In A Twinkling

      Погода благосклонна к нему второй день подряд, и Луи проводит утро в саду, перетаскивая оконные коробки для цветов теперь, когда краска полностью высохла. После обеда он разбирает почтовый ящик, наносит на него свежий слой краски, раскладывая секции для просушки, после чего отправляется в город за новыми блестящими латунными номерами и одним из тех петушков для верха.       Ранее заходил почтальон и принес несколько писем, но до сих пор не было никаких признаков посылки, которую Луи ждал, чтобы перехватить и еще одно напоминание о том, насколько дерьмова, на самом деле, почтовая служба в это время года.       Его план на вторую половину дня состоит в том, чтобы снова собрать почтовый ящик, а затем начать пропалывать грядки перед домом. Он знает, что это будет непосильная работа, поэтому не торопится, но ему очень хочется выйти из дома, так как кружок вязания крючком скоро соберется на послеобеденный чай. Несмотря на то, что он надел прилично крепкие джинсы, все равно предпочел бы избежать щипков за задницу, если сможет, хотя знает, что любопытство к Гарри в какой-то момент затянет его внутрь.       — Тебе нужно что-нибудь в магазине? — кричит Луи, хватая ключи, бумажник и телефон со столика в прихожей, направляясь на кухню.       Его бабушка поднимает взгляд от кексов с крылышками ангела, которые посыпает глазурью и улыбается. — Думаю, у меня все есть, спасибо. У нас будет настоящий пир. Я только что испекла кексы, приготовлю еще немного заварного крема с бренди, Марджори принесет свой знаменитый инжирный пудинг, Хизер и Клэр сделают сэндвичи, Венди, бедняжка, очень скучает по внукам, поэтому по дороге прихватила яблочный пирог, а Гарри приготовил «Пятнистый Дик».       Луи не может сдержать смешок, срывающийся губ. Он знает, что это всего лишь пудинг со смородиной, посыпанный тестом, и совсем не похож на настоящий член, но наводящее на размышления название навсегда останется источником чистой радости. — Пятнистый Дик? Серьезно?       — Прекрати, — ругается пожилая дама. — Это его фирменное блюдо. Оно потрясающее. Он поджаривает его и все такое.       Смешок Луи превращается в настоящее хихиканье. — Поджигает свой член?!       — Не будь таким грубым, Луи Уильям, — упрекает она и грозит в его сторону пальцем, покрытым сахарной пудрой. — Ты изменишь свое мнение, когда попробуешь, попомни мои слова.       — Хорошо, ладно. Я уверен, что мне понравится его член, — отвечает Луи, подмигивая и едва избегает удара кухонным полотенцем, которое бабушка бросает в него, когда внук выбегает из кухни, крикнув на прощание через плечо. — Скоро вернусь!       В хозяйственном магазине есть как раз то, что нужно, парень быстро уходит с новыми номерами и петушком для почтового ящика. Томлинсон решает продлить свою прогулку и отправляется в садовый центр на окраине города.       Грифельно-серый гравий автостоянки хрустит под шинами, знакомые цветочные и землистые запахи доносятся, проходя через раздвижные двери в главное здание, примыкающее к фасаду одной из теплиц. Это большое место и по мере увеличения населения в соседних районах, расширяющееся с годами.       Помимо магазина и главной выставочной оранжереи, есть множество хозяйственных построек, а также открытые пространства с горшечными растениями всех размеров, поделенные на различные виды. В другом здании высоко сложены припасы: мешки с мульчей и почвой, кашпо и горшки, шланги и брезенты, а также все приспособления и безделушки, которые могут понадобиться начинающему или опытному садовнику.       Он и не замечал, что напряжен пока не вошел внутрь, мышцы расслабляются, а голова проясняется почти мгновенно, пока Луи бродит по папоротникам и попадает в зону демонстрации водных объектов. Тихое журчание текущей воды, доносящееся со всех сторон, действует на него как успокаивающий бальзам, и он не слышит, как с боку от него кто-то подходит, пока тот практически не прижимается.       — Приятно видеть тебя здесь, — произносит знакомый голос, Луи поворачивается, чтобы увидеть, как его старый босс ему улыбается.       — Бет. Ох, вау! Так рад тебя видеть, — приветствует ее парень и наклоняется, заключая в теплые объятия.       — А-аа, мой милый Луи. Сто лет тебя не видела, — говорит женщина, уткнувшись подбородком ему в плечо, похлопывая по спине.       