Когда Монстр перестаёт быть Чудовищем?

— Ты не можешь просто так появиться в моей школе… — В твоей школе?! Моя работа, вообще-то… — Знаешь, если мы сбежим сейчас, то, наверняка, успеем добраться до города прежде, чем кто-либо заметит, – понизив голос, предложил Тайлер Уэ́нсдей, пока Ксавье и доктор Стивенсон яростно спорили на переднем плане. — Откажусь, давай посмотрим. – Уэ́нсдей завороженно наблюдала за перепалкой двух, как оказалось, родственников. – Пока что этот дерьмовый спектакль мне нравится. — …совсем как твой отец… — О, правда? И вот, опять… — Какого чёрта, здесь происходит? – возвращение шерифа не заставило себя ждать, тот с тяжёлым вздохом опустил на пол принесённые им коробки.       Доктор и Ксавье наконец прекратили этот дешёвый, но весьма увлекательный балаган и повернулись, чтобы растерянно уставиться на не менее смущённого Донована. — Ничего особенного. Мисс Стивенсон просто поздоровалась со своим племянником, – прояснила ситуацию Уэ́нсдей, не скрывая злорадства в голосе, на что голубые глаза мужчины расширились и устремились к этим двоим. — Её племянник, да? – сознательно или нет, однако его рука медленно потянулась к пистолету и легла на кобуру. – Отлично, ещё один Торп. Будь я проклят. — Определённо не Торп, – с отвращением поправила его доктор Стивенсон, отходя подальше от Ксавье, который также выглядел крайне раздражённым. – Я возьму это. – Она подхватила несколько коробок – вероятно, больше, чем смогла бы легко унести, – и понесла их в новое место жительство Тайлера, демонстративно игнорируя племянника. «Оу! А она мне нравится. – Уэ́нсдей отчётливо услышала заявление Тайлера в своих ушах, будто оно было произнесено вслух».       И хотя она ещё не всё понимала – лицо Ксавье все равно было бесценным зрелищем, особенно когда тот поспешно удалялся от них по коридору, – она однозначно не спешила сбрасывать со счето́в кровное родство доктора и однокурсника. Конечно, всё происходящее могло быть жестоким совпадением и не более того, однако Торпы начинали казаться ей чересчур подозрительно повторяющейся темой в её жизни. — Ну что ж, раз всё… вроде как, улажено… пойду заберу остальные вещи, – пробормотал Донован, убирая руку с пистолета. Он нахмурил брови, вглядываясь в темноту комнаты, где минуту назад исчезла женщина в белом халате.       Уэ́нсдей и Тайлер обменялись взглядами: — Папа, всё в порядке? – поинтересовался последний. — А? Да. Просто никак не могу избавиться от ощущения, что я откуда-то её знаю. – Шериф сосредоточился, словно отчаянно надеясь откопать что-то в памяти, что-то глубоко запрятанное. — Она была студенткой «Невермор», – медленно проговорил Тайлер, пытаясь разобраться в ситуации не меньше своего отца. – Может быть, ты помнишь её по тем временам? — Наверное… – неуверенно согласился Донован, не убедив при этом ни себя, ни двух подростков. Уходя, он всё ещё выглядел обеспокоенным, и Тайлер бросил на Уэ́нсдей напряжённый взгляд с немым вопросом. — Мы разберёмся, – пообещала она ему, – мне тоже всё это не нравится, – мельком взглянув на часы, Уэ́нсдей продолжила: — Я пойду принесу завтрак, а затем мне нужно идти на занятия, – убедившись, что они остались одни, она быстро поцеловала его в щёку. – Скоро вернусь.       Тайлер улыбнулся, и Уэ́нсдей, уходя, позволила своей привязанности омыть их обоих через связь.       Уроки в тот день тянулись мучительно медленно, и к обеду Уэ́нсдей обнаружила, что жаждет увидеть его снова; осознание того, что Тайлер находится так близко, лишь усиливало её тягу и тоску по нему, словно неприятный зуд под кожей, который невозможно было утолить банальным почесыванием.       Взяв еду, она поспешила в "стеклянную" комнату – мрачные глаза быстро привыкли к темноте – где застала его читающим на кровати. Увидев её, Тайлер тут же вскочил с места, вновь искренне улыбнулся и схватил один из подносов с ланчем. — Кассандра сказала, что заглянет к нам около пяти, чтобы побеседовать, – передал он в перерыве между укусами.       