Несколько кошек и несколько лян

      Его Высочество улыбнулся: — Господин Сяо, я рад наконец вновь увидеться с вами. Лодка незнакомца подплыла ближе, и он изящно поклонился, сложив руки у груди. Стало заметно, что при внешней простоте его одежд их подол и рукава расшиты серебряными цветами, придающими демону вид легкий и исполненный благородства. Он вполне мог быть праведным совершенствующимся знаменитой школы, но темная ци властного статуса ощутимо клубилась вокруг грациозной фигуры. Однако даже так мужчина не вызывал чувства опасности. — Молодой господин слишком добр, — улыбнулся демон и в пригласительном жесте указал на свою лодку. — Этот слуга прибыл за вами. Оставьте судно моим помощникам, а я доставлю вас на берег. — Очень предусмотрительно с Вашей стороны, — поднимаясь, заметил Фэн Синь. Демон в белом покачал головой: — Это был приказ моей госпожи. Молодые люди перешли со своей джонки на лодку демона под завистливые взгляды остальных в очереди. Многие узнали в мужчине посланника Императрицы, которому, конечно, не было нужды стоять в очереди, но никто не посмел открыто возмутиться. Пусть Хуа Чэн слышал раздраженный шепот вокруг, теперь на их маленькую группу смотрели с большим уважением. Лодка демона тронулась, плавно выплывая из очереди и направляясь к пустующему причалу в стороне от главных ворот. Она двигалась довольно резво, но у демона в белом все равно нашлось время обменяться с каждым из гостей своей госпожи вежливыми фразами. Первым он обратился к Фэн Синю. — Уже много лет мне не удавалось встретиться с начальником стражи града Бессмертного Веселья. Как поживает ваш батюшка? — Отец по-прежнему всего себя отдает служению Господину Владетелю, — чуть скованно, но четко, будто тренировался заранее, проговорил Фэн Синь. — Он часто вспоминает о господине Сяо и надеется при случае обменяться опытом с вами. Демон улыбнулся этой пустой вежливости: — Мне стоит однажды обязательно найти время, чтобы посетить старого наставника, — господин Сяо кивнул и обернулся к Му Цину. — Уровень сил молодого господина сильно поднялся с нашей последней встречи. Лицо Му Цина чуть дернулось, будто скрывая неприязненную гримасу, и он ответил: — «Вам не нужно беспокоиться, с контролем моих сил проблем не будет». Однако Се Лянь озвучил это, несколько изменив: — А-Цин говорит, что не заслуживает похвалы господина Сяо. Демон кивнул и повернул незрячее лицо к Хуа Чэну. На мгновение он замялся, будто не зная, с чего начать, и Его Высочество поспешил представить: — Господин Сяо, это Хуа Чэн, ученик школы праведного пути. Он временно составляет компанию мне в путешествиях, — посмотрев на Хуа Чэна, Се Лянь ободряюще улыбнулся: — Сань Лан, это верный последователь и правая рука Императрицы Скрытых Цветов, мастер Сяо Синчэнь. — Этот адепт рад знакомству, — отозвался Хуа Чэн. Пусть усталость и раны все еще отдавались шумом в его голове, юноша скрыл собственные чувства за беззаботной ухмылкой. — Ранее я не слышал о мастере Сяо, но другие демоны, кажется, Вас уважают. — Лишь боятся, — улыбнулся демон. Сложно было понять, шутит он или угрожает. Прежде чем мужчина успел сказать что-то еще, лодка причалила к каменной пристани, мягко ткнувшись в нее тупым носом. Белым стенам и вышколенной страже из внушительных демонов с ослиными мордами было не скрыть темной сути города. Идя по улице, всюду Хуа Чэн слышал крики и рев, видел, как торгуют лавки годной лишь для демонов утварью и человечиной, чувствовал всем своим существом концентрацию темной ци. Как и в любой столице, на