Не влюбляй меня

      Пока те двое разбирались между собой, двое помладше в это время были на квартире Хамато часов в десять, так как нужно было ещё зайти в аптеку. Дома они сначала позавтракали, так как не сделали этого утром, а потом засели в комнате Дона, который присел прочитать наклейку на смазке и на презервативе. Майки смущённо ждал.       — А... Зачем ты читаешь?       — Чтобы вдруг не было неприятных последствий ни для тебя, ни для меня.       — Понятненько, — пока тот читал, конопатый водил пальчиком по чужой коленке, с красными щёчками поглядывая время от времени. — А, ещё кое-что... А кто из нас будет... Ну...       — Смотря какие у нас окажутся предпочтения, эрогенные зоны и в зависимости от габаритов наших членов, — конопатый краснеет сильнее, хлопая светлыми ресницами. Ди взглянул на него и тяжело выдохнул, слегка опустив голову с руками. — Ну прости, я когда волнуюсь, начинаю разговаривать подобным образом.       Просидев несколько секунд молча, очкастик убирает купленные вещи пока на пол.       — Давай пока просто начнём, а там как пойдёт, ладно? Я был бы рад спланировать и подобную вещь, но не хочу из принципа.       — Ух, я так переживаю, что, кажется, забыл, как целоваться, — закрывает младший лицо ладонями, пытаясь хоть немного избавить себя от чувства стеснения ввиду неопытности.       — Всё в порядке, я тоже переживаю, но всё хорошо.       — Я не особо вижу, что ты волнуешься, — убрал руки конопатый и посмотрел на того.       — Ну у каждого это по-своему выражается. Может, пока не об этом?       — Да, прости, — помахал он ручками и взял чужие, помяв их пальцами. — Если тебе станет некомфортно или что-то такое, то сразу скажи, ладно?       — Взаимно. Но, предполагаю, с тобой мне тяжело себя почувствовать некомфортно.       Микеланджело немного улыбается и присаживается между ног оппонента, закинув свои тому за спину, руками обводит его тело, глядя в глаза снизу вверх. Ди тоже ему улыбнулся приятно, склонившись поближе, чтобы притереться кончиками носов. Голубоглазый рукой притягивает его к себе поудобнее и целует, протянув руку к его очкам, дабы аккуратно снять и отложить на безопасное место.       Донателло обнял в ответ за спину, ответив на поцелуй. Они как-то одновременно срабатывают и касаются друг друга языками, быстренько обычный поцелуй перерастает в углублённый, сопровождаемым причмокиваниями и негромким мычанием. Майк гладит щёку партнёра большим пальцем и мягко проводит от неё к шее, подушечками погладив вдоль, заодно подцепив горлышко свитера и потянув его пониже. Как раз к этому времени уже отстранившись от чужих мокрых губ, быстро целует худую шею, проводя по ней носом и щекотно языком. Ди приятно выдыхал носом тяжкие вдохи, а когда оппонент отстраняется от его шеи, сам снова целует, проникнув в чужой рот своим языком, но вскоре уже Майки перенял инициативу, пока его с заинтересованно гладили по животу и талии под одеждой, что заставляло его пару раз вздрагивать и хмыкать в поцелуе громче.       Прервав влажный поцелуй, конопатый прикладывает руки к плечам Дона, что избирательно длинными худыми пальцами ощупывает его по телу, внимательно смотря в глаза. Светловолосый пару раз ещё дрогнул, ощущая, как сбивается дыхание из-за этого. Он сам тянет руки к свитеру рослого и начинает его стягивать вверх, потому за его действием повторяют. Вдвоем они откладывают одежду, в третий раз сливаясь в поцелуе, но в этот раз ещё и плотно прижавшись оголёнными торсами друг к другу.       Кареглазый проводит другому ладонью по спине, а после вверх, зарывшись массажными движениями в чужие волосы. Майк вздыхает расслабленно носом и отстраняется, пока его слегка склоняют назад для удобства угла, чтобы поцеловать в шею и надплечья, сопровождая всё ощутимыми, но безпоследственными посасываниями губ, дорожками языка.       — Ах... — закидывает медленно голову младший с закрытыми глазами, обняв плечи того. Почти каждый поцелуй вызывал у него лёгкий стон и титаническое удовольствие, хотя ещё ничего такого не произошло. — Мхах... Донни... —  названный сладко снова целует в шею, вызывав ещё один стон, но погромче. — Ах! Ух, солнце... — рослый отстраняется, проведя ниточку слюны от своего последнего касания, поэтому младший поднимает голову к нему, взглотнув. Дон гладит его щёку ласковыми движениями, прошептав:       — Я скучал по тебе... — у маленького сразу загораются голубые глаза влюблёнными блёсточками.       Они снова целуются до того момента, пока Микеланджело не отстраняется с целью сменить немного позу, потому укладывает того на подушку, а сам снова целует шею, но также и плечи с ключицами, наслаждаясь резко вздымающейся грудью парня, который был довольно тихий, но тело в любом случае реагировало вздохами, вздрогами и иным.       Светловолосый доходит поцелуями до своей любимой части чужого тела, задержавшись на ней подольше. Он осыпает худой живот кучей поцелуев, одарив поглаживаниями ладонью и ещё порцией мягких касаний губ. Ди приподнялся на локтях на это время, наблюдая полуприкрытыми глазами за чужим удовольствием от его тела. Единственное, тот так долго его любил, что уже было чувство, словно живот становится чувствительнее.       