***** *** *****
Когда Уэ́нсдей добралась до дома Галпинов, Донован выезжал с парковочного места на своём грузовике, и она поприветствовала того лёгким кивком. — Всё ещё нет новостей? – обратился он к ней, останавливаясь рядом, на что Уэ́нсдей только отрицательно покачала головой. — Я буду держать вас в курсе, – заверила она его, после чего шериф молча кивнул и поехал дальше, а Элвис радостно залаял в кузове грузовика. Тайлер же обнаружился сидящим на полу в окружении скотча и картонных коробок, стоило ей только пересечь порог дверного проёма гаража. — Уже собираешь вещи? – поинтересовалась Уэ́нсдей, прежде чем он обратил на неё своё внимание, подняв ореховые глаза. На его лице тут же появилась счастливая улыбка. — Привет, Вэн, – весело поздоровался с ней Тайлер, на что она немного удивилась, услышав внезапно появившееся прозвище. – Что? Не могу же я вечно называть тебя полным именем, – добавил он с лёгким смущением. — Можешь называть меня «госпожой», хотя, думаю, это несколько… официально, – Уэ́нсдей отбросила сумку в сторону и протиснулась меж прутьев клетки, легко и просто. — И малость эксцентрично… даже по́шло. – Он подмигнул ей, его улыбка стала ещё шире. Она проигнорировала эту нелепую шутку и уселась рядом. Уэ́нсдей достала клейкую ленту и ножницы, взяла картон и стала складывать из него очередную по счёту коробку. — Новостей пока нет, – между делом сообщила она, – однако я уверена, что скоро они появятся. – Тайлер понимающе кивнул, продолжая сортировать свои вещи по разным стопкам: одежда, книги, тетради и другие предметы. После нескольких минут комфортного молчания Уэ́нсдей вдруг произнесла: — Ну, формальности ради, я ещё не совсем твоя хозяйка. – Она старалась говорить непринуждённо, будто данная тема ничего для неё не значила, но глупое, дурацкое, трепещущее сердце предавало её. Тайлер оторвал взгляд от носков, которые он складывал. — Ты… успела обдумать… условия? – его тон был осторожным, с нотками плохо скрываемого волнения – оно и понятно, однако в нём также слышалась и надежда. – Формальности ради, разумеется. Только Уэ́нсдей хотела что-то сказать, попытаться дать чёткий ответ, открыла рот… как в её кармане громко зазвонил телефон. Благодарная за эту небольшую заминку, она достала гаджет и увидела, что ей звонит Энид. Подруга была прекрасно осведомлена, что в данный момент Уэ́нсдей находилась у Тайлера, поэтому, какой бы ни была причина, она должна быть действительно, по-настоящему, чертовски важной; по крайней мере, так убедила себе Уэ́нсдей, прежде чем принять вызов. — Энид. Всё в порядке? — А? Да, конечно, – раздался из динамика девичий голос. – Я только что встретила тренера Влада… то есть директора Влада… хотя стоп, это как-то глупо и-и невежливо? А какая у него фамилия вообще? — Энид, что он сказал? – судорожно спросила Уэ́нсдей. Сердце взволновано забилось в груди, готовое вырваться из тела, оставив после себя жесточайше неприглядное зрелище; Тайлер же тем временем уставился на неё в неподдельном замешательстве, удивлённый таким её поведением. Она включила громкую связь. — В общем, он просил передать тебе, цитирую: «Ваш запрос одобрен». – Чёрные омуты сконцентрировались на Тайлере. – Он сказал, что это было нелегко, и-и что начать можно будет со следующей недели. – Оба почувствовали, как на их лицах расплываются улыбки, идеально отражающие друг друга. – А теперь, пожалуйста, объясни мне, о чём, чёрт возьми, шла речь? — Расскажу, когда вернусь. – Пообещала Уэ́нсдей, едва сдерживаясь. – Благодарю, Энид, – не дожидаясь ответа, она отключилась и чуть не завизжала от радости. – Мы сделали это, – сказала она, её голос разрывался от переполнявших его эмоций, на