И это было давно, вот в чем дело. Во время его коротких поездок домой, у бабушки были все необходимые принадлежности для того, что она запланировала для внука, так что у него не было необходимости приезжать в садовый центр.       Парень отстраняется, разглядывая ее маленькую фигурку, ниже, чем он помнит. — Это место выглядит потрясающе. Вы с Питом сотворили чудо, — произносит, оглядываясь по сторонам.       Выражение ее лица слегка смягчается. — Спасибо, да. Мы правда довольны местом. В последнее время Питу нездоровится. Но ничего серьезного.       — Ох, Бет. Мне так жаль.       — Спасибо, love, теперь ему намного лучше. Но мы решили, что пора уйти на пенсию, немного попутешествовать, проводить больше времени с внуками и так далее. Так что хм… на самом деле, мы планируем вскоре выставить центр на продажу.       — Вау, большая перемена, но вы определенно заслужили отдых.       — Спасибо. Да. Пришло время, — говорит она с оттенком грусти, когда они начинают прогуливаться вокруг водных объектов, Бет собирает несколько своенравных листьев из маленьких бассейнов. — Занимаемся этим почти сорок лет. За все время в деревне многое изменилось. Но теперь центр будет принадлежать кому-то другому, чтобы расти дальше.       — Я уверен ты найдешь кого-нибудь подходящего.       — Честно говоря, вероятно, это место поглотит какой нибудь конгломерат или кто-то в этом роде. Может быть, они сровняют с землей и превратят в торговый…       — Нет. Не думай об этом, — быстро перебивает Луи, даже простая мысль о том, что этого места больше не будет, посылает волну печали по телу. Бет и Пит всегда очень поддерживали сообщество, спонсировали местные футбольные команды и постоянно были рядом, протягивали руку помощи любому, кто в ней нуждался. Было бы вопиющим позором, если бы их наследие не стали продолжать. — Я уверен, что найдется кто-нибудь, кто оценит.       Она похлопывает его по руке. — Ты всегда был таким милым и полным надежд, Луи. Две твои лучшие черты.       Некоторое время они бродят по рядам, пока Бет не уходит помочь клиенту. Томлинсон берет немного цветов в горшках, чтобы добавить их в оконные ящики и несколько мешков мульчи для грядок, которые уложит после того, как закончит прополку.       Когда подъезжает к дому бабушки, голова занята мыслями о Бет и Пите, о том, что может случиться с центром, но очередь машин перед домом возвращает его в настоящее. Очевидно, что кружок вязания крючком уже здесь. Томлинсон проверяет время на приборной панели, прежде чем выскочить и выгрузить принадлежности, не осознавая, как долго отсутствовал.       Луи сбрасывает все на обочину дорожки и направляется внутрь, надеясь, что сможет незаметно подняться наверх, заскочить в туалет, затем на кухню и взять что-нибудь выпить, но скрипучая входная дверь его сразу выдает. Ему следует добавить это к списку дел, которые должен выполнить, в то время, как бабушка окликает его из гостиной. — Луи! Зайди поздоровайся.       Трель болтовни предшествует его появлению, внук просовывает голову в дверной проем, видит огромное количество вкусных угощений, разложенных на столе вместе с шедеврами вязания крючком в различных степенях завершенности, и кивает комнате в целом. — Добрый день, леди, о, и джентльмены…       Слова Луи замирают у него на языке, когда взгляд останавливается на (в буквальном смысле) постороннем человеке. Его мозг не может обработать то, что он видит. Человек знакомый, но совершенно неуместный, ему требуется пара заикающихся ударов сердца, чтобы понять кто перед ним. Но этого не может быть. Просто ни за что.       Он моргает, пытаясь прогнать видение из поля зрения, но ему не удается, потому что там в гостиной, с чайной чашкой в одной руке, блюдцем в другой и впечатляющим вязаным одеялом на коленях, стоит не кто иной, как мужчина мечты, модель Gucci и нынешний фальшивый бойфренд Луи: Гарри Стайлс.       Луи перестает дышать и ненадолго задается вопросом, не случился ли у него психический срыв из-за стресса, который испытал на работе. Или он все еще спит, мирно лежа в своей постели, и весь этот день был не более чем сном, вызванным его сверхактивным подсознанием в отместку за ложь.       Он совершенно уверен, что дамы говорят ему приветственные слова, но они просто жужжат вокруг, как маленькие насекомые, и никоим образом не могут конкурировать с шумом в ушах.       