мощенных камнем широких улицах можно было встретить горожан и приезжих разного толка, и от мельтешения их диковинных рож Хуа Чэну хотелось прикрыть глаза. Град Богатой Переправы был суетливым портом, град Бессмертного Веселья — обителью ученых и лекарей, ну а град Небесной Горы собрал в себе все слои демонического общества. По одной улице тут ступали отдаленно напоминающие людей темные сущности, выли духи, и высокомерно следили за толпой облаченные в парчу и шелк благородные господа. В подобном многоцветье существ никто не обратил особого внимания на небольшую группу, которую сопровождал Сяо Синчэнь, и молодые люди быстро прибыли к резиденции Императрицы, что располагалась в центре города, опоясанная несколькими высокими белыми стенами. Стража в серебряных доспехах отворила главные ворота, лишь взглянув на Сяо Синчэня, и перед Хуа Чэном открылся вид внутреннего двора резиденции. — Моя госпожа сейчас в саду и хочет сразу принять вас, — почтительно сообщил Сяо Синчэнь, изгибая тонкую линию губ в мягкой улыбке. Се Лянь ответил ему вежливым кивком. Даже в укрытых темной черепицей переходах поместья был слышен шум улиц. Демоны не умели, да и не хотели вести себя тихо, поэтому их голоса тревожили отрешенную тишину резиденции. Однако стоило компании за очередным поворотом вступить в сад — и иные звуки будто отрезала невидимая стена. Лишь шорох шагов остался кружить в прохладном воздухе — и мягкий шум прекрасного сада. За лунными воротами, что венчали его, начиналась цветущая сливовая роща. Пусть сезон давно прошел, изящные деревья склоняли отягощенные бурным цветом ветви, и каждая из дорожек, что молниями ветвились вокруг, была плотно усыпана нежно-розовыми лепестками. Вид становился по-настоящему удивительным от темного неба, что скалилось пышными тучами, нависнув над диковинным садом. Контраст света и тени создавал ощущение нереальности происходящего, будто усыпанные цветами сливы — лишь дивный сон. — Сань Лану нравится? — вполголоса, словно боясь спугнуть очарование момента, спросил Се Лянь. Он поднял вуаль, и теперь Хуа Чэн мог в подробностях рассмотреть прекрасное лицо, что на фоне слив казалось фарфоровым. — Это удивительное место, — честно кивнул Хуа Чэн. Будто желая насытиться видом, он взволнованно рассматривал сад, отвлеченно думая, что смог бы вполне достойно изобразить его. — Императрица сама следит за ним и очень любит это место, — поведал Се Лянь, с теплотой рассматривая радостно тянущие цветущие ветви к молодым людям сливы. — Когда я был младше, матушка брала меня с собой, навещая Императрицу, и я любил бывать здесь. — Разве Ваше Высочество не развлекался тем, что бил низкие ветви тупым мечом? — так же тихо спросил Фэн Синь, хитро улыбаясь. — Это было, когда я был совсем мал, — отозвался Се Лянь. В его голосе проскочило смущение, и Сяо Синчэнь, идущий впереди, едва слышно усмехнулся. Вскоре меж усыпанных цветами деревьев показалась беседка, в которой замер силуэт женщины. Даже издали можно было отметить ее осанку и величесвенную ауру, что невольно заставляла выпрямить спину. Сяо Синчэнь остановился и обернулся к Се Ляню. — Госпожа ждет вас. Му Цин и Фэн Синь остались с Сяо Синчэнем, который решил показать им отведенные комнаты, а Се Лянь и Хуа Чэн неспешно приблизились к беседке. Женщина, что сидела внутри, ни одной своей чертой не напоминала демона, а, скорее, была похожа на возвышеную небожительницу. Она была облечена в сияющие чистым лунным светом белые одежды и, стоило молодым людям приблизиться, подняла на них внимательные