удивление приятное ощущение. – Тайлер, мы сделали это! Тот заключил её в крепкие, чувственные объятия, на что Уэ́нсдей позволила и себе небольшой эмпатичный порыв – обхватить чужую спину своими маленькими ладошками и прижаться как можно ближе. Когда же Тайлер в конце концов отстранился, то лишь для того, чтобы пристально посмотреть на неё блестящими глазами, а затем наклониться вперёд и нежно поцеловать, со всей заботой и благодарностью, которые только существуют в этом мире. Уэ́нсдей, конечно же, ответила на поцелуй, наслаждаясь тем, насколько тот отличался от прошлого с Хайдом. Тайлер изучал её движения и вторил им; когда же он осторожно провёл языком по её нижней губе – он не требовал, а только просил разрешения. И она невольно вздохнула, позволяя вишнёвым устам разомкнуться, давая ему желанный доступ, а сама запуталась кончиками пальцев в светлых прядях. Мобильник Тайлера громко пиликнул, однако парочка проигнорировала этот мерзкий звук – сейчас для них было нечто более важное; но потом тот пиликнул ещё раз, а потом снова, и снова, и Тайлеру пришлось отступить с разочарованным стоном. — Кому, чёрт возьми, я так внезапно понадобился? – недовольно пробормотал он, всё ещё немного задыхаясь, его глаза быстро пробежали по тексту на экране. – «В Берлингтоне произошёл пожар. Все офицеры Джерико выехали на помощь…» В общем, отец вернётся не скоро, – сообщил Тайлер. – Он предложил заказать еду, если мы проголодаемся. – Тайлер поднял на неё ореховый взгляд. – Кстати говоря, ты не…? Она уже собиралась произнести категоричный отказ, но тут её желудок позорно громко заурчал, наказывая за пропуск завтрака. Он со смехом откинул голову назад, после чего открыл приложение.***** *** *****
К моменту, когда позвонил курьер, они успели упаковать и запечатать ещё четыре коробки, воодушевленные хорошими новостями – да, неприятности в другом городе – это хорошие новости. Тайлер ответил на звонок, пока Уэ́нсдей закрепляла очередные картонные створки друг с другом. — Вы на месте? Да, одну минуту. – Еда приехала, – проговорил он одними губами. – Да, моя девушка выйдет через минуту. Она красноречиво приподняла бровь, когда Тайлер повесил трубку. Он открыл было рот – вероятно, чтобы оправдаться, – однако гром прервал его. Дождь начал медленно стучать по крыше гаража, усиливаясь с каждой секундой, и Уэ́нсдей молниеносно выскользнула из клетки, не желая, чтобы их обед промок. Ей удалось сохранить пакеты относительно сухими, вот только сама она насквозь промокла; курьер стоял перед главным входом в дом, а не дверью гаража, и этих нескольких мгновений под дождём оказалось достаточно, чтобы Уэ́нсдей выглядела так, словно её окатили из ведра. Тайлер не смог удержаться от ещё одного приступа смеха, когда она вновь присоединилась к нему в клетке. — Вот, – он протянул ей фланелевую рубашку, которую она использовала, чтобы вытереться. Уэ́нсдей одарила его убийственным взглядом за то, что он посмел рассмеяться. — Девушка, да? – подколола она его, пока они распаковывали еду. Он немного дёрнул плечами: — Ты была права, «госпожа» звучит даже чересчур официально. — И слишком по́шло. – Не преминула воспользоваться случаем Уэ́нсдей и напомнить ему о его же словах, не сводя с него довольного взгляда, с удовлетворением наблюдая, как наглец подавился кусочком курицы.***** *** *****
