Больше никогда

      Вэнь Цин уставилась на свои руки. Всё это было неправильно. Она умерла, сгорела заживо ради чьей-то выгоды. Должно быть, это галлюцинация, калейдоскоп из картин её жизни, явившийся в агонии смерти.       Сейчас её руки — пропитанные кровью и дрожащие — парили над открытой хирургической раной в нижнем даньтяне Вэй Усяня. Медленно Вэнь Цин подняла взгляд вверх с его стройного, скованного тела к бледному лицу. Это было неправильно. Она не могла, не хотела снова убивать его ради блага человека, который улыбался, когда горький, тяжёлый дым душил её легкие, а жадное пламя обжигало кожу.       Нет. Этого больше не повторится. Что бы там ни было, Вэнь Цин снова была здесь, в этот момент, и на этот раз она сделает правильный выбор. Она выберет мужчину, который стоял рядом с её семьей. Мужчину, который отдал за них свою жизнь. Мужчину, который отдал за них всё. Он был благороден и достоин такого сильного, чистого золотого ядра.       Другой, эгоистичный, который увидел бедственное положение её семьи и отвернулся, был недостоин. Он знал, кто они такие — разношерстная кучка умирающих, сломленных смертных: старики, больные и беззащитные. И ребёнок! Но это ничего не значило для его эгоистичного сердца.       Конечно, он был готов помочь Вэнь Цин, но только ей, если она станет его женой. Он помог бы, но только ради собственной выгоды, своей выгоды. Это была не любовь. Это было эгоистичное желание избалованного ребёнка.       Нет. Вэй Усянь может возненавидеть её за отказ в его просьбе. Она могла бы жить с этим. Не то чтобы он действительно стал бы ненавидеть; раздражающий вредитель был не в состоянии долго держать обиду.       Что ж, для неё это не было проблемой.       Вэнь Цин была свидетельницей той боли, которую он скрывал, когда его, так называемый брат, объявил его врагом мира совершенствования. Она подлатала его, когда тот же самый фальшивый брат выпотрошил его во время фальшивого поединка. Он столько раз чуть не умер, лишь бы сохранить им всем жизнь.       В конце концов, Вэнь Цин не была уверена, что это имело значение. Были ли они живы после того, как она и А-Нин сдались? Возможно, нет. Оглядываясь назад, Вэй Усянь, вероятно, был прав: их добровольная сдача Цзиням вряд ли помешала Цзинь Гуаншаню жаждать Тигриной Печати. Во всяком случае, её смерть, вероятно, ускорила смерть Вэй Усяня. В конце концов, она была единственной, кто мог подлатать его и поддерживать его разваливающееся тело.       — А-Нин, — тихо позвала Вэнь Цин, и слёзы покатились по её щекам. — Усыпи его.       Вэй Усянь издал протестующий звук сквозь ткань, зажатую между его зубами.       — Сейчас, А-Нин, сейчас.       Она стиснула челюсти, полная решимости зашить его обратно.       — Что… Нет, не останавливайся, — настаивал самоотверженный юноша, выплёвывая кляп. — Я могу сделать это. Вэнь Нин, не надо…       Протесты смолкли, когда сознание покинуло его. Младший брат не задавал никаких вопросов, хотя в его глазах загорелось любопытство, затуманенное облегчением. Вместо этого он помог ей собрать обратно инструменты и навести в порядок в лачуге.       После этого Вэнь Цин зашила разрез, который сделала на даньтяне Цзян Ваньина, сопротивляясь желанию позволить ему гноиться и гнить. Она всё ещё была врачом, целительницей. Даже для такого человека, как он.       Когда они закончили, Вэнь Цин помогла своему брату вернуть обоих мужчин на окраину Илина. Оттуда она проскользнула обратно в кабинет начальника и собрала столько припасов, сколько смогла. Сменив свою вэньскую одежду на платье простолюдинки, целительница взяла одного из ослов и расшатанную телегу, оставленную предыдущими владельцами здания, и сложила свои медикаменты и еду в повозку вместе с несколькими одеялами и поношенной обычной мантией.       К счастью, большинство охранников развлекались в городе, так как считалось, что Илину ничто не угрожает. Это позволило Вэнь Цин незаметно вернуться к брату. Если всё пойдёт так же, как в прошлый раз, Вэнь Чао не появится ещё два дня. Это даст им достаточно времени, чтобы собраться и уйти.       — Сестра? — сказал Вэнь Нин, и это слово было наполнено невысказанными вопросами.       Вэнь Цин похлопала брата по руке.       — Помоги мне переодеть их. Мы закопаем их старые мантии, чтобы никто не мог их найти. Ты тоже меняешь свои. На данный момент мы просто обычные фермеры, везущие припасы домой.       Целительница остановилась, коснулась щеки брата, и сердце сжалось при виде него — живого и дышащего. На этот раз она проследит, чтобы он таким и оставался.       — Ну, давай же. У нас мало времени.       Дневной свет уже мерк, а ей хотелось убраться подальше от Илина до утра.       Переодевшись и избавившись от любых признаков своей принадлежности к миру заклинателей в целом, и Ордену Вэнь — в частности, они загрузили бессознательные тела юньмэнцев в телегу, укрыли их одеялами и отправились в путь.       Как только они оказались в безопасности, Вэнь Цин поднялась на козлы и села рядом со своим братом. А-Нин улыбнулся ей с выражением открытого доверия и, дёрнув вожжи, принудил осла шагать вперёд.       Некоторое время они ехали молча, только скрип телеги да цоканье ослиных копыт нарушали тревожную тишину.       — Мы идём домой, А-Нин, — наконец, заговорила Вэнь Цин, положив ладонь на колено брата и легонько сжав пальцы. — Мы идём домой и собираем нашу семью. Если мы получим хорошую фору, то сможем куда-нибудь сбежать. Либо так, либо мы меняем наши имена и прячемся в одном из других Орденов. Но я не думаю, что это сработает очень хорошо. Если Вэнь Жохань победит на этот раз, он будет искать нас, а если нет — то Цзини. В любом случае, мы ничего не значим для мира совершенствования, так что, мы можем бежать, пока можем.       Её брат растерянно моргнул, но спорить не стал.       — Ч-что насчет господина В-вэя и господина Цзяна? — вместо этого спросил он.       Вэнь Цин повернулась к двум неподвижным телам в задней части повозки и нахмурилась.       — Мы будем держать их без сознания как можно дольше. Я хотела бы взять с собой Усяня и спасти его от этого беспорядка, но я даже не уверена, что смогу спасти нас. — Её голос сорвался в конце, и она скрыла свою слабость за кашлем.       А-Нин не понимал, не мог понять. Вэнь Цин хотелось рассказать ему всё, но сейчас это казалось слишком. После всего, произошедшего в прошлой жизни, она так устала. Как она сюда попала, было загадкой, которую, как она полагала, мог разгадать только Вэй Усянь.       С губ сорвался смешок. Вэнь Цин могла слышать его голос даже сейчас. «Да, это оно! Это так просто. Видишь ли…» — И он продолжал болтать о своих теориях так быстро, что она почти не успевала за ним.       Младший брат обнял её за плечи:       — Спи.       Вопреки себе, Вэнь Цин зевнула и прислонила голову к его плечу. Брат был таким тёплым, таким живым. Даже если бы она очнулась от этого сна и оказалась бы в загробном мире, этот момент стоил всего.       Когда Вэй Усянь проснулся, он не ожидал, что, открыв глаза, увидит деревенский потолок в простом доме. Сквозь крохотное слуховое окно под самой крышей просачивался солнечный свет, и тонкие золотистые лучи невесомо скользили по деревянным, медового цвета стенам.       Где он был?       Вэй Усяня пронзил приступ страха. Где Цзян Чэн?       Он попытался вскочить с кровати, но конечности не слушались. Что за чёрт? Всё его тело онемело от шеи до пят. Это было нехорошо. Вэни предали его? Нет. Если бы они выдали его врагам, он был бы в какой-нибудь камере в Безночном Городе, а не в чьём-то доме.       