Не влюбляй меня

      Рафаэль со Слешем уже были где-то на краю города, смотря на него со стороны возвышенности и попивая пиво. Холерик сидел на мотоцикле боком, поглядывая то на вид, то на друга, что стоял недалеко от транспорта.       — Какие у тебя планы вообще на будущее? — вдруг спрашивает тот, сделав глоток.       — К чему вопрос?       — Просто интересно, что у тебя в голове насчёт этого.       — Ну... Не знаю, доучиться бы сначала. А потом посмотрю. Дон точно дальше учиться будет, Майк без понятия, что будет делать. Наверное, по настроению работать, Лео... Работать будет, — отвёл он взгляд, сказав потише последнее. — Я же просто почти по течению плыву.       — А насчёт личной жизни? — обернулся тот, сжав банку рукой и кинув на землю. Раф взглянул на это, заострив внимание. — Не только учёба же есть у тебя в жизни, разве нет?       Холерик слез мотоцикла, неспеша прошёл к банке, склонившись к ней, чтобы поднять, в это время говорил:       — Ну, да. Но насчёт отношений я не уверен... Сложно всё, — он не хотел рассказывать о своих проблемах в этой области, потому что это чересчур личное, так что пока просто отвечал максимально расплывчато и без подробностей. — Я бы хотел, чтобы всё было иначе, но не думаю, что смогу что-то сделать, — Рафаэль кинул банку в пакет, чтобы потом выкинуть.       — Ну так возьми всё в свои руки, не знаю, — дылда взял ещё баночку, открыв её громко. — Так сложно?       — Я заебался уже пытаться что-то брать в свои руки. Просто отпустить немного мысли и всю хуйню, не думать об этом хотя бы день, — снова залез на транспорт, закинув ногу на ногу и отпив.       — Звучишь, будто действительно заебался. Сочувствую, если это тебя так сильно беспокоит. Ну можем бухать, чтобы тебе было проще, — усмехнулся тот, после полез в карман, достав пачку сигарет. Прикрыв одну из них ладонью, поджёг и прикурил. Видя, как холерик на него смотрит, потряс мальца пепел. — Попробуешь?       — Хер знает, выглядит сомнительно, — но, тем не менее, руку протянул, приняв подушечками пальцев продолговатый белый тонкий и мягкий предмет, осмотрев. — И как её?       — Представь, что пьёшь из трубочки, такой же процесс: вдыхаешь, а потом выдыхаешь. Дым так в легкое пойдёт. Смотри, она уже сгорает потихоньку.       — Угу-м.       Раф попытался вдохнуть, но было странное чувство и неприятный вкус на языке, будто уголь рассыпали на язык. Он убрал сигарету, покашляв в сторону.       — Ну в первый раз непривычно конечно. Потом проще будет, — похлопал он по чужому плечу. — Попробуешь ещё раз? — задира с интересом проделал тот же трюк, выдохнув дым, один раз кашлянув. — Неплохо, — Спайк взял свою сигарету, продолжая её докуривать, но всё равно, кинув эту на землю, достал вторую. Раф притоптал прошлую, поднял и кинул в тот же пакет, где уже лежали пустые сжатые банки. — Что ты весь мусор поднимаешь?       — Воспитали так, что нельзя просто взять и оставить мусор на земле.       — Ты мне рассказывал, что у тебя комната забита всем подряд, как свалка. Теперь ты говоришь, что мусорить плохо.       — То, что в моей комнате — в моей комнате. Разберусь как-нибудь.       — Ладно, не кипишуй, — потрепал дылда по чужой макушке, продолжая курить, пока Раф пытался запить пивом привкус какой-то сажи во рту.       — Ты давно куришь?       — С тринадцати. Успокаивает.       — Да ну?       — Ну да.       Рафаэль многозначительно хмыкнул, поставив свободную руку в бок. Вдруг у него звонит телефон, что он от неожиданности чуть банку не роняет. Но ставит её почти полную аккуратно на землю, отходит, отвечая на звонок:       — На аппарате, — но быстренько утратил лёгкие беззаботные ноготки. — Майк, ты чего? Ну хей, не плачь. Объясни спокойно, что такое, — помолчав несколько секунд, он оборачивается к другу, помахав пальцем на мотоцикл, попросив тем самым его зависти. — Я сейчас буду, только успокойся, ладно? Хорошо. Давай, — кладёт телефон в карман и идёт к уже загудевшему транспорту, сев позади того и придержавшись сразу.       — Что стряслось?       — Майки что-то плачет, он обычно мне не звонил, когда вот так было, только писал иногда. Короче, ехать надо.       — Не маленький, вроде. Без брата никак не успокоится?       — Если он попросил — значит надо, — он шлёпнул его по боку. — Газуй, блять, быстрее.       — Мама родная, ладно.       