Несколько кошек и несколько лян

По дороге до гостиницы Се Лянь вновь принял вид белого хорька и запрыгнул на плечо Хуа Чэна, обернув вокруг его шеи свой белый хвост. Облачный день сменил пасмурный вечер, и на горизонте стали собираться мокрыми клочьями облака, что сурово ворчали на готовящийся ко сну город. Пусть летний воздух все еще был успокаивающе теплым, Хуа Чэн чувствовал, как замерзли руки, и лишь хвост Се Ляня и ставший привычным его едва заметный вес на плече успокаивал глупо опустившееся сердце. Хуа Чэн злился на себя за эмоциональность и слабость, но никак не мог справиться что с охватившей его грустью, что с залившим щеки от показанного Се Ляню отвратительного вида смущением. Пусть по нежному взгляду Его Высочества было понятно, что он так не считает и готов потратить часы, чтобы переубедить Хуа Чэна, сегодня Се Лянь благородно решил пощадить остатки его чувства собственного достоинства и отвлек иными темами. — В архиве я видел много интересных вещей вчера и мне не терпится туда вернуться, — беспечно сказал Его Высочество. Хуа Чэн был лишь рад поддержать отвлеченную болтовню. Он улыбнулся: — Разве гэгэ не открыты все знания Царства Демонов? В чем же радость учиться у людей? — Не важно, откуда приходят знания, важны лишь сами знания, — поучительно, но игриво заметил Се Лянь. — Как Сань Лан помнит, мой учитель — духовный зверь. Отчего бы мне учиться у него? Но он один из самых мудрых существ нашего поколения, потому отец лично просил его обучать меня и я безмерно рад, что Наставник согласился. — Гэгэ знает, где он сейчас? Его Высочество задумчиво поднял голову к пасмурному небу и протянул: — Наверное, путешествует где-то? Наставник был со мной до тех самых пор, пока не началась борьба за престол, а до этого он бродил всюду по двум царствам, набираясь опыта. Наверное, и сейчас занимается чем-то подобным. — Когда гэгэ снова встретит его, тебе стоит спросить о том, что мы видели в тайном царстве. Се Лянь замер, а затем печально кивнул: — Сань Лан прав. Наставник должен понимать, что там произошло, и рассказать мне все… Как думает Сань Лан, что случилось? — Гэгэ хочет услышать мое мнение? — В воспоминании я находился в своем детском теле и, на самом деле, мало что осознавал, да и помню лишь отрывки. Сань Лан должен знать больше, кроме того — я доверяю твоим суждениям. Хуа Чэн не удержался от того, чтобы ласково погладить Его Высочество по горлу кончиками пальцев, а тот с удовольствием вытянул шею. Юноша задумался лишь на миг, потому как в своих мыслях часто возвращался к размышлениям об этом, и ответил: — В том воспоминании Наставник гэгэ и его помощники говорили о случившемся, словно о болезни или внезапном недуге, но не называли причин. Кроме того, они были ошарашены произошедшим. Чтобы ни случилось с гэгэ, это было внезапно, и после этого ты перестал контролировать свои силы. Кажется, они настолько вышли из-под контроля, что Мэй Няньцину пришлось сковать гэгэ талисманом, прежде чем прибыла помощь. — Почему же ничего из этого я совсем не помню? — растерянно пробормотал Се Лянь, но Хуа Чэн в душе лишь печально вздохнул: «У тебя, гэгэ, есть привычка начисто забывать тяжелые вещи». Вслух же он продолжил: — Возможно, твои силы были слишком могущественны для ребенка и закономерно в какой-то момент ты не смог с ними совладать, а может — что-то поспособствовало этому. Я более склонен ко второму варианту. — Отчего же? Хуа Чэн хмыкнул и ответил, но