Усянь потянулся к своему золотому ядру. Было ли оно там? Вэнь Цин закончила операцию? Сначала он думал, что да, но затем понял, что его ядро всё ещё на месте, просто заперто. Нет! Нет! Нет! Ему хотелось кричать, разбить свою неподвижность и сносить всё на своем пути до тех пор, пока он не найдет целительницу и не заставит её закончить начатое.       — Н-не пытайся двигаться. Это н-не сработает, — нежный голос Вэнь Нина прервал его мысли. Круглое лицо Вэня появилось в поле его зрения. — И-извините, господин Вэй, за то, что п-подчинил Вас, но м-мы пытаемся с-спасти Вам жизнь. Н-не хочешь в-воды?       Усянь моргнул, глядя на молодого человека, и попытался собрать воедино связную мысль.       — Вода? Вода? Нет, мне не нужна вода, Вэнь Нин, — прохрипел он с пересохшим горлом. — Я хочу быть свободным. Я хочу знать, где мой брат, и я хочу знать, почему твоя сестра не передала ему моё ядро! — На последнем слове он начал кашлять.       Проклятый Вэнь помог ему сесть и сделать глоток воды, как будто всё это было в порядке вещей. Не в силах отбить чашку, Усянь позволил жидкости успокоить горло; хотя бы для того, чтобы оно позволило ему кричать ещё громче.       — Достаточно, А-Нин. Иди и помоги бабушке и остальным закончить сбор припасов.       Вежливо кивнув, Вэнь Нин поставил чашку на стол и оставил Вэй Ина наедине с сестрой.       — Отпусти меня! — приказал Усянь, снова пытаясь встать.       Вэнь Цин придвинула табурет к его кровати.       — Нет.       Чёрт бы её побрал! Он выпотрошит её, когда, наконец, вырвется на свободу.       — Где мой брат?       — В соседней комнате. Я хотела поговорить с тобой наедине.       Усянь холодно посмотрел на неё:       — У тебя должна быть веская причина для прекращения операции.       — Да. — Целительница сложила руки на коленях, сжав пальцы, словно сдерживая свои эмоции. — Но это не то, что ты думаешь. Операция сработала бы. — Её взгляд оторвался от него и метнулся в сторону. — Это бы сработало, и вы оба остались бы живы… Пока.       — Тогда почему ты остановилась? — спросил Вэй Ин, борясь со своими путами. На мгновение он сдался, измученный борьбой, и более спокойно спросил: — Что ты имеешь в виду?       Усталый вздох сорвался с губ целительницы, когда её темные глаза снова взглянули на него.       — Я всё объясню, но мне нужно, чтобы ты выслушал, Вэй Усянь. Мне нужно, чтобы ты поклялся, что будешь слушать меня, не перебивая, пока я не закончу. Тогда я отвечу на все твои вопросы.       Часть Усяня хотела отказаться, проклясть её и настоять на том, чтобы она закончила операцию. К сожалению, во взгляде девушки было больше эмоций, больше искренней привязанности, чем он когда-либо видел. Влюбилась она в него, что ли? Нет. Это было смешно. Вэнь Цин была не из тех, кто легко влюбляется в кого-либо.       Кроме того, она никогда не позволит каким-то страстям помешать ей выполнять свои обязанности.       — Мой брат в порядке?       Целительница кивнула, и её челюсти сжались, а глаза на мгновение зажмурились.       Что бы это ни значило, он скоро узнает.       — Хорошо, обещаю, — сдался Вэй Усянь и добавил: — Я буду слушать, но если мне не понравится то, что я услышу, ты закончишь пересадку ядра.       Вэнь Цин глубоко вздохнула:       — Я обещаю сделать всё, что в моих силах, чтобы помочь тебе и Цзян Ваньиню.       Вэй Ин хотел возразить, сказать, что этого недостаточно, но, к сожалению, ему было не до споров. На данный момент вся власть принадлежала целительнице. Усянь кивнул.       Вэнь Цин восприняла его кивок как согласие и, быстро облизнув губы, она начала:       — Я не знаю, как это объяснить. Если бы я могла, я бы перенесла все свои мысли и воспоминания в твой мозг, чтобы спасти нас обоих. — Она прижала руки к лицу, прежде чем позволить им снова упасть на колени. — Для тебя последнее, что ты помнишь перед тем, как я остановила операцию, это то, что я сказала тебе, что анестетик не подействует. Для меня последнее, что я помню, это то, как я горела заживо на костре, в то время как остальной мир заклинателей праздновал.       — Что? — воскликнул Вэй Ин и закусил губу, чтобы не сказать больше. Это было нелепо. Наверняка она могла придумать историю и получше… Но выражение её лица было искренним и даже полным надежды. Она отчаянно хотела, чтобы он ей поверил. — Я не понимаю, — выдавил Усянь низким голосом.       — Я знаю.       Голос Вэнь Цин сорвался, и по её щеке скатилась слеза. Вэй Ин уставился на девушку, ещё больше сбитый с толку нехарактерным для неё выражением печали.       Тем временем целительница встала и начала ходить, как будто не в силах сдерживать свои эмоции, оставаясь на месте.       — Я знаю, что это не имеет смысла, но я уже проходила через это раньше. — Изящная рука описала большой круг. — Всё это. Операция, война… после. Я… я должна быть мертва. Я была мертва.       Целительница замолчала, опустилась в кресло и откинулась на спинку.       — Путешествие во времени? — Усянь не хотел ей верить. Идея была невозможной. И всё же, что такое жизнь, если не невозможность? В конце концов, он был Цзяном. — Хорошо. Так что… Всё пошло не очень хорошо?       Её горький смех заставил его вздрогнуть.       — После операции наши пути разошлись. Тебя схватил Вэнь Чао.       — Ах. — Вэй Ин уставился в потолок. — Я умер? Это не удивительно. Я готов к этому.       Вэнь Цин ударила его по лбу:       — Самоотверженный идиот! Люди заботятся о тебе. Я забочусь о тебе! Хватит выбрасывать свою жизнь на ветер!       Удивлённый Вэй Ин уставился на неё. Они не знали друг друга достаточно хорошо, чтобы она заботилась о нём. Что же произошло в будущем?       — Слушай и перестань меня перебивать, или я никогда не справлюсь с этим. Знаешь, мне тоже нелегко. — Вэнь Цин снова откинулась назад, скрестив руки на груди, и на её лице появилось горькое выражение. — Кроме того, есть вещи и похуже смерти.       Конечно, как еда в Облачных Глубинах, хотел сказать Усянь, но промолчал, решив, что она не оценит шутку.       — Так что произошло?       Вместо ответа целительница вскочила на ноги. Обычно у неё не было проблем с прямотой, но события будущего грызли её нутро и застревали в горле.       — Детали не имеют значения. Разве ты не можешь просто смириться с тем, что всё пошло плохо, и эта операция — ужасная идея?       Вэй Усянь задумался об этом на мгновение.       — Это война. Ничего хорошего в этом нет, но эта операция компенсирует часть плохого.       — Нет, ошибаешься. Всё, что она сделает, — это отдалит тебя от твоего… брата… Ещё больше отдалит вас друг от друга.       Усяню не понравилось, как она произнесла слово «брат».       — Я знаю, почему он тебе не нравится, но он так много потерял, и это всё моя вина. Я должен…       — Нет. — Вэнь Цин ткнула в него пальцем. — Не смей говорить, что падение Пристани Лотоса произошло по твоей вине. Вэнь Жохань с самого начала планировал захватить Юньмэн. Он хочет владычествовать над всеми Орденами заклинателей! Я слишком долго слушала, как ты несёшь эту чепуху, чтобы мириться с этим ещё одну жизнь!       Вэй Ин нахмурился, но это не произвело впечатления на целительницу.       — Отлично. Если хочешь, чтобы я тебе поверил, если хочешь, чтобы я согласился с тобой насчёт пересадки, отпусти меня и принеси мне киновари и бумаги.       Теперь нахмурилась Вэнь Цин:       — Зачем? Мне не нужно, чтобы ты взрывал дом.       — Я не собираюсь ничего взрывать. Обещаю.       Она закатила глаза и зарычала:       — Ты уже говорил это раньше. Отлично. Я принесу тебе то, что ты хочешь. У тебя есть время до рассвета, чтобы разобраться в себе.       Вэй Ин хотел спросить, что случится на рассвете, но целительница не дала ему шанса. Вместо этого она выбежала из комнаты, оставив его снова смотреть в потолок.       