другие горячо ее поддержали. Послышались выкрики: — Точно-точно! Это приличный город, туда таких не пускают! — Плыли бы вы восвояси, пока стража не прогнала палками! Среди многочисленных судов Хуа Чэн видел бедняцкие лодки с демонами, что имели звериные морды и повадки — прямо сброд из Призрачного города. Однако существа на прогулочном судне явно принадлежали к знати этого общества и вели себя, как подобает знати: высокомерно и злобно. Пусть одеты были демоны в шелка и парчу, от Хуа Чэна не укрылись звериные оскалы их лиц. — Если говорить грязные слова, язык может сгнить от корня, — беззаботно заметил Се Лянь легким тоном. Демон, что говорил с ним ранее, нахмурился: — Знаешь ли ты, с кем говоришь, мальчик? В этом городе я… — Откуда мне знать, — пожал Его Высочество плечами, перебив собеседника. — Я простой путешественник и впервые в этом городе. Мы с друзьями хотели увидеть жемчужину Царства Демонов под властью жесткой руки Императрицы Скрытых Цветов, но видим пока лишь свору скалящихся собак. — Да и собаки брешут приятнее, чем эти ублюдки! — добавил Фэн Синь, что слушал происходящее с хмурым выражением лица. — Молодые люди совсем не имеют уважения к старшим! — возмутился демон, губы которого сами собой поднялись в зверином оскале, обнажая золотой клык с правой стороны. — Лишь спустись на берег, поганец, и я покажу тебе разницу между нами! — Чего же ждать? Давайте сразимся прямо здесь, — легко ответил Се Лянь. — Однако драться у стен града Небесной Горы запрещено законом города. Как насчет пока побороться на руках? Демон раздраженно фыркнул и принялся закатывать рукава: — Смотри, как бы я не переломал тебе руки, малец! — Чтобы сразиться с Вами, хватит и моего слуги, — вежливым тоном отозвался Се Лянь, однако острая нотка высокомерия скользнула в его словах. Его Высочество отступил на шаг и позвал: — Фэн Синь. Демон с готовностью поднялся и в один прыжок преодолел расстояние между лодками, оказавшись на борту соседнего судна. По мановению руки на палубе оказался стол, у которого устроились сражающиеся, а демоны, что еще недавно бесстыдно сквернословили, азартно обступили их, делая ставки и подбадривая участников. Что удивительно, нашлись и те, кто желал победы Фэн Синю. Демоны уперли локти в неструганую поверхность стола и сжали ладони друг друга. По знаку вызвавшегося быть наблюдателем демона мышцы вздулись на руках соперников и они начали борьбу. Благородный демон с прогулочного судна скалился и рычал, но уже через мгновение его рука оказалась прижата к деревянной столешнице. Фэн Синь выпрямился и вернулся на джонку, его дыхание даже не сбилось. Раздались радостные и возмущенные крики, но побежденный демон еще мгновение стоял, смотря на свою ладонь: он не верил, что его победили так просто. Выражение ярости исказило глуповатое лицо мужчины, и он хотел сказать что-то, но мерзкий лай его голоса заглушили пролетевшие над гладью озера слова Его Высочества: — Что ж, мы победили. Разве вы не должны нам теперь одно желание? Демон хотел возмутиться, но неожиданно замер с глупым выражением, а затем, поджав губы, кивнул. Се Лянь взмахнул черным рукавом, указывая на город, до которого оставалось несколько сотен чжан спокойной прозрачной воды, от которой тянуло ледяным холодом. — Плывите до города, — сказал Его Высочество спокойным тоном. Некоторые господа на судне возмутились приказному тону Се Ляня, однако демон, что столкнулся со словами Его Высочества, тут же подошел к борту и, не снимая дорогих одежд, прыгнул в воду. Под удивленные окрики своих друзей и знакомых, он вынырнул и с пустым выражением принялся грести к белым крепостным стенам, поднимая кучу брызг. — Ох, он умеет плавать… — пробормотал Се Лянь, и от искреннего расстройства, что сквозило в его голосе, стоящие ближе всего демоны невольно поежились. Однако тут же Его Высочество поднял голову и громко спросил: — Кто-то еще хочет высказаться? — демоны молчали: ничего страшного не произошло, но отчего-то каждый из них почувствовал, как нечто невероятно опасное приблизилось к самому их сердцу. Се Лянь кивнул, и за завесой качнувшейся вуали вновь показалась нежная улыбка: — Надеюсь, вы все крепко задумаетесь теперь, о том, что следует вперед думать, прежде чем открывать свой поганый рот. Демоны на прогулочном судне теперь старательно отводили глаза от маленькой джонки: никто не хотел признать, что испугался, но никто более и не хотел нарываться. С других лодок за небольшой группой тоже следили любопытные глаза, но демоны не позволяли себе болтать лишнего. Прежде чем Се Лянь успел вернуться под навес, со стороны внезапно раздался мягкий голос: — Молодой господин, не нужно создавать мне проблем у самых ворот града Небесной Горы. Молодые люди обернулись, заметив, что неизвестно когда к ним подплыла продолговатая лодка со знаками града Императрицы на корме, в которой стоял демон благородного вида в белом и несколько тихих слуг. На губах демона играла снисходительная улыбка, однако о выражении лица трудно было судить из-за белой повязки, закрывающей глаза.