На что Уэ́нсдей сдержано кивнула, приняв информацию к сведению. Она оглядела помещение в новом ракурсе: прозрачные стены странным образом напоминали аквариум, а свет свечей отражавшийся в них придавал специфическим покоям тёплый, но чудно́й вид. Идеальное совпадение. — Романтично, не так ли? – Тайлер захихикал, а Уэ́нсдей совершенно не удивилась хорошо знакомым красным искрам в ореховых очах. — Свечи, каменные стены, уединение и стеклянный ящик, – сардонически отметила она, – уверена, Хайд просто в восторге. — Ты не заметила самого главного, – парировал тот, широко и самодовольно ухмыляясь и указывая на самый тёмный угол комнаты.       Уэ́нсдей последовала его примеру, ей пришлось прищуриться, чтобы разглядеть нечто, скрытое в тьме: клетка из гаража, вновь собранная, с открытой дверцей, и столь же знакомые наручники и цепь, небрежно брошенные внутрь. От открывшейся картины и возможной перспективы, которая сразу же промелькнула в мыслях, её пробрала дрожь возбуждения, что, разумеется, не ускользнуло от Хайда. — Шериф принёс. Сказал, что будет полезно иметь запасной вариант для подстраховки. – Он изучал её с наглой ухмылкой. – И кроме того, я знал, что ты не будешь против. — Что ж, шериф Галпин прав. Таким образом, если ты станешь плохо себя вести, я смогу заставить тебя сесть в угл и хорошенько подумать о том, что ты натворил. – Она намеренно проигнорировала его нахальную колкость. — Я обязательно возьму тебя с собой. – Хайд взял в руку одну из чёрных косичек и игриво покрутил кисточку той между кончиками пальцев. Он жадно наблюдал за ней, как хищник. – Не могу дождаться, когда ты снова окажешься за этой металлической решёткой. – Его голос был низким и манящим, на что она тяжело сглотнула – кусок мяса едва не встал комком в горле. — Проследи, чтобы Тайлер вернулся к тому времени, когда придёт доктор, – наставляла она Его, приводя себя в порядок, стараясь сохранить внешнее холоднокровие, прежде чем направится к выходу, чтобы посетить оставшиеся занятия. – Мы не хотим отпугнуть её. — А-ага, – отозвался Хайд, откинувшись на спинку стула и ухмыляясь ей вслед.

***** *** *****

      К моменту возвращения Уэ́нсдей в комнате появилось три стула: два стояли рядом друг с другом, один – напротив. И теперь парочка вынуждена сидеть лицом к лицу с доктором Стивенсон, которая, не потрудившись сменить свой утренний гардероб, все равно выглядела уместно и по-прежнему воодушевлённо.       Уэ́нсдей не задумывалась об этом раньше, но присутствие женщины здесь означало, что та тоже переехала в академию или, по крайней мере, в Джерико; это было незначительное обстоятельство, о котором она всё же старалась не забывать, когда спрашивала: — Не желаете ли объяснить Ваш обмен колкостями с Торпом-младшим?       Стивенсон казалось, разом утратила весь свой былой пылкий энтузиазм. Словно в замедленной съёмке, она сняла толстую оправу очков и со вздохом протёрла их стекло о свой лабораторный халат. — Объяснять особо нечего, – её голос был усталым и измученным, будто доктор уже миллион раз проходила через подобную ситуацию. – Ты вырываешься из родительского дома, делаешь себе имя – исключительно собственными силами, получаешь грёбаную докторскую степень, – она сделала паузу, явно пытаясь унять нарастающее раздражение, – а потом на крыльях судьбы прилетает Винсент Торп, женится на твоей сестре, и конец. Отныне это всё, кто ты есть, лишь Торп по доверенности. – она вновь надела очки и с уязвлённым видом пробормотала: — Как будто это я виновата, что моя сестра вышла замуж за придурка…       Тайлер довольно хмыкнул, а доктор Стивенсон внезапно смутилась. — Наверное, мне не следовало рассказывать вам обо всём, – заикаясь, проговорила она, осознавая свою непрофессиональную оплошность, переводя взгляд с одного на другого. — Отнюдь, всё в порядке. Факт того, что мы с Вами находимся на одной стороне в отношении семейства Торпов, лично меня вполне устраивает. – Прохладно отчеканила Уэ́нсдей. – Я так понимаю, Ксавье берёт пример со своего отца. — Даже не представляете, – устало вздохнула Кассандра, внезапно решив переключиться и сменить тему разговора. Расправив лабораторный халат, она подняла с пола папку и: — Ну что ж, давайте приступим…       Тайлер нервно приподнялся со стула и выжидающе уставился на доктора. — Итак, – перешла к делу женщина, – думаю, можно начать с ежедневных сеансов, во время которых мы с Тайлером смогли бы глубже проникнуть в его сознание, понять, что им движет, мотивирует, или каково это, когда просыпается его Хайд. — Я тоже желаю присутствовать. – Заявила Уэ́нсдей, стараясь, чтобы её слова не прозвучали как жалкая просьба.       