***** *** *****
Уэ́нсдей желала немедленного, безжалостного насилия, но она пыталась извлечь уроки из ошибок прошлого, которые напоминали ей, что не всегда всё так просто и очевидно, как кажется на первый взгляд. Шепот в глубине сознания был достаточно настойчив, чтобы она поступила взвешено, логично и ответственно – позвала другого взрослого, чтобы тот помог разобраться в ситуации. К моменту появления шерифа Галпина, Уэ́нсдей уже начала всерьёз сомневаться в принятом решении. — Что случилось?! – поинтересовался мужчина с явной тревогой в голосе и отдышкой, даже его покрасневшие щёки выдавали его обеспокоенность. – Тайлер сказал, что это срочно. — Так и есть, – ответила она, сойдя со своего места у входной двери и поворачиваясь, чтобы пройти вглубь комнаты. Тайлер и доктор находились внутри, а она просто желала убедиться, что никто из посторонних не прервёт их… разговор с пристрастием до приезда Галпина-старшего. Шериф тихо выругался, увидев, как Тайлер неустанно вышагивал от одной стены к другой, а Кассандра послушно сидела на своём привычном месте, за исключением того, что её приковали к стулу. Тяжёлые металлические цепи плотно опутывали женское тело, удерживая его без шанса на освобождение. Лазурные глаза Стивенсон возбуждённо расширились, когда она увидела приближающихся Уэ́нсдей и шерифа, но сказать все равно ничего не могла, так как рот ей заткнули куском ткани. — Какого… — Мне надоело слушать, как она умоляет, – отрезал Тайлер с ненавистью и призрением, свойственными Хайду, и Уэ́нсдей не могла с ним не согласиться – бессмысленные мольбы порой действительно раздражают. — Кто-нибудь может объяснить мне, что, чёрт возьми, здесь происходит? – мужской тон был громким и встревоженным до невозможности. — Кэсси знала маму, – выплюнул Тайлер, вставая позади Уэ́нсдей, будто бы только она была единственной преградой, не позволяющей ему причинить физический вред прикованной женщине – что, вероятно, являлось истиной. Донован уставился на последнюю, и его тревога сменилась осознанием: — Стоп, – медленно проговорил он, делая шаг ближе к Стивенсон. – Я ведь тоже тебя знаю, – он вытащил кляп из чужого рта. — Верно, – её голос звучал прерывисто и хрипло из-за тканевого барьера. – Я посещала одну групповую терапию с Фран. Тайлер резко вздохнул. «Девушка из дневника, – промелькнула мысль у Уэ́нсдей, которой она моментально поделилась с юношей». — Тогда… не потрудитесь ли объяснить, почему Вы не поделились данной информацией раньше? – сурово уточнила брюнетка, – и лучше, чтобы Ваши слова звучали убедительно, иначе нам всё-таки придётся изучать чудовищное воплощение Хайда в весьма импровизированной манере. Донован испуганно моргнул, глядя на Кассандру, словно ничего не слыша. Он выглядел так, будто увидел привидение: печаль и агония отражались на его измождённых чертах, подчёркнутые чем-то более тёмным: безымянной формой боли, которая глубоко терзала его. Кассандра с трудом сглотнула вязкую слюну, прежде чем опустить глаза в пол и начать говорить: — Мне исполнилось шестнадцать, а может, и семнадцать, когда появились видения, – её голос был приглушенным и дрожал. – Поначалу я никому о них не рассказывала, но после окончания «Невермор» они… они усилились, стали интенсивнее. Кое-как я закончила колледж, после чего я… у меня возникли довольно серьёзные проблемы. И меня отправили на лечение, чтобы я попыталась взять себя в руки. – Она подняла голову, умоляюще посмотрев на подростков. – Вы оба должны понять, каково это. Меня одолевали видения, и никто никогда… все просто считали меня умалишённой, клеймили опасной. Даже изгои. — Настоящая трагедия, – холодно произнесла Уэ́нсдей. – Ближе к сути. Блондинка вздрогнула, однако продолжила свою исповедь, переводя взгляд с Тайлера на его отца, пока говорила: — Так я и познакомилась с Фран, – грудь доктора тяжело вздымалась под лабораторным халатом, натягивая и звеня тугими путами. – Я ходила с ней на терапию. И после нескольких