К тому времени, когда их трапеза закончилась, на улице бушевал настоящий ливень. На небе не было видно ни единого просвета. И Уэ́нсдей оценила столь мрачную окружающую обстановку и атмосферу, с нежностью оглядывая ещё более поглощённый тенями гараж. — Кто бы мог подумать, что мы вытащим меня отсюда, да? – вдруг заговорил Тайлер, словно прочитав её мысли. Она кивнула, сделав глоток воды. — Не могу дождаться, когда ты окажешься в «Невермор», – призналась Уэ́нсдей, удивляясь собственному тоскливому голосу. И тут же добавила: — Впрочем мне жаль, что я больше не смогу видеть тебя за решеткой, – и озорно ухмыльнулась, – Тебе очень к лицу. Она не была уверена, кроется ли причина в оранжевом свете лампы, а может дело в разыгравшемся воображении, но глаза Тайлера стали мерцать странным золотистым оттенком, словно лесная зелень нашла способ противостоять жаркому пламени и не желала уступать. — Кстати, тот ошейник, о котором ты вчера упомянула… — Я подарю тебе один, если пообещаешь быть хорошим мальчиком. – Уэ́нсдей отметила, как от её слов всё его тело тут же напряглось и затрепетало. — Для тебя, всегда, – игриво сказал он. – В смысле – гав. На что она только фыркнула и принялась заниматься уборкой, пустые коробки из-под еды неприятно маячили перед глазами. — Есть кое-что, – начал Тайлер, его тон стал неожиданно серьёзным, отчего Уэ́нсдей даже замерла и внимательно посмотрела на него. Он же в свою очередь избегал зрительного контакта, явно чем-то озабоченный. — В чём дело? – она вновь присела напротив парня. — Когда мы впервые узнали о методе «Притяза́ний», – продолжил он свою мысль, по-прежнему упорно не встречаясь взглядом, – Хайд был… взбудоражен. — Что же, ничего удивительного, – сухо отметила Уэ́нсдей, хотя данная тема всё же заставляла её слегка, но постыдно нервничать. — Я заставил Его дать обещание, что, несмотря ни на что, Он не будет брать на себя инициативу во время нашего… заключения контракта, – неуклюже произнёс Тайлер, путаясь в словах. – Я не подвергну тебя опасности и не позволю твоему… первому разу, – он наконец поднял на неё глаза, в которых было столько самоотверженности и решимости, что в его искренности сомневаться не приходилось, на что её щеки запылали, – быть настолько тёмным и извращенным, насколько Он того желает. Она сильно покраснела, отчётливо чувствуя это, – «чёрт, как же дико стыдно, раздражает,» – и все равно схватила его за руку. — Тайлер, – позвала его Уэ́нсдей, – и Хайд тоже. – Он посмотрел на неё с детским любопытством в глазах. – Я не боюсь вас. Ни одного, ни второго. Пожалуй, я соглашусь, что первый подобный опыт должен проходить в более традиционной и спокойной обстановке, – продолжила она, смущаясь, – однако я также не прочь попробовать… и другие вещи… в будущем, – осторожно заключила Уэ́нсдей. — Хайд очень рад это слышать, – прохрипел Тайлер, его голос был приглушенным и сдавленным, вероятно, от того, что он из последних сил пытался не позволить Тёмной стороне взять верх. – И я тоже счастлив, однако Хайд потребовал кое-что взамен своего обещания, – в чёрных омутах мелькнул неподдельный интерес, – Он также хочет заявить о правах на тебя. Уэ́нсдей понимающе кивнула. Как бы ни будоражила и ни… пугала, совсем немного, её эта мысль, она понимала, что такой поворот событий был неизбежен. — Справедливо. Будь по-твоему, – взгляд Уэ́нсдей снова пересёкся с золотыми искрами, после чего она поправила себя: — Так тому и быть, Хайд. Когда придёт время. Тайлер тоже кивнул. — А что насчёт нас? – осторожно спросил он. – Ты думала об этом? На самом деле да; и Уэ́нсдей даже пришла к довольно логичным выводам, поэтому не поскупилась ими поделиться. — Самих притяза́ний и их рисков я не страшусь, – честно призналась она. – Меня больше напрягает сам процесс… секса. Не то чтобы я не… – запнулась Уэ́нсдей, но тут же продолжила: — То есть, понимаешь. Я банально не представляю, чего ожидать. Неизвестность. – Конечно, её пугала не грядущая боль, обещанная различными слухами болтливых одноклассниц и с