впервые на его памяти в бесстыдной лести краска смущения коснулась щек: — Конечно, потому, что гэгэ очень талантлив и силен, и со всем без чужого злобного влияния смог бы справиться. Се Лянь смущенно рассмеялся: — Сань Лан перехваливает меня. Откуда ты можешь знать, что я бы все осилил? Хуа Чэн упрямо повторил: — Знаю, потому что гэгэ удивительный. — Льстец, — заключил Его Высочество. — Самый лучший. Несмотря на поздний час, в гостинице еще горел свет, а двери ее были распахнуты. Приблизившись, неожиданно на деревянных ступенях Хуа Чэн и Се Лянь увидели Хэ Сюаня, что небрежно откинулся на простые перила, темными глазами внимательно следя за бегущими в даль познания строчками. Услышав шаги, он поднял взгляд на друзей и брови его едва уловимо дернулись в непонятом Хуа Чэном выражении. — Наконец-то вернулись, — недовольно сказал он, закрывая книгу и поднимаясь. Потянувшись, Хэ Сюань осмотрел Хуа Чэна с ног до головы и добавил: — Сколько можно ходить неизвестно где? — Давно ли ты записался ко мне в служанки, что обо всем выпрашиваешь? — отозвался Хуа Чэн, но все же остановился рядом с другом и вместе с ним взглянул на пустующую площадь. Пусть большая ее часть освещена была теплыми фонарями, но света в окнах запертых лавок не было и это навевало гнетущее чувство. Снова урчал демоном гром и стрекотали летние цикады под тихий шорох ночных мотыльков, что отчаянно бились в стены бумажных светильников. — Завтра нам вновь с раннего утра нужно отправляться в архив, поэтому лучше не гулять допоздна, — поучительно заметил Хэ Сюань. Тут же его лицо однако исказило задумчивое выражение. — Хотя, пусть основная часть архива и обширна, я весь день думаю о том, как славно было бы попасть на второй уровень… — Попробуем завтра, — улыбнулся Хуа Чэн и из рукава достал легким движением жетон с гербом школы Окна Небес. Пусть такие жетоны не были именными, на кромке этого было неаккуратно выцарапан твердой рукой складывающиеся в знакомую фамилию иероглифы «Дуань». Хэ Сюань округлил глаза: — Когда ты успел его достать? — Была бы сложность, — легко отозвался Хуа Чэн, пряча жетон обратно. Пусть на миг на его лицо вернулось привычное игривое выражение, очень скоро черты вновь скрылись за маской отрешенного безразличия и юноша замолчал. Некоторое время Хэ Сюань тоже не говорил ни слова, рассматривая ночной пейзаж, а затем неловко пнул лежащий на дороге камешек и, опустив взгляд, спросил: — Ну, как все прошло? Хуа Чэн усмехнулся: — Твое какое дело? — Ублюдок, можешь хоть раз просто ответить, — возмутился Хэ Сюань, но ярости его не суждено было длиться долго: внезапно из зала гостиницы показался Ши Цинсюань с блюдом каких-то цветастых пирожных. Он воскликнул: — Хуа-сюн, Ваше Высочество, вы наконец вернулись! Я уж боялся, что хозяин захочет закрывать двери и мне придется упрашивать его подождать еще немного! К счастью, вы пришли вовремя: и кроме прочего успели еще застать последние лотосовые печенья! Хозяин сказал, что такие, с медом и с бобовой пастой, готовят лишь на праздник драконьих лодок. Вы должны попробовать. Ши Цинсюань сбежал с порога заведения, не заботясь, насколько беспечным выглядит. Наблюдая за его развевающимися одеждами, Хэ Сюань было вытянул руку, чтобы поймать друга, если тот вдруг запнется о слои шелка, но Цинсюань благополучно спустился и замер перед заклинателями. Посмотрев на пошлое непотребство на принесенной им тарелке, Хуа Чэн хотел было отказаться от щедрого