***
Антон стоит возле бара и цедит своё безалкогольное пиво в ожидании Дениса. Тот должен заплатить за сорокаминутное выступление в прошлый вторник, что для Антона будет как нельзя кстати. Осталась пара дней до его дня рождения. Который, пожалуй, впервые за много лет искренне хочется отметить. Арсений, как заправский некромант заставляющий Антона чувствовать что-то, похожее на желание жить, своим деятельным подходом умудрился и в этом направлении зажечь интерес. Рядом с Антоном кто-то садится. Он слышит чужое тяжёлое дыхание, но не поворачивает головы, потому что незнакомец, решивший, что бухать в середине дня — отличный план, ему совершенно неинтересен. У незнакомца на этот счёт другое мнение. — Пьёте в обед, — фыркает мужчина, жестом подзывая бармена. Антон поворачивает голову вбок, успевая заметить выразительный взгляд, кинутый собеседником на пивную кружку, зажатую у него в руках. — Оно безалкогольное, — на автомате отвечает Антон. Мозг его при этом начинает лихорадочно работать, ведь сидящий перед ним человек незнакомцем вовсе не является. Вернее... Лично Антон его не знает, это факт. Но провёл большую часть юности, слыша голос этого мужчины в наушниках. Максим Горемыко. Фронтмен панк-группы «Сингулярность Сталина». Антон давно не верит в совпадения, справедливо полагая, что вселенная исчерпала свой лимит ещё на Арсении. Итак. Что происходит? — Блюдете здоровый образ жизни? — фыркает Горемыко. — Похвально. — Сижу на антидепрессантах, — спокойно отвечает Антон. Кое-какая теория у него уже появляется, но бросаться на человека без подтверждения догадки смысла нет. — Тяжелая участь российских оппозиционеров, — усмехается рокер. Он Антону решительно не нравится. Низкорослый, пытающийся скрывать признаки облысения, с одутловатым лицом, краснота которого бросается в глаза даже в тусклом свете бара. Этот человек одновременно и похож, и не похож на кумира детства Антона. — Вы поэтому разучились нормально делать расщепление? — Антон ехидничает непроизвольно, в качестве защитной реакции: реплика про жизнь оппозиционеров его подозрения лишь укрепляет. — А вы не слишком вежливы, Антон, — дружелюбие Горемыки показное, фальшивое. И от этого делается гадко. — А какой мне резон быть вежливым с человеком, которого подослал Высочинский? — ухмыляется Антон. Лицо у Горемыки вытягивается. Но, бога ради, это максимально простой вывод: популярный музыкант появляется в баре у черта на куличиках, адресно подходит к Антону, заводит с ним разговор и знает подозрительно много. У этой загадки есть всего один правильный ответ. — Что ж, — грустно морщится мужчина. — Подарок как-то не по плану пошёл. А, так это подарок. Антона начинает пробивать на истеричное хихиканье. — А вам норм быть чьим-то подарком? Особенно подарком сыну чиновника, — на последней фразе Антон кривится. Но из песни слов не выкинешь, чо уж. — Или деньги не пахнут? Лжет Горемыко неумело. Наверное, пытается держать лицо, несмотря на общую неловкость ситуации. Он беспомощно разводит руками: — Мне просто стало интересно посмотреть на сына депутата, чьим кумиром является оппозиционный музыкант. — Давно не является, — Антон улыбается почти дружелюбно. Он даже ненависти к этому человеку не испытывает. Сам себе в детстве придумал какой-то идеализированный образ. Нет смысла теперь злиться на то, что живой человек от этого образа оказался далёк. — Когда рок-звезда с балансом на карте, где присутствует шесть нулей, кричит, что мне «нечего терять. Ничего, кроме своих цепей». И что я «должен все бросить, и бежать в далекие, дальние дали», создается впечатление, что меня наебали. Антон цитирует строчки из песни «Сингулярности Сталина» целенаправленно. И видит, как в глазах у Горемыки появляются первые отголоски гнева. — При всём уважении, — рассерженно выдыхает он. — Что вы вообще можете понимать в оппозиционной музыке? И вот тут становится по-настоящему смешно. И Антон не сдерживает себя, заливаясь громким смехом. Из стафферской наконец появляется Денис, и Антон легко спрыгивает со своего стула. — Совершенно ничего, — заявляет он с улыбкой. — Но предложение вашего менеджера о совместном фите я отклонял четыре раза. Пожалуй, Высочинского за эту встречу всё же можно поблагодарить. Антон вдруг неожиданно осознал, что сам стал тем, кем восхищался в детстве. А вот его кумир таковым никогда и не был.***