большой вероятностью гарантированная учебниками по биологии, нет, а то, чего она с нетерпением жаждала. — Ну-у, не то чтобы я был таким уж экспертом, – признался Тайлер, неловко почесав затылок, на что Уэ́нсдей изумлённо посмотрела в ответ. Раньше они не затрагивали данную тему так прямо, но ей всегда казалось, что он куда более опытнее её. – Дальше третий базы я так и не продвинулся, – смущённо пожал он плечами. — Что такое третья база? – искренне поинтересовалась она, как всегда не понимая подросткового сленга. Тайлер шокировано уставился на неё. Не веря. — Это когда… ну, знаешь. Шаг до хоум-рана? — Я не понимаю вашей футбольной терминологии. – На полном серьёзе проговорила Уэ́нсдей. «Вообще-то это бейсбол, – Тайлер некоторое время внимательно наблюдал, пытаясь понять, не шутит ли она… – Не шутит, – однозначно заключил он, глядя в два непроницаемых мрачных озера, что даже на секунду не покрылись рябью сомнения». А затем резко выдохнув, сбрасывая накопившееся напряжение, просто сказал: — Иди сюда. – Тайлер сидел на матрасе, прислонившись спиной к решётке, и Уэ́нсдей послушно придвинулась. Обхватив обеими руками кукольное личико, он притянул её ещё ближе и страстно поцеловал, движения его были жёсткими и настойчивыми. Уэ́нсдей отвечала ему, дивясь внезапной смелости парня и ни на секунду не думая сопротивляться. Однако он не стал задерживаться только на вишнёвых губах: через мгновение Тайлер перешёл к поцелуям бледной шейки, плеч и всегда соблазнительно выпирающих ключиц. Его губы заигрывали с каждым местом, которого касались, и она явственно ощущала, как пульс участился вдвое. Уэ́нсдей не подозревала и не могла сказать, что именно её выдало, но вдруг он вернулся к самому чувствительному местечку – на стыке плеча и шеи – и набросился на него с новой волной поцелуев и нежных покусываний, которые сорвали с девичьих губ лёгкий судорожный вздох. Когда же он снова чуть сильнее прикусил её кожу, Уэ́нсдей застонала, удивляясь собственной реакции. — Я могу остановиться, если хочешь, – отчаянно прошептал он, вновь припадая к её шее. — Не-ет, – почти сразу же ответила она. Тайлер довольно захихикал и переместил свой рот на другое плечо, и Уэ́нсдей почувствовала, что у неё перехватило дыхание. — Вэн, – пробормотал он это нелепое прозвище, и она ощутила, как её глупое, бесполезное сердце пытается опять выпрыгнуть из груди. – Присядь сюда. – Тайлер вновь упёрся в металлические прутья клетки и раздвинул ноги, освободив между ними место, чтобы Уэ́нсдей могла прижаться спиной к его груди. И вот когда она повернула голову, всё ещё с любопытством глядя на него, он пояснил: — Я собираюсь показать тебе, что такое вторая база. Уэ́нсдей отчётливо почувствовала, как предательски ярко вспыхнуло лицо, и молча поблагодарила сложившуюся ситуацию за то, что они расположены именно так, что она не могла его видеть, а точнее, он её. Юношеские ладони мягко развели её ножки в стороны, встретив лишь лёгкое, мимолётное сопротивление. — Ты можешь остановить меня в любой момент, окей? – ободряюще обратился он к ней, на что Уэ́нсдей кивнула, положив голову ему на плечо. По воле случая, сегодня утром она предпочла надеть юбку – к великой удаче, – так что Тайлеру требовалось только снять колготки и отодвинуть в сторону нижнее бельё, прежде чем его пальцы осторожно скользнули по её складочкам. И девичье тело немедленно откликнулось, словно к нему прикоснулись электрическим проводом под напряжением. Уэ́нсдей выгнула спину, но не свела ноги вместе, желая продолжения. И она его получила. Палец Тайлера надавил – поначалу мягко, потом сильнее, пока Уэ́нсдей не ощутила, как он коснулся чувствительного бутона нервов. Она