Когда Монстр перестаёт быть Чудовищем?

— Вэн?       Некто окликнул её на грани слышимости, на что она лишь недовольно хмыкнула в ответ, сморщив нос и не открывая глаз. — Уэ́нсдей, думаю, тебе пора вставать, скоро начнутся занятия, – обеспокоенный голос Тайлера пробился сквозь сонную пелену, окутавшую всё вокруг плотным покрывалом и не желавшую отпускать, отчего она только обречённо вздохнула. — Который час? – машинально пробормотала она. — Восемь, пятнадцать.       Мрачный очи мгновенно распахнулись. Она села одним резким движением, о чём тут же пожалела, и болезненно застонала, ощутив все синяки и порезы, полученные накануне, однако это было неважно: — У меня урок через пятнадцать минут, – обеспокоенно произнесла она. — Ага, я в курсе, поэтому и пытаюсь разбудить тебя последние полчаса. – Тайлер отодвинулся назад, чтобы дать ей возможность подняться, поскольку они так увлеклись вчера, что заснули прямо в клетке.       Уэ́нсдей рассеянно отметила, что это был, пожалуй, её самый крепкий сон за последнее время, возможно, из-за холодного металлического пола, который так напоминал стол для вскрытия. «А, может быть, дело в том, что тебя, Уэ́нсдей Аддамс, так жёстко отымели, что ты будешь ходить полумёртвая до следующей недели». — Ты в порядке? – Тайлер был взволнован – больше, чем обычно.       Она повернулась, чтобы посмотреть на него. Он же, тем временем, уставился своим встревоженным взглядом, но не это привлекло её внимание: его губы были всё ещё краснее обычного, на них виднелись следы крови, её крови, и, заметив ту, Уэ́нсдей не удержалась и притянула его для быстрого поцелуя. — Разумеется, в порядке, – она на мгновение зарылась лицом в чужое плечо, а затем неспеша покинула клетку, чтобы привести себя в надлежащий вид. – Почему бы мне не быть… – она остановилась, увидев собственное отражение в одной из стеклянных стен.       Её платье разорвано, обрывки хлопка свисали с острых плеч и кое-как прикрывали истерзанное тело, словно жалкие лохмотья. Косы были в диком беспорядке, шея и ключицы покрыты следами укусов, а кожу между грудей украшали пять красных полос, которые тянулись до самого живота. А посмотрев вниз, Уэ́нсдей лицезрела влажную, липкую субстанцию, что сочилась меж её ног. — Оу, – это всё, что она смогла произнести. — Ага, – подтвердил Тайлер, – и со спины не лучше.       Она с любопытством повернулась, окончательно сбросив разорванную ткань, чтобы убедиться в словах юноши лично – да, он прав, ещё больше царапин – более глубокие, похожие на звериные, перекликаются с поверхностными, человеческими, – и раскрасневшуюся задницу, с отчётливыми отпечатками ладоней, окрашивающих ту разными оттенками бордового и фиолетового.       Тёмные омуты встретились с ореховыми, и она ясно почувствовала и увидела панику, что захлестнула того с ног до головы. «Всё хорошо, – послала она ему, добавив сверху немного нежности и теплоты, и даже каплю удовольствия от увиденной картины».       После чего наблюдала за тем, как его плечи медленно расслабляются, а на губах появляется лёгкая довольная ухмылка.       Уэ́нсдей хотелось остаться и утешать его дальше, однако она действительно не могла позволить себе пропустить занятия в начале семестра, поэтому целенаправленно вошла в стеклянную комнату в поисках своего телефона. Закатив глаза от назойливых сообщений одной очень упёртой блондинки, Уэ́нсдей набрала нужный номер. — Энид. Позови Вещь. Мне нужна ваша помощь. – Соседка попыталась было возразить, но Уэ́нсдей оборвала её: — Ты знаешь, где находится комната Тайлера? Хорошо. Надо, чтобы ты принесла мне школьную форму. И если у тебя есть время, завтрак тоже не будет лишним. – Энид недоумевая согласилась, а Уэ́нсдей сдержано поблагодарила её и повесила трубку. — Такая сексуальная, когда командуешь, – вставил свои пять центов Тайлер, наблюдая за ней из дверного проёма и ловя, когда она почти вышла из «аквариума». Уэ́нсдей закатила глаза, приподнялась на носочках, чтобы поцеловать уголок юношеских губ, и, пока это не переросло в нечто большее, быстро отступила – ей требовался освежающий душ. Тайлер со скабрезной ухмылкой на устах отпустил её, стянул с плеч фланелевую рубашку и зачем-то протянул ей. – Для Энид, – пояснил он, и она понимающе приняла его любезность.       