Не влюбляй меня

      Пнув последнего уличного говнаря в лоб ногой, что сваливается на спину и вырубается, как и остальная куча головорезов, Леонардо стаскивает с лица маску и сплёвывает кровь со слюнями. Быстро связав их вместе, удаляется чуть поодаль.       — Врезал всё-таки, урод... — он поправляет маску на лице и капюшон. — Кажется, на сегодня достаточно, — разминает парень руки, резво забравшись на крышу, ещё раз коротко взглянув на отрубленных бандитов внизу, после быстрыми перепрыжками и редкими сальто перебирается дальше в довольно быстром темпе, пока не тормозит на одной пятиэтажке, ведь становится видно уже знакомую библиотеку.       Конечно, она уже давно не работала, ведь было два часа ночи, однако в гостиной горел свет, плюс оба брата маячили туда-сюда, говоря о чём-то. Леонардо присел на край крыши, свесив ногу, а вторую прижал к себе согнутой. Вдруг Раф открывает окно для кошки, оглядываясь к брату. Его даже отсюда было относительно слышно, но Лео не совсем понял, что тот сказал. Симка, что присела подышать свежим воздухом, подняла мордочку и, видимо, сразу увидела, как он глядит на них сверху вниз. А потом, судя по её надыбившейся шерсти, зашипела. Рафаэль сразу подошёл к ней, пытаясь успокоить и понять причину неожиданной агрессии, к которой всё не мог привыкнуть. Подняв взгляд, куда кошка дёргала лапой, видимо, пытаясь достать, он и сам замечает небольшой силуэт. Но на пасмурном ночном небе увидеть человека в чёрной одежде то ещё испытание, однако немного разглядеть всё же удалось.       Лео смотрел на него в ответ и, поднявшись с места, мягко помахал. Судя по оторопевшему движению чужих плеч, тот это увидел. Его это немного рассмешило, он хмыкнул в ладонь, после куда-то быстро ускакал.       Рафаэль лишь глупо проморгался и потёр глаза, пытаясь понять, не причудился ли ему какой-то человек на крыше, который ему помахал.       Бесстрашный доскакал до своего дома, запрыгнул на крышу, присев на корточки, и открыл окно в свою комнату. Снял обувь снаружи, а сам ступил вовнутрь на носочках. Забрав после однотонные кроссовки, ставит их под кровать, перед этим почистив подошвы, сам после душа одевается в обычную одежду и ложится спать до девяти утра.       Будильник его будит сразу же, потому синеглазый садится, потянувшись с зёвом, и идёт снова в душ, но уже утренний, умывается, возвращается в комнату, включает свет над зеркалом, что было в его полный рост, из тумбочки вытаскивает консилер в тюбике и, нанеся на подушечку пальца, начитает аккуратно прятать синяки под глазами. В следующий момент те под глазами пропали. Конечно они у него есть, ведь он каждый день ложится в два, а встаёт в девять, чтобы успеть помыть голову и сделать эту процедуру.       Для чего он это делает? Лео сам не знает толком. Почему-то его очень сильно поразили цифры и уровень преступности в городе Нью-Йорк, особенно в бедных районах, про которые он вычитал в купленной газете, что до сих пор лежит в каком-то ящике. Он любит делать то, что хочет, поэтому в первую же ночь пошёл и побил парочку людей. Как ни странно, это оказалось здорово. Именно подраться, что тебя тоже действительно хотят ударить, поэтому каждую такую ночь он выкладывался на полную.       Леонардо расчесал мягкие волосы и аккуратно собрал их в хвостик, поправив его, после недолгого поглядел в зеркало и, поставив руки в бока, попытался улыбнуться, но выглядело это тошно, поэтому он перестал и удалился на кухню ради завтрака.       Когда младший братик выполз из комнаты и помыл себе воздушные волосы, Лео потащил его к себе и там расчесал, хоть и с большим трудом, потому что этот маленький глупыш себя никогда не расчёсывал. Завитушки от этого стали лишь воздушнее и больше, что тот сам ходил и трогал их ладошками.       В час дня они прошлись по магазинам, где тот закупался конфетами, а после, конечно же, пришли к своим новым друзьяшкам. Конопатый, коротко поздоровавшись с Рафом, просто прошёл дальше. Леонардо медленно вошёл вслед за ним, держа в руках пакет, полный конфет.       — Хей, Раф, — обратился он к нему, стоя на месте, лишь повернув голову. Тот ответно промычал вопросительно. — Сколько у вас стоит час прочитать книгу? Здесь.       — А... — немного опешил тот, аж выпрямившись. Он меньше всего ожидал, что тот спросит подобное хоть когда-нибудь. — Ну вообще за полчаса два доллара, — синеглазый уже подошёл, начав копаться в кармане. — Стой, — приложил тот руку к чужой, удержав её от попытки достать кошелёк. — Тебе не нужно платить, мы же... Ну, друзья, — бесстрашный на момент удивляется, ведь для него очень странно сделать что-то подобное, когда есть прямая возможность заработать. Он усмехнулся, всё равно достав деньги и положив между ними двадцать долларов. После, пока тот ещё не убрал лапку, берёт её мягко в пальцы и целует, от чего Рафаэль сразу ощущает жару на ушах.       — Друзья, но всё-таки за всё надо платить, — опускает он чужую руку и уходит куда-то между рядами, начав искать какую-нибудь подходящую книгу на ближайшие часы.       Темперамент хлопает глазами, сжав поцелованные пальцы в другой ладони и неосознанно прижав к груди.       Тот за это время нашёл какую-то литературу на это время, вышел из рядов и присел за один из столов, поставил связанный пакет на стол, сам уселся и начал читать. Рафаэль какое-то время работал, но часто отвлекался на то, чтобы поглазеть на гостя, что совершенно ушёл в книгу. Темперамент облокотился на стойку, тихо любуясь чужим сосредоточенным видом. Из внимательных наблюдений его вытянуло шипение кошки, что вышла откуда-то, хотев присесть на своё излюбленное место, но унюхала Лео, сразу же как-то надыбив жопку к верху. Рафаэль просыпается, смотря на животное, но успокаивать её не торопится, лишь снова посмотрев на того, на кого она так злобно реагировала. И, что странно, было всего две персоны, на которых Симка так неадекватно рычала. Это Лео и тот чувак на крыше ночью. Глупо, конечно, было бы сразу сопоставить их двоих, ведь второго Рафаэль толком не видел, потому его недолгие подозрения остались сидеть лишь где-то под корочкой. Успокоив кошку вкусняшкой, задира подходит к гостю, что уже дочитывал книгу.       — Что такого интересно в куче букв? — опёрся бунтарь на край стола, когда к нему подняли голову.       — Ну это интересно. Ты можешь узнать того, чего сам узнать не сможешь, то есть пережить чей-то опыт или узнать о чём-нибудь новом. Всё зависит от книги, но в целом суть у всех познавательная. Тебе же нравятся комиксы, просто тебе проще воспринимать картинки, мне же комфортнее представлять написанное, — пожал Лео плечом. — Что ты так на меня смотришь?       — Да я думал, ты просто скажешь какую-нибудь хрень, чтобы я отъебался, а ты меня в концепцию книг посвятил, — Леонардо улыбнулся немного, снова посмотрев на книгу.       — Ну я посчитал, что тебе это правда стало интересно, — бесстрашный погладил старые страницы, улыбнувшись мягче. Наверное, помимо семьи, он с таким же трепетом относится и к книгам. — Ты читать не любишь?       — Не-е... Как-то фигово у меня с подобной литературой отношения складываются. Не могу долго сидеть за подобным. Всё как-то долго, муторно, если забыл деталь, то её никак в тексте не найти, а вот в комиксе по картине узнаешь, — Лео тихо смеётся, снова уткнувшись в книгу. — А что, я не прав?       — Прав, однако книги и комиксы совершенно разные вещи... — с блаженством произносит Леонардо, прикрыв всё такие же хитрые синие глаза, которые напоминали что-то острое и отторгающее. Наверное, именно по этой причине кошка Рафа так на него реагирует: видит в нём какую-то опасность или подобного себе странного хищника. И именно сейчас она решила прервать их диалог и напасть исподтишка, резко поцарапав Лео, оказавшись на столе и вцепившись клыками. Тот дёрнулся от неожиданности и, если бы он не понял, кто это, то со всей силы с замаха оттолкнул, но благосклонно дождался, когда Раф подорвётся и резко оттащит её, подёргав в наказание по мордочке.       — Ты что делаешь?! — ему мяукнули с каким-то презрением и недовольством, после, забравшись на плечо, та спрыгнула со спины и убежала куда-то зализывать взъерошенную шерсть. — Господи, да что с ней? — не понимал хозяин, что полез за пластырем и перекисью, после вернулся и присел на стул рядом с пострадавшим. — Она только на тебя так бешено реагирует по сей день. Прости, если больно.       — Честно сказать, довольно больно, — он протянул тому руку. Леонардо ходил в безрукавном свитере, а под ним носил тонкий тёмный лонгслив, но не обычный, его рукава заканчивались перчаткой без пальцев, которая заедалась меж указательным и средним пальцем. Поэтому ему пришлось снять эту часть, так как вся атака кошки, что и была сделана через одежду, всё равно вызвала неплохое кровотечение из царапин и укусов. Он закатал рукава до середины предплечья. Холерик секунду залип на его наполовину оголённую руку, после проработал, вытер шипящую перекись ваткой и заклеил однотонным пластырем.       — Сорян. Она никогда не царапалась, помимо игры. Я как-то не уследил, — не сказать, что Рафу было прям стыдно за то, что его друг пострадал, однако было чуть-чуть неудобно. Капельку. — Ну ты ж вроде боец ещё тот, подобное для тебя мелочи, — усмехнулся темперамент, как и собеседник.       — Типа того, — кивнул он и поправил одежду в прежнее состояние. — Но меня обычно не бьют.       — Что, ты настолько хорош? — скрестил руки на груди Рафаэль, на что ему кивнули.       — А что, хочешь проверить? — сразу же на лице Лео заиграла ухмылка, а глаза аж блеснули оттого, насколько ему хотелось услышать...       — Да, — поднялся тот. — Давай, прям сейчас. Пошли.       — Чёрт, Раф, — поднялся он с места, захлопнув книгу, взял его крепко за руку и повёл за собой. — Это самое лучше, что ты мог сделать для меня, — совершенно искренне говорил он, таща оппонента на улицу, а потом в дверь дома, чтобы по лестнице подняться к крыше. Рафаэль даже засмущался чужой честности насчёт происходящего.       — Да?...       — Ага, — обернулся тот, улыбнувшись, после отпустил чужую вспотевшую ладонь и забрался выше, открыв люк, за ним вползли следом, закрыв за собой. — Тебе нужно размяться?       — Нет, я в порядке. Сегодня утром раскладывал книги на верхние полки, триста раз размялся, пока скакал со стремянки туда-сюда, — Лео улыбнулся ему и прошёлся по крыше дальше, потянувшись до хруста в спине, после затянул волосы покрепче.       — Хорошо, — вдруг он с досадой трясёт кулаками, на секунду повадками и интонацией напоминавшей Майки. — Ай-с... Как жаль, что я не ношу с собой свою катану, я бы тебе её показал! Во всей красе, ой... — выдохнул он и покачал головой с расстроенно улыбкой. — Она такая красивая, ты бы её видел!       — Ты будто не о оружии говоришь, а о девушке... — с усмешкой произносит бунтарь, скрестив руки на груди. — Пх... — Лео лишь немного смеётся и разминает плечи.       — Давай договоримся? — встряхнул парень руками и показал два пальца. — Не трогаем лицо и волосы. Хорошо?       — Мм, правила, — фыркнул тот, но кивнул. — Без проблем, мы ж не на смерть дерёмся. Я чисто посмотреть, на что ты такое способен, что так яростно выпендривался последние дни, — передразнил Раф, поводив тазом насмешливо. — Предоставишь мне честь напасть первым?       — Ну давай, — пожал плечами синеглазый, сразу же услышав, как враг понарошку сделал первый быстрый шаг к нему, на второй Леонардо уже ступил поворотом в сторону, а на третьем, когда тот уже бил прямо ему в живот, бесстрашный уже сделал поворот на месте примерно на двести семьдесят градусов, успев поймать шокированный взгляд напарника, что с трудом не свалился прямо. Лео коленкой ударил его в бок и выставит ногу, что тот, пошатнувшись в сторону, свалился вправо на землю. Однако быстро поднялся, развернувшись лицом к противнику, что дразнил его насмешливой ухмылкой и убранными руками за спиной.       Рафаэль во второй раз не торопился так решительно нападать, а лишь аккуратно подступался, но он прождал слишком долго: Лео сам оказался рядом и дал в живот вполсилы, взял за плечи и заставил покрутиться вокруг себя, потерять равновесие, но Рафаэль ударил в слепую, так как вообще не понимал, где сейчас какая сторона и, к своему удивлению, попал по чужой руке, что уже хотела его ударить ладонью по спине. Лео сам на секунду позволил удивлению отразиться на лице, однако он быстро делает вторую подсечку, что противник падает лицом вперёд и уже готов был прижаться к крыше, однако Леонардо его умело ловит за плечи за сантиметров десять до поверхности.       — Не хочу, чтобы такое красивое лицо пострадало, — он крутит его и роняет спиной, садится рядом под боком на корточки и улыбается, пока у Рафа кружится голова.       — А как... — на выдохе начал лежащий. — Ты был сначала там, а потом вжух... И с другой стороны, а потом... Голова кружится, — приложил брюнет ладонь ко лбу. — Как ты понял, куда я тебя ударю вначале?       — Я не понял, я лишь знал, что ты меня бьёшь, поэтому, так как ты обозначил, что нападешь первым и был в трёх метрах от меня, у меня была возможность увернуться, сделав лишний оборот просто ради бессмысленности. Но у тебя крепкая рука, — синеглазый протягивает ему руку и выпрямляется. Холерик принимает помощь и поднимается, пока его аккуратно отряхивают от грязи с земли.       — Спасибо, — хоть что-то неплохо. — Я правда думал, что ты преувеличиваешь, когда говорил, что тренируешься постоянно и хорошо дерёшься...       — Нет, я правда много занимаюсь, даже сейчас, здесь, — улыбнулся тот и поправил оппоненту кофту и капюшон. После поднимает взгляд на Рафаэля, что со слегка заалевшими щеками глядит куда-то вниз. Лео дёргает его на себя за безрукавку и целует в лоб. — Ты все равно молодец. У тебя хорошая обучаемость во время боя.       — А... — живо краснеет парень на глаза и неловко прикрывает лицо рукой. — Да, рад, что ты заметил... — бесстрашный приятно улыбается, погладив того по волосам. — Кстати, если я не смог набить тебе задницу сейчас, это не значит, что я не сделаю этого в другой раз...       — Буду ждать, — мурлычет бесстрашный, словно его позвали не на драку, а на повторное свидание. — Если ты превзойдёшь себя сегодняшнего, это уже будет чудесный результат, — тот скупо кивает и поднимает взгляд.       — А брат с тобой не тренируется?       — Не-а, ему никогда это не было интересно, я его не заставляю. Кстати, раз ты о нём спросил, не хочешь к ним сходить? Надо забрать его конфеты со стола, не забыть, а то он расстроится и обидится на меня.       