громко застонала, а затем в ужасе зажала рот ладошками. — Эй, всё хорошо, – тихо прошептал он, нежно целуя алебастровую шейку, задерживаясь на том месте, где в прошлый раз она реагировала наиболее остро. – Я хочу услышать. И она убрала руки, словно в замедленной съёмке, позволяя им вяло упасть вдоль тела, и покорно прикрыла веки, когда Тайлер возобновил свои движения. Его пальцы неторопливо обводили клитор, вырывая из неё громкие стоны удовольствия, и Уэ́нсдей ощутила, как волна приятного тепла разливается в ней и оседает в нижней части живота. Она даже не заметила, как сама стала порываться ему навстречу, и отчаяние, которого она никогда ранее не испытывала, руководило каждым её поступком. Когда он наконец ввёл первый палец, Уэ́нсдей смогла усмирить свой вскрик; когда же он начал водить им взад-вперёд, она уже была не способна сдерживаться, как ни старалась. — Не останавливайся! – задыхаясь, приказала она, и Тайлер, разумеется, подчинился. Он добавил второй палец, затем третий. Он стал проникать ещё глубже, и Уэ́нсдей начала чувствовать, как эти движения растягивали её, погружаясь и выходя в ровном ритме. Мало, этого все равно мало! Его большой палец продолжал обводить её клитор. Ещё, ещё! ЕЩЁ! Тайлер ускорил темп, отчего Уэ́нсдей, просто перестала дышать, вцепилась в его предплечье, заставляя мужскую руку проникать в неё глубже и глубже. Больше, надо больше! Жар в животе превратился в жжение, и она начала отчаянно дрожать. — Тайлер, – застонала она, голова её кружилась, горло немного саднило, а бёдра рвано подрагивали в такт его пальцам, – Тайлер, я… – он внезапно сильно укусил её за шею, и Уэ́нсдей с громким криком отстранилась от него, выгнув спину, всепоглощающее ощущение распространялось, будто лесной пожар, от центра по всему телу. Некоторое время спустя она повернулась, едва придя в себя, и уставилась на Тайлера полуприкрытыми глазами, её тело всё ещё содрогалось от подаренного наслаждения. А он терпеливо ждал, пока она переведёт дыхание, и улыбался с благоговением и восхищением в своих ореховых очах. — Что… чёрт возьми, это было? – кое-как смогла выговорить она, чувствуя себя так, словно мир перевернулся с ног на голову. Улыбка Тайлера померкла. — Оргазм, – пояснил он, потрясённо глядя на неё. – У тебя никогда раньше его не было? – когда Уэ́нсдей покачала головой в знак отрицания, он ещё мгновение застыл, уставившись, а потом снова впился в вишнёвые губы, бережно держа её лицо, будто оно было самой драгоценной и хрупкой вещью в мире. Пока они целовались, Уэ́нсдей придвинулась ближе и оказалась у него на коленях. Когда она сомкнула ноги, её всё ещё чувствительная сердцевина рефлекторно сжалась и дёрнулась от неосторожного прикосновения, отчего она застонала. И стон её эхом отозвался во рту Тайлера. — Понравилось? – спросил он хриплым голосом. Уэ́нсдей кивнула, и Тайлер вновь счастливо улыбнулся, его ореховые глаза были тёплыми и манящими, как два золотых озера. – Хочешь ещё? – она снова закивала, на этот раз более неистово, и он усмехнулся. – Окей. Словно она ничего не весила, Тайлер поднял её и уложил на матрас, расположившись сверху. Уэ́нсдей почувствовала себя такой маленькой под ним, однако совсем не беспомощной; она ощущала себя в большей безопасности и безмятежности, чем когда-либо за долгое время. — Но прежде… хочу попросить тебя кое о чём. — Всё, что угодно, – тут же сдавлено выдохнула Уэ́нсдей, борясь с собственным презрением, которое всячески пыталось овладеть ею, ведь никогда ещё её голос не звучал так отчаянно. Тайлер выжидающе посмотрел на неё с лёгкой ноткой тоски. — Распусти волосы, пожалуйста, – наконец произнёс он, ожидая резкого отказа, но когда она