Жизнь монстров тоже непроста.

      Темно. Темень просто непроглядная. Холодно. Настолько, что это сковывает движения, и заставляет зубы ударяться друг о друга. Страшно. Сердце от паники бьется в разы сильнее, хотя он толком даже не понимает, от чего нужно паниковать, но это место... Это место явно не вдохновляет его. Халт потерялся. Халт не знает, как отсюда выбираться. Халт заперт здесь навсегда.       Монстр не понимал, где находится. На него все давило. Заставляло сжиматься. Было ярое ощущение того, что за ним следят. А спрятаться-то никак... Тут темно и пусто. Ничего нет. Ровным счетом, как и Халта.       Он не знал, сколько времени прошло. Час? День? Месяц? Год? А может, целая вечность? Эта пытка длилась очень долго. Халт устал. Сколько он еще будет продолжать бродить в темноте, пытаясь скрыться от неизвестного, следящего за ним? Монстр просто хочет лечь и замерзнуть насмерть. Да вот незадача: он уже мертв.       Ноги не держали. Халт был словно слепым котенком: все блуждал и блуждал по темноте, не зная, где выход, и есть ли он вообще. Опоры поблизости не было. Ее вообще не было. Есть только Халт и бесконечная черная пустота.       Монстру хотелось так разрыдаться и закричать... Да сделать хоть что-нибудь из этого, но вместе с этим казалось, что он ничего не испытывает и вовсе. Халт не мог ничего почувствовать. Эмоций было одновременно так много, но при этом так мало...       Безумно страшно, а холод просто адский. Сколько Халту придется находиться тут? Хотя, вопрос глупый... Он тут навечно. Монстр никогда не выберется из этого места. А название данного места — небытие.       Халт давно ни с кем не общался. За все время пребывания тут он даже ни разу рта не раскрывал. Монстр совсем позабыл, как звучит его собственный голос. Он забыл, кем он был раньше. Он забыл себя. Хотя, наверное, он никогда и не знал.       Из уст в отчаянии вырывается одно имя: Глаза. Халт охрип. Все силы ушли на произнесение этого имени. Монстр ни о чем не жалеет, но... Кто это? Почему в груди разлилось тепло, и Халт смог хоть что-то почувствовать? Так... Так спокойно...       Глаза... Данное имя кажется родным и чем-то... Чем-то потерянным... Словно этого самого Глаза у Халта и отняли. На смену радости пришла боль. Монстру пришлось упасть на колени. Он слишком устал идти. Но, может, Глаза — и есть спасение Халта, и то, к чему тот так долго шел?       Внезапно на горле ощущается чья-то невидимая рука. Монстра душат. Халт задыхается. Он начинает вспоминать...  Вспоминать то, что эта рука, которая его душит, была самой родной для него. Она была источником боли и удовольствия одновременно. И на данный момент как никогда уместен первый вариант. Хоть бы его сейчас убили бы... Халт устал от этой темноты. Халт хочет оказаться рядом с таким существом, как "Глаза". Халт хочет вновь почувствовать себя живым.       Давление на горло резко исчезает, и вместе с этим пропадает и все остальное: боль, тепло, какие-либо чувства, эмоции и ощущения — абсолютно все. Он снова один. В этой кромешной, холодной и бесконечной тьме. Если бы Халт мог — он бы обязательно зарыдал, но теперь в груди одна лишь пустота, а внутри абсолютное ничего. Неужели то, что было — просто выдумка сумасшедшей фантазии? Да тут все возможно.       Монстр ложится на, если это так можно назвать, пол и жадно хватает ртом воздух. Почему его еще не раздавило? Почему он все еще живет? Нет, это неуместная формулировка... Почему он еще существует? Да и слово "существует" тоже не сильно подходит, скорее Халт просто есть. Просто есть, без какой-либо цели, вынужденный скитаться в непонятном направлении по темноте. Явно не такого он себе хотел. Почему ему не дают нормально умереть? А ответ прост: нельзя умереть 2 раза.       Халт принимает позу эмбриона, в надежде согреть себя. Отовсюду исходит холод. Или это сам монстр ледяной? В прочем, какая разница... Все равно получить желаемое тепло не получится. Так умел делать только Глаза — давать тепло.       Халт скучает. Его тоска несоизмерима ни с чем. Он не помнил, что совершил перед попаданием сюда, но избавиться от чувства, что это — что-то очень и очень плохое, у него никак не удавалось. Монстр сожалел, сам не понимая о чем. Как ему хотелось бы вернуться обратно... Ради этого он бы все отдал. Желание Халта увидеть и услышать Глаза было велико. Первый желал оказаться в объятиях второго. Да просто ощутить на своей коже любое прикосновение, которое принадлежит такому существу, как Глаза. Хоть пощечину. Даже это будет самым лучшим подарком.       