Под Хищной Луной

      Открыл глаза Роше, когда солнце над Новиградом уже встало. Темерец сидел на земле в закутке между складом и кузней. В трёх шагах от него покупатель требовал у кузнеца подковы и орал при этом так, словно вообще не верил в этой жизни ни во что святое.       Роше попробовал пошевелиться. Шевеление вышло мучительным. За ночь в неудобной позе всё его тело затекло. Иорвета рядом не было.       Кругом сновали чумазые подмастерья, рабочие, покупатели и нищие. От последних Роше не отличался особенно ничем: он так же сидел на земле с выражением муки на лице.       Кое-как поднявшись и распрямившись (офицерская осанка выгодно выделяла его на фоне остальной голытьбы), он направился вверх по каналу к жилищу Талера.       — Роше! Наконец-то! — обрадовался тот. — Сучий ад начался вчера у мадам Ирэн. Я не догнал тебя. Народ взбесился. Стража Вечного Огня пришла всех успокоить. И пока успокаивала, обрушила весь забор, ебать его, обратно. А мужики-охранники только что его поставили. Напали на стражу, не простили. Народ похватал доски от забора, ну и драка началась такая, что весь Скеллиге воет от зависти.       Роше медленно опустился на стул.       — Ты убил его? — поглядел на него Талер.       — Нет... — поморщился Роше, страдая от громких звуков. — Я догнал его, там... на втором этаже...       — Так, — кивнул Талер. Он внимательно слушал. — И?       — Он ушёл.       — Ушёл? В платье?       — Он меня обманул.       — Не может быть.       — Помолчи, будь другом, у меня сейчас башка треснет...       — Мне интересно, а водяры ты накидался до или после погони за Иорветом?       — Во время.       Талер даже вынул монокль.       — В смысле?       Роше тяжко вздохнул.       — Он налил, предложил... И я... выпил.       — Ты выпил.       — За встречу.       — За встречу с маразмом?       Роше прикрыл глаза, массируя виски.       — Талер, дай воды...       — Охуительно, — потянулся Талер к кувшину. — Да если бы кто мне сказал, что из всех способов убийства, Иорвет отравит тебя палёной водкой, я бы ни в жизь не поверил.       — Нмн... Ну что ты распизделся, как старая кошёлка?! Нмн... Дай воды, друг... — Роше кидало от агрессии до мольбы, что было обычным для него делом при похмелье. И хотя выпил он немного, но сонный порошок в сочетании с водкой дал совершенно убойный эффект.       Роше приложился к графину. Талер вернулся к документам, над которыми сидел, когда на пороге появился товарищ.       — Что это? — кивнул Роше на бумаги.       — Ответ от Эмгыра, — хмурился друг в письмо.       — Наконец-то...       — Пишет, что идёт на Оксенфурт. Затем на Новиград.       — Что насчёт Темерии? Он исполнит обещанное?       — Пишет, что сначала возьмёт Оксенфурт и столицу. А потом уже подпишет вассальный договор с Темерией.       — Мы не об этом договаривались. — Роше нахмурился. Письмо неприятно трезвило.       — Верно, — кивнул Талер. — Хочет заставить нас ждать. И ждать долго.       — У Оксенфурта он увязнет. Там рвы, укрепления, много военных. Сраная потеря времени. Такими темпами он подойдёт к Новиграду только через три месяца. А за это время даже иерарх Хеммельфарт соберёт оборону! И что тогда? Осада может затянуться на годы! Которых у меня нет! Так мы Темерию увидим только в старости и то, вилами по воде писано! Талер, пиши, — затрясло капитана.       — Роше...       — Пиши ему, что мы требуем выполнения обязательств! Речь шла о смерти Радовида в обмен на свободу Темерии! Договор был выполнен!       — Роше, — опустил голову Талер. — Боюсь, нет у нас права что-то от него требовать. Нет, право-то есть. Но император всё равно сделает по-своему. Херня в том, друг, что мы теперь, как те шлюхи, что без своей крыши работают. Работку-то мы выполнили, а вот заплатит ли нам за неё клиент или нет — это уже на милости клиента. Может, заплатит, может, кинет, а может, и хлебало разобьёт. Крыши-то нет, никто не защитит.       