Наверное, впервые за много лет телефон Антона просто разрывается от поздравлений. Скорее всего, окружение прекрасно считало его изменившийся эмоциональный фон. К версии Антона, которой он был ещё пару месяцев назад, без особой нужды никто кроме Позовых старался не приближаться. Его мрачность была очень заметна со стороны и не располагала к дружескому трёпу. Поэтому и в дни рождения знакомые старались ограничиваться сообщениями в мессенджерах. Отважиться на звонок могли только мама с Олегом и парочка давних школьных подруг, с которыми их раскидало во времени естественным образом. Да и то потому, что о нынешнем характере Антона они имели довольно смутное представление. В этом же году всё неожиданно изменилось. Антону звонили активно и, по ощущениям, вообще все, кого он знал. Само собой, это преувеличение. Но за одно только утро ему успели набрать Позовы, с которыми он потом долго обсуждал детали предстоящей поездки, Макар, в конце разговора несколько раз извинившийся за то, что может странно себя вести, потому что не уверен, что сможет расслабиться в присутствии шефа. Девчонки из книжного (тоже одновременно, потому что умудрились выкроить время на звонок в относительное затишье от посетителей), Денис, долго и пространно желавший Антону заняться собственным творчеством и разъебать российский шоубиз. А ещё Дидёнок, желавший примерно того же, но скорее с намёком на то, что Антону пора завязывать с анонимностью. Во время телефонного звонка мамы Антон чуть не расплакался, потому что она довольно сбивчиво, но искренне говорила о том, как гордится им и благодарит бога за то, что в этот день у неё появился такой замечательный сын. Окончательно Антона добил Олег, который поздравил его коротко и тривиально, пожелав счастья, здоровья и любви, но припечатал это обращением «сынок». На этом моменте Антон позорно всхлипнул. Это, к счастью, не заметили ни мама, ни Олег, но заметил Арсений и до конца разговора больше не сводил с него настороженного взгляда. Арсений, к слову, накануне вечером приехал к Антону с каким-то дорогущим вином, отпустив охранника, и заявил, что останется на ночь, потому что просто обязан быть с Антоном в тот момент, когда 23:59 18 апреля сменятся на 00:00 19 апреля. Правда, целоваться они начали ещё в 23:40 и вспомнили о дне рождения Антона лишь часа через два после его наступления. Сообщение от Высочинского Антон хотел было удалить не читая, но всё равно открыл. Там была какая-то пространная речь про сожаления, неверные решения и обещание любить несмотря ни на что. В этот раз выражение лица Антона вновь заставило Арсения напрячься, но он даже верно угадал причину этого негатива. Ещё Высочинский зачислил Антону на банковский счёт весьма круглую сумму. И Антон привычно перекинул её на сберегательный счет под названием «от гондона», на который зачислял и остальные финансовые подачки от Высочинского. Эти деньги он оставляет исключительно потому, что не знает, как их вернуть. Номера телефонов, с которых ему пишет этот человек (а Антон традиционно вносит каждый новый в черный список) ни к каким банковским картам не привязаны. А светиться в офисе правящей партии не хочется, пусть даже по такому вескому поводу. Поэтому на гондонном счету накопилась довольно внушительная по меркам Антона сумма, но притрагиваться к этим деньгам он не планирует. Звонили Антону и рандомные люди, которых он едва знает или просто не помнит. Почему-то даже они не вызывали у него раздражения. Сложно на что-то злиться, когда параллельно наблюдаешь за тем, как Арсений в сотый раз дергает Макара, пообещавшего заскочить в супермаркет, потому что вспомнил очередную безумно необходимую (нет) для пикника вещь. Решил позвонить Антону и Выграновский. Это был максимально неловкий разговор, потому что Эд сохранял позитивный настрой, желал какой-то фигни в духе «чтоб хуй стоял и деньги были», но явно не мог не слышать, как на заднем плане Арсений срётся с каким-то своим подчинённым, объясняя, что сегодня его ни для кого не существует. Антону было неловко. И он на всякий случай покрыл Арсения матом, когда закончил телефонный разговор. Потому что у них тут не