Опекунша

Июнь, 1996 Магический Лондон       Пытаясь понять, как я дошла до вынужденной ссылки из Магической Британии с ребёнком в придачу, я погружалась в воспоминания минувшего десятилетия.       Девяносто шестой год. Я только-только похоронила мать, возобновила отношения с братом, вернулась в родную Британию. Вдова уже целых пять лет и неудавшийся целитель с еле-еле оконченным колдомедицинским образованием. Как так вышло? Это долгая и скучная история. Но в сорок пять я не имела ни мужа, ни детей, ни работы, ни какой-либо цели в жизни. Довольно печальное зрелище.       Да, у меня все ещё были деньги, довольно большое наследство, оставшееся мне от родителей. У меня был младший брат, частенько доводящий меня до горячки своей общественно важной, но очень опасной работой. Было положение, насыщенная жизнь за плечами и большие надежды на будущее. Но в настоящем я чувствовала себя одинокой и покинутой всеми.       У меня не осталось друзей: общаться с теми высокомерными дурами, которых я и в школе-то едва терпела, сейчас было совершенно бессмысленно. После событий прошлого года высшее общество вообще разделилось. Были Пожиратели Смерти и их семьи и были все остальные. Между первыми и вторыми существовал постоянный конфликт. Внутри первых тоже наблюдался раскол: там были как «предатели», так и те, кто храбро отсидел четырнадцать лет в Азкабане.       Да и поводов для встреч практически не было: пышные приемы остались в прошлом, любые походы в гости стали затруднены, откровенные беседы и вовсе находились под запретом из-за цензуры и конфиденциальности многих сведений. Сейчас даже планы на будущее было не принято обсуждать. Война ещё не возобновилась, но после массового побега в январе ее неминуемость стала очевидна для каждого.       Как-то так, однообразно и серо, начался мой девяносто шестой. И вдруг в один момент все резко поменялось. Совершенно не надеясь, что в этом бесконечном дне сурка, в котором я жила со своего возвращения домой, может что-то произойти, я неожиданно для себя оказалась в самой гуще важнейших событий. Тех, что впоследствии можно будет заслуженно назвать историческими. Поворотными для того времени и той страны, в которой я родилась и жила.       Все началось в совершенно непримечательный день в конце июня, когда я мирно шла по Косой аллее, возвращаясь из магазина домой. С аллеи я собиралась завернуть в проулок, ведущий к площади Независимости Сквибов, а с неё выйти к скверу Рагнука Первого, рядом с которым был расположен наш лондонский дом. Да, топонимика вокруг меня была потрясающей. Услада для потомственной чистокровной волшебницы.       Чувствуя, с каждой минутой все отчётливее, как затекают мои бедные кисти, держащие пакеты с покупками, я корила себя за несообразительность и игнорирование облегчающих чар. Жаль, возможности поставить мою ношу куда-нибудь, чтобы вытащить из кармана мантии палочку, все никак не находилось. А тут я и вовсе дошла до той части улицы, что почти граничила с Лютным переулком - в этой зоне вообще не стоило задерживаться надолго, не то что ставить что-либо на землю. Не отстираешь и не ототрешь потом от грязи и нечистот - только если сжигать все подчистую.       Почти добравшись, наконец, до нужного поворота, я испытала истинное облегчение. Уже предвкушала, как вот-вот окажусь дома, приготовлю ужин и приму ванну, а потом улягусь за чтение новой книги по анатомии дромарогов.       Но планы мои в тот вечер пошли наперекосяк: ведь стоило мне подобраться к долгожданному проулку, как я стала свидетелем какой-то резни. Та началась, должно быть, незадолго до моего появления.       Услышав за поворотом, совсем близко ко мне, чьи-то крики и женский визг, сопровождающий звук разлетевшегося стекла, я замерла и зажмурилась, пережидая начало погрома. С таким грохотом, как мне подумалось, могла рушиться разве что целая витрина. Любопытно, что это был за магазин, которому так сильно досталось. Хотя возможно речь шла и о нескольких лавках за раз…       Следом за дребезжанием стекла послышалась серия криков и детский плач, а вместе с ними и стук бесчисленных шагов по тротуару. Уж не знаю, сколько человек бросились бежать наутек в этот момент, но это определённо были все из тех, что в этот вечер гуляли по Косой аллее. Крики и визги постепенно затихали, прерываемые звуками заклинаний и взмахами палочек каких-то людей.       Конечно, я очень даже догадывалась, кем именно могут быть эти люди. Однако пока не видела ни их фигур, ни их лиц, и уж тем более не представляла, что было причиной их здесь появления.       Я замерла на некоторое время, прислушиваясь к голосам, и, дождавшись, пока стихнут все звуки, продолжила своё движение. Мне не было видно ни жертв, ни нападавших, так как они все находились за поворотом, от которого меня отделяли добрые несколько метров. Моя дорога домой, в свою очередь, должна была пролегать по проулку, что уже виднелся по правую сторону улицы. Только вот дойти до него, оставшись незамеченной для волшебников за углом, что заняли улицу и были непредсказуемы, я бы не смогла. Оставалось лишь ждать, пока они аппарируют.       Добравшись до угла медленными и почти беззвучными шагами и слегка наклонившись вперёд, я показала из-за поворота сначала нос, а потом и большую часть лица, оглядывая обстановку. Увиденное мною не стало удивлением: на тротуаре, аккурат перед дверью в лавку Олливандера (Олливандера? Он то в чем оказался повинен?) лежала мертвая ведьма в невзрачной мантии и давно вышедшем из моды колпаке, а слегка в отдалении, раскинув руки и ноги, ещё какой-то юный мальчик и выронившая трость в момент атаки дряхлая старушка. Все остальные успели убежать.       Чувствуя, что у меня сперло дыхание и онемели конечности, я неотрывно смотрела на мужчин, что возвышались над убитыми и были облачены в чёрные мантии и маски. Так и застыла, пригвожденная вниманием к ним и ждущая развязки этой странной истории. Улица вокруг опустела - все те, кто успел убежать после появления Пожирателей, были уже далеко. А я так и стояла, гадая, что ждёт меня дальше и что быстрее притянет к земле в этот вечер: тяжёлые пакеты или палочка кого-нибудь из этих крепких ребят...       Внезапно я услышала громкий смех из магазина, рядом с которым и происходила расправа, и вздрогнула, поняв, что знаю, чей этот смех. Я не слышала его уже много лет, но в жизни бывают вещи, которые очень сложно забыть. Это был ровно тот случай.       Стоило мне осознать, кого я увижу на пороге лавки волшебных палочек, как из той показалась высокая темноволосая ведьма. Она была одета в достаточно длинное платье с корсетом и кобурой и озаряла улицу характерной садистской ухмылкой.       Надо сказать, ее наряд составлял отличный контраст с моим в этот день: на мне было надето довольно тусклое платье, не примечательное ни цветом ни украшениями, тёплая накидка и удобные бежевые сапожки. Белокурые пряди не без проблесков седины лежали ровно, а не стояли дыбом, а на лицо был нанесён легкий и уже совершенно необходимый в мои годы макияж, который скрывал все синяки и морщины.       Кажется, я была олицетворением эдакой добродушной домохозяйки в летах, в то время как моя полная противоположность имела образ карателя грешников откуда-то из ада. Ее неиссякаемая внутренняя энергия по-прежнему была при ней. Глаза горели азартом.       - Милорд будет доволен, - промурлыкала Пожирательница, не удосужившаяся в отличие от своих подельников даже маску надеть на лицо, и расплылась в нехорошей улыбке. За собой она тащила пожилого волшебника, чьи руки были связаны верёвками, а голова закрыта пыльным чёрным мешком. Голоса мага мне не было слышно, но он сопротивлялся - видимо на бедолаге было Силенцио или что-то похуже.       Когда один из мужчин в чёрном потянулся к пленнику, Белла резко ударила его по кисти своей волшебной палочкой. Кажется, до меня донеслось даже шипение мага - до того идеальная тишина стояла вокруг. - Руки прочь! - рявкнула женщина, и маг мгновенно повиновался - был достаточно умен для того, чтобы не спорить с ней лишний раз. - Я лично передам его Тёмному Лорду! Это ясно? А тебе? - она сверкнула глазами, обратившись ко второму Пожирателю, и тот даже шаг назад сделал в подтверждение своей понятливости. Ведьма же смерила обоих угрожающим взглядом еще раз, после чего осмотрелась по сторонам.       Наверное, она удовлетворенно оглядела бы опустевшую улицу и аппарировала бы прочь, взяв Олливандера под мышку, но на той же самой улице по-прежнему оставалась и я.       А потому, стоило только Белле обернуться налево в поисках возможных свидетелей, как наши с ней взгляды тотчас соприкоснулись. Не сдержав испуганный писк, я дернулась и резко отпрянула, но было поздно. Если товарищи Беллы были слепы на оба глаза и не замечали меня, то сама она была чрезвычайно внимательной.       - Что за черт… - прошипела женщина, увидев промелькнувшее за углом лицо какой-то бессмертной (таковой она наверняка меня окрестила), и, оттолкнув старика к своим подельникам, стрелой помчалась в мою сторону, держа палочку давно наготове. - Ни шагу! - прикрикнула она на Пожирателей, велев им ждать своего возвращения. Мужчины покорно замерли посреди улицы, осмелившись разве что переглянуться.       Не исключено, что Беллатрикс ожидала ответа с моей стороны или посчитала меня аврором, готовым к атаке, но я была лишь неуклюжей сорокапятилетней копушей, не отличавшейся не то что боевыми способностями, но и даже умением держать равновесие. Оступившись о камень на тротуаре, я хлопнулась на спину и завыла от боли, а также, разумеется, уронила все пакеты с вещами - так сказать, в довершение.       Признаться честно, мне было так больно в этот момент, что я даже не сразу заметила Беллу, которая подлетела ко мне, намереваясь расправиться. Если бы не ее голос, прорезавший тьму, проступившую перед моими глазами, я бы не сразу поняла, что происходит вокруг.       - Ну что, дорогуша, мгновенная карма? - хмыкнула она, заметно повеселевшая от того, что ее жертва, что называется, поймала себя сама, и по-садистки ухмыльнулась, наблюдая за тем, как я, попытавшись сесть, опустилась обратно и застонала от боли. - Вот так бывает, когда пытаешься подглядывать за посторонними, милочка, - обратилась ведьма ко мне поучающим тоном. - Ах, бедняжка… Спинка болит? - Белла попыталась изобразить сочувствие, но я, уж конечно, была не настолько глупа, чтобы не заметить в ее темно-карих глазах возбуждение. Предвкушение расправы или хотя бы убийства. Причем не факт, что без причинения боли.       Понимая, что дело плохо и что Белла не станет со мной церемониться, я подняла глаза, всмотревшись в ее бледное пугающее лицо с надеждой на пощаду. К счастью, и Пожирательница, осмотрев меня в ответ, посерьёзнела и перестала ухмыляться.       - Юфимия? - предположила она, приглядываясь и хмурясь. - Ты, что ли? - ее недогадливость и неверящий взгляд даже злили. Не так уж сильно я изменилась за эти пятнадцать лет! Немного поправилась, да и только…       - Да, Белла, да! - подтвердила я, надеясь, что мой оперативный ответ убедит ее меня не атаковать. Пока что Беллатрикс стояла, замерев передо мной с оружием в правой руке и весьма угрожающим видом. Что ожидать от неё, мне было неясно. - Ты не будешь меня убивать? - решила уточнить я, взглянув на неё исподлобья, чем вызвала у ведьмы бурный хохот. Звучал тот действительно жутко и, если честно, не давал мне ни малейшего намёка на ее намерения. - Белла?       - Пока вроде бы не за что, - ответила она, когда активная фаза ее смеха закончилась. - Или есть? - спросила женщина, настороженно на меня посмотрев. - Почему ты от меня побежала? - угрожающе склонившись надо мной, Беллатрикс ожидала ответа.       - Инстиктивно, - ответила я, потирая заболевшую ногу и пытаясь отогнать новый спазм. Мерлин, какая же я дура… и с чего действительно я решила от неё побежать? Да и вообще пошла сегодня за этим чертовым хлебом?! Как же больно, Моргана…       - Я испугалась, - я вновь попыталась приподняться и даже смогла наконец сесть, но тут же зашипела, получив явное осуждение этих потуг со стороны своей поясницы.       Поняв, что я так и буду корчиться, вместо того чтоб отвечать на вопросы, Белла подала мне руку, сопроводив это закатыванием глаз.       - Вставай, - велела она, и я вложила свою ладонь в ее, находясь в ситуации полного отсутствия выбора. Мое облегчение оказалось недолгим, так как моя «спасительница», не давая мне и секунды на то, чтобы собраться с духом, так резко рванула меня наверх, что у меня искры из глаз посыпались.       - Ай! - я не сдержала крика боли. - Зачем так резко? - я возмутилась, начав приходить в себя после падения. А ещё очень удивилась, что Белле удалось с первого раза поднять мое совсем нелёгкое (и точно не такое, как в юности) тело на ноги. Все же это была женщина поразительной силы.       - Ничего себе благодарность! - ответила Белла мне в тон. - Может мне вообще к тебе не прикасаться? - предложила она, ослабляя хватку на моей руке и прямо угрожая отпустить меня, заставив снова упасть на спину.       - Нет! - я тут же возразила, зная, что Белла не шутит. - Не надо! - добавила я для надежности и посмотрела ей в глаза. К счастью, Беллатрикс согласилась.       - Позвоночник цел? - спросила она меня, когда мы оказались стоящими лицом к лицу друг к другу. Похоже, издевалась. Меня чуть не затрясло на этих словах. Хотелось высказать ей все, что навевалось моей болящей спиной и вспышками перед глазами. Я была ужасно зла на Беллатрикс! Из-за нее я мало того, что на крысу ободранную стала похожа, разодрав рукав на платье и заляпав грязью свою дорогую накидку, так ещё и ходить теперь едва могла! И все потому, что ей приспичило за мной погнаться! Сумасшедшая!       - Как видишь, цел, раз я встала, - я зыркнула на Беллу со злобой и ограничилась этим. Все же я была по-прежнему достаточно умна, чтобы не вываливать все эмоции на вооружённую уголовницу.       - А нечего было подглядывать, - возразила мне Беллатрикс, разводя руками с поразительным спокойствием. - И подслушивать! - добавила она, пожурив меня. Однако я посчитала ее обвинения несправедливыми.       - Я испугалась, - ответила я, как есть. Параллельно я понемногу приходила в себя. - Шла к дому и увидела нападение. Двое в черном, и оба косят всех подряд. Встали посреди улицы, загородили проход… откуда мне было знать, что они сделают, если меня заметят? Я запаниковала, - честно призналась я Белле. Последнюю мои слова, кажется, немного задели.       - Косят всех подряд? Вот такого ты, значит, о нас мнения? - переспросила она меня, изгибая левую бровь, но я лишь отмахнулась. Мол, да, такого. Уж извини, не я работаю над вашей репутацией. - Сама-то ты что здесь сделаешь? - последовал вопрос Беллатрикс, пока она с интересом осматривала тот бедлам, в который превратился мой воскресный поход за продуктами. - Я думала, ты все ещё в Германии, - заметила она, нахмурившись и с подозрением осматривая меня.       Внезапно я пошатнулась, не устояв на ногах, но Белла удержала меня, положив левую руку мне на спину. Ее правая в то же время оставалась вооружена волшебной палочкой и находилась угрожающе близко к моему лицу, как бы говоря: «Встреча после долгой разлуки это очень трогательно, но один неверный шаг, и я сменю милость на гнев, вот увидишь.»       - Вернулась, - ответила я без особого воодушевления. - В конце прошлого года.       Беллу мой ответ, должно быть, порадовал, так как она усмехнулась, а в ее глазах вспыхнул какой-то недобрый огонек. Впрочем, может последний был и добрым, а я лишь наговаривала на Пожирательницу по старой памяти. Кто ее знает.       - С возвращением, - ответила Белла с ухмылочкой, вольно или невольно возникшей у неё на лице. Та словно говорила: «Чувствуй себя как дома, подружка. Вот так мы тут и живем. Привыкай.»       Поняв по моему лицу, что я ожидала встречу порадушнее, а прием потеплее, или вспомнив, что она по-прежнему на рейде и время расправы над свидетельницей происшествия слегка затянулось, Белла покрепче подхватила меня под локоть и куда-то настойчиво поволокла.       - Ладно, не скули, сейчас снарядим тебе крепкую мужскую силу, - заверила она меня, негромко хохотнув. И, надежно закрепив руку у меня на пояснице, стала со мной в такт прихрамывать по направлению к оставленным напарникам.       - Да не надо мне ничего снаряжать… - простонала я в изнеможении, жутко уставшая от этого нескончаемо долгого, а теперь ещё и столь болезненного дня. Хотелось поныть и побыть одной, но эта женщина настойчиво тащила меня к своим подельникам. Ещё и перед ними теперь нужно будет играть в вежливость и расплываться в улыбках. А сил уже не было даже на то, чтобы добраться до собственной ванной.       - Ещё как надо, - настойчиво ответила Беллатрикс. - Одна ты домой не дойдёшь. А у меня на вечер уже есть один пожилой собеседник… - я не успела возмутиться ее жирному намеку на мой возраст (вот ведь стерва, мы вообще-то ровесницы!), так как Белла уже вывела меня из-за угла и мы обе предстали перед мужчинами в масках.       - Уилфред! - позвала Беллатрикс, как я поняла теперь по имени, Селвина, оказавшегося вторым из двух ее товарищей. - Какого Мерлина ты все ещё там стоишь? - вопросила она с недоумением. - Мог уже сто раз сорваться и помочь нам! Неужели не видишь, что фрау Айзенвальд оступилась? - возмущалась она, представив меня по фамилии мужа и безбожно вгоняя Селвина в краску. Услышав ее слова, бедолага спохватился и поспешил нам навстречу, хотя чувствовал он себя явно неважно после такого наставления. Да, Белла и после тюрьмы не изменяла себе в привычке грубо обходиться с людьми... - Будь добр, позаботься о даме, - она попросила его о помощи с обворожительной улыбкой, но та исчезла так же быстро, как и появилась. Вручив меня в руки нашего общего знакомого, Белла зашагала к своей собственной ноше, все ещё сокрытой под чёрным мешком.       - А тебе, дорогуша, - напоследок она обернулась и направила на меня свою палочку, - хватит ума держать язык за зубами? Надеюсь, - она хмыкнула в ответ на мой кивок. - Но смотри: если скажешь кому-нибудь хоть слово о том, что видела и слышала сегодня, я найду тебя и разберусь собственноручно. Я все ещё помню, где ты живешь, - она завершила свой монолог многозначительным взглядом, и я невольно сглотнула на последних словах. Не знаю даже, от чего. Страх вроде бы уже отступил, но одолевали дурные предчувствия.       Ничего больше в этот вечер она не сказала. Лишь зыркнула на рядом стоящего Пожирателя, заставив его отцепиться от пленника, схватила Олливандера и аппарировала прочь.       - Вам нужна моя помощь, фрау Айзенвальд? - спросил меня второй неизвестный, лишь только Беллатрикс с Олливандером покинули нас.       - Спасибо, мистер- - я прервалась, не зная, к кому обращаюсь.       - Яксли, - представился Пожиратель, почтительно кивнув головой.       - Спасибо, Корбан, - я поблагодарила старого знакомого за предложение помощи. У нас сегодня вечер встречи выпускников? Весь Слизерин в сборе, а мне забыли прислать приглашение?       - Я думаю, мы справимся. Спасибо, - ответила я учтиво. И Яксли, пожелав мне выздоровления и попрощавшись с товарищем, тоже аппарировал, оставляя нас с Селвином наедине.       - Простите, я не заметил вас сразу. Растерялся, - мужчина неловко топтался на месте рядом со мной и испытывал большое смущение. - Не ожидал увидеть вас, - объяснился он и, намного бережнее, чем до этого Беллатрикс, подхватил меня за локоть.       - Ничего, у вас и без меня сегодня немало хлопот, - ответила я тоже куда мягче, чем при разговоре с Беллатрикс. Все же мы с ней стоили друг друга. - Сама не знаю, как меня угораздило, - я улыбнулась от неловкости и тут же сдавленно зашипела, неудачно шагнув и дав излишнюю нагрузку на поясницу.       - Аккуратно, не торопитесь, - мой провожатый крепче сжал меня за плечо и притянул ближе к себе, помогая облегчить движение. - На вас надвигалась мадам Лестрейндж - вас можно понять, - заметил он, заставив меня тихо засмеяться. - Вы живете недалеко? Сможете идти, или нам лучше аппарировать? - спросил волшебник, сбавив темп до моего, хромоватого. Тем временем, мы преодолели дистанцию в три метра, ура.       - Да. То есть. Недалеко, - отвечала я невпопад. - Только подождите. Там, за поворотом, ещё продукты… - проговорила я, чувствуя, как в сильных мужских руках я все быстрее погружаюсь в бессилие. Боль снова сковала поясницу, а бороться у меня не было душевных сил. - Хотя Годрик с ними, уже неважно…       - Продукты? - переспросил мой кавалер, не поняв, что я имею в виду. К счастью, мы как раз дошли до угла, и он увидел весь масштаб моей неуклюжести. - Ох, ясно, - заключил он, оглядев разбросанные по тротуару яблоки и несколько разбитых яиц. - Не переживайте, я пошлю своего домовика, он все купит. Вы только дайте мне список, - заверил он, и я кивнула ему в ответ с благодарностью. - А сейчас мы все-таки аппарируем, - поспешно добавил мужчина, осмотревшись по сторонам. - Авроры вот-вот прибудут, а здесь слишком много улик, - пояснил он свое решение, и я, доверившись ему всецело, погрузилась в приятное забытье.       Добравшись до дома и отправившись в ванную счищать с себя все пережитое в этот злополучный вечер, я испытала очень сильное дежавю. То же неожиданное падение, та же резкая боль, та же растерянность, то же знакомое лицо передо мной. Где и когда я уже это видела?..

***

Июль, 1961 Поместье Блэков, Норфолк       До одного конкретного дня лета 1961 мы почти не общались с Беллатрикс. Наши матери были подругами и часто проводили время за щебетанием и сплетнями, но мы с Беллой, хотя и были ровесницами с разницей всего в три месяца, особенно не тянулись друг к другу.       У каждой были свои заботы и свои увлечения, а также мысли о младших братьях и сёстрах (у меня к тому моменту был двухгодовалый Торфинн, а у Беллы почти шестилетняя Цисса и восьмилетняя Дромеда). Мы встречались на больших приемах, но и тогда играли лишь в компании других детей, не снисходя до личных бесед. Причём я играла всегда обязательно с кем-нибудь, например с Амалией Гринграсс или Агнес Мальсибер (первая из них была старше меня на год, а вторая младше ровно на столько же), а Белла - почти всегда одна.       Ее вообще нелегко было завлечь в чужие игры: она могла сидеть рядом со всеми и составлять единый круг, но при этом быть безучастной к окружающим и заниматься своими делами. Сосредоточенно переодевать своих кукол, рисовать и писать что-то в своём маленьком блокнотике или (и чаще всего) занимать играми своих младших сестёр, в том числе и тогда, когда те ещё были настолько малы, что могли лишь греметь погремушками или хлопать в ладоши и что-нибудь лепетали.       Впрочем, иногда, когда нам все-таки удавалось ее заинтересовать, а обязанность приглядывать за сёстрами снималась с ее плеч родителями, Белла брала на себя руководящие роли. Будь то дочки-матери или плюй-камни - она умело управляла процессом и распределяла обязанности, а остальные, особенно все те, кто был возрастом как я или младше, беспрекословно принимали ее руководство. Вернее, радовались, что кто-то другой, а не они, брал на себя столь скучную и сложную задачу.       В тот поворотный день в середине июля мы всей семьей находились на приеме у Блэков. Последний был, как было принято у этого семейства, весьма минималистичен и небросок во всем, что касалось украшений, но зато насыщен развлечениями и исключительно организован. В этом чете Блэков и в частности Сигнусу III не было равных, и даже их все ухудшавшееся в те годы материальное положение не сказывалось ни на качестве еды, ни на разнообразии зон для отдыха, ни на послушности слуг. Все было как и всегда безупречно.       Проделав с родителями круг по парадной гостиной и перездоровавшись со всеми гостями, а также, само собой, поблагодарив за приглашение хозяев дома, включая и сестёр Блэк, я позволила матери накормить меня пудингом и напоить горячим чаем (я всегда была привередлива к пище и неохотно принимала трапезу, так что моим родителям приходилось нелегко) и поторопилась оказаться в саду, где уже собирались все дети, желавшие поиграть в больших и маленьких группах с ровесниками. Игрушки были предложены в изобилии, идеальные зелёные лужайки были, казалось, буквально созданы для того, чтобы по ним бегали маленькие детские ножки. Повсюду был слышен задорный визг и смех, а также голоса взрослых, обсуждавших между собой серьезные вопросы в то время, пока их дети резвились на траве.       Сама я присоединилась к девочкам, которые играли на лужайке недалеко от беседки: Аманде Фоули и Амалии Гринграсс. Разложив куклы и разные другие игрушки, взятые из дома или предложенные гостеприимными Блэками, на выданных нам пледах, мы принялись за игру. Смеялись и спорили, прерывались на обсуждение правил и хвалили идеи друг друга - словом, с каждой минутой все глубже погружались в процесс.       Спустя некоторое время рядом с беседкой показалась и Белла. Пройдя к моим родителям и мистеру и миссис Малфой, сидевшим под крышей с прохладительными напитками и беседовавшими о чем-то нам неведомом, Белла поднесла худощавой Мэриан Малфой вязаную шаль, которую та, должно быть, попросила после длительного пребывания в тени, успев замерзнуть.       - Спасибо, Белла, - услышала я приятный бархатный голос аристократки, и Беллатрикс, улыбнувшись ей в ответ и даже, кажется, почти не смущаясь под взглядами ещё трёх взрослых, включая двух довольно строгого вида мужчин, осмотрела стол гостей серьёзным изучающим взглядом. Как настоящая хозяйка, желавшая сделать день своих гостей как можно лучше и оказать им должное радушие.       - У вас закончились напитки, - сказала она, обнаружив, что почти все бокалы на столе были пусты. - Принести вам еще что-нибудь из зала? Может, воды? - предложила девочка с гостеприимством.       - Спасибо, Беллатрикс, - с улыбкой ответил ей Абраксас Малфой, что сидел ближе всего к краю стола и нежно сжимал руку любимой жены, казавшись в тот день каким-то необычайно счастливым. - Не утруждай себя заботами.       - Да, Белла, спасибо. Мы и сами скоро пойдем в дом, - обратилась к дочери близкой подруги моя мама. Мой отец не изменял себе и был молчалив, но тоже наверняка был польщен гостеприимством Беллатрикс. Она, надо думать, была в своём стремлении помочь весьма искренней и понимала ответственность при приеме гостей уже в таком юном возрасте.       