Несколько кошек и несколько лян

Летняя комната представляла собой просторный зал под скатной крышей, что поддерживали деревянные колонны с каменными резными основаниями. В холодную пору бреши меж колоннами закрывались специальными деревянными ставнями, но сейчас, в разгар лета, со всех сторон просторное помещение обдувал наполненный смесью странных резких запахов воздух Царства Демонов. Как и в прошлый визит Хуа Чэна, темное небо скалилось зелеными клыками молний и тихо рокотало, бесстыдно вмешиваясь в разговор. Стоя перед столом, заваленным подношениями, Ши Цинсюань упер руки в бока и вздохнул со странной смесью усталости и предвкушения: — Все это нужно разобрать сегодняшним днем! — Тут довольно много, — заметил Се Лянь, беря со стола яшмовую подвеску. В его бледных пальцах драгоценные камни горели кровью, и Хуа Чэн поспешил сделать несколько быстрых штрихов. Юноша устроился на широком кресле у одного из окон, тогда как демоны остались в центре зала, среди деревянных коробов и грубой бумаги, в которую были упакованы некоторые дары. Глядя на подобное скопище разнообразных ценностей и безделушек, Хуа Чэн хмыкнул: — Напоминает более не подарки, а откуп. — Что ты такое говоришь, Хуа-сюн! — возмутился Ши Цинсюань. — Все это только дары, которые друзья и партнеры гэ преподнесли ему. Хуа Чэн безразлично опустил взгляд, бросив: — Сам-то ты в это веришь? Ши Цинсюань был наивным и балованным, но не являлся дураком, потому не стал отвечать. Поджав губы, он взмахнул рукавами лазурного ханьфу, что, даже являясь домашней одеждой, не потеряло присущего юноше изящного стиля, и решил не обращать внимания на слова Хуа Чэна. Ши Цинсюань обратился к Его Высочеству: — Гэ сказал, что я могу забрать себе все, что понравится. Хотите, я и вам что-то подарю? Се Лянь мягко улыбнулся: — Не стоит. Со стороны Ши Цинсюаня глупо было настаивать, ведь в своей жизни Его Высочество никогда еще не нуждался в золоте или драгоценных камнях. Вероятно, на его праздники даров было едва ли меньше, и подобная пышность для Се Ляня стала привычна. Облаченный в одежды цвета неверного утреннего тумана, Его Высочество отрешенно рассматривал богатства перед собой. Его прекрасные волосы были забраны в низкий пучок деревянной шпилькой, открывая страждущему взгляду изящную, словно горлышко кувшина, белую шею. Фарфоровая кожа Се Ляня, воспоминание о бархатистом прикосновении к которой еще жило на кончиках пальцев Хуа Чэна, была чуть бледнее обычного, но на щеках уже заметен был след здорового румянца. Его Высочество все еще чувствовал себя слабым сегодня, но быстро восстанавливался. Вначале он не помнил произошедшего в тайном царстве, но очень скоро обрывки слов и образов стали возвращаться в мечущиеся мысли. И что странно — с удивлением Се Лянь обнаружил там воспоминания, что отбрасывал раньше. Мирная долина в Царстве Людей, в которой он несколько месяцев прожил с Наставником, пение тамошних птиц и удушливая жара — но прежде Его Высочество не помнил холода талисмана на собственном лбу и встревоженных голосов во тьме вокруг. Чужие слова смешивались и путались в мыслях, будто страшась Се Ляня, и стоило ему задуматься об этом чуть усерднее — начинала невыносимо гудеть голова. Его Высочество, однако, был заинтересован этим внезапным прошлым, о котором раньше и не подозревал. Кроме прочего Се Лянь догадывался, что не только он к концу тайного царства погрузился в собственные воспоминания. Они были вместе с Сань Ланом и вместе же должны были пройти дальше — значит, и он видел произошедшее. Узнал ли Хуа Чэн больше, чем удалось вспомнить Се Ляню? Некоторое время Его Высочество прилежно помогал Ши Цинсюаню с учетом, внимательно внося ценности в пухлую расчетную книгу, а затем небрежно спросил: — Сань Лан… видел что-то интересное в тайном царстве? Хуа Чэн, бездумно рисующий в стороне, на миг замер, а затем невесело улыбнулся. — Так и есть. Прости, гэгэ, это вышло случайно. — Я тебя не виню, — покачал головой Се Лянь, но