Тем не менее, тот закончил, приподнялся на вытянутых руках и плотно поцеловал, проведя языком по верхней губе и пробравшись во внутрь, повернул голову под другим углом. Рослый сразу же отвечает, согнув ногу в колене и оттого случайно попав парню между ног лёгким касанием, из-за чего тот сразу же вздрагивает с коротким мычанием, но поцелуй не прерывает. Дон ради интереса слегка потёр коленкой по чужому паху, отчего тот сразу же отстранился, чтобы приятно простонать и лечь на его грудную клетку с приподнятым тазом, так как неожиданное касание было приятным.       — Ах... Мгх, Донни... — по нему даже бегут мурашки, поэтому он берётся за чужое плечо, продолжая приятно мычать и ахать на партнёрскую грудь. — Ух, мамочки, мне так жарко... — прикладывает он сжатый кулачок ко рту и вздыхает туда. — Хах...       — Тебе хорошо?.. — нежно спрашивает рослый, погладив того по макушке. Маленький дрожит от удовольствия коротко и кивает несколько раз, поднявшись на руках. — Ты и правда очень разговорчивый во время этого процесса...       — Я знаю, оно само получается... — кареглазый опускает коленку, потому Майк садится, чтобы немного передохнуть. Они берутся за руки, скрестив пальцы, посидев так какое-то время. — Знаешь, раз так получается... Если ты хочешь, мы можем сначала попробовать с меня...       — Ты уверен?       — Но если будет что-то не так, мы можем остановиться и поменяться, да? — ему кивают одобрительно. — Ну вот... А мы можем потрогать друг у друга перед этим?       — Конечно...       Они раздеваются почти до конца, оставшись в нижнем белье, присаживаются снова напротив друг друга, только Майк садится на колени между чужих. И первым притрагивается к бугорку в трусах, тихонько ощупав его. Ди тоже касается аккуратно, огладив пальцами. Оба выпускают органы вне одежды, на какой-то момент уставившись на чужой.       — Прости, если прозвучит глупо, но... Он прям как ты... — фыркнул конопатый, положив пока теплую ладошку на ляжку партнёра. — Длинный и худой.       — Пх... Ну, есть логика в твоих словах. Но это просто совпадение.       Юноши тихонько касаются членов друг друга, сначала как-то ознакомительно оглаживая и придерживая в руках. Конопатый стал реагировать шумнее, когда Донни стал делать поступательные движения, надавливая большим пальцем в районе уздечки. Тот сразу же весь продрог и выдохнул стон, уткнувшись оппоненту в плечо, а сам начал делать похожее. Опять же, длинные пальчики партнёра давали преимущество в этом плане. Но у Майки были теплые и мягкие, что тоже было не менее приятно.       Недолгий обмен некими любезностями заканчивается, поэтому светловолосый ложится на подушку, снимает с себя последнюю одежду, не считая носков, и откладывает к остальной одежде. Донни согревает небольшое количество смазки на пальцах и присаживается перед лежащим.       — Подними ноги к себе, пожалуйста, чтобы мне было удобнее, — Микеланджело сгибает ноги и слегка складывает к себе.       — Вот так?       — Да, спасибо. Сразу говори, если будешь ощущать хоть каплю чего-то странного, я перестану, — тот в ответ угукает и смотрит после в потолок.       Ди пальцем второй руки оттягивает немного анальное кольцо чуть в сторону, а пальцами в смазке уже проникает вовнутрь, неспеша двигаясь глубже, заодно растопыривая пальцы. Но самое странное, что ощутил, что что-то не так, не Майк, а Ди, который сразу об этом и сказал:       — Ничего не чувствуешь?       — Ну... Я чувствую их, но больше ничего, по сути, нет... Будто к доктору пришёл, ничего не вызывает, просто слегка непривычно.       — Хорошо, а вот... — он внимательно ощупывает внутри и находит простату, проводит нежно подушечками, — ...так?       — Ух... — он дрогнул, сжав реакционно простынь. — Ещё раз можешь? — партнёр повторяет то же действие, конопатый выдыхает тяжело, приложив руку к груди. — А если не один раз? — рослый послушно делает легкие поступательные движения внутри. — Мх... — конопатый лежит какое-то время, словно пытаясь понять, что ощущает, лишь вздыхая тяжелее и чаще обычного. — Нет, стой, не надо, — кареглазый вытаскивает аккуратно фаланги пальцев, вытерев о салфетку.       — Вообще ничего?       — Чувствую, но вот... Не то оно какое-то. Может и смогу получить удовольствие, но точно не такое, какое мог бы. А тебе как по ощущениям?       — Тоже спорно. Интересно, но не особо как-то пробуждает внутри наслаждение. Не будем дальше пробовать, поменяемся?             — Давай.       Махнувшись местами, они делают те же действия.       