Несколько кошек и несколько лян

Се Лянь проснулся рано. Янтарные глаза медленно открылись, сначала заволоченные сонной дымкой, но затем ясно блеснувшие: Его Высочество лениво перевернулся со спины на живот и, уперевшись лапами в мягкие простыни, с удовольствием потянулся. Следующим движением Се Лянь мотнул головой, прогоняя остатки сна. Солнечный луч из окна над постелью скользнул по его лицу, крася белоснежную шерсть золотым свечением, и Его Высочество, улыбаясь, прищурился. Мягко подпрыгнув, он оказался на узком подоконнике и любопытно выглянул на улицу. Солнце давно встало и вместе с ним жизнь закипела на маленькой площади. Под тутовым деревом, громко смеясь, играли дети, мерно гуляли под окнами благородные господа неизвестных родов и суетились торговцы: продающая лепешки тетушка, с которой Се Лянь и Ши Цинсюань познакомились вчера, от входа на площадь перетащила свой грубый прилавок ближе к гостинице, стремясь спрятаться в широкой тени дерева. На окружающих она смотрела подозрительным взглядом прищуренных глаз, но, стоило кому-то приблизиться к лавке — широко улыбалась. Его Высочество обернулся, обращая взгляд в комнату. Интерьер тут был довольно простой и не отличающийся запоминающимися деталями: лишь свежие цветы в изящной вазе на низком столе радовали глаз. И все же в лучах утреннего солнца особую прелесть приобретала и простая мебель, и ширма с рисунком цветущей сливы, и, конечно же, мирно спящий на кровати человек. Лужи солнечного цвета игриво легли на волосы и талию юноши, а кружащие в них пылинки зачаровывали. В самом деле, глаз было не оторвать, и Се Лянь впервые в жизни пожалел, что навыки его в рисовании довольно посредственны. Спрыгнув с подоконника, Его Высочество опустился на подушку рядом с Хуа Чэном. Се Лянь замечал, что, пусть юноша ложился спать в подобающей позе, за ночь он переворачивался на бок, поджимал колени к животу и прятал лицо в сгибе руки — будто желал от всего спрятаться. Иногда во сне он вдруг вытягивал руку и слепо шарил по кровати рядом с собой, словно пытаясь найти что-то: а не найдя, поджимал тонкие губы и хмурился. Хуа Чэн вовсе не спал, как полагается достойным молодым господам, неподвижно, потому за ночь его нижние одежды сбились, открывая взору белую шею. Короткий рукав обнимающей подушку руки тоже задрался и в получившейся прорехе Се Лянь мог рассмотреть часть груди. Вид этот волновал и веселил юного демона, но он заставил себя выкинуть из головы лишние мысли и, наступив лапами на руку Хуа Чэна, аккуратно толкнул его головой в висок. Носа коснулся мягкий и невероятно приятный запах чужого тела. Этот аромат, в нотках которого смешалась тяжесть чернил и легкость холодного метала, успокаивал и радовал Се Ляня, но он не позволил себе безобразничать дальше. К счастью, Хуа Чэн сразу же зашевелился. Юноша лениво убрал руку от лица, открывая лишь один, правый глаз. Он теперь спал без повязки и Его Высочество каждое утро получал изумительное право видеть, как сонный туман, влажный и тяжелый, словно сизая дымка над осенней рекой, медленно пропадает из чужого взгляда, заменяемый игривым пламенем самой бездны. В алом зрачке можно было рассмотреть черные прожилки, что словно вкрапления в драгоценном камне притягивали взгляд — но не портили его, а придавали особой изящности. В своей жизни Се Лянь видел множество разнообразных богатств и редких материалов, но лишь этот алый блеск манил его, словно мотылька пламя свечи. — Доброе утро, — первым поздоровался Его Высочество, склонив голову на бок. Хуа Чэн пробормотал что-то в ответ, но, поняв что его слов не разобрать, поднял голову и с сонным вздохом повторил: — Доброе. У гэгэ холодные лапы. Гэгэ должен лучше относиться к телу особы императорских кровей. — В самом