Февраль 2003 г.
— Хорошо, если учесть, что я устроюсь на две работы и прибавить предложенную Эриком часть его сбережений, то мы можем позволить себе то бунгало с тремя спальнями на другом конце города в ипотеку. Это прямо рядом с научным центром, и вы, ребята, сможете ездить в школу и обратно на велосипеде, — объявил Ники, садясь напротив них в кафе «У Красотки». Эндрю принялся за еду. — Мы сможем навестить маму? Ники умоляюще взглянул на Эндрю, но тот проигнорировал его, сосредоточившись на еде. Ему действительно было плевать на Тильду, но Аарон все еще цеплялся за знакомую боль. Ники кашлянул и поерзал. — Если ты хочешь навестить Тильду, мы можем что-нибудь придумать на выходных. Может быть, она сможет прийти к нам, но я не думаю, что Тереза это одобрит, наверное, не совсем разумно отвозить тебя обратно в тот дом… Я знаю, что с ним связано много воспоминаний, но… это… Тильда сейчас не в лучшем состоянии, и я не хочу, чтобы она причиняла тебе боль. Если Эндрю и я будем там, мы сможем остановить ее. Это нечестно, это не… это не та позиция, которую ты должен занимать, Аарон, мне очень жаль. Кулаки Аарона сжались от едва сдерживаемого гнева. Ему хорошо подходила позиция бэклайнера, где он время от времени должен был валить людей на землю в рамках правил. Эндрю передвинул расписание через стол и, просматривая его, сделал глоток молочного коктейля. В школе было много уроков естествознания, которые мог посещать Аарон, и несколько языков. Латынь, возможно, была бы полезна при том количестве языков, которые знал Нат: она могла бы помочь уловить контекст нескольких языков без необходимости их изучать, пусть это и было небольшим жульничеством. Аарон уставился на него так, будто то, что Эндрю первым взглянул на лист было каким-то оскорблением. Эндрю пристально посмотрел на него в ответ. — У них есть секция экси, — отметил Эндрю, помешивая свой молочный коктейль соломинкой. — Мы могли бы играть после школы, — он взглянул на сжатые руки Аарона. — Может быть, Тильда могла бы прийти на игру. Руки Аарона замерли. — Она не любит толпы, — пробормотал он через мгновение, наконец сделав глоток своего молочного коктейля. — Тильда может приходить и навещать тебя, Тереза просто не хочет, чтобы вы оставались наедине. Эндрю хмыкнул. — Напряжение. Взрыв. Извинения, — Эндрю задумался и перевел взгляд на своего брата. — На какой стадии она сейчас? — Не могу поверить, что ты читал эту брошюру. — Не могу поверить, что ты этого не сделал. — Это не… все не так! — Она била тебя, Аарон, — мягко сказал Ники. — Я знаю, что она любит тебя. Но это не значит, что она имеет право причинять тебе боль. Любовь так не работает. Голос Ники был мягким, как будто он имитировал то, что кто-то другой сделал для него. Эндрю взглянул на Ники, изучая его лицо. В ту ночь ему не дали брошюры. Откуда он знал, о чем говорил Эндрю? Все любопытнее и любопытнее. — Мы с Эндрю будем рядом с тобой, пока ты не увидишь, что ты в безопасности и заслуживаешь этого. Руки Аарона дрожали, и он крепко обхватил ими голову. — Я тоже так злюсь. Я могу понять, почему она это делает, я не слушаюсь и… — Нет, — рыкнул Эндрю. Рука Ники сжала плечо Аарона. — Аарон, Аарон, нет, — он обнял Аарона и прижал его к своей груди. — Нет. Когда я приехал в Германию, я думал, что все сказанное мне соответствовало действительности. Но нельзя принимать слова гнева за правду. Они так часто являются отражением говорящего это человека, а не тебя, — шептал Ники, покачивая Аарона и нежно прижимая его к груди. Эндрю наблюдал за ними, вспоминая все случаи, когда он был вот так сломлен и тщательно собирал себя по кусочкам сам, когда никто другой этого не делал.***
