Когда Монстр перестаёт быть Чудовищем?

— Перейду сразу к делу. Вашему сыну здесь не место, – начала Уэ́нсдей, – и, судя по тем подробностям, которые я услышала, похоже, Вам тоже не очень комфортно в сложившихся обстоятельствах.       Донован посмотрел на неё с презрением. — И что же ты предлагаешь? Привязать его к себе до конца жизни?! Мы уже видели, чем это обернулось, – жестко произнёс шериф, отчего Тайлер невольно вздрогнул внутри клетки. — Я предлагаю, чтобы он отправился со мной в «Невермор». – Категорично отрезала она, глядя, как расширились глаза шерифа. – В академии много свободных комнат, где Тайлер может остановиться, а мы смогли бы найти специалиста, который позаботится о нём. — И вернуть в лапы людей, что могут использовать его в качестве машины для убийств? – Донован сердито заскрипел зубами. – Нет, чёрт возьми. — Никто и никогда больше не будет манипулировать им. – Уэ́нсдей говорила прямо – это обещание, которое она обязательно сдержит. – Теперь его хозяйка я, – эти слова защекотали её разум, заставив тот медленно пульсировать, и, даже не видя Тайлера, Уэ́нсдей знала, что он тоже это ощущает.       Шериф уставился на неё в недоумении: — Ты что, блин, издеваешься надо мной? — Но это правда, – тихо прозвучал из клетки голос Тайлера, на что она и его отец повернулись и посмотрели на него. – Теперь мы связаны. — А что, если и её убьют? Что тогда будет с тобой?! – яростно крикнул Донован, на что Уэ́нсдей пришлось найти в себе силы, чтобы не поддаться желанию ударить его. — Со мной ничего не случится. Тайлер прикроет мне спину, – пренебрежительно сказала та, словно этот вопрос был самой глупой и оскорбительной вещью, что она когда-либо слышала в своей жизни. — Уэ́нсдей права, папа, – заговорил Тайлер, грозно сверкнув красными глазами, – а если она и… умрёт, я убью всех, а потом и себя. – Донован испугано отшатнулся от его слов – или, может быть, дело в его взгляде, – а Уэ́нсдей отчётливо почувствовала, как приятное тепло разливается у неё в груди и сливается с её сознанием.       Тайлер улыбнулся, будто ощутив тоже самое, и его глаза вновь стали карими. — Вы оба чокнутые, – шериф в растерянности покачал головой, безысходно сдаваясь. — Может быть, – согласно кивнул Тайлер, – но мы правы.       Донован молчал. Он смотрел на сына с отчаянием, а затем на Уэ́нсдей, и в его взгляде появилось что-то похожее на надежду. — Я знаю, что всё, чего Вы когда-либо хотели, – это чтобы Тайлер был в безопасности, – начала она, – понимаю, что то, что Вы не рассказали ему правду о матери, не должно было причинить боль, однако это произошло. – Не представляя, откуда взялась вся эта внезапная сентиментальность, Уэ́нсдей слегка удивилась собственным словам, но все равно продолжила: — Сейчас у Вас появился ещё один шанс сделать для него что-то хорошее, помочь во всём разобраться или, по крайней мере, познакомить его с людьми, которые это сделают, позаботятся, которым не все равно.       Когда Донован заговорил снова, голос его был сдержанным, хотя в нём явно проскальзывали нотки гнева. — Люди, которым не все равно? Ты это про изгоев? Про тех, кто уничтожил его мать, а потом оттолкнул и забыл, будто её никогда и не существовало. Даже они отвергли её. — Да-а. Ошибка, которую мы намерены исправить. – Уэ́нсдей ответила решительно. – Мы в курсе того, что случилось с Франсуазой и кто именно это сделал. И будьте уверены… мы заставим его заплатить.       Шериф смотрел на парочку с пугающе серьёзным видом. Она уже было подумала, что он вновь собирается накричать на них, осуждая безрассудство, а не план, или, возможно, предостережет их от мести даже после всего этого. Однако Донован просто сказал: — Что бы вы двое ни сделали с этим уродом, пусть оно стоит того.         Они с Тайлером удивлённо переглянулись, когда шериф уже отвернулся, намереваясь уйти. — Постойте, – обратилась она к нему.       И Донован покорно замер, заметно устало вздохнув, после чего повернулся обратно. — Что-нибудь ещё? – раздраженно поинтересовался он.   — Вам требуется вернуться в полицейский участок в ближайшее время? — Не-ет, – неуверенно протянул Донован свой ответ, на его лице отразилось растерянность и напряжение в ожидании её последующих слов.   — Превосходно, – Уэ́нсдей улыбнулась, словно Чеширский кот, отчего мужчина невольно отступил на шаг назад при виде такой ужасающей картины. – Тогда мы немедленно выезжаем в «Невермор», чтобы поговорить с директором.