Луи просто смотрит на Гарри. На его Гарри. Не в состоянии понять, кто перед ним. Это действительно он? Его помутившийся разум, несомненно, играет с ним злую шутку.       Томлинсон застыл на месте, едва сумев заставить свои голосовые связки, язык и губы скоординироваться настолько, чтобы выдавить ошеломленное. — Хм… Привет?       — Привет, Луи. Я Гарри, — говорит явно не призрак и улыбается той улыбкой на миллион фунтов, которая ему до боли знакома. Его глаза пристально прикованы к Томлинсону, намек на ухмылку появляется на губах, когда взгляд медленно, но безошибочно скользнул вниз по телу Луи, а затем возвращаются к его лицу. — Приятно с тобой познакомиться. Грейси много о тебе рассказывала, — добавляет Гарри и указывает на бабушку Луи. На мгновение Томлинсон задается вопросом, кого, черт возьми, Гарри имеет в виду, прежде чем вспоминает, что у нее есть другое имя, кроме «бабушка», и он был бы бесконечно благодарен, если бы его чертов мозг заработал прямо сейчас.       — Скорее, пела о тебе дифирамбы, — предлагает одна из дам, но Луи не может отвести глаз от Гарри, чтобы понять, кто это.       — О, Марджори. Не выдумывай, — ругает ее бабушка. — Луи, дорогой. Ты в порядке?       Слова повисают в воздухе на несколько секунд, и Томлинсон наблюдает, как появляется фирменная ямочка на щеках Гарри, чего, к счастью, достаточно, чтобы вывести его из задумчивости. Луи набирает полную грудь воздуха, отводя взгляд от него и понимает, что ему не стоит пытаться заговорить, он точно на грани истерики, уже не может остановиться и отвечает именно так маниакально, как и подозревал. — Что? О! Да, я в порядке. Спасибо! Просто заскочил в туалет, прежде чем снова заняться садоводством. Извините, что прервал это…       — На самом деле, это не проблема, Луи, — произносит Стайлс своим глубоким и страстным голосом, посылая дрожь по спине. Он пытается не оглядываться на Гарри, на самом деле оглядывается, но это бесполезное усилие, поскольку его тело получает противоречивые сообщения (скорее крики) от его совершенно несговорчивого мозга. Ему нужно убраться отсюда. Бежать. Превратиться в расплавленную жидкость и просочиться сквозь половицы. Волшебный люк, в который можно нырнуть. Ебать, что угодно, лишь бы выпутаться из этой ситуации.       Но вместо этого он просто бормочет едва внятный ответ. — Ах… точно… сад. Хорошо, пока.       Луи чуть не спотыкается, идя по коридору, прежде чем, все же спотыкаясь поднимается по лестнице в свою спальню, закрывает за собой дверь и наваливается на нее всем своим весом. Он глубоко дышит; вдох и выдох, вдох и выдох. Закрыв глаза и откинув голову назад, пытается успокоиться, руки дрожат по бокам. — Блять. Блятьблятьблять.       Гарри Стайлс сидит внизу, в доме его детства.       Гарри Стайлс внизу, в доме его детства, пьет послеобеденный чай с кружком вязания крючком его бабушки.       Гарри Стайлс – это…       Глаза Луи распахиваются, мозг с визгом останавливается. Подожди, блять, минутку. Гарри Стайлс флиртовал с ним?       Луи смотрит вниз на свою одежду: выцветшие джинсы с прорехами на коленях (не искусно подобранные модные джинсы, а те самые для тяжелой работы), потрепанную серую толстовку, покрытую пятнами старой краски и свежей грязью, рабочие ботинки с потертыми носками, определенно видавшие лучшие дни. Поднимает руку и ощупывает состояние своих волос. О мой Бог.       Он толкает дверь, преодолевает расстояние до своей ванной менее чем за секунду и стонет, когда отражение появляется в поле зрения. Волосы, которые в обычный день выглядят длинными и хорошо уложенными, сейчас торчат во все стороны, пучок на макушке идет против остальных и странно завивается прямо вверх. — Блять.       Подходя ближе к зеркалу замечает пятна грязи на подбородке и кончике носа, коричневое пятно от соуса чуть ниже завязок толстовки, и это… Господи, блядь, Иисусе, у него между передними зубами застрял шпинат с гребаного завтрака.       Он выглядит как чертов деревенщина.       Луи проводит руками по лицу и издает долгий, разочарованный стон. Наконец-то он встретил мужчину своей мечты – вот в таком виде, убирает руки и понимает, что добавил к катастрофе еще больше грязи.       — О боже мой. Возьми себя в руки, Томлинсон. Ты, черт возьми, позоришь геев всего мира.       Снимает свою отвратительную толстовку и сердито швыряет ее на пол, после чего направляется в туалет вымыть руки и лицо, затем чистит зубы и проводит расческой по волосам. Находит другую толстовку, непокрытую грязью и пятнами, проверяет себя в зеркале, прежде чем захлопнуть дверь.       