Когда Эндрю вошел в гостиную, там было тихо и затхло, так что на выходных им пришлось купить пару вентиляторов и расставить их по всему дому. Ники позволил ему купить замок на дверь в свою комнату, и большую часть времени никто не кричал. Это было… безопасно. Эндрю сидел на качелях во дворе. Увидев дом впервые, Ники назвал его классическим. Эндрю притворился, что не курил, когда Аарон вышел из кухни на задний двор. — Мама, это я, я просто звоню узнать, придешь ли ты еще. Перезвони мне. Я скучаю, — оставив сообщение, Аарон положил трубку и плюхнулся рядом с Эндрю. Тот поднял бровь. — Приближается дата ее суда. Я не знаю, что там будет, но, кажется, все не очень хорошо… Эндрю тихонько хмыкнул, давая Аарону возможность выразить свои мысли. — Я не хочу, чтобы она попала в тюрьму. Эндрю вскинул бровь и выпустил дым в лицо Аарону. Тот нахмурился. — Мы все наркоманы. Ее гены гарантировали это, — задумчиво сказал Эндрю. — Эта модель поведения накрепко закреплена в наших мозгах, — он встретился взглядом с Аароном. — Но. Мы сами можем выбирать пристрастия. Аарон замер, его взгляд метнулся к Эндрю, а затем к его рукам. — Я не… что я вообще мог бы выбрать? — Знания, алкоголь, курение, книги, упражнения или бег? Мне все равно. Главное, это будет твой выбор. — Что выбрал ты? Эндрю глубоко затянулся сигаретой, а затем медленно выдохнул, тщательно контролируя дыхание. — Секреты, — ответил он через мгновение. Аарон усмехнулся, не понимая, что Эндрю не скрывает свою зависимость: он действительно выбрал секреты. — Ладно, продолжай быть скрытным ублюдком, — пробормотал Аарон, направляясь в дом. Эндрю посмотрел ему вслед и покачал головой, затушив сигарету и вытащив из кармана телефон, лишь немногим современнее раскладушки, чтобы просмотреть фотографии, которые прислал Нат. Эндрю глубоко вздохнул и напомнил себе, что он может предложить правду, но не может заставить людей принять ее.***
— Как дела в школе? — спросил Ники, выбегая из кухни, весь покрытый разного происхождения пятнами. Аарон молча взбежал наверх по лестнице, пока Эндрю обдумывал, что он мог сказать. Никто не говорил о Боге на каждом углу и не игнорировал важные разделы науки, потому что это не вписывалось в их мировоззрение. Никто не докладывал дяде о каждом их шаге. Никто не говорил Эндрю, что правда была недоразумением. Но слова покинули его, поэтому Эндрю сбросил с плеч рюкзак и указал на одежду Ники, заляпанную едой. Тот рассмеялся. — Ой! Я пытался испечь печенье, но что-то пошло не так, — он взглянул наверх и закусил губу. — Сегодня у нее был суд, они перешли к разбирательству. На заседание она не явилась, ее нашли в наркопритоне и, поскольку это нарушало условия ее условно-досрочного освобождения, посадили в тюрьму, — наконец Ники оторвал взгляд от потолка и посмотрел на Эндрю. — Я не знаю, как сказать Аарону. Эндрю кивнул. Он поднялся по лестнице и постучал в комнату Аарона. Через мгновение дверь отворилась и тот сердито уставился на Эндрю. — Чего? — резко спросил он. — Она пропустила суд, нарушив условно-досрочное освобождение, — Эндрю выбрал самое безучастное лицо и монотонный голос. — Она в тюрьме. Хватка Аарона на дверном косяке ослабла, колени подогнулись. Эндрю схватил его за локти и толкнул обратно на кровать. — Я думал, она умерла, — прошептал Аарон. Эндрю тщательно сохранял бесстрастное выражение лица. — Так было бы проще, — честно сказал он Аарону. — Мы позволяем живым искать прощения, на которое они не имеют права. Аарон не спорил. — Я просто хочу, чтобы она была в безопасности, — только и прошептал он. — Она сама себе опасность. — Я не могу защитить ее от