В голову неожиданно врываются несколько фраз: "ты, кроме меня, никому не нужен", "я — единственный, кому есть до тебя дело", "ты очень разочаровал меня, Халт". Слова кажутся такими до боли знакомыми, родными, но... Это приносит невыносимую боль. По лицу покатились слезы. Они тоже не были теплыми. Халт не ощущал долгожданного облегчения от выпуска эмоций. Стало в разы, в разы хуже. Но разве, учитывая всю ситуацию, такое возможно? Хотя, сюда очень подойдет выражение "пробить дно". А монстр думал, что его боли есть предел...       Неужели он кого-то предал? Ну, точнее, у этого "кого-то" есть имя — Глаза. Неужели Халт сделал что-то плохое по отношению к нему..? Иначе он не может объяснить, почему слово "мразь" и "тварь" все прокручиваются и прокручиваются в голове, выделяясь среди прочих фраз и мыслей. И не трудно догадаться, кому это адресовано.       Но ведь... Ведь Халт не хотел никого обижать! Особенно Глаза... Что же произошло..? Действительно ли монстр так отвратителен, как и думает?       Халт гораздо отвратительнее, чем думает.       Он был готов затопить все своими слезами. По крайней мере, для того, чтобы в этом небытие было хотя бы что-то. Чересчур обидно и больно. Может быть, даже и правильно, что Халта не существует? Если монстр так плохо поступал с Глазами, то он должен понести соответствующее наказание. Может, Халт попал сюда заслуженно?       Вслед за одним воспоминанием приходит еще одно и еще... Перед глазами пролетает рассерженная сущность; его стальной, практически отрезвляющий голос, и... И нога. Человеческая, скорее всего. Зрачки Халта расширились, дыхание участилось, а слез стало больше.       На шею снова начало что-то давить, но это являлось фантомной болью. Она не ощущалась так ярко и сильно, как до этого. Сильнее была моральная боль. В разы.       Фантазия (или что это?), словно издеваясь над своим обладателем, подкидывала все новые картинки: окровавленные человеческие пальцы, рука, органы, которые заставляли съедать. Но добивающим стало то, что Халт убивает человека: жертва вырывалась, кричала, просила ее не убивать, но монстр ее не слушал. Через пару минут коридор окропился кровью вперемешку с внутренностями. Нет... Это не может быть Халт. Халт не может идти на поводу своей истинной сущности. Халт не такой...       Монстр не выдержал всего этого. Сначала к горлу подступила тошнота, а потом он, не сдержавшись, извергся кровью, вместе с этим чувствуя, как какая-то часть покидает его. Если она была, конечно же.       Странно... Но ведь у монстров нет желудка, а соответственно, тошнить их не может, верно? Что за чертовщина здесь происходит... Впрочем, то, что это место проклято — было понятно давным-давно. Так и хотелось к этому добавить слово "отель".       Образы кровавых и отрубленных людских конечностей не хотели выходить из головы. Халт медленно сходил с ума, впадая в истерику. Через пару минут, представив (а может быть, вспомнив) очередное жестокое убийство, монстра вырвало еще раз. Все так же кровью. Легче не становилось. Наоборот, тяжесть грехов ощущалась сильнее. Халт думал, что умрет. Ему хотелось умереть. Но умерший однажды не может умереть дважды.       Образ Глаз раз за разом всплывал. Как же монстр сейчас жаждал оказаться рядом с ним... Халт определенно знал, что эта сущность успокоит его. Знал, что с ней все тревоги и страхи уйдут. Рядом с Глазами настанет покой, даже если сам Глаза будет неспокойным.       Нужно идти дальше. Он не знал, куда, и будет ли в этом в смысл, но, если он тут останется, то ситуация станет только хуже. Горло болело. Сил не было. Но надо идти. Иначе никак. Главное — не думать. Просто не думать.       Вот так он и продолжил свой путь, который был без цели, смысла и в принципе чего-либо еще. Он все дальше отдалялся. Отдалялся и отделялся от себя, уходя в полнейшее небытие.       Но у Халта была всего-навсего одна надежда. Надежда на то, что он найдет свет в конце тоннеля. А имя этому самому "свету в конце тоннеля" — Глаза. Его Глаза. Но, как жаль, что Халта больше не существует. Как жаль...