Под Хищной Луной

      Нежные утренние лучи гладили крыши Новиграда. Иорвет летел от «Пассифлоры» быстрее ветра. Встречу с Дийкстрой в борделе он не планировал. Как и ночь с Верноном Роше в багровой комнате. О последнем он ни капли не жалел, хотя и мучал себя тем, что поступил предательски по отношению к своим сородичам.       Ночь оказалась действительно лучшим, что происходило с ним за долгое долгое время. И чтобы не испортить это ощущение, он поспешил уйти, как можно быстрее. Он не стал ждать, пока темерец пробудится и решит, что вот теперь уж точно настало идеальное время для смертельной схватки на ножах. Не стал эльф испытывать и свою крепость духа: горячая ночь, о которой он в глубине души всегда мечтал, осталась позади, и прагматичность подсказывала ему, что во избежание дальнейших серьёзных проблем, лучше всего было бы отправить темерца к предкам, пока он спит. Нельзя было любить кого-то, кто постоянно пытается тебя убить. Нельзя.       В руке Иорвет сжимал свёрток с новым смертельным оружием, которое Дийкстра буквально подарил ему. У реданца оказались свои планы на город, а своим приказом перед уходом Дийкстра, вероятно, решил не просто убить Иорвета, но и унизить его перед этим. Проклятый реданец явно переоценил ковирских наёмников. Правда, эльф также прекрасно понимал, что не выбрался бы живым, если бы не попал в эту передрягу вместе с Верноном Роше.       Однако Дийкстра проиграл. Он проиграл, потеряв главное — своё влияние. И хотя Бедлам пока держал нейтралитет, Тесак встал на сторону эльфа, весь гарнизон теперь подчинялся подставному иерарху, а марионеточный маркграф обеспечивал всей этой компании мягкую финансовую перину. Дийкстра теперь был вынужден искать поддержки за рубежом, в Ковире.       К обеду Иорвет кое-как очистил голову от событий жаркой ночи и сосредоточился на деле. Новое оружие он назвал «a mor aep dit’ef» или вкратце «moradit» — «дыхание смерти». Морадиты были отправлены им в поместье графа к оружейнику-алхимику. Следовало немедленно разобраться с устройством серных трубок.

***

      В последнее время Иорвет стал осознавать отвратное: сколько бы он ни пытался перестать думать о темерце, у него ничего не выходило. Желание знать, чем тот занят, стало почти маниакальным. А планы по взаимодействию с Роше кидало по вариативности от страстного секса в невозможных позах, до полного освобождения души темерца от его же бренного тела.       Сейчас он страшно жалел, что ушёл из борделя, не догадавшись приставить к Роше слежку, которая, наконец-то, привела бы его к его укрытию. Знать, где оно находится — было совершенно необходимо. Особенно теперь. Опыт также подсказывал Иорвету, что Роше действовал не один. Он наверняка имел сообщника среди своих, возможно, тоже разведчика. Вопросов скопилось много и, чем ниже опускалось солнце, тем сильнее осознавал эльф, что пойдёт на что угодно, лишь бы узнать, где в городе зарылся темерец.       Ноги привели его к друзьям в небордель «Хамелеон». Лютик отлучился по делам, зато Золтан сидел за дальним столиком. Он склонился над доходным листом, чесал лоб и, чтобы совсем не сбрендить от цифр, употреблял внутрь, так сказать, жидкую рожь.       Иорвет объяснил краснолюду, что ему позарез нужно найти убежище одного должника. Темерца при этом он упоминать не стал.       Золтан принялся подыскивать варианты. Он перечислял знакомых со связями, однако эльфа насторожили их имена. Морган Три-дырки-два-пальца, Кок Мохнатый и Гунтер по прозвищу Кукиш, по какой-то причине не вызвали у Иорвета доверия. Обвинив друга в предвзятости, Золтан принялся подбирать ещё варианты, но всё было тщетно.       