трибуна для дебатов, чтобы так орать. В конечном итоге, часам к десяти они всё же умудряются собраться наконец и выйти из дома. Арсений, воспринявший желание Антона провести день рождения за городом, как личный вызов, сначала робко попытался предложить ему снять коттедж в одном из элитных подмосковных посёлков, получил в ответ взгляд, заставляющий почувствовать себя говном, и перестроил стратегию. Он вспомнил о какой-то подмосковной даче, купленной много лет назад. Для верности даже показал Антону свидетельство о праве собственности на этот дом, чтобы подтвердить, что ни рубля не потратил на то, чтобы найти им локацию для празднования. Антон не верит, что Арсений действительно просто нашёл ключи от этого дома и забил. Зная этого человека, вполне может оказаться, что в последние два дня на даче орудовала бригада рабочих, в ускоренном ритме делающая ремонт. Арсений любит выёбываться, это факт. И в особенности любит выёбываться во всем, что касается Антона. Правда теперь ещё и прикладывает немало усилий для того, чтобы выебнутся, не подав вида, что он выёбывается. — Ты в предвкушении праздника или тебя сейчас просто стошнит? Их мотает по всему салону автомобиля, пока машина движется по типичной российской дороге в глубинке, но Арсений всё равно успевает покоситься в его сторону, объезжая при этом совсем глубокие ямы. — Да не, — отмахивается Антон, слегка поморщившись. — Здравствуй, синдром отмены. Я ж планирую сегодня хоть немного выпить, поэтому вчера не принимал таблы. — Ставлю на то, что тебя размажет как школьника после первых же стопок, — Арсений лукаво улыбается и, честно говоря, избавившись от своих обычных деловых шмоток он выглядит, как шкет. В смысле, намного моложе реального возраста. Антон не хочет ввязываться в бессмысленный спор о собственной толерантности к алкоголю, поэтому просто подключает к телефону аукс, чтобы нарушить тишину какими-то звуками. Он в целом любит музыку, не только петь, но и слушать. Поэтому обычно тщательно сортирует понравившиеся композиции по плейлистам на все случаи жизни. Антон останавливает выбор на бодром зарубежном поп-панке. Можно не слишком фокусироваться на словах, но поймать общее позитивное настроение. «Позитивное настроение» и Антон в одном предложении давно не встречались. Удивительно, как может измениться жизнь за довольно короткий промежуток времени. — All the small things True care, truth brings Арсений неожиданно подпевает с первых строк, ослепляя немного глупой, но широкой и невероятно искренней улыбкой: — I'll take one lift Your ride, best trip Always, I know You'll be at my show Они поют в унисон, и кочки на дорогах уходят на второй план. Антон пританцовывает, а Арсений отбивает на руле ритм, и они хором перекрикивают бесконечное na na na, рискуя сорвать голос к чертям. Арсений сворачивает на небольшую улочку и метров через десять паркуется возле двухэтажного, но вовсе не пафосного дома. Обычный кирпичный домик с деревянными окнами, выкрашенными белой краской. Антон осматривается с интересом, будто открывая для себя какую-то новую грань Арсения. Словно это место каким-то образом способно показать ту его версию, что не срослась ещё с чрезмерной роскошью, недоступной подавляющему большинству россиян. Это было именно то, о чём сам Арсений твердил Антону неоднократно: он был таким же человеком, как и остальные. Идеалистическую картину портит разве что BMW, на котором они приехали. Но личная машина Арсения уже успела разменять второй десяток лет, поэтому не выбивается из общего вайба также сильно, как мог бы делать это тот злополучный (хотя, это с какой стороны посмотреть) «Мерседес». Распахнув дверь, Антон выходит на улицу и тут же замирает, восторженно вдыхая чистый воздух. В Москве невольно привыкаешь к плохой экологии, но оказавшись подальше от МКАДа с удивлением понимаешь, что, вообще-то, воздух может быть куда чище. Примечательно ещё и то, что в этой части Подмосковья весна уже идёт полным ходом. Деревья в московском дворе Антона к концу апреля едва успели покрыться набухшими почками, а небольшой лес, окружающий дачный участок, уже весь утопает в зелени. И от этого контраста настроение Антона становится ещё лучше, хотя он думал, что находится на пределе своего благодушия. Арсений