совместных сеансов у меня начались видения о ней. О том, что с ней случилось, когда она впервые обратилась и убила всех тех людей, – голос Стивенсон невольно перешёл едва ли не на шепот, – о её прошлом и будущем. На этих словах Уэ́нсдей почувствовала, как в Тайлере вспыхнуло недюжинное любопытство. — И… после… – доктор замолчала, смотря на Донована, который всячески избегал её взгляда, словно голубое пламя в них способно было сжечь его заживо, – я больше не могла там находиться. При первой же возможности я уехала, пытаясь самостоятельно найти иные способы справиться с ситуацией – и именно во время этих поисков я поняла, насколько плохим было отношение к изгоям и как не хватало профессионального обращения к нам подобным, и я захотела… захотела изменить это, – теперь её внимание полностью переключилось на Тайлера. – Мне правда не следовало скрывать это от тебя, но, прошу, поверь, у меня были только добрые намерения… — Хватит, – перебил её Тайлер, явно раздражённый нелепыми оправданиями, однако Уэ́нсдей чувствовала, что от него исходит и что-то ещё. – Ты упомянула, что у тебя были видения о ней? Кассандра затормо́женно кивнула. Она вновь посмотрела на Донована, что застыл на месте, будто пловец, окруженный акулами. — Ты… – начала Стивенсон, очевидно обращаясь к нему одному, отчего шериф истерически замотал головой, отчаянно всё отрицая, охваченный яростью и страхом. — Что он сделал? – ореховые глаза бегали, как испуганные мыши, растеряно метались между женщиной и мужчиной. – Папа, что произошло? Донован молчал. Он уставился в стену, стараясь избегать смотреть на кого-либо, но Уэ́нсдей заметила, как глаза шерифа стали влажными от слёз и сожалений. — В моём видении, – в конце концов заговорила Кассандра, поняв, что Донован не собирается ни в чём признаваться. – В одном из них я… я видела, как он стреляет во Фран. Гортанный рык был единственным предупреждением для всех, прежде чем Тайлер ударил своего отца прямо в челюсть. Удар получился резким и мощным. Уэ́нсдей рефлекторно бросилась вперёд, схватила парня и притянула к себе, удерживая, пока тот пытался вырваться и принести ещё больше разрушения, а его потрясённый родитель стонал от боли. — Ты? – произнёс Хайд, кипя от ярости. – Всё это время ты был тем, кто убил её? Не думал рассказать… — А что я должен был делать?! – внезапно закричал Донован, заставив всех замереть на месте. Шериф посмотрел на подростков, смаргивая горькие слёзы, которые грозились вот-вот пролиться. – По-твоему, мне надо было сообщить своему семилетнему сыну, что я только что застрелил его мать… – его голос дрогнул, и он использовал возникшую паузу как повод, чтобы опуститься на корточки и освободить Кассандру. Цепи громко загремели, когда мужчина избавлялся от них, почти заглушив слова, которые он произнес далее: — У меня не было выбора. — И что… ты увидел её такой, какая она есть, и просто решил… – Тайлер попытался успокоиться, однако его последующие слова были пропитаны ядом, отчаянием и болью. – Был ли… хоть кто-нибудь в этом грёбаном мире, кто попытался дать ей шанс…?! Уэ́нсдей прошибло осознание, ясное, как включение электрической лампочки: — Был, – тихо сказала она, и три пары удивлённых глаз обратились к ней. – Верно, однажды Вы попытались. – Она уставилась на Кассандру. – Не так ли? Блондинка покорно кивнула. — Я пыталась предупредить, – тон её был сдавленным, невыплаканная скорбь отягощала его. – Я знала… знала, что Донован мне не поверит, и всё же… — Тогда зачем?! – отчаянно закричал Тайлер. Он сделал шаг вперёд, когда его отец помог Кассандре подняться со стула, но тот выставил перед собой руку, останавливая парня и защищая доктора. – Возможно, если бы ты промолчала… — Это бы ничего не изменило, – негромко пробормотала Уэ́нсдей. Она прекрасно понимала, что это совершенно не то, чего он желал услышать, – истина. – Видения доктора Стивенсон всегда сбываются. Не забывай. Кассандра вцепилась в плечи Донована, ища