Они помчали и очень быстро достигли нужной точки, после чего Раф спрыгивает с мотоцикла быстро, поправив одежду, уже идёт к подъезду, попрощавшись, как дружбан озвучивает свои мысли:       — Может, если бы ты так не был зациклен на своей семье, то у тебя было бы проще с отношениями, знаешь? — вкинув пищу для размышления, тоже прощается и укатывается восвояси.       Раф постоял момент, но не хотел думать об этом сейчас, потому входит на второй этаж и, как только открывает дверь, на него почти сразу бежит и, не дав опомниться, обнимает Майки.       — Маленький бро, что случилось? — погладил он его по макушке, закрыв дверь и обняв его в ответ, снимая попутно обувь аккуратно, чтобы не мешать ему прижиматься и тянуться к нему.       Но тот продолжал безмолвно хныкать, сжимая его крепко в пальцах на спине. Холерик вздохнул негромко, приподнял его под подмышки рукой, а второй под коленки и потащил в гостиную, присев на диван, после присел, посадив его рядом, а он так и не отлип. Раф терпеливо гладил его по волосам и спине.       — Майки, ты скажешь, что не так?       — Я-я не хочу, чтобы вы с Лео ссорились или расходились... — захныкал он, прижавшись ещё крепче, как мёртвый. — Папа сказал, что так и должно быть, что это нормально, что это вы решаете, и мы не должны вам мешать, но я не могу... — хныкнул он, заныв. — Вам будет плохо без друг друга, я этого не хочу опять видеть, вы же чудесные, вместе вы светитесь, а так... Ничего хорошего не будет, — завыл он. — Хьь...       — Майки... — потише сказал он, отведя взгляд, но перевёл обратно, когда тот поднял зарёванное лицо, которое тот стал вытирать подушечками больших пальцев.       — Всё же было хорошо, зачем всё так плохо стало...       — Я... — он тяжело вздыхает и с аккуратной улыбкой говорит: — Обещаю тебе, что ничего не будет плохого. Мы будем вместе, не переживай.       — П-правда? Не обманываешь?       — Нет, всё хорошо будет, не нервничай так сильно, — задира целует его слегка в макушку. — Где Дон?       — С папой в магазине... Мне стало тревожно, поэтому я тебе позвонил... Извини, выдернул с гулянки...       — Нет, всё в порядке, это было важнее, — конопатый позволяет вытереть себе лицо в окончательный раз и просто ложится на брата, чтобы успокоиться.       Рафаэль ему соврал, чтобы успокоить. Теперь с Лео точно нужно поговорить с глазу на глаз, чтобы их никто не услышал. Оставалось надеяться, что он правильно отреагирует и поймёт. От Лео этого стоило ожидать. Понимания, как минимум.       Успокоив брата, как смог, они посидели попили какао, а потом уже вернулись остальные, потому Раф ушёл на крышу, чтобы потренироваться, как и всегда, отрабатывая резкость в движениях, делая по нескольку за раз.       Как-то раз после пар Рафаэль вышел из университета, взяв телефон, чтобы написать Кейси, что он освободился, так как они договорились встретиться. Но вдруг его берёт за плечо одногруппник, приостановив и дёрнув к себе.       — Раф, не торопись. Не хочешь пойти со мной и моими друзьями выпить? В пабе.       — Звучит неплохо, но тогда я с другом пойду.       — Без проблем. Я кину тебе адрес и время, — тот вдруг потрепал его по голове, растрепав все отросшие волосы, и ушёл.       Рафаэль затупил, поправив подобие причёски, и написал Джонсону об этом. Тот, услышав про пиво в пабе, примчался на велике как можно скорее. А потом они на нём же поехали до адреса, болтая о предстоящем предполагаемом веселье.       Приблизившись ко входу, они вместе спускаются на цокольный этаж, быстренько осмотревшись, Раф сразу заметил, как знакомый в другой части помещения поднялся и помахал. Раф дёрнул слегка Кейса за собой.       Подойдя к столу, Раф сразу же обратил беглое внимание на сидящих за ним, благо одногруппник поспешил их представить:       — Раф, я тебе рассказал о них иногда. Это Тайлер, но мы зовём его Док, так как мучается на меде уже третий год, — первый представленный выглядел правда, как немного замученный юноша в очках, который пришёл сюда явно отдохнуть с трудом данный ему выходной. — Это Кожеголовый. Ну, прозвище, конечно, — усмехнулся говорящий.       Рафа больше волновало не его странное прозвище, которое связано, возможно, как-то с его кожаной потёртой курткой, а то, как этот... Человек выглядел. Лицо откровенно злое, недовольное, ещё и шрам какой-то прямо на лице, хоть и прикрытый специальным пластырем, Глаза почти чёрные, слегка отдающие болотным оттенком. Он ими анализировал двух пришедших, как будто выбирая, кого первого съесть. А ещё, самое стрёмное, он явно был выше и крупнее Спайка. Да, последний более упитан и потому выглядит внушительно, однако тот сам по себе ещё и громадный. По сравнению с Донни это просто великан.       — А это Джейсон и Питт, — показал он на двух хилых парней со смешными лицами, что делили картошку.       Рафаэль помахал, не найдя в себе слов, которые мог бы им сказать.       — Это Рафаэль, я вам о нём тоже рассказал. А это...       — Кейси Джонс, — махнул пальцами правой руки хоккеист и пихнул друга к седенью, сам присев ближе к краю, а его оставил по центру между собой и Спайком.       Оказалось, что компашка, несмотря на странную её составляющую, была дружной и общительной. А алкоголь их явно раскрыл быстрее, потому эти оба легко влились, попивая пиво и прикусывая всяким вкусным. Однако Кожеголовый продолжал внушать малую тревогу где-то на фоне.       Они пили по большей части пиво, только Тайлер пил алкогольные коктейли. Больше всего развязало Джейсона, который, оказывается, в их компашке называется Мондо Геккон по своей локальной шутке, и Питта, потому вскоре они были совсем довольные и по-смешному пьяные.       Большую часть времени они не говорили ни о чём сногсшибательном, какие-то базовые тупые темы, о которых они сразу же забывали, как касались другой. А ещё темперамент видел, что Кейс, кажется, вполне вписался и нормально себя ощущал здесь, в этой компашке. От этого и самому холерику было комфортнее.       Пока они с чего-то смеялись, то Раф почувствовал руку где-то в районе своей талии. Затупив на секунду, он сначала взглянул на Кейси коротко, который болтал с Доком о какой-то странной теме, которая его целиком проглотила. Потом он отпивает пива, взглянув в этот момент в другую сторону, на Слеша, что тоже на него смотрел, и рука была его.       Холерик молча косит бровь, чтобы спросить безмолвно тем самым, что тот делает. Потому друг убирает руку, похлопав по дальнему плечу, и продолжает беседовать с остальными, как ни в чём не бывало. Это было странно, поэтому он снова смотрит на Кейса наиболее заметно, надеясь, что он это действие с третей стороны заметил. И да. Заметил, так как он с еле заметным непониманием сощурился. Раф повёл незаметно плечом и снова отпил пива. Через несколько минут Спайк просит выйти, так что эти оба его пропускают, и он уходит к выходу покурить. Кейс сразу же присаживается ближе к Рафу, тихо ему сказав:       — Чё это было вообще?       — А я знаю, что ли? Я сам не понял ничего.       — Ты подозрительно много кому нравишься, тебе не кажется?       — Блять, Джонс, заткнись, не смешно нихуя.       — Хорошо, тогда как ты это объяснишь? — ответа нет, только неприятное напряжённое молчание, когда нет никаких идей. — Вот именно.       — Эй, хорош шептаться там, — тыкнул пальцем по столу Питт. — Больше двух — говорят вслух!       Раф взялся за стакан, но только пригубив пива, так как не успел отпить из-за того, что вопрос возник быстрее желания ощутить вкус пива на языке:       — А Спайк какой ориентации, если не секрет?       — Мы как-то не интересовались, знаешь, — пожал плечами Тайлер, сложив руки на столе. — Да и к слову не было, в целом.       — Слеш не любитель отношений, его интересует только своя личная перспектива и близкие друзья, — низким голосом заметил Кожеголовый, похрустев кожанкой. — К чему такой вопрос?       — Просто интересно, — махнул рукой тот. — Обычно эту тему любят обсасывать.       — Хм... — хмыкнул по-обыкновенному тот, отпив своего напитка, и расслабился. Он стал на момент похож на крокодила, что опустился в воду и забалдел от водички. Похожие ассоциации.       Рафаэль вздыхает негромко, взяв короткую передышку в своих мыслях. Слишком много мыслительных операций для него за сколько времени. Так что он решает немного на это забить: сил нет снова пытаться в чём-то разобраться. Отпустить проще.       Из-за этого парень совсем расслабляется. Поэтому где-то через час его уже клонит в сон. Поставив стакан на стол и поправив толстовку, ложится и на момент прикрывает глаза, задремав под общий привычный гул. Кейси это сразу замечает, так как в последний год друг часто засыпал и, чаще всего, падал на него, так что для него это уже нечто привычное, так что Джонс хотел слегка дёрнуть его к себе, однако понимает, что опоздал, потому что замечает, как брюнет был в отрубе на руке у сидевшего правее Слеша. А ещё, что он был не против такого. У Кейса стало больше вопросов из-за этого.       