деле? — легко рассмеялся Се Лянь. — Все в порядке, мне совсем не холодно. Уткнувшись лицом в подушку, Хуа Чэн пробормотал что-то в ответ. Он теперь вытянул ноги и засунул под подушку обе руки, отчего лопатки на прямой спине стали четко выступать сквозь тонкие одежды. Легкое одеяло сползло до самых бедер юноши и, проследив взглядом линию его позвоночника, Се Лянь мог рассмотреть волнующий изгиб чужих ягодиц. — Сегодня ведь вы должны посетить архив Окна Небес? — сказал Его Высочество, стараясь более отвлечь себя от неуместных мыслей, чем разбудить Хуа Чэна. — Хэ-сюн рассказывал, что посещать его вам позволят несколько дней подряд, что со стороны школы Окна Небес, как по мне, довольно щедро, кхек. Конечно, за один лишь день невозможно впитать даже самую малую часть собранных там знаний. Кроме прочего, вас наверняка попросят встретиться со Старейшинами школы, и покажут секту, и, может, даже предложат продемонстрировать свои умения. Моя тетушка, что росла в школе заклинателей, рассказывала как-то, что подобные визиты адептов одной секты к другой дело для обеих сторон очень важное, кха-кха. Требуется соблюсти много правил. Хуа Чэн выдохнул в подушку, а затем напрягся всем телом и резко сел. Луч света тут же солнечным зайчиком скользнул ему на лицо, и юноша недовольно нахмурил брови. С нежным от сна лицом, растрепанными волосами и в сбившихся одеждах он выглядел настолько очаровательно, что Се Лянь запнулся своими дальнейшими словами. Юный демон хотел отвести взгляд и продолжить болтать о чем угодно, лишь бы отвлечься от подобного вида, но неожиданно Хуа Чэн посмотрел на него и ласково улыбнулся. — Доброе утро, — хриплым голосом сказал он. Его Высочество смог лишь глупо кивнуть, совершенно сраженный чужим нежным очарованием. Цзюнь У не оказалось в комнате: вероятно, он отправился в архив школы Окна Небес еще в пятую стражу. Его ученики, однако, подобным образом не спешили, потому неторопливо встали и позавтракали, неспешно наслаждаясь беззаботным утром, пока люди вокруг крутились в своих повседневных делах. Прошедшим вечером юноши гуляли до самого комендантского часа и вернулись в комнаты напрочь вымотанными, однако сегодня их молодые лица вновь лучились силой и энергией. Особенно, конечно, распалялся Ши Цинсюань. Идя между Хуа Чэном и Хэ Сюанем по широкой улице, уходящей в гору, он живо поворачивал голову то к одному, то к другому, спрашивая: — Как скоро вы вернетесь? Вам же не нужно искать в архиве что-то определенное? Это ведь просто ознакомление с ним, верно? Хотя в таком случае награда за ваши труды на турнире какая-то спорная… — Нам позволят приходить несколько дней подряд и читать все что угодно, — отозвался Хэ Сюань. Пусть эта улица была достаточно широка, чтобы по ней свободно проехали рядом несколько колесниц и молодые люди спокойно обходили других прохожих, иногда, когда люди подходили слишком близко, Хэ Сюань делал едва заметный шаг в сторону Ши Цинсюаня и заводил руку за его спину, будто при случае готов был поддержать или защитить его. Юноша коротко пояснил: — Знания — самое важное для любого заклинателя. — Тоскливо, в таком случае, вам верно живется, — рассмеялся Ши Цинсюань в ответ. Широкая дорога кончалась площадью, на которой, за трехскатными красными тории, начиналась территория школы Окна Небес. Пусть это все еще были земли столицы, и императорский дворец возвышался над изысканными зданиями, в городе секту называли едва ли не отдельной землей. Внутри адепты и Старейшины подчинялись более собственным правилам и старшим, чем словам Императора, да и имели на него невероятное влияние. Не будь так, и чиновники не позволили бы заклинателям превратить лишь небольшую резиденцию в главную часть разбросанной по округе школы. У тории, красные