Когда Микеланджело проникает теплыми влажными из-за смазки пальцами вовнутрь, то партнёр сразу реакионно приподнимает на момент таз. Конопатый взглянул на него коротко, после продолжил проникать глубже и растягивать. Ди, как и всегда, был не громким, лишь глубоко ровно вздыхал. Конопатый хотел спросить о его самочувствии, но сам случайно нажимает на чувстивальную точку внутри, причём довольно резко, отчего Дон сразу же сжимает простынь под рукой, прерывисто негромко ахнув. Он на момент сжимает губы, а после свободно выдыхает, разжав простынь. Маленький хлопает глазами, которые так и не поднимал.       — Понравилось? — уточняет он, на что ему одобрительно кивают.       — В целом довольно приятно, хоть и необычно само по себе для первого раза... — Майки улыбается счастливо, взглянув на партнёра. — Чего?       — Мне тоже нравится чувство, что я могу сделать тебе хорошо вот так. Значит, можно попробовать ещё больше?       — Вполне.       Уделив ещё немного времени на непосредственную подготовку, Майки вытаскивает пальцы, отчего Ди мягко выдыхает ещё раз, приложив предплечье на лоб и смотря в потолок. Может, он звуков почти не издаёт и не говорит, но ему явно приятно.       Светловолосый берёт презерватив и надевает, растерев смазку и на нём. Присев удобнее, он прикладывает головку ко входу и тихонько проникает во внутрь, продолжая неспеша продвигаться глубже, но очень медленно. Рослый приложил руку к животу, глубоко ровно вздыхая. Понимал, что находится в каком-то предвкушении, поэтому ждал, когда всё уже начнётся.       Младший входит до конца, немного ждёт и выходит почти целиком, но после снова заходит полностью. Садится удобнее и берёт руку партнёра, скрестив пальцы.       — Готов?..       — Вполне. Я скажу, если что-то будет не так.       — Хорошо...       Майки приступает к первым аккуратным движениям, которыми осваивал чужое тело. Толчки были нежными и аккуратными, но из-за новизны происходящего этого тоже хватало, чтобы Дон томно вздыхал и сжимал свободной рукой простынь, закрыв на какой-то момент глаза, но вскоре открыл, чтобы понаблюдать. Партнёр с наслаждением мычит, оперевшись на чужие бёдра ладонями и слегка сжав их:       — Ммм... Донни, в тебе так тепло и... Давит так приятно, ах... — выдыхает он, прикрыв немного лицо приподнятным плечом. — Здорово... Это намного приятнее, чем самому... — конопатый с удовольствием сдержанно стонет, сделав толчки наиболее учащённым и держась этой скорости какое-то время.             Дон с наслаждением глубоко вздыхал и выдыхал, набирая воздуха в лёгкие и прикладывая лицо к подушке, которую сжимал, а вторую руку приложил к чужой на своей ноге, слегка поглаживая кончиками пальцев по костяшкам.       — Тебе хорошо, солнце?.. — слегка склоняется конопатый, поставив одну руку с боку от партнёра. — Я могу ускориться, если ты хочешь... Мх... — ему кивают, погладив по щеке рукой и притянув к себе.       Они горячо целуются, пока светловолосый ускоряет движения, отчего сам заставляет себя отстраниться и с наслаждением простонать.       — Так хорошо... В тебе так хорошо... — слегка дрогнул он, после взял за бока для удобства и слегка сменил угол входа, благодаря чему стал попадать по чужой простате. Ди сразу же дрогнул, но всё равно лишь блаженно выдыхает теплого воздуха и сжимает постельное бельё, лишь моментами приподнимая возбуждённо таз и сжимая губы. Он случайно слегка сжимается реакионно на это, тем самым спровоцировав ежесекундную реакцию: — Ах! Ай... Сделай так ещё раз, пожалуйста, Ди... — лежащий негромко выдыхает к потолку и повторяет действие, отчего тот снова стонет и начинает ещё ускоряться.       Наслаждаясь друг другом ещё минут семь от силы, Майки не выдерживает первый и прижимается, продолжительно простонав и сжав одеяло под рукой всеми силами, так как излился. Он тяжело выдыхает, ощущая, как жар резко разбежался по всему телу от паха после того, как всё закончилось. Младший отстраняется всё ещё с глубоким дыханием, прикалывает руку и помогает партнёру тоже кончить. Ди ещё раз на последок негромко ахает и изливается себе на живот, после этого окончательно расслабившись.       Пробыв в тех же позах, оба отходят от экстаза для начала. Вытираются, а потом одеваются, но уходить не торопятся, так как ложатся и обнимаются. Маленький обнимает рослого вдоль спины, утыкаясь носом в шею и закинув на него ногу. Короче говоря, как мог, так и прижался. Тут он вспомнил совет старшего брата о разговорах после этого всего, поэтому через минут пять отстраняется лицом от того, чтобы посмотреть в глаза с улыбкой счастливой воодушевлённой.       — Круто, — посмеялся он немного. Дон тоже смеётся и гладит его по макушке. — Не думал, что это настолько приятно. Нет, я знал, что в этом что-то есть, но не думал, что настолько классно. Оказалось не так стыдливо, как я предполагал.       — Больше не будешь стесняться, ахах?       — Не думаю, — светиться он. — Столько всего попробовать можно! Хочу тебя чем-нибудь приятным удивить когда-нибудь, — Микеланджело целует парня в щёку, притиревшись носами. — Ты такой милый, я не могу-у. Мне нравится, как ты негромко дышишь, так очаровательно.       — Пх... Твои разговоры очень хорошо настраивают на нужный лад, хочу отметить. И возбуждают.       — Хы-хы.       