***** *** *****

      Она ждала в полицейской машине, пока отец и сын выйдут из дома. К её удовлетворению, Тайлер был скован лишь обычными наручниками, а не обмотан металлической цепью, как когда-то в мастерской. В любом случае и то, и другое было очевидно бесполезно, и они все прекрасно это понимали; впрочем, наручники вполне могли помочь от посторонних глаз, которые ожидали их в академии.       Они расположились на заднем сиденье, что, наверное, было даже к лучшему – никто не мог увидеть их через тонированные стёкла, а значит, у них также имелось время мысленно подготовиться к тому, что грядёт. — Тренер Влад на нашей стороне, – прошептала Уэ́нсдей.       Она не пыталась таким способом скрыть информацию от шерифа, сидящего за рулём, скорее, Уэ́нсдей просто старалась, чтобы её голос звучал успокаивающе-обнадёживающим. Она ясно ощущала нервозность Тайлера, как свою собственную, и, зная, что его успокаивает её прикосновение, протянула руку и переплела их пальцы. После чего взгляд ореховых глаз стал чуть менее оцепеневшим, и Тайлер слабо усмехнулся ей в ответ. — Он сделает всё возможное, чтобы помочь, однако прежде его все равно придётся убедить – как-никак над ним навис Совет правления. Впрочем когда тренер Влад даст своё согласие, он обязательно поддержит нас. – Тайлер кивнул. – Что касается экспертов, то я уверена, что мои родители знают кого-нибудь подходящего, или, может быть, мой дядя. Мы разберёмся с этим, когда приедем.       Тайлер глубоко вдохнул, а затем выдохнул, дрожа от нетерпения и неизвестности, что все ещё ждала впереди. — Я даже не знаю, почему так нервничаю, – признался он, дёргано улыбаясь и теребя край фланелевой рубашки.       Уэ́нсдей чуть сжала его ладонь. — Ты уже несколько недель не выходил на улицу, – напомнила она ему, – а также ты давно не был среди людей. Твои социальные навыки практически атрофировались, ничего удивительного. — Хах, будем надеяться, что те, кто меня увидит, не захотят сразу же убить, – натужено попытался отшутиться он, но вышло неуклюже и испуганно.       Но губы Уэ́нсдей все равно изогнулись в улыбке: — Мне бы хотелось увидеть эти жалкие попытки. – И почему-то это подействовало на него успокаивающе.       Остаток пути они провели в молчании.       Тайлер вскрикнул от восторга при виде замка «Невермор», а Уэ́нсдей же смотрела на него с нежностью и приятным трепетом в груди. Она никогда ни к чему не испытывала столь сильных чувств, и то, что он реагировал на происходящее столь искренне и от души, просто очаровывало; казалось, Тайлер был настолько переполнен удивлением и благодарностью к окружающему миру, что едва мог сдерживаться.       Шериф подъехал к главному входу, и, когда они втроём покинули автомобиль, ропот и перешептывания наполнили воздух вокруг, словно ядовитый газ. Уэ́нсдей не обращала на те внимания, но она заметила, как Тайлер ссутулил плечи и опустил взгляд, стараясь казаться меньше.       Однако, похоже, это никого не одурачило, отчего Уэ́нсдей послала в его сторону волну ободрения, надеясь, что странная связь на задворках их сознания позволит ему почувствовать её.       К счастью, путь до кабинета директора оказался непродолжительным и без приключений, и тренер Влад впустил их, хоть и был заметно шокирован их появлением. — Мисс Аддамс, – удивлённо сказал тот, пока нежданные гости присаживались на свободные места, – когда я сказал, что ожидаю новостей, я не думал, что Вы преподнесёте их мне настолько буквально. – Мужские глаза внимательно изучали внешний вид Тайлера, и, к её счастью, тот смог с достоинством вынести это и сохранял ровное, уверенное выражение лица.       