угощения, но, стоило ему открыть рот, и рука Ши Цинсюаня ловко засунула печенье прямо внутрь. Через мгновение подобная участь постигла и Хэ Сюаня. Его Высочеству, однако, Ши Цинсюань протянул печенье вполне вежливо и придержал, помогая откусить, пока заклинатели рядом пытались прожевать сухое тесто. Улыбнувшись, юный демон спросил: — Ну как? Обжаренное в масле слоеное тесто хрустело во рту, а от нежной начинки по языку растекался мягкий вкус пасты и меда, обволакивающий горло нежными объятьями. Раскрывшиеся «лепестки» лотоса были посыпаны цветной сахарной пудрой с небольшими осколками дробленной карамели, которая звонко трещала на зубах, добавляя яркой сладости пряной начинке. Пусть из-за наполнившего рот печенья Хуа Чэн не мог ответить и брови его сурово хмурились самоуправству Ши Цинсюаня, он подумал, что это было очень вкусно. Следующим утром, когда небольшая компания пришла к архиву, у распахнутых дверей пагоды их уже ждал Вэй Усянь. Юноша откинулся на тонкую белую колонну и скользил скучающим взглядом вокруг, то наблюдая за бегущими по небу темными комьями облаков, то провожая заклинательниц, проходящих мимо, фривольными улыбками. Заметив Хуа Чэна он, однако, улыбнулся искренне. Ши Цинсюань первым воскликнул: — Вэй-сюн! Доброе утро. Неужели ты ждешь нас? — Скорее кого-нибудь, с кем можно поболтать, — улыбнулся Вэй Усянь в ответ и приблизился. — Я пришел сюда с отцом, но он отправился на прогулку со Старейшиной Ланем, а его брат, Лань Чжань, не желает со мной водиться. Одному учиться слишком скучно! — Понимаю, понимаю, — закивал головой Ши Цинсюань. — Знания, безусловно, важны, но как можно постигать их в печальном одиночестве? — Именно! — воскликнул Вэй Усянь, лихо отбрасывая с лица мешающуюся прядку темных волос. — Кроме того, вчера я посмотрел в архиве все, что меня интересовало, а путь на второй уровень закрыт, так что мне решительно скучно. — А разве Старейшина Лань не проведет Вэй-сюна, куда он попросит? — спросил Ши Цинсюань и Вэй Усянь скривился: — Он сказал, что знания там пусть и необычные, мне пока без надобности. Будто с моим уровнем сил я могу лишь взглянуть на них, но не применить, потому и ходить туда смысла нет. Хуа Чэн ухмыльнулся и, поманив друзей за собой, бросил: — А что если я скажу, что может быть способ попасть туда и без позволения старших? Стерегущий вход в архив старик сегодня был особенно небрежен и отвлечен, а с группой Хуа Чэна будто вовсе не желал встречаться глазами, потому юноши, не заботясь о лишнем внимании, сошли с порога пагоды и по узкой тропинке светлого камня принялись обходить ее. Молодые люди делали вид, что лишь беспечно болтают и осматривают красоты чужой секты, но на самом деле вход на второй уровень архива располагался как раз в направлении их неспешной прогулки. Пусть ласковое солнце не показывало сегодня свой уставший лик из-за дождевых облаков, сад школы Окна Небес не лишился чарующей прелести. Местность здесь была ровная, потому умельцы секты смогли занять садом огромную площадь, высадить тут стройные кипарисы и ивы, и запрудить несколько наполненных зеленоватой водой озер. Изящные беседки с белыми и красными колоннами резко контрастировали с пышной зеленью и мрамором ветвящихся тропинок, а гуляющие то тут, то там адепты становились тусклыми жемчужинами чужого убранства, привносящими в возвышенный вид живости. Из-за буйно разросшихся деревьев и кустов в саду было множество укромных уголков и тайных