***
Сик долго размышлял над тем, что же такое любовь. Та парочка, приходившая давным-давно в отель, определенно оставила след в его памяти. Эти мысли, особенно в последнее время, не давали ему покоя. Он многого не понимал. Может, это было связано с тем, что Сик — монстр, а может, с тем, что это люди слишком непонятные и странные. Вопросов было много, но, наверное, главный из них — как человек понимает, что он влюбился? У людей же есть граница, разделяющая друзей и возлюбленных... Ну и Сик не понимал, почему одного кто-то может считать другом, а другого — парой. Как это все работает..? Ему было это непонятно. Монстр, в попытке найти ответы, даже к Амбушу с этим вопросом пришел, мол: "как ты понял, что любишь Раша?". Второй, в свою очередь, перечислил все качества, которые ему нравятся в своем парне и еще рассказал про несколько случаев, произошедших между ними. После этого, если признаться честно, Сик ушел озадаченным: так разве то же чувство юмора не может быть качеством и хорошего друга..? Он брал книги у Фигуры и читал про любовь и ее разновидности. Однако после этого появилось еще больше вопросов: почему, например, платоническую любовь называют любовью, если она не подразумевает под собой романтическое влечение? Разве любовь это не про романтическое влечение..? Как же запутано... Сик не понимал, почему, если и друга, и семью, и возлюбленного можно любить по-разному, люди не придумают разные определения для этого? Почему на все одно слово "люблю"? Это странно... А как понять, что тебя любят так, а не вот так? Как люди во всем этом разбираются..? Может, Сик не копал бы так глубоко, если бы не одно но: кажется, он любит Фигуру не как друга или родственника... Тут что-то другое... И, если верить книгам и собственным ощущениям, то для Сика Фигура стал возлюбленным. Кажется, он понял, с какой любовью будет иметь дело... Только вот... А что же ему с этим делать..?***
С Фигурой было хорошо. С ним можно было поговорить о чем угодно на абсолютно разные темы. Фигура являлся тихим, чутким и тактичным монстром. Он отличался от остальных. От того же Раша, например. Фигура был необычен во всем: его речь, мысли, одежда, привычки, да даже походка была по-своему особенной. Но существовала главная вещь, делающая его непохожим на остальных: Фигура не был монстром. Да, это можно, конечно, оспорить и оправдать тем, что у него тоже есть истинный облик, но и ведь некоторых людей людьми не считают, верно? Физическая оболочка для Сика никогда не была важна. Важно то, что находится внутри. Важны поступки, слова, поведение, а не внешность. А, смотря на то, как ведет себя Фигура, Сик может заявить смело: он — не монстр. Любой житель отеля может являться монстром, но не Фигура. Это слишком низко для него. Изъяны есть что у людей, что у монстров. В этом Сик убедился на все сто: Амбуш и Раш были слишком громкими, Глаза грубым, холодным и отстраненным, Халт агрессивным, Дюп нетактичным, Скрич слишком высокого мнения о себе... А вот у Фигуры и Путеводного Света подобного не было. Вторую можно оправдать тем, что она ребенок, а вот первый... Он сам по себе был идеальным. По крайней мере, так казалось Сику. Как у такого одинокого, доброго и милого существа могут быть минусы? Невозможно. Книги в библиотеке дали много информации. Частенько бывало, что Сик зачитывал их Фигуре или, если монстр забирал какую-нибудь книгу с собой, то он останавливался над чтивом и мог размышлять над ним долгое время. Такое происходило именно с книгами про любовь и всю ее составляющую. К Сику окончательное прозрение пришло именно в тот момент, когда он наблюдал за нежностями Раша и Амбуша, которые, как всегда без предупреждения, решили наведаться к нему в коридор. Монстр осознал, что ему хотелось бы так же, только с Фигурой. И, вроде бы, это — как раз-таки то, что не может зваться дружбой. Это уже про любовь. И Сик в этом уверен на процентов так 90... Ну, допустим, он понял, что ощущает по отношению к своему "другу", а что нужно делать дальше? В книгах пишут, что надо признаваться. Но это звучит как-то странно... Разве чувства — это преступление? Иначе в чем тогда признаваться? Или чувства — какой-то страшный секрет, который пришло время раскрыть? Сик не понимал формулировку "признаться в чувствах". Неужели для людей любить — преступление, раз в этом нужно признаваться..? А что, если Фигура отвергнет монстра? Впрочем, Сик думал даже об этом, и ему, если честно, данный исход событий не страшен. Страшно будет, если Фигура перестанет с ним общаться, и они не будут даже друзьями. Вот это действительно пугает монстра, а на все остальное как-то и плевать. Все остальное Сик в состоянии пережить. И он собирается признаться в своем ужасном преступлении Фигуре в ближайшее время.***