тут Ши Цинсюань спросил: — О чем вы, Ваше Высочество? Что видел Хуа-сюн? За долгие годы своих скитаний Се Ляню пришлось взглянуть на разные стороны душ дорогих и уважаемых когда-то людей. Его Высочество не соврал бы, сказав, что научился несколько разбираться в людях: он считал Ши Цинсюаня достойным своего доверия. Поэтому, нисколько не таясь, Се Лянь рассказал: — Перед тем, как тайное царство оказалось разрушено, мы попали в мое воспоминание. Воспоминание… которого я совсем не помню. — Как так? — отложив золотую подвеску, расширил Ши Цинсюань глаза — в окружении драгоценных камней они напоминали два осколка бирюзы. Подумав мгновение, юный демон прозорливо догадался: — Это было воспоминание из вашего детства? — Именно так. — Оттуда я тоже мало что помню, в этом нет ничего странного. — Да, но события, предшествующие случившемуся, и то, что было после, я помню хорошо, — покачал головой Се Лянь. — Тогда я упросил Наставника и родителей позволить взглянуть на Царство Людей. Наставник привез меня в скрытую долину, и там мы пробыли несколько месяцев. Я помню… — Его Высочество нахмурился и потер пальцами точку меж бровей. В невинном движении его внутренние одежды приоткрылись лепестками весеннего цветка, являя взору основание шеи. — Помню, как мы прибыли туда, как было весело и интересно наблюдать за птицами и насекомыми, как Наставник обучал меня. Потом мы вернулись в Царство Демонов… Но того, что мы с Сань Ланом видели в тайном царстве, будто и не существовало. — Что вы видели? — зачарованно спросил Ши Цинсюань. Рассказ продолжил Хуа Чэн: — Его Высочество был поражен чем-то. Не знаю, была ли это болезнь или что-то иное, но Мэй Няньцин сковал его талисманом и был очень встревожен. Говорил, что не знает, что происходит с гэгэ. Я видел, как помощники Мэй Няньцина отправили весточку господину Владетелю. — Я… вроде вернулся тогда вполне мирно?.. — пробормотал Его Высочество, потирая голову. — Вовсе не помню, чтобы был болен чем-то в то время. Поездка в Царство Людей была очень веселой, я хотел отправиться туда еще раз, но пробудились мои силы. — Может, это связано с ними? — задумчиво предположил Ши Цинсюань. — Если ваши силы стали просыпаться уже тогда, они могли напугать уважаемого Наставника, и он поспешил вернуть вас родителям. А они не стали тревожить вас лишними страхами и предпочли сделать вид, что ничего не произошло. — Вполне возможно, только… — Се Лянь убрал руки от лица, выглядя растерянным. — Сейчас, пытаясь вспомнить, я не могу воссоздать детали той поездки. Есть только общие воспоминания, но я даже не уверен, не рассказы ли это отца и матушки. — Вы все же были ребенком. Его Высочество нахмурился. — Это так. Словно подражая мыслям в его голове, линии на листе перед Хуа Чэном были долгими и плавными, но путались и петляли друг через друга. На простом наброске комната выглядела грязной и нечеткой, словно наполненной мельтешащей сворой мух. Даже деревья из сада, что хорошо просматривались с места юноши сквозь распахнутые окна, лишились своей прелести, превратившись в костлявых истлевших цзянши, тянущих к собранным внутри комнаты сокровищам ветвистые пальцы. — Господин Наставник говорил о силах Его Высочества как о чем-то хорошо ему знакомом, — сказал Хуа Чэн, укладывая перед собой пустой лист. — Гэгэ, ты уверен, что они пробудились после поездки? В тоне Се Ляня не было и цуня уверенности: — Да?.. — тут же лицо Его Высочества вновь приобрело суровое выражение. — Не могли же отец, матушка и Наставник врать мне все эти годы. — Если бы они посчитали, что делают это во благо — вполне, — подняв глаза, ответил Хуа Чэн. Се Лянь не выглядел растерянным или подавленным этим заявлением, наоборот, янтарные его глаза наполнились неистовым желанием разобраться все же в случившемся, отчего даже щеки Его Высочества налились решительным румянцем. Хуа Чэн не без доли сожаления остудил этот пыл: — Однако рано делать выводы. Пусть то воспоминание было как настоящее, оно могло