закрывает водительскую дверь и тоже замирает, глубоко вдыхая, слегка прикрыв глаза. Ему, скорее всего, также первое время кружит голову от такого количества кислорода. Территория участка явно заросшая, но земляные тропинки идеально выкошены. — Клянусь, что тут в последнее время не было косметического ремонта, но пыль смахнуть всё же пришлось, — Арсений открывает массивный замок на двери и пропускает в дом. — Пока можем осмотреться, но Илья должен тоже скоро подъехать. Антон непроизвольно усмехается, вспомнив, что действительно ожидал от Арсения чего-то подобного. Сам он не видит никаких причин для того, чтобы так запариваться над всем, что его касается. Но понимает, что всё не может вращаться лишь вокруг его собственного комфорта. Если Арсению так спокойнее, то и ладно. Он заходит в помещение, с интересом оглядываясь. Ремонт действительно не выглядит совсем уж новым, так что Антон с жадностью впитывает атмосферу и собирает какие-то мелочи, раскрывающие Арсения с новой стороны. Например отмечает, что любовь к монохромной цветовой гамме у Арсения появилась ещё до серьёзного увеличения дохода, потому что в интерьере сочетаются оттенки бежевого и коричневого. В просторной, но уютной гостиной стоит большой, потертый диван шоколадного оттенка, кофейный столик и пара широких кресел. — Мы с Алёной здесь жили до того, как смогли себе позволить квартиру в центре, — задумчивый голос Арсения разрезает тишину. — Вернее, позволить себе ипотеку на квартиру. Но я всегда считал, что если перебираться в Москву, то городу нужно соответствовать. Не у каждого ведь чиновника есть квартира в Москва-Сити, это был мой личный пунктик. Какое-то желание, если и делать или покупать что-то, то сразу дорогое и качественное. Не перебиваться средним, потому что оно у меня и в Омске было. Арсений медленно обводит взглядом комнату, будто тоже видит всё это впервые. Внимание же Антона приковано к нему, потому что Арсений нечасто говорит о подобном. — Сейчас понимаю, что дело ведь вообще не во внешней картинке. Дело в людях, которые тебя окружают, — он легко улыбается, развеивая накатившую грусть. Должно быть, ему не просто находиться в месте, связанном с тем временем его жизни, которое теперь кажется безвозвратно проёбанным. Антон мог бы сказать, что апартаменты в Москва-Сити — ещё не самое выёбистое, что когда-либо позволял себе депутат. И рассказать, как Высочинский однажды пытался всучить ему ключи от квартиры на Остоженке. Но решает, что всё это сейчас ни к чему. Не хочется ни вспоминать прошлое, ни проводить какие-то неуместные сравнения. — Если очень сильно пытаться чему-то соответствовать, можно забыть, чего на самом деле хочешь, — вместо этого говорит Антон и обнимает Арсения, утыкаясь в его шею. Ему хочется как-то поддержать его, но Антон просто не понимает как. С такими внутренними конфликтами ему сталкиваться ещё не доводилось, поэтому он просто надеется, что объятий будет достаточно. Арсений прижимается в ответ, приподнимает лицо за подбородок и целует в губы. Как Антон уже успел изучить, в его случае это выражение благодарности. — Я могу тебе подарить подарок сейчас? Чтобы ты не изводился весь вечер. И пока никого нет. Последнее предложение заставляет Антона слегка напрячься. Он любит прогнозировать события и просчитывать варианты, а предположить, что такого собрался подарить ему Арсений, раз это ещё и требует остаться наедине, не удаётся. — Можешь, — соглашается Антон, решив придержать переживания при себе. Самый простой способ избежать тревожной ситуации — сразу увидеть результат. Арсений просто лезет в карман джинс и достаёт чёрный бархатный мешочек. Небольшой, но плотный. Внутри всё сжимается от предвкушения и нервозности. Арсений берёт его за руку, высыпает на ладонь содержимое, и поспешно его расправляет. Непонятное нечто превращается в браслет и цепочку якорного плетения. Они блестят под тусклым освещением единственной лампы. — Один знакомый дизайнер подогнал, — украшения объединяют одинаковые кулоны в виде массивного замка, сковывающего концы. — Они парные, так что выбирай любое, а я подстроюсь. А ещё они единственные в своём роде, это была уже личная просьба. Антон выбирать не может. У Антона по жизни-то проблемы с необходимостью