Провалявшись в постельке ещё немного и окончательно отдохнув, они вышли на кухню попить чая перед уходом. Майки глядел в окно с довольной заряженной улыбкой, Ди встал рядом, поэтому к нему сразу напористо прильнули. Конопатый улыбнулся шире и взглянул на небо.       — Как думаешь, Лео и Раф поговорят?       — Пф, ты опять об этом, — выдыхает тот с ухмылкой и качает головой, после отпивает чая.       — Я не могу не думать, пока всё не будет хорошо! — фыркнул маленький. — Мне больно видеть Лео таким, он стал очень чувствительным к многим вещам. Вот я и хочу, чтобы всё поскорее наладилось, и он чувствовал спокойствие.       — У него тревожность в последнее время, да?       — Ага. Просто может начать волноваться на пустом месте или по малой причине. Но когда Раф рядом, он ещё ни разу не впадал в резкое чувство паники.       — Мы здесь только два дня, да и то, с утра мы их вместе не видели.       — Когда мы были дома, Лео был намного нервознее, хотя явно старался держать себя в руках и игнорировать это чувство внутри. Сейчас же он бывает грустным, но умиротворённым. Я хочу, чтобы они общались. Возможно, Раф — ключ к его моральному спокойствию и комфорту, — улыбнулся он и прикрыл глаза, опустив глаза вниз. — Мы так и не узнали, что именно между ними случилось.       — Всему своё время, — гладит его по волосам очкастик и убирает ему мягкие завитушки за ушки. — Думаю, со временем кто-то из них точно согласится поведать. А может, сами захотят. Посмотрим.       — Хорошо. Пойдём погуляем, а потом домой?       По этой причине они ещё немного задержались и вернулись домой, но, как оказалось, два старших были очень заняты друг другом, потому даже не заметили их возвращения, так же, как и отцовское.       Оба родителя сидели в столовой, о чём-то говорили. Конопатый, взяв партнёра за руку, потащил за собой, как и всегда, движимый интересом:       — Хей, как дела? — улыбнулся он. Оба ему приятно помахали приветственно.       — Привет, мальчики. Крис согласился прийти к нам на новый год.       — Ей! Чудесно, — улыбнулся маленький, после взглянул на рослого, что как-то внимательно обоих рассматривал.       — У вас точно всё нормально? — вдруг спрашивает он. — Куда вы ездили после того, как побыли в клане?       — Решили проветриться по городу, — приулыбнулся Саки. — Тем более, я давно здесь не был, город изменился. А за день все интересные уголки обойти не удалось. Всё нормально.       — Ну тогда отдыхайте, — те также быстро удаляются и уходят в сторону комнаты наверх.       Йоши провожает их взглядом и тяжело вздыхает, сложив руки нервно на столе.       — Нельзя им врать, otouto, — на выдохе поднимает взгляд мужчина к брату. — Сейчас ещё не видно, но несколько месяцев — и всё будет ясно.       — Ты видел, в каком состоянии было Лео? — взмахнул другой рукой недовольно. — Если я скажу, то сделаю только хуже. Точно не сейчас. Да и им знать сейчас не обязательно.       — Они твои... Наши дети, они должны знать о таком. Почему ты против? Помимо состояния Леонардо, это я прекрасно понимаю.       — Потому что я не хочу портить праздник, не хочу, чтобы они опять переживали о таком, я и так показал себя, как не самый идеальный родитель, уж постараюсь стать хорошим в свои старые года.       — Я не знаю, Саки, неправильно так поступать.       — Я понимаю, но так будет пока лучше. Тем более, ты же знаешь... Это уже неплохо, — они приулыбнулись друг другу приятно. — Заварю кофе, пожалуй, и позову Бакстера.       — Обязательно, — кивает Хамато с улыбкой.       На следующий день получилось так, что все завтрали вместе одновременно. Впервые за всё время стол был занят со всех сторон, это как-то по особенному согревало душу.       Конопатый не смотрел по сторонам, а только на еду, уплетая её всеми возможными органами чувств, кроме осязания, однако его аккуратно отвлекают толчком локтя в бок. Майк смотрит на сидевшего рядом Донни, что бегал глазами по остальным двоим, как бы прозрачно намекая, куда ему смотреть. Он и смотрит, пока эти двое о чём-то негромко болтают, склоняясь друг к другу, что-то там улыбаются, смеются бесшумно. Маленький улыбается и смотрит на парня рядом ещё раз, что тоже приулыбнулся. Он притёрся к его плечу щекой. Когда уже доел, то запивает всё чаем быстро и спрашивает:       — Какие планы сегодня у кого? — бегает глазами по каждому быстренько.       — Так как завтра уже праздник, мы займёмся готовкой некоторой еды, а там, наверное, уже весь день пройдет, как мне кажется, — отвечает за двоих Йоши. — Так что да, Рафаэль, в этом году тебе не нужно будет готовить новогодний стол.       — Ура, — с облегчением комментирует он и свободно ложится на спинку стула. — Я бы сдох готовить на столько ртов.       — Подбирай выражения за столом, — поругал его папа, отчего тот сел ровно.       — Извиняюсь, — Лео тихо смеётся, отвернувшись слегка, за что его слегка подпнули под столом.       — А у вас? — посмотрел на двух постарше конопатый, те даже как-то удивились по какой-то причине.       — Ничем? — пожал плечами бунтарь. — Просидим дома, — Лео кивнул на чужие слова.       Конопатый прищурился, вдруг подорвался, очень быстро оказался рядом с Лео и также быстро увёл его со словами:       — Перетереть быстренько нужно.       Мальчики по итогу удаляются в комнату младшего, где тот его быстро садит на кровать, успев ещё и дверь закрыть, и немного прыгает с ноги на ногу в предвкушении:       — Ну что, вы поговорили? Рассказывай, рассказывай! — улыбается тот.       — Мне тяжело сосредоточиться, когда ты так прыгаешь, Майки, — тот перестаёт и запрыгивает рядом, замахав ногами. — Ну, мы просто поговорили немного, вот и всё.       — Вы вчера до вечера сидели в комнате, говорили. Ну расскажи, тебе сложно, что ли?? — он обнял его за руку, дёрнув немного с улыбкой. — Пожалуйста-а.       — Блин... — глядит парень вниз, слегка приулыбнувшись. — Правда, ничего сверхъестественного не случилось, мы только обговорили все нюансы и решили дальше общаться, ну там, посмотреть, как по итогу получится.       — Хыхы, а ещё? Вы же весь день болтали, — Лео приулыбнулся ему, видя его горящие от восторга глаза, погладил по макушке заботливо.       — Он сказал, что уже давно меня простил и ему хочется со мной общаться дальше, — конопатый машет кулачками и чуть ли не пищит от радости. — Поэтому мы будем общаться до нашего отъезда точно, а дальше посмотрим.       — Ну вы же продолжите, да? А когда ты скажешь, что любишь его? — бесстрашный краснеет живо.       — Мы только-только друзьями заново становимся, это как-то грубо с моей стороны пытаться затрагивать эту тему. Да и я не знаю теперь о том, нравлюсь ли я ему. Из-за того, что он нравятся мне, мне этого не понять наверняка.       — Ну давай я узнаю, — начал вставать резво Микеланджело, но его быстро берут за руку смущённо.       — Нет! Не надо, это будет странно, — конопатый стоит на месте, но ещё не передумал. — Я сам рано или поздно пойму, я не хочу знать.       — Хм...       — Майки, пожалуйста, всё только-только стало нормально, я не хочу вызывать у него какие-то подозрения.       — Ладно, я не буду, — вздыхает младший и садится обратно. — Не знаю, если бы он тебя не любил, он бы не тянулся к тебе опять.       — Я не знаю, пусть пока всё идёт своим чередом. Даже если мы поговорили, то это не значит, что я до конца разобрался в себе и своих проблемах.       — А что тебя беспокоит?       — Мне всё ещё стыдно и неприятно от произошедшего между нами из-за меня. Хоть он меня и простил и это сделало мне легче, но я не знаю, когда я смогу хотя бы не думать об этом каждый день, — он прикрыл глаза расстроенно. — Когда я вижу его, то снова вспоминаю, всё как перед глазами проносится.       — Если бы ты рассказал, что именно между вами случилось, мне было бы легче тебя понимать и поддерживать, а тебе станет легче на душе, что ты ничего от меня не прячешь, — конопатый берёт брата за руку и приятно сжимает.       — Кхм... — парень сглатывает, задумавшись насчёт этого.       Пока эти оба говорили сверху, Донни с Рафом доели завтрак, а отцы вскоре вышли в магазин за некоторыми продуктами. Рослый пересаживается к брату на место Лео.       — Всё нормально прошло? — приулыбнулся он. Холерик фыркнул лишь на вопрос. — Ну колись, чего ты? Он всё ещё для тебя говнюк?       — Нет, — отвёл взгляд темперамент. — Ну почти. По сути он говнюк, но очень сильно поработал над собой и правда изменился. Ты был прав. Он вроде тот же, но другой. Немного странное чувство.       — Возможно, это именно такой Лео, которым он всегда и должен был быть, если бы не обстоятельства, заставившие его свернуть не туда. Если он отойдёт от своего состояния с этой тревожностью, то всё будет ещё лучше. Согласен?       — Ага. Вроде, когда он со мной вчера весь день просидел, он был спокоен.       — Будешь стремиться к отношениям?       — Не знаю, — надул смущённо губу брюнет, помяв штанины. — Он милый, но как бы... Пусть пока все само идёт, не хочу торопиться. Лео бы с собой разобраться, а потом уже со мной.       — Ну есть логика. Но если что-то пойдёт не так, то скажи, — ему кивают с приятной улыбкой.       Их диалог быстренько прерывается неожиданно высокими недовольствами, идущими со второго этажа. Конечно они сразу встают и выглядывают из столовой.       — В голове не укладывается! — явно злился младший, что поспешно вышел из комнаты. — Лео, какого чёрта?!       — Не кричи, ты обещал не злиться на меня, — также вышел из комнаты Леонардо, нервозно сжимая руки. Он выглядел каким-то таким неприятно удивлённым. Видимо, он и правда не ожидал такой реакции от брата.       — Я думал, там будет какая-то тупая рядовая ссора или типа того! Но явно не такое! Я знал, что что-то серьёзное произошло, я понимал, как сильно на тебя повлиял папа, но не настолько же! Я бы не злился на тебя так сильно, если бы ты не отдавал отчётности своим действиям, но ты прекрасно знал, что делаешь и как это закончится!       — Я знаю, что поступил плохо и мне всё ещё жаль. Но я не виноват, что...       — ТЫ, ЛЕО, ВИНОВАТ, — ударил конопатый по перилам балкона второго этажа кулаком. — Да, безусловно ты не причём, что такое происходило с тобой из-за болезни отца, в этом плане тебя жаль, и поэтому я думал, что там не будет ничего такого. Но всё, что ты сделал после, это полностью твоя ответственность, ты должен был давно понять, что что-то не так в голове твоей. И ты говоришь, что ты... — он хотел продолжить, но понимал, что их слушают, поэтому с рычанием теребит свои волосы, сжав их слегка, после вскидывает руками разочаровано. — Я думал, что ты просто немного оступился, случайно, да даже если специально, то немного.       — Но я явно дал понять, что вещь не мелкая, а серьёзная. Если бы было что-то не очень серьёзное, я бы переживал не так сильно.       — Да что за лицемерие?? Ты должен переживать за любой свой промах, если это задевает чувства другого человека. Твои слова и действия могут привести к неисправным последствиям. Ты это понимал хоть раз?       — Да ты сейчас делаешь то же самое, что орёшь на меня за то, что я и так понимаю!       — Да потому что я уже давно хотел тебе всё сказать, но предполагал, что всё не так плохо, что это Раф такой эмоциональный, что просто так обстоятельства сложились, что ты лишь немного сглупил, но это и не немного, и не сглупил! Да ты хоть сам понимаешь, чего хочешь от себя?! А от остальных?! Толку от всех твоих переживаний, если всё уже пошло криво?! Лео, я с тобой живу уже не один год, ты всё то время тоже использовал мои братские чувства к тебе ради выгоды, я не понимаю?! — ему не отвечают, лишь сильнее сжимаясь и отворачиваясь лицом, язык не поворачивается, ком в горле был громадный и не позволял ему думать и даже воспринимать, что ему говорят. — Отвечай!       — Я не знаю! Я... — сжал он руки крепче, жмурясь. Ему сейчас тяжело думать после услышанного. Он думал, что Майки с пониманием отнесётся к его ситуации, но всё вышло наоборот.       Осталось послушать, как Донни его будет отчитывать, однако в данной ситуации он ему немного помог, поднявшись наверх. Рафаэль тоже подошёл, взглянув на нервозно подрагивающего Лео. Он тихонько попытался приложить руку к чужому плечу, но тот резко отпрянул в сторону, снова передернувшись, попросив почти без голоса вежливо не трогать его. Они быстро смотрят друг на друга, пока один глядит ещё с бо́льшей виной и стыдом, из-за которой хотелось провалиться сквозь землю, другой с доброй жалостью жалеет взглядом. Лео быстро уходит в комнату, закрывшись в ней.       — Майки, мне кажется, ты уже перегибаешь палку, — тихонько пытается он его успокоить касанием, но тот снова психует.       — А он этого не заслуживает?! Ты на чей стороне вообще, почему ты его защищаешь?! Агх, это какой-то сумасшедший дом! — топнул он ногой. — Я с первого дня понял, что что-то не так, но не настолько же подло!       — Всё, тише, хватит, — попытался опять успокоить рослый. — Тебе не кажется, что вы оба пострадали из-за того периода вашего отца? — взглянул он на конопатого, а после на Рафа. — Проблемы Лео давно вспылили, а твои, Майки, только сейчас. Зачем ты на него кричишь?       — Потому что он поступил плохо.       — А это что-то изменит? Так же, как и его раскаяния, по твоим словам, ничего не поменяют, так и твои крики.       — Я выражаю эмоции, это естественная реакция организма, которая уже успокаивается. Я не буду вечно кричать и злиться, но в данный момент во мне кипит чувство несправедливости.       — Лео получил своё сполна, ты мне сам рассказывал, как ему было плохо, — конопатый хлопает глазёнками, словно забыл об этом, смотрит вниз. — Ты сказал про последствия, о которых он не подумал, а ты подумал о том, какие последствия будут от твоих слов сейчас? Не хочу каркать, но Лео не сможет тебе рассказать что-то подобное ещё раз, зная, что ты разозлишься на него и наругаешь, — голубоглазый мнётся на месте, уже сам всё это поняв.       — Ух... — он поднимает уже виноватый взгляд на очкастика, а потом на Рафа, неловко помяв руки. — Я просто... — потише пытается объясниться. — Мне стало за тебя очень обидно.       Микеланджело очень важную роль в своей жизни относит эмоциям и чувствам, в особенности к чувству любви, он хорошо ощущает окружающих его людей, максимально доходчив в плане своих чувств к кому-либо, всегда знает, что ощущает и даёт этому волю. Прямо как и сейчас. В нём сжался такой комок отвращения, когда в голове сложился этот маленький пазл, как именно повёл себя Лео по отношению к Рафу, для него это было нечто настолько ужасное, что и слова не подобрать. Это был худший поступок, который только можно было представить. Поэтому он так злился, когда увидел разбитого Рафа, он уже тогда на уровне эмоций всё понял.       — Я уже в порядке, всё нормально. Тебе стоит поговорить с ним, а то завтра уже праздник, будет как-то некрасиво, — ему на это кивают. Младший тихонько входит, успевая услышать немого забавную фразу от Донни:       — Как здорово, что я единственный совершенно не знаю подробностей, хм.       