самой себя, — согласился Аарон. Эндрю дал ему подумать пару мгновений. — Ники следит за этим. Аарон удивленно посмотрел на Эндрю. — Значит, тебе не нужно. Аарон был неестественно неподвижен, судорожно сжимая руки. — Ты не понимаешь. Эндрю вздохнул и стукнулся головой о дверной косяк. — Сын не понесёт вины отца, и отец не понесёт вины сына — процитировал он, наблюдая, узнает ли библейский мальчик цитату. Но Аарон оставался неподвижным и тихим, сидя на кровати. Эндрю закрыл дверь его спальни и ушел в свою комнату. «Эмоции. Как ужасно отвратительно», — горько подумал он, открывая окно спальни, чтобы закурить.***
Приближалось лето, а Ники был необычно тих. В один вечер он пригласил их обоих на ужин с курицей из Publix'а и взволнованно говорил, явно стремясь заполнить тишину. Очевидно, болтал он обо всем подряд: об окончании школы, о следующем учебном году, о летних лагерях, обуви, одежде… Наконец Ники положил лист бумаги на стол и нервно подтолкнул его к Аарону. Он заламывал руки и был тих, как мышь — значит, именно об этом он и боялся им сказать. Эндрю вырвал бумагу у замершего Аарона. Тильда согласилась на сделку. Она подписала отказ от родительский прав на Аарона и согласилась на приговор с реабилитацией и испытательным сроком Аарон вышел из-за стола. Эндрю вздохнул и положил себе еще цыпленка — хочу-не хочу, но еду оставлять нельзя. Он попытался вспомнить говоривший это голос из тех домов, в которых он бывал, пока рассматривал свою еду и разрывал ее на мельчайшие кусочки, обдумывая вопрос.***
Июль 2003 г.
Проводить четвертое июля с семьей, которая действительно хотела его отпраздновать, было странно. Ники потратил неделю на то, чтобы украсить все вокруг и заставить их помочь ему научиться пользоваться грилем. После пары почти пожаров Эндрю был рад, что заставил их держать гриль в десяти футах от дома, хотя он и задавался вопросом, не стоит ли штату рассмотреть возможность увеличения этого расстояния. Ники твердо решил, что барбекю должно состояться, и настаивал, что они должны решить, какое же будет лучшим. То, что Аарон еще не пробовал соуса для барбекю из Южной Каролины, было определено трагедией, требующей немедленного исправления. Когда Аарон отметил, что существует несколько видов соуса, Ники сообщил ему, что типов-то может быть много, но лучшим может быть только один. Это каким-то образом привело к барбекю с полдюжиной соусов на заднем дворике. Эндрю просто был благодарен, что ничего не сгорело. — Ребята, вам нравится лагерь? Аарон, казалось, разрывался между своей клятвой игнорировать их существование и желанием поговорить о летнем научном лагере, в который он попал. Эндрю отправили в другой лагерь, тот, в который был включен экси. Тренер обратился к Ники, и тот сразу же согласился отправить Эндрю туда на несколько дней. Эндрю уже почти разочаровался в том, что Аарон отвечает Ники, когда зазвонил его телефон. Он отодвинулся от стола, отмахиваясь от вопрошающих окликов Ники. Нат прерывисто дышал на другой линии. — Абрам. Дыхание Ната выровнялось. — Джозеф. — Что ты видишь? — Кровь. — Чью? — Мою. Эндрю вздохнул через нос, успокаиваясь. — Где ты? Нат судорожно вздохнул. — В шкафу. — Где Мэри? — Отвлекает отца, пока я накладываю швы. — Абрам. — Просто поговори со мной. Мне нужно… мне нужно, чтобы кто-нибудь поговорил со мной. Ты поговоришь со мной? Эндрю сделал медленный, но ровный вдох. — Ники хочет, чтобы мы приняли решение о соусе для барбекю. — Лучший — в Западной Вирджинии, — заявил Нат без каких-либо объяснений и доказательств. — Это характерная черта южан? Вы все решили, что у вас лучшее барбекю, потому что в вашей системе образования