делать выбор, даже если речь идёт о том, что ему съесть на завтрак, а после слов «парные украшения» мозг в целом отключается, поэтому на силе привычки Антону удаётся дышать, но сформулировать поток мыслей в адекватное предложение никак не выходит. Он поднимает взгляд на Арсения, и это становится ещё одной стратегической ошибкой. Потому что в выражении лица у него нет самодовольства или уверенности в том, что от его подарка человек начнёт рассыпаться в благодарностях. Нет, Арсений смотрит даже как-то взволнованно, пытается уловить реакцию Антона. Это тревога в духе «понравится или нет». И Антон наконец отмирает, абсолютно искренне улыбаясь. — Если мы хотим, чтобы оба могли их носить, то мне стоит выбрать цепочку, — усмехается он, притягивая Арсения к себе. — Депутаты в цепях давно стали моветоном. Сначала Антон придвигается ближе, несмело прикасаясь к губам Арсения. Потом углубляет поцелуй, скользнув языком в его рот. Но это напористое желание выразить всю степень своей благодарности не успевает перерасти во что-то не слишком приличное, потому что Антон слышит хлопок входной двери и голос Кати, что-то доказывающей Диме. Арсений быстро облизывает губы и отпрыгивает Антону за спину, будто их застукали с поличным. Делает он только хуже, потому что именно так Позовы их и застают: Арсений пытается прикрепить цепочку Антону на шею, и расстояние между ними минимально. Дима оценивающе рассматривает их, а потом уже привычно закатывает глаза. — Ну посмотри на них, мы здесь явно лишние. Катя же тепло улыбается, выглядывая из-за спины мужа, а потом уверенно проходит к ним, совсем по-деловому протягивая руку Арсению. — Дима рассказывал о своём боссе только хорошее. Арсений внезапно тушуется, но жмёт руку в ответ. Однако покидать своё укрытие в виде спины Антона явно не собирается. — Очень приятно это слышать, — бубнит он в ответ, видимо не распознав шутки. Юмор у Позовых всегда был особенным, и в этом они идеально друг друга дополняли. Антон защищать Арсения от социальной неловкости больше не планирует, поэтому сгребает Катю в охапку. У него сложные отношения с личными границами и прикосновениями ко многим людям, но Катя в этот список не входит. Так сложилось, что Антон воспринимает её не просто как жену лучшего друга. За эти годы Катя сама стала ему близкой подругой. — С днём рождения, Антош, — веселый голос Кати заполняет комнату, оживляя её. — Главное сам будь счастливым, а мы, если что, надерём задницы любому обидчику. Где-то на заднем плане Арсений давится воздухом, а Дима многозначительно хмыкает, тоже приветственно обнимая Антона. — Ну чё, пацаны, рассос? — со стороны входа доносится незнакомый низкий голос, и Антон отстраняется, наблюдая, как Арсений жмёт руку невысокому мужчине с кичкой на голове. — Блядь, кто вообще так говорит? — возмущается Дима. Мужчина кажется Антону смутно знакомым. Мозг услужливо подкидывает в воспоминаниях картинку того, как этот человек щеголял на заднем дворе одного из клубов, где Антон выступал, в костюме с принтами бэтмена. Человеком, способным одеться в нечто подобное и говорящим слово «рассос», может быть только тот самый Сергей, которого Арсений называет своим единственным другом. Антон слышал о нём не слишком много, но реальность в целом соотносится с создавшимся образом. — Ой, пацаны и дамы, — добавляет Сергей, когда наконец видит всех собравшихся. Дима шутит, что приятно наконец познакомиться с реальным человеком, поскольку он уже начал беспокоиться, что Сергей существует только в трубке телефона. Их трёп прерывает внезапно завалившийся с пакетами Макар и вокруг начинается полнейший хаос, прерываемый взрывами хохота. К удивлению Антона, состыковать друзей оказывается не так уж и сложно. Все собравшиеся так или иначе шапочно знакомы друг с другом через Арсения. Антон находит это ироничным, потому что, если бы не Арсений, даже самого этого момента бы не было. А теперь Антону просто хорошо и спокойно. И это определенно стоило всей нервозности, которую изначально принесло ему знакомство с Арсением. Катю на правах единственной дамы, а Антона на правах именинника отстраняют от готовки, поэтому они перекидываются какими-то ничего не значащими фразами, наблюдая за тем, как Арсений с Димой спорят о том, стоит