Луи делает глубокий вдох, собираясь с духом, направляется вниз, звуки дам и Гарри просачиваются вверх по лестнице. Гарри. Луи все еще не оправился от абсурдности происходящего, а также от осознания того, что фотография в рамке, сделанная с помощью фотошопа, все еще находится на пути сюда, чтобы взорваться у него перед носом. Как, черт возьми, он вообще оказался в такой ситуации?       Луи спускается по лестнице и обходит гостиную, направляясь прямиком на кухню взять что-нибудь выпить, прежде чем пойти и спрятаться в саду до конца дня, и больше не ставить себя в неловкое положение.       Конечно, его хорошо продуманные планы быстро рушатся, когда он входит на кухню и обнаруживает Гарри, склонившегося над холодильником, его идеально дерзкая задница выглядывает из-за двери.       Луи на мгновение задумывается о том, чтобы убежать, но уже слишком поздно, остальная часть тела Гарри видна, когда парень встает в полный рост и откидывается назад. Стайлс оглядывается и излучает улыбку, направленную Луи. — Привет, — говорит он, улыбка превращается в ухмылку. — Думал, ты собирался в сад?       — Хм… просто захотелось пить.       — Что ж, ты пришел в нужное место. Что может заинтересовать сэра сегодня днем? — с ухмылкой спрашивает Гарри, для эффекта подчёркивая свой акцент. — У нас есть отличный выбор для взыскательного мужчины. Могу я предложить вам воду, сок, молоко или газировку, чтобы помочь взбодриться перед предстоящим тяжелым трудом?       Луи издает нервный смешок. — Ох. Ты не обязан… Я могу просто… — Томлинсон запинается, прежде чем Гарри удерживает его на месте приподнятой бровью, давая понять, что для него принесет напиток. — Просто немного воды, спасибо.       — Отличный выбор, сэр, — отвечает Стайлс и тянется за кувшином воды, который Луи знает, стоит на полке, затем возвращается держа лимоном в одной из своих огромных рук. — Могу ли я предложить немного лимонной настойки для большей свежести?       Луи завороженно наблюдает, как он гладит лимон в ладони, перекатывает пальцами его снова и снова, пока не кладет на стол. — К-конечно, — Томлинсон прочищает горло, обходя стол с другой стороны, чтобы стать барьером между ними.       — Прелестно. Думаю, тоже не откажусь, — говорит тот, отбрасывая излишний аристократизм. — Думаю, я съел сегодня достаточно угощений, чтобы потопить корабль.       Луи хихикает и садится на стул, хватая лимон, пока Гарри ищет стаканы и нож, которые тут же протягивает. — Значит, они накормили тебя десертами?       Стайлс смеется, грудь Луи наполняется чем-то похожим на гордость за то, что он смог вызвать смех (а также за то, что ему удалось сформулировать законченное предложение в его присутствии).       — Так и есть, — соглашается Гарри, наливая им напитки. — Это замечательно и они очень вкусные. Но все должно быть в меру, верно? Да. Но не в этом случае.       Луи посмеивается и понимающе кивает, нарезая лимон тонкими ломтиками. — Показалось, что это довольно распространенный вариант. Как твой член? — спрашивает Луи, а затем замирает, широко распахнув глаза, слыша слова, которые путешествуют по столу, как будто мир замедлился до ползания и отчаянно желает поймать их в воздухе, прежде чем они достигнут ушей Гарри. Но уже слишком поздно. Стайлс смотрит на него с озадаченным выражением лица, кажущимся намного ближе, чем был секунду назад.       — Мой что?       — О черт. Нет! Я имел в виду твой пудинг. Твой член. Пятнистый Член! Блять. О боже, — произносит Луи, и в крайнем смущении закрывает глаза руками.       — Не делай этого! — кричит Стайлс, но слишком поздно, лимонный сок на пальцах Луи уже просочился внутрь и у него мгновенно начинает щипать в глазах.       — Ах, блять! — Луи вскакивает и обходит край стола, ударяя бедром о бок столешницы. Он бросается к раковине, открывает кран и ополаскивает руки, после чего наклоняется, брызгая водой в глаза.       Томлинсон чувствует, как Гарри подходит к нему, его рука зажата между лопатками Луи. — Блять. Ты в порядке? Чем я могу помочь?       — Ничего-ничего. Спасибо, я в порядке, — булькает Луи сквозь воду, которую случайно вдыхает.       Жжение ослабевает, он яростно моргает глазами, ощущая круги, которые Гарри вырисовывает на спине и как прижимается к сбоку.       