толком не преподается история? — Ты пробовал барбекю из Западной Вирджинии? — Нет. — Хм. Ну, каждый штат, а иногда и регион готовят барбекю по-своему. В Мэриленде есть свой собственный стиль приготовления барбекю, это даже не совсем про соус. Звук криков на заднем плане стал громче, и звук дыхания Ната, казалось, прекратился. Эндрю не смел издать ни звука, он напрягся, ожидая услышать голос Натана, кричащего на Ната. Послышался тихий шорох движущейся ткани и щелчок двери. — Хотя соус из Западной Вирджинии слаще, в него иногда кладут фрукты. Эндрю прижал два пальца к переносице, изо всех сил стараясь не сердиться на Ната. — Где ты? — Я сейчас в своей старой спальне. Тут есть окно, через которое я могу вылезти, если они продолжат в том же духе еще какое-то время. — Ты закончил со швами? — Да. Мне нужна была всего парочка. — Где? Нат хмыкнул. — На боку. Я… я увернулся… Эндрю закрыл глаза, прижавшись головой к столбу на крыльце. На заднем плане раздался грохот, за которым последовал звук беспорядочного движения и тихое дыхание Ната. Послышался шорох, и Нат захлопнул дверь. — Ты в порядке, Маленький Веснински? — Да, я в порядке. Можешь пойти за мамой? Думаю, она застряла, болтая с кем-то. — Конечно, малыш, — сказал он и вышел. Послышался отчетливый звук запирающихся замков, и Нат вздохнул. — Я во внедорожнике. Телохранитель идет за мамой. Мы уезжаем. — Где вы? — В доме отца. Он сказал, что забыл… что забыл принести мой подарок. Мы должны были зайти внутрь всего на минуту. Эндрю вздохнул. — Но здесь было ФБР, и у них были вопросы, и я… я был недостаточно тих… снова… и… Эндрю выругался. — Свиньи ушли? — Конечно, — фыркнул Нат — Мама может убедить тебя, что небо зеленое. Она водила их кругами, и они ушли с пустыми руками. Послышался звук отпираемых дверей, и Нат выругался. — Мне нужно идти. Пока, Эндрю. — Нат! — прорычал он и уставился на мигающий экран. Звонок завершился. Эндрю глубоко вздохнул. Нат был в машине, они уезжали из опасного места, он себя зашил, Эндрю ничего не мог предпринять. Он сделал более медленный глубокий вдох. Нат даст о себе знать, когда снова окажется в безопасности. С ним все будет хорошо. Пару часов спустя пришла фотография соуса для барбекю из Западной Вирджинии, Нат макал в него ананас. Он был слишком бледен, на запястьях у него появились новые синяки, а под глазом — небольшой тонкий порез, но он был жив.***
Сентябрь 2003 г.
Телефонные звонки Тильды раздражали всегда, но в последнее время они стали еще хуже. Тильда умоляла Ники и Аарона перевести ей денег на тюремный счет, чтобы она могла поторговаться с другими заключенными. Эндрю не отвечал на ее звонки, если дома был только он. Ему не нужно было разговаривать со своей Носительницей Чрева. Ники сказал ей, что у него нет денег, и после некоторого самоанализа и тихой беседы с Эндрю он решил откровенно поговорить с Аароном о последнем звонке Тильды. Аарон потратил час, пытаясь придумать, как помочь ей, прежде чем Ники донес до него, что его мать не входит в его обязанности. Эндрю с отстраненным любопытством и глубокой благодарностью наблюдал за тем, что Ники может быть эмоциональной поддержкой Аарона. Потому что, когда Аарон плакал или злился, все, что Эндрю мог сделать, это не вспоминать свое прошлое. Ни о какой эмоциональной поддержке и речи не шло. Он провел слишком много времени, пытаясь пережить обидчиков, чтобы понять явную эмоциональную привязанность Аарона к одному из них. Однако Ники, казалось, понимал и мог управлять кораблем, поэтому Эндрю оставил эмоциональное здоровье Аарона в несколько экспрессивных, но исполненных благих намерений руках Ники.***
Ноябрь 2003 г.