глаза дымчатого цвета. Демоница была немолода, и на ее красивое лицо наложила печать усталости тяжелая болезнь, но кончики бровей и уголки ярко-алых губ таили в себе намек на улыбку, и голос звучал твердо: — Лянь-эр, наконец ты здесь. Се Лянь церемониально поклонился Императрице, и Хуа Чэн последовал его примеру. Пусть в поведении Его Высочества присутствовала некая отстраненность, медовая мягкость янтарных глаз выдавала радость от встречи. — Этот недостойный уже очень давно не навещал Ваше Величество. Прошу меня простить. — Что ты такое говоришь, Лянь-эр, — ответила женщина, в притворном удивлении приложив руку к моложавому лицу. — Мы часто обмениваемся письмами с тобой, да и твоя помощь в моих делах неоценима. Оставь церемонии и садись скорее. Се Лянь улыбнулся, но прежде, чем устроиться на предложенном месте, указал на Хуа Чэна: — Тетушка, этот молодой господин — адепт ортодоксальной школы Царства Людей, его имя Хуа Чэн. Сейчас мы путешествуем вместе, он мой друг. — Я рада, что Лянь-эр смог завести новое знакомство, — улыбнулась демоница. Когда молодые люди сели, она воодушевленно придвинулась к Се Ляню и указала на ветку цветущей сливы, что держала в руках. — Погляди, Лянь-эр, что придумала твоя тетя. Вслед за легким мановением нефритовых пальцев Императрицы Хуа Чэн почувствовал движение ци, и цветы на ветке сливы принялись уменьшаться на глазах. Лепестки прижались друг другу, образуя нежные бутоны, а затем они уменьшились и скрылись под темной корой — в руках демоницы осталась лишь голая ветвь. — Это потрясающе! — округлил глаза Се Лянь в искреннем восхищении. Даже Хуа Чэн, что был далек от совершенствования, не мог не отметить мастерства Императрицы: довольно легко было передать цветам ци, чтобы они распустились, но невероятного контроля и внимания требовала обратная техника. Лишь такое простое действие показывало, насколько сильна с гордостью улыбающаяся демоница. Будто красуясь, женщина посмотрела на Хуа Чэна и спросила: — Молодой господин Хуа, как Вам? — Мастерство Вашего Величества бесподобно, — честно ответил юноша. Однако демоница не удовлетворилась этим и азартно вскинула бровь: — Может ли хоть один праведный совершенствующийся вашей школы сотворить нечто подобное? Хуа Чэн задумался. Он не знал сил многих старейшин, но из того, что помнил, мог с точностью сказать: — Мой учитель, вероятно, сможет, если немного потренируется. Императрица досадливо поджала губы. Пусть в каждом ее жесте сквозило величие, также была доля и беззаботной наивности, живой и трепетной. Взглянув на ветку, женщина со вздохом выбросила ее себе за спину и протянула: — До своей смерти мне хочется придумать что-то невероятное, чтобы запомниться будущим поколениям, но, кажется, все уже выдумали до меня. — Тетушке не нужно печалиться, — утешил демоницу Се Лянь. — Мирные годы вашего правления уже запомнили сердца верных подданных. — Ох, Лянь-эр, как всегда, прекрасный ребенок, — улыбнулась Императрица. Однако от этих слов взгляд Се Ляня стал серьезным, и он опустил глаза. — Простите, тетушка, я вновь не нашел ничего… — Не стоит печалиться, не стоит, — мягко ответила женщина. Тонкими пальцами она приподняла подбородок Се Ляня, заставив его посмотреть на себя. — Тетушка уже говорила тебе, что не нужно сильно переживать об исполнении ее маленького каприза. — Но Вы!.. — возразил было Се Лянь, но затем бросил взгляд на Хуа Чэна и, вспомнив о том, что он все еще не посвящен в тайну, торопливо спросил: — Тетушка, я не решился раскрывать Сань Лану Ваш секрет, и