Последняя надежда

Яо Мэй затаилась и вела себя подчёркнуто кротко при главе клана. Не поднимала глаз, не говорила лишнего, как будто была полностью покорна ему и жила одной лишь надеждой на возвращение супруга. Но за этой личиной скрывался холодный гнев, расчёт и хитрость. По ночам, когда некому было увидеть, Яо Мэй пробиралась в библиотеку, всё ещё не теряя веры, что отыщет трактат, который научит её, как покорить лютого мертвеца, супругой которого она, похоже, стала. Днём она изучала книги, и за время своего уединения узнала много нового и наверняка стала гораздо искуснее в заклинательстве. Между тем назначенное великим наставником время приближалось, а трактаты всё ещё не дали ей то, что нужно, однако Яо Мэй всё же сумела найти несколько разрозненных участков, касающихся лютых мертвецов, чьи души оказались под контролем заклинателей. Из них она уяснила, что отдавать таким приказы проще всего с помощью музыкальных техник. Конечно, будь у неё артефакт, сравнимый по силам с Тигриной печатью, о которой до сих пор любили поговорить в кругах заклинателей, не потребовалось бы никакого иного инструмента. Но осколок тёмного железа был для неё недосягаем — Яо Мэй поняла только, что таковой существует, а глава клана Лань и новый глава клана Цзинь пока не научились им управлять. Сама Яо Мэй играла на сяо, пусть и не слишком хорошо. Можно было бы попросить об инструменте главу Лань, но она не решилась на подобное. Он уж точно знал, как управляться с лютыми мертвецами, и мог заподозрить неладное. Размышляя о музыке, Яо Мэй бездумно убиралась в цзинши и тогда только заметила то, на что прежде нисколько не обращала внимания. Ханьгуан-цзюнь считался непревзойдённым мастером игры на гуцине, вот только его знаменитый Ванцзи не ждал в цзинши! Столик стоял у окна, но инструмента там не нашлось. Яо Мэй не стала задумываться, как так случилось и почему, какая тайна скрывалась за этим, но в голове у неё тотчас сложился подходящий план. Когда в очередной раз глава клана Лань заглянул проведать её — а он приходил каждые пару дней, точно всё же подозревал о чём-то, Яо Мэй опустилась на колени и поклонилась ему подчёркнуто низко, едва не коснувшись металлическим знаком налобной ленты дощатого пола. — Глава, — проговорила она совсем тихо, — эта ничтожнейшая желает спросить. — О чём? — глава клана Лань возвышался над ней, и солнечный свет разливался за его спиной. Если смотреть только на внешность, он казался сейчас едва ли не небожителем. Красивый и статный, умеющий улыбнуться почти с нежностью и посмотреть с пониманием, он всем своим обликом являл образец справедливого и честного заклинателя, благороднейшего мужа. Но Яо Мэй как будто бы научилась видеть то, что скрывалось за светлыми одеждами, — расползающуюся темноту, жуткую жестокость, холод, от которого её сердце сбивалось с ритма. Стоило большого труда обозначить свою просьбу, вложив в голос столько мольбы, чтобы у Лань Сичэня не возникло и мысли, будто бы у Яо Мэй есть скрытые мотивы. — Скоро уже возвращается мой супруг, ваш брат. Я хотела бы к этому моменту привести в порядок его гуцинь. Ведь он так любил музицировать, наверняка это смягчит его сердце и заставит отвлечься от тягостных мыслей… Однако сколько бы я не искала, а здесь инструмент не нашла. Должно быть, глава клана знает, куда тот мог исчезнуть. Она не поднимала головы, и голос её постепенно становился всё тише, пока не обратился в пугливый шёпот. Яо Мэй надеялась, что эта игра отвлечёт Лань Сичэня достаточно, чтобы у него не было сомнений в её честности. — А, гуцинь, — словно вспомнил об инструменте только сейчас Лань Сичэнь. — Если ты говоришь о Ванцзи, боюсь, он не подпустит тебя к себе. Видишь ли, этот духовный инструмент никому