Игнорирование чужих советов, казалось, было одной из характерных черт Аарона. Видимо, именно поэтому он написал судье письмо, из-за которого тот пересмотрел заключение суда и поместил Тильду в реабилитационный центр вместо того, чтобы отправить ее в тюрьму. Несмотря на любовь и доброту Аарона, Тильда не звонила, она пропала из центра на две недели. — Я просто… я просто надеялся, что мы все вместе поужинаем в честь Дня Благодарения, — говорил Аарон Ники, сидя в уголке для завтрака и глядя на задний двор с несчастным выражением лица. — Папа звонил. Я знаю… я знаю, что ты все еще любишь дядю Лютера. Он… ну… он спросил, гей ли я до сих пор, и когда я сказал, что да, он повесил трубку. «Цикл повторяется снова и снова», — размышлял Эндрю. Мысли его обратились к Нату, и он мрачно задумался, не является ли семья просто громким названием, который насильники используют, чтобы заманивать людей в ловушку. Эндрю отключил эти мысли, когда паника поднялась к горлу и попыталась задушить его. «Беспомощность», — размышлял Эндрю, поднимаясь по лестнице в свою комнату.***
Несколько часов спустя звук прыгающего по коридору Ники заставил Эндрю внимательно прислушаться. Половицы скрипели в определенном порядке, и некоторые из них явно пропускались. — Эндрю! Тебе письмо! Эндрю открыл дверь и выглянул в коридор, где ухмылялся Ники. — Давай, глупышка! — позвал он, продолжая прыгать по коридору и смеясь. В плохие дни, когда что-то могло спровоцировать Эндрю, когда казалось, что кто-то целенаправленно наступил на все его болевые точки, беззаботность Ники действовала на нервы. Но в другие дни она напоминала ему, что, несмотря на ужасные обстоятельства, в которых ты родился, в жизни можно найти радость. Эндрю последовал за ним в гостиную и заметил на барной стойке большой конверт. Он взял его и бесцеремонно разорвал, вывалив содержимое. Эндрю нахмурился и перечитал письмо. Компания под названием ANJA отправила ему письмо, в котором сообщалось, что на его имя есть счет, на котором было чуть более пятисот тысяч долларов. В письме подробно объяснялось, что пятьдесят процентов средств станут доступны ему в день восемнадцатилетия, а оставшаяся часть, насколько бы она не выросла, станет доступна ему по достижении двадцати двух лет. Он дважды пересмотрел документы, пытаясь найти свидетельства того, кто открыл для него этот счет. В письме был указан номер телефона юриста, который должен был управлять счетами. Эндрю достал телефон и набрал номер. После безуспешных попыток переложить ответственность секретарь передала его помощнику юриста, помощник юриста — адвокату, адвокат — другому адвокату, затем третьему адвокату, затем их партнеру, и ни один из них не смог сказать, кто открыл для него счет. — Эндрю, все в порядке? Эндрю посмотрел на бумагу в своей руке, положил трубку и передал документ Ники. По мере чтения брови Ники поднимались все выше и выше, и, закончив, он перечитал письмо еще раз. — Думаешь, кто-то из твоих приемных родителей открыл тебе его? Может быть, в детстве ты когда-нибудь жил с кем-нибудь богатым? — спросил Ники, хватаясь за соломинку. Эндрю покачал головой. Он помнил каждый дом, все тринадцать, в которых он жил до встречи с Аароном. — Нам не следует говорить об этом Аарону, — решил Ники. — Это просто заставит его ревновать и чувствовать себя дискомфортно. Ты все еще хочешь начать работать посудомойщиком в Райских сумерках? Эндрю кивнул через мгновение. Ники кивнул в ответ. — Хорошо. Я собирался предложить работу и Аарону, чтобы он не бездействовал. Я читал книгу, там