сейчас… — Полно, можешь говорить свободно, — махнула рукой Императрица. Она беззаботно откинулась на спинку своего кресла, и буяо со сливовыми цветами в ее волосах качнулось, издавая тихий звон. — Раз ты назвал молодого господина Хуа своим другом, то и я могу доверять ему. Да и мне осталось недолго, чтобы продолжать трепетно хранить свои грязные тайны. Верно, молодой господин Хуа? — Этот адепт польщен доверием Вашего Величества, — улыбнулся уголками губ Хуа Чэн. — Позвольте мне угадать, Ваша тайна связана с борьбой за престол Демонического Царства? — Какой умный мальчик! — вскинув тонкие брови улыбнулась Императрица. — Хотя, конечно, чего еще следовало ожидать от друзей Лянь-эра. Все верно, это связано с моим наследником. — Но разве Вы… Императрица улыбнулась, и в чертах ее лица промелькнула тоска: — У меня есть сын, — печаль окрасила усталостью выражение демоницы, и в один миг стало заметно, что она уже пережила годы своего цветения. В иное время ее глаза казались мягкими волнами дыма сладких благовоний, но сейчас вдруг сделались мокрыми дождевыми тучами, что бессильно лили невидимые слезы по ушедшему. — Если господину Хуа любопытно, я могу рассказать эту старую историю, — женщина хохотнула. — Помучаю немного молодежь ворчанием старой перечницы. — Тетушка наговаривает на себя, — покачал головой Се Лянь, однако Императрица не ответила ему, начав рассказ: — Много лет назад, еще когда моя Наставница правила Царством Демонов, я, молодая и наивная, словно вы сейчас, отправилась в Царство Людей — искать себе неприятности. Все казалось таким любопытным и новым тогда: я бездумно помогала кому-то, с кем-то сражалась, пугала праведных заклинателей и стращала мелких демонов. Вино лилось реками; и праведные, и демонические совершенствующиеся желали завязать со мной знакомство, — самодовольно говорила женщина, однако затем в ее чертах появилась нежность: — А затем я встретила его. Он был бродячим заклинателем и, как и я, путешествовал по миру в поисках опыта. Он был таким праведным и наивным — дразнить его было невероятным удовольствием. Я подбивала этого заклинателя нарушать правила и хохотала до слез с растерянного выражения его лица, поэтому, когда пришло время возвращаться домой, конечно же, забрала с собой. Пусть ему не всегда приходились по душе нравы демонического общества, но он мирился с ними, и когда я понесла ребенка, был искренне рад. — Тетушка не рассказывала, что похитила праведного совершенствующегося, — улыбнулся Се Лянь, внимательно слушая. Императрица взмахнула руками: — Разве кто его неволил? Он сам последовал за мной, сраженный красотой и характером! — Ваше Величество, должно быть, была невероятной, — заметил Хуа Чэн. Демоница фыркнула: — Я и сейчас лучшая из лучших! А тогда мои силы и влияние оказались на самом своем пике: я стала Императрицей, объединила под своей властью сорок четыре демонических города и разрешила не меньше сотни конфликтов. Однако, — улыбка женщины стала горькой, — за всеми этими свершениями мне было не до мужа и новорожденного сына. Сяо Ин был сморщенным и крикливым: либо спал, либо плакал, а возиться с детьми я никогда не любила. За ним приглядывал мой супруг, и он же просил больше времени уделять им, а не Царству. Но как я могла так поступить? — Вы говорили, что вашему наследнику должно быть около шестнадцати, значит, он родился во времена Лотосовых Восстаний? — на мгновение задумавшись, спросил Се Лянь. Императрица улыбнулась: — Это так. Царство нужно было держать крепкой рукой, я металась от битвы к битве, а врагов