Уэ́нсдей омывала своё тело ледяной водой, наслаждаясь жжением и пульсацией каждого синяка и укуса, которыми прошлой ночью одарил её Тайлер. Так похоже на него – беспокоиться о её здоровье, хотя это именно она просила – умоляла причинить ей боль. И всё же Уэ́нсдей знала, что по-другому и быть не может: его желание ранить, заставить страдать и овладеть ею было столь же сильным, как и самоотверженное стремление обеспечить безопасность – именно это делало его тем, кем он был, и именно это заставляло её любить его так сильно.       И Уэ́нсдей застыла, как вкопанная, с флаконом геля для душа в руках.       Она его любит.       Уэ́нсдей любит Тайлера.       И Хайда тоже.       Ей даже нравился монстр с пожелтевшими зубами и острыми как бритва когтями.       Она любила его целиком, каждую его частичку, и понимала, что чувство это взаимно, отчего в груди разрасталось и распространялось нечто, словно лесной пожар.       Уэ́нсдей ощутила, как Тайлер легонько дёрнулся на задворках её сознания, вероятно, чувствуя чужое изумление, а может, сигнализируя ей, о приходе Энид. Так или иначе, она быстро закончила приводить себя в порядок и вышла из душа, насухо вытерлась белым махровым полотенцем, а затем небрежно застегнула пуговицы на рубашке и проскользнула обратно в комнату.       Длина фланели оказалась достаточно низкой, чтобы прикрыть всё, что требовалось, не вызывая чересчур лишнего внимания к и без того очевидному аспекту, за что Уэ́нсдей искренне была благодарна парню за предложенную идею.       Присутствие Энид, как и она сама, в жизни Уэ́нсдей вполне устраивали последнюю, что было весьма удивительно даже для неё самой – Уэ́нсдей даже начала чувствовать себя комфортно в обществе соседки… но не до такой же степени. — Привет, подружка! – сладко защебетала Энид, глаза её были ясными и всё прекрасно понимающими. В руках у неё был бумажный пакет, который она просто передала Уэ́нсдей. А запах еды заставил желудок брюнетки предательски заурчать от голода. – Вещь скоро спустится, он и принесёт одежду.       Уэ́нсдей признательно кивнула, после чего взглянула на Тайлера. Этот засранец читал книгу лёжа на кровати, весь такой невинный и очаровательный, – просто агнец божий, – но она видела, как он подглядывает за ними из-за твёрдой обложки, и в его глазах мелькала игривость. — Ты поел? – спросила она.       А спустя мгновение Энид с изумлением наблюдала, как Уэ́нсдей достала для себя шоколадный кекс и заботливо передала Тайлеру пакет с оставшимся содержимым, после того как тот отрицательно покачал головой. — Ита-ак… – начала Энид, пока парочка молча уплетала импровизированный завтрак за обе щеки, переводя взгляд с одного на другого и в конце концов остановившись на Тайлере. На его лице всё ещё отчётливо виднелись пятна крови, а волосы находились в беспорядке. Уэ́нсдей была абсолютно уверена, что подруга вот-вот сделает язвительное замечание – или, может быть, обеспокоенное предположение, – однако та, напротив, неожиданно произнесла: — Дай знать, когда будешь готов к реваншу, – с весельем глядя, как Тайлер поперхнулся сэндвичем.       Уэ́нсдей же удовлетворенно ухмыльнулась про себя. — Ага. Как только получу разрешение выходить наружу, – сумел кое-как произнести он, закончив кашлять, – договорились? – Тайлер улыбнулся Энид, искренне и дружелюбно, и блондинка ответила взаимностью.       