Кивнув взрослым и временно попрощавшись со всеми, Белла отошла от беседки, двигаясь вдоль изгороди из туй.       - Белла! - позвала Амалия, когда старшая Блэк подошла к тропинке, что вела в наш укромный закоулок, и имела возможность заметить нас. - Ты придёшь к нам? - спросила Гринграсс.       Беллатрикс, услышав ее обращение, подошла к нашему кругу чуть ближе, замерев у одного из высоких деревьев.       - А что вы делаете? - спросила она, изучая наши игрушки.       - Строим платформу 9 и ¾, - отозвалась я первее всех. Это, собственно, была именно моя идея, и она моментально пришлась всем остальным, с таким же нетерпением ждущих своих писем из Хогвартса, по душе. - Скоро все попрощаются с родителями и сядут в Хогвартс-экспресс, - добавила я, вводя Беллу в курс дела. - Ты играешь? Мы не брали твою любимую куклу, - заверила я и в качестве подтверждения кивнула в сторону коробки, где лежали ещё не прибранные к рукам персонажи.       Кукла Беллатрикс (что, наверное, было для последней весьма сложным решением) была тоже положена к тем игрушкам, в которые предлагалось играть гостям. Впрочем, лично я, увидев это, не могла не вступиться за ее собственность, а остальные довольно быстро согласились со мной (из чувства справедливости или из страха, не знаю). Если бы я была на месте Беллатрикс, мне было бы больно видеть, как кто-то трогает мою любимую игрушку. В своём мнении я смогла убедить и других, так что кукла Беллы лежала в коробке в ценности и сохранности.       Услышав мои слова, старшая Блэк машинально заглянула в коробку, стоявшую не так далеко от неё, и увидела, что ее подопечная с закатившимися глазами и изрядно потрепанной жизнью темно-русой шевелюрой и вправду по-прежнему лежала там, нетронутая никем. Должно быть, этот факт убедил-таки Беллатрикс присоединиться к уже начатой игре, приняв наше приглашение.       Вернее, приглашение это принадлежало мне и Амалии. В то время как Аманда Фоули с Беллой (как и со всеми остальными, на самом деле) ладила весьма неважно, так что была не шибко воодушевлена ее участием. Она была младше Амалии на год, а нас с Беллатрикс на два года, но держалась так высокомерно, что, казалось, была старше нас всех как минимум лет на десять. Впрочем, два наших голоса так и так перевешивали ее один, да и никто в целом не ожидал от Фоули другой реакции.       - Хорошо, я с вами, - согласилась Белла, уж слишком заинтересованная нашей свежей задумкой. - Только… - она посмотрела налево, в сторону дома, и наверное, попыталась высмотреть на террасе родителей. - Мне нужно будет помочь маме с десертами чуть позже. Главное, чтобы она не потеряла меня… - проговорила Беллатрикс, обдумывая что-то и, видимо, взвешивая риски.       - Моя мама если что скажет ей, где ты, - заверила я Беллу, и это, кажется, ее успокоило. - Она ведь видела тебя и знает, что ты с нами.       На этом вопрос был решён и Беллатрикс вступила в игру: опустилась на траву по правую руку от меня и бережно достала из коробки свою куклу, принявшись расчесывать ее кудри игрушечной расческой.       - Выбери ещё родителей и братьев с сёстрами, если хочешь, - предложила я Белле. - Тех, кто будет ее провожать, - объяснила я смысл. - И ещё нужно собрать тебе багаж, - заметила я чуть погодя. - В эту коробку мы отложили чемоданы, клетки для сов и прочие вещи, - я указала рукой на коробку чуть меньше размером, чем та, из которой Белла достала себе ещё четырех кукол: маму, папу и двух сестёр. К слову, она была единственной из нашей компании, кто выбрал себе куклы в соответствие каждому члену семьи. Я, например, отобрала себе двух сестёр, а Амалия двух братьев. Белла же выбрала ровно тех героев, которые идеально вписывались и по полу, и по количеству, и даже по внешности. Уже тогда мне стоило понять, какое значение она придавала семье и как ценила всех своих близких, но я была ещё не в состоянии делать такие серьезные выводы, - а в этой есть маленькие волшебные палочки, - я кинула взгляд на Фоули, сидевшую ближе всего к той коробке. - Аманда, передай пожалуйста палочки Белле. Она ещё не выбирала, - попросила я нашу знакомую, получив в ответ не только запрошенную коробку, но и бонусом убийственный взгляд, полный оказанного нам всем одолжения. Такое поведение даже мне, девочке довольно избалованной, показалось очень грубым, но я промолчала, только губы поджав.       - Спасибо, Юфимия, - поблагодарила Беллатрикс намеренно только меня, когда я передала ей полученную от Фоули ношу. Аманда в ответ на это обиженно цокнула, но комментировать ничего не решилась.       Когда, собрав свой багаж и снарядив всю семью на проводы, Белла догнала нас по уровню подготовки к игре, мы принялись залезать в игрушечный Хогвартс-Экспресс и, довольно естественным образом, поделились на две пары, составляя друг другу компанию в вагонах. Амалия, симпатизировавшая Белле и сидевшая куда ближе к ней, чем я, позвала ее в своё купе, а я, в свою очередь, пересела чуть ближе к Аманде. Не сказать, чтоб я была в восторге от такой компаньонки, но и не была сильно против, зная, что Фоули может быть довольно креативной. Так, разбившись на две группы, мы продолжили игру с посадкой в Хогвартс-Экспресс.       Проблемы начались после того, как мы решили озадачиться кормлением наших игрушек и вскрыли коробку, где были собраны для этих целей всякие листья и корешки. На тот момент мы были ещё маленькими и достаточно глупыми, но спустя время, конечно, узнали, что такое решение должно было неминуемо привлечь всяких неприятных обитателей сада и спровоцировать их на охоту на наши дары. После начала игрушечного «обеда», собственно, и началось все самое интересное.       В один момент Аманда обернулась на изгородь, к которой сидела ближе всех остальных, и оглядела часть зарослей мнительным взглядом, после чего повернулась обратно.       - Вы тоже это слышали? - спросила она настороженным голосом, чем оторвала нас всех от игры.       Мы с Амалией в ответ помотали головами: я лично не слышала ничего кроме ветра, и Гринграсс видимо тоже. А вот Белла отнюдь.       - Наверное, змеи, - ответила она как ни в чем не бывало и продолжила переодевать свою куклу в маленькую школьную мантию. Мы все, услышав это, посмотрели на нее, заметно напрягшись. Аманда же и вовсе подскочила на ноги.       - Тут что, есть змеи?! - завопила она, всерьёз перепугавшись, и Беллатрикс, оторвав глаза от своей куклы, посмотрела на подружку с ухмылкой. Она явно была довольна тем, что ее юмор был воспринят всерьез.       - Шучу, - ответила она, слегка выпучив глаза в знак большей экспрессии. - Отец не выпускает их из террариума. Обычно, - добавила девочка, снова хохотнув.       - Да ты что, издеваешься?! - закричала Аманда, которая уже не могла сохранять спокойствие - ей теперь всюду мерещились пресмыкающиеся. Фобия ее была видимо и вправду очень велика.       - Ой, сердобольная… - пробормотала Беллатрикс себе под нос какое-то слово, о значении которого никто из нас не знал. Она и сама, вероятно, не до конца представляла, о чем говорит. Как я узнала чуть позже, Белла часто подслушивала за взрослыми и подбирала от них разные интересные слова, не всегда грамотно вставляя их в собственные предложения.       Впав в натуральную истерику от страха и отвращения, Фоули принялась топать ногами по траве и с омерзением вглядывалась в землю - должно быть, все ждала, когда под ногами покажется страшный длинный хвост с клыкастой головой или когда по ее идеально белым чулочкам, где-то в районе соприкосновения с кожей, протянется склизкая чешуя. Амалия тоже заразилась ее страхом и подскочила на ноги, я продолжала сидеть на земле, хотя и чувствовала себя дискомфортно, а Белла так же невозмутимо раздевала свою куклу, как и до вопроса Аманды о шуме.       Ее словно совсем и не пугало происходящее вокруг - скорее просто бесило. В темно-карих глазах зарождалась неприязнь, на лице читалось явное и неприкрытое пренебрежение.       Однако Аманда уже не обращала никакого внимания на нашу реакцию - она накрутила себя до того, что в страхе и бешенстве рванула к беседке. Наверняка, чтобы пожаловаться старшим или найти свою мать и упросить ее отправиться домой. Однако- Увидев, как из этих же самых кустов, что вызывали у неё подозрения, высыпалась целая орава из гномов, явно покусившихся на наш невинный детский пикник, девочка тут же побежала обратно в нашу сторону.       - А-а-а-а-а! Гно-о-о-мы! - раздался по лужайке ее громкий рев. И пока взрослые, опешившие и от громкости и от содержания сего сообщения, приходили в себя, Беллатрикс, обладавшая каким-то особенным чутьем и вскинувшая глаза на куст в тот же миг, как из него вывалились недоброжелатели, моментально вскочила на ноги.       - В сторону! - прокричала она Аманде, в растерянности грохнувшейся на землю, закрывая руками голову, и - я не знаю, откуда и как, но - достав из кармашка платья волшебную палочку, выпустила во вредителей тонкий белый луч.       Этот выпад, что в задумке, что в исполнении, показался нам до того удивительным, что мы просто замерли и наблюдали за ее действиями не отрываясь, так и оставшись стоять или сидеть с немым ужасом на лицах. Амалия смотрела на гномов, я - на Беллатрикс. На десятилетнюю девочку в нежном кремовом платье, что не просто держала в руках настоящее волшебное оружие, но и желала этим оружием кому-то очень серьезно навредить.       Я была до того растеряна и шокирована в этот момент, что даже очень посредственное исполнение выпущенного Беллой заклятья произвело на меня неизгладимый эффект. Как я узнала уже потом, то заклинание, что она освоила аж к своим девяти, называлось Депульсо. Оно предполагало защитную волну, которая должна была сбить с ног всех гномов разом и отбросить их куда-нибудь далеко.       Но в исполнении Беллатрикс (все же не то чтоб «освоившей», а скорее пока только «узнавшей» от отца об этих чарах) заклятье вышло слабым. Оно лишь слегка задело одного, самого первого гнома, да и то, вызвав у него не крик даже, а только лишь сдавленное шипение.       Разозлившись, что ее чары не подействовали, Белла повторила заклятье еще один раз. Но то снова оказалось безвредным - теперь задело только предпоследнего в строю, так как у Беллы явно сбился прицел. А дальше… дальше я не помню все слишком отчетливо. Помню, как Белла снова занесла свою палочку, но уже как-то странно - держа ее не рядом с корпусом, а буквально над своей головой. Помню, как она прокричала то неизвестное мне заклинание вновь, замахнулась так, что развернулась в мою сторону всем корпусом, и потом-       Я почувствовала резкое жжение в своём правом плече и, вскрикнув от боли, упала на траву без сознания.       Вероятно, все случилось от оглушившей меня боли и неожиданности, ведь я никогда прежде не падала в обморок. Я была не из тех, кто теряет сознание от вида крови или верещит, как Аманда Фоули, при осознании надвигающейся боли. Мой отец с самого моего детства приучал меня к тому, чтобы я ничего не боялась. Не такой ерунды, как синяки или порезы, во всяком случае.       Сам он был первоклассным целителем и нередко принимал пациентов на дому, так что я видела и его окровавленные халаты, которые моя мама искусно очищала чарами после длительных операций, и оставленные в лаборатории, где папа часто учил меня приготовлению зелий, остатки кишок или печени каких-нибудь магических тварей. В общем, я видела много чего и росла в убеждении, что все это совершенно естественно. К тому же, к поступлению в Хогвартс я уже была мало-мальски подкована и в УЗМС, и в Зельеварении, и даже немного в Травологии. Во всяком случае, моих знаний хватило на то, чтобы без лишних истерик отучиться весь первый год, продолжив самостоятельное изучение этих обширных предметов. К чему я вспомнила об этом сейчас? К тому, что и по изучению зверей, и при знакомству с растениями я знала, что этот мир не всегда дружелюбен и легко может причинить тебе боль. Меня жалили и кусали, хотели оттяпать пальцы, а однажды даже попытались живьём растерзать, благо взрослые подоспели вовремя, чтобы меня защитить. В общем, я знала о боли чуть больше, чем те, кто был отгорожен от внешнего мира стеной, и могла ручаться за то, что обладала немалым терпением.       Что же случилось со мной в тот злосчастный день, как я узнаю уже позже и досконально изучу в колдомедицинском институте, было просто болевым шоком. Неудивительно. Все случившееся на лужайке произвело на меня неизгладимое впечатление, и заклинание Беллатрикс стало венцом того дня, придав моим ощущениям уже вполне физический эффект.       Когда я очнулась, рядом со мной сидели родители: мама встревоженно прощупывала мой пульс и гладила по щекам тыльной стороной ладони, а отец по другую руку подносил к моему носу зелье (его название я все время забывала в те годы), что было просто чрезвычайно скверным на запах, но очевидно и вытащило меня в тот день из забытья. Раскрыв глаза и закашлявшись, я приподняла руки, лежавшие до того на земле, в знак мольбы убрать от моего лица эту гадость. Отец заметил мое состояние в тот же миг и, взяв меня за локоть одной рукой и положив вторую руку на спину, помог мне медленно подняться до положения сидя. Моя мама тоже всячески пыталась этому поспособствовать.       - Как ты, девочка моя? Все хорошо? Ты все видишь, все слышишь? - тут же набросилась она на меня с вопросами, прижимая к груди, после чего, на время оторвав от себя, проинспектировала мои черты лица и сфокусированность взгляда. - Помнишь, как тебя зовут? - допытывалась мама, всерьёз встревоженная моим состоянием. Вполне обоснованное волнение матери, и тем более такой чувствительной ко всему, как моя.       - Да, мам, - ответила я нехотя, но, заметив, что это не успокоило ее в полной мере, была вынуждена добавить. - Юфимия.       - Моя девочка, - последовал ласковый шепот, и я вновь оказалась в ее нежных руках. Отец тоже коснулся моей спины ладонью в утешительном жесте. Он не мог не испытывать огромное облегчение от того, что я снова была в сознании, пусть и не привык к проявлению эмоций и не показывал это так, как моя мать. О, мама прекрасно справлялась с этим за них обоих.       Когда она оторвала меня от груди и позволила, наконец, осмотреться по сторонам, я тут же заметила Беллу. Она стояла в тени у беседки и, испуганная произошедшим и ещё не пришедшая в себя, слушала гневное наставление собственной матери, склонив голову и всем своим видом выражая раскаяние.       Друэлла не прижимала ее к себе, как моя мама меня, а держала на расстоянии и с силой сжимала за локоть, наверняка доставляя немалую боль. Но Белла не плакала и не пыталась выпутаться, а лишь смиренно слушала выговор, втянув голову в плечи и виновато посматривая в глаза рассерженной матери, когда та велела ей это сделать.       Поняв по стенаниям моей мамы, что я пришла в себя, Беллатрикс на мгновение обернулась - тогда мы на пару секунд встретились взглядами. В ее глазах я увидела явственное чувство вины, смешанное с сожалением и искренним раскаянием. Что увидела она в моих глазах, мне было неизвестно, но когда Друэлла грубовато подтолкнула ее в мою сторону, закончив гневно шептать, я почувствовала, как мои щеки заливаются румянцем. Это было ужасно неловко, понимать, что будет сейчас происходить. Лучше бы я и вовсе не смотрела на Беллу...       Сама она, напротив, держалась очень достойно, хотя ей наверное было ещё более неловко, чем мне: решительно двинувшись мне навстречу и даже найдя в себе силы смотреть в течение всего пути именно на меня (пусть и не прямо в глаза), а не на искусственный ландшафт семейного сада, она остановилась лишь в паре метров у пледа, где я сидела рядом с родителями. Сначала метнула короткий взгляд на мою мать, сидевшую к ней спиной и потому ещё не замечавшую ее, потом такой же на моего отца, который сухо поджал губы, увидев “обидчицу” дочери. Наконец, Беллатрикс посмотрела на меня, теперь уже глаза в глаза, и начала говорить, вгоняя меня в краску окончательно.       - Мне очень жаль, что так вышло, - сказала она, смущаясь под взглядами стольких взрослых (теперь и моя мать оценивающе посмотрела на буйную старшую Блэк), но не падая духом. Ее голос был негромким, а лицо очень серьезным. Она слегка нахмурила брови в знак сосредоточенности и, все же чувствуя огромную неловкость, сцепила руки замком на время монолога, опустив их на юбку платья. Глаза Беллатрикс оставались полны смелости, в то же время, и смотрели прямо на меня. - Я не хотела задеть тебя, Юфимия. Прости. Мне правда очень жаль, что так получилось, - проговорила она, виновато глядя на меня и только на меня и не замечая или попросту боясь заметить реакцию на лицах моих родителей. Спустя несколько секунд я слабо кивнула, не зная, как еще показать, что я прощаю ее.       - Ладно, - подкрепила я свой невербальный жест словами, буркнув какую-то ерунду. Видимо, ещё не пришла в себя в полной мере. - Все не так страшно, - я попыталась выдавить улыбку, чтобы хоть как-то избавиться от неловкости. Как только Беллатрикс с ней боролась?       Язвительный голос подсказывал, что она могла уже просто привыкнуть приносить извинения за свои экспрессивные поступки и причинение травм. Хотя вроде бы других таких историй с ее участием пока ещё не было в обществе…       Мне совсем не хотелось, чтобы Белла испытывала жалость ко мне - это казалось мне ужасно унизительным. Поэтому я старалась не подавать вида, что мое плечо ещё серьезно саднило, пусть даже отец и сделал все возможное, чтобы обработать порез. Да и, помня о том, как высокомерно Беллатрикс относилась к той же Аманде, часто устраивавшей истерики по поводу и без, и как пренебрежительно она с ней общалась, я совсем не хотела столкнуться с таким же отношением. Хотелось, чтобы все это просто забылось.       