Внезапно краснолюд воскликнул:       — А не сходить ли тебе к нашей Корине, а?       — Кто это?       — Ясновидящая.       — Кто? Что бы я к bloede vatt'g пошёл?       — Ясновидицы — это не ведьмы, — серьёзно произнёс Золтан.       — А просто шарлатаны.       — Другие-то, может. Но Корина Тилли — специалистка. Геральт говорил, что у неё есть дар.       — Геральт? — переспросил эльф.       — Он самый, — кивнул Золтан. — Она его Цириллу помогала искать.       — Хмм...       Ведьмаку в таких вопросах можно было доверять. Так что Иорвету пришлось сделать над собой усилие и преодолеть неприязнь ко всему магическому.       Поблагодарив Золтана, он отправился в путь.       Укрытый тёмной ночной вуалью и неузнанный никем, он добрался до жилища Корины Тилли. Неведьмой оказалась человеческая женщина, как он и предполагал. Корина, разглядев повнимательнее гостя, первым делом отшатнулась и заявила, что ничего не знает, что она лишь выполняла свою работу, и что бандитов она не боится.       Иорвет ничего не понял. Он принялся объяснять перепуганной женщине, что лишь хочет найти одного человека, готов за это хорошо заплатить и отказа не примет. Корина, помедлив и поразмыслив, впустила его внутрь. Иорвету она показалась странной. Она совершенно точно не видела его раньше, но вела себя так, как будто узнала его. Ох уж эти ясновидцы.       Внутри Иорвету не понравилось. Душно красная обстановка и зашторенная теснота напомнили ему очередной филиал борделя. Устроившись на кушетке и выслушав правила, Иорвет решил рассказать ясновидящей поучительную историю о том, как поступают с лживыми гадалками на его родине. История была призвана мотивировать на качественный результат, но почему-то не подняла Корине настроения. Женщина, впрочем, заявила вполне уверенно, что непременно найдёт искомого во сне. Она попросила Иорвета сосредоточиться на всего одном конкретном, самом сильном воспоминании и описать его в деталях.       Из воспоминаний о Роше самое яркое было связано с недавней ночью в борделе. Но рассказывать его Корине было бы безумием. Другое мощное воспоминание, что не отпускало его уже многие годы и вызывало самые противоречивые чувства было связано с их первой встречей. На ней эльф и остановил свой выбор.       Он глубоко вдохнул запах жжёных трав и свечей и, прокашлявшись, приступил к рассказу.       — Это было шестнадцать лет назад под Марибором. Меня пленили. Seidhe говорили мне, что месяц Хищной Луны опасен, что я встречу свой рок, если ослушаюсь календаря старейшин. Проклятые предсказатели... — хмыкнул эльф. — Dh’oine привезли меня в штаб, засунули в клетку. Haebbe hanse... А я был так зол на себя за то, что попался под этой Хищной Луной, так глумился над всеми этими dh’oine. Только один из них не скакал от счастья, что меня повесят. Молодой Вернон Роше. Он глядел на меня весь вечер, а потом и вовсе припал к клетке так, будто я — алтарь Мелитэле. Я смеялся над ним поначалу. Меча я не имел и колол его остротами. Но он их словно бы и не слышал. Он был не в себе. Не то помешан, не то влюблён. Но невозможно это — за один взгляд влюбиться, понимаешь, beanna? Нельзя. Что бы ни говорили...       Иорвет чуть разнервничался, вспоминая события прошлого.       — Все разошлись, настала ночь, а он всё стоял у клетки. Пальцами прутья сжимал, как проклятый. Может и вправду проклял его кто-то. А может avsin`n отняло его разум. Иначе, как возможно то, что было дальше?...       Иорвет сидел, разглядывая ладони.       — Dh’oine кончили праздновать и разбрелись по штабу, кто куда. Он постоял у клетки ещё, затем достал клинок и убил их всех. Одного за другим. Без всякой жалости. Уверенной рукой. Одно движение на каждого. Затем он отпер мою клетку. Сперва я подумал, что scoia'tael подкупили его. Но такое чистое помешательство было в его глазах, такая страсть, что подкуп я отмёл. Я видел такое впервые. Может быть, сами боги древнего мира вернулись к нам через разлом и показали свою волю, держа его нити пальцами...       Эльф щурил во тьму зелёный глаз.       — Он вывел меня наружу. А пока вёл, клялся в ... В общем, наговорил он столько, что у меня на родине, будь я женщина, на нас бы уже надели браслеты.       Комната погрузилась в молчание. Корина слушала его в большом удивлении.       — Что было дальше? — подняла она глаза на него.       — Я ушёл в лес, искать наш старый лагерь... — несколько рассеянно ответил Иорвет. — Единственное о чём жалел с тех пор, так сильно жалел, это то, что не забрал его в ту ночь с собой. Я вернулся позже, но... в штабе его уже не было.       Иорвет снова прокашлялся.       — Время шло, а я всё думал о нём. Вспоминал его слова. Не мог забыть его лицо. Полетели годы. Темерия окрепла. Спецотряды громили нас. Многих убили, забрали в плен, запытали, забрали в Дракенборг. Scoia'tael нужно было объединиться. Аэдирн, юг Темерии, Махакам... я собирал их ото всюду. Seidhe беглецов, выживших после чисток спецотрядов. Из всех жестоких сволочей-капитанов королевской службы, они особенно много говорили об одном. О, как же я был удивлён, beanna, когда узнал, кто это был... Вернон Роше забыл все свои клятвы и слова. О, предки...       Иорвет убрал с головы косынку, отдыхая от стягивающей голову ткани. Тёмные волосы распушились, прикрыв часть грустного лица.       — Я не смог этого понять. Такой перемены в нём. Я наполнился жестокой обидой. Желал мстить ему за убитых seidhe. Мы сходились много раз в битве, но я никак не мог забрать его жизнь. Ведь в прошлом он спас мою. Я помнил это. И помнил все его слова.       Иорвет оправил волосы у висков.       — В ту ночь Хищная Луна посмеялась над нами обоими.       Он опустил голову и сидел так какое-то время, не двигаясь. Корина смотрела на него очень внимательно. Она вздохнула и, поблагодарив за искренность, пригласила лечь на спину.       Иорвет закрыл глаза. Выговорившись, он почувствовал себя одновременно хорошо и плохо. С одной стороны, на душе стало легче. С другой, припомнив все детали, он подумал, что Вернон Роше, возможно, никогда не питал к нему тех чувств, о которых говорил, а всего лишь был проклят какой-нибудь ревнивой ведьмой в ту ночь. Или оказался болен неизвестной болезнью, что поражает разум и душу, а потом излечился и вновь возненавидел эльфа.       Видение-сон одолело его совершенно неожиданно. Иорвет смотрел на улицы Обрезков глазами темерского капитана. Роше проследовал мимо госпиталя к двери дома с зелёной стеной и зашёл внутрь. С верхнего этажа послышались стоны и темерец снова вышел наружу. Внезапно дверь распахнулась и из неё выбежала девица. Молодая и похожая на Эктора Тейтерона, как две капли воды. Девица почесала подбородок и была такова. Роше прошёл в жилище, поднялся наверх, под самую крышу. В комнате сидел худой и лысый dh’oine, с лицом, испещрённым мелкими шрамами. Этого человека Иорвет никогда раньше не видел. Роше прошёлся по комнате и уселся за стол.       Сон выветрился. Видение закончилось. Иорвет открыл глаза. Во всех смыслах. Он резко сел и, щедро отсыпав монет ясновидящей неведьме, направился к выходу. Гнев клокотал у него в душе, а в мыслях были двое.