Светловолосый подходит чуть ближе к брату, что сидел скованно на середине кровати, обнимая колени и смотря куда-то в стенку отвернутой головой. Вошедший садится на край, опустив брови.       — Лео, я не хотел на тебя так сильно давить... — он смотрит вниз, помахав ножками вяло. — И я сказанул много лишнего и грубого. Извини. Я знаю, что ты исправляешься, и с того момента прошло уже не мало времени, но как-то... Эмоции так нахлынули, что я не понял, как разозлился ещё сильнее. Я не хочу, чтобы тебе было из-за меня плохо, — он пересаживается чуть ближе и берёт одну из ближайших чужих холоднющих рук и сжимает, оставив их лежать на кровати. — Я думаю, ты и правда сам себя уже наказал и поругал, мне не стоило так яростно срываться из-за случившегося. Я не хочу, чтобы ты закрывался от меня... — потише говорит младший плаксивым голоском, отчего тот как-то сжимается. — Я тебя люблю, любым. Я поругался, но ты же всё равно мой братик, да? — тот всё ещё не отвечал, держа голову отвёрнутой, отчего его лица не было видно, ещё и на коленях сложил. — Лео... — его руку сжимают в ответ. Оказалось, тот не мог говорить, потому что ком в горле был такой большой и неприятный, что перекрывал воздух. Тот тяжко выдыхает и хлюпает носом, вскоре начав слегка подрагивать из-за плача. — Прости меня, пожалуйста... — заползает он на кровать на коленях, встаёт плотно рядом и крепко обнимает, прижав к себе, еле борясь с желанием заплакать из-за чужих слёз. — Мне правда жаль, ты хороший... Ты всегда был хорошим, я знаю, всё хорошо... — старший его обнимает в ответ, сжав одежду на спине и негромко хныкая в младшего, что крепко его обнимал. — Ты злишься?.. — отрицательно машет головой. — Обижаешься? — тот же ответ. — А на себя? — на это уже ответа не следует, но он стал понятен, когда бесстрашный прижался ещё плотнее и заныл чуть громче и жалостливее.       Просидев так вместе минут десять, Майки садится на коленки, отпустив его. Лео вытирает лицо, как это было возможно, и ложится в коленки, приобняв их опять, пока смотрел вниз слегка опустошённо из-за такого количества эмоций, которые его просто высушивали.       — Тебе... Лучше? — скованно спросил маленький, помяв пальцы рук. — Ещё раз прости, не воспринимай мои слова слишком близко, я многое сказал, не подумав. Честно.       — Я знаю, Майки... — хрипло отвечает старший, прикрыв глаза, почти не моргая, только изредка и медленно. — Всё хорошо, я понимаю, почему ты так отреагировал, я так и предполагал. Наверное...       — Но ты надеялся на другое, да? Я не буду на тебя кричать больше, только не закрывайся от меня, ладно? Я не хочу от тебя отдаляться из-за этого. В целом не хочу.       — Я не буду ничего от тебя утаивать, не беспокойся. Всё в порядке, — голубоглазый тяжело вздыхает и снова обнимает его, но теперь сбоку, притиревшись к относительно горячей влажной щеке своей.       — Мистер обнимашкин... — говорит он тихо, пока его руку приобняли спереди слегка. Лео целует его в висок и гладит по макушке. Тот отстраняется. — Мне побыть с тобой?       — Не нужно, я ещё немного посижу и приду, — приулыбнулся говорящий, на что конопатый повторяет его действие, ощущая, как брат ещё расстроен. Мягко сказано.       — Хорошо... — встаёт он и отходит к двери спиной тихонько, нащупав ручку.       — Я тебя тоже люблю, — голубоглазый улыбается чуть шире, после удаляется.       Остальные двое тёрлись возле лестницы, но обернулись, как только тот вышел из комнаты и закрыл её за собой. Когда он подошёл, то тяжело вздохнул, опустив плечи с досадой:       — Ай, я его обидел... — ставил руки в бока и качает головой. — Он говорит, что всё нормально, но, мне кажется, нет. Сказал, что выйдет позже. Наверно, когда полегче станет.       — Главное, чтобы твои слова не привели его в больший тупик или не подтвердили его плохие мысли о себе. А ещё, я тут подумал, — бегло взглянул на обоих рослый. — Если продолжить на него давить, то, возможно, он вернётся в своё прошлое состояние, если его таковым можно назвать.       — Как это работает? — скрестил руки на груди Рафаэль, скосив бровь. — Он же только и делает, что контролирует себя и хочет исправиться, ситуация сейчас должна быть в угоду его желаний, стать лучше.       — Или это всё дойдёт снова до такой точки кипения, что ему надоест чувствовать себя плохо, так что он снова ото всех закроется и будет делать так, чтобы только ему было хорошо, уже несмотря ни на какие обстоятельства. Никакой человек не сможет мучить себя так долго. Плюс, хочу напомнить о том, как росли они и мы с тобой, Раф. В японском менталитете моральная боль страшнее физической. Постоянный стресс ничем хорошим не кончится ни для кого. Тут либо он выгорит, либо станет известным нам нарциссом. Если уж мы теперь одна семья, то мы должны пойти ему на встречу и помочь не провалиться ещё ниже.       — К чему ты клонишь? Я понял, но можно поточнее? — выразил общий вопрос Майк.       — Просто не надо его как минимум ругать, не надо про это спрашивать, словно он фарфоровый, уточнять о его самочувствии постоянно. Но сейчас, когда он выйдет, тебе, Раф, стоит с ним поболтать об этом. И убедить сильнее, что всё в порядке. Ладно? — холерик кивает послушно, а эта парочка спускается вниз, дабы, видимо, ещё раз это обсудить. Да и Донни пора узнать, что вообще произошло.       Рафаэль с тяжестью выдыхает и склоняет голову. В его планы не входило, что Лео получит ещё больше, так ещё и от своего младшего брата. Да, они все братья, но они всё ещё ближе друг к другу. Его и без того было жаль, а сейчас что-то вообще неприятно в груди засело. Он пытался смотреть на данную ситуацию объективно, но это только всё усложняло. В каком-то плане младшенький прав: его было жаль до того момента, пока он не стал творить нравственный ужас. Однако... Чувства Рафа сильнее, чем обида. Раньше было наоборот, но она уже остыла, а любовь к нему так и сидит внутри, выжидает своего момента, ни на грамм не убавилась. По той же причине и Майки его прощает.       Рафаэль решает скоротать время ожидания быстрым походом в магазин, потому удаляется, а по возвращению видит, что и Майки с Донни куда-то уходят. Уведомив, что тот так и не вышел, они удаляются. Подождав ещё немного, пока не вернулись взрослые, холерик решает сам зайти.       Забыв постучаться, парень входит в комнату, закрыв за собой. Кажется, он спал. Судя по всему, просто лёг на бок в какой-то момент и отрубился. Темперамент тихо подошёл и заполз на колени, расстаив руки по бокам от себя и слегка склонившись над спящим. Убедившись, что парень точно спит, убирает ему волосы за ухо и гладит по ним немного.       «Его волосы всё ещё такие же мягкие и приятные... Я бы хотел гладить их вечно и целовать... — смущённо прикрывает он глаза и продолжает сидеть рядом, рассматривая его. — И его тоже... Такой хороший и милый... — улыбается влюблённо брюнет, вложив свои пальцы в чужую ладонь. — Если всё действительно будет хорошо... То я хочу, чтобы ты побыстрее пришёл в себя и начал чувствовать себя комфортно».       Насмотревшись, он ложится рядом, но чуть выше, на спину, пока его пальцы всё ещё держат, потому свободной рукой он лазает в мобильнике. В течение пятнадцати-двадцати минут всё было также, пока холерик не ощущает, как его руку сжимают сильнее. Заметно сильнее. Он выглядывает из телефона, пока пробудившийся Леонардо смотрит на его руку и держится за неё. Потом они встречаются глазами, отчего каждый смущается по-своему, но вида они не подавали.       — И давно ты тут лежишь? — решает уточнить бесстрашный, слегка подняв голову к нему для удобства.       — Не то чтобы я засекал, но по ощущениям минут двадцать есть.       — Понятно, — глядит он снова на чужую руку и ложится поближе к ней. — Ты просто так зашёл или поговорить?       — И то, и то. Ты сказал Майки, что в порядке, но я бы хотел в этом сам убедиться.       — Я в порядке, просто... — вдыхает он тяжело и прикладывает теплую руку Рафа ко лбу костяшками, закрывает глаза. — Я знал, что он будет недоволен, но не думал, что он так думает обо мне. Причём давно. Я, получается, давно его разочаровал.       — Нет, я думаю, он имел в виду немого другое. Что он ощущал, что ты задумал неладное. Ну и всё, — подросток после уже не отвечает, смотря вниз и витая уже в своих мыслях, но холерик поворачивается к нему больше и сжимает чужую холодную руку своими тёплыми, прикладывает к груди и параллельно поглаживает по ней пальцами. — Мне кажется, ты себя наказываешь больше нас, слишком сильно даже. Я уже успокоился, Майки тоже уже отошёл, ему даже стыдно, что он был с тобой так груб.       — Заслуженно... — комментирует негромко длинноволосый, его приятно гладят по щеке и поднимают лицо выше, что сразу как-то приятно оживляет.       — Лео, это уже не наказание, а пытка ни за что. Суть наказания в том, чтобы заставить переосмыслить свои действия, ты к этому пришёл и с этим работаешь. Всё в порядке, ты себя только больше изводишь, я не хочу видеть, как ты страдаешь. Раньше да, я бы, возможно, был рад, что в этом мире существует справедливость, но чем дольше я наблюдаю за этим, тем меньше мне это нравится. Понимаешь? — темперамент сжимает его руку на себе, пока второй продолжает мягко оглаживать щёку, параллельно любуясь. — Мне хочется видеть и знать, что ты в порядке.       — Правда? — кажется, что у него даже глаза от счастья заблестели. Такой бальзам на душу второй день подряд от того, от кого хочется такое слышать. Даже не верилось.       — Естественно правда, я не пиздабол, — к его ладони притираются и ложатся впритык, уткнувшись лбом к грудную клетку, где пониже были их руки. Задира вторую руку кладёт ему на макушку и мягко гладит, прикрыв глаза. — Если я как-то хорошо влияю на тебя сейчас, то... Я могу остаться ещё на немного?       — Конечно... — сразу отвечает Леонардо, засмущавшись совсем немного. — Ты очень... Хорошо на меня влияешь сейчас... — полушёпотом смущает он Рафаэля.       — Супер...