Благо, моя рана была неглубокой и совсем небольшой - все же речь шла о неумышленной атаке десятилетней девочки - и потому обещала в скором времени зарасти и исчезнуть, словно ночные кошмары.       Вероятно, Белла хотела было добавить что-то еще в ответ на мою реплику, но тут в разговор вмешалась Друэлла, подошедшая к нам и вставшая за дочерью нерушимой стеной.       - Галатея, Адриан, простите меня еще раз за это ужасное происшествие! Это все мой недосмотр… - женщина бросила гневный взгляд на дочь. - Может быть еще льда? Или ещё что-нибудь из медикаментов? Вы можете занять гостевую спальню, Юфимии будет лучше прилечь перед поездкой домой… - распевалась миссис Блэк, проявляя гостеприимство и стремясь хоть как-то загладить свою личную вину. Однако мои родители отклонили ее предложения.       - Ничего, Друэлла, главное, что все обошлось, - примирительно сказал мой отец, успокаивая теперь уже мать Беллатрикс. - А рану я залечу быстро, - заверил он и ее, и нас с матерью заодно. Хотя никто в этом и не сомневался.       - Я думаю, нам стоит отправиться домой уже сейчас, - решительно заявила мама, взглянув на меня с выжиданием. - Да? Как ты, солнышко? Сможешь дойти до камина? - спросила она меня.       - Ерунда, я донесу ее, - вклинился мой отец, уже готовясь поднять меня на руки, но я опередила его.       - Нет, - я ответила это чуть громче, чем следовало, так как боялась, что мой голос никто не услышит из-за начинающегося спора. - Я хорошо себя чувствую, - заверила я, слегка сбавив тон. Родители посмотрели на меня с недоверием, а Друэлла вновь повернулась лицом к дочери, погрозив ей пальцем прямо перед носом и готовясь к новой выволочке. - Правда. Я дойду сама, - я заглянула в глаза каждому из родителей, убеждая их в своей честности.       Моя мать с сомнением посмотрела на отца, но тот в ответ кивнул, соглашаясь с моим решением.       - Хорошо, - он подал мне руку, помогая подняться. - Мы пойдём рядом, - заверил он, крепко удерживая меня рядом с собой и параллельно подавая руку моей матери, но та браво отказалась от помощи, думая в тот момент исключительно обо мне.       В тот день меня благополучно доставили домой, а Беллатрикс, насколько мне стало известно позднее, наказали. Я слышала лишь отдаленно долетавшие сзади слова миссис Блэк, вроде «Тебя нельзя допускать до приличного общества!» или «Какой позор для семьи, Беллатрикс! Какой ужас!». И, думаю, без строгого выговора в доме Блэков в тот вечер явно не обошлось.       В следующий раз мы встретились с Беллой двумя неделями позже. На сей раз уже семья Блэков прибыла на прием, что мы давали в нашем большом родовом поместье в Кембриджшире.       После строго официального приветствия нас и наших родителей мы разошлись по разным углам. Я продолжала общаться с другими гостями, вернее, стояла рядом с щебечущей матерью как истукан и вставляла от себя какие-нибудь два-три слова, всякий раз алея в щеках от смущения и вызывая умиленный шёпот и молодых и зрелых аристократок.       Белла тоже все время была рядом с семьей. То стояла подле отца, который общался со своими коллегами или приятелями и шутил шутки, которые его дочь искренне, но как правило тщетно, пыталась понять, то помогала матери с обеими младшими сёстрами, подыскивая им подходящий напиток и напрасно стремясь сгладить гнев матери, когда та же Андромеда вела себя неуклюже или пачкала десертом своё нарядное платье.       В какой-то момент на Беллатрикс была возложена ответственность отвести младшую сестру (пятилетнюю Нарциссу) подальше от гостей, к группе ровесников. Те играли, как было задумано моими родителями, в гостевой рядом с бальным залом.       Красивая светленькая Цисса с очаровательными голубыми глазами выглядела истинным ангелом, но наверняка доставляла сестре немало хлопот, ибо внешность у неё была весьма обманчивой. Сначала Белле ещё удавалось кое-как проходить с ней вдоль рядов гостей по направлению к выходу, пусть и не без извинений перед достопочтенными аристократами (которых ещё не выученная вести себя в обществе девочка то и дело ненароком задевала), но вскоре все и вовсе вышло из-под контроля.       Должно быть, уже давно заприметив в углу зала красивый звонкий оркестр, заколдованный и настроенный сегодня утром лично моим отцом, Нарцисса потащила Беллу к нему, заинтересованная музыкой. В планы самой Беллатрикс, отвечавшей за сопровождение сестры в игровую, это, надо думать, никак не входило. В ответ на капризы Циссы она сопротивлялась и что-то гневно шептала ей на ухо, но видимо тщетно.       Дойдя до явного конфликта с непримиримой старшей сестрой, Нарцисса начала говорить уже повышенным тоном и даже топнула ногой по полу в знак непокорности. Беллатрикс это начинало заметно раздражать. Вдобавок, она наверняка не могла не испытывать унижение от такого пренебрежения к себе и непризнания ее, старшей сестры, авторитета.       Я, проходя к столу с десертами рядом с ними и заметив разгорающийся спор, решила вмешаться.       - Цисси! - я позвала бесёнка, что норовил устроить неприглядную сцену на глазах у посторонних, и параллельно с тем двинулась обеим сёстрам навстречу. Благо, мы были недалеко друг от друга. - Красивый оркестр, да? - спросила я у девочки, добравшись до неё и до Беллы, и слегка наклонилась, чтобы наши лица с Циссой оказались примерно вровень.       - Да! - тут же с готовностью ответила она. - Хочу туда! Хочу! - заявила она сначала мне, а потом и Беллатрикс, нахмурившейся ей в ответ и явно не согласной с такой идеей.       - Нет, Нарцисса. Я уже сказала тебе, что мы туда не пойдём, - отрезала девочка строгим голосом и явно хотела продолжить, но я опередила ее.       - А ты уже видела, какие игрушки мы приготовили в гостевой? - спросила я у Нарциссы заговорщическим тоном, заставляя искорку вспыхнуть в ее упрямых глазёнках. Девочка перестала возмущаться и, задумавшись на секунду, отрицательно помотала головой. - Как же так? - я подбавила в голос чуть больше экспрессии, радуясь тому, что пока мой трюк работает как надо. Я нечасто общалась с детьми младше себя (мой брат был не в счет, так как был ещё слишком маленьким для разговоров), но примерно понимала, как нужно действовать и что им говорить. - А ты зна-а-а-ешь, что мы отнесли туда целый чемоданчик с музыкальными инструментами? - я продолжала свою рекламную кампанию, не сводя глаз с самого требовательного клиента в своей жизни и уже почти ручаясь за то, что он купит-таки мой многострадальный товар. Белла, заметив, что ее сестра притихла и с трепетом слушает меня, кажется, беззвучно засмеялась. Теперь она не вмешивалась, доверившись мне. Что ж, на мне лежал большой груз ответственности. - Там есть даже виолончель. И пианино. И скрипка! - перечисляла я, все больше воодушевляя Нарциссу, которая уже невольно на цыпочки встала и улыбалась во все свои молочные зубы. - Здесь все только слушают музыку, а там ты сможешь сыграть сама, причём все, что захочешь. Там уже и слушатели собрались… - я напомнила о бедных детях, что наверняка совсем не ждали такого капризного пополнения. - Пойдём? - я подала Цисси руку, и та с готовностью вручила мне свою.       - Да! - девочка даже забыла про стоящую рядом сестру, потащив меня за собой к двери коридора. Благо, и Белла поспешила за нами.       - Это точно не блеф? - негромко спросила она меня, улыбаясь. Это ее слово, тоже наверняка подслушанное у кого-то из старших, я, к счастью, все-таки знала, так что избежала позора. - Потому что иначе нас с тобой похоронят прямо в этом чемоданчике, - оптимистично заверила меня Беллатрикс. Я нашла ее мрачный юмор забавным. Я редко слышала шутки от ровесников, и тем более не пошлый и вульгарный бред, собранный и от тех и от этих и слепленный воедино без всякой цели, а именно что-то осмысленное. Беллатрикс же и вправду могла говорить забавные вещи. Во всяком случае, те, что поднимали мне настроение и приходились по вкусу.       - Не блеф, - я успокоила свою собеседницу. - Мой отец любит музыку и меня с детства приучает к тому же. Так что у нас есть и настоящие, и игрушечные инструменты, - рассказывала я Белле, что хмыкнула в удивлении. - К тому же, Торфинн вот-вот подрастёт, - я не могла не вспомнить о любимом младшем брате, которому в этом году исполнялось три года. Я очень любила его и нянчила с самого детства. Сейчас он спал наверху в своей комнате под опекой его любящей няни, но мыслями я всегда была рядом с ним. Таких сладких мордашек, как у него, нужно было хорошо поискать. А как очаровательно он улыбался, как задорно гоготал! - Родители хотят, чтобы он начал играть на фортепиано как можно раньше. Через год или два он точно начнёт заниматься, - поведала я Беллатрикс.       - А что сам Торфинн думает об этом? - резонно спросила она. В ее голосе сквозила насмешка.       - Пока ничего, - ответила я как есть. - Но мы уже сейчас прививаем ему любовь к классической музыке. Все колыбельные и даже звуки в погремушках подстроены специально под это, - рассказывала я, все усиливая удивление Беллы.       - Мы? - переспросила она, шутя. - То есть и ты оказываешь давление на младшего брата?       Эта ее фраза мне, конечно, совсем не понравилась. К счастью, в этот момент мы подошли к гостевой и потому были вынуждены сместить все внимание на Нарциссу. Оказавшись в дверях, что были слегка приоткрыты и позволяли осмотреть всю комнату разом, она изучила игравших в комнате детей своим высокомерным, изучающим взглядом. Словно выбирая, кто из них достоин ее компании или хотя бы не будет ей в тягость. А может просто выискивала наиболее близких друзей… снова эта предвзятость меня взрослой.       Заметив играющих на одном из диванов мальчишек (Малфоя и Крэбба с Гойлом), помахавших ей в знак приветствия (кроме первого - тот только слегка ей кивнул), смущенно перевела взгляд с них на меня. Я поняла, что настал черед вмешаться.       - Пойдём, я покажу тебе, где инструменты, - сориентировалась я, склоняясь к маленькому ушку. Цисси согласилась с моим предложением. Белла пошла за нами следом, негласно вверяя сестру в мои руки, но все же не сводя с неё чуткого взгляда.       Дойдя до той части комнаты, где был расположен чемодан, я попросила няню, сидевшую рядом, открыть его своей палочкой.       - С чего начнёшь? - спросила я у Циссы, доставая для примера скрипку в ее уменьшенной копии. Но девочка помотала головой.       - Всё! - категорично заявила она, посмотрев на меня с самым серьезным видом. Причём не то, чтоб с претензией или с приказом, а так, будто это было само собой разумеющимся и возмущало младшую Блэк своим несоответствием норме.       - Ты плохо знаешь мою сестру, - ухмыльнулась Беллатрикс, которая теперь, кажется, негласно хвалила Нарциссу за ее бойкий характер и нежелание довольствоваться малым. А ещё пару минут назад готова была устроить ей выговор за дерзость…       - Ладно, будь по вашему, - хмыкнула я в ответ, искренне удивившись таким аппетитам. Попросила няню помочь мне достать ещё и игрушечное пианино, а вслед за ним арфу и виолончель. Гитара и альт пока остались лежать на дне: мне хотелось избежать конфликтов Нарциссы с другими детьми, так что я оставила определенный резерв для отвлечения чьего-нибудь внимания.       Сестра Беллатрикс, увидев мои (но теперь, по всей видимости, уже свои) сокровища, захлопала в ладоши.       - Туда, - велела она Белле, указав пальцем на самый центр комнаты, и старшая Блэк покорно перенесла пианино. Попыталась помочь сестре залезть на стул, прилагавшийся к комплекту, но та отказалась от помощи.       После чего, сев лицом к своей вновь избранной публике (никакие концерты не заказывавшей, да и вообще состоявшей, за исключением семилетнего Люциуса, да шестилетних Крэбба и Гойла, из грудничков с нянями и кормилицами или еле-еле ползающих младенцев) и вздёрнув подбородок, Нарцисса расправила плечи и опустила тонкие пальчики на инструмент, принявшись играть тривиальную, но, насколько я могла судить, весьма чистую в исполнении композицию. Мы с Беллой присели на диванчик неподалёку, вслушиваясь в ее игру. Оказалось, на удивление, действительно хорошо.       - У Нарциссы очень хороший слух, - объяснила Беллатрикс, не отрывая горделивого взгляда от младшей сестры. - У нашей матушки тоже есть пунктик на музыку, - добавила моя собеседница, вводя меня в курс дела. - А мне как назло медведь на ухо наступил. Я и танцевать не умею, - призналась она, хохотнув, но явно совсем не потому, что ей было весело. - Все надежды на младших сестёр…       - Я не видела, как ты танцуешь. Так что не могу подтвердить, - заметила я, пожимая плечами. Беллу это вряд ли успокоило, но она была не так уж заинтересована в продолжении темы. Я аналогично.       - К тому же у тебя наверняка много собственных талантов, - продолжила я, когда мы обе замолчали, и Беллатрикс сразу посмотрела на меня, и снова глаза в глаза. Вот что за привычка? - То, как ты защищала нас от гномов… - я помнила, как у меня перехватило дух, стоило мне увидеть взмах палочки Беллатрикс. Первые два взмаха, вернее сказать. На третьем мне стало уже как-то не по себе - интуиция не подвела, по всей видимости. - Это выглядело очень впечатляюще, - мне было сложно подобрать слова для описания своих эмоций в тот день, но я явственно помнила, как у меня сперло дыхание в момент ее атаки.       Беллатрикс усмехнулась и отвела от меня взгляд. Она не выглядела смущенной - скорее мои слова навлекли ее на собственные думы.       - По правде говоря, это была моя первая попытка, - призналась она нехотя. - Ну, то есть с боевой магией, - Белла тут же поправила себя. - До этого отец учил меня только двигать предметы, - она говорила об этом так, будто владение бытовыми чарами ещё до поступления в Хогвартс было чем-то совершенно нормальным или даже обязательным, а невладение таковыми, соответственно, приписывало ребёнка к числу неудачников, позорящих и свою семью в частности и весь мир магии в целом. Возможно, саму Беллу воспитывали ровно в таких представлениях, но меня - совсем нет.       - Правда? - я не знаю, что показалось мне более удивительным: то, что Белла не побоялась впервые испытать свои силы не в комфортных домашних условиях, а в момент реальной опасности, или то, что у неё и вправду получилось хоть немного отсрочить атаку. - Это было отлично для первого раза! Я думаю, - я дала эту оценку искренне, но Белла наверняка не восприняла ее всерьёз. Что ей было мнение впечатлительной ровесницы, которая вдобавок ничего толком не смыслила в магии в свои почти одиннадцать лет? - У тебя явно очень большие способности, - добавила я, ничуть не преувеличивая. Я ожидала, что Беллатрикс порозовеет в щеках и смутится, но она лишь хмыкнула и отвела задумчивый взгляд куда-то в сторону и ненадолго замолчала. Вероятно, озвученное мной часто витало в воздухе рядом с ней и оттого нередко занимало мысли.       - Спасибо, Юфимия, - голос Беллы был непривычно тих, когда она ответила это. - Увы, это пока непонятно… - протянула она с горечью. Ее слова ввели меня в замешательство. Что значит «пока»? Но Беллатрикс не собиралась объяснять. Она лишь размышляла вслух о чем-то, что было ни ей, ни мне тем более ещё неведомо в тот летний день. О чем-то, что спустя месяцы станет для неё глобальной мечтой, ещё маловероятной, но уже хоть сколько-то осязаемой, а спустя годы и вовсе перерастёт в конкретную цель. Но на тот момент времени это были лишь размышления вслух: переживания о собственных навыках, о невозможности объективно оценить их и понять, как и когда она сможет развить их до надлежащего уровня. А в том, что она производила такую оценку, у меня не возникало ни малейших сомнений. - Но я надеюсь на это, - честно ответила Белла, наконец, вернувшись ко мне и глазами и мыслями. - Мне бы очень хотелось познать хотя бы половину всего того, что есть в нашем мире, - призналась она. - Заклинания, артефакты, растения… - принялась перечислять она с упоением, снова мечтательно посмотрев куда-то в сторону от меня. Уже знакомые мне карие глаза блестели при этом предвкушением и интересом. Неискоренимым стремлением к действию. - Но на все это нужны силы. И магия, - она говорила это вполголоса и без экспрессии, но тоном, который убеждал в ее решимости на все сто процентов. Уже тогда я поняла, что Белла отличалась от многих других своей целеустремлённостью. Пусть пока и не понимала, насколько, да и к чему это впоследствии приведёт.       - Если ты уже сейчас так хорошо держишь палочку в руках, то точно все это освоишь, - рассудила я, звуча, должно быть, довольно наивно. Белла горько усмехнулась.       - Да, только вот мама забрала ее две недели назад, - грустно рассказала она. - Сказала, что не отдаст до поступления в Хогвартс, - за этим последовал глубокий вздох. - А это ещё целый год. Возможно, она передумает… но думаю, нет, - девочка опустила глаза. Я сочувственно поджала губы, не зная, чем утешить Беллатрикс.       - Но есть же ещё игрушечные палочки, - напомнила я, чтобы хоть как-то поддержать свою собеседницу. Я оставалась серьезной и искренне желала помочь, но Белла в ответ на мою реплику буквально прыснула от смеха и посмотрела на меня в неверии. Она, должно быть, не верила, что я сказала такую ерунду.       - Игрушечные? - переспросила она, оглядывая меня смеющимися глазами. Ее голос был насквозь пропитан насмешкой, вызывая у меня ужасное смущение и желание провалиться сквозь землю. - Ну мне же не пять лет, как Циссе, Юфимия! Это же просто смешно! - напомнила она, пожалуй, чересчур экспрессивно.       