у меня было больше, чем звезд на небе, — говорила женщина, однако в ее тоне слышалось довольство. Алые губы Императрицы сложились в мечтательную улыбку, будто то были лучшие времена ее жизни. Затем она опустила глаза: — На мое поместье нападали больше сотни раз. Пусть мой супруг был сильным совершенствующимся, ему в конечном счете надоело жить в опасности и надоело убеждать меня остановиться. Я хотела власти, а он — семейного тепла. Вскоре мы поссорились и он исчез вместе с нашим сыном. На сад опустилось молчание, прерываемое лишь шумом шелестящих на легком ветру деревьев. Се Лянь нерешительно начал: — Тетушка… — Я ни о чем не жалею, — подняв голову, улыбнулась Императрица. — Я могла бы остановить его, если бы хотела, но им двоим действительно слишком опасно было оставаться подле меня. Мы славно провели время с моим супругом, я рада, что дала жизнь ребенку — но не стала бы менять свой выбор тогда, даже зная, чем это окончится. Хуа Чэн невольно почувствовал уважение. Пусть он не мог принять ценностей Императрицы, в его душе вызывала восхищение ее преданность своим идеалам. Эта нежная на вид женщина выбрала власть иным радостям жизни и упивалась ею, не тратя время на лишние сожаления. — Лишь к концу жизни я, кажется, стала сентиментальной, — отведя взгляд серых глаз к цветам сказала Императрица. — Раньше я не пыталась найти мужа и сына, боясь создать проблемы для них, а сейчас их следы оказались размыты временем. Перед смертью мне все же хотелось бы взглянуть на своего ребенка, но это, кажется, несбыточная мечта — награда за мою гордость. — Пока я путешествовал по Царству Людей, по просьбе тетушки проверил несколько мест, где могли бы остановиться ее муж и наследник, — тихо пояснил Се Лянь. Хуа Чэн вскинул бровь, едва сдерживая восхищенную улыбку: как он и предполагал, даже в отчаянной ситуации охоты за его диковинными силами, Се Лянь не стал смиряться или отчаиваться, а иными методами искал решение. Ведь, если наследник Императрицы найдется, отпадет необходимость и в борьбе за престол. Его Высочество тоскливо опустил плечи: — Однако следов обнаружить не удалось… — Неужели ваш муж прячется так хорошо? — удивился Хуа Чэн. — Вы ведь знали его клан? Или друзей? — Он был бродячим заклинателем, выучившимся в путешествиях, и я действительно встречалась с несколькими его знакомыми… — Императрица задумчиво подняла взгляд, а затем мотнула головой. — Но я не помню их имен. Все, что я помнила, уже рассказала Лянь-эру. — Господин должен быть хорош, — нахмурился юноша. — Как его фамилия? — О, — Императрица бросила на Хуа Чэна странный взгляд, в котором золотыми всполохами сквозила игривость, и без доли смущения ответила: — Я не знаю. — Не знаете? — Нет, — для убедительности женщина покачала головой, и украшения в ее волосах вновь зазвенели. — Я всегда называла его Чанцзэ-лан. Он, кажется, представлялся при нашей первой встрече… — Императрица задумчиво коснулась кончиком пальца с перламутровой жемчужиной ногтя своих красных губ. — Но я не помню. Хуа Чэн едва сдержал смешок. Ранее ему показалось, что Царство Демонов этого мира мало чем отличается от Царства Людей, но, кажется, значительные различия в морали все же присутствовали. Даже демоницы Призрачного города относились к своим детям и мужьям внимательнее, чем эта госпожа! Пусть ситуация казалась Хуа Чэну довольно забавной, но недоумение вызывал вопрос, по каким признакам теперь этого заклинателя вообще можно найти. — Хорошо, — сказал он. — А как зовут вашего сына? — О, я звала его Сяо Ин. Не знаю, дал