Поэтому они спускаются к квартире, Раф ждёт того у двери, пока друг сгоняет вниз, заберёт пакет и вернётся, и только после этого открывает дверь. В то время, когда Майки приходит к ним минимум раз четвертый или пятый, у Лео это первый. Он также с интересом осматривает небогатый интерьер, пока они проходят по коридору, преодолев комнату их папы, кухню и личную комнату каждого, оказавшись в гостиной, куда выходили окна. Судя по всему, Майки с Донни были в комнате последнего, хотя оттуда шума не было.       — Кстати, вчера ночью я кое-что видел, — смотрел Рафаэль на окно, скрестив руки на груди. — Знаю, что ты мне не поверишь, так как даже Донни сказал, что мне показалось, однако... Кажется я видел на крыше какого-то человека, который мне помахал. Я не уверен, что это был именно такой жест, так как было темно и было тяжело что-то разглядеть. Тем не менее, возможно, это вот этот челик, о котором новости галдят последние дни, — Лео с пониманием кивает.       — Я думаю, ты веришь своим глазам, так что... Как думаешь, почему он тебе помахал? — холерик лишь пожимает плечами. — Мне кажется, он просто хотел поздороваться, пф...       — Думаешь? — усмехнулся бунтарь, скосив бровь. — Как добродушно с его стороны, сначала вырубает преступников, а потом машет левому человеку чисто из приличия. Чудесная история для книги.       — И какой бы у неё был посыл? — потянулся спрашивающий за затылок руками, пока Рафаэль покрутил кистью по воздуху и покосился в сторону.       — Ну, не знаю, что не бывает плохих и хороших людей, что каждый сам должен определить уровень испорченности окружающих и самого себя или... — перевёл он взгляд обратно и как-то застыл, так как Лео расплёл волосы, придержав резинку губами, быстренько расчесав их пальцами. — Или... Э... — бесстрашный перевёл к нему глаза, взяв резинку в пальцы и заплёл всё в привычное состояние. — Эм... — Леонардо улыбается.       — Или как беспринципный палач ночных улиц влюбился в обычного парнишку? — от подобного холерик краснеет сильнее и переводит взгляд прямо.       — Аа... Д-да, тоже неплохо, — мямлит парень вполголоса, когда к нему вдруг подходят плотнее и приятно накручивают кончик коротких, но немного отросших волос на палец. Это заставляет Рафаэля посмотреть на оппонента, что так пристально смотрит ему в глаза своими хитрыми и внимательными, что-то изучая в очередной раз. Это вызывает у него мурашки на шее.       — Знал бы ты, как очаровательно выглядишь, когда так теряешься и стесняешься, — мурлычет синеглазый тому чуть ли не на покрасневшее ухо, отчего задира жмурится от сумасшедших мурашек, что покрыли его плечи и лопатки, разбегаясь искрами от уха. Он не знал, что ответить, пока его так дотошно осматривали и, наверное, любовались. — Знаешь, Раф? — неожиданно чужая рука оказывается где-то на талии, приобнимая его и прижимая к себе плотнее. Леонардо гладит его чуть ниже по тазу, но только чтобы совсем немного проникнуть пальцами на кожу под футболку. Холодное касание заставляет темперамента слегка дрогнуть, не отрывая взгляд от говорящего, что совсем чутка нагнулся ниже, куда-то ближе к шее. — Меня немного сводит с ума, когда ты своими действиями делаешь меня особенным для себя, — задира поднимает взгляд куда-то к потолку, сжав руки в горячие кулаки, пытаясь ещё соображать, а то подобное очень быстро заставляет потеряться. — Ты ведь не специально?       — Уже и не знаю, — отводит он горящий взгляд. — Может, это ты себе что-то придумываешь?       — Я так не считаю, — выравнивается он и убирает обе руки за спину, пока холерик со смущением поправляет одежду. — У вас довольно уютные апартаменты на самом деле. И большие для троих человек. Честно говоря, я ожидал другого, — очень быстро перевёл он тему, подойдя к цветам, чьи горшки были на стене, аккуратно оглаживая висящие листья. — Особенно меня радует такое количество растений. Такие зелёные и яркие.       — Сочту за комплимент для хаты, — нащупал темперамент какой-то журнал на столике и стал активно махать на себя, пытаясь спастись от остатков румянца. — Любишь цветы?       — Скорее отношусь с особым трепетом, — обернулся он с улыбкой. — Особенно меня привлекает язык цветов. Он такой разнообразный и интересный.       — Ты его знаешь?       — Отнюдь, — усмехнулся тот. — Я немного разбираюсь в названиях цветов, но что они значат я без понятия. Но ничего не мешает посмотреть в интернете.       — Тоже верно, — кладёт тот журнал обратно, присев на диван. Собеседник присел рядом, сложив ногу на ногу. — А когда вы уезжаете? Просто интересно.       — Так... — задумывается Леонардо, приложив палец к подбородку. — В теории мы можем здесь находится до конца лета, то есть больше месяца, но я не знаю, как отец к этому отнесётся. Я могу ему позвонить, если он не занят, чтобы уточнить. По сути всё зависит либо от него, либо Майки, ведь мы здесь из-за него, — старший достаёт телефон, быстрым набором на одну цифру набрав Саки, подождал несколько секунд и ему почти сразу сразу ответили, поэтому он поднялся. — Привет, — Рафаэль не слышал, что ему отвечал родитель, но по ответам можно примерно предположить. — Нет, всё в порядке. Я тебя не отвлекаю? — секунд пятнадцать молчания. — Понял. Как вариант, можно оформить поставки из другого магазина, так как твой поставщик, как мне кажется, оборзел в край. Ты не думаешь, что он поднимает цены только потому, что в ближайших местах больше никто такую ткань и не продаёт? Стой, дослушай, — стал тот бродить по комнате, пока Рафаэль сложил лапки на коленках, слушая приказной голос парня. — Да, ты прав, заказывать у других будет хоть и подешевле, но долго. Но, смотри, этот мужик прекрасно понимает, что Фут — единственная организация, которая покупает у него вещи, — тот поставил руку в бок самодовольно. — Ага, я ж говорил. Ты можешь ему поставить условия двадцати процентной скидки, иначе пригрози, что перейдём на другого не менее подходящего поставщика. Он в два счёта расколется как миленький, — тот аж засветился от самодовольством, вскинув свободной рукой волосы в сторону. — Ну не зря ж основы предпринимательства проходил. Ладно, я хотел спросить. Нам когда вернуться? Я имею в виду, Майки ещё явно домой не собирается, тут небольшие страсти, — покосился тот в сторону коридора с комнатами, после снова прямо, пройдя к окну, что было правее Рафаэля, глядя в него немного насупленно. — Нет, ни в коем случае, — чуть строже ответил он, приложив ладонь к подоконнику. — Отец, я тебя умоляю, не надо. Нет, я их не брал. Зачем мне врать?? — с несправедливости выпрямился тот, поставив руку в бок. — Я не кричал, — отвёл Лео взгляд, словно стыдливо. — Мне было не к чему их брать, у меня нет лицензии на оружие, и ты это знаешь. Как бы я их перенёс через пункт проверки в аэропорту? — тот помолчал и с большей досадой. — Я не брал!       Тут Рафаэль на секунду увидел, как тому обидно, что ему не верят. Даже немного себя в этих словах разглядел. Он ведь был старше Донни, хоть и всего на месяц, но по итогу папа всегда ему не верил, если косяк совершил Донни, то винили его, ведь он такой взрывной и игривый. Иногда это правда был Рафаэль, но не всегда ведь! Почему старших всегда во всём обвиняют?       — Папа, ты опять меня не слышишь! — ударил тот эмоционально по подоконнику, но сразу же испугался, что что-то сломал, так что убрал кулак к груди, быстро осмотрев место удара, но благо всё было в порядке. А вот Рафаэль расслышал крик из чужой трубки, хотя до этого и вибрации от исходящего голоса не было. Такой стрёмный бас... — Нет, я... — намного сильнее сжался говорящий, молча выслушивая крики в свою сторону. Холерик слегка реакционно опустил брови. Это выглядело правда обидно, что на тебя кричат с пустого места. Друг негромко шепчет растерянно: — Прости... — с другой стороны шум сразу пропал и, судя по всему, перед Леонардо тоже стали извиняться за вспыльчивость. — Всё в порядке, правда. Всё хорошо. Я понимаю, работа, — погладил он место удара, дабы убедиться, что все в порядке. — Ага. Нет, не только конфеты, мы заказываем еду из кафе. Да, всё в порядке. Насчёт моего вопроса... Ладно, — он помолчал несколько секунд, как-то натянуто улыбнувшись даже в голосе. — Конечно. Давай, пока, — бесстрашный бросил звонок, начав потирать переносицу.       — Ты в порядке? — холерик протянул руку к ближайшей чужой руке, которая и держала телефон. Какого ж было его удивление, когда, притронувшись к чужой конечности, он ощутил, какая она была ужасно горячая и напряжённая, будто тот с трудом сдерживался, чтобы что-нибудь не сломать. — Лео...       — Всё нормально, — выдыхает тот раздражённо. — Я в порядке, просто... Агх... — Лео набирает воздуха в грудь больше носом и медленно выдыхает ртом, став спокойнее. Он убирает телефон в карман и берёт протянутую руку Рафа, — Не бери в голову, иногда у него бывает такое, — уже улыбается бесстрашный, повернувшись к тому телом.       — Какое "такое"? — сжал сидящий чужую руку сильнее.       — Ну может покричать с мелочи всякой, не особо любит, когда ему перечат, но потом вспоминает, с кем говорит, и сразу извиняется, — бесстрашный пожал плечами, улыбнувшись слегка слабее. — У него характер вспыльчивый, ничего, если немного покричит на меня.       — На нас отец вообще не кричит. Ну лично я этого не помню. Он, бывало, просто говорит строже и тверже, но чтобы кричать... Для меня это странно. Тебе разве не неприятно? — они молча глядят вниз, после Лео смотрит, как тот неравномерно сжал его пальцы, потому он смог проскользнуть через чужие, мягко приложив свою холодную ладонь к чужой горячей.       — Знаешь... — как-то удивительно мягко и тихо произносит стоящий с улыбкой, поглаживая большим пальцем по чужой коже, что заставляет Рафа поднять голову. — Мне хорошо оттого, что ты переживаешь за мои чувства после такой мелочи, — бесстрашный посмотрел холерику в глаза, улыбнувшись шире, снова засмущав собеседника ямочками. — Мне правда приятно. Ты очень хороший.       — Да ладно... — с глупой улыбкой произносит засмущавшийся темперамент, глядя куда-то вниз на пол. — Ничего такого ж вроде не сказал...       — Хм, — усмехнулся по-доброму Леонардо, наклонился, поверхностно поцеловав сидящую грелку в щёку, после снова выпрямился. — Твоё беспокойство обо мне как бальзам на душу, — приложил он свободную руку к груди, выдохнув приятно. Холерик очень живо покрылся красным оттенком, хлопая горящими глазами. — Я ценю это.       — А-ага, — Рафаэль ложится себе в колени лицом и закипает где-то там, сжимая чужую руку крепче, пока своя предательски потела. Лео подошёл, остановившись рядом, под боком, присел на корточки и притёрся макушкой к чужой. Такой теплый...       Бесстрашный вскоре поднимается, погладив друга по волосам, продолжая ждать, когда тот придёт в себя и ангелы в его душе перестанут так яростно голосить от счастья. Задира садится ровно, выдохнув на последок горячего воздуха, подняв взгляд к стоящему рядом, что снова улыбнулся для него.       Пока Донни сидел за компьютером, Майки лежал на его матрасе, играя в приставку, которую ему дали. Но вскоре она ему надоела, так что конопатый откинул её на подушку и поднялся, подойдя к сидящему за столом, обняв сбоку за шею, и склонился, глядя в экран.       — Чего делаешь? — притёрся он щекой к чужой.       — Сайт, — поправил тот очки. — На заказ.       — Ого... Круто, — улыбнулся голубоглазый, притеревшись к щеке Дона лучше, и поцеловал коротко, что тот сразу же покраснел, переведя взгляд на назойливого гостя. — А мне скучно.       — Что мне сделать, чтобы тебя развеселить? — младший бегло показывает на матрас, берёт друга за руки и ведёт за собой, плюхается на постельку, что подушки подлетели, уложив Донателло между своих ног, на себя, и крепко обнял за плечи, уткнувшись носом во вкусные волосы. Они ложатся поудобнее: конопатый подкладывает подушки под голову, кареглазый снимает очки, положив щеку на чужую грудную клетку, и прикрывает глаза, приобняв за плечи. — Веселее?       — Комфортнее, — улыбается мальчишка, поглаживая второго по волосам и спине. — Донни, а тебе нравится со мной?       — Ну... Да? — слегка скашивает он глаза вверх. — Вполне. Ты для чего спрашиваешь?       — Да просто... — улыбается мягко конопатый, массируя чужую макушку. — Мне с тобой тоже, солнце, — тот живо покрывается румянцем, спрятавшись чуть сильнее. — Я рад, что могу быть с тобой, пока мы не вернулись домой.       — А когда вы возвращаетесь, кстати?       — Ой, не знаю. Надо у Лео спросить... — пока он говорил последнее слово, то проговорил его медленно, озираясь по сторонам. — Я забыл телефон в гостиной. Дай-ка я ему позвоню, — Ди встаёт с парнишки, присев просто рядом. Конопатый тоже присаживается, повернув голову к оппоненту в ответ, улыбается ему мило, только после этого поднимается и выходит.       Забрав мобильник, разворачивается и идёт обратно, но слышит голоса на кухне. Конопатый заглядывает аккуратно туда. Лео уже расположился на подоконнике с кофе, пока Раф что-то готовил. Кажется, яичницу. Младший дуется, стукнув слабо по стене:       «Даже я себе ещё не позволил войти на кухню, а он!..» — фыркнул он дважды и вошёл на кухню с недовольным личиком.       — Ты его уже запряг готовить тебе еду?? — оба тупят на вошедшего парня. — Ужас, даже я так не сделал ещё.       — Раф сам предложил мне, — с вопросом скосил бровь бесстрашный. — Если тоже хочешь — тоже попроси, — конопатый с кошачьей мордочкой посмотрел на Рафа, что просто махнул рукой, вернувшись к приготовлению глазуньи.       — Да-да, я понял, иди, — самый младший из них хлопает в ладоши и уходит обратно довольный.       Лео немного посмеялся, из-за чего Рафаэль повернул к нему недовольное лицо.       — Чё ты ржешь?       — Да так. Довольно мило с твоей стороны, что ты уже к моему брату относишься, как в своему.       — С чего ты взял? — уже спокойнее спросил темперамент, насыпав сыра на белок.       — Ну ты ему не отказал, сразу согласился, по сути проявил заботу, хотя он тебе никто и ты с ним не общаешься почти, — помахал ногами сидящий на подоконнике.       — Кхм... — думал, что ответить задира, почесав нос. — Я все равно бы ещё Донни готовил, так что... — Лео улыбнулся, склонив голову к плечу, и не отводя взгляд от готовящего парня.       Когда Рафаэль закончил готовить четыре порции яичницы и налил сока, то крикнул остальным двум забрать, поставив тарелки со стаканами на стол.       Оба вышли за едой, но Майки выбежал вперёд и споткнулся о выступ в полу в дверной проёме кухни, шмякнувшись на пол. Трое вздрогнули, молча бездвижно чего-то ожидая. Конопатый поднимает голову с покрасневшим лбом, а лицо скривил, пытаясь не заплакать, уже шмыгнув носом от боли.       Леонардо быстро спрыгивает с подоконника и присаживается на колени возле того, взяв аккуратно того за лицо, пока тот понимает глазки слезящиеся.       — Oi... Itai? — тот грустно угукает. — Daijōbu mō sugite iku nakanaide...