Я замолчала: мне совсем не хотелось как-то выдать себя, и в свои полные десять нередко игравшую с такими волшебными палочками. Нет, а что? Не всем же родители выдают настоящие до получения школьного письма!       Постепенно румянец исчезал с моих щёк, а биение сердца приходило в норму. Я бросила короткий взгляд на Беллатрикс, все любовавшуюся своей младшей сестрой, но по ее лицу нельзя было понять, о чем она размышляет.       - В любом случае, твоя мама может передумать, - сказала я спустя время главное и, наверное, единственное, что и вправду могло хоть как-то утешить ее. - Зато в Хогвартсе ты сможешь использовать палочку каждый день, - Белла коротко кивнула в ответ на мое напоминание.       Я думаю, под этим кивком она подразумевала не столько согласие, сколько благодарность. Благодарность за мою пусть и не очень умелую, пусть и полную наивных, глупых мыслей, но во всяком случае искреннюю поддержку.       Я не знала, чем ещё могла помочь Беллатрикс, чем могла утешить, развеселить ее. Но мне очень хотелось помочь.       В душе я уже явственно ощущала зарождающуюся к Белле симпатию, что была продиктована то ли моей впечатлительностью, то ли интуитивным ощущением добродушия и честности ее пока ещё таинственной натуры.       Она была очень отзывчивой и чуткой. Пускай местами слишком вспыльчивой, но зато готовой прийти на помощь без промедления - хоть присматривая за непоседливыми младшими сёстрами, хоть защищая окружающих от атаки опасных существ.       С годами я найду характеру Беллатрикс куда больше подходящих эпитетов: преданность, самопожертвенность, храбрость - но пока, для десяти-то лет, и сокращённого списка ее качеств мне было вполне достаточно.       - Спасибо за помощь с Нарциссой, - сказала мне Белла, когда им с сестрой настало время возвращаться к родителям. - Правда, ты очень выручила меня. Не представляю, как тебе удалось повлиять на неё без крика, - девочка бросила взгляд на сестру, прощавшуюся со своими друзьями, и помотала головой в знак неверия, что такое возможно. - Знаешь, я, кажется, совсем не умею общаться с детьми, - призналась она, нервно хохотнув. - Я очень люблю их обеих, - речь шла о сёстрах, это было ясно и без уточнений, - но не могу сносить даже их сцены без злости, - Белла глубоко вздохнула, о чем-то задумавшись. Возможно мысленно корила себя за какие-то конкретные эпизоды несдержанности. - А ты так легко находишь с ними общий язык! Как будто рождена с этим даром, - добавила она, вновь обратившись ко мне, с заметным уважением в голосе. Конечно, Белла откровенно мне льстила, но возможно в ее словах и была доля правды.       - Перестань, - я не могла не смутиться. - И не за что. Я рада, если смогла помочь. Теперь я знаю, с каким подарком приходить на ваш прием в сентябре, - я намекала на вечер в честь шестилетия Нарциссы.       - Ох, - Белла тихо засмеялась. - Только не дари барабаны, прошу. Не я одна у нас в семье не знаю меру, - попросила она, заставляя меня засмеяться в ответ.       - Договорились, - кивнула я с пониманием.       С тех пор мы начали общаться с Беллатрикс куда ближе, чем до, и при этом значительно чаще. Охотнее ходили на приёмы, зная, что сможем увидеться и о чем-нибудь поговорить. Охотнее соглашались на внеочередные визиты наших матерей друг к другу и даже сами нередко напрашивались поехать за компанию с ними.       За год общения с Беллой до поступления в школу я узнала, что она не такая уж скрытная и что ее любовь к магии, ставшая катализатором моего интереса, была и вправду очень сильна.       Мы стали реже играть с девочками из нашей прежней компании и вообще, к моменту поступления в Хогвартс, не брали в руки куклы и детские игрушки. У меня от перенасыщения играми в них уже частенько болела голова, а у Беллы, по ее же словам, и вовсе темнело перед глазами. У неё так-то стаж с куклами был больше моего, ведь у неё были еще и младшие сестры…       Взамен мы больше времени проводили за изучением всяких, скажем так, более взрослых предметов, будь то волшебные растения или артефакты разной степени опасности.       Так, узнав о том, что мой отец оборудовал дома настоящую лабораторию для изготовления зелий, Белла упросила меня показать ей наши «владения», а потом ещё долго восхищалась тем, как аккуратно я соединила все заготовленные отцом ингредиенты в котле и приготовила на ее глазах простейший яд. Примерно тот же восторг вызвала у неё и экскурсия по нашим теплицам - ту я, ещё раз повторив все изученное, провела уже самостоятельно, впоследствии очень гордившись собой. Показала ей Зубастую герань, поведав, как глубоко способны проникнуть в кожу ее острые зубы, подвела к Колючке обыкновенной, продемонстрировав ее действие на безопасной дистанции и пожертвовав на это парочку докси, выловленных накануне в восточной части дома. И даже дала постоять рядом с дьявольскими силками. В зверинец мои родители нас не пускали по соображениям безопасности, но и теплицы были подходящим местом для нашего времяпрепровождения.       Я же, частенько приходя в гости к Блэкам, непременно отправлялась под руководством Беллы в библиотеку. Там я не только дивилась бесчисленным стеллажам с самыми разнообразными книгами, многие из которых были богаты на картинки и щедро выдавались нам для изучения Сигнусом III, но и погружалась в изучение диковинных темных артефактов, которые, тоже почти никогда без присмотра отца Беллатрикс, мы с ней с восторгом осматривали.       Встречаясь что на приемах, что на прогулках с семьей, мы обязательно делились друг с другом теми знаниями, которые самостоятельно почерпывали в книгах или слышали от умных людей. Мы вообще очень быстро сошлись на том, что были чрезвычайно любознательны.       Наши родители, вернее сказать наши отцы, прививали нам любовь к магии с самого раннего детства. Сигнус ожидал, что из его старшей дочери вырастет достойная наследница рода, способная составить конкуренцию всем, кому захочет, и даже ровесникам противоположного пола. Мой же отец надеялся, хотя и не настаивал, что я стану целителем, пойдя по его стопам. Оба они, надо признать, в итоге достигли поставленных целей.       Неудивительно, учитывая, сколько сил и времени было потрачено на нас с Беллатрикс. Она, и это очень долго поражало меня, обзавелась палочкой аж в десять лет, больше чем за год до поступления в Хогвартс. Сначала, скажем так, экспериментальной и довольно слабой по мощности, но настоящей, настоящей - а не игрушечной, как я и все наши ровесники.       Мой отец, конечно, не пошёл так далеко, как Сигнус Блэк, но зато с пяти лет учил меня основам Травологии и Зельеварения, готовя к школе, да и вообще ко взрослой жизни. В этом помогала и его тёплая дружба с профессором Слагхорном, что нередко гостил у нас в поместье и даже несколько раз давал уроки мне лично. Ах. Тогда я хвасталась своей удачей перед Беллатрикс, вся возвышенная и загадочная, но моя подруга не была особо вдохновлённой. Как выяснилось позже, ее собственный интерес уже тогда выходил далеко за образ осязаемого хогвартского профессора и был направлен к личности более загадочной, почти эфемерной в то время. Но я, будучи десятилетним ребёнком, об этом ещё не догадывалась.       Стоит ли говорить о том упоении, с которым мы, встретившись в августе 1962 на Косой аллее, принялись прямо в книжной лавке листать наши свежекупленные учебники? Белла мигом кинулась к талмуду по Заклинаниям, я - по Зельеварению. Да, наши вкусы уже тогда серьезно отличались, но мы составляли весьма хороший тандем. А как долго мы обсуждали тогда сердцевину и дерево в наших волшебных палочках!       С каждым днем мы становились все ближе. У нас появлялось все больше общих тем, а прежние ужимки исчезали. Мы все быстрее отдалялись от других и все сильнее прирастали друг к другу. Во всяком случае, мне так тогда казалось.       Впрочем, по всей видимости, все это было лишь грезами. Или же наше сближение было недостаточно сильным. Ведь спустя много лет, в девяносто шестом, мы снова оказались совершенно чужими людьми. С разными целями, разными планами, разными травмами.       Тогда мне казалось, что у нас нет ни малейшего шанса. Но он был, он появился, и за это мне наверное стоило быть благодарной Дельфини.       Могла ли я благодарить ее? Могла ли благодарить хоть кого-то вообще за то, что у меня вновь возник повод бояться за жизнь давно ушедшего из моей жизни человека? Повод переживать, а потом и скорбеть? А потом и жалеть о решениях далекого прошлого?       Тогда я не думала об этом. Тогда я не думала, что все может закончиться так плохо. Но я все ещё жила тем самым прошлым. Довольно славным, тёплым, светлым прошлым. Да и само оно, чего греха таить, было совсем не прочь затащить меня в свои цепкие лапы…