столбы которых украшали желтые талисманы, отпугивающие зло, стояло несколько совершенствующихся, что, по-видимому, ждали прибытия Хуа Чэна и Хэ Сюаня. Юноши, однако, остановились неподалеку. — Я подожду вас где-нибудь здесь, — сказал Ши Цинсюань, легко улыбаясь. Се Лянь мог легко пройти внутрь школы, оставаясь духовным зверем, но вот молодого господина без способностей или звания вряд ли бы пропустили. Юноше оставалось лишь прятать свою печаль по этому поводу. — Только не будьте там слишком долго! То есть, вы, конечно, должны посмотреть все, ради чего прибыли, но… — Не нужно ждать тут, возвращайся в гостиницу, — строго ответил ему Хэ Сюань. — Раньше заката возвращаться все равно было бы глупо. — В гостинице все одно делать решительно нечего! — рассмеялся Ши Цинсюань в ответ. Хэ Сюань нахмурился. Конечно, ему не хотелось оставлять друга одного, но и взять его с собой он не мог. С сожалением юноша подумал, что ему нужно было тщательнее подумать об этом ранее и найти на время посещения архива и для Ши Цинсюаня занятие. Пока Хэ Сюань сурово размышлял об этом, Хуа Чэн заметил поодаль знакомые фигуры. Широкая стена, отделяющая территорию школы Окна Небес, имела несколько входов и, кроме изящных тории, было поодаль несколько ворот поменьше. Из одних из них сейчас, разговаривая о чем-то и бесстыдно потягиваясь, выходил знакомый Хуа Чэну адепт в серых одеждах секты. Юноша бросил: — Подождите тут. И легким шагом отправился в ту сторону. Издали он в небрежном жесте вскинул руку и окликнул: — Брат Дуань! Дуань Пэнцзюй удивленно повернул голову, но, стоило ему увидеть Хуа Чэна, как радостная улыбка расцвела, словно репей в густых зарослях сорной травы, на его простом лице. В грубых чертах промелькнула гордость от того, что такой возвышенный молодой герой, как Хуа Чэн, обращается к нему, и Дуань Пэнцзюй ласково и благосклонно улыбнулся. Один из адептов, которого не было вчера в чайной, потянул мужчину за рукав, подобострастно спрашивая: — Брат Дуань, ты знаешь этого человека? Дуань Пэнцзюй лишь отмахнул от него, громко воскликнув: — Брат Хуа! — приблизившись, он сложил у груди руки в неказистом жесте и поклонился. Хуа Чэн небрежно ответил тем же. — Этот адепт знал, что уже сегодня вы с учителем прибудете в архив, но не подозревал, что мы пересечемся здесь так рано. Брат Хуа действительно невероятно усерден. — Глупо было бы упускать данные мне судьбой шансы, — ответил Хуа Чэн. Пусть говорил он вежливо, лукавая улыбка и молчаливое согласие с лестью Дуань Пэнцзюя заставили окружавших мужчину людей смотреть на юношу в белоснежных одеждах с подозрением. Его тонкая фигура невероятно напоминала лисицу, что дружелюбно помахивает белым хвостом — только чтобы в следующий миг вцепиться в глотку. Никто, однако, не решался в чем-то Хуа Чэна упрекнуть. Адепты заметили, как почтительно и открыто относится к нему Дуань Пэнцзюй и, пусть не знали положения дел, планировали проявлять благоразумие, пока кинжал не выпадет из карты. — Брат Хуа прав, конечно прав, — покивал Дуань Пэнцзюй головой. — Но и брат Дуань с самого раннего утра уже спешит на работу, — ленивым взглядом осмотрев толпу перед собой, заметил Хуа Чэн. — Дагэ был прав, рассказывая, как много сил здешние совершенствующиеся отдают своим обязанностям. — Это все мелочи, — рассмеялся Дуань Пэнцзюй в ответ. Слова Хуа Чэна можно было бы посчитать издевкой, поскольку группа адептов Окна Небес, на самом деле, уже опаздывала из-за собственного пренебрежения обязанностями, но Дуань Пэнцзюй посчитал, что Хуа Чэн не может знать об этом, а значит, лишь искренне хочет польстить ему. Улыбка мужчины стала шире. — Оба мы ответственно подходим к своим делам, потому, верно, и сдружились. Хуа Чэн не ответил, лишь улыбка его на миг