говорилось, что это должно помочь. Эндрю молча кивнул, постукивая пальцем по бумаге. Ники вернул ему письмо, и Эндрю бережно спрятал его в конверт. На ум пришел разговор, в котором Нат сказал: «Деньги не гарантируют счастья, но они, безусловно, дают больше возможностей». Нат! Эндрю схватил телефон и умчался в свою комнату, заперев за собой дверь, и не глядя набрал знакомый номер. Нат поднял трубку после второго звонка. — Эндрю? — Ты когда-нибудь слышал о компании под названием ANJA? Нат хмыкнул. — Не припоминаю, а что? — Эндрю, Натаниэль, Джозеф. Абрам. Нат выругался. — Мудак. — Все не так, Эндрю. — взмолился Нат. — Это… у меня больше денег, чем нужно, и я не знаю, что с ними делать. Это всегда было так, ты же знаешь. Я положил немного денег на счет, а моя кузина вложила их в какое-то безумное дело и… ну, сумма выросла. Больше, чем я ожидал. Счет всегда был оформлен на твое имя. Я открыл его три года назад. Просто возьми деньги, сварливый мудак, — уже тише добавил Нат последнее предложение. — Я ненавижу тебя, — решил Эндрю. — Я не буду их трогать. Нат вздохнул. — Тогда сумма останется там и продолжит расти, моя кузина умеет обращаться с деньгами. Эндрю хмыкнул. — Я мог бы пожертвовать все на благотворительность. — Да, ты можешь, — согласился Нат. — Смотри, у меня было больше денег, чем мне нужно, я положил немного на счет, и моя кузина их приумножила. Теперь это твои деньги. Твои — чтобы купить модную машину, твои — чтобы оплатить учебу в университете, или дом, или все, что тебе нужно. Меня не волнует, будешь ли ты сжигать их ради тепла, сидя под мостом, но я прошу тебя использовать их, чтобы… сделать твою жизнь менее трудной. Пусть они сгладят путь. — Я не буду их трогать, — повторил Эндрю. Нат вздохнул, Эндрю слышал, как он стукнулся головой о нечто, издавшее гулкий звук, очень похожий на штангу ворот. — Как насчет сделки? Эндрю уставился на бумаги. — Что за сделка? — Деньги твои, ты можешь потратить их на то, что делает тебя счастливым, а в обмен ты будешь играть в экси. Эндрю смущенно потер запястье. — Я не стану шлюхой, моя телесная автономия не продается. — Нет, нет. Конечно, нет, прости. Я не должен был — ты прав, я не хотел, чтобы ты воспринял это таким образом. Я не должен был просить тебя об этом, — Нат молчал, позволяя тишине тяготить их. Уютное молчание того, кто не собирался причинять вреда. — Ты говорил, что твой терапевт считал, что ты вредишь себе. Что, если каждый раз, когда ты вредишь себе, тебе приходилось бы жертвовать часть денег церкви Лютера? — Это смешно. Ты не можешь изменить условия счета, который отдал мне. — Эндрю. — Натаниэль. — Джозеф. — Абрам. Натаниэль вздохнул. — Что нужно, чтобы ты использовал их, чтобы сделать свою жизнь менее несчастной, гениально злобный ворчун? Эндрю уставился на бумагу в своих руках, съезжая спиной по двери. — Не задавай глупых вопросов. Натаниэль вздохнул и замолчал, размышляя. — Хорошо. Примешь ли ты это в качестве платы за весь стресс, который я причинил тебе, будучи твоим другом? — чуть тише спросил он. — Нет, это не имеет цены. А если бы и имело, то ты был бы должен мне намного больше этой суммы. Нат фыркнул и надолго замолчал. — Примешь ли ты это как первоначальный взнос за жизнь, свободную от чьего-либо контроля? — Нат. Нат вздохнул. — Один из нас должен выжить, Эндрю, и я хочу, чтобы это был ты. Скажи мне, что нужно сделать, чтобы ты тратил эти деньги, как свои, на все, что тебе нужно. Эндрю прислушался к молчанию Ната. — Эндрю, я не могу прийти туда лично, я не могу избить Лютера до полусмерти, я