В голове Усяня вихрем проносились мысли и идеи. Если Вэнь Цин вернулась во времени, тогда что случилось с предыдущей временной шкалой? Или она из другого времени? Нет. Это не имело смысла. Если бы она была из другой временной шкалы, её было бы две. Эта мысль заставила Усяня вздрогнуть — слишком много иголок, слишком много суровых взглядов.       Ладно, если Вэнь Цин была из этой временной шкалы, то это её душа переселилась обратно в её более молодое тело. Так что же случилось со всеми остальными? Ничто из того, что существовало, не перестало существовать. Оно могло менять форму, но оно всё ещё существовало.       Означало ли это, что его будущее «я», кусочки его души, которые составляли его будущие переживания и воспоминания, по-прежнему были там, плавая во временном потоке? Если да, то сможет ли он собрать их в себе и восстановить эти воспоминания? Он потёр кончик носа, разбирая головоломку перед собой.       Вэнь Нин вошёл в комнату и положил на низкий столик стопку бумаги для талисманов и немного киновари. После этого он приблизился к Вэй Ину и вынул несколько игл из его позвоночника и шеи.       Усянь улыбнулся Вэню, и тот улыбнулся в ответ, прежде чем выбежать из комнаты. Вэй Ин проводил его задумчивым взглядом и стал ждать. Уже через несколько мгновений к верхней половине тела вернулась способность двигаться, и он подполз к столу. Положил перед собой лист бумаги, взял кисть и начал писать.       К тому времени, как солнце начало мягко освещать вершину горы Дафань, семья Вэнь Цин успела собрать всё, что было слишком ценно, чтобы оставить позади, и всё, что могло пригодиться в будущем.       Тем не менее, они оставляли гораздо больше, чем брали.       Это было грустно. Вэнь Цин выросла в этой маленькой долине, над которой возвышалась Дафань. Всю свою жизнь она чувствовала себя здесь в безопасности. В своей прошлой жизни целительница так старалась спасти землю и людей. Она хотела сохранить историю Дафань Вэнь в честь своих предков Вэнь. Однако всё, на что она надеялась, в конце концов, оказалось тщетным.       Люди были важнее места; кровь — важнее имени. Какой прок в имени, если в живых не осталось никого, кто мог бы его носить?       Проверив, как там Цзян Ваньинь, Вэнь Цин направилась к маленькой хижине, где оставила Вэй Усяня. Их вчерашняя дискуссия не удалась. Она не смогла рассказать ему большую часть будущего. Ей всё ещё было больно думать о своей прошлой жизни. Хотелось рассказать Усяню всё, но когда она увидела его здоровое, юное «я», у неё не хватило слов. Может быть, она была трусихой.       Это было слово, которое она никогда раньше не думала применять к себе. И всё же, как можно было выразить такие ужасные вещи словами? Что ж, сегодня ей придётся, что бы он ни сказал.       С мрачной решимостью Вэнь Цин без стука вошла в комнату.       После того, как её глаза привыкли к более тусклому свету, сердце сжалось и пойманной птицей забилось в груди. Вэй Усянь лежал на полу, не двигаясь, а вокруг него были разбросаны талисманы и бумаги с пометками. Целительница выругалась себе под нос и бросилась к нему, надеясь, что он просто спит.       — А-Нин! — позвала она, сжимая запястье Усяня, чтобы проверить пульс. — Чёрт, идиот, что ты натворил теперь?       Когда Вэй Ин снова пришёл в сознание и открыл глаза, то увидел тёмное небо, испещрённое зигзагами молний. Он застонал и сел. Оглядевшись, юноша обнаружил себя в фургоне, рядом с ним лежал Цзян Ваньинь. В стороне сестра Цин и её младший брат сидели с несколькими другими Вэнями у костра. Бабушка перемешивала рис в кастрюле, а малыш А-Юань и маленькая, незнакомая Усяню девочка сидели на коленях у А-Нина.       Застыв на месте, Вэй Ин несколько минут смотрел на них, а потом выпрыгнул из фургона и обнял сестру Цин.       — А-а-а! — крикнул он, кружа её в объятьях. — Сестрица Цин! Ты жива!       — Отпусти меня! — Целительница хлопнула его ладонью по макушке.       Усянь поставил девушку на ноги и закружил вокруг костра, рассматривая людей, прикасаясь к каждому, чтобы убедиться, что они настоящие. Наконец, он встал на колени рядом с А-Нином, и его глаза прикипели к крошечному А-Юаню.       — О, он такой маленький. — Усянь взглянул на своего младшего брата, своего живого и дышащего брата его сердца. — Он наша редиска размером с горошину, да?       — Он мой братишка, — сказала маленькая девочка, обнимая руку А-Нина.       Вэй Ин вытер лицо рукавом, слова малышки закрутились среди новых воспоминаний в его голове.       — Брат? Ой. — Он всхлипнул, давясь слезами.       — Вот. Ешь! — Сестра Цин сунула ему в руки миску с рисом. — Я так понимаю, всё, что ты сделал, сработало?       — Угу. — Вэй Ин уставился на кашу, его аппетит пропал. — Да, это так. Я помню. Я всё помню. — Он отдал миску сестре А-Юаня и ушёл.       Но не успел Усянь сделать и десяти шагов, как вес прошлой временной линии обрушился на него, заставив упасть на колени.       Нежные руки обвились вокруг него.       — Всё в порядке. Всё в порядке. Плачь, мальчик. Мы здесь, с тобой.       Слова бабушки пронзили Вэй Ина, и он рыдал в её объятиях, пока не замер, едва в силах дышать. А бабушка напевала тихую песенку, покачивала его из стороны в сторону и гладила по волосам. Её доброта ранила и исцеляла одновременно. В этом времени она даже не знала Усяня, но всё равно относилась к нему так, как будто он был её собственным ребёнком.       — Ай-я, бабушка. Я знаю, что ты меня не знаешь, но этому очень жаль, что он не смог защитить тебя, — прошептал Вэй Ин, как только ему удалось собраться.       — Глупый мальчик, — проворчала она, крепко обнимая юношу. — Вэнь Цин и Вэнь Нин рассказали нам всё о тебе. Мы знаем, что ты пытался сделать для нас. Мы знаем, чем ты пожертвовал ради нас. — Она подняла его подбородок, чтобы посмотреть ему в глаза. — И я сама вижу, что у тебя добрый и щедрый дух. Теперь ты мой. Мы семья, а семья заботится друг о друге.       Усянь выдавил влажную улыбку и лёгкий кивок, его голова была тяжёлой.       — А теперь будь хорошим внуком и поешь.       С лёгким смехом он помог бабушке подняться с земли и вернулся к огню, смущённый своим эмоциональным взрывом. Вэнь Цин всунула ему в руки ещё одну тарелку риса и сжала его плечо:       — Я не хотела, чтобы ты помнил.       — Так будет лучше, — сказал Усянь, споро работая палочками. — В противном случае я бы никогда не отказался от попытки передать своё ядро Цзян Чэну — что бы ты ни говорила. — Он горько рассмеялся над собой. — Боже, я был таким высокомерным в этом возрасте.       — Ты с-страдал, п-пытаясь удержать т-то, что у тебя осталось. — А-Нин покраснел, когда Вэй Ин уставился на него. — По крайней мере, я-я д-думаю, т-так, исходя из того, что с-сестра с-сказала нам.       Усянь ухмыльнулся молодому Вэню:       — Ах, А-Нин, так приятно снова тебя видеть. Ты действительно лучший из всех нас.       В свете костра Вэнь Нин окрасился в ещё более яркий оттенок красного:       — Я п-помогу уложить д-детей в к-кровати.       Бабушка взяла А-Юаня на руки, а А-Нин подхватил его маленькую сестру, и они все вместе направились к одной из импровизированных палаток поблизости.       Оставшись наедине, Вэй Ин и Вэнь Цин некоторое время молча смотрели на огонь.       — Прости и спасибо, — наконец, произнёс демонический заклинатель, но, вспомнив момент, когда они покинули его, воскликнул: — Но ты парализовала меня и оставила одного.       — Это все, что я могла тебе дать, — сказала она мягким голосом. — Я просто хотела, чтобы они оставили тебя в покое, даже если это означало мою смерть.       Усянь усмехнулся, и его желудок сжался:       — Ну, это не сработало.       — Что ты имеешь в виду?       — Я отправился в Башню Кои, чтобы остановить тебя. Я опоздал, поэтому отправился в Безночный город, где собрались все Ордены. К тому времени я тонул в слишком большом количестве голосов, в слишком большом количестве смертей. Я стоял над ними и смотрел, как эти праведники клянутся убить меня и остальных членов твоей семьи. Даже тогда я пытался заставить их слушать, но они были настроены на власть и месть. Цзини хотели Тигриную печать и были готовы на всё, чтобы получить её. И весь остальной мир совершенствования был более чем готов согласиться, даже Цзян Чэн. — Вэй Ин оглянулся на фургон, где лежал его брат. — Я потерял контроль и попытался уничтожить их, пока они не уничтожили всех остальных. Моя шицзе была там. Она пыталась остановить меня, и я остановился бы ради нее. Я остановился ради неё, но мёртвые больше не слушали меня, в то время как живые не слушали никогда. Шицзе умерла. Она умерла из-за меня. — Он сделал паузу, чтобы не зарыдать снова, хотя слезы всё ещё падали ему на колени. — После этого всё размыто. Я помню, как кто-то, Лань Чжань, думаю, разговаривал со мной, обнимал меня. Я помню, как он стоял надо мной.       Вэй Ин закрыл глаза, и воспоминания атаковали его вещами, о которых он не знал в то время. Лань Чжань присел рядом с ним, его прекрасный, праведный Лань Чжань. Он говорил, подбадривая его, пытался достучаться до него, но другие голоса были слишком холодны, слишком сильны.       Вэй Ин внутренне замер, когда до него донеслись слова его бывшей родственной души. «Я люблю тебя. Я люблю тебя. Только ты, Вэй Ин!»       Задыхаясь, Усянь прижал руки к голове. «Нет. Нет. Даже это я испортил. Он ненавидел меня. Я знаю, что он ненавидел».       «Только ты, Вэй Ин».       Смех бурлил внутри него, выплескиваясь неудержимым потоком. Он схватился за живот и смеялся, пока всё его тело не заболело. «Он любил меня, а я сказал ему, чтобы он исчез. Великий Ханьгуан-цзюнь любит это низкое создание». Усянь покачал головой, и его волосы упали ему на лицо.       «Нет. Он не может. Я не могу. Я не буду его так осквернять»…       Вэнь Цин двинулась к нему, и Вэй Ин попятился, собираясь с силами.       — Нет. Не надо игл. Я в порядке. Я в порядке. — Он вытер слёзы с лица и выпил воду, которую целительница передала ему. — Полагаю, у тебя нет ничего покрепче?       Она укоризненно посмотрела на него, и Усянь ухмыльнулся.       — Последнее, что тебе сейчас нужно, это напиться.       Вэнь Цин схватила юношу за запястье, и струйка духовной силы устремилась в него, разбегаясь по меридианам. Когда энергия достигла его ядра, на лице целительницы отразилось недоумение.       Вэй Ин с подозрением уставился на неё.       — Что? Что случилось?       — Т-с-с.       — Вэнь Цин!       — Тихо! — строго приказала она, нахмурив брови, и сосредоточилась.       Но Вэй Ин не любил ждать. Он послал свое сознание через собственные меридианы к золотому ядру и ахнул. Вместо тепла и золота его ядро теперь светилось чистым серебром сияющей звезды.       — Что это значит? — спросил Вэй Ин после того, как Вэнь Цин тщательно осмотрела его тело и ядро.       — Я не знаю. — Целительница нахмурилась. — Почему ты должен быть постоянным источником медицинских тайн? Не мог бы ты удержаться от того, чтобы переворачивать совершенствование с ног на голову, пока мы не выясним, что делать с Цзян Ваньинем и нашей семьей?       Усянь проигнорировал её комментарии и вместо этого извлёк из воздуха сгусток возмущённой энергии. Тёмный туман кружился вокруг его руки, пока не коснулся пальцев. Когда он погрузил в туман руку, ледяной осколок в даньтяне стал тёплым, и это тепло мягко поплыло по его меридианам. Вэнь Цин снова схватила юношу за запястье, и её глаза расширились, когда она снова взглянула на него.       — Оно преобразилось. Как? Энергия обиды слилась с твоей духовной энергией, и они обе изменились, чтобы стать чем-то большим, чем-то более могущественным, чем я когда-либо испытывала. Это идеальный баланс энергии Инь и Ян.       — Я бессмертный? — Идея взволновала Вэй Ина. Может быть, он мог бы найти свою собственную гору и остаться там, вдали от остального мира заклинателей. После всего, через что он прошёл, он понял, почему Баошань Санжэнь удалилась от мира.       — Нет, — сказала целительница через мгновение. — Я так не думаю. Близко, но не совсем. Из всего, что я узнала и испытала, это что-то другое, что-то новое. — Вэнь Цин опустила его руку. — А-а, ты вызываешь у меня головную боль.       — Как ты думаешь, я смогу починить ядро Цзян Чэна? — спросил Усянь с надеждой.       Она горько усмехнулась:       — Ты всё ещё хочешь помочь ему? Он видел, как я умирала, знаешь ли. Он стоял передо мной с твоим ядром, кружащимся в его теле, и улыбался в то время как пламя уничтожало меня.       — Да. Это не удивительно. Когда-то я бы и правда удивился, но не теперь, не после осады. Он ударил меня ножом в конце, смертельный удар… Это было после того, как он использовал Цзыдянь, чтобы уничтожить всё, что мог. Он и его ученики возглавили атаку. Барьер был установлен, чтобы узнавать его и пропускать внутрь. Я и не думал менять это. Как только он оказался внутри, он уничтожил барьер, чтобы впустить остальных. — Усянь вздохнул и бросил деревяшку в угасающий костер. — Даже тогда, когда он смотрел на меня с такой ненавистью в глазах, я хотел спасти его от чувства вины за то, что он убил меня. Я также хотел помешать кому-либо ещё получить Печать, поэтому я уничтожил её, и это уничтожило меня. — Осознание поразило его, и он погрозил девушке пальцем. — Вот и всё! Это так просто. Когда я уничтожил Печать, одна из моих последних мыслей была о тебе. Помню, я хотел, чтобы ты жила. Это желание, эта мысль о тебе, должно быть, позволила Печати вернуть тебя в прошлое.       Его сестра прищурилась, глядя на него.       — Могу я изучить твой мозг?       — Что? Нет! — Он обхватил руками голову. — Мне он нужен!       — Отлично. — Вэнь Цин драматично вздохнула, прежде чем поделиться с ним улыбкой. — Так что ты хочешь с ним сделать? — Она ткнула большим пальцем в сторону фургона. — Сейчас он пребывает в медикаментозной коме, но я не могу держать его в таком состоянии долго. Тем более без ядра.       Усянь поджал губы и потёр кончик носа:       — Хм. Мы не можем отдать ему моё.       — Нет, не можем. Я удивлена, что ты вообще задумался об этом.       — Ну, мне всё ещё нужно достать ему ядро. В конце концов, я сказал ему, что достану. Я пообещал его родителям, что сохраню ему жизнь, несмотря ни на что. И шицзе нуждается в нём. — Боковым зрением он уловил, как целительница закатывает глаза, но проигнорировал это. — Если бы это было более слабое ядро, донору всё равно пришлось бы бодрствовать?       Вэнь Цин пожала плечами:       — Вероятно. Думаешь схватить заблудившегося заклинателя и забрать у него ядро? — Её брови поднялись, и она поджала губы. — Я знаю нескольких солдат Вэнь, которым не помешало бы потерять свои ядра. Это могло бы сработать, если бы кто-то более могущественный удерживал ядро от рассеивания. Однако оно не будет таким сильным, как его первоначальное ядро.       — Это нормально. Не думаю, что даже я верю, что он заслуживает мощного ядра. Кроме того, это даст ему стимул, чтобы над ним поработать.       Снова воцарилась тишина, когда они вместе уставились на огонь, наблюдая, как сверкающие искры поднимаются в воздух.       — Куда мы всё-таки идем?       Сестра Цин бросила палку в огонь:       — Изначально мы собирались попытаться найти место к югу от Илина. Насколько я помню, там не так уж много населённых пунктов. Мы все решили оставить имя Вэнь позади. Четвёртый дядя убедил всех, что предки предпочли бы, чтобы люди жили, и не важно под каким именем.       — И какое имя вы выбрали? — Ему в голову тут же пришла парочка вариантов, но это был не его выбор.       Выражение лица Вэнь Цин стало озорным:       — Вэй.       