удовлетворительно кивнула, Тайлер медленно откинулся на пятки, чтобы позволить ей распутать свои косы, пока локоны, словно смоль, не рассыпались длинной сеткой чёрного шелка, обрамляющей лицо и ниспадающей на плечи. Уэ́нсдей покраснела под столь пристальным взглядом: распустить волосы для неё было почти так же интимно, как снять одежду. Она никогда и никому не позволяла видеть себя в подобном свете. — Такая красивая, – сдавленно прошептал Тайлер, наклоняясь к ней и страстно целуя, запуская пальцы в её волосы. Медленно он начал опускаться, скользя горячим дыханием по алебастровой коже, пока его лицо не оказалось между стройных девичьих ножек. Уэ́нсдей ощутила лёгкую нервозность, но доверяла ему и была слишком отчаянна и любопытна, чтобы даже подумать о том, чтобы остановить его. Тайлер осторожно стянул с неё трусики, его ноздри слегка расширились, прежде чем он отбросил те в сторону. — Ты так прекрасно пахнешь, – вздохнул он, и она почувствовала, как по позвоночнику пробежала восхитительная волна мурашек. Однако у неё не было ни секунды, чтобы насладиться этой дрожью, потому что Тайлер резко опустил голову и лизнул прямую линию от её дырочки до клитора. Уэ́нсдей громко вскрикнула от неожиданности, инстинктивно пытаясь сомкнуть ноги, но руки Тайлера крепко удерживали девичьи бёдра на месте. Его язык сосредоточился на её чувствительной точки, и он начал обильно целовать ту, попеременно оттягивая и лаская. Она откинула голову на матрас, выгнув спину от напряжения, а её руки вцепились в светлые волосы, удерживая его голову там, где ей было необходимее всего. — Ох, Дья-явол, – простонала Уэ́нсдей, уже совершенно не заботясь о том, насколько отчаянно и жалко это может звучать: медленные, уверенные движения чужого языка сводили с ума. Она явственно ощутила, как волны удовольствия вновь и вновь захлёстывают всё её тело, однако так и не способные захватить полностью и дать желанное освобождение, как произошло ранее. «Пытка, – думала она сквозь дымку страстных облизываний и диких поцелуев, новая, сказочная, потрясающая, мучительная пытка, которой Уэ́нсдей намеревалась насладиться и сейчас, и потом». Ей казалось, что это длится уже часами: она задыхалась и стонала от блаженства, наслаждаясь даруемыми ощущениями, однако в то же время едва ли не плача от их бесконечного нарастания без кульминации. Когда же Тайлер нежно впился в её плоть зубами, отчего Уэ́нсдей болезненно пискнула, а на юношеском лице отразилось беспокойство. — Ещё-ё, – судорожно взмолилась она, и он, конечно же, подчинился, и на этот раз Уэ́нсдей закричала по-настоящему: от нового укуса по всему её телу пробежали разряды приятного электричества, заставивший Уэ́нсдей снова выгнуть спину так сильно, что она практически села. Однажды ей посчастливилось испытывать все прелести ритуала экзорцизма, который, честно, хоть и принёс немного приятного наслаждения, но не был столь неистовым, как этот… оргазм, отметила она про себя, отходя от очередного кайфа. Тайлер пристально смотрел на неё, удобно устроившись меж её ног, его лицо было слегка зажато бледными бёдрами, а подбородок соблазнительно блестел в оранжевом свете лампы, без сомнения, смущая – ясно указывая на то, чем он занимался всего несколько мгновений назад. «Если ему когда-нибудь и суждено умереть, – отметила в мыслях Уэ́нсдей, – то это единственный способ, который я готова допустить». — А это, – сказал Тайлер, облизывая влажные губы, словно кот, смакующий вкус, – была третья база. Его довольная ухмылка была такой широкой и самодовольной, что ей искренне захотелось схватить его лицо и заткнуть эти наглые губы безжалостным поцелуем. Юношеское тело теснее прижалось к