не могу помешать твоей матери принимать наркотики и манипулировать, я не могу помешать Аарону быть эгоистичным придурком или Ники трепать тебе нервы. Но я могу дать тебе денег, чтобы ты купил пожизненный запас мороженого, машину, чтобы уехать, запасные ключи от твоего дома и столько видеоигр, сколько ты захочешь — Сообщения. Я хочу, чтобы ты присылал мне фотографии и текстовые сообщения каждый день. Нат замолчал, но на этот раз тишина стала намного светлее. Он почувствовал облегчение, когда заговорил вновь. — Ладно, хорошо, Эндрю. Я куплю телефон получше, и мы будем переписываться, — Нат издал тихий смешок. — Абрам. — Джозеф. — Ты не умрешь. Смех Натаниэля был нежным, и Эндрю почувствовал, как облегчение растекается в груди. — Я понял. Текстовые сообщения, фотографии и отсутствие смерти, и в обмен ты тратишь эти деньги на вещи, которые делают тебя счастливыми и облегчают твою жизнь. — Это сделка, — наконец согласился Эндрю.***
Декабрь 2003 г.
Мэри знала, что она не была нежной женщиной, что она не относилась мягко ни к Жану, ни к Натаниэлю. Но двери были заперты, в холодильнике всегда была еда, и Мэри спрашивала их, как прошел день. По мере того как они становились старше, она бывала рядом все реже и реже, оставляя их одних на несколько дней. Это было сделано из необходимости. В последние несколько дней они опять оставались одни, несмотря на то, что у них был выходной и она должна была отправить Натаниэля в погружение. Но происходило столько всего, что она не осмелилась воспользоваться своим паспортом прямо сейчас. Саддам только что был схвачен, и правительства в дюжине стран находились в режиме повышенной готовности. Должно быть, именно по этой причине Сатоми незаметно подкралась к ней. Ну, или Мэри просто становилась слишком старой и чувствовала себя излишне комфортно. — Разве Натаниэлю скоро не исполнится шестнадцать? — спросила Сатоми, когда они готовились к благотворительному гала-концерту. — Да, его день рождения в следующем месяце. — Ты купишь ему машину? — Не понимаю, зачем ему это нужно, он и так достаточно избалован, — ответила Мэри. — Он получает свой трастовый фонд в шестнадцать и, если будет нужно, сможет снять до десяти процентов от основной суммы и накопившиеся проценты. — Я не знала, что ты или Нейт создали для него трастовый фонд. — Я этого не делала и не знаю, создавал ли фонд Нейт. Я говорю о фонде, созданном моим отцом для всех его внуков. Старшие кузены Ната уже получили доступ к своим. — Он хотел убедиться, что дети смогут заплатить за университет? — несколько смущенно спросила Сатоми. — Нет, — фыркнула Мэри — это налоговая лазейка: вложив деньги в трастовые фонды на их имена, он избегает уплаты налога на наследство после своей смерти. Сатоми невольно рассмеялась. — Тогда ладно, если это не делалось из-за каких-то слащавых эмоций. Мэри сделала грубый жест. — Каково это, иметь двух мальчиков-подростков под одной крышей? — Жан не доставляет проблем. Натаниэль — не больше обычного. Все в порядке до тех пор, пока я удостоверяюсь, что он слишком уставший, чтобы доставлять неприятности. Жан теперь бегает с ним по утрам, так что они заходят дальше. Очевидно, это помогает их выносливости во время соревнований. — Приятно, что они столь сосредоточенны. — М-м. Кто-то принимает лекарства, а кто-то бегает кругами, как гиперактивный хомяк. Сатоми рассмеялась. — Ты думаешь, что твой сын — гиперактивный хомяк? — Если найдет подходящую обувь, — Мэри пожала плечами. — Ты ужасна, — Сатоми поймала себя на том, что вновь смеется. Мэри дико ухмыльнулась.