быть и подстроено тайным царством. Или кем-то, имеющим на него влияние — гэгэ все же не стоит забывать, что на него еще ведется охота. Ши Цинсюань пораженно выдохнул: — Хуа-сюн такой рассудительный! Иногда ты вовсе не кажешься мне нашим ровесником. Хуа Чэн ухмыльнулся: — Разум от возраста не зависит. Цинсюань покивал: — Как и сила от дурного характера. Хуа Чэн прищурился на юного демона, но не стал отвечать на ребяческую подколку. Через время к юноше приблизился Его Высочество, задумчиво крутящий в руках расписную шкатулку. Погруженный в свои мысли, он и сам не заметил, как забрал ее от других подарков, и теперь бездумно крутил в руках, пальцами скользя по резьбе на крышке. Сев рядом, Се Лянь взглянул на рисунок Хуа Чэна. Глаза Его Высочества расширились: — Сань Лан, как красиво! Пусть и в своей комнате Се Лянь нашел несколько изображений предметов интерьера и невиданных пейзажей, было заметно, что нарисованы они еще слабой рукой. Теперь же к Хуа Чэну возвращались силы и линии его набросков стали наполняться особой резкостью, грацией и игривостью, от которой Его Высочество, как ни пытался, не мог оторвать глаз. — Спасибо, гэгэ, — улыбнулся Хуа Чэн. На листе перед ним было несколько зарисовок разных предметов и украшений, которые он бездумно выводил друг рядом с другом. Похвала Се Ляня теплой патокой укутала сердце юноши, вскипевшая кровь от которого неконтролируемо прилила к щекам. Хуа Чэн поспешил отвести взгляд на шкатулку в руках Его Высочества и спросил: — Что это у тебя? Лишь сейчас заметив случайно стащенную вещь, Се Лянь неловко улыбнулся и любопытно открыл крышку. На красном бархате внутри небрежно были свалены бирюзовые бусины, игриво перекатывающиеся от движения с тихим шелестом. Размером они были почти как та, что Хуа Чэн привык вплетать в свои волосы, и юноша небрежно взял одну, прокатывая меж пальцев. — Сань Лану нравится? — тепло спросил Се Лянь. Хуа Чэн улыбнулся: — Да, вот только… — Ваше Высочество, мое предложение еще в силе! — радостно сообщил Ши Цинсюань, заметив, что Се Лянь заинтересовался шкатулкой. — Не думайте, что это «откуп» или нечто подобное, но я обрету счастье в трех перерождениях, если вы будете носить мой подарок. — Цинсюань слишком щедр, — мягко отозвался Его Высочество с поощрительной улыбкой. — Будет вам! Только бирюза вам не слишком пойдет, давайте выберем золото? С вашими глазами оно будет смотреться превосходно, я вас уверяю! Или подвеска в волосы? Или, может, браслет? Ах, Ваше Высочество, вам все пойдет, как же выбрать что-то одно? Се Лянь тепло смеялся, наблюдая, как друг суетится над кучей драгоценностей. Изящные черты лица Его Высочества расслабились и таили в себе особенную мягкую прелесть, которую редко можно было в них заметить. Однако впервые Хуа Чэн не следил за лицом Се Ляня. Он катал меж пальцев небольшой бирюзовый шарик, и в голове его растерянно звенел серебром вопрос: «Бусина… какой же она была?» Через время в комнату заглянул человек от Ши Уду и сообщил, что первый молодой господин отбудет в город по делам. Рослый слуга выражался туманно, но проявлял невероятное уважение к тепло улыбающемуся ему Ши Цинсюаню и ушел, лишь несколько раз искренне раскланявшись ему. Когда удаляющиеся шаги стихли, юный демон вернулся к своей работе, а Се Лянь, наоборот, опустил руки. Янтарные глаза, ставшие серьезными, встретились со взглядом Хуа Чэна, и юноши поняли, что подумали об одном и том же. — Цинсюань, у нас есть время кое-что проверить, — мягко сказал Его Высочество, отвлекая друга от работы. Ши Цинсюань поднял взгляд и заинтересованно спросил: — Что? — Твоего брата, — откладывая рисунки, ответил Хуа Чэн. Подойдя к двери, он осмотрел пустынный сад и продолжил, понизив голос: — Где его комнаты? — Хуа-сюн! — возмущенно воскликнул Ши Цинсюань. — Ты!.. Находясь под его крышей, ты хочешь обыскать его покои? — А ты разве не хочешь найти Хэ Сюаня? — Хуа Чэн приподнял бровь, и под его пронзительным взглядом юный демон немного