У демонического заклинателя отвисла челюсть:       — О, это плохая идея. Вы не можете. У меня нет хорошей репутации. Что? Почему? Зачем тебе так поступать?       Вэнь Цин погладила его по голове:       — Успокойся. Это было единогласное решение, и ты — семья, так почему бы и нет?       Вэй Ин застонал, потирая затылок.       — О, вы, люди, будете… Ах, ах, неважно… Могильные Курганы ближе, — сказал он, потратив немного времени, чтобы собраться. — С теми ресурсами, которые есть у нас сейчас, мы могли бы сделать этот дом намного лучше. Кроме того, с этим ядром, я думаю, что смогу лучше очищать землю.       — Я тоже об этом подумала, — призналась Вэнь Цин со смиренным вздохом. — Как бы я ни ненавидела это место, оно предлагает лучшую защиту.       — Особенно, если никто не знает, что мы там, — добавил Усянь.       — Ты не собираешься помогать на войне?       — Ещё не решил. Я хотел бы увидеть… — Он спохватился. Лань Чжань. Что он собирался делать с этим занудой? — Мою шицзе. Я хотел бы ещё раз увидеть мою шицзе.       — Верно. Только твою шицзе.       Он толкнул её руку.       — Не надо!       — Не надо что?       — Не придирайся ко мне. Я хрупкий. — Он надулся, глядя на неё грустными глазами и выпятил нижнюю губу.       Вэнь Цин встала, потягиваясь:       — И это говорит парень, который не раз побеждал смерть. Спокойной ночи, А-Ин. Мы уходим до рассвета.       После того, как целительница скрылась в одной из палаток, Вэй Ин ещё некоторое время оставался у костра.       — Лань Чжань, на этот раз у меня получится лучше, обещаю, — прошептал он в ночь.       Стоя на границе Могильных Курганов, Вэй Ин боролся с перекрывающими друг друга воспоминаниями.       Это место было его вечным кошмаром, от которого он не мог убежать. Тем не менее, некоторые из его лучших дней тоже прошли здесь. Усянь поднял руку, потянувшись к обиженной энергии, и удивлённо моргнул, когда Могильные Курганы, казалось, узнали его. Понимание, как это было возможно, ускользало от него. Но это был вызов, а к вызовам он привык, и, воодушевлённый, Вэй Ин шагнул вперёд, позволив своим ногам ступать по когда-то знакомой тропе. За неимением Чэньцин он просто свистнул, чтобы расчистить путь, по которому Вэни могли следовать за ним. Телеги пришлось оставить внизу, но Усянь полагал, что сможет вернуть их, после того, как обучит пару свирепых трупов выполнять тяжелую работу.       Вэнь Цин организовала Дафань Вэнь, пока он трудился. Многие из них были не слишком рады своему новому месту проживания, а Вэй Ин не хотел иметь дело с какими-либо жалобами, поэтому сосредоточился на изготовлении грубой бамбуковой флейты, которую он позже собирался обработать. Кроме того, Вэнь Цин пользовалась поддержкой бабушки Вэнь и Четвёртого дяди, и это во многом помогло развеять любые сомнения. Со своей стороны, демонический заклинатель усердно работал над созданием временного, но прочного барьера и достаточного пространства, очищенного от энергии обиды, чтобы Вэни могли начать строить дома и обрабатывать землю.       Это раз за разом возвращало его к воспоминаниям из прошлой жизни.       Новая жизнь уже сейчас невероятно отличалась от прежней, но самым большим отличием всё же было его новое ядро. У Вэй Ина не было много времени, чтобы поразмышлять о возникновении его серебряного ядра, но у него были подозрения относительно того, почему это произошло. Когда всё уляжется, ему придётся встретиться с сестрицей Цин, чтобы конкретизировать свои теории и записать их. Теперь же ему нужно было сосредоточиться на настоящем, и самой насущной проблемой в этом настоящем был Цзян Чэн.       Они решили, что Могильные Курганы не слишком подходящее место для проведения какой-либо операции, поэтому отвезли Цзян Чэна в заброшенную хижину недалеко от Илина, где он должен был встретиться с «Баошань Санжэнь». И уже оттуда, оставив Вэнь Нина присматривать за ним, отправились на поиски нового донора.       К этому времени Вэнь Цин отсутствовала в надзорном пункте уже больше недели, а это означало, что её пропажа была замечена. Учитывая исчезновение целительницы, а ещё и таинственное появление Вэнь Нина в Пристани Лотоса, совпавшее с побегом Цзян Чэна, они не могли в открытую явиться в её резиденцию в Илине. Вэнь Цин не желала попадать на допрос к Вэнь Чао. Поэтому они решили дождаться темноты, и остановились на окраине города, терпеливо наблюдая за стражниками Вэнь, слоняющимися по плоской крыше одного из самых высоких зданий Илина. Когда Вэнь Цин покидала город, его патрулировали около полудюжины солдат из регулярных войск. Теперь же вокруг копошилось несколько десятков заклинателей.       — Вэнь Чао здесь.       — Ага, — согласился Вэй Ин сквозь стиснутые зубы, его ненависть к этому человеку и его тени разгоралась всё сильнее. — И его верная марионетка.       Усянь не стал бы называть Вэнь Чжулю собакой; он боялся собак, а не испорченных заклинателей, которые беззаботно истязали других.       — Подожди здесь, — сказал он Вэнь Цин, когда наступила ночь.       Девушка схватила его за руку:       — Усянь.       Демонический заклинатель встретил беспокойство в её глазах ободряющей улыбкой.       — Не волнуйся. Я могу ненавидеть их пылающим вулканом отвращения, но я потерял желание причинять им страдания. — Он остановился и склонил голову к плечу. — Ну, может быть, они немного пострадают. В конце концов, это энергия обиды… И они мне очень не нравятся.       Вэнь Цин толкнула его в плечо:       — Иди. Но будь осторожен. Я не хочу снова собирать тебя по кускам ещё несколько недель.       Он поднял три пальца в знак обещания и скользнул в тень.       Бой длился едва ли мгновение. С его новым ядром возмущенная энергия и мертвецы следовали его приказам почти до того, как его мысли превращались в ноты. Это было похоже на работу с Печатью, но с лучшим контролем. Не было никаких сомнений в том, что он был хозяином. Голоса, которые раньше досаждали ему, каждое мгновение шепча о своих требованиях и печалях, превратились в мягкое жужжание, что рассеялось в тепле его серебряного ядра.       Прежде чем кто-либо смог ответить или послать сигнал о помощи, мертвецы двинулись вперёд и добавили в свои ряды солдат Вэнь. Вскоре остались только Вэнь Чао, Вэнь Чжулю и Ван Линцзяо, загнанные в угол в надзорном пункте.       Вэнь Цин присоединилась к Вэй Ину, когда тот стоял перед жалкой троицей, с ленивым интересом рассматривая их искажённые страхом лица. В стороне ждала его призрачная дама в красном, и её хищные огненные глаза жадно смотрели на заклинателей.       — Вэй Усянь, ты умрёшь за это!       Вэй Ин обменялся раздраженным взглядом с сестрой Цин.       — Он — мертвец, стоящий на ногах, и всё ещё думает, что побеждает.       — Грустно, — кивнула целительница.       Ярость, выплеснувшаяся из Вэнь Чао, заставила его лицо покраснеть, а глаза расшириться от возмущения.       — Ты предательница! Отец должен был давно уничтожить тебя и твоего жалкого братца!       — Это ты и твоя семья предали всё, за что ратовали предки Вэнь. Вэнь Мао было бы так стыдно за всех вас! — выплюнула в ответ целительница, сердито глядя на взбешённого кузена и сжимая пальцами взятые наизготовку иглы.       — Как ты смеешь так с ним разговаривать! — визгливо закричала Ван Линцзяо и угрожающе взмахнула тавро с клеймом Вэнь.       Красная дама налетела, прежде чем любовница второго господина Вэнь успела сказать что-то ещё, и одним взмахом своих смертоносных красных ногтей перерезала ей горло. Вэнь Чао истерично взвизгнул, когда кровь забрызгала его одежду, и перешёл почти на ультразвук, вытаращившись на бьющуюся в агонии любовницу, что рухнула на пол, как марионетка с обрезанными нитями.       