Рафаэлю нравилось, что его не мучила тревога и печаль, он не думал о Лео, и он в порядке. Несмотря на некоторые моменты, в целом, он неплохо провел время и отдохнул, как и нужно отдыхать совершеннолетнему парню.       Ближе к двенадцати часам ночи они наконец расходятся, все по-своему пьяны, так что некоторым было необходимо сопровождение. Вроде как они уже попрощались, но на полпути к велику Рафа тормозят, взяв слегка за запястье, а когда он обернулся, то уже оказался уткнут в чужую массивную грудную клетку, которая ощущалась как-то непривычно тесно.       — Спасибо, что пришёл, — проговаривает почти на ухо Слеш, отпускает из объятий после чужого похлопывания по спине.       — А... Да, без проблем?       Теперь они окончально расходятся. Темперамент оборачивается обратно к Кейсу, что с заметным недовольством стоит возле велика и хмурится.       — И что у тебя с еблом?       — Ничего, блять.       — Да что?? Только ты мне мозги не еби, блять.       — Я, конечно, тупой и моментами конченный, но тут даже я понимаю, что что-то не то. У тебя даже мелкого чувства нет?       — Он просто пьяный, вот всё.       — Хватит оправдывать. Почему ты вообще позволяешь это делать? Ты ж в отношениях, нет?       По пьяни у Рафаэля мозги горят быстрее и ярче обычного, потому он очень быстро заводится и практически выдает, что у него на душе по поводу этого понятия:       — Отношения?! Где ты их, блять, рассмотрел?! Пиздецки охуенные отношения, прям охуеть, залюбили меня и затрахали, что вообще! — он даже не знал, куда деть руки, продолжая возмущённо жестикулировать ярко. — Отношение то, отношения сё! Я похож на того, кто в отношениях, Кейс?! Нет, я даже их не чувствую, я уже ничего не чувствую и ничего не понимаю! Мне всё равно и я устал! Я просто хочу отдохнуть и не думать об этом хотя бы день. Всё! — махнул завершающе в разные стороны и шлёпнул по велику. — Поехали, блять.       Джонс тактично промолчал, сел за руль, пока тот присел сзади, и отвёз его домой, после сам уехал.       Раф не считал, что сказал что-то секретное или нечто лишнее, по ощущениям было, что просто о чём-то поорал, ну и всё. Но хоккеисту стало тошно на душе от услышанного, учитывая, что ему писали Майки с Донни в последний месяц. Теперь он тоже волнуется, разделяет это волнение с остальными двумя. Почему-то ему тоже казалось, что Раф с Лео даже звучат, как нечто важное друг для друга, да и выглядят наверняка также. Он его почти не помнит, только свою ассоциацию с драконом, однако ему это лишь даёт понять, что он заметно азиатской внешности, а ещё, что ему присущ синий цвет. Но это всё. Тем не менее, он доверяет словам другой парочки, что не может найти себе места и успокоиться из-за происходящего. Что-то большее происходит, но Кейсу не хватает мозгов тупо понять, что именно.       На следующее утро Раф спустился вниз с соком, присев за компьютер, чтобы позалипать на сайтах со скуки. Сейчас было часов десять, Майк стоял за стоечкой и читал журнал, почёсывая Симу за ушком. Краем глазом бунтарь замечает знакомый силуэт, а ещё звук потрескивания старой кожанки. Его как током бьёт, что он аж вскочил, уперев ладони в стол.       И, чёрт, этот парень реально громадный. Вчера ночью он толком не рассмотрел его, когда они расходились, но теперь, видя его во весь рост, с его недовольным лицом. Тот оглянулся, заметив помалу перепуганный взгляд Рафаэля, он вынимает руку из кармана.       — Забирай, оставил вчера на столе, — рычащим тоном обозначит своё действие Кожеголовый, протянув раскрытую ладонь.       Раф подходит, завидев оберег от Лео, который он... Снял? Когда успел? Задира забирает его как можно быстрее и надевает на шею, спрятав под одеждой.       — Спасибо, — с облегчением произносит он, пока собеседник убирает руки в карманы.       — Без проблем.       — Оу, Раф, у тебя скоро будет друзей больше, чем у меня, — вдруг подходит конопатый, без особого стеснения осматривая гостя. — Завидую.       — Не путай друзей и знакомых, — бросает он и возвращается за стол, покосившись, как эти двое начали вдруг разговаривать. Просто на пустом месте разговорились. На час или на полтора... Рафаэль отвлёкся на компьютер, так что не заметил резкую смену настроения друга его друга. Выглянув из-за компа, когда Кожеголовый его позвал, замечает непривычную картину — его лицо было таким добродушным и приятным на вид, несмотря на шрам. Даже как-то страшнее стало...       — Ты вчера спрашивал про ориентацию Слеша, помнишь? Я не хотел тебе говорить, потому что ты был странным и я тебе не доверял подобное, раз Слеш сам не сказал. Однако, если тебе интересно, то пацаны его привлекают больше девушек.       — А... Спасибо, — помял он руки.       — Тем не менее, я пойду. Может, зайду как-нибудь, — подмигнул он младшему, что похлопал оживлённо в ладоши, а потом похлопал его по плечу, за что его потрепали игриво по макушке аккуратно.       Кожеголовый ушёл. Оставил Майки в восторге, а Рафа — в немом шоке.       — Такой милый парень, боже, где ты их находишь? Меня с таким интересом только Донни выслушивает, если не занят, я в приятном шоке.       — А я в ахуе. Мне казалось, что он хочет меня убить.       — Ахаха! Перестань, ты его видел? Он же душка! Ты просто не смог найти с ним общий язык, вот и всё. Блин, надо было попросить его контакты.       — Могу Слеша попросить, если тебе надо.       — О! Спасибо! Кстати... — тот медленно подошёл, что сказать потише: — Зачем ты спрашивал про его ориентацию?       — Просто так. Зачем ещё?       — Не знаю, странно, что тебе вдруг стало интересно, ведь ты даже у меня не спрашивал этого.       — По тебе и так все понятно, что ты пидор.       — Вообще-то я пансексуал, — надулся он. — В любом случае, ты просто так ничем не интересуешься, я в это не верю.       — Что вы доебались все до меня, отъебись, я хочу в игрушки поиграть, блять. Иди работай вообще, вон, люди идут.       — Я ещё спрошу, — погрозил маленький пальчиком и удалился работать дальше с новоприбывшими.       Было чувство, будто все хотят Рафа просто загнать в угол и избить словесно, потому что каждый так или иначе налегает. И самое ужасное, что он опять чувствует нужду в Лео. Он бы точно знал, что сделать в этой ситуации, он бы его прикрыл и успокоил. С Лео он бы был против проблемы вместе с ним, а не против него, потому на него можно было бы положиться сейчас.       Ощутив на секунду мягкое облегчение из-за этих мыслей, снова возвращается обратно, тяжело вздыхая. Он уже не знает, как увиливать, как не сильно врать. Единственный, кто ещё не лезет, это отец, который, судя по словам Майка, знает о происходящем.       Раф берёт телефон, чтобы написать старшему, которому не писал с позавчерашнего вечера. Удивительно, что он заходит в сеть сразу же и тут же отвечает.       — Ты где пропадал?       — Пошёл со знакомыми и Кейси выпить после учёбы.       — Господи, не пугай меня так больше, пожалуйста. Что мне думать, когда тебя нет в сети больше двенадцати часов?       — Сорян, не хотел пугать. Чё как?       — В порядке, боремся за досрочную сдачу экзаменов, чтобы я смог приехать до нового года. Как твоё самочувствие?       — В целом нормально. Нет времени думать об этом.       — Но никуда не ушло?       — Не думаю. Слишком тошно моментами, особенно, когда все до меня докапываются и пытаются что-то из меня вытащить.       — Ух, Рафи.       — Да ладно, нормально всё. Управлюсь как-нибудь, просто заебался.       — Но если будет что-то беспокоить, то напиши, ладно? Не надо брать в привычку всё глушить выпивкой и загруженностью, ничего хорошего не выйдет.       — Сам без тебя знаю прекрасно.       — Эх, — пишет собеседник через минут пять где-то после чужого ответа.       — Тебе не кажется, что что-то не так у нас?       — Не кажется, — честно отвечает Раф.       — Я из-за этого по большей части и мучаюсь.       — Ох.       — Извини меня.       — Давай поговорим об этом, когда приедешь, ладно? И извиняться не надо.       — Хорошо.       — Я тебя люблю, — даже отправленное сообщение выглядело, как что-то аккуратное, неуверенное, будто Леонардо боялся, что его уже не любят.       — И я тебя, — Рафаэль не отказывается от своих слов, но, конечно, понимал, что всё стало совсем не так просто, как раньше. Он его точно любит, в этом он готов поклясться, однако не более этого.       Рассказал о пабе, в котором он вчера сидел, умолчал только об излишнем внимании Спайка в его сторону. Он, конечно, помнит о том, что было, но это будет выглядеть странно. Плюс, ему было всё равно на это, потому не считал должным упомянуть.       