не покорится, кроме самого Ханьгуан-цзюня. Он скорее ударит тебя, чем позволит вытереть с себя пыль и проверить струны. Яо Мэй так и замерла, забыв, как дышать. Похоже, планам её не суждено будет сбыться?.. — Меч его запечатал себя, а гуцинь попросту опасен, — продолжал Лань Сичэнь и вдруг наклонился и поймал её за руки, вынуждая подняться. — Сдаётся мне, этот вопрос возник не из заботы о супруге. Тебе ли не понимать, что вернувшись, брат мой вряд ли сумеет играть, м?.. Яо Мэй смотрела на него широко распахнутыми глазами, а слова так и замёрзли в горле, встали комом, не желая вырываться наружу. Лань Сичэнь усмехнулся и отпустил её. — Не думай, будто сумеешь меня обмануть. Яо Мэй едва нашла в себе силы кивнуть. И когда глава клана Лань ушёл, рухнула на пол и сжала кулаки, с силой уперев их в колени. Вот как?! На мгновение она ощутила себя глупым ребёнком. Разве не самонадеянно было считать, что она сумеет обыграть столь искусных во лжи заклинателей?.. Но едва она подумала об этом, как тут же разозлилась ещё сильнее. Глава клана Лань, заметивший испуг в её глазах, вряд ли подумает, что теперь она пойдёт против него в открытую. А именно так она и поступит. — Ханьгуан-цзюнь принадлежит мне, — прошептала она. — Только мне. Ни призраки, ни даже собственный клан не посмеют отобрать его у меня. Он будет повиноваться мне, служить моим целям! *** В назначенный день глава клана Лань вручил ей талисманы с заклинанием тысячи ли, и она опускала глаза и дрожала всем телом, чтобы он признал — вот она, истинная покорность, теперь девчонка из клана Яо будет подчиняться его словам. Он не говорил много, лишь скупо отдал указания и отвернулся, будто она была всего лишь служанкой, а не новой юной госпожой Лань. Оттого её сердце только сильнее загоралось яростью. Талисман переместил её к тому самому крупному камню, на котором селяне оставляли подношения, точно великий наставник был божеством, выбравшим вместо храма эти уединённые места. Яо Мэй огляделась, но никто не встречал её здесь. Недвижимы стояли деревья, даже ветер не касался ни их крон, ни высокой травы. — Не мог же ты обмануть меня, великий наставник? — спросила она тишину. — Ведь не мог?.. — исподволь её гнев и ненависть коснулись и этого незнакомца, чьей силе она доверилась. Вдруг мир перед ней словно бы задрожал, подёрнулся туманом, слишком тёмным и тягучим, а мгновением позже среди него появился и всё тот же человек в неприметных серых одеждах. Лицо его так же скрывалось за маской, и невозможно было понять, стар он или молод, уродлив или красив. Вот только на этот раз явился он не один. В привычных белых одеждах замер позади него Ханьгуан-цзюнь. Глаза его были закрыты, а на лбу удерживался талисман с непонятными Яо Мэй иероглифами. Он стоял столь же прямо, как в день свадьбы, и она не могла различить в нём признаков лютого мертвеца, оттого чуть удивилась чужому искусству. На мгновение взгляд Яо Мэй зацепился за словно бы выцветший шрам на шее Лань Ванцзи, совсем не напоминавший ту страшную рану, что она видела в день свадьбы. Что ж, он выглядел в точности как живой, и это было ей на руку. — Я не обманул тебя, — голос великого наставника был тих и печален. — Вот твой супруг. Береги его сердце, береги его душу. Только от тебя теперь зависит, захочет ли он жить в этом мире. Талисман сними с его лба, когда окажешься в Облачных глубинах. Будет хорошо, если сначала он увидит привычную обстановку. Ясно тебе? Яо Мэй привычно опустилась на колени, а сердце её охватила злая радость. Глава клана Лань тоже говорил ей, что она должна немедленно перенестись в Облачные глубины вместе с супругом, если уж тот вернётся к жизни, но её умений хватило на то, чтобы исправить талисман, изменить заклинание