А, может быть, причина в том, что Хайд незначительно вышел вперёд, придавая стойкости, а может, наоборот, в том, что он находился вдали от чужих глаз, – и это успокаивало нервы. Так или иначе, Тайлер знал, что под внимательным взглядом директора лучше не давать слабину. — Есть предложение, которое мы хотели бы, чтобы Вы рассмотрели. – Уэ́нсдей произнесла это самым дипломатичным тоном.       Влад кивнул, позволяя ей продолжить: — С тех пор как произошел инцидент с Крэкстоуном, Тайлер был заперт в гараже своего дома за неимением другого выхода из положения. Теперь, я думаю, настало время предложить ему альтернативный вариант. – Когда никто ничего не сказал, она продолжила: — Предлагаю оставить Тайлера здесь, в академии, под наблюдением специалистов, которые помогут ему лучше справиться с возникшими… трудностями.       Все уставились на тренера по фехтованию, ожидая его слов; даже шериф, что изо всех сил старался выглядеть неохотно, наблюдал за происходящим с детским нетерпением и любопытством. — О Хайдах известно столь мало, что я убеждён, что специалистов не существует. – Влад вновь перевёл взгляд на Тайлера, а затем на Уэ́нсдей.       Она ощущала разочарование, исходящее от парня рядом с ней, но держала беспристрастное выражение лица, ясно понимая, что это ещё не конец. — Впрочем… – продолжил Влад: — Что-то мне подсказывает, что найдётся немалое количества исследователей, которые не побрезгуют возможностью изучить такое загадочное и неизвестное существо, как Хайд, особенно в контролируемой среде. — Вы не превратите моего сына в лабораторную крысу для опытов, – внезапно заговорил Донован, нахмурив брови, и вена на его лбу начала расти и пульсировать с угрожающей скоростью. — Я пройду с ним через всё, от начала до конца. Они не посмеют ничего ему сделать без моего на то разрешения, – безапелляционно заверила шерифа Уэ́нсдей, переводя взгляд чёрных о́мутов на заместителя директора. – И я буду полностью контролировать весь процесс. Если кто-то навредит Тайлеру, расстроит его или попытается что-то сделать против воли, он вылетит за дверь, и это ещё мягко сказано. – Прежде чем мужчина за массивным столом успел заговорить, она напоследок добавила: — Я его хозяйка, и таковы мои требования. – Уэ́нсдей посмотрела на парня, сидящего рядом. – Хочешь что-нибудь сказать?       Тайлер кивнул, и его слова прозвучали неожиданно и застали всех врасплох. — Когда мисс Торнхилл – то есть Гейтс – рассказала мне о моей матери, она сделала это, чтобы я возненавидел изгоев и эту школу. Она сказала, что даже они отвергли маму, рассказала об их лицемерии и обмане, и о том, что Хайды – это слишком, что их никогда и никто не примет. Изгои среди изгоев. – Тайлер твёрдо посмотрел на Влада. – Я прекрасно осознаю, что совершал ужасные поступки под её контролем, но я никогда не хотел действительно кому-то навредить. Гейтс держала меня в цепях, пытала и причиняла боль, чтобы я чувствовал, что это единственная жизнь, которую я заслуживаю. А сейчас я знаю, что, получив шанс здесь – если Вы, конечно, дадите его мне, – «Любезный штрих, – отметила Уэ́нсдей», а он тем временем продолжал: — Я просто знаю, что это моя последняя возможность реально обрести то, что Гейтс отняла у меня, – веру, что мне предназначено что-то иное.       Уэ́нсдей взглянула на лицо Донована, на котором отразился неподдельный ужас. Она отдавала себе отчёт, что у них с Тайлером не самые лучшие отношения, но почему-то ей казалось, что шериф должен был знать больше о жестоком обращении с сыном. Либо ему было недостаточно комфортно с Тайлером, чтобы начать диалог, либо, что более вероятно, он просто предпочитал не знать. Оба варианта одинаково и невероятно бесили. — Как известно, мисс Аддамс пользуется моим глубочайшим уважением и поддержкой, – слова Влада вернули её к реальности. – Однако… – тренер замялся, и на мгновение суровое выражение его лица сменилось вековой усталостью. – Как же я смогу убедить Совет разрешить нечто подобное? Позволить такой… теме для разговоров бродить по коридорам академии?       