Вэнь Чжулю прыгнул вперёд, протянув свою сияющую руку к Вэй Ину, но тот хлестнул в ответ потоком обиженной энергии. Чёрный вихрь врезался в живот Руки, Плавящей Ядра, погрузился в него и вырвал золотое ядро. Шок заставил мужчину побледнеть. Неотрывно глядя на свою погасшую руку, он упал на колени и застонал, задыхаясь от осознания того, что произошло.       Вэй Ин стоял перед ним.       — Ты уничтожал невинные жизни, потому что чувствовал себя в долгу перед Вэнь Жоханем. Почему другие должны были платить твой долг?       Вэнь встретился взглядом с Усянем, и на его лице отразилась покорность. Он не издал ни звука, когда красная дама перерезала ему горло так глубоко, что его голова откинулась назад, едва прикреплённая к телу кусочком плоти.       Кивком и мрачной улыбкой Вэй Ин отпустил свою призрачную убийцу. Она мгновенно развернулась, послав ему на прощание воздушный поцелуй, и исчезла.       Вэнь Цин подняла на него бровь.       — В самом деле? Это, по-твоему, «немного пострадают»?       — Ага. В последний раз я мучил их неделями, прежде чем убить. Я свёл их с ума и заставил Вэнь Чао есть собственную плоть, — ответил Усянь, пожав плечами. — Эй, тогда я только выполз из Могильных Курганов, где провёл три месяца в одиночестве. Ему повезло, что я был таким добрым, — добавил он, когда целительница покачала головой.       — На этот раз мы этого не делаем, — сказала она, постукивая кончиком иглы по руке. — Хотя, не могу сказать, что он этого не заслуживает.       Усянь откинул голову и звонко рассмеялся. Девушка хлопнула его по руке:       — Эй, помолчи.       — Вэнь Цин, Вэнь Цин, — позвал Вэнь Чао умоляющим голосом, съёжившись на коленях. — Всё, что ты захочешь, я дам тебе. Я прослежу, чтобы отец признал тебя нашей родной сестрой.       — Фу. — Целительница фыркнула и закатила глаза. — Я не хочу быть твоей кузиной, не говоря уже о твоей сестре.       Вэй Ин дёрнул её за рукав:       — Слушай, у него же не очень сильное ядро, не так ли?       Сестра его сердца встретила его взгляд и улыбнулась.       — Нет. На самом деле, он может быть просто идеальным донором.       Они дружно повернулись к своему пленнику, и тот отступил так далеко, как только мог, всхлипывая от страха.       Вэй Ин связал Вэнь Чао обиженной энергией и приказал двум мертвецам-охранникам вытащить его на улицу. После этого он велел остальным мертвецам собраться в здание, а затем поджёг его. И пока наблюдательный пункт горел, он играл «Покой», желая, чтобы Лань Чжань был рядом и помог ему. Тем не менее, ноты лились серебряным потоком, кружась в пламени и отправляя души с миром.       После этого они покинули горящую территорию и направились обратно в хижину, где оставили Цзян Чэна и Вэнь Нина. Вэнь Чао ковылял позади них в крепкой хватке свирепых трупов. Второй сын Вэнь Жоханя то выплёвывал угрозы и оскорбления, то умолял о пощаде и обещал что угодно в обмен на свою свободу.       Вэнь Цин и Вэй Ин шли молча, не обращая внимания на бессвязное бормотание презренного человека. Оба думали о своём следующем шаге — передаче ядра лидеру Ордена Цзян.       — Итак, ты можешь вытащить ядро из тела обиженной энергией, — сказала Вэнь Цин, когда хижина показалась в поле их зрения.       Одинокий фонарь светил в маленьком окошке сбоку.       — Ага. Я сделал это впервые, уж очень хотелось, чтобы Вэнь Чжулю почувствовал, каково это. И не хотелось бы делать это снова. Это возвращает слишком много трудных воспоминаний.       Выражение лица целительницы стало задумчивым:       — Но ты можешь сделать это, не разрушая ядро?       — Ага? — сказал Усянь, сначала сбитый с толку, но потом он понял, чего хочет Вэнь Цин. — Ах, да. Да, это было бы намного проще и быстрее, не так ли?       — Бесспорно, — сухо ответила девушка.       Вэй Ин ухмыльнулся ей:       — Ты лучшая! У тебя самые прекрасные идеи.       — Отметь свои слова. Я напомню тебе о них в следующий раз, когда ты снова откажешься меня слушаться.       Когда они вошли в комнату, Вэнь Нин широко раскрытыми глазами уставился на Вэнь Чао и охранников-трупов.       — Сестра? — Бедный юноша испуганно заломил руки.       — Всё в порядке, А-Нин. Он не может никому навредить. Как наш пациент? — по-деловому спросила Вэнь Цин и подошла к Цзян Чэну, лежавшему на расшатанной койке.       — С-стабильно, — ответил Вэнь Нин, не сводя глаз с Вэнь Чао.       — Вэнь Нин! Помоги мне, и я сделаю тебя своим настоящим братом! — предложил подонок, падая на колени под властью верёвок из энергии обиды.       — Мы можем покончить с этим сейчас? — спросил Вэй Ин, потирая лоб. — Его голос раздражает, и у меня начинает болеть голова.       Вэнь Цин бросила на него саркастический взгляд «бедный мальчик», но вытащила свои инструменты и начала готовить Цзян Чэна к пересадке. Усянь наблюдал со стороны, странно отстранённый от происходящего. На этот раз он не лежал на земле, скованный верёвками, и Вэнь Цин не пыталась вырезать его золотое ядро, отсекая его от тела, меридиан за меридианом. Биение сердца сильно отдавалось в груди: одно из его худших воспоминаний заставило руки Вэй Ина дрожать.       — Я приготовлю чай, — предложил Вэнь Нин, бросив на него обеспокоенный взгляд.       Чай, да, это было бы хорошо. Вино было бы лучше, но напиться он сможет позже. Прямо сейчас он должен был запихнуть всё в ту маленькую коробочку внутри себя, где прятались все ужасы его жизни из обеих временных линий.       — Скажи мне, когда будешь готова, — сказал демонический заклинатель, стараясь не смотреть на обмякшую фигуру своего бывшего брата.       — Скоро, — ответила Вэнь Цин, работая. — Тебе нужно что-нибудь сделать, чтобы подготовиться?       — Не-а! — отозвался Усянь, растягивая букву «а», как будто ему было всё равно. — Я не знаю, как долго ядро будет оставаться целым после того, как я его удалю.       — Мы будем работать быстро. Если это что-то вроде того, как я удалила твоё, у нас будет всего несколько мгновений, прежде чем оно начнёт рассеиваться, а ведь твоё было сильным. Вэнь Чао же не намного более развит, чем большинство обычных заклинателей, так что, Цзян Ваньинь сможет использовать меч и летать, но Цзыдянь будет слабее и его будет труднее контролировать.       Слова Вэнь Цин пробудили в Усяне чувство вины.       — По крайней мере, у него будет ядро, — сказал он тихим голосом.       — И ты останешься при своём, как и должно было быть! — твёрдо ответила девушка. — На мой взгляд, это больше, чем он заслуживает. Или я должна напомнить тебе обо всём, что он когда-либо делал со своим совершенствованием в своей ревности и в гневе?       Вэй Ин покачал головой, позволяя теплу золотого ядра пройти сквозь него. Нет. Он работал и страдал, чтобы сформировать это ядро. Цзяны, возможно, научили его, как его развивать, но он построил его сам. Он думал о своей прошлой жизни и обо всём, от чего он отказался. Образ будущего с Лань Чжанем и А-Юанем заставил его сердце биться чаще.       Скулящая фигура Вэнь Чао дёрнулась, пытаясь разорвать свои оковы. Его лицо покраснело от ярости.       — Вы не можете этого сделать! Мой отец разрубит вас на куски. Вы будете молить о своих жизнях и будущих жизнях, прежде чем он покончит с вами! Вы будете гнить в наших темницах, где он будет мучить вас до тех пор, пока вы не станете кусками мяса для наших собак!       Вэй Ин поморщился при упоминании о собаках.       — Ты готова? Я не уверен, сколько ещё его бреда смогу вынести.       — Да, — сказала Вэнь Цин, вытирая лоб рукавом. — Я готова. — Она протянула руки, и кровь Цзян Чэна окрасила её кожу. — Как только ты удалишь ядро, передавай его мне, и я положу его внутрь него.       