тысячи ли. — Не знаю, как благодарить тебя, великий наставник, — сказала она, неотрывно глядя только лишь на Лань Ванцзи. — У меня с собой и серебро, и золото… — Клан Гусу Лань невероятно щедр, — перебил её незнакомец, подаривший ей эту надежду, воплотивший её мечту. — Отдай всё это людям в ближайшем селенье, а мне ничего такого не нужно. Он отвернулся и легонько коснулся плеча Лань Ванцзи. И тогда, чуть шатнувшись, Ханьгуан-цзюнь выступил вперёд, всё так же не открывая глаз, покорный и кроткий. Яо Мэй поднялась и взяла его за руку, задумав вовсе не возращение в клан. Незнакомец в сером шагнул во вновь заклубившийся туман, не дав ей даже попрощаться. Впрочем, Яо Мэй только вздохнула с облегчением. Она готова была заплатить, но если от неё не хотят оплаты, настаивать не собиралась. Средства, что собрал для неё глава клана Лань, она могла применить и мудрее, чем раздавать каким-то крестьянам. В конце концов, ей ещё нужно было обуздать восставшего из мёртвых супруга! Послушный её воле талисман захватил их обоих и через мгновение оставил у гостевого дома. Хозяин, ничуть не удивлённый такому визиту — заклинатели, похоже, у него останавливались частенько, вышел на крыльцо и окинул Яо Мэй взглядом. — Госпожа, у нас есть свободные комнаты, не хотите ли отдохнуть с дороги? — тут же распознал он выгоду. — Приготовьте комнату на двоих, — кивнула она благосклонно. — Супругу моему после Ночной охоты не здоровится, потому не стоит нас беспокоить. Когда придёт время, я закажу ещё и ужин. Она дала хозяину полновесный кусочек серебра, и тот не стал ни о чём спрашивать, закрыл глаза на молчание супруга и талисман на его лбу. Тут же появилась кроткая девчушка, поманившая Яо Мэй за собой. По узкой лестнице они поднялись на второй этаж, где были комнаты для тех, кто ищет ночлег. Едва оказавшись в одиночестве, Яо Мэй воспользовалась клановой техникой, чтобы опустить на комнату заклятье тишины. Никто не должен был услышать, как она разговаривает здесь с лютым мертвецом. Интересно, что осталось от сознания Лань Ванцзи? Насколько искушён в тёмных техниках великий наставник, может ли сравниться со Старейшиной Илина, сумевшим, по слухам, вложить в мёртвое тело душу со всеми воспоминаниями?.. Яо Мэй сдёрнула талисман и скомкала его в ладони. — Ну же, слушайся только меня, я — жена твоя! — выдохнула она, полная предвкушения, надежд и затаённой злой радости. Сейчас, вот сейчас весь мир окажется у её ног. — Ты — не жена мне, — отозвался вдруг Ханьгуан-цзюнь. Он открыл глаза, и взгляд его оказался пронзительным и холодным. Нисколько он не походил на лютого мертвеца, запоздало Яо Мэй поняла, что он дышит полной грудью. — Отвечай, где тот, кто сумел вернуть меня к жизни? — в голосе его звучала угроза. — Что?.. — она отступила, внезапно испугавшись. — Лань Ванцзи, мы… мы супруги теперь. Ты… послушай, твой… глава клана Лань задумал против тебя недоброе, против всего мира заклинателей, а я всего лишь хотела, чтобы мы служили друг другу опорой и сумели… Лань Ванцзи! — Как мне его найти? — Лань Ванцзи не собирался слушать, он двинулся на неё, и Яо Мэй поспешно шагнула назад, да только очень скоро спиной коснулась створки двери. Бежать дальше было некуда. — Как мне отыскать его?! — продолжал допытываться Лань Ванцзи. — Как ты нашла его? — Лань Ванцзи! — никогда ещё Яо Мэй не было так больно от разрушающихся надежд. Даже смерть не показалась ей столь ужасной, пусть и ошеломила, и напугала. Супруг её оказался вовсе не лютым мертвецом. Он был жив и яростен. В золотых глазах словно билось пламя, и она испугалась так сильно, как не боялась и подмеченной ею жестокости главы клана Лань, расчётливой ядовитой хитрости главы клана Цзинь. — Лань Ванцзи, послушай же! Глава