Талер был абсолютно прав, да Роше и сам знал расклад вещей. Но яростное желание вытрясти из Эмгыра то, что он им задолжал, было очень сильно.       — А выбор наш таков, — напомнил Талер, — что придётся сидеть и ждать, пока Эмгыр захватит Север и НАДЕЯТЬСЯ, что ему в этом никто не помешает.       — А кое-кто ему помешает, не сомневайся, — ещё сильнее помрачнел Роше.       — Ты говоришь про Иорвета?       — Да, пёс его драл...       — Давай, как на духу: насколько он нам опасен?       Роше опустил голову в ладони.       — Он сказал, что ему нужен Новиград. Иерарх теперь благоволит эльфам. Маркграф Тейтерон тоже. И у того и у другого есть доступ к управлению армией. Тесак точно на его стороне. Насчёт Короля Нищих не уверен. Если на чистоту, то корни он тут дал длинные. Он будет проблемой.       — Роше, — всмотрелся в него Талер, — ты не реши, друг, что я сейчас ною...       — Ноешь.       — ... но как же это, сука, не вовремя, что ты его вчера не прирезал.       Спорить с этим было сложно. Сомнений нет, Иорвет БУДЕТ мешать имперцам захватывать город. Его требовалось убрать сейчас, пока не стало слишком поздно.       — Я должен найти его, — глядел в одну точку Роше.       — Иорвета?       — Да.       — Попытай удачу со стражниками в порту, — собирал воедино разбросанные перед ним письма Талер. — Сам знаешь, как оно делается. Запугал, польстил, пригрозил и тут же траванул анекдот, и стражник уже готов выдать тебе государственные секреты.       — Не так просто они с секретами тут расстаются.       — Половина стражи в городе куплена Тесаком.       — Кто тебе это сказал? — Роше поднял голову.       — Маркета.       — А Маркета кем куплена?       — Никем.       — Кто это тебе сказал?       — Она сама.       — И ты поверил ей на слово? Талер как ты, твою мать, жив ещё?       — Последи за языком. Эта девушка — моя богиня. Она изменит мою жизнь.       — Она тебя бросила.       — Мы ещё встретимся. Я чувствую это.       — Хм...       — А знаешь, что ещё чувствую, брат? — указал Талер на товарища острым краешком пера. — Что наша возьмёт. Говорю тебе, Темерия к нам ближе, чем ты думаешь.       Роше кивнул. Хотел бы он, чтобы это было правдой.       Спустя час он оставил друга. «Работа» со стражниками плодов не принесла. Те двое, кого Роше удалось разговорить недалеко от Гнилой Рощи, ничего не знали, а лезть к страже за пределами Порта и Торгового квартала было уже опасно. Люди Дийкстры продолжали искать Роше по всему городу. Капитан был осторожен и обходил голубые сюртуки, едва увидев. Но двигался из-за этого медленно.       Иорвет совершенно точно скрывался где-то в городе. Но где? Тучи собирались. Где же ты? Похолодало. Пошёл дождь. Где ты можешь быть? Земля под ногами вспенилась в кашу. Иорвет...       Капитан вспомнил слежку детей за краснолюдами. Все были мимо, кроме... Краснолюд, за которым следила Урсула никак не хотел выходить у Роше из головы. Таинственно исчез на площади перед «Пассифлорой»? Едва ли девчонка упустила бы его. Что же там произошло?... Эта нитка была тончайшей, но капитан чувствовал — она может привести его куда надо. Площадь нужно было изучить. И найти следы. Только бы найти специалиста по следам...       — Роше, рад тебя видеть, — поздоровался ведьмак.       — Геральт, — пожал протянутую руку темерец.       Дождь орошал ларьки со снедью, накрытые сукном. Фонтан в центре площади грозился выйти из берегов. «Пассифлора» глядела на них окнами фасадов.       — Спасибо, что пришёл.       — Скажу тебе сразу, Роше. Ты просишь о невозможном. Сколько дней назад твой краснолюд здесь прошёл? Три? Четыре? Если он и оставил следы, то они давно смешались с другими. Да и дождь идёт не первый раз. Всё давно уже смыто в каналы.       — Геральт, мне не до шуток сейчас. Мне нужен этот след.       — А ты бледный.       — Да, мало спал.       — Вижу. Тебе бы отдохнуть, — взглянул на него ведьмак. — Кого хоть ищем, скажешь?       — Прости, Волк, не могу. Скажу лишь, что судьба всей Темерии в твоих руках.       — Вся Темерия слишком тяжела для моих рук. Но помогу, чем смогу. Запах может какой у него особый был? — уточнял ведьмак, оглядывая местность вокруг. — Хотя... За это время давно уже развеялся. Предметы он никакие не ронял?       Они обошли площадь и окрестности шесть раз, но не нашли ничего. Спустя два часа блужданий под проливным дождём, они решили, наконец, остановиться.       — Как это возможно, так быстро исчезнуть посреди людного места?! — тяжело дышал Роше. Он злился.       — Ловко переоделся? — предположил ведьмак.       — Краснолюд-то? — всплеснул руками капитан. — Ловко?       — Нда... Может, и нет.       — Да и в другом костюме, краснолюд — это всё ещё краснолюд.       — Прости, Роше. Здесь ничего уже не поделаешь.       Смуглый вечер застал их намокшими. С пустыми руками.       — Зайди в Гнилую Рощу, — советовал ведьмак. Капли бежали по его лицу. — Бедлам возьмёт недорого, его люди хорошо знают склады и порт. Может, они что-нибудь видели.       — Не мой вариант.       — А Тесак? С ним будет сложнее, но...       — Боюсь, Геральт, что Тесак навсегда занёс меня в список нерукопожатных персон.       — Неудивительно. Хм... Можешь... Хотя...       — Что? Говори.       Геральт ненадолго задумался.       — Недалеко от Третогорских ворот живёт одна онейромантка.       — Кто?       — Сновидица. Вроде как, ясновидящая.       — Чушь это всё. Не верю в такое.       — У неё есть дар, Роше. Я был у неё, когда искал Цири. Без её помощи не сдвинулся бы и с места. Мне её посоветовала Трисс.       Роше чуть сбавил скепсис. Трисс не стала бы предлагать что-то неэффективное. Особенно Геральту. Особенно в вопросах Цири.       — И что она? По кофейной гуще нагадает мне, где он?       — Ты расскажешь ей о том, кого ищешь. А потом она увидит его в... ну, вроде как, во сне. И покажет тебе.       — И работает? — сощурился Роше.       — С Цири сработало, — просто ответил ведьмак.       — Погляжу, — кивнул капитан в конце концов, — хоть и пахнет это скверно.       Поблагодарив Геральта, он расстался с ним у госпиталя. Час был уже ночной, поиски решено было продолжить завтра. Капитан направился в дом с зелёной стеной.       Талера дома не оказалось. Записка, оставленная им на столе, не говорила, куда он направился, лишь сообщала, что до утра его не будет.       Роше снял сапоги, упал спиной на постельник. Свернул два покрывала. Усталость одолевала его. Балки на потолке были едва видны. Роше подумал о завтрашнем дне. К гадалкам он, начальник темерской тайной службы, ещё не обращался. Как он дошёл до этого? Мысли его предательски вернулись к Иорвету. Ткань платья, что открывала ногу. Этот чёртов костюм... Чья это была идея? Не важно. Грудь наполнилась знакомым жаром.       «Вернон... Выпьем?».       Образ эльфа стоял перед глазами. Волосы тёмные. Шли волнами, прикрывая глазницу. Строгий взгляяяд. Строгий...       «— Я думал о тебе каждый день».       Толчок бёдер. Гладкая кожа. Шершавый язык. Поцелуй. Страстные стоны... Похоть. На сцене он так не играл.       Роше сжал себя. Член истекал смазкой.       «— Я думал о тебе каждый день».       Он вспоминал, как тело изгибалось, льнуло. Губы и язык ласкали шею.       Рука Роше взметнулась вверх, ощупывая то место подушечками пальцев, вспоминая. Ниже. Как бы хотелось почувствовать эти губы ещё ниже. Жар душил. Роше нервно и быстро расстегнул пуговицы дублета, брюк. Бёдра огладила прохлада комнаты. Придерживая себя у паха, он обхватил ладонью член.       — Ммм...       