дорог — по ним Хуа Чэн смог без лишних глаз провести друзей к задней части пагоды. За цветущим жасмином нашелся спуск, что вел к запертой двери, за которой прятался второй уровень архива. — Вот мы и на месте, — заметил Хуа Чэн, довольно подбрасывая жетон. В следующий миг он неожиданно бросил его Хэ Сюаню и небрежно сказал: — Попробуй открыть. — А чего сам не попробуешь? — возмутился Хэ Сюань в ответ. Конечно, глупо было бы предполагать, что второй уровень оставили без охраны, а, раз заклинателей вокруг не видно, вероятно, на вход наложили несколько защитных массивов. Молодые люди чувствовали движение ци здесь, но были слишком слабы, чтобы понять или развеять примененные заклятья. Хуа Чэн покачал головой: — Я забочусь о нас всех. Если защитные массивы настроены таким образом, что пленят попытавшегося открыть дверь, то попадешься лишь ты, а мы сбежим. Ты сам не близок с Дуань Пэнцзюем, потому соврешь, что его жетон просто нашел на дороге, а удержаться от посещения архива не смог только из-за своего Пути. Самое страшное, что тебе тогда сделают — накажут сдерживать страсти. — А если массив настроен иным образом, — прищурился Хэ Сюань. — Что он, например, меня серьезно ранит? — Это вряд ли, — с мудрым видом изрек Хуа Чэн. — Наверняка ведь и собственные адепты Окна Небес пытаются прошмыгнуть туда: не станут же Старейшины их калечить? — Хуа-сюн, твои размышления верны, но основаны лишь на допущениях. Мы не можем позволить кому-нибудь пострадать! — Тогда, может, нужен кто-то с хорошей регенерацией? — улыбнулся Хуа Чэн и Ши Цинсюань испуганно заступил Хэ Сюаню за спину. Восстановление демонов действительно было в несколько раз быстрее, чем людей, но получать раны все еще никому не хотелось. Ши Цинсюань возмутился: — Чего это ты на меня смотришь? — А давайте я попробую! — вмешался в спор Вэй Усянь. — Я довольно крепкий, а если поймают — Старейшина Лань сможет мне помочь, да и отец сильно гневаться не станет! — А разве не твой отец почти на весь Турнир Сотни Школ запер тебя в комнатах ордена? — влез Ши Цинсюань и Вэй Усянь поморщился: — Там ситуация была совсем иная… Его Высочество обеспокоено перебирал лапками на плече Хуа Чэна, внимательно следя за Вэй Усянем и, в случае необходимости, готовясь прийти ему на помощь. Пусть он не был против сумасбродной затеи молодого человека, но стремился при случае защитить его. Вэй Усянь меж тем взял у Хэ Сюаня жетон и медленно приблизился к двери. Темное дерево казалось крепким и плотным, но на уровне глаз в двери присутствовало бумажное окно, украшенное тонкими рейками. Их рисунок складывался в распахнутый веер, таинственно темнеющий. Юноши затаили дыхание и под шелест укрывающих это место крон деревьев и танец ивовых прутов, что будто просяще тянули к заклинателям тонкие руки, Вэй Усянь потянулся к кольцу в виде головы феникса на двери. На вид металл был старым и уже покрылся темным налетом, но в некоторых местах сотней рук он был вытерт до игривого блеска. Кончиками пальцев Вэй Усянь уже чувствовал его холод — но тут из-за спин молодых людей раздался голос: — Кто здесь? Вэй Усянь от удивления подпрыгнул и отдернул от двери руку, неловко ударив ее о колонну рядом. Юноша зашипел и обернулся, а за ним опасливо посмотрели за свои спины и остальные. Там, у начала небольшой лестницы, что вела в нишу, где располагалась дверь, стояли с невероятно похожих и в то же время совершенно разных белоснежных одеждах Старейшина Лань и Цзюнь