Внезапно раздался стук, который эхом разнёсся по комнате. Энид поспешила к входной двери, чтобы открыть её для Вещи. Уэ́нсдей молча взяла принесённую им одежду и поспешила скрыться в ванной; одеваясь, она вдруг осознала, что на ней до сих пор нет нижнего белья, отчего по бледным щекам разлилось постыдное тепло смущения. «Разумеется, Вещь не принёс его: ему строго-настрого запрещено приближаться к этому ящику».       Значит… просто придётся провести день без него.       К тому времени, как она закончила, до начала занятий оставалось ещё три минуты. Уэ́нсдей прервала светскую беседу "двух подружек" демонстративным покашливанием, не представляя, что её больше впечатляло – адаптивные способности Тайлера располагать к себе или простодушие Энид. Перекинув лямку рюкзака через плечо, Уэ́нсдей последовала за Энид на выход, лишь помахав Тайлеру на прощание из-за нехватки времени.       Пока они шли, Уэ́нсдей заново заплетала свои волосы, хотя у неё не было возможности их нормально расчесать. — Я выгляжу… презентабельно? – поинтересовалась она у Энид, которая, казалось, была шокирована этим вопросом. Не то чтобы Уэ́нсдей действительно волновало, как она выглядит, – просто ей хотелось по максимуму избежать любопытных взглядов и насмешливых возгласов. — Скажем так, – захихикала подруга, – тебе о-очень повезло, что наша форма такая скромная и закрытая. – Энид с недоверием покачала головой. – Правда-а, я бы посоветовала тебе в ближайшие несколько дней пользоваться своим снудом.       Щёки Уэ́нсдей вновь предательски покраснели, когда они вошли в класс, опередив учителя всего на несколько секунд. Она всячески старалась прикрыться от посторонних глаз: между ног болезненно пульсировало и чувство это не собиралось отступать, а холодный воздух только усугублял его.       Это будет долгий день.

***** *** *****

      Доктор Стивенсон была уже на месте, когда Уэ́нсдей, как они и договаривались, пришла почти ко времени сеанса, немного опоздав.       Она припозднилась, поскольку необходимо было разобраться с последствиями прошлой ночи; Книга Теней оказалась не совсем уж бесполезной, и хотя в ней не было того, чего Уэ́нсдей изначально искала, однако на исписанных чернилами страницах содержался весьма познавательный рецепт противозачаточного чая.       Доктор вместе с Тайлером внимательно просматривали дневник последнего, периодически обсуждая тот или иной момент. Было приятно видеть, что блокнот с сокровенным для парня находился в его же руках – Уэ́нсдей оценила сию картину: у Тайлера была возможность выбирать, чем он желает поделиться с женщиной, а чем очевидно нет.       Стивенсон активно что-то вносила в свою рабочую тетрадь, кивая и молча одобряя какие-то собственные выводы и заметки. Без лишних слов Уэ́нсдей присела на стул рядом с Тайлером. — Рада видеть тебя, – с улыбкой поприветствовала доктор, на что Уэ́нсдей ответила немым кивком, а после приободряющие сжала юношескую ладонь – теперь она здесь, рядом с ним. — Итак, на повестке дня: природа вашей связи, её эффективность и ограничения, – то есть выяснить, есть ли оные, – добавила Стивенсон, и Уэ́нсдей согласно мотнула головой. – Я знакома с изысканиями Натаниэля Фолкнера, и поэтому… к моему сожалению, – сказала она, внезапно смутившись, – мне неприятно вот так вторгаться в вашу личную жизнь, но… я должна спросить, как вам удалось… укрепить эти узы.       