Доктор Стивенсон кивнула. — Разумеется. Мне бы этого также хотелось. Поэтому предполагаю, что пять вечера – самое подходящее время? – пара синхронно кивнула в ответ, а она продолжила: — Прекрасно. Так мы сможем изучить природу вашей связи и выяснить, насколько она сильна и эффективна. «О, она крайне эффективна, – подумала Уэ́нсдей. – Будем надеяться, что ты не переступишь черту, и нам не придётся её демонстрировать».       Тайлер посмотрел на неё, и в уголках его губ заиграла жестокая ухмылка. — Кроме того, – сказала доктор Стивенсон, вычеркивая что-то на листке бумаги, с которого читала, – мне бы хотелось обсудить возможность установки здесь камер. Это может помочь с мониторингом… — Отказано. – Уэ́нсдей перебила её резко, холодно и недвусмысленно. – Никаких камер. – Отчего взгляд ореховых глаз был прикован к ней, и красная вспышка, дразнящая и довольная, промелькнувшая в них, не осталась незамеченной. – Тайлер – не животное в зоопарке. Он заслуживает хоть какой-то конфиденциальности.       Кассандра с сожалением, но понимающе мотнула головой. — Конечно. Я не собиралась проявлять неуважение, – обратилась она к юноше, на что его невинная улыбка агнца выдавала в нём лишь Тайлера. — Не беспокойтесь. Просто Уэ́нсдей меня очень оберегает, – сказал он с весельем, но его разум говорил совсем иное: «Конфиденциальность, да? Я знал, что ты жаждешь большего». «Заткнитесь, вы оба, – мысленно отмахнулась девушка, её лицо было таким же непроницаемым, как и всегда, хотя щёки слегка налились жизнью». — Мы могли бы записывать наши сеансы. – Вслух же она предложила альтернативу.       Доктор Стивенсон, казалось, была рада такому компромиссу. — Было бы здорово, если подобный вариант вас устроит, – улыбнулась она. – Ещё один метод, который мы могли бы попробовать, – это ведение Тайлером дневника, если, конечно, ты готов попробовать? – спросила Кассандра, и когда Тайлер подтвердил, что уже ведёт личные записи, волнение блондинки достигло апогея. — Это же просто… замечательно! Я очень рада, что мы на одной волне. – Доктор Стивенсон ещё раз просмотрела свои заметки, чтобы убедиться, что ничего не упустила. – Что ж, тогда на сегодня всё, – сказала она, – и если вы не планируете меня ни о чём спрашивать? – добавила Кассандра, ободряюще глядя на обоих. — Вообще-то, – немедленно воспользовалась возможностью Уэ́нсдей. – Что Вы за изгой?       Тайлер поражённо уставился на неё, шокированный столь резким тоном и смущённый чрезмерно личным характером вопроса. Стивенсон выглядела не менее растерянной, словно не была до конца уверена, что правильно расслышала. — Разве мы не должны доверять друг другу, чтобы всё получилось? – продолжила Уэ́нсдей свой натиск, её голос был чётким и безапелляционным. – А мы не сможем этого сделать, если не будем знать о Вас таких подробностей.       Стивенсон некоторое время молча и придирчиво изучала сидящую напротив неё скрупулёзно настроенную особу, а Тайлер практически затаил дыхание, замерев в ожидании её реакции. — Что ж, думаю, это вполне справедливо, – наконец согласилась доктор. – В конце концов, я прекрасно осведомлена, чего ожидать от вас обоих, – она перевела взгляд с парня на девушку, остановившись на последней. – Я медиум, как и ты. — Значит, у тебя тоже бывают видения? – с любопытством поинтересовался Тайлер. — Какого рода? – тут же подхватила Уэ́нсдей, внезапно осознав, что у неё не произошло ни одного припадка с тех пор, как она вернулась в «Невермор».       