ней, когда он лёг на неё сверху, тёплое и твёрдое. Ах. Впервые в жизни Уэ́нсдей возненавидела зиму за то, что та заставляет её носить столько слоёв раздражающей одежды, которая мешает им в полной мере насладиться друг другом. Она поцеловала его быстро и настойчиво, попутно рвано стягивая с себя жакет и задирая чёрную ткань рубашки, очевидно, давая Тайлеру понять, что желает от него тех же действий. Они прервались лишь на жалкую минуту и только для того, чтобы Уэ́нсдей окончательно рассталась со своей рубашкой и легко выскользнула из юбки, а Тайлер, послушно следовав её примеру, расстегнул джинсы и небрежно отбросил всю, так мешающую сейчас, одежду куда-то в сторону. Уэ́нсдей ненадолго замешкалась, прежде чем, наконец, снять чёрный лифчик и мельком взглянуть на Тайлера, что стоял к ней вполоборота, снимая свои бо́ксеры. Я не стану смотреть, если ты того не хочешь, – заключили они немую сделку, которую оба соблюдали. Почти… Она чувствовала себя такой… такой… голой. Крайне нелепое наблюдение, однако, когда он прижался к ней, Уэ́нсдей отчётливо почувствовала, как каждый дюйм его обнажённой кожи касается её собственной, отчего вскоре мимолётное смущение исчезло, уступив место чему-то другому, тёмному и неконтролируемому – желанию ощутить его как можно больше. Ближе. Плотнее. Ещё! Ей хотелось не просто прикоснуться к нему или прижать к себе; она хотела вжаться в него, полностью вобрать чужой жар и слиться с ним настолько, чтобы стать его кожей, отгородив от всего остального мира. Её ладони блуждали по его широкой спине, пальцы обводили шрамы на груди, а губы целовали его так глубоко и отчаянно, что Тайлер задыхался. — Хочу тебя, – едва дыша, произнесла Уэ́нсдей, когда он ненадолго отстранился, чтобы хоть ненадолго прийти в себя, и почувствовала, как его эрекция упирается ей в бедро. — Я тоже… я тоже… хочу, – кое-как выдохнул Тайлер, осторожно убирая волосы с её лица. – Блять… но у меня нет никакой защиты. – Он выглядел виноватым из-за того, что не подумал об этом раньше. — Не сейчас, – задыхаясь, произносит Уэ́нсдей, откладывая столь важный вопрос на потом, притягивая его ближе для очередного поцелуя; похоже, всего одного её слова было достаточно, чтобы убедить его, после чего, ни минуты не колеблясь, Тайлер поудобнее расположился на ней сверху и посмотрел на неё глазами, полными желания. Она одобрительно кивнула, и он толкнулся внутрь. Тайлер погрузился в неё сразу и на всю длину, а Уэ́нсдей закатила глаза от ощущений, что захлестнули её подобно цунами, когда он вошёл так потрясающе глубоко, так резко, дико, затрагивая чувствительные места внутри, о существовании которых она до сих пор не подозревала. Дьявол… — Ещё, – приказала Уэ́нсдей, впиваясь ногтями в широкие плечи, взаимно проникая под его кожу, не желая, чтобы Тайлер отстранялся даже на дюйм, она нуждалась в нём – это первобытная, жизненная необходимость. И, разумеется, он повиновался, послушно и с превеликим удовольствием, сделав ещё несколько рваных толчков, прежде чем найти и установить более стабильный темп. Уэ́нсдей почувствовала, как где-то в глубине сознания вновь зазвучал барабанный бой, наконец-то умиротворённый и удовлетворённый, впрочем и резонирующий в её черепной коробке сильнее, чем когда-либо до этого, почти в такт их ритмичным движениям, когда горящие от страсти тела́ на мгновенье отстранялись, а после снова устремлялись друг к другу. Тайлер заполнял её просто идеально, заставляя приятно растягиваться вокруг него, а её ногти, наверняка, оставили красные полоски на юношеской спине в символическом дополнении к отметинам на его груди. — Моя, – прохрипел он в девичье ушко, трахая жестко и мучительно медленно. – Ты