ли мой супруг ему другое имя. Хуа Чэн перевел взгляд на Се Ляня, лицо которого сохраняло скорбное выражение смирения. Теперь становилось ясно, почему с его способностями он не смог отыскать потерянного наследника. Вряд ли кто-то вообще смог бы справиться с этой задачей! — Кажется, молодой господин Хуа смущен, — меж тем рассмеялась Императрица, явно потешаясь над выражением неверия на лице Хуа Чэна. — Скажи, господин адепт праведной школы, что ты об этом думаешь? Скажи честно. — Вы вольны сами поступать так, как Вам вздумается, — на мгновение задумавшись, ответил Хуа Чэн. — Однако как правительница, вы поступили крайне опрометчиво, родив от человека, фамилии которого не знаете. Императрица лишь рассмеялась бархатистым смехом, будто ее не отчитывали, а восхваляли. В улыбке ее глаза сужались полумесяцами и даже болезненные тени под ними будто становились меньше. Утерев белым платком выступившие от смеха в уголках глаз счастливые слезы, демоница изящно сложила руки на коленях и беззаботно улыбнулась. — Видимо, так и есть. Но что теперь печалиться? Конечно, вся эта борьба утомляет, но я уже решила, как поступить с наследником. — В самом деле? — спросил Се Лянь, удивленно подняв голову. Императрица довольно кивнула. — Через несколько месяцев я соберу претендентов тут, в граде Небесной Горы, и объявлю преемника. Пусть мое царство стабильно сейчас, лучше будет поступить так, чем позволить лордам Владетелям перегрызть друг другу глотки. Объявления о приеме отправятся в сорок четыре города со дня на день. — И кого же вы выберете? — с придыханием спросил Се Лянь. На первый взгляд могло показаться, что ему не должно быть дела до будущего наследника, но если бы новым Императором стал кто-то, кто охотится на него сейчас, Его Высочеству пришлось бы провести всю жизнь в бегах. — Хитрый Лянь-Лянь хочет узнать все самым первым, — улыбнулась Императрица и щелкнула Се Ляня по носу. Его Высочество нахмурил брови и недовольно поджал губы. Демоница меж тем продолжала беззаботно рассуждать: — Одно могу сказать — это будет не Владетель града Лазурной Пучины, больно он страшен. Не хочу, чтобы на моем троне сидел кто-то подобный. И не твой дядюшка, Лянь-эр: мне он не нравится. — Тетушка, это ведь не шутки, — не сумел сдержать беспокойства Се Лянь, но Хуа Чэн успокоил его: — Гэгэ, Ее Величество лишь дразнит тебя, она еще не выбрала. — Почему молодой господин так уверен? — улыбнулась Императрица. Ее улыбка складывала алые губы в нежную линию, но в мягких чертах Хуа Чэну виделся оскал. Улыбнувшись в ответ, он сказал: — Иначе вы бы не пытались выведать мнение гэгэ. Запрокинув голову, демоница бесстыдно рассмеялась под осуждающий взгляд бессильно качающего головой Се Ляня. Пусть в ее манерах все еще было императорское достоинство, большую часть времени женщина вела себя прямо и открыто, словно ничто в этом мире ее не беспокоило. Хуа Чэн и Се Лянь разговаривали с ней до самого вечера, пока пришедший Сяо Синчэнь не напомнил мягко своей госпоже, что ей нужно уделить время и иным делам. У лунных ворот цветущего сливового сада, морозный аромат которого, казалось, пропитал одежды, Императрица неожиданно подцепила нефритовыми пальцами подбородок Хуа Чэна и вгляделась дымными глазами в его лицо. То было лишь легкое прикосновение, но юноша замер, ощущая невообразимую мощь, что окутывала тело демоницы. — Молодой господин такой знающий и острый на язык, — поцокала Императрица, поворачивая лицо Хуа Чэна то в одну, то в другую сторону. — С каких пор в праведных сектах растят