показалась застывшей. Однако, это ощущение было мимолетным, потому как в следующий миг, вскинув тонкие брови, будто он что-то вспомнил, юноша указал за свою спину. — Брат Дуань кстати напомнил мне о друзьях. Вчера вы интересовались моим братом по школе, и сегодня я прибыл с ним, — Хуа Чэн небрежно указал на следящего за ним подозрительным взглядом Хэ Сюаня. — Его фамилия Хэ и мы вместе обучаемся с ним с детства. Конечно, он тоже смог занять на прошедшем турнире одно из ведущих мест. Дуань Пэнцзюй вежливо издали кивнул Хэ Сюаню и тот, пусть и не понимал, что происходит, ответил тем же. Мужчина кивнул: — Пусть самого меня трудно назвать искусным заклинателем, но многих заклинателей я видел и могу понять, когда передо мной человек необыкновенный. Соученик брата Хуа выглядит праведно и величественно, — взгляд Дуань Пэнцзюя скользнул в сторону и он любопытно спросил: — А кто рядом с ним? — О? — изобразил удивление Хуа Чэн и, обернувшись, взглянул на Ши Цинсюаня, будто забыл на миг о его существовании. Се Лянь на его плече возмущенно махнул хвостом. — Ах, молодой господин Ши не совершенствующийся. — Молодой господин? — заинтересовался Дуань Пэнцзюй и Хуа Чэн беспечно пояснил: — Да, семья молодого господина Ши — известные в Шаньси торговцы, а он лишь путешествует с нами, чтобы посмотреть мир, — в следующий миг Хуа Чэн чуть нахмурился, будто ситуация его беспокоила и, едва уловимо склонившись к Дуань Пэнцзюю, будто хотел поделиться с ним чем-то не для чужих ушей, продолжил: — Молодой господин не слишком привычен к заклинательской жизни, но смело следует за нами. Жаль лишь, что в архив ему не пройти. Я скажу брату Дуаню: на самом деле волнительно оставлять его совсем одного в городе на целый день. — Столица находится под охраной школы Окна Небес, брату Хуа не о чем переживать, — уверил Дуань Пэнцзюй, но Хуа Чэн лишь покачал головой: — Конечно, это так, однако молодой господин Ши рос в любви и богатстве и к простой жизни совсем не приспособлен. Я боюсь, как бы он не попал в беду по собственной наивности, — юноша вздохнул и задумчиво погладил спускающийся на его грудь хвост Его Высочества. — Да и не хорошо, если задуматься, выходит: мы обещали молодому господину Ши во всем его сопровождать, но сейчас оставляем совсем одного. — Брат Хуа поистине честен и праведен, — сказал Дуань Пэнцзюй. Взгляд его скользнул по Хэ Сюаню, что обладал видом отрешенным и возвышенным, и Ши Цинсюаню, который, хоть и лишился своих дорогих одежд, все одно обладал манерами и выправкой второго молодого господина Владетеля демонического города. По одному взгляду было понятно, что с такими людьми лучше завязать дружбу, чем ссору. Подумав так и прикинув уступки, Дуань Пэнцзюй улыбнулся шире: — Брат Хуа, — заискивающе сказал он. — Может, я смогу вам подсобить. Я давно уже обучаюсь здесь и знаю людей на воротах: для меня не будет трудно поручиться за молодого господина Ши, чтобы его пропустили. — В самом деле? — улыбнулся Хуа Чэн. — Брат Дуань слишком добр. — Не стоит, не стоит. Вся эта охрана нужна, чтобы знания школы не попали в руки наших соперников, а раз молодой господин Ши — торговец, то и переживать нечего. Сказав так, Дуань Пэнцзюй действительно отошел к адептам у ворот и, переговорив с ними, махнул Хуа Чэну и его друзьям рукой. Охранники более не смотрели на молодых людей подозрительно и, поняв, что они дружат с Дуань Пэнцзюем, вежливо поприветствовали их. Хуа Чэн отнесся к этой уступке скупо, не имея сил заставить себя рассыпаться в благодарностях, но за него этим занялся Ши Цинсюань. Пусть иные адепты и могли думать ранее, что нарушают правила, увидев искреннего и открытого Цинсюаня, который улыбался так, что стыдливо пряталось за облака утреннее солнце, развеяли свои сомнения. В