поддержки. Её взгляд метался между мужчиной и его сыном, а глаза были красными от соли. — Мне очень жаль, – еле вымолвила она, и одинокая слезинка скатилась из её насыщенно-голубых глаз. – Я правда старалась… но не смогла спасти твою маму, – к первой мокрой дорожке присоединились новые, теперь они свободно катились по щекам, которые она уже даже не порывалась скрыть. – Я пыталась… но мне никто не верил, – рыдала доктор в ладони, пока Донован держал её в своих объятиях, отчаянно уставившись в потолок, будто бы это могло помешать гравитации заставлять слёзы катиться по его собственным щекам.***** *** *****
Ни Уэ́нсдей, ни Тайлер абсолютно не удивились, когда на следующий день доктор Стивенсон не явилась на их сеанс. — Похоже, мы здорово её напугали, а? – сказал Тайлер мрачным тоном, и Уэ́нсдей почувствовала одновременно и его гордость, и вину. — Жалеешь о том, что случилось? – поинтересовалась она, настраивая его виолончель для предстоящей репетиции. Лицо юноши помрачнело ещё больше; Уэ́нсдей и не подозревала, что он может быть настолько угрюмым. — По крайней мере, теперь мне известна правда, – вот и всё, что сказал Тайлер, усаживаясь напротив. – Давай начнём. Их занятия были энергичными и напряжёнными, Тайлер приходил в ярость после каждой допущенной ошибки и старался исправиться как можно быстрее. Он не повторял одну и ту же оплошность дважды, что Уэ́нсдей весьма оценила и позволила своей признательности наполнить их связь, поскольку ему ещё и удалось сыграть несколько аккордов самостоятельно, без посторонней помощи. — Твоя очередь, – указал он, выражая ответную благодарность, без привычной улыбки на устах. Она отдавала себе отчёт, что пройдёт ещё ни одна пара дней, прежде чем Тайлер снова сможет искренне улыбаться, и от этой мысли у неё сжалось сердце. Тем не менее Уэ́нсдей взяла "бразды правления" в свои руки, заставив его сыграть на этот раз полностью сформированную мелодию. Затем она попробовала повторить оное, параллельно играя на своей виолончели; ей пришлось так сильно сконцентрироваться, контролируя как его изящные движения, так и свои, что уже через несколько тактов она начала потеть. — Ты в порядке? – спросил он, видя её разочарование. Уэ́нсдей кивнула, вытирая испарину со лба. Это был вызов, который она должна была преодолеть; они справятся, она была убеждена в этом. — Ещё раз, – скомандовала она, и они оба подняли смычки. Позже в тот же день Энид написала ей сообщение, спрашивая, могут ли они с Аяксом зайти, и, обсудив неожиданное возникший вопрос с Тайлером, Уэ́нсдей ответила согласием. Тайлер был угрюм и замкнут – по понятным причинам, – и она знала, что он не горит желанием поднимать насущную тему для разговора. Впрочем, его нынешнее душевное состояние и её принцип уважения чужих и собственных личных границ не означали, что она позволит ему и дальше вот так просто томиться в этом. Как Уэ́нсдей и планировала, Энид и Аякс прибыли в чрезвычайно радостно-возбуждённом настроении, – хотя последний явно сильно занервничал при виде жуткой металлической клетки в углу, – что в считанные секунды изменило атмосферу в комнате. Вещь выглянул из сумки блондинки и столь же восторженно поприветствовал парочку. В животе Уэ́нсдей удовлетворённо заурчало, стоило ей учуять запах горячей еды, которую гости так любезно и не менее предусмотрительно принесли с собой, и пока они все ели, между ними быстро завязалась беседа: обсуждались занятия, свежие и громкие сплетни и, благодаря Аяксу, самый судьбоносный вопрос на повестке дня – кто из присутствующих с наибольшей вероятностью переживёт зомби-апокалипсис. — Я и Тайлер. Несомненно. — Ну-у, я тоже… мог бы просто превратить всех в камень, так что… – почти уверенно парировал Аякс. Энид лишь закатила глаза на такое непродуманное заявление. — А что, если это слепые зомби? Все деньги на Уэ́нсдей. – Когда Тайлер бросил на неё оскорблённый взгляд, она пояснила: — Что? Я просто знаю, что ты разорвёшь на части любого, кто