клана Лань и глава клана Цзинь намерены убить главу клана Не, тебя хотели сделать безвольной марионеткой, ото всех утаили, что Призрачный генерал не уничтожен! У них даже тёмное железо есть! Послушай, разве не должны мы разрушить их планы?! Разве не должны сразиться с несправедливостью, защитить невинных, разве… Последнее, на что она рассчитывала, так это на благородство своего супруга. Поспешно выплёвывая всё, что успела подслушать, она надеялась — Лань Ванцзи поймёт, что они должны остаться вместе, должны противостоять надвигающейся беде, встать на сторону справедливости. Яо Мэй плевать было и на судьбу других кланов, и на жизнь Не Минцзюэ, но оказаться супругой заклинателя, который вскроет чужие козни и заслуженно обретёт уважение и славу она не отказалась бы. Она говорила с горячностью, с жаждой, надеясь, что ей удастся обмануть супруга, надавить на его чувства, а после останется лишь направлять его и пожинать плоды. — Что бы там ни планировал Сичэнь, мне всё равно, — Лань Ванцзи подступил совсем уж близко, его ладонь, полная тепла и жизненной силы, вдруг сдавила тонкую шею Яо Мэй. Она замерла, и только сердце билось так сильно, что готово было прорваться сквозь ненадёжную защиту плоти. — Отвечай, где мне найти того, кто вернул меня к жизни? — Что ты… что ты хочешь сделать с ним? — зашептала она, осипнув от страха. — Разве можно осуждать того, кто дал тебе шанс вернуться с той стороны? Не трогай его, не трогай! — мысли рассыпались. Яо Мэй не представляла, что может сделать, что должна сказать, чтобы Лань Ванцзи перестал пугать её. — Где он?! — снова прозвучал холодный голос, и Яо Мэй зажмурилась, задрожав как листва под порывами ураганного ветра. — Талисман, возьми талисман. Заклинание тысячи ли отнесёт тебя прямо к нему, — разрыдалась она. — Лань Ванцзи, отпусти, пощади… я ведь… я ведь та, кто распил с тобой одну на двоих чашу, почему?.. Почему ты так жесток со мной?.. Но он не ответил, выхватив из её пальцев талисман. Не жестокость она угадала в последнем обращённом на неё взгляде, но равнодушие, и это было намного, намного хуже. Удивительным было искусство великого наставника, потому что воскрешённый им Ханьгуан-цзюнь с лёгкостью направил поток ци и исчез. Он не утратил ни своих сил, ни способностей, и Золотое ядро — Яо Мэй была убеждена — было у него в полном порядке. Яо Мэй едва сумела добрести до постели и тяжело рухнула среди подушек. Слёзы потекли сами собой. Разве о таком она мечтала? Разве об этом?.. Когда она дерзнула занять место супруги Ханьгуан-цзюня, будущее виделось ей совсем не таким! Чем же она плоха, что судьба так издевается над нею? Опустошённая, обессиленная, она свернулась клубком как обиженный ребёнок и позволила себе порыдать вдоволь. Когда же лицо слишком опухло от слёз и глухие рыдания перестали рождаться в груди, она прошептала: — Неужели он настолько праведен, что решил уничтожить того, кто тёмным искусством заставил его собственную душу вновь занять тело?.. А после — снова убьёт себя? Или… или у него иная причина искать великого наставника?.. Странные мысли пришли ей после этого. Яо Мэй немедленно приказала подать себе ужин и бочку для омовений. И пусть у неё не было ещё одного подходящего талисмана, она решила, что и на мече сумеет добраться быстро и отыскать камень, а потом — и жилище великого наставника, чтобы проверить собственные подозрения. Может, уважаемой госпожой Лань ей не стать, но всё же она сумеет заставить мир заклинателей уважать себя. — И за все унижения вы ещё ответите, глава клана Лань, Лань Ванцзи, мой дрянной супруг. Обязательно ответите, — бормотала она, погружаясь в горячую воду. Нужно было поразмышлять ещё, чтобы наилучшим образом использовать всё, что она успела узнать.