Потому ли, что в их будущем не было ничего мрачного или негативного? Или связь с Тайлером по какой-то причине подавляла её способности? Уэ́нсдей поняла, что ей придётся поговорить об этом с матерью, а ей этого очень не хотелось: — Наихудший вариант, – серьёзный тон Кассандры вывел её из задумчивости. — Так, Вы тоже ворон? – уточнила Уэ́нсдей, с подозрением в голосе. Эта женщина явно не подходила под типичное описание тёмного медиума, каким была она.       Стивенсон отрицательно покачала головой. — Мой "дар", – она изобразила в воздухе двойные кавычки, звуча при этом горько и болезненно, – это видеть самые жестокие, разрушительные предсказания, в которые никто… и никогда… не верит. Пока не станет слишком поздно. – Она издала короткий смешок, лишенный даже намёка на веселье. – Наверняка мои родители даже не предполагали подобного, когда называли меня Кассандрой. — Похоже на греческий миф, – изумился Тайлер, а Уэ́нсдей сделала немую пометку спросить его об этом позже. – И как же часто они сбываются? Какие вещи ты видишь? — Всегда, – подтвердила она, тяжело вздохнув, – они могут быть относительно незначительными, как летальное падение с лестницы или автомобильная авария; но могут быть и… – доктор запнулась. – Более обширными. — Насколько? — Одиннадцатое сентября, достаточно? – мрачно произнесла она.       На этом Тайлер и Уэ́нсдей окончательно замолчали.       Уэ́нсдей прекрасно знала какого это, когда тебе не верят; однако быть в курсе о такой масштабной катастрофе, о том, что вот-вот погибнет столько людей, и понимать, что нет никого, кто поверил бы тебе настолько, чтобы что-то предпринять… даже она, с её склонностью к макабризму, должна была признать, что это крайне удручающий способ существования. — Благодарю, что поделились с нами, – сказала Уэ́нсдей. Её тон был более мягким, чем обычно, и Тайлер с Кассандрой, казалось, уловили это. — Разумеется, – отозвалась доктор с усталой улыбкой на лице, после чего поднялась со своего места, и Уэ́нсдей с Тайлером вторили её действиям. – Тогда мы точно закончили. Завтра в то же время? – Они кивнули ей на прощание, и, когда она покинула помещение, её шаги были медленными и тяжелыми. — Знаешь… я никогда раньше об этом не задумывался, – заговорил Тайлер, как только за женщиной закрылась дверь, – должно быть, это пытка – жить вот так. Все эти предвиденья, я имею в виду, они, похоже, действительно отнимают много сил. – Он с любопытством уставился на неё. – Ты тоже так себя чувствуешь? — Я уже давно смирилась с недоверием окружающих, впрочем мои видения обычно не столь значимы. – Уэ́нсдей чувствовала, что её сжигает любопытство не меньше, чем его, однако получить желанные ответы она могла, только поговорив с матерью, к чему была, мягко говоря, пока не готова.       Тайлер понимающе кивнул, чувствуя, что она глубоко погрязла в неведомых ему мыслях, но не стал расспрашивать об этом: — Не желаешь остаться… ненадолго? – вежливо поинтересовался он, в его голосе прозвучала тоска, когда он нежно провёл большим пальцем по её прохладной, алебастровой щеке. — Желаю, однако не имею возможности, – честно призналась Уэ́нсдей, слишком вымотанная событиями насыщенного дня, чтобы здраво рассуждать.       Ей требовался долгий горячий душ и, скажем, игра на виолончели, чтобы проветрить голову, а ещё нужно было почитать – книга, которую она тайком пронесла в свою комнату, всё ещё ожидала её, спрятанная под подушкой.       Тайлер почти надулся, и Уэ́нсдей не могла не улыбнуться, глядя на его такое обиженное лицо. — Я вернусь к ужину, – напомнила она, отчего он сразу же воспрянул духом. — Точно. Я и забыл, – он улыбнулся ей, белые зубы сверкнули в тусклом свете. – По крайней мере, теперь мне известно, что я буду видеть тебя три раза в день. – Он пристально смотрел в чёрные омуты, и расстояние между ними сокращалось, пока их губы не встретились в торопливом прощальном поцелуе. — Эй, Вэн? – окликнул её Тайлер, когда она уже почти дошла до выхода из «аквариума». Он лежал на кровати, опираясь на локти, и даже издалека Уэ́нсдей заметила лёгкий алый блеск в ореховых очах. – Хайд хочет, чтобы ты осталась на ночь, – произнёс Тайлер глубоким голосом, от которого по позвоночнику пробежали волнующие мурашки, на что она кивнула в знак согласия под его бескомпромиссным, жаждущим взглядом.

Продолжение следует…