У. Хуа Чэн стоял ближе других к двери, потому, под прикрытием спин друзей, Се Лянь с его плеча в один миг ловко юркнул ему за пазуху, а вот Ши Цинсюань оказался прямо перед заклинателями. Юноша, однако, не растерялся и, широко улыбнувшись, провозгласил: — Старейшина Лань, Старейшина Цзюнь! Как неожиданно встретить вас тут! — Мы тоже приятно удивлены встречей, — мягко улыбнулся Старейшина Лань. Он познакомился с Ши Цинсюанем несколько дней назад и уже видел его в компании Хуа Чэна и Хэ Сюаня, потому не удивился приветливому лицу, но вот Цзюнь У едва заметно изогнул бровь. Видя, однако, как напряглись его ученики, он не стал ничего говорить, лишь тяжело вздохнул в душе. Старейшина Лань меж тем продолжил: — Однако, что вы тут делаете? — Мы хотели взглянуть на легендарный второй уровень архива, — улыбнувшись, ответил Хуа Чэн. За спиной он жестами показал Вэй Усяню спрятать жетон: этого они бы точно не смогли сейчас объяснить. — Все вокруг него выглядит таинственно и загадочно, а вы подошли так тихо, что мы испугались. Старейшина Лань мягко улыбнулся, кажется, вполне принимая такое объяснение. Взгляд его светлых глаз скользнул к Вэй Усяню и он с ноткой укора сказал: — Молодой господин Вэй, я ведь уже сказал вам, что пока знания оттуда вам без надобности. Иногда излишний интерес идет лишь во вред и это — тот самый случай. — Старейшина, я не хочу принижать вашей бесценной помощи и не стремлюсь казаться сильнее, чем есть на самом деле, но отчего Лань Чжаню вы разрешили побывать там, а мне — нет? Люди рядом со мной, — Вэй Усянь указал на Хуа Чэна и Хэ Сюаня. — Тоже победители турнира, а Хуа-сюн даже одолел меня, потому, вероятно, равен Лань Чжаню по силе: разве честно, что ему не позволено взглянуть на архив? — Молодой господин Вэй, это решаю не я, — с долей беспомощности ответил Старейшина Лань. В поисках помощи усмирения младших, он обратил взгляд к Цзюнь У, но тот лишь безразлично вздохнул: — Молодежь слишком большое значение придает пыльным книгам, считая, что там есть ответы на все их вопросы. Вероятно, если молодые господа попадут туда — сильно разочаруются. Хуа Чэн про себя усмехнулся: «Каков лжец!». Неизвестно, как истолковал ситуацию Цзюнь У, но одно он понял верно — его ученики хотели попасть во второй уровень архива, а Старейшина Лань мог это обеспечить. Слова Цзюнь У подчеркивали, что в архиве нет никакой важности и посещение его — лишь минутная блажь, но на самом деле он более всех был заинтересован в проникновении в заветную сокровищницу. Пусть самого его никто бы туда не пустил, Хуа Чэн и Хэ Сюань были достаточно смышлеными, что бы по блеску глаз догадаться о мыслях своего учителя и принести ему то, что требуется. Заклинатель небрежно вздохнул: — В самом деле, молодые люди сейчас слишком активные. — Старейшина Лань, глава ведь позволил вам поступать в стенах секты по своему усмотрению, — сказал Вэй Усянь. — Мы взглянем лишь одним глазком! Некоторое время Старейшина Лань задумчиво хмурился, а затем вдохнул и принялся спускаться по лестнице. Вопреки ожиданиям он не достал из складок одежд другой жетон, а лишь приложил к двери узкую ладонь и узоры на ней загорелись матовым светом. Массив был настроен таким образом, что реагировал лишь на отпечаток ауры владеющего позволением входить заклинателя. Украденный Хуа Чэном жетон в таком случае был бесполезен и действительно мог причинить больше проблем, однако юноша уже придумал ему иное применение. Заветная