юноше не было и капли духовной силы, а завести доброе знакомство с богатым и эксцентричным молодым торговцем хотелось многим — поэтому ворота компания преодолела без проблем. Прощаясь, Дуань Пэнцзюй сказал Хуа Чэну: — Брат Хуа прибыл в город для совершенствования, но нельзя посвящать ему все свое время. Приходите как-нибудь к нам — мы устроим знатный пир, чтобы отметить вашу победу в Турнире Сотен Школ. Брат Хуа должен обещать! — Разве я посмею пренебречь этим щедрым приглашением? — ухмыльнулся в ответ Хуа Чэн и Дуань Пэнцзюй, невероятно довольный, все же отправился на рынок. Ши Цинсюань выходнул ему в след: — Какой приятный господин! Однако раз вы знакомы, почему он не остался, чтобы показать нам секту? — Эти недоумки уже опаздывают на работу, — небрежно пожал плечами Хуа Чэн. — Хуа-сюн… — вскинул брови Ши Цинсюань, поражаясь, как можно быть в разговоре таким двуличным. — Хуа-сюн поистине… Послушай, ты же не отзываешься так обо мне за моей спиной? Хуа Чэн улыбнулся, поглаживая Его Высочество. Пусть радостное выражение делало открытым и приятным его лицо, даже в солнечном свете левый глаз казался чернее мрака осенней ночи. — О чем ты? Если я захочу назвать тебя недоумком, то скажу это в лицо. Хэ Сюань вздохнул и покачал головой: лишь Ши Цинсюань был шокирован сейчас двуличностью и изворотливостью Хуа Чэна, а он об этом давно знал. Адепты у ворот подсказали дорогу к архиву и небольшая компания бесстрашно двинулась сквозь чужие владения. На вид секты Окна Небес явно сильно влияла близость императорского дома: стремясь подражать царящей тут тенденции, дома и учебные комнаты были выкрашены в кармин и золото, на резных скатах крыш сидели позолоченные фениксы, а сады, что отгорожены были высокими расписными стенами, пестрили ароматами должных уже отцвести в это время гортензий и роз. В секте не было места, на котором отдохнуть бы смог уставший от буйства красок глаз, и вся она в самом деле более напоминала поместье зажиточного чиновника, чем место обретения силы. Конечно, на возвышенную атмосферу школы Медной Печи это вовсе не было похоже. — Удивительно, — осматриваясь, восхищался Ши Цинсюань. Конечно, новые чувства в его душе будили не богатые виды, к которым он из-за своего положения был привычен, а разница между сектами. Потянув Хэ Сюаня за рукав белоснежных одежд, что в здешнем убранстве выглядели спасительным спокойным пятном, Ши Цинсюань спросил: — А все ли секты так отличаются друг от друга? — Конечно, — кивнул Хэ Сюань, не убирая чужих рук. — От истории секты, ее главы, да даже местности зависят не только методы совершенствования, но и внешний облик. — Помнишь того парнишку, который одолжил мне саблю? — спросил вслушивающийся в разговор Хуа Чэн. Ши Цинсюань лукаво улыбнулся: — Хуа-сюн хотел сказать: «У которого я отобрал саблю»? — Вот его секта вовсе более походит на армейский лагерь, чем на место, где можно постигать законы неба и земли, — не обратив внимания на бесстыдное замечание Цинсюаня, закончил юноша. Хорек на его плече фыркнул и тихо сказал: — Мне более по душе убранство секты Медной Печи. — Конечно: смотря на здешние виды Ваше Высочество, должно быть, думает, что вернулся домой, — рассмеялся Ши Цинсюань. Сам он осматривал окружение с живым интересом, не выражая ни восторга ему, ни презрения. Широкая дорога, мощеная темным камнем, вела молодых людей меж переходов и пагод, а по бокам ее замерли каменные фонари. Усевшиеся на их резных крышах фигурки драконов, казалось, провожают юношей, посмевших подобным бесстыдным образом обсуждать внешний вид секты, презрительными взглядами. Вскоре путь, как и говорили адепты у ворот, привел молодых людей к огромному саду, вековые клены которого не смогли бы обхватить и трое взрослых мужчин. Широкие