стушевался. Странные эмоции отражались на его лице — от нежелания до робкой надежды. — М-мы ведь не уверены, что его забрал мой брат. — У нас есть шанс подтвердить его невиновность, — заметил Его Высочество. — Нечестно подозревать человека без причин! — нахмурившись, продолжал упорствовать Ши Цинсюань. — За несколько дней гэ вообще не спрашивал о Хэ-сюне, но выделил людей, чтобы они искали его. Он отнесся к этому делу… Воодушевленную речь юного демона прервал безжалостный смешок. Хуа Чэн ухмылялся, смотря на Ши Цинсюаня, словно на неразумного ребенка, что сам не понимает своих слов. Тонкие губы юноши изогнулись, словно тетива лука, на которую положили стрелу, и жалящими же стрелами обратились его слова: — Ты в самом деле думаешь, что люди, «данные твоим братом», будут тщательно искать Хэ Сюаня? Кому они, по-твоему, служат, ему или тебе? Боюсь, Ши Уду даже не надо стараться, чтобы спрятать от тебя кого-то. — Гэ!.. — от возмущения брови Ши Цинсюаня поднялись. — Гэ никогда не стал бы так делать! — Пока ты оправдываешь его, Хэ Сюань может страдать где-то в недрах поместья, — безжалостно сказал Хуа Чэн. От его слов юный демон побледнел, а Се Лянь чуть прищурился, будто видел его игру насквозь. — Он может надеяться на твою помощь, а может считать, что ты заодно с братом, и проклинать тебя в душе прямо в этот момент. Представь: внезапно очнуться в руках страшного демона в незнакомом месте, когда тебе не дают шанса оправдаться, а лишь бесконечно причиняют страдания за дела, о которых ты ничего не знаешь… Воображение Ши Цинсюаня было достаточно буйным, чтобы тут же представить эту печальную картину. От беспокойства тонкие пальцы демона сжали крепкую столешницу, оставив на ней заметные следы, но лицо, напротив, приобрело потерянное выражение, будто он не знал, что ему делать теперь. Ши Цинсюань искренне считал, что его брат не стал бы заниматься подобным, но в то же время его нетрудно было представить на месте скрытого во тьме злодея, что истязает невинного адепта праведного пути. Если бы Ши Уду решил, что Хэ Сюань относится к Цинсюаню неуважительно или плохо влияет на него… — Раз так веришь в брата — позволь доказать, что он невиновен, — закончил Хуа Чэн, с удовольствием наблюдая, как беспомощность появляется на лице Ши Цинсюаня. В этом мире Ши Уду отгородил его от тревог и забот, дал все, что мог, и даже больше, но собственными руками уничтожил в брате упрямство и решительность. Хуа Чэн с тоской думал, что здешний Ши Цинсюань вряд ли решился бы сбежать из дворца брата и спрятаться от него у другого Небожителя — но на небольшой бунт он вполне был способен. Наконец юный демон собрался, и тень решимости отразилась на его лице. — Хорошо, — сурово согласился он. — Мы проверим, но, Хуа-сюн, если ты не прав — признаешь свою вину перед братом и извинишься! — Мы извинимся оба, — сказал Се Лянь и под негодующим взглядом Ши Цинсюаня пояснил: — Я тоже считаю, что молодой господин Хэ, вероятнее всего, где-то тут. — Ваше Высочество! — возмутился Ши Цинсюань, но выражение лица Се Ляня не изменилось. — Решай сам, Цинсюань, но первый молодой господин, узнав о том, что твой спутник бесследно пропал, совсем не встревожился. Если бы действительно кто-то достаточно сильный оказался рядом с нашей компанией, разве не стал бы он переживать за твою безопасность? — Э-это так, — вынужденно согласился Ши Цинсюань. — Кроме того, он дал тебе людей, но сам не интересуется этим делом. Даже если Хэ Сюань ушел по своей воле, разве первый молодой господин не должен быть зол на него за то, что он бросил тебя? Ты говорил, что Ши Уду выделил тебе самых быстрых и скрытных людей, но более в его характере было бы выделить самых сильных, ведь он знает о способностях Хэ Сюаня, и приказать поймать его и поколотить. — Кроме того, вчера последний гость уехал — с кем он тогда был занят вечером? — добавил Хуа Чэн. Се Лянь улыбнулся ему, чувствуя, что они мыслят об одном и том же. — Все это, конечно, косвенные