дверь открылась, и Старейшина Лань сурово предупредил: — Это лишь сегодня. Молодой господин Вэй, ваш отец отлучился на беседу с главой школы и, пока он там, вы не должны делать ничего, что его расстроит. — Конечно! — радостно воскликнул Вэй Усянь и первым вошел внутрь. Старейшина Лань последовал за ним, оставив дверь открытой, и Хуа Чэн с Хэ Сюанем хотели двинуться следом, когда Цзюнь У холодно сказал: — Стоять. Юноши невольно замерли на месте. Неспешно приблизившись к ним, Цзюнь У вздохнул. — А этот учитель думал, отчего все вокруг хвалят трех моих учеников. Думал, что в своих путешествиях Сяо Пэй успел прославиться в столице, а оказывается, у этого учителя появился новый подопечный. — Мы не говорили никому, что я ваш ученик! — ответил Ши Цинсюань. — Я просто… хожу вместе с Хэ-сюном и Хуа-сюном, вот люди и придумали… Цзюнь У бросил на него холодный взгляд и Ши Цинсюань замолк, жалея, что не может вновь спрятаться за спину Хэ Сюаня. Цзюнь У меж тем продолжил, обращаясь теперь только к своим воспитанникам: — Этот учитель просил вас о единственной услуге — не создавать проблем, и так вы выполняете его скромную просьбу? — Мы не делали ничего плохого, — возразил Хэ Сюань. — Разве то, что Цинсюань ходит рядом — плохо? — Вы в самом деле будете продолжать лгать этому учителю? — спросил Цзюнь У и, внезапно подавшись вперед, притянул Ши Цинсюаня к себе за талию. Рука заклинателя легла на грудь юноши в отрешенном жесте, но со стороны казалось, что две фигуры сплелись в трепетных объятьях. Се Лянь под одеждами Хуа Чэна завозился. — Учитель! — возмущенно и испуганно воскликнул Хэ Сюань. Цинсюань тоже хотел вырваться или сказать что-то, но духовные силы, которым он не мог противостоять, вдруг коснулись печати на его груди. Нарисованные яркой киноварью символы скрывали демонические силы Ши Цинсюаня, но сейчас иероглифы вспыхнули, словно выжженные огнем, и юный демон сумел лишь удивленно ахнуть. Цзюнь У не обращал внимания на растерянность своих учеников. Безразличным тоном он спросил: — Печать ставил Сяо Хэ? — Хэ Сюань растерянно кивнул и учитель раздраженно выдохнул. — Сколько раз мне повторять, чтобы ты следил не только за построением и правильностью написания символов, но и за вливаемыми силами? В иных контурах духовных сил совсем нет и сущность твоего друга просачивается. Пока это смог заметить только я, но пара дней — и любой паршивый заклинатель догадался бы. — У-учитель… — растерянно повторил Хэ Сюань, но Цзюнь У, не слушая его, влил в печать новые силы. Действовал он совсем не нежно и торопливо, потому Ши Цинсюань болезненно зашипел и воскликнул: — Ах, господин заклинатель, а нельзя ли поласковее?! Цзюнь У опустил на него холодный взгляд, и юный демон прикусил язык. Через некоторое время печать была обновлена и учитель разжал руки: Ши Цинсюань отступил на шаг и пошатнулся. Хэ Сюань поймал его, помогая удержаться на ногах, но не сводил с учителя опасливого взгляда, не зная, как он поступит теперь. Цзюнь У оправил рукава и строго сказал: — Если делаете что-то глупое, делайте так, чтобы вас нельзя было поймать. Что бы произошло, раскройся силы вашего друга перед заклинателями Окна Небес? «Что бы произошло со мной?», — четко слышалось в словах мужчины. Конечно, он не стал бы помогать просто так, но уже то, что он не бросил учеников самостоятельно разбираться с их проблемами, подкупало. Цзюнь У вздохнул и развернулся к лестнице. — Мы с вами еще обсудим это.