Привычно безэмоциональное лицо не изменилось ни на йоту, даже когда Уэ́нсдей отчеканила чётко и прямодушно: — Притяза́ния, – произнесла она, а мгновением позже почувствовала, как уже Тайлер крепко сжал её ладонь своей. — Что ж, понятно. Рада слышать честный ответ. – Кассандра опять что-то записала. – И ещё, я уверена, вам также будет приятно узнать, что те немногочисленные исследования, которые были проведены для закрепления теории на практике, привели к созданию прочной и долговременной связи.       Тайлер добродушно улыбнулся: его облегчение и восхищение захлестнули Уэ́нсдей, и как же она ненавидела себя за то, что сказала далее, однако ей просто необходимо было знать: — Будут ли нынешние узы сильнее тех, что были с предыдущим хозяином? – и тут ореховые глаза померкли, наполнились грустью и чувством съедающей изнутри вины, на что она послала ему свои извинения. — Насколько мне известно, твоя прошлая хозяйка пользовалась инъекциями какого-то химического вещества или яда, чтобы установить над тобой контроль, – голос Кассандры был мягким, – верно? – Когда Тайлер кивнул, она продолжила: — Что же-е, трудно сказать наверняка, впрочем полагаю, что эффект от этих средств был относительно временным. Если она, например, пропускала или использовала недостаточную дозу – её власть ослабевала. Не так ли?       Вновь кивок. — Да, вот почему она иногда пускала в ход цепи и… – он запнулся.       Уэ́нсдей позволила ему почувствовать свой бесхи́тростный интерес и вместе с тем смирение. Она никогда не затрагивала тему насилия в его прошлом, и так прекрасно осознавая, что Тайлер до сих пор не справился с последствиями, даже не близок. Он молча поблагодарил её – печаль и боль особенно подчеркивали чувство признательности, – и дал туманное обещание обсудить всё, когда наступит подходящий момент.       Тем временем доктор Стивенсон делала очередные записи, прежде чем пристально уставиться на парочку, словно замечая их немой разговор. Молчание затянулось, становясь совсем неловким, и наконец женщина вновь заговорила: — Вы способны общаться телепатически? – задала она прямой вопрос.       Оба были потрясены, однако, обменявшись взглядами, всё же признались. — И насколько же чётко вы понимаете друг друга? – спрашивала она, лихорадочно конспектируя новую восхитительную информацию. – Когда это началось? — Незадолго «до», – вспоминает Тайлер. – Уэ́нсдей повредила запястье на фехтовании, и я помню, как почувствовал это на физическом уровне. Тогда-то мы и поняли. – Стивенсон кивнула, заполняя страницы неровным почерком. – Поначалу ощущения были смутными, но потом они становились всё сильнее и однозначнее. — Думаю, всё началось раньше, – сказала Уэ́нсдей, и Стивенсон с Тайлером вопросительно уставились на неё. – По крайней мере, для меня. Как только я вернулась в Джерико, я как будто уже чувствовала тебя. Мне казалось, что это всего лишь моё воображение, теперь же… – она на мгновение запнулась. – Возможно, это и было началом. — Столь рано? – Кассандра водрузила очки на нос. – Как это… – задумчиво протянула она, глядя прямо в тёмные глаза. — Я убила его предыдущего хозяина, – с гордостью заявила Уэ́нсдей. – Может быть, причина в этом.       Кассандра понимающе кивнула, вновь что-то нацарапав на листе бумаги и перевернув следующую страницу, когда на предыдущей закончилось место. Она продолжала воодушевлённо расспрашивать их об узах. Общаются ли они именно с помощью слов? Могут ли они видеть глазами друг друга? Что произойдёт, если один попросит другого сделать что-то? — Вы имеете в виду, могу ли я приказать ему? – Уэ́нсдей скептически хмыкнула. — Вообще-то, – неожиданно подал голос Тайлер. – Уэ́нсдей, я допускаю, что это вполне вероятно. – Когда же она бросила на него взгляд полный скептицизма, он невозмутимо продолжил: — И, честно говоря, я был бы счастлив подчиниться, впрочем, полагаю, что я уже некоторое время и так выполняю твои команды.       