кроны скрыли ясное солнце, но в прохладе сада все одно было достаточно светло, чтобы рассмотреть изумрудную траву и возвышающуюся в центре пагоду. Ши Цинсюань вновь сказал: — И все же на праведную секту здешние места не походят. — И кто же это решил? — ухмыльнулся Хуа Чэн. — Ты? — Все знают, как должен выглядеть дом заклинателя, — взмахнул Ши Цинсюань руками в ответ. — Горы, белые стены, уютные сады и широкие площади… Ваша секта очень под такое описание подходит! — Вот тебе новый урок жизни без покровительства брата, — не меняясь в лице, ответил Хуа Чэн. Его левый глаз, однако, на миг будто заволокла темная пелена. — Не все, что не выглядит заклинателем, заклинателем не является. Ши Цинсюань хотел было ответить, но, нахмурившись, закрыл рот и погрузился в собственные размышления. В них он слегка дул губы и опускал взгляд, так что Хэ Сюаню приходилось иногда поддерживать его под локоть, чтобы он шел в верную сторону. Вскоре перед молодыми людьми показалась приземистая пагода, в которой располагался архив. На легком ветру колокольчики на ее крыше невесомо покачивались, издавая тихий звон, и, не желая мешать ему, подходящие к зданию адепты будто старались говорить тише. Пусть в иных местах, что прошли юноши, не было много людей, тут адепты в серых форменных одеждах толпились в большом количестве. На небольшой площади у пагоды заклинатели разных возрастов сидели на каменных скамьях, переговаривались друг с другом и читали вынесенные из пагоды свитки — никто не обратил на подошедших людей внимания. Лишь Старейшина за низким столом у входа в здание следил за ними подозрительным взглядом. К нему компания и приблизилась. Не дав сморщенному старику, в котором едва можно было уловить зачатки духовных сил, вставить и слова, Хуа Чэн высокомерно спросил: — Старейшина Цзюнь из секты Медной Печи уже здесь? Старик растерялся от такого напора и властного тона, который не присущ был обычно таким юным и прелестным молодым людям. Кроме прочего, Старейшина привык, что несмотря на недостаток сил, благодаря положению все относятся к нему с великим уважением. Растерявшись, он неловко ответил: — Д-да. Пришел утром… — Мы его ученики, — не дав Старейшине договорить, сказал Хуа Чэн. Следуя его повелительному жесту, Хэ Сюань и Ши Цинсюань быстро проскочили внутрь, пока старик не успел задаться вопросом о внезапном третьем ученике. Хуа Чэн хотел ступить в зал пагоды сразу за друзьями, но Старейшина вдруг, вскинувшись, остановил его: — Со зверьем внутрь нельзя, никак нельзя! Хуа Чэн остановился и, повернув голову, смерил старика ледяным взглядом. В один миг заклинатель ощутил, как нехорошее предчувствие личинками зашевелилось под его кожей от выражения пронзительного черного глаза. Адепты школы Окна Небес, что стояли поближе, услышали голос старика и теперь с интересом наблюдали за Хуа Чэном и белым зверьком, изящно вытянувшемся на его плечах меховым воротником. — Он, — холодным тоном начал Хуа Чэн. — Не «зверье», а духовный зверь, — в следующий миг хищная усмешка искривила губы юноши, предавая его красивому лицу демонического очарования. Наблюдающие люди почувствовали странный трепет от этого выражения, а старик и вовсе затаил дыхание. — Старейшина, не нужно шутить над этим учеником подобным образом. Сказав так, Хуа Чэн развернулся и вошел в пагоду, более не смотря ни на кого. Лишь когда его прямая спина скрылась из виду, Старейшина смог втянуть в хилую грудь воздуха, что показался наполненным могильным холодом. Нынешним утром старого заклинателя до нервной дрожи скрюченных пальцев довел выглядящий совершенно праведным, но обладающий ослиным упрямством совершенствующийся, сейчас отчитал его малолетний ученик — старик в самом деле начинал думать, что ему пора оставлять