таких? Хуа Чэн ухмыльнулся: — Ваше Величество не была в Царстве Людей шестнадцать лет — откуда Вам знать, какие совершенствующиеся там сейчас? — И то верно, — улыбнулась демоница, однако пальцы ее вопреки словам, сжались сильнее. — И все же… — Тетушка, — прервал Императрицу Се Лянь. Нежное выражение его лица не могло кого-либо тут обмануть. — Нам уже пора: Сань Лан наверняка устал с пути. Вздохнув, женщина опустила руку и делано-недовольным голосом сказала: — Что за дерзкий юноша, совсем никакого уважения к старшим. С таким милым лицом, Лянь-эр, тебе нужно быть податливее. Почему ты не можешь быть похожим на сына твоего непутевого дядюшки? Се Лянь не посчитал нужным отвечать. Попрощавшись с Императрицей, он увел Хуа Чэна в сторону выделенных им покоев. Едва демоница скрылась за резными колоннами перехода, Его Высочество остановился и виновато взглянул на Хуа Чэна. Его мягкие пальцы коснулись лица юноши. — Сань Лан, все в порядке? Я почувствовал ци тетушки: она, должно быть, таким образом проверяла тебя. — Все хорошо, — улыбнулся Хуа Чэн, млея от теплого ощущения на своей коже. Он бы хотел продлить его более, но силой сдержал свои аппетиты. Се Лянь покачал головой. — Сань Лан и так ранен, не стоит усугублять твои травмы. — Это мелочи, все уже зажило, — беспечно отозвался Хуа Чэн. — Лучше скажи, гэгэ… — Да? — Как долго мы останемся здесь? — Я думал о нескольких днях? — Его Высочество задумчиво нахмурил брови. — Сань Лан хочет вернуться в Царство Людей? — Вовсе нет, — улыбнулся юноша. — Я бы хотел посетить библиотеку града Небесной Горы. Прямые брови Се Ляня удивленно вскинулись. — Ты и в граде Бессмертного Веселья интересовался книгами, — припомнил он. — Что Сань Лан ищет? Хуа Чэн мягко улыбнулся; конечно же, даже такие мелочи не скрылись от янтарного взора Его Высочества. Тонкие колонны перехода за спиной принца создавали возвышенную ауру, и, если бы не черные одежды, могло бы показаться, что перед Хуа Чэном вновь его возлюбленный супруг из другого мира. В этом видении не было чего-то странного, ведь здешний Се Лянь и тот все еще оставались одним человеком, но от этого незначительного сходства Хуа Чэн почувствовал себя спокойнее. Он расслабленно ответил: — Видишь ли, гэгэ, как у совершенствующегося, у меня есть проблема. — Что-то не так с твоими силами? — удивился Се Лянь. — Но я ничего не чувствую. — С ними все славно, это, скорее… — Хуа Чэн силился подобрать слово, — …временная сложность. Гэгэ должен знать, что каждый совершенствующийся Царства Людей выбирает Путь для себя, которому он будет следовать всю жизнь, — Се Лянь серьезно кивнул. — Я такой Путь найти не могу. — Я мало знаю о совершенствовании людей, — чуть расстроено заметил Его Высочество. — Выбрать Путь сложно? — Сложно найти тот, что идеально раскроет твои возможности. Это как с замужеством: нужно отыскать кого-то, с кем вы идеально друг другу подойдете и станете поддержкой и опорой на всю жизнь. — Всегда можно развестись в случае неудачного брака, — легкомысленно заметил Се Лянь, однако Хуа Чэн покачал головой: — Если уж я решу связать с кем-то свою жизнь, то никогда не стану менять это решение. Так и с Путем. Я читал о разных Путях в книгах учителя, но не смог найти ничего стоящего. Отправляясь с тобой в Царство Демонов, я надеялся отыскать что-то полезное для себя. — Вот как, — чуть нахмурившись, кивнул Се Лянь. Тут же он вскинулся и, схватив Хуа Чэна за запястье, потянул его куда-то. — Тогда мы, конечно, должны проверить библиотеку тетушки, пошли! Хуа Чэн глупо улыбнулся. «Мы».