ли жарить на гриле рыбу. Арсений требует выставить несчастного лосося за порог дома. — Он забавный, — вдруг говорит Катя, оценивающе посмотрев на Арсения. — Немного странный, но забавный. Самое то, чтобы тебя расшевелить. — Ну вот, — фыркает Антон. — Одна важная женщина в моей жизни Арса одобрила. Остались Савина и мама. Но он не может поспорить с тем, что расшевелить его Арсению удалось ещё как. В конечном итоге праздничный обед решают устроить на улице, потому что было бы странно приехать в место, окружённое лесом, и торчать в душном помещении. И это начинает по-настоящему напоминать пикник. Компания получается недостаточно маленькой, чтобы все могли без проблем поддерживать беседу, поэтому Катя предлагает разрядить атмосферу игрой в alias, разбившись на три команды по парам. Сама она, разумеется, играет с Димой, а Антон с Арсением. Худшее положение оказывается у Макара и Сергея. Антон хочет посочувствовать другу, потому что оказаться в команде со своим непосредственным начальником — ночной кошмар любого здравомыслящего человека. Но со стороны это всё же выглядит забавно. Ещё и потому, что команда, состоящая из огромного Ильи и низкорослого Сергея даже визуально выглядит весьма колоритно. Первый ход у Позовых. И Катя, объясняя слова мужу, легко справляется за счёт каких-то семейных аллегорий и ассоциаций. Слово «варежки» она объясняет фразой «на резинке у Савины», а «букет» почему-то через «подарил маме». В целом же они бодро набирают десять очков. Антону очень любопытно, насколько у него получится словиться с Арсением. Как и ожидалось, Макар и Сергей совершенно не понимают ход мыслей друг друга, поэтому за минуту со скрипом набирают всего два балла. Наконец очередь доходит и до Антона с Арсением. Тот решает объяснять первым. — Третья, — говорит Арсений и смотрит при этом очень выразительно, словно с каким-то намёком. — База? — неуверенно спрашивает Антон, чувствуя, что эти бейсбольные эвфемизмы его скоро в могилу сведут. — Чая или кофе? — Эээ… чашка? Арсений кивает и посылает Антону довольную улыбку. Словно и сам рад, что им удалось настроиться на общий ход мыслей. И они с легкостью набирают ещё пару очков. Забавно, что на слово «блядский» Антон на автомате отвечает «цирк», хотя, пожалуй, можно было бы сказать «взгляд». Но он снова оказывается прав. — Рейчел, Моника, Фиби, Джоуи, — вдруг начинает перечислять Арсений, а Антон совершенно не понимает, к чему тот клонит. Серьезно, у него нет ни единого предположения. — Вот тут-то мы и въебались, — вздыхает Антон, понимая, что вообще не знает, что говорить. — Ну, фрэндс, блядь! — не выдерживает Арсений. И только в этот момент до Антона доходит, что тот, видимо, сделал отсылку на сериал «Друзья». Сериал этот Антон не смотрел, так что за этот провал ему даже не стыдно. Слово «друзья» Антон в конечном итоге всё же произнёс, так что Арсений хочет засчитать им ещё один балл, но Позов неожиданно оказывается против. Хотя, вообще-то, вполне ожидаемо, потому что Дима весьма азартный человек. — Ну так нельзя! — протестует он. — Нельзя использовать английские слова для объяснения. Иначе это бред получится. — Почему это нельзя?! — тут же занимает оборонительную позицию Арсений. — В правилах уточнялось только про однокоренные. А иностранные слова можно. — Да потому что человек адаптируется, правила игры потом не меняются! Вы кто, вы Государственная Дума? До этого момента Антон не мог назвать себя слишком уж смешливым человеком. Он вообще не предполагал, что может столкнуться с ситуацией, в которой не сможет сдержать смех. Но эта фраза его буквально разорвала. Какую бы сильную нежность он ни испытывал к Арсению, но подъёб депутата есть подъёб депутата. Поэтому Антон не выдерживает и сыпется, привлекая всеобщее внимание. Впрочем, Антон далеко не единственный, кто считает это смешным. Катя подозрительно напряжённо поджимает губы, а Макар, кажется, и вовсе был вынужден прикусить щёку изнутри. Это большее, что он может позволить себе, будучи окружённым начальством. Дима же застывает с выражением крайнего смущения на лице. Арсений смотрит с укором, но не на него, а на Антона. Хотя нельзя сказать, что этот укор может перерасти в обиду. В конечном итоге, Арсений прекрасно знает, с кем именно