Дразня шершавым пальцем уздечку, он сходил с ума, воображая, как Иорвет делал бы это языком. Полувсхлип-полувздох был подавлен.       «— Каждый день».       Он представлял, как глотка принимает его полностью. Рука ходила быстрее. Горячее тело блестело испариной в лунном свете крошечного окна. Одежды раскиданы. Кровать стонала вместе с ним. Он вскинул бёдра. Замер. Более не опускал. Несколько быстрых движений рукой.       «— Вернон... каждый... день...»       Кончил. Шумно вобрав воздуха так, словно вынырнул из воды, он так же шумно выдохнул. С трудом поймал дыхание. Медленно опустил бёдра на простыни, удивившись, что сумел так изогнуться.       Отеревшись, Роше откинулся на покрывала, упёр взгляд полуприкрытых глаз в тёмную балку. Он наслаждался пустотой, которая заполнила его. Лёгкостью и отсутствием мыслей. Наконец. Он провалился в сон.

***

      Утро встретило Роше холодными каплями. За ночь дождь не прекратился, а тучи над головой обещали невысохшее бельё всем, кто затеял вчера стирку.       Талер вернулся домой под утро и сейчас спал без задних ног. Роше не стал его будить и молча покинул убежище.       У Третогорских ворот капитан огляделся. Онейромантка Корина Тилль жила в высоком обветшалом доме. О визите темерца ясновидящая была предупреждена заранее и быстро отозвалась на негромкий трёхкратный стук.       Корина оказалась женщиной средних лет, приятной, хоть и с проступающими признаками инсомнии.       — Должна сказать, обычно я не принимаю посетителей дома, — пропустила она гостя внутрь.       — Сожалею из-за неудобства, — шагнул в пыльную прихожую Роше.       В обычное время онейромантка работала на втором этаже портового кабака «Золотой осётр». Однако встречаться там капитан ни за что бы не рискнул, особенно сейчас. Он старался обходить стороной все места, где его лицо смогут наблюдать дольше одной минуты.       — На второй этаж, — пригласила Корина.       Наверху горели ароматические свечи. Их запах показался Роше чересчур агрессивным, но уже скоро темерец привык к нему.       Длинные шторы были плотно задёрнуты. Роше обрадовался, что сновидица позаботилась о конспирации. Однако женщина вскоре объяснила ему, что сделала это в первую очередь, чтобы дурманящий запах благовоний не выветрился.       — А это что? — указал Роше рукой на переливающийся шар на блюдце. Странный предмет вращался на одном месте сам по себе.       — Не обращайте внимания, — отмахнулась Корина.       Роше боролся с желанием прокомментировать весь этот «гадалкин реквизит». И пока справлялся хорошо. Когда просишь помощи в области, которая за гранью твоего понимания, приходится быть учтивым.       — Насколько я понимаю, мы ищем человека, — приветливо начала Корина.       — Эльфа.       — Хорошо. Хоть для онейромантии это и не важно. Присаживайтесь.       Роше опустился на софу, обитую вышарканным бархатом.       — Постарайтесь расслабиться, — села напротив него Корина.       — Расслаблюсь, когда пойму, что меня ждёт, — недовольно ответил ей капитан.       — Понимаю, — кивнула ясновидящая. — Вы знаете место, где видели его в последний раз? Может быть тех, с кем он общался?       — Да, знаю.       — Замечательно. Это облегчит мне задачу. Я опишу наш сеанс, чтобы не мучить вас неизведанным. Вижу, вы в подобном месте впервые. Что ж... — Она вздохнула, распрямляя волосы. — Мне потребуются ваши воспоминания о том, кого вы ищите. Это должны быть сильные, хорошо читаемые воспоминания, связывающие вас с искомым эмоционально. В нашем ремесле мы называем это «крючки». Чем больше подробностей будет в «крючке», тем точнее окажется моя помощь. Я попробую прочувствовать связь между вами и тем, про кого вы расскажете. Ну а после этого... вы увидите сон.       — Как это? — хмурился Роше. С каждой секундой ему всё меньше нравилась эта затея.       — Сложно это объяснить... Я направлю вам магические потоки. И вы увидите что-то вроде сна наяву.       — Что это будет?       — Этого я пока не знаю. Но если воспоминания будут подробными, а ваш рассказ искренним, сон покажет вам след того, кого вы ищете.       Роше опустил голову, разглядывая доски под ногами.       — Вернон? — позвала Корина. — Он вам нужен?       Тяжело вздохнув, Роше поднял голову.       — Да. Да, нужен, — обречённо подтвердил он.       — Хорошо, — Корина откинулась на спинку стула и взяла в руки пяльце с иголкой и ниткой. — Я буду помогать вам. Сначала я задам вам несколько впопрсов. Как зовут того, кого мы ищем?       — Иорвет.       — Кто он?       — Эльф. Атаман скоя’таэлей. Самый известный из всех живущих. — Глядя на свечи, Роше замолчал, но погодя всё же решил добавить: — бандит и убийца.       Корина слушала его, не отвлекаясь от вышивки.       — Когда вы видели его в последний раз?       — Сутки назад.       — Теперь, Вернон, постарайтесь вспомнить и рассказать события из вашего прошлого, которые связаны с Иорветом.       Роше раздражённо вздохнул. Он опасался, что процедура потребует от него откровений. Ладно. Раньше начатое раньше кончится.       — Сошлись мы с ним раз. В лесу под Флотзамом. Заранее условились. Мечи пляшут, кровь в глазах. Я оступился у оврага, покатился вниз. Он тоже. Я уже у края самого, а внизу пропасть. Тут, чувствую, он схватил меня за руку, вот здесь, — дотронулся Роше до своего предплечья. — А сам за корягу ножом успел зацепиться. Ну и вот, он одной рукой за корягу, другой за меня. А я над пропастью. Отпустить и смерть. Так и висели. Мы пока наверху были — только и думали о том, чтоб друг дружке кишки выпустить. А как вниз покатились... так словно и вражды не стало между нами. Он потянул меня, но ни в какую. Ни опереться, ни подтянуться. А лишний раз двинешься резче — и оползень дальше пойдёт, ссыпет нас обоих вниз. Он-то хорошо закрепился. Сбросил бы меня — так вылез бы. Но он не отпускал. Как будто в голове что-то перевернулось у него тогда. Да и у меня тоже. Долго висели.       Роше вздохнул, почесав бровь.       — Уже солнце садилось, — продолжил он. — У меня в голове тогда уже каких только мыслей не было. Уже и сам хотел вырваться, разбиться... Но не стал, потому как и его с собой утянуть мог, если б ёрзать начал. И никого рядом, чтоб достать нас. Я ребятам моим не сказал, куда отправился, чтобы не дёргались лишний раз: нам ведь с ним один на один порешать вопросы надо было. Но и белок вокруг не было: он, видать, своих тоже не предупредил. Но Мелитэле пощадила: два мужика из Биндюги шли через лес, вытащили нас. Они, правда, сначала Иорвета увидели, перебздели, чуть за камни не взялись, хотели скинуть его. Тут я как заору из оврага, что именем темерской короны приказываю нас, сука, достать. Тогда только вытащили. А как вылез он, кровь эльфская видать у этого сукина сына от башки отлила, так он их прирезать хотел, мужиков этих. Чтобы не болтали. Сучья белка. Ни одним словом мы тогда с ним не перемолвились. Разошлись.       Роше замолчал.       Корина Тилль вышивала красными нитями странный узор на канве, словно гипнотизируя себя.       — Это сильное воспоминание. Вполне возможно, что его будет достаточно.       Роше искренне понадеялся, что так и будет. Его пригласили прилечь и расслабиться. Ясновидящая отодвинула шитьё и положила свою ладонь Роше на плечо. Закрыв глаза, она замолчала.       Роше не двигался. Он разглядывал потолок, ожидая, когда его одолеет провидческий сон. Но сон всё не приходил. Спустя ещё минуту, Корина отодвинулась от капитана.       — Нет, — покачала головой она. — Воспоминания не достаточно. Не достаточно эмоций. Искренности.       Проклятье.       — Вернон, я знаю, вам сложно, но постарайтесь достать из своей памяти воспоминания... ммм... содержащие сильную эмоциональную связь.       