бы к ней не приблизился. — Прошу прощения? – запротестовала глубоко оскорбленная девушка. – Ты сомневаешься в моих навыках совершить то же самое? — Я лично – нет! – Аякс пожал плечами, – но-о… всё же страшный монстр с когтями будет более впечатляющим аргументом. — Не переживай, Вэн, – весело промурлыкал Тайлер, – я нисколько не сомневаюсь, что буду за тобой как за каменной стеной. — Разумеется, – с серьёзным видом ответила она. – В конце концов, я поймала стрелу за Ксавье, а он мне даже не нравится. Поэтому ради тебя я пойду и на большее, чтобы защитить. — ТЫ. ЛОВИТЬ. СТРЕЛА. КАК? ПОЧЕМУ? – энергично жестикулировал Вещь, явно шокированный открывшейся ему информацией. — Ну, технически она предназначалась Крэкстоуну, но стрёмный зомби-чувак как бы развернул её и послал обратно в Ксавье, – прокомментировал Аякс. Когда Тайлер наконец заговорил, он был расчётлив, а его глаза нерешительно покраснели, предвещая возможные проблемы. — Итак, что я слышу, – медленно произнёс он, – по сути, он подстрелил тебя. — Оу, Ксавье в полной жопе, – пробормотал себе под нос Аякс. Когда мальчики начали активно вести дискуссии о видеоиграх, Энид наклонилась к Уэ́нсдей: — Так ты определилась, что наденешь на «Зимнее солнцестояние»? По правде говоря, она и не задумывалась особо над данным вопросом: — Наверное, и скорее всего, просто надену то же платье, что и на Вороний бал. — Ох, Уэ́нсде-ей, неужели ты думаешь, что теперь я просто позволю тебе это? – устало вздохнула Энид, а потом вдруг улыбнулась. – Не-ту-шки. Ты обязана поразить всех! Поэтому ни за что нельзя делать такую глупость – использовать одно и то же платье дважды. — Тогда я поражу всех чем-нибудь иным, – монотонно отчеканила Уэ́нсдей, не имея ни капли интереса к обсуждаемой теме. – Например, своим музыкальным талантом. Или членовредительством – убийство тоже требует мастерства. — И-или-и, – Энид, казалось, была лишь слегка напугана возможной перспективой такого таланта, – ты позволишь мне подобрать для тебя идеальный наряд. – И под пристальным взглядом бездонных глаз блондинка поспешно добавила: — Я позабочусь о том, чтобы он был чёрным, шикарным и внушающим благоговейный трепет. — Что ж… это приемлемо. – Уэ́нсдей кивнула. Дружба ведь подразумевает доверие, верно? – Благодарю, – дополнила она, на что Энид улыбнулась ей в ответ. – Возьми с собой Вещь. Он хороший стилист. И рука тут же разразился показательным восторгом. — А Тайлер? Он готов? – подруга посмотрела на юношей, которые громко спорили о чём-то под названием «Dying Light». – Можешь, конечно, отрицать или говорить что угодно, готовя "сюрприз" для всех, но я догадываюсь – ты собираешься вывести его в свет. — Я не знаю, – честно призналась Уэ́нсдей. – Нужно спросить у него. — Тогда предоставь это мне, – сказала Энид, вновь улыбнувшись, а затем обернулась, чтобы присоединиться к разговору двух воодушевлённых парней. А Уэ́нсдей, бросив взгляд на троицу друзей, была застигнута врасплох волной тёплой благодарности.***** *** *****
Остаток последующей недели был наполнен уроками, репетициями, а в свободное время Уэ́нсдей ещё занималась варкой зелье. Она пробралась в заброшенную оранжерею, чтобы собрать необходимые ингредиенты, и как могла, ухаживала за изнывающими от жажды растениями. Кассандра в конце концов вернулась после нескольких дней отсутствия; она выглядела измученной и полностью разбитой, однако ровно в пять часов вечера заняла своё обычное место – села на стул перед ними. — Хочу, чтобы вы знали. Я искренне верю, что работа с вами обоими – это прекрасная возможность, – начала она, потупив глаза, – именно по этой причине я приехала сюда. У меня не было никаких скрытых мотивов, и я никогда не желала зла ни тебе, Тайлер, ни твоему отцу. – Кассандра глубоко вздохнула. – Я осознаю, что отныне между нами будет существовать напряжение. Но надеюсь… мы сможем преодолеть эти трудности ради всего того, что мы достигли вместе до сих пор, и ради того, что ещё