Уже во всю шёл ноябрь, до приезда недостающего брата осталось всего ничего, осталось ждать чуть больше одного месяца. От этого в душе становилось приятнее и спокойнее, что наконец всё сдвинется с мёртвой точки, на душе станет лучше, ну или хотя бы в голове. Может, планы Рафа не такие, какие хочет Леонардо, однако он будет рад провести с ним хотя бы денёк, поглощённый его глазами, голосом и запахом, по которому так соскучился. Он правда его так сильно любит, его глаза его любят, его руки и слова, однако бежать за тем, кого увозят от тебя — априори бессмысленно. И Рафаэль это с досадой понял ещё давно и продолжает быть в этом убеждён. Но хотя бы разок, в завершающий раз хочется почувствовать на себя, увидеть её в чужих глазах, улыбке и касаниях. Как же он соскучился по нему...       Вечером какого-то денька, пока Майки не было дома, Раф ел с Донном на кухне еду, приготовленную первым, как и обычно.       — Наелся уже? — показал на чужую порцию холерик, когда брат опёрся на спинку стула, сложив руки в замок на краю стола. Сам же хмуро смотрел куда-то под стол.       — Скажи честно, что ты планируешь сделать, когда Лео вернётся? — взглянул кареглазый на него. — Не юли и не ври. Скажи, как есть. Я пойму.       — Смотря на ваши истерики, мне тяжело в этом поверить.       — Я уже обо всём подумал и успокоился, этого не повторится. Говори.       — Я просто хочу понять, что со мной происходит. Я его люблю, это безусловно, однако я не выдержу таких промежутков. Может, в будущем, лет через... Пять, не знаю, что-то ещё будет возможно, однако не сейчас точно.       — Но он же сейчас вернётся, будет всё хорошо.       — Ага, а после нового года они уедут обратно в Японию, и Лео будет там работать первое время, а он говорил, что эта штука может и до года доходить. Я устал быть в режиме ожидания, я не машина, чтобы выключиться и включиться по необходимости. Я хочу думать о себе, о своем будущем, а не сидеть, как идиот, и ждать, когда мой парень закончит дело. У меня своя жизнь, у него — своя, отношения должны приносить радость к нынешнему положению, а не быть его смыслом.       — Мне тяжело поспорить... — сказал потише очкастик. — Вы так много сделали, а теперь всё коту под хвост.       — Да почему?? Все остаётся, как всегда, просто так мне будет проще. И ему тоже. Не будет думать, что я там страдаю один. Это я решил твёрдо, не надо меня переубеждать.       — Ты все равно не послушаешь, так что я и не пытаюсь. Может, ты ещё передумаешь?..       — Нет. Разговор закончен. Доедай, я для кого у плиты стоял?       Позже Рафаэль уходит забрать Майка с его благотворительной работы, но встречает не его одного, а ещё того устрашающего его Кожеголового. Походя ближе, он понимает, что оба поочерёдно выбрасывает кулак вверх, а ещё что-то кричат несвязное:       — Буя!       — Каша!       — Буя!       — Каша!       Рафаэль с изумлёнными глазами наблюдал, как некогда страшный двухметровый суровый мужик с тяжёлыми взглядом и голосом кричит с наивной поддерживающей интонацией какой-то бред, уподобившись новому приятелю в лице Микеланджело, что после смеётся, хлопая в ладоши счастливый.       Холерик подходит и его замечают.       — О, Раф. Мы с Кожеголовым вспоминали наше детство, и я вспомнил свою старую фразочку, которую я любил кричать к месту и не к месту. Хи-хи, — хихикает он.       — Я рад. Но мне тебя надо домой тащить, так что пошли.       — Да, хорошо! — но первым делом светловолосый обнимает третьего, что хлопает его дружелюбно по спине, после конопатый буквально запрыгивает на чужую спину. Темперамент несёт его домой.       — Когда вы успели подружиться вообще?       — А что тут сложного? Он же такой классный и милый! Ты зря его окрестил страшным за его хмурое лицо, просто у него в жизни много гадостей было, а так он чудесный человек, между прочим. Вот, так что пересмотри свои взгляды.       — Не знаю, Майк, тяжело мне доверять человеку с таким тяжёлый взглядом.       — А мне — с таким жадным и жаждущим.       — Что? О чём ты?       — А ты не видел, как на тебя Слеш смотрел в последний раз? Я уверен, он всегда так смотрит на тебя. Будто ты его вещь!       — Не говори глупостей.       — Нет, Кожеголовый подтверждает мои слова. Так что задумайся, пожалуйста.       — Всё нормально, перестань, мы просто учимся в одном месте, в одной группе, не более. Хватит надумывать всякого бреда.       — Ладно, как знаешь, — обнял конопатый задиру крепче за плечи и расслабился, слушая стук подошвы по мокрому асфальту. — Но если что-то будет не так — лучше сразу перестать.       — Сам в курсе.       Дома светловолосый, зевая, пошёл навстречу Дону, что вышел из комнаты, протянув ему руки и обнял крепко, уткнувшись в грудную клетку. Ди гладит его по голове и целует мягко туда, заведя в комнату. Темперамент вздыхает, взял с кухни перекусить и ушёл в комнату, залипнув в телефоне. Ему написал Спайк, предупреждая, что его не будет на следующей неделе, так как нужно будет ехать по делам. А ещё предложил встретиться как-нибудь у него дома, пивка выпить. Рафаэль без раздумий согласился и пожелала удачи в поездке.       Конопатый плюхается на матрас и тянется, улыбнувшись устало.       — Как хорошо ложиться спать уставшим, так приятно.       — Да, понимаю, — стал Ди выключать компьютер. — Я поговорил с Рафом до того, как он ушёл.       — Он ведь явно не ответил что-то обнадёживающее?       — Не-а... — они оба тяжело вздыхают и рослый садится рядом, уперев лоб в ладонь. — Это я виноват, что стал его подталкивать тогда на это и говорить, что он влюбился. Если бы не лез, то всё было бы нормально. Теперь он сам не понимает, чего хочет на деле.       — Донни, солнце, не вини себя, — гладит его конопатый по спине и приподнимает с поверхностным поцелуем в щёку. — Я тоже волнуюсь, что мы сделали слишком много, но мы изначально стремились, чтобы они простили друг друга и начали общаться. А то, что они вместе, выбрали сами, — светловолосый обнимает парня крепко за плечи и прижимает к себе. — Мы бы никак не смогли сделать Рафу лучше, ему нужен Лео в первую очередь.       — Знаю, но мне стоило продумать такое. Может, стоило Лео не торопиться с обучением? Всё словно невовремя. Они созданы друг для друга, но просто всё получилось как-то слишком скоро. Им нужно было время побыть вместе, а такого нет. У нас была куча этого времени, а они сначала позабыли друг о друге, потом Лео пытался извиниться, потом они помирились, через полгода начали встречаться, а толком ничего и не успели. Не знаю, Майки, это какой-то ужас.       — Не думаю, что мы могли это предвидеть. Всё идет своим чередом, которое зависело от них двоих. Я думаю, мы не сделали ничего плохого, хоть я тоже расстроен не меньше, — с тяжестью вздыхает голубоглазый и гладит рослого по волосам. — Чуть-чуть осталось ждать.       — Не думаю, что можно ждать чего-то хорошего от этого. Ладно, — снимает говорящий очки. — Нам бы самим разобраться кое с чем.       — Что такое? — отсел немного Микеланджело, чтобы посмотреть в глаза.       — Из-за этой погони за Лео с Рафом мы совсем перестали проводить друг с другом время. Ты стал работать каждый вечер, утром работаешь внизу. У нас времени только в обед, да и то, не всегда.       — Да ладно тебе, Ди, мы и так очень много времени вместе, пх. О чём ты вообще? — Донателло понимает, что партнёр опять не может настроиться на нужный лад, потому терпеливо выдыхает и, по сути, повторяет сказанное.       — Мы в отношениях, это не работает, как запас батареи, что мы понежились в прошлом месяце час-второй и хватает ещё на следующий. Этого хочется почти каждый день, но мы ничего не делаем, мы только и делаем, что говорим об остальных, а не друг о друге, будто наша жизнь крутится вокруг всех вокруг. А нашей не существует.       — Я думал, что тебе вполне хватает внимания. Пх, солнце, тебя никогда это не заботило, как мне кажется. Нет? Если хочешь провести время вместе, то можем посмотреть что-нибудь?       — Нет, — грубой интонацией отвечает кареглазый, нахмурившись. — Хватит пытаться обойтись без разговоров и уходить от них, это нужно обсудить, а ты опять соскакиваешь с темы, — Дон смотрит на собеседника, что просто смотрит на него, а потом пожимает плечами и улыбается.       — Просто нужно расслабиться и всё, станет лучше на душе. Всё ведь хорошо. Давай не будем ссориться?       — Нам некогда ссориться, Майки! — сжал кулак тот на постели. — Ты не даёшь нам ссориться, ты уходишь от разговора каждый раз! Почему я должен обсуждать наши проблемы с Лео? Почему ты просто не можешь услышать, что я тебе говорю? Ты когда флиртовал со мной больше двух лет назад, ты думал, что отношения могут быть либо идеальными, либо как у них?? Хватит уходить от проблем.       — Ни от чего я не ухожу!       — Тогда почему ты не отвечаешь на мои слова по существу??       — Потому что я глупый!       — Это не оправдание, ты не глупый, ты просто не хочешь даже попытаться со мной что-то решить. Ты либо не говоришь об этом, либо начинаешь плакать, потому мы никуда не двигаемся и каждый раз пережёвываем одни и те же проблемы, но они у меня уже тошноту вызывают, всё поговорить не можем!       — Когда ты начинаешь говорить о таком, я не знаю, что сказать! И всё! У меня буквально пусто в голове, я не знаю, как оправдаться или объясниться.       — Тем не менее, остальным ты даёшь чудесные советы, а сам вдруг не справляешься?       — Да! Другим проще объяснить, а сам я ничего не могу, когда это происходит со мной. Если на меня кричат, мне сразу хочется плакать, я не могу удержаться просто-напросто.       — Тем не менее, почему мы не можем проводить время, как обычно? Почему ты будто к этому не стремишься и забил? Тебе стало скучно, или что?       — Конечно нет! Господи... — отводит мальчик стыдно глаза. — Я плакать хочу...       — Ну плачь, когда успокоишься, мы продолжим. Мы не можем каждый раз не говорить о наших проблемах, мы так никуда не сдвинемся. Ты понимаешь, что мы уже почти год в мёртвой точке? Ты иногда целуемся, обнимается и, если повезёт, занимаемся сексом, но не более, — тот молчит, мокрыми глазёнками смотря вниз. — Майк.       — Что?       — Ответь. Я тебе надоел?       — Н-нет, не надоел. И не наскучил, всё нормально.       — Тогда почему это происходит? Ты так сосредоточен на чужих отношениях, что перестал замечать свои?       Светловолосый молчит, разминая руки, пытаясь не заплакать, но у него не получается, особенно, когда слышит тяжёлый вздох с чужой стороны. Он хныкает, приложив руку под носик, немного вздрагивая от слёз.  Дон сидел рядом, но ничего более не делал, ожидая. Светловолосый слегка склонятся, уткнувшись макушкой в чужую руку.       — Не надо сейчас на жалость давить, я не буду тебя успокаивать, — Ди понимает, что звучит грубо и сухо, однако он больше не знает, как хоть немного сдвинуться с их места. Придётся вот так, хоть ему и самому на душе неприятно видеть, как партнёр вздрогнул от его слов.       — Д-Донни... — хныкнул маленький слезливо, сжав его штанину обеими ручками. — Не делай так, это... Больно слышать.       — Извини, но ты больше никак не хочешь меня услышать.       — Я тебя слышу, просто... — он хнычет снова. — Обними меня, пожалуйста...       Дону уже выдержки не хватило проигнорировать подобное, так что он берёт его и крепко обнимает, прижав к себе и уткнувшись в волосы. Младший стремительно успокаивается, обняв в ответ. Тяжело вздыхает остатки слезливости и говорит:       — Я боюсь. Я боюсь, что если мы будем развивать наши отношения, то всё будет, как у Лео с Рафом... Я не хочу тебя потерять, я боюсь, что всё пойдёт не так, как я хочу... Лучше всё будет стабильно и спокойно, чем по новому...       — Майки, глупыш... — уже добрее произносит рослый и целует партнёра в волосы. — Такого не будет, если работать над отношениями и если мы их хотим. То, как ты пытался делать, имеет обратный эффект, ты понимаешь? Я только больше разочаровывался и грустил, ведь... Что я должен был думать о происходящем? Что ты меня разлюбил?       — Нет, конечно нет, ни за что... Ты самый лучший, я хочу всегда быть с тобой... Я тебя правда так сильно обидел своим бездействием?       — Я испугался, что что-то не так.       — Всё так, это просто... Эх... Тревожность, мне тяжело иногда смириться с некоторыми моментами, которых я боюсь увидеть в будущем. С тобой мне лучше.       — Майки, нужно разговаривать. Иначе всё будет хуже. Мы не перестанем быть вместе, у нас у всех разные истории отношений и только мы решаем, как она пойдет, наши действия и понимание друг друга, желание быть рядом. Ты же сам это прекрасно понимаешь.       — Угу... — они замолчали вдвоём на какой-то момент, пока веснусчатый думал. — Ладно, я тебя понял... Я постараюсь больше так не делать. Ты правда писал Лео, чтобы обсудить с ним наши проблемы?       — Ага. Бывало, хотя бы раз в месяц было дело. Прошлым летом он мне сказал, что я могу с ним поговорить при необходимости, так что не стал пренебрегать. Но я рад, что мы обсудили это между друг другом. Не зацикливайся на настоящем, хорошо?       — Хорошо, солнышко...       — Молодец, — целует Дон парня в волосы ещё раз и обнимает крепче.