Обе девушки уставились на него. — Ты имеешь в виду… — Давай, отдай мне приказ. Только не такой простой, как встать или сказать что-то этакое. – Ореховые глаза были выжидающе устремлены на Уэ́нсдей, побуждая к действию, а она попыталась придумать подходящую команду, чтобы проверить его теорию. И тут ей в голову пришла блестящая идея, ясная и очевидная. — Дай мне поговорить с Хайдом. — Ну, здравствуй, любимая, – почти тут же ответил ей сытый, глубокий голос.       Доктор Стивенсон резко вдохнула от столь внезапной и координальной перемены в поведении парня, а ещё этот пронзительно-алый взгляд. — И вам привет, Док. Приятно наконец-то познакомиться с Вами лично. – Он понимающе посмотрел на обескураженную женщину, после чего перевёл своё внимание обратно на Уэ́нсдей. «Будь профессионалом, – предупредила она, и Он, по её воле, а может, и по собственной, покорно подчинился». — Значит, ты раскусила нас, да-а? — Постой… ты знал? – Уэ́нсдей сердито уставилась на него. – Отвечай, – приказала она. — Ну, разумеется, знал, – усмехнулся Хайд. – Разве ты сама не замечала? Каждый раз, когда говорила что-то сделать, мы оба практически беспрекословно всегда выполняли услышанное. Или ты реально думала, что мы просто пай-мальчики? – поддразнил он её. — Уэ́нсдей, – робко произнесла Кассандра. – Кто. Это? — Доктор Стивенсон, познакомьтесь это Хайд. – Уэ́нсдей перевела взгляд с этой самодовольной ухмылки на женщину, которая явно была обескуражена происходящим. – Он… альтер-эго Тайлера. Что-то вроде.       Ручка Кассандры летала по бумаге так быстро, что Уэ́нсдей едва успевала отслеживать её движение: — Как ты… как происходит контроль? Насколько он силён? Что вообще вызывает его появление? — Ну-у, мне всегда хочется выйти поиграть с принцессой, но она так редко мне позволяет, – грустно канючил Хайд, кокетливо подмигнув, – с другой стороны, когда же я всё-таки выхожу… — Благодарю, – резко перебила его Уэ́нсдей. – Верни Тайлера. Сейчас же.       Тот скорчил гримасу, давая понять, что она крайне оскорбила его – как всегда, королева драмы, – и когда Тайлер вернулся, он с триумфом посмотрел на обеих девушек. — Видишь?! Я же говорил. Ты можешь меня контролировать! – Тайлер говорил с таким чертовским воодушевлением, что практически кричал, отчего Уэ́нсдей не удержалась и удовлетворенно улыбнулась. — Пожалуй, соглашусь, что это действительно важно, – сказала Кассандра, всё ещё потрясенная переменами и с трепетом глядя на Тайлера, – только вот, когда вы, ребята, собирались сообщить мне, что у Тайлера диссоциативное расстройство идентичности?       Тайлер уставился на неё в замешательстве. — Что ещё за расстройство? – уточнил он. — Возможно, ты знаешь это под более распространённым названием – раздвоение личности. Впрочем мне ещё предстоит поставить правильный диагноз, – поспешила объяснить Кассандра, – однако я не могу игнорировать эти признаки. – Пока она говорила, её ручка всё ещё не переставала чиркать, записывая наблюдения и вопросы, а Уэ́нсдей не могла не восхититься её сосредоточенностью. – И тем не менее… это потрясающе!       Когда встреча завершилась, стало ясно, что вопросов больше, чем ответов, но в последующие несколько дней они встречались, не пропуская ни одного сеанса. Они испытывали пределы связи, изучали, что та позволяет им делать, и наблюдали за изменениями и различиями между Тайлером и Хайдом, когда те менялись местами. Не успела троица исследователей оглянуться, как прошла неделя, потом две – и вместе они пришли к нескольким интригующим выводам. — Итак, есть пара вещей, что мы выяснили наверняка, – заявила Кассандра, таким образом специфически поприветствовав обоих, – как всегда, практично и по существу. – Я зачитаю вслух, чтобы не пропустить ничего важного. – Она развернула несчадно исписанный за эти дни блокнот, и