дела! Внутри Хуа Чэна дожидались друзья. Ши Цинсюань восторженно зашептал: — Хуа-сюн, ты так ловко и добился, чтобы меня пустили в секту, и провел в архив! До чего удобно, должно быть, иметь подобный умелый язык! — похвала юного демона звучала искренне, но все трое его спутников смущенно замолчали. Пусть Хуа Чэн был согласен со словами Ши Цинсюаня и не прочь был даже свои умения продемонстрировать, от мысли о подобном сердце в груди принялось взволновано метаться и юноша не смог вымолвить ни слова. Ши Цинсюань меж тем продолжил: — До этого я звал тебя «симпатичным молодым господином», но вернее будет «находчивый молодой господин»! — Можешь просто отсыпать серебра, — махнул рукой на юного демона Хуа Чэн и Ши Цинсюань в ответ неловко рассмеялся: — Не нужно надо мной подшучивать, Хуа-сюн, ты ведь знаешь, что без серебра брата я сам за душой пока не имею и медной монетки. Впрочем, это лишь пока, — и, широко улыбнувшись, Ши Цинсюань, с которым Дуань Пэнцзюй хотел свести знакомство ради богатств его семьи, в развевающемся ханьфу, что купил ему Хуа Чэн, и с им же купленным веером в тонких пальцах беззаботно пошел дальше. Первый этаж пагоды был лишь проходной комнатой, в которой не следовало долго задерживаться. Пусть на нефритовых стойках здесь тоже были выставлены некоторые книги и бамбуковые дощечки, а мягкие кушетки манили опуститься на них и немного отдохнуть, хранящиеся тут знания были общеизвестны и не стоили потраченного времени. По деревянной лестнице Хуа Чэн с друзьями поднялся на второй этаж, который более уже представлял собой место, куда хотелось стремиться. Многочисленные ряды с открытыми шкафами, что уходили под потолок, занимали весь зал. Вошедшие сразу чувствовали дуновение тяжелой ауры, что бывает лишь в местах, где скоплены знания. Словно на дне затхлой пещеры с принесенными сюда временем бесчисленными сокровищами, в архиве школы Окна Небес можно было отыскать как вещи привычные, так и совершенно удивительные. Выглядело скопление куда хаотичнее, чем коллекция Цзюнь У, пусть и могло соперничать с ними размерами. — И это все — знания о заклинательстве? — спросил Ши Цинсюань, осматривая скопления книг и замечая ведущую на верхний этаж лестницу. Приблизившись, он взял с полки связанные меж собой бамбуковые дощечки и вгляделся в текст на них, что принадлежал еще стилю старой династии. — Конечно нет, — отозвался Хэ Сюань. — Свой архив школа Окна Небес использует для скопления всего: хроник, исторических записей, книги о военной тактике и, конечно, о совершенствовании. Пусть тут есть разделы, все они довольно условны и найти что-то стоящее, на самом деле, довольно сложно. — Так вот почему ваш учитель решил отправиться сюда так рано, — кивнул Ши Цинсюань, откладывая дощечки. — Чтобы разобраться тут в самом деле… И как мы поступим? — Мы? — удивился Хуа Чэн. — Каждый тут сам за себя и какие знания найдешь — те и получишь, — взглянув на Хэ Сюаня, юноша ухмыльнулся ему. — К чему увеличивать силу своих соперников? — Хуа-сюн не должен так говорить! — возмутился Ши Цинсюань, но Хуа Чэн уже, развернувшись, махнул им на прощание рукой. Хэ Сюань закатил глаза и отвернулся, а Ши Цинсюань добавил уходящему Хуа Чэну вслед: — Если каждый сам за себя, то оставь Его Высочество тоже! Не отвечая юному демону, Хуа Чэн взглянул на Се Ляня. Тот ответил ему открытым взглядом янтарных глаз, в которых был и интерес, и озорство. Хуа Чэн спросил: — Гэгэ хочет, чтобы я его оставил? — Ох, боюсь без помощи Сань Лана я никогда не разберусь в здешних томах, — притворно вздохнул Его Высочество в ответ. Хуа Чэн довольно отвернулся, а Се Лянь, следя за его профилем, незаметно для себя лапкой коснулся невидимой нити на своем запястье. «Нет уж, — подумал он. — Это — обещание».