— младшенький из-за того, что его жалели, только больше расстроился и начал плакать, приполз плотно к брату, уткнувшись лицом ему в живот, а руками обнял за поясницу, хныкая ему в свитер. Леонардо гладил его по голове заботливо, приобняв второй рукой за плечи. — А чего у вас выступы в полу? — спокойно спросил жалеющий, посмотрев на Дона и на Рафа.       — Квартира старая, а убрать косяк руки не доходят, — объяснил задира, поставив руки в бока.       — Дело в том, что для этого нужно шуметь, выдирать, стучать, а делать это прям над библиотекой мы не можем, на выходных шуметь нельзя. Нужно просто подобрать день, открыться на час-два позже.       — Понятно, — Лео гладит брата по макушке, пока тот не присаживается перед ним, ещё хлюпая носиком. Бесстрашный берёт его за щёки, целует в несчастную голову, после как бы сдувает с ладони в сторону окна. Тот сразу улыбается, словно боль прошла, поэтому Леонардо тоже улыбается и поднимается, помогая подняться и ему.       Дон переводит взгляд на Рафа, что не отводит изумлённых глаз от длинноволосого с покрасневшими ушами. Очкастик скупо улыбается, снова смотря на их гостей, один из которых берёт две тарелки, передав их брату, а кружки отдаёт ему. Эти оба уходят обратно в комнату, бунтарь проходит к столу и садится за стол. Синеглазый садится тоже, взяв вилку и ножик.       — Это... — тихонько начал Раф дабы привлечь внимание, словно неуверенно, раздербанив желток, пока он растекался по белку. Оппонент отрезал белок, повернув голову. — Не хочешь сходить, ну... Погулять наиболее... — он поводил вилкой по воздуху и сжал губы слабо, отведя взгляд куда-то вниз с красными ушами. — Наиболее официально, что ли?.. Как это сказать... Ну собраться в другом месте, по городу погулять, а то мы гуляем в нашем районе по крышам, а Нью-Йорк же не маленький город... — он потёр смущённо нос пальцем, посмотрев на собеседника, что аккуратно усмехнулся, уточнив:       — Ты меня на свидание приглашаешь, я правильно тебя понял? — тот сразу вспыхивает и стукает собеседнику по макушке низом кулака, пристав с места, после плюхается обратно насупленно.       — Нет! Конечно нет, — отвёл взгляд. — Я ж сказал, погулять. Просто иначе.       — Пф... — поправляет бесстрашный волосы, съев немного белка. — Ну хорошо, — прикрыл он глаза, съев еще маленький кусочек. — Только, раз это "особенная" прогулка, давай и оденемся чуть иначе, — он складывает яичницу раз, когда от нее осталось совсем немного и съедает, запив соком.       — Как иначе? — длинноволосый поднимается, убрав волосы за уши, подходит к оппоненту, развернув его стул к себе, и встаёт между чужих ног, приложив руки к плечам. Бунтарь хлопает глазами, медленно покрываясь алым помидорным румянцем, пока Леонардо слегка склонился к нему.       — Ну, например... — начинает он тихим цокающим голоском. — Как-то по-особенному. Не в домашней одежде, а красиво принарядиться... В то, в чём перед другими не стал бы красоваться. А только для меня, — сделал он акцент на последнем слове. — А я — для тебя, — повернул парень голову слегка на бок, всматриваясь в чужие глаза. Задира краснеет ещё пуще, сжав штанины. Стоящий склоняется ещё ближе, буквально сдержав пять сантиметров меж их лицами. Рафаэль бегает глазами на чужие губы, а потом снова в глаза, чувствуя жар на мокрых ладонях и горящей груди. Но синеглазый поднимается лицом, подарив касание губами лбу. Холерик складывает вспотевшие ладони друг к другу между сжатых ног, смущённо и завороженно глядя на выпрямляющегося парня. — Договорились? — Рафаэль глотает слюну и кивает скупо, глядя на того как какой-то самый верный и внимательный котик. — Хорошо. Спасибо за обед, я пойду уже.       Лео отошёл от того, помахав на прощение, упомянув о времени встречи завтра. Раф снова кивает, взяв вилку слабыми пальцами, и продолжает есть, глядя затупно в дверной проём, где секунду назад был другой. Доев, он отодвигает от себя тарелку и падает в стол, закипев окончально, когда в голове снова вспыхнули недавние картинки, от которых мозг плавился к чертям.       Майки с Доном сели у него за столом, неспеша поедая яичницу, коротко иногда переглядываясь, но ничего не говорили. Конопатый быстро съел относительно маленькую для себя порцию, запил быстро соком и лёг Ди на плечо щекой, притеревшись.       — Как твой лоб? — приложил Ди костяшки к упомянутой части лица, к его руке сидящий рядом притирается с улыбкой.       — Всё хорошо, не болит, — Майк берёт руку того, приложив обеими к своей груди. — Ты, кажется, наелся.       — Да. Раф всегда кладёт мне, как себе, а я столько не могу есть, в меня не лезет, поэтому я ем так долго.       — О-о-о, я помогу! — конопатый накручивает остатки яичницы на свою вилку и разом съедает, запив чужими остатками сока. — Хы.       — Пф... — усмехнулся тот. — Спасибо, — голубоглазый ту же руку, что держал на груди, кладёт себе на макушку и трётся, побудив гладить себя. — А то, что сделал Лео, это...       — Он так всегда делал, с моего первого падения, хых, когда я бился или падал. Главное поцеловать место удара, а потом сдуть поцелуй в дверь, окно, ну из помещения в целом. И оно всегда проходит. Я говорил, он очень хороший на самом деле.       — Да, я вижу. Знаешь, возможно, даже ты меня в этом не поддержишь, но... — делает паузу очкастик, сложив тарелки друг на друга, а стаканы — на них. — Я знаю, что ты говорил о своём брате противоречивые моменты, в которых сам толком разобраться не можешь, и я прекрасно тебя понимаю, но... Ты явно либо знаешь не всё, либо что-то тактично умалчиваешь.       — Нет, я всё сказал, что помню. Лео обычно мне не говорил ничего, что я должен был бы умалчивать. Таких вещей нет.       — Либо ты их просто не видел, — кареглазый глядит на собеседника. — Он явно не в порядке. И оно само не пройдёт. Сейчас, когда он тебя жалел, я видел то, о чём ты мне говорил, однако после — уже нет. Понимаешь, о чём я говорю, когда сказал, что ты не видел некоторых вещей?       — Не совсем, — приобнял конопатый чужую руку.       — Если смог ударить один раз — сможет и второй, — светловолосый смотрит на того по-неприятному удивлёнными глазами, а после их опускает расстроено, прижавшись плотнее. — Не может такого быть, чтобы дело было в единичном разе. Тут явно что-то другое. Более глубокое, долгое и неприятное, и это вредит не только ему. Часть его желаний, действий, мотивации не будет поняты ни тобой, ни вашим папой, никем, только таким же, как он.       — О чём ты говоришь?       — Твой брат любит тебя, это так, ты был прав, но он любит тебя, потому что ты был с ним до того, как он изменился. Полюбить незнакомого человека он не может, по крайней мере, себе он этого не позволяет. Понимаешь... Как бы тебе объяснить? — покосился тот наверх. — Есть у него своя установка особенная в голове. Например... Не сделаешь больно ты — сделают тебе. Возможно, ему чего-то не хватает внутри, и он восполняет это иным способами. Например, ты говорил, тебе не хватало физического контакта, потому ты стал любвеобилен. У Лео своя история. И из-за нее, скорее всего, пострадает Раф, так как он уже влюбился в него, — выдыхает тот.       — Нужно ему сказать, — почти срывается с места конопатый, но его ловят за запястье, утянув обратно.       — Ты хочешь, чтобы твой брат был в порядке? Ничего не может стать просто лучше. Чтобы что-то исправить, нужно разобрать всё на мелкие кусочки и собрать заново. Ему нужно пройти свой путь, в котором будет виноват только он и, самое главное, осознать это.       — Я понимаю, я желаю Лео только добра, но Раф в этом не виноват, что он так оказался рядом в этот момент.       — Никто ни в чем не виноват, даже в том, что Лео стал тем, кого ты от всех пытаешься безуспешно спрятать. Раф тоже научится на своих ошибках, я на своих, ты на своих, невозможно жить лишь на советах и опыте чужих людей. Ты его один раз предупредил, Раф не принял к сведению — всё. Я тоже желаю своему брату только счастья, но никто из нас не в ответе за жизнь каждого.       — Но если все так будут думать... То никто не будет помогать? Вы же семья, вы должны хранить ваши нервы и силы, чтобы всё было хорошо. Это обычная забота, попытка оберегать... — как-то совсем расстроено проговорил конопатый, опустив глаза. — Ты ведь сказал, что знаешь, что с ним. Почему нельзя помочь сейчас?       — Майки, посмотри на меня, — тот послушно поднимает взгляд с опущенными бровками. — Мы не психологи, я лишь предположил, возможно, дело вообще в другом. Мы ещё растём, меняемся, так пусть меняемся в своем темпе. Я не говорю забить и жить только собой, ни в коем случае. То, о чём мы сейчас беседуем, можно назвать простой сплетней у остальных за спинами. Заботиться нужно, но есть границы. Мы все осознаем попытку обмануть, использовать, обидеть себя с чужой стороны. Нет, я не запрещаю тебе подойти к Рафу, сказать ему, дескать, Лео не очень хороший и может, не знаю, бросить тебя. Ты можешь приводить аргументы, примеры, факты, орать о своей правоте, но у него она своя и пока он сам не испытает нечто, что изменит его мнение, всё будет также. Так же с Лео. Подойдешь, разложишь по полочкам, дашь совет, но тебя не услышат. Хоть убейся. Свой опыт — самый доходчивый, не надо пытаться играть марионеткой с помощью несуществующих ниточек.       — Ты такой умный... — изумлённо произносит паренёк. Дон сразу краснеет, хлопая глазами.       — А... Да... Спасибо... — он со смущением поправляет очки, глядя в сторону компьютера. — Рад это слышать, кхм...       — Да, я тебя понял, Ди. Думаю, мы все друг друга чему-то научим, — улыбнулся тот и слегка поднялся со стула, поцеловав собеседника три раза в щеку рядом с уголком губ. — Рад, что ты слушаешь меня и прислушиваешься. Ты мой чудесный человек.       — Аа... — краснеет он сильнее, прикрыв со смущением глаза. — Я... Да... — в ответ слышит лишь теплое хихиканье где-то под ухом.