откашлявшись, убедилась, что диктофон, который они начали использовать со второго сеанса, включён. — Во-первых: хоть Тайлер демонстрирует многие симптомы диссоциативного расстройства, ему всё же не хватает нескольких характерных признаков, таких как потеря осознания при появлении Хайда и наоборот. Впрочем, как сам он заявляет, в его чудовищном воплощении монстра последующие действия мотивированы не личностью «Тайлера» и вообще не имеют с ней ничего общего, в то время как «Хайд», похоже, хотя бы немного осознаёт их. – Стивенсон дождалась кивков со стороны каждого, после чего добавила: — Это также, вероятно, объясняет, почему его матери был поставлен диагноз «Биполярное расстройство».       Тайлер поделился данной информацией с доктором на одной из встреч, на что она, конечно, с привычным огнём в глазах похвалила его за то, что он затронул столь важную и щепетильную тему, но, к сожалению, в течение последующих нескольких минут у неё в ручке закончились чернила…       Печаль, внезапно охватившая окружающую атмосферу в тот роковой момент, была просто осязаемой. — Во-вторых: Уэ́нсдей, как хозяйка Тайлера, может контролировать его действия в обеих ипостасях – необходимы дальнейшие исследования относительно формы монстра. – М-да, это был неизбежный шаг, который все присутствующие предпочитали не обсуждать, пока имелась такая возможность. – Контроль почти абсолютный, и порой с удивительной эффективностью. К примеру, несмотря на то, что Тайлер изучал французский лишь в школе около пяти лет назад, он способен практически бегло разговаривать на нём, когда того попросит Уэ́нсдей. – Стивенсон смущённо улыбнулась, вспоминая день, когда обнаружилась эта особенность…       На той встрече присутствовал Хайд, и он уверенно спросил Уэ́нсдей: «Voulez-vous coucher avec moi ce soir?» – <i>а затем принялся банально ухаживать за девушкой, декламируя Сартра в оригинале. Та только закатила глаза от этого нелепого спектакля, однако позже тем же вечером заставила его выступить на бис. — В-третьих: и Уэ́нсдей, и Тайлер могут передавать друг другу чувства, ощущения, слова или даже целые концепции на расстоянии.       Занятный факт: дальность их нахождения относительно друг друга, кажется, никак не влияет на силу их связи. Дистанция не имеет значение. — И если поначалу общение сводилось исключительно к базовым понятиям и ярким эмоциям, то теперь им иногда удаётся перевести его в полноценную вербальную форму.       Пожалуй, это была единственная часть исследования, которая искренне напрягала Уэ́нсдей. Ей нравилось знать, что чувствует Тайлер, и она совершенно не возражала против того, чтобы данная осведомлённость была взаимна; это неоднократно оказывалось полезным: например, он сообщал, когда был голоден или устал, а она предупреждала его, когда ей требовалось уединение с виолончелью или письмом. С другой стороны, она не желала, чтобы её мысли были постоянно и полностью открыты для него. К счастью, и, наверное, в том не было ничего удивительного, что он, похоже, был с ней солидарен. Они могли разговаривать через связь, но чаще всего предпочитали этого не делать. — И наконец, заметка номер четыре: хотя Уэ́нсдей, несомненно, способна командовать Тайлером, он также оказывает на неё определённое влияние. Если он действительно хочет, чтобы она что-то сделала, она чувствует побуждение и склонность совершить задуманное. При желании Уэ́нсдей может сопротивляться, и, судя по всему, телепатическое общение – отличный инструмент для достижения баланса. Благодаря этому двое могут достичь равновесия и синергии, а также различить индивидуальные желания каждого и динамику Хозяин/Хайд. – Стивенсон внимательно посмотрела на обоих, ожидая, что они добавят что-нибудь ещё, прежде чем приостановить запись. — Отличная работа, ребята, – радостно подытожила доктор, её речь приобрела более лёгкий и фамильярный тон. – Супер! Я так довольна тем, чего мы достигли…       Раздавшийся стук в дверь помешал ей рассказать что-то ещё. Тайлер лишь пожал плечами, когда обе девушки в недоумении уставились на него. — Ну, я-то определённо не жду гостей, – с любопытством произнёс он, когда входная дверь открылась и за углом послышались приближающиеся шаги.       