Луи опирается локтями на край раковины, голова опущена, капли воды стекают с подбородка, носа, челки и падают в раковину.       — Ты уверен? — спрашивает Гарри, перед глазами Томлинсона появляется кухонное полотенце. Парень берет его и прижимает к лицу молясь, чтобы земля его поглотила.       — Да, все хорошо, — бормочет ответ в ткань, задаваясь вопросом: не вернуться ли Гарри, и просто остаться в гостиной, оставив Луи наедине с его унижением.       — Давай, дай мне посмотреть, — произносит Стайлс, и тот вздыхает, выпрямляется и поворачивается к нему, опуская полотенце. Он может только представить, как нелепо выглядит, глаза красные, щеки в пятнах, челка прилипла ко лбу. Скорее всего, не самая приятная картина.       Гарри смотрит в ответ, его большие зеленые глаза цвета морской пены наполнены беспокойством, пока не признает, что с Луи все в порядке. Выражение лица меняется, губы поджимаются, он явно борется со смехом, который отчаянно пытается вырваться.       Луи просто кладет руки на бедра и поджимает губы. — Продолжай. Можешь смеяться над этим, приятель.       Гарри делает глубокий вдох, грудь вздымается, а затем физически не может больше сдерживаться и разряжается самым хриплым смехом, который Луи когда-либо слышал. Смех разносится по комнате, и Томлинсон клянется, что кухонные шкафы трясутся от этой силы.       Стайлс смеется всем телом, хлопая руками по коленям и сгибается пополам от хрипов, Луи был бы зол (он абсолютно, определенно, был бы), если бы вся ситуация не оказалась такой сюрреалистичной. Смех заразителен, вот в чем дело, вскоре Луи оказывается почти в том же положении, что и Гарри, согнувшись, сжимая руками свои бедра.       — Я-мне так жаль. О черт. Бедняжка. Это просто… — он замолкает, еще раз вдыхая воздух и кладя руку на плечо Луи.       Томлинсон выпрямляется, смех стихает, слезы перестали затуманивать зрение и обнаруживает, что не может дышать сейчас по другой причине. Гарри так близко, зелень его глаз теперь почти переливается, когда солнечный свет проникает через заднюю дверь и бросает луч прямо на лицо. Он из другого мира. Неземной. Такой чертовски красивый. Луи чувствует, как сжимается грудь, а колени слабеют от великолепных глаза устремленных на него.       Версия Гарри в фильме, на огромных рекламных щитах, в автобусах и в глянцевых журналах, осыпающих публику, – одно, но это… на совершенно другом уровне.       Он приходит в себя, делает шаг в сторону, и рука Гарри падает с его плеча, пальцы скользят вниз по бицепсу Луи, прежде чем полностью убрать ее.       — Прости. Я должен… вернуться к своему садоводству, — тихо произносит Томлинсон, и хотя он только что выставил себя полным идиотом перед Гарри, как ни странно, покидать его присутствие – последнее, чего он на самом деле хочет.       — Ой. Да, конечно. Я должен, ты знаешь… — отвечает Гарри и показывает большим пальцем через плечо в сторону гостиной.       — Возвращайся в свой кружок, — заканчивает за него Луи.       Стайлс хихикает, хрипло и восхитительно весело. — Звучит как культ или что-то в этом роде.       — М-м-м-мм… культ вязания крючком. Не уверен, что это приживется. Хотя, с тобой в качестве лидера… — Луи оставляет мысль незаконченной, подтекст повисает в воздухе, когда протягивает руку и кладет ломтики лимона в их бокалы, протягивая один Гарри.       Тот ухмыляется ему сверху вниз. — Ты так считаешь?       — Не думаю, что у тебя будут трудности с убеждением, если быть честным.       — Думаешь, я смогу убедить их перестать щипать меня за задницу?       Луи заливисто смеется и хлопает Гарри по спине, когда выходит из комнаты, покачивая бедрами чуть больше, чем необходимо. — С этим ты сам по себе, приятель. Но если тебе удастся, расскажи мне свой секрет.       Томлинсон замедляет шаг достигая двери в коридор и оглядывается через плечо, понимая, что Гарри пялится на его задницу. Он поднимает взгляд, но вместо того, чтобы выглядеть застенчивым, как большинство людей, если бы их так откровенно уличили – просто пожимает плечами и улыбается в ответ.       Луи закатывает глаза и подходит к парадной двери, задаваясь вопросом, в какой, черт возьми, альтернативной вселенной он оказался. Однако одно можно сказать наверняка: теперь, когда его фальшивый парень появился в реальной жизни, не меньше, в гостиной его бабушки, все стало намного проблематичнее и, размышляет Луи, интереснее.