предстоит. – Она подняла голову, чтобы встретиться с ними взглядом. – То есть, если я всё ещё буду рядом… с вами. Уэ́нсдей посмотрела в сторону. Принятие решение сейчас было исключительно за Тайлером; она понимала, что ему больно из-за всей этой лжи. И тот факт, что после всего доктор пряталась от них, явно не делал ситуацию лучше. Он по-прежнему выглядел обиженным, однако в нём появилось и чувство смирения, словно он медленно и верно шёл к принятию и прощению. — Мне нужно время, – наконец заговорил Тайлер, на что Кассандра понимающе качнула головой. – Но допускаю, что в конечном итоге… – пробормотал он. – Ну-у, думаю, что после «Солнцестояния», – он взглянул на Уэ́нсдей, – всё будет определённо по-другому. Доктор Стивенсон вновь кивнула, хотя явно понятия не имела, что он имел в виду. Уэ́нсдей не могла не согласиться с ним: так или иначе, предстоящий вечер должен был изменить их будущее. М-да, она в очередной раз пожалела, что не выбрала насильственный путь – по крайней мере, последствия такого решения были бы однозначными. После ухода Кассандры они ещё раз сыграли на виолончелях, затянув сеанс музицирования до глубокой ночи; Уэ́нсдей тщательно и расчётливо выбирала подходящую пьесу, стараясь успеть идеально её отрепетировать за тот небольшой срок, что у них оставался. И не успели они опомниться, как наступил знаменательный день. Родители студентов начали прибывать утром назначенного дня; между уроками игры на виолончели и исповедью Кассандры у Тайлера и Уэ́нсдей как-то не нашлось времени даже вспомнить о другой очевидной проблеме, тем не менее в то утро автомобиль семейства Аддамс мучительно медленно, будто бы издеваясь, подъехал к парадному входу «Невермор», благородно сияя даже в тусклом зимнем свете и лишая даже малейшего шанса на побег. Тайлер нервно ёрзал стоя рядом с ней, когда катафалк остановился перед ними. Она послала ему успокоение, мысленно повторив сказанное ранее в «аквариуме»: «Пока ты носишь чёрное, ты уже на полпути к успеху». Её мать, со всей присущей ей элегантностью, выпорхнула из авто, словно паря в воздухе, не касаясь земли, и отец столь же воодушевленный последовал за ней. Лица обоих расплылись в довольных улыбках. — О, моя тёмная, ядовитая жабка! – воскликнул Гомес, крепко обнимая дочь. – Как же я рад наконец-то увидеть тебя! — Здравствуй, отец, – ответила Уэ́нсдей, голос её был приглушён тканью дорогого пиджака. — Ох, милая, – приветствовала её мать, – ты всё такая же холодная и смертоносная, как в тот день, когда я тебя родила. Тайлер, наблюдавший за этим обменом любезностями, явно забавлялся разыгравшейся перед ним сценой, отчего по струнам их связи пробегала отчётливая вибрация. Уэ́нсдей кое-как сумевшая выбраться из хватки отца, отступила назад, чтобы позволить Тайлеру предстать перед родителями. — Мама, папа, – сказала она, – это Тайлер. Гомес тут же заключил неожидавшего этого парня в крепкие объятия: — Я так счастлив наконец встретиться с тобой, – эмоционально произнёс мужчина. – Не могу поверить, что в конце концов нашёлся подходящий молодой человек, которому оказалось по силам покорить чёрное, как смоль, сердце моей дочери. — Э-эм, – удивлённо просипел Тайлер, почти задыхаясь, – да, мне тоже очень приятно с Вами познакомиться, сэр. — Так ты Тайлер, не так ли? – Мортиша изумлённо уставилась на него, на что он смог ответить лишь вежливой полуулыбкой. – Ты очень похож на неё, – прошептала она, и в тот же миг почти радостное выражение на юном лице сменилось страдальческим. – Ох, прости. Я не хотела тебя огорчать, – извинилась Мортиша, ободряюще положив ладонь тому на плечо, продолжая улыбаться. – Твоя мама была вдохновляющей женщиной. И я вижу её прекрасную душу в твоих глазах. – Она прослезилась, глядя на него. – Фран гордилась бы тем, каким мужчиной ты вырос. — Спасибо, мэм, – подал голос Тайлер. Его ответная улыбка была слабой и полной удивления, но на этот раз она была неподдельной, искренней. Уэ́нсдей переплела