связался, так что жаловаться уже поздно. — Ты вот щас так не говори, — с притворной напряжённостью произносит Сергей. Но, по правде говоря, и он предал в этой ситуации Арсения, потому что во взгляде отчётливо видна ирония. Разруливает ситуацию в итоге сам Антон. Сначала он пихает Арсения в плечо, а затем на это же самое плечо укладывает голову. Арсений расслабляется и шумно вздыхает. Настроение продолжать игру пропадает, поэтому просьба Кати спеть что-нибудь приходится очень кстати. В собственный день рождения играть чужую музыку совершенно не хочется, и Антон судорожно вспоминает, что вообще писал не на политические темы. Таких песен действительно немного. И позитивных, подходящих празднику, среди них, пожалуй, нет ни одной. С другой стороны абсолютно все присутствующие, кроме, разве что, Сергея, прекрасно понимают, что Антон за человек. Так что Антон, определившись с выбором, вытаскивает из чехла гитару и берет на пробу аккорд, чтобы проверить, как настроен инструмент. — Я знаю причины, по которым люди становятся досками. Причины кончины поэта Владимира Маяковского. Знаю причины цунами, причины трех революций. Я даже понял, зачем эти ебаные песни поются. Я знаю причины провалов и причины оваций, Знаю причины названия всех этих улиц и станций, Причины собственного рождения и бессмысленности опыта. В отличие от Бродского я нашел причины выйти из комнаты, — рэп под акустику звучит, конечно, весьма странновато, но Антон не может сказать, что конечный результат получается убогим. Арсений, с которым Антон сидит плечом к плечу, как-то странно затихает. Само собой, все слушают внимательно, Сергей так ещё и оценивающе, потому что слышит Антона впервые. Но Арсений, кажется, боится даже пошевелиться. Антона бесконечно поражает, насколько трепетное отношение Арсений проявляет к его творчеству. Близкие люди по-разному реагируют на его музыку. Для Позова это закономерно превратилось в рабочую рутину, потому что концертная деятельность κλόουν в буквальном смысле держится на его плечах. Безусловно, ему нравится эта музыка, но Диму едва ли можно хоть чем-то удивить. Макар вот, наоборот, смотрит на Антона с гордостью, потому что это творчество зарождалось на его глазах. И он может в динамике проследить рост Антона и как личности, и как музыканта. Арсений же каждый раз выглядит абсолютно очарованным. Словно с каждой новой песней каким-то магическим образом умудряется влюбиться в Антона ещё больше, чем раньше. — Я знаю причины отливов, и, как ни странно, прибоев, но По какой причине Я хочу быть с тобою? — продолжает петь Антон. Песня эта была написана много лет назад и, что примечательно, без какого-то эмоционального триггера. В то время Антон ещё мог заниматься творчеством ради творчества, полностью в него погружаясь. Музыка тогда не стала чем-то вроде странной психотерапии, поэтому за этими словами никогда не стояло какой-то глубокой истории. Но они удивительно хорошо подходят к его нынешним отношениям. Только вот причину, почему он хочет быть с Арсением, Антон прекрасно знает. — Я знаю причины войны и распада. Почему так не хочется, когда очень надо. Знаю причины парадов и причины агоний, Знаю зачем номер бывшей до сих пор в твоем телефоне. Причины самоубийств и причины поллюций, Причины печалей и причины того, что люди смеются. Причины быть где-то должным, а где-то очень жестоким, Причины веществ, находящихся в твоем кровостоке. Причины носить оружие или быть безоружным. Назови мне причину, зачем нам все это нужно? Уже в этот момент Антон принимает окончательное решение. И под вечер, когда они идут по небольшой дворовой дорожке, проводив всех гостей, он вдруг останавливается и поворачивается к Арсению, взяв его за руку. Смотрит несколько секунд, собираясь с духом. А потом совершенно спокойно и уверенно говорит: — Люблю тебя, Арс. Может быть, произносить такие слова меньше чем через месяц отношений — очень поспешно и неосмотрительно. Но как ещё можно назвать то чувство, когда один человек оказывается для тебя важнее, чем всё, чем ты жил до этого. Когда этот человек меняет тебя, улучшает твою жизнь, ничего особенного при этом не делая. Меняет просто тем, что находится рядом. Если всё это — не любовь, то что тогда вообще можно назвать любовью?