моя, Уэ́нсдей, – она невольно вздрогнула от того, как он произнёс её имя, едва слышно прорычав. Тайлер вновь укусил её за шею, отчего Уэ́нсдей громко застонала, когда он опять задел то чувствительное местечко – боль была чертовски восхитительной, и она отчётливо понимала, что там обязательно появятся весьма заметные и говорящие синяки. Она обхватила его ногами за талию, приподнимая таз, и этот новый угол позволил ему войти ещё глубже. — Да-а-а, – проскулила Уэ́нсдей, железной хваткой впиваясь в чужие руки, отмечая каждое движение твёрдых мышц под кожей, в то время как Тайлер пристально уставился на неё тяжёлым взглядом. — Громче, – потребовал он, проникая всё быстрее и сильнее, и Уэ́нсдей беспрекословно подчинилась. Его ладонь нашла один из её сосков, и когда юркие пальцы стали играться с ним с такой силой и беспощадностью, что Уэ́нсдей уже не просто стонала, она кричала. – Громче! Я хочу услышать, как ты произносишь моё имя. — Тайлер, – стонала уже она ему в ухо, – Блять, пожалуйста… – Тайлер опустил руку с девичьей груди к изнывающей сердцевине, его большой палец быстро и с нажимом обвёл её. Она почувствовала, как наступает очередной оргазм, стремительно приближавшегося, словно приливная волна. Уэ́нсдей и не подозревала, что может испытывать такие ощущения; что её холодное, бледное, похожее на труп тело, которым она, безусловно, гордилась, способно на подобное; что её столь же апатичное сердце может биться так бешено, что её кожа может гореть так пылко… — Кончи для меня, – требовательно прошептал он ей на ушко, и она кончила, застонав и впиваясь ногтями в чужую медовую кожу, её голос срывался в жалких попытках составить хотя бы обрывки слов. Она была совершенно потеряна. Опять. Тайлер же, напротив, даже не замедлился, а когда Уэ́нсдей смогла открыть глаза, чтобы посмотреть на него, наглец улыбался ей. – Такая послушная, – довольно промурлыкал он, и от этих слов она едва не кончила тут же вновь. Тайлер слегка отстранился, запустил руку в чёрное золото её волос и притянул их лица друг к другу так, что их лбы небольно столкнулись. Уэ́нсдей видела его расширившиеся зрачки, чувствовала нервозность его толчков. — А ты собираешься кончить для меня? – выдохнула она ему в губы, внимательно наблюдая, как он стонет. – Давай, Тайлер, сделай это. Кончи для своей хозяйки, – прозвучал приказ, и эти слова стали последней каплей. Уэ́нсдей явственно ощутила, как он безумно пульсирует внутри, как его напряжение выплескивается наружу и до отказа заполняет её. Тайлер рухнул вниз, завалившись на неё своим бездыханным телом, едва не придавив её. Прошло какое-то время, прежде чем кто-то из них смог, наконец, вновь заговорить: — Это было… – начал Тайлер, всё ещё задыхаясь, – вау! — Согласна, – вздохнула она, её тело слишком медленно приходило в норму, как вдруг Уэ́нсдей почувствовала его. Она изумлённо посмотрела на него. – Ты…? — Да, – тот час ответил он, его ореховые глаза были полны неподдельного шока. Они будто чувствовали друг друга как единое существо на задворках сознания. Уэ́нсдей ощутила чужие умиротворение, недоумение и нежность, окутывавшие, словно тёплое одеяло. По выражению его лица она поняла, Тайлер точно так же чувствует её изумление, удовлетворение и привязанность. — Спасибо, – тихо просипела Уэ́нсдей, когда они отстранились друг от друга, более-менее придя в себя. Она легла рядом с ним на матрасе, прижавшись всем телом. Уэ́нсдей даже не могла точно сказать, за что именно благодарит его, однако, похоже, ему и не требовались какие-то пояснения, которых у неё и не было. — И тебе спасибо, – Тайлер легко чмокнул бледный лоб и обвил девичью талию руками, – госпожа.Продолжение следует…