Усянь кивнул и сделал успокаивающий вдох, прежде чем выпустить сгусток энергии и пронзить живот Вэнь Чао. Энергия обиды крепко держала пленника, хотя он кричал и пытался освободиться. Через секунду из тела жалкого человека появился маленький золотой шарик. Вэй Ин направил ядро Вэнь Цин, которая осторожно взяла его в руки и вложила в даньтянь Цзян Чэна.       — Это сработает? — спросил Вэй Ин, взволнованно подпрыгивая на цыпочках. Он проигнорировал Вэнь Чао, который рухнул на пол хнычущей и скулящей кучей после того, как энергия обиды отпустила его.       — Терпение, — приказала целительница, стоя к нему спиной.       Вэнь Нин тем временем протянул Вэй Ину чашку чая, и на его лице ясно читалось, что он испытывает дискомфорт.       — Прости, А-Нин, — мягко сказал Усянь. — Я знаю, что за всем этим тяжело наблюдать.       — Так и есть, г-господин Вэй, но я видел, как Вэнь Чао и Вэнь Жохань д-делали вещи и п-похуже. — Он склонил голову набок, и выражение его лица стало печальным. — Хотя я п-полагаю, так говорить не по-сыновьи.       Вэй Ин хлопнул брата своего сердца по плечу и слегка сжал пальцы.       — Мы семья, А-Нин. Я не твой хозяин. Зови меня старший брат Сянь.       — Готово, — объявила Вэнь Цин, повернувшись к ним и вытирая руки полотенцем. — Кажется, это работает. Мне пришлось немного подправить меридианы, чтобы они приняли ядро, но теперь связь прочная. Однако ему придется вылечиться и отдохнуть ещё несколько дней. Я выведу его из искусственной комы. Он должен проснуться утром. — Вэнь Цин взяла чашку чая у своего брата и выпила её, а потом кивнула в сторону хнычущего комка, которым был Вэнь Чао. — Что нам теперь с ним делать?       — Будет ли с моей стороны садизмом бросить его в одну из самых тёмных частей Могильных Курганов?       — Он вернётся как свирепый призрак, чтобы побеспокоить нас? — спросила целительница, подняв брови.       — Нет. От некоторых из этих мест никуда не деться. Призраки там скорее демоны и монстры, чем что-либо ещё, настолько они старые. Они никогда не отпустят его, даже после смерти.       Вэнь Цин опустилась на табурет, усталость отражалась в её сгорбленных плечах.       — Эх, почему бы и нет? Звучит уместно.       Коротким свистом Вэй Ин вызвал Красную Даму.       — Отведи его в яму, — приказал он, и на бледном лице мёртвой женщины расплылась радостная злая ухмылка.       Она схватила Вэнь Чао так крепко, что её ногти вонзились ему в плечи. Он выл, но не сопротивлялся, и выражение его лица представляло собой жалкое месиво из слёз, соплей и слюны.       Вэнь Нин закрыл дверь после того, как Красная Дама ушла, и они молча сидели, пока ужасные крики Вэня не стихли.       — Алкоголь сейчас бы не помешал, — признала Вэнь Цин.       Вэй Ин усмехнулся:       — Ага. Это был долгий день. Вы двое останетесь здесь на ночь?       — Нет. Как бы мне ни хотелось уснуть прямо там, где я сижу, я не хочу быть здесь, когда он проснётся. Кроме того, мы должны вернуться в лагерь и убедиться, что всё в порядке.       — Хорошо. Я останусь с Цзян Чэном и отправлюсь в Нечистое Царство, как только он будет готов. — Демонический заклинатель уставился на своего бывшего боевого младшего брата. Цвет лица Ваньиня уже начал улучшаться, и, в целом, выглядел он куда более здоровым, чем раньше. Горький камень страха растаял в душе Усяня. Они сделали это. У Цзян Чэна было золотое ядро, и у него — тоже.       — Я никогда не хочу делать это снова, — пробормотала сестра Цин, собирая свои вещи и готовясь уйти.       — Я тоже, — сказал ей Вэй Ин с мягкой ухмылкой.       — Т-то же самое, — от всего сердца добавил А-Нин.       Вэй Ин рассмеялся, и напряжение покинуло его тело. Он осел на пол, раскинув ноги перед собой:       — О, я надеюсь, что это последний раз, когда мне приходится жить этой жизнью.       — Я думаю, мы все можем согласиться с этим, — сказала Вэнь Цин, направляясь к двери. — Будь осторожен, хорошо? Я ожидаю визитов, когда ты сможешь.       Он протянул им пару талисманов:       — Вот. Они позволят нам связываться друг с другом, и никто другой не будет перехватывать какие-либо сообщения.       Вэнь Нин забрал талисманы и бережно спрятал в мешочек-цянькунь:       — Как бабочки Цзиней?       — Вроде того. Они превращаются в зябликов. Более динамично.       Брат и сестра кивнули и ушли. В комнате воцарилась тишина, если не считать дыхания Цзян Чэна. Вэй Ин закрыл глаза, усталость пересилила его желание лежать в мягкой постели. Он подпёр голову руками и уснул.       Вэй Ин резко проснулся, вырвавшись из очередного кошмара, что заставил его задохнуться. Он моргнул от мягкого солнечного света, просачивающегося через единственное окно. Фонарь, оставленный на столе, всё ещё мерцал. Усянь с досадой покачал головой: он забыл погасить его прошлой ночью, а ведь последнее, что им было нужно, это умереть от неосторожного поджога этой лачуги.       Кряхтя после ночи, проведённой на полу, демонический заклинатель поднялся на ноги и поворошил тлеющие в камине угли. Подбросил пару веток, оставленных для них Вэнь Нином. После этого наполнил чайник водой из большого глиняного кувшина и повесил его над огнём, чтобы вскипятить чай. Его дорогой А-Нин припас для них пакетик чайных листьев и немного сухих булочек и фруктов на завтрак.       Пока вода закипала, Усянь вынул из рукава клочок бумаги и использовал частично обгоревшую палочку в качестве письменной принадлежности. В своей лучшей попытке повторить почерк Лань Чжаня он написал:       «Ты соврал. Ты не Вэй Ин. Я дала тебе ядро, но требую компенсации за твой обман. Поэтому я, Баошань Саньжэнь, Бессмертная совершенствующаяся, удаляю Вэй Ина, любезное имя Усянь — сына моей воинственной дочери Цзансэ Санжэнь — из Ордена Юньмэн Цзян в качестве платы за золотое ядро, которое я дала, несмотря на двуличие Цзян Чэна, любезное имя Ваньинь, лидера Ордена Юньмэн Цзян. Если это заявление будет проигнорировано Орденом Юньмэн Цзян, их лидером или Вэй Усянем, я объявлю главу Ордена Юньмэн Цзяна недостойным дара — данного ему второго ядра — и заберу его обратно. Ты, Цзян Чэн, любезное имя Ваньинь, был предупреждён. Баошань Санжэнь».       После того, как Вэй Ин закончил писать, он перечитал послание несколько раз. Может быть, это было слишком. Возможно, Цзян Чэн не поверит этому. Должен ли он тогда выполнить свою угрозу? Он мог бы, в считанные секунды, но стал бы он?       Усянь воспользовался моментом, чтобы посмотреть, как его бывший боевой младший брат начинает шевелиться после долгого сна, а затем вздохнул и ещё раз посмотрел на записку в своей руке. Ну, а почему бы нет? Он быстро вытащил ещё один лист бумаги и последний кусок киновари, который у него был, и переписал записку. После этого он сжёг оригинал, положил готовый листок на стол и, придвинув табурет к кровати, стал ждать.       Через несколько минут Цзян Чэн открыл глаза, быстро зыркнул по сторонам, и его брови нахмурились от замешательства.       — Вэй Усянь? — Он попытался сесть, но Вэй Ин остановил его.       — Успокойся. Как ты себя чувствуешь?       Новоявленный лидер Ордена сделал паузу, закрыв глаза.       Вэй Ин тем временем снял чайник с огня и заварил чай, пока его бывший боевой младший брат сканировал своё тело.       — Вот, — сказал он, протягивая чашку.       — Что за чёрт? — рявкнул Цзян Чэн, выбив чашку из его руки.       Горячий чай брызнул на одеяло. Цзян Чэн отбросил мокрое покрывало в сторону и вскочил на ноги.       — Что случилось? — поинтересовался Вэй Ин, старательно изображая невинность, и отступил в тень, чтобы его боевой младший брат ничего не прочитал по выражению его лица.       — Что случилось? Что случилось? — прокричал Цзян Чэн, и его лицо потемнело от гнева. — Это ядро. Его почти нет. Что мне с этим делать? Я не могу вести войну с этим? — Он выпалил ругательство и пнул кровать, сломав деревянную ножку.       — Неужели оно настолько слабо? — Вэй Ин говорил спокойно, хотя и с оттенком беспокойства.       Его бывший боевой младший брат снова выругался и обвиняюще ткнул в его сторону пальцем:       — Твоя бессмертная обманула меня.       — Я бы не стал говорить это там, где она может тебя услышать, — предупредил его Усянь, чувствуя, как внутри растёт раздражение из-за истерики Цзян Чэна. У него было ядро. Да, оно было слабым, но это было лучше, чем ничего.       — Это золотое ядро, Цзян Чэн. Это больше, чем у тебя было раньше. Это второй шанс. Потратив немного времени и усилий, ты сможешь сделать его сильнее.       Ожесточённый человек резко рассмеялся.       — Легко тебе говорить. У тебя сильное ядро. У тебя всегда было сильное ядро, и теперь мне опять придётся изо всех сил бороться, чтобы снова встать у тебя за спиной. Я буду наблюдать, как ты вновь забираешь всю славу, пока я сижу в сторонке с ядром едва ли лучшим, чем у ребёнка. Как мне с этим восстановить Пристань Лотоса?       Вэй Ин провёл рукой по лицу, слова госпожи Юй смешались с ревнивыми тирадами Цзян Чэна в его голове. Всё, что они делали, это унижали его и обвиняли в своих неудачах. Он не мог больше это слушать. Он взял со стола записку и передал Цзян Чэну.       — Боюсь, станет ещё хуже.       Бывший боевой младший брат вырвал бумагу у него из рук, его хмурое выражение лица росло по мере того, как он вчитывался слова.       — Как она смеет? — воскликнул он, размахивая запиской.       — Цзян Чэн, она бессмертна. У нас нет другого выбора, кроме как сделать то, что она требует.       — Это то, чего ты хотел, не так ли? — усмехнулся тот. — Выйти из Ордена и уйти от меня. Что ж, ты должен мне, Вэй Усянь. Ты должен мне за смерть моих родителей, за разрушение Пристани Лотоса и за потерю моего первоначального ядра! Если ты думаешь, что какой-то отшельник на скрытой горе помешает мне получить эту плату, ты ошибаешься!       — Цзян Ваньинь! — крикнул Усянь в ответ. — Вэни планировали напасть на Пристань Лотоса, во что бы то ни стало. У ваших родителей были недели на подготовку, но они не верили, что Вэнь Жохань осмелится напасть. Даже несмотря на нападения на Облачные Глубины и Нечистое Царство. Мне пришлось вынести более дюжины ударов Цзыдянем, чтобы удовлетворить эту мегеру Ван. Я даже был готов потерять руку. Я сделал всё, что мог, чтобы доставить тебя в безопасное место, несмотря на собственную боль. Чего ещё ты хочешь от меня?       — Я хочу твоей верности. Я хочу, чтобы ты выполнил данное мне обещание и был моим подчинённым, моим слугой на всю жизнь! — Он ткнул кулаком в нижний даньтянь. — Это твоя работа. Я потерял своё ядро из-за тебя. Ты мне обязан всем!       Вэй Ин уставился на него, ошеломлённый жестокой атакой. Он попытался списать это на все потери и боль последних нескольких недель, но потом вспомнил руки Цзян Чэна на своём горле, готовые задушить его в отместку за потерю Пристани Лотоса.       — Что ты имеешь в виду, говоря о том, что ты потерял своё ядро из-за меня? — спросил он низким голосом.       Цзян Чэн подошёл к нему и прижал палец к груди Вэй Ина:       — Как ты думаешь, кто спас твою задницу, когда на рынке тебя окружили псы Вэнь?       Обезумевший Вэй Ин на мгновение закрыл глаза, прежде чем покачать головой:       — Ты дурак. Почему? Ты был в безопасности.       Цзян Чэн горько рассмеялся.       — Вот так. Я был дурак. Я хотел спасти тебя, и что я получил за это? Слабое ядро и нарушенное обещание.       Вэй Ин опустился на стул, его сердце разрывалось на куски. Это был такой беспорядок. Обе временные шкалы были катастрофой секретов и нарушенных обещаний. Чувство вины переполняло его и ослабило решимость избавиться от горькой ревности Цзян Чэна. Но постепенно он осознал ложь в причинах, по которым его бывший боевой младший попался, и усмехнулся.       — Нет. Ты потерял свое ядро не из-за меня. Это то, чем бы ты не рискнул ни для кого. Если бы ты знал на что идёшь, ты бы не был так раздавлен, когда тебя спасли. Ты был бы счастлив, что твоя жертва не была напрасной. Нет. Ты либо не думал, что тебя поймают, либо не думал, что Вэнь Чао осмелится забрать у тебя ядро. Даже после того, как ты узнал, что они уничтожили ядра ваших родителей, ты верил, что твоё положение, твоя родословная защитят тебя. Твоя гордость лишила тебя твоего ядра!       С воплем Цзян Чэн бросился на него, но Вэй Ин отошёл в сторону, с легкостью избегая контакта. Цзян Чэн попытался снова, гнев, как всегда, сделал его безрассудным. Усянь обошёл его и толкнул к стене. Он прижался к нему, и его губы был возле уха бывшего боевого брата, когда он говорил:       — В чём дело, Цзян Чэн, слишком близко к истине? Меня легко обвинить во всём, не так ли? В конце концов, с самого начала я обещал взять на себя вину за всё, что ты сделал, а ты обещал защитить меня от собак. Тем не менее, тебе нравилось угрожать мне собаками, когда у меня что-либо получалось лучше, чем у тебя. Это кажется не совсем равным, не так ли? Я беру на себя твою вину, твои наказания, а ты прогоняешь нескольких собак. Ничто между тобой и мной никогда не было правильным. Мои родители были лучше твоих, но мои ничего не стоили. Моё развитие всегда было лучше, чем твоё, но я всего лишь слуга. Люди любили меня, слушали меня, дружили со мной, пока ты отталкивал их своим гневом, и в этом тоже была моя вина. Как я посмел демонстрировать своё превосходство? Я сделал всё, что мог, чтобы компенсировать это.       — Чушь собачья! Мы дали тебе всё! Ты бы умер в канаве, если бы мы тебя не взяли. Ты должен был умереть там!       Вэй Ин отпустил его и отошёл.       — Ты говоришь, что пожертвовал своим ядром ради меня. Ну, так я вернул тебе ядро. Остальное зависит от тебя — ценить его, заставить его расти или нет. Ты говоришь, что мой уход нарушает данное тебе обещание, но ты был готов задушить меня до смерти, чтобы удовлетворить свой гнев. Ты даже не подумал, что я тоже скорблю. В конце концов, ты никогда не видел дальше собственного носа, чтобы понять, что ты не единственный, кто имеет дело с потерей. Я обещал остаться с тобой, но ты никогда ничего не обещал взамен. — Усянь покачал головой. — Ни защиты, ни поддержки, ничего. Это от меня всегда зависело, чтобы всё было в порядке. Это я всегда должен был делать всё правильно. Что ж, на этот раз тебе придётся всё исправить самому. Я помогу тебе попасть в Нечистое Царство. После этого я выполню требование Баошань Санжэнь и позволю тебе сохранить своё ядро. Это максимум, что я могу сделать, чтобы поддержать Вас и Ваш клан, лидер Ордена Цзян. — Вэй Ин поклонился достаточно низко, чтобы показать уважение. — Кстати, я убил Вэнь Чао, Вэнь Чжулю и ту женщину в отместку за твоих родителей и тех, кого мы потеряли.       Цзян Чэн выпрямился и отказался смотреть в сторону Вэй Ина.       — Отлично. Пошли. Чем скорее мы доберёмся туда, тем скорее я смогу уйти от тебя.       Вэй Ин поднял бумагу, которую обронил его бывший брат, и сунул её в рукав. Яд между ними накапливался с тех пор, как госпожа Юй поместила его туда. Он отказывался верить в это в последней временной шкале. Ему нужна была их любовь, в какой бы форме они её ни выражали.       Тем не менее, время, проведённое с остатками Вэнь, научило его тому, как выглядит и ощущается безусловная любовь.       Цзян Чэн всегда предпочитал верить яду, который выкрикивали или шептали другие, а не доверять ему и их отношениям. Вэй Ин называл его братом, а Цзян Чэн называл его главным учеником. Вэй Ин поддерживал его всегда, даже когда Цзян Чэн воскликнул: «Предатель!»       Как бы ни было больно обоим, этот разрыв был к лучшему. Глава Ордена Юньмэн Цзян никогда не простит его, но Вэй Ин больше не мог брать на себя ответственность за его озлобленность и ревность.