Уэ́нсдей поднялась со своего места, подойдя к столу директора, и громко хлопнула по нему ладонью. Ей до чёртиков надоела эта бюрократия, и она собиралась получить то, что хотела, прямо сейчас. — А я Вам расскажу, как Вы собираетесь их убедить, – начала Уэ́нсдей, девичий голос едва скрывал кипящую внутри ярость. – Во-первых, – она подняла палец, – Вы напомните им, что не так давно оборотни, сирены и вампиры тоже считались угрозой, до появления волчьих клеток, амулетов и донорской крови. По сути, нормисы даже не удосужились разделять нас по видам, прежде чем сжигать заживо несколько сотен лет назад; для них мы все одинаковы. – Не давая никому времени на комментарии, она продолжила: — Во-вторых, – был поднят ещё один палец, – скажите им, что директор Уимс, будь она с нами, хотела бы, чтобы все изгои чувствовали себя в «Невермор» спокойно и в безопасности – миссия, ради которой она пожертвовала своей жизнью. Если бы Тайлер вовремя осознал свою природу и ему разрешили посещать эту школу, Лорел Гейтс не смогла бы им воспользоваться в своих гнусных целях, а Уимс всё ещё была жива и поддержала бы мои доводы. И, наконец, – Уэ́нсдей подняла третий палец, её гнев становился всё яснее и яростнее, – Вы поделитесь с ними информацией… расскажите им, что он – мой, а значит, совершенно безвреден – если, конечно же, Я не прикажу ему причинить кому-нибудь вред.       Все трое мужчин молча прожигали её своими взглядами: Донован – с чувством вины и шока, Влад – с благоговением, а Тайлер – с чистым, безграничным восхищением. — Что ж, – в конце концов подал голос заместитель директора, – я постараюсь звучать столь же убедительно, как Вы, мисс Аддамс, когда подниму данный вопрос на завтрашнем заседании.       Грудь Уэ́нсдей всё ещё вздымалась от столь громогласных речей, но они с Тайлером смотрели друг на друга глазами, полными новой надежды, осмеливаясь поверить, что её план всё-таки может сработать. — И последнее. Мелочь, но важно. Мне потребуется разрешение шерифа Галпина, чтобы привести всё вышеперечисленное в действие, – вмешался в их минутную радость Влад, – Тайлер ведь ещё несовершеннолетний. — Папа, пожалуйста… — Я разрешаю, – тут же оборвал его Донован.       Уэ́нсдей сузила глаза, почувствовав внезапную волну подозрения. Действительно ли шериф сотрудничал, чтобы помочь своему сыну? Или он просто хотел избавиться от того раз и навсегда? — Но ты должна мне кое-что пообещать.        Донован смотрел на Уэ́нсдей, и она почти слышала слова, которые он никак не мог произнести вслух. Пообещай мне, что у тебя хватит смелости сделать то, чего неосилил я. Пообещай, что не будешь использовать его и не оставишь умирать. Пообещай, что будешь рядом с ним так, как никогда не был я. — Обещаю, – твёрдо произнесла Уэ́нсдей, не ожидая дальнейших слов, на что уставший отец с благодарностью кивнул ей в ответ, быстро моргая и отводя взгляд в сторону, чтобы сосредоточиться на пламя в камине. — Спасибо, что уделили нам время, сэр, – Тайлер протянул Владу раскрытую ладонь для рукопожатия, хотя всё ещё был скован наручниками.       Если Тайлер и вызывал у мужчины какое-то беспокойство, тот умело это скрывал; он крепко пожал юношескую руку. После чего все встали, чтобы покинуть кабинет. — Кстати, – окликнул их Влад, когда они уже открывали дверь, слегка кокетливым голосом, – поздравляю вас двоих!       Уши Уэ́нсдей предательски покраснели, и она практически вытолкнула Тайлера из помещения.

Продолжение следует…