свои пальцы с его в знак поддержки. — Разве Пагсли не должен был приехать с вами? – логично поинтересовалась Уэ́нсдей, пока они бесцельно прогуливались по территории академии. Она бросила быстрый взгляд на сарай пчелиного клуба: Юджин уже уехал на каникулы со своими матерями, путешествовать по тропическим лесам Бразилии, и время от времени писал ей о плотоядных растениях, которые, как он был убеждён, покажутся ей особенно интригующими. Уэ́нсдей скучала по нему, но все равно радовалась, что друг наслаждается опасностями бренной жизни, пока был в отъезде. — Были приглашены только родители, скорпиончик, – пояснил Гомес. – Мы оставили твоего брата дома с дядей Фестером. «Какая жалость, – подумала Уэ́нсдей». Они оба оценили бы её план мести. — Итак, дорогая, – Мортиша выверяла свои шаги в соответствии с темпом дочери, – будем ли мы наслаждаться твоей чудесной игрой сегодняшним вечером? — Несомненно, – моментально ответила Уэ́нсдей, – я закрываю шоу. — Ну, конечно же, – с гордостью произнёс Гомес. – Твой талант – воистину смертоносное оружие. — Они всегда такие? – Тайлер шепотом обратился к Уэ́нсдей, пока мужчина и женщина с воодушевлением продолжали обсуждать её одарённость, немного обогнав их, на что она лишь обречённо кивнула. Компания пришла во внутренний дворик, где студенты встречали своих родителей или ждали прихода последних. Уэ́нсдей оглядела собравшуюся толпу, и когда её мрачный взгляд нашёл Ксавье, он стал ещё и разочарованным. Угрюмый художник был один. «Он появится, – заверил её Тайлер, хотя сам был не слишком в этом уверен». Вдруг, откуда ни возьмись, к ним с восторгом подскочила Энид; её родители всё-таки не приехали на мероприятие, и данный факт в сочетании с предвкушением от её важной роли на этот вечер сделал счастье девушки просто взрывоопасным. — Здравствуйте, мистер и миссис Аддамс! – поприветствовала та, вся светясь и задыхаясь при виде Тайлера вне стеклянной комнаты. – Тайлер! Как я рада тебя видеть, – совершенно искренне сказала блондинка, на что он вновь улыбнулся в тридцать два зуба. Энид протянула ему один из многочисленных разноцветных пакетов, которые несла в руках. – А это – ага! – для тебя, Уэ́нсдей, – она протянула и той крафтовый пакет, и, заглянув внутрь, Уэ́нсдей обнаружила аккуратно сложенную чёрную ткань. — Не подглядывать, – предупредила Энид, – вы увидите наряды друг друга чуть попозже! Потерпите, – весело заверила она и ускакала прочь. — Я и не знала, что ты наняла личного стилиста, родная, – с благоговением произнесла Мортиша, довольная таким поворотом. — Она не… – Уэ́нсдей вздохнула. – Это Энид, мама, моя соседка. Неужели ты не помнишь её? — Ах, да, верно, – смущённо призналась женщина. – Та чрезвычайно… яркая девочка. Тайлер вдруг что-то заметил; она почувствовала, как его внимание резко переключилось куда-то в сторону, и повернулась, чтобы утолить своё любопытство. Шериф Галпин и его заместитель стояли в самом тёмном углу помещения, выходящего во внутренний двор, а Кассандра – по другую сторону от Донована; она что-то говорила ему, чего Уэ́нсдей не смогла разобрать. Шериф заметил их прожигающие взгляды и через несколько секунд нерешительно поднял руку, чтобы помахать. Кассандра присоединилась к этому жесту, её улыбка была заметна даже издалека. — Как мило, что твой отец и его девушка тоже решили посетить сегодняшнее мероприятие, – просиял Гомес, отвечая взаимным приветствием упомянутой паре. — Она не… – Уэ́нсдей осеклась, качая головой и опять тяжело вздыхая. – В любом случае, увидимся позже, на шоу. Ей стало не по себе, когда студенты и их родители начали уже откровенно пялиться на них, перешептываться и тыкать в сторону Тайлера, отчего она сразу же крепко схватила того за руку, желая поскорее увести его куда-нибудь в тихое место и затаиться до поры до времени. — Не забудь выпить чай, дорогая! – весело напомнила мать, крикнув ей вслед, на что Уэ́нсдей лишь ускорила шаг, тихо выругавшись.Продолжение следует…