Через пару секунд из-за поворота появился шериф Галпин, его удивлённый взор быстро нашёл и остановился на троице, сидящей в центре комнаты. — Оу, эм-м я… извините, – виновато буркнул он, переводя взгляд с одного на другого. – Не хотел вас прерывать. — Всё в порядке, пап, – поднялся со своего места Тайлер, и доктор Стивенсон последовала его примеру. — Да, именно. Мы как раз заканчивали, – заверила она шерифа, одарив ослепительной улыбкой, которая заставила того вмиг отвести глаза. А в глубине сознания Уэ́нсдей и Тайлера одновременно зародилось одно и то же подозрение. — Кхм, я просто хотел зайти и передать тебе вот это, – пробормотал Донован, доставая нечто из внутреннего кармана куртки и протягивая Тайлеру. Юноша с интересом принял незнакомый предмет, а Уэ́нсдей тем временем с не меньшей пытливостью стала разглядывать интригующий объект – это была старая потрёпанная записная книжка, страницы которой пожелтели и немного порвались по краям. – Я прибирался в гараже, теперь, когда… – он сделал неловкую паузу. – Ну, в любом случае. Я нашёл это. Она принадлежала твоей матери. – Глаза Тайлера расширились, когда он поражённо смотрел на отца. – И… в общем… я подумал, может быть… – замялся мужчина. – Ну, знаешь, я просто подумал, что ты, возможно, захочешь её взять. – Донован уставился в пустоту, отказываясь встречаться с кем-то взглядом.       Уэ́нсдей ощущала бушующие эмоции Тайлера, что неустанно колебались между любопытством, страхом, тоской и гневом. Через связь она пыталась выразить ему свою безусловную поддержку: «Что бы ни обнаружилось внутри, мы пройдем через это вместе». — Спасибо, шериф, – поблагодарила мужчину Кассандра, поняв, что ни один из подростков не собирается что-либо говорить. – Уверена, это нам очень поможет. Если, конечно, Тайлер позволит мне ознакомится с написанным. – Дополнила она простосердечно.       Уэ́нсдей действительно нравилась доктор Стивенсон за то, что та всегда уважала личные границы Тайлера и, что ещё важнее, относилась к нему с добротой. Из-за чего доверять ей было гораздо проще, однако в глубине её сознания затаилось подозрение, шепот беспокойства и настороженности. — Я… мне надо подумать, – пролепетал Тайлер, рассеянно водя кончиками пальцев по твёрдой, потрёпанной временем обложке. Ореховый взгляд был прикован к той, будто бы загипнотизированный. — Не торопись, потрать столько времени, сколько потребуется, – мягко сказала Кассандра. Она собрала свои вещи, остановившись, чтобы посмотреть на шерифа. – Мы оставим вас. Не так ли, Донован? — Что? А! Да, конечно. – Шериф Галпин отвернулся от приковывавшей внимание стеклянной клетки. Кассандра легонько подтолкнула его локтем, указывая на проход, ведущий к двери, и они вдвоём направились к выходу. Стивенсон что-то ещё шепнула ему, и он коротко ответил ей, впрочем их уже не было слышно.       Мгновение спустя Уэ́нсдей перевела взгляд на Тайлера, который всё ещё стоял ошеломлённый, с книжкой в руках. — Тебе ведь уже не терпится? – лаконично поинтересовалась она, хотя и так прекрасно знала, что он скажет. — Да, – заговорил тот дрожащим, но уверенным тоном. Уэ́нсдей присела на кровать, после чего и Тайлер присоединился к ней и, сделав глубокий вдох, открыл, как оказалось, дневник матери и начал читать вслух.

Продолжение следует…