— Фигура... Вот я видел истинный облик почти всех, кто живет с нами, а твой нет... — Сик сидел в библиотеке и думал, как бы завести разговор. В последнее время, когда он тут находится, его сердце бьется необычайно быстро. — Могу ли я его увидеть? Ты не подумай ничего такого, просто мне действительно интересно... Стоило второму услышать это, как он тут же как-то сконфузился. Первый, увидев это, сразу же поспешил извиниться: — Фигура, извини... Я сказал что-то не то? — Нет, все в порядке, не волнуйся, — Фигура поправил свой голубой жилет. — Просто... Просто я не очень люблю свой истинный облик. Особенно свое рычание... — он впервые выглядел таким неуверенным... Сик даже и подумать не мог, что все вот так! — Но это не так! — сказал громче обычного монстр, что сильно резануло по ушам слепого. Он, исправившись, понизил свой голос. — Твое рычание в истинном облике — лучший звук, который я когда-либо слышал, — и Сик не врал. Да, рев Фигуры мог быть громким, но это ведь не значит, что от этого он становится хуже? — Спасибо за поддержку, — улыбнулся Фигура, перекладывая последнюю стопку книг. — Но я все же не уверен, что тебе стоит это видеть... Я не хочу тебя пугать. — Ты меня не напугаешь. Никогда, — Сик поднялся и приблизился к другу. — Я, вон, в истинном облике циклоп, с длиннющими конечностями, а все мое тело покрыто черной слизью, — этим рассказом он хотел показать Фигуре, что ему бояться нечего. Библиотекарь помолчал пару секунд, видимо, пытаясь представить истинный облик друга. — Звучит интересно... — парень повернулся в сторону Сика. — Мой истинный облик, кроме, конечно же, людей, никто не видел. Ты будешь первым, если я тебе его покажу. Ты обещаешь отреагировать адекватно, даже если тебе не понравится? Монстр согласно кивнул, совсем не понимая, как ему не может понравиться Фигура, если он уже ему нравится. Ну, истинный облик — неотъемлемая часть каждого существа в отеле. А раз Сик любит Фигуру, значит он любит всего его, разве не так? — Ты самый прекрасный. Ты не можешь мне не понравиться. Честно. — Я верю тебе, — от этой фразы внутри Сика все перевернулось. Вроде она кажется и обычной, но а вроде столько всего значит... — Только мой рев может быть слишком громким. Я его не всегда контролирую... — Ничего страшного. Мне все равно, — парень продолжал убеждать Фигуру. — Ладно...— библиотекарь отошел от стеллажей. — Тогда... Тогда отвернись, пожалуйста. Сик не знал, для чего это, но, может быть, Фигуре так комфортней? В любом случае, он выполнил просьбу и сообщил об этом второму. Он ведь слепой, сам увидеть не сможет. Первые несколько секунд была тишина, а потом по всей библиотеке пронесся оглушающий рев. Благодаря этому Сик понял, что можно поворачиваться. И, стоило ему это сделать, как он замер. Нет, не потому, что испугался, а очень даже наоборот: такими восхищенными глазами он, наверное, никогда ни на кого так не смотрел... Чем-то истинный облик Фигуры напоминал истинный облик Сика, только Фигура был в разы выше и у него был рот. От каждого его шага, казалось, тряслась библиотека. Но грустно, конечно, что даже в этом виде он ничего не видит... Сику в истинном облике библиотекаря понравилось абсолютно все: цвет; рост; длинные конечности, особенно руки; его рычание; рот с острыми зубами, с помощью которого он убивал и поедал своих жертв; и многое, многое другое... Перечислять будет слишком много, однако можно сказать одно — Фигура прекрасен в любом виде. По крайней мере, для Сика — да. Второй, видимо, решив, что демонстрации достаточно, через минуту превратился обратно в человека. А жаль... Первому хотелось получше разглядеть его любимого монстра, который даже монстром не является. Фигура, теребя рукава своей белоснежной рубашки, сначала молчал какое-то время. — Ну, как тебе..? Сильно плохо, да? — Не говори так, — Сик подошел к Фигуре почти вплотную. Он не знает, как сказал следующую фразу, но, скорее всего, просто понял, что если не сейчас, то никогда. — Ты идеален. Я люблю тебя, Фигура. Переспрашивать надобности не было. В голосе Сика была слышна вся искренность, честность и серьезность, когда он произносил свою последнюю фразу. Библиотекарь улыбнулся. — Я тоже тебя люблю, Сик, — и это прозвучало так легко и просто, что им обоим показалось, что это — сон. Монстр потерял дар речи на пару секунд: он не ожидал, что ему ответят взаимностью... Но, все-таки, ему удалось выйти из транса, а в груди приятно разливалось тепло. — То есть, получается, мы..? — Получается, что так, — Сику не нужно было договаривать, чтобы Фигура все понял. Монстр находился в некотором ступоре. Все произошло слишком внезапно... А уж тем более ожидать взаимности он не мог... Наверное, сегодня — лучший день в его жизни. Нужно было как-то действовать, а не стоять, как истукан. Поэтому Сик наклонился к Фигуре и поцеловал его в щеку. У двоих порхали бабочки в животе. Казалось бы: такое маленькое действие, но сколько в нем нежности и теплоты... — Почитаешь мне..? — спросил трепетно Фигура. — Да, конечно, — моментально согласился тот. — И помни: твой истинный облик совсем не страшный. Ты в любом виде прекрасен, — Сик от своих же слов слегка покраснел. Он никогда никому не говорил таких слов... Зато все знали наверняка: все то, что он говорит — правда. — Хорошо, спасибо, — на щеках библиотекаря тоже появился румянец. Фигура, взяв Сика за руку, повел его к нужному стеллажу. Сегодня они оба признались друг другу в своих ужасных, но таких похожих преступлениях...