Про сильные эмоциональные связи Роше был осведомлён поверхностно. Он знал об их существовании, но обычно старался их не замечать, или сторонился их, словно болезни вызывающей слабость.       — Хкхм, — прокашлялся он. — Помню, раз встретились с ним в Эландере, в восточной Темерии. У бакалейщиков. Белки в город зашли, а местные лавочники нам на них донесли. Солдаты район оцепили. Я тогда молодой был, только капитана получил. Проверял дома. И вот третий этаж. Открываю дверь, а там — он. Ух и отметелили мы тогда с ним друг друга. Я его повалил, весь пол им вытер. А он мне, сучёныш, плечо выбил из сустава, два пальца сломал. Он вроде с меня ростом, но весом полегче. Я его тогда поперёк туловища обхватил, поднял, и швыранул в окно. Только и увидел, как пятки его блеснули. Приземлился-то он на все четыре лапы, вроде как кот. На мешки с зерном упал. Я выбежал, а его уж и след простыл.       — Что вы почувствовали, когда он падал? — Корина вновь не отрывалась от вышивки.       — Да какая разница.       — Вернон, это самое главное.       Роше огляделся по сторонам. Словно по углам комнаты завалялись слова, которые облегчат ему выражение своих эмоций.       — Я, когда к окну его подсадил, боролся с ним, я только одного желал: выкинуть его к чертям да так, чтобы он землю проломил и в самое пекло улетел. Рука, пальцы, что уж говорить, отделал он меня крепко. Так что кинул я его с хрустом в окно, со всей души... Ну а вот когда полетел он вниз... Такой ... страх меня одолел. Страх. Прямо в ту же секунду.       — Страх чего? — мягко спросила сновидица.       Роше разглядывал пальцы.       — Да ничего! — вдруг грубовато ответил он. — Хватит с этими воспоминаниями. Давайте сон.       Процедура повторилась. Роше уложили на спину и водрузили на плечо ладонь. Но ни прошло и минуты, как Корина отодвинулась.       — Извините, Вернон, — подняла она руки к груди. Роше сел, сжал плотно челюсти. — Возможно со мной сегодня что-то не то. Но сон не даётся. Образы не идут. Я словно чувствую в вас мощный поток. Он как шторм. Как буря. А вы выдаёте мне по одной капле...       — ЛАДНО! — крикнул капитан, вскочив. Корина отшатнулась, — Ладно, — уже тише повторил он. — Но если кто-то узнает об этом... — поглядел на неё Роше испепеляющим взглядом.       — Я никому не рассказываю о делах моих клиентов, это...       — Девочка! Да есть люди, которые подвесят тебя за пятки над Понтаром, чтобы вытряхнуть из тебя информацию, если им понадобится.       — Вы кому-то сказали, что вы здесь? — взяла себя в руки Корина, строго взглянув на Роше в ответ.       — Нет, — ответил тот.       — Тогда вам нечего бояться.       Сделав круг по комнате, Роше вновь вернулся на софу.       — Постарайтесь...       — Я же сказал: расскажу!       Ясновидящая кивнула.       — Хорошо.       О стекло барабанили капли. Снаружи шумел дождь.       — Первая наша встреча...будь проклят тот день...случилась на юге Темерии. В крохотном штабе. Дикая дыра. Конному двое суток ехать от Марибора. Мне было девятнадцать, простой солдат ещё. Сидел там я, самый молодой, и ещё дюжина солдат. Никого из них я не знал. Меня тогда опыта отправили набираться к границе. Белки в то время лютовали... Страх был в Соддене. Забиты мы были в этот сарай двухэтажный, штаб этот, ждали вестей от разведотряда, что в лес ушел. Ну и, как водится, пока ждали, водочкой себя не обидели. Сам я не пил, покурил только табаку, как обычно. Ну и разговоры пошли среди наших солдат. Говорили про белок, а особенно про их командира. Про него почесать языками любили. Иорвет тогда у них вроде лешего, злого духа какого-то был. Уж сколько на него облав бывало в те годы, всегда уходил живым. А мужикам им много и не надо, чтоб насочинять баек.       Роше достал из-за пазухи флягу и, сделав глоток ржаной водки, спрятал её.       — Скоя’таэли к нашим были очень жестоки. Убивали всех, никого не щадили. А если кто в плен попал, так мы уже знали, что не выкупить будет. Потому что белкам не монеты наши нужны были. А наши скальпы.       Капитан глядел в пространство перед собой, сжав пальцы обеих рук в плотный замок.       — Только и разговоров в тот вечер было о Иорвете. Каков он. Я молодой был, наслушался, весь нерв себе вскрутил. Вроде как и страх брал и интерес: что же это там за зверь такой, что не даётся лучшим нашим. Но в ту ночь и гадать было нечего, потому что двумя часами позже доставили его прямо к нам в штаб в кандалах. Разведотряд и люди графа загнали его к реке, как чернобурку. На цепь посадили и поехали, куда поближе сдать. То есть к нам. Зашли разведчики, сам граф, конвой, ввели Иорвета. Мужики от счастья чуть не кончились, весь погреб выпили. Крику было. Тогда-то я его и увидел... Он оглядел всех, посмотрел на меня. Ухмыльнулся. Я эльфов-то конечно видал, но таких как он — никогда. Меня после его взгляда тут же в жар. Затем в озноб следом. Словно я отравился. Ну да я тогда ещё не знал, что со мной происходит. Его под руки к клетке повели. А он, знай, идёт, ухмыляется, головой покачивает, словно грязь вокруг него одна. Он без глаза уже тогда был. Под капюшоном лицо прятал, но наши сдёрнули. К клетке едва ли не пинками вели. Да только ему хоть бы что. Столько в нём было силы в тот момент... А лицо не как у городских остроухих, а как у эльфских статуй... Так я тогда думал, пока глядел на него. И трепет меня какой-то прошиб. Его в клетке заперли. Вокруг мужики орут, граф с начальником разведки решают его судьбу. А я прильнул к прутьям и таращился на него стоял с открытым ртом. А он на меня. Я то весь взмокну, то снова дрожь брала. Тело как с болезнью боролось, понимаешь? Только вместо болезни была магия эльфская. Сопротивлялся я ей. Комната плыла, как при пьянке, только вот ни капли я не пил. То светло делалось, то не видно ни черта. Голоса графа и солдат позади, как из бутылки. Иорвет улыбался мне, что-то говорил. Позади граф распорядился о чём-то. Я тогда слов уже не разбирал. Всё подменили вокруг, как будто: мужики по штабу резво-резво бегали, словно время кто-то ускорил, кнутом погнал. А я всё на него глядел сквозь прутья, и состариться так хотел, только чтобы на него глядя. Такой святостью он мне казался, таким благословением и красотой. Не успел я моргнуть, как ночь уже. А всё руками за решётку держусь. Затекли аж. Я огляделся — граф уехал, разведка тоже. Одни мужики остались со штаба. Я подошёл, каждого проверил — спят. Тогда я за ключи и к решётке. Отпер дверь и повёл его к выходу. Как во сне всё было. То всё кругом засветится, то снова темно. Я в таком восторге был. Умереть за него хотел. Я никогда... проклятье... Я никогда так не любил.       Роше снова глотнул из фляги.       — Он забрал свои доспехи, оружие. Я вёл его к выходу, шёл чуть впереди. Он за мной. Мимо спящих мужиков. Я проводил его к воротам, отпер. И отпустил. Он отходил к лесу, обернулся на меня пару раз. И исчез. Я был счастлив. Мне казалось весь мир плясааал...       — Вы говорили с ним в ту ночь? — спросила Корина.       — О да, — нахмурился он. — Говорил только я. И много. Но я был не в себе. Мне не нужны были ответы.       Роше горько замолчал. Он откупорил флягу ещё раз, но в этот раз пить не стал. Захлопнул обратно.       — Когда я возвращался в штаб, меня стало мутить. Ворожба перестала действовать, листья и трава больше не светились. Я приходил в норму. Открыл дверь штаба, а там...       Капитан глубоко вздохнул, собираясь с духом.       — Все были мертвы. Он убил их всех. И только тогда у меня открылись глаза. Пока я вёл его со всеми этими чувствами... которые были ненастоящими и не моими, он избавлялся от свидетелей своего побега.       — Боги... Мне так жаль, Вернон, — в полной тишине прошептала онейромантка.       — Он ушёл. Он бросил меня там, над этой горой трупов. Что я чувствовал? Отчаяние. Я был виновен в том, что случилось. Это Я выпустил его! Я всё осознал: он выбрал меня, как самого молодого и внушаемого. Он влез в мою голову, как дриада, заставил чувствовать то, чего нет, и с помощью меня выбрался наружу. Я сыграл ему роль ключа. Я долго думал о том, почему он не убил и меня. Может быть, чтобы подставить. Может, ради шутки. Может, от скуки. Я не знаю, почему он меня пощадил. Но знаю, что он ещё пожалеет об этом.       За окном темнело. Дождь швырял капли в окно.       — Я тогда стал много пить. А как напивался, то в драку лез с каждым, кто поближе был. Хотел, чтобы хоть чьими-то руками Мелитэле меня наказала. Но выходило так, что только окреп и озлобился в этих драках. Ожесточился я, каждый день о мести думал. Только это мне и помогло в себя прийти. Взялся за ум и, как только дали мне шанс на службе, я уж вперёд попёр. Рядовым, затем офицером, потом разведка... самый молодой капитан. Фольтест заметил меня. Работы тогда у нас с Полосками было много. Усмирения в Махакаме, ловля остроухих на юге. Кого за горло прижать, кого к столбу поставить — это мы первые были. Рвения у нас было много, не спорю, может и перегибали иногда. Простой народ такого тоже не любит. Железным Псом прозвали. А я всё, знай, заколачивал гвозди, заколачивал... Сходились с Иорветом с тех пор и виделись не единожды. Я расправы над ним хотел, не просто его смерти. Но всякий раз между нами вставало что-то. Словно ворожба его эта до конца не сошла с меня. Ну да тот урок я хорошо запомнил. За всё в этом мире кара богами предусмотрена. И своей он ещё дождётся.       Роше замолчал. Он выговорился впервые за многие-многие годы и сейчас испытал подобие облегчения.       — Вернон, — позвала его онейромантка. Он поднял голову. — Давайте попробуем.       Капитан вновь откинулся на софу. Он только что опустошился, как выпитый кувшин с водой. Напряжение ушло, все ожидания тоже. Он просто лежал, прикрыв веки.       Рука Корины коснулась его плеча, он почувствовал её ладонь. Внезапно блаженная тьма обхватила его, сознание будто покинуло расслабенное тело. Он увидел площадь перед «Пассифлорой». Он шёл по ней, подкидывая в руке деревянную свистульку. Направо, мимо прилавков. По лестнице, вниз. Капюшон скрывал часть улицы, но он знал, куда идёт. Он вскочил на узкую каменную изгородь, пробежался по ней и спрыгнул у стены. В земле был люк. Подняв его, он скрылся в темноте...       Роше открыл глаза. Корина сидела рядом. Она почти закончила свою вышивку. Капитан сел.       — Есть, — произнёс он.       — Вы увидели сон? Увидели того, кого искали? — отложила рукоделие Корина.       — Да. Я словно был им. Площадь! Боги, я всё это время был рядом! — Роше хватил ладонью о софу, в воздух поднялось облачко пыли.       Немедленно. Немедленно к Талеру, за оружием и на площадь перед «Пассифлорой». Поблагодарив Корину, Роше кинулся к выходу. У самой двери его окликнул голос ясновидящей.       — Вас сильно мучает это воспоминание, — это был не вопрос.       — Да, — остановился Роше.       — Некоторые события невозможно забыть. Они могут отравить жизнь. Сделать её невыносимой, — лицо Корины было полно сочувствия. — Знайте, что я могу помочь с этим, хоть это и не будет стоить дёшево.       — Как?       — Я могу избавить вас от этого воспоминания. Стереть его из вашей памяти.       — Хм... — горько усмехнулся Роше. — Что ж это только звучит, как выход. Выход для слабых. Самого события это не изменит, так ведь?       — Нет, не изменит.       — Тогда ваш метод — это обезболивающее. Мне оно не нужно. Я стал тем, кто я есть, благодаря этой боли, — только сейчас, произнеся это, Роше в полной мере это осознал. — Прощайте.