улики, — смягчился Его Высочество. — Но если пропажа молодого господина Хэ не дело рук твоего брата, он точно что-то знает о произошедшем. — Хорошо, — нахмурился Ши Цинсюань. Преданность брату боролась в нем с врожденной честностью и первыми робкими чувствами, но последние решительно брали верх. — Пойдемте и проверим. Покои Ши Уду находились в задней части поместья и занимали собой несколько просторных дворов с садами и террасами. На подходе к главной комнате молодым людям никого не встретилось, но стоило им свернуть в сторону сада, как в конце крытой галереи они заметили одинокую фигуру. Юноши спрятались за колонной и принялись наблюдать. Слуг в поместье града Богатой Переправы было достаточно, но все они в основном были на кухнях и в залах, не приходя без крайней нужды в комнаты хозяев. Этот же слуга замер в конце галереи без всякой работы, будто это был его пост, и скучающим взглядом рассматривал сад. Кроме того, на слугу он был похож слабо: если в большей части резиденции прислуживали тонкие и ловкие демоницы, этот демон, хоть и облаченный в форменные одежды, обладал плечами медведя и талией тигра и напоминал более разбойника из горного логова. Его Высочество спросил: — В той комнате находится что-то важное? — Нет, — хмурясь, ответил Ши Цинсюань. — Это просто одна из комнат гэ, ей даже нет особого применения. Иногда он встречает там особо близких друзей, но ничего более. — Тогда зачем же ей охрана? — задумчиво протянул Хуа Чэн. Половина его сил восстановилась, и выученным в секте приемом он с помощью духовной силы осматривал окрестности. В этой комнате, однако, юноше не удалось заметить никаких странных колебаний энергии, будто там вовсе никого не было. Либо же ему не хватало сил обойти возможную защиту. — Сделаем так, — прошептал Ши Цинсюань. — Я подойду и попрошу войти внутрь, если он откажет… Юноша вздохнул и поднялся. Раскрыв веер, чтобы скрыть за ним нервную ухмылку, Ши Цинсюань легким шагом впорхнул в галерею. Хуа Чэн и Се Лянь наблюдали, как слуга в конце коридора тут же подобрался, а после вежливо поклонился юному демону: с дороги, однако, не ушел. Тихий разговор не был слышен затаившимся молодым людям, но они видели, как слуга с нервной улыбкой пытается объяснить что-то своему второму хозяину, а тот, делая глупый вид, отвечает. Наконец Ши Цинсюань улыбнулся и отвернулся от слуги, делая вид, что уходит. Стоило ему спрятать выражение своего лица, как улыбка тут же стекла с него дождевой водой. Случайно встретившись взглядом с выглядывающим из-за колонны Се Лянем, Ши Цинсюань поджал губы. Его Высочество вздохнул и, вдруг поднявшись, выкрикнул: — Замри! И слуга, и Ши Цинсюань соляными столбами замерли на месте — лишь Хуа Чэн, неподвластный силе Се Ляня, неспешно вышел из-за колонны и встал рядом с Его Высочеством. Тот тут же уточнил свой приказ: — Цинсюань, ты можешь двигаться. Прости, мне пришлось. — Ничего, — отозвался юный демон и вновь повернулся к слуге. Тот замер, вытянувшись, словно росток бамбука, и прижав руки к бокам. Молодые люди не знали, были ли у него способы предупредить Ши Уду об их визите, но на всякий случай оставили слугу неподвижным. Не стали они и допрашивать его: даже под действием сил Его Высочества предательство хозяина оставалось предательством, и демоны не хотели создавать случайному слуге сложностей. Хуа Чэну же было все равно. Не говоря ни слова, молодые люди прошли мимо слуги и открыли двери покоев — наполненные сухим жаром ветром на них пахнули печати защитной формации. Один из талисманов Ши Цинсюаня, однако, неожиданно сработал, и какие бы ловушки ни были установлены у входа в комнаты, они не пришли в действие. Компания беспрепятственно вошла внутрь. Внешняя комната не отличалась от остального поместья убранством или изяществом, но была наполнена льющимся из широких окон светом. Он теплым шелком падал на книжные шкафы, принадлежности для каллиграфии, свежие цветы в высоких вазах и удивленно поднявшего глаза от книги Хэ Сюаня.