Есть в этом мире неувязки

Пауку на базе RDA отвели маленькую комнатушку со старенькой кроватью, туалетом и через раз работающей душевой. Выйти без разрешения дикарь не сможет. Он почти сдаётся от собственного бессилия и ситуации. Дерзкий, непреклонный, оставленный и забытый своими же. Последнее время он спит. В основном, чтобы не думать. Открывая дверь ключ-карточкой, рекомбинат смотрит на юношу. Сомкнутые пушистые ресницы парня изредка шевелятся. Полковник шёпотом произносит спящему сыну. — Уже утро. — Вздрагивая от неожиданного тёплого дыхания над ухом, Сокорро просыпается. Чувствует, как собственное тело бьет мелкая дрожь. Синие губы так близко, почти трогают мочку. Куоритч хмыкает, склоняя голову набок. — Привет, соня. Опираясь локтями, Паук отдаляется и нервно вздёргивает острый подбородок. — Что ты тут делаешь? В ответ на негодование слышится тихий, но мирный рык. Замешательство в глазах Сокорро встречает всю ту же уверенность в очах напротив. Взгляд ярко-жёлтых глаз, слегка расслабленный и вместе с тем лукавый. — Пришёл к тебе. Через час уходим. — Вот через час и приходи. Я сплю. Конечно же, подросток не собирается засыпать. Аватар улыбается то ли вежливо, то ли просто сдержанно. Уши военного немного виновато прижимаются. — А с тобой побыть нельзя? Сокорро сначала долго смотрит на него, но затем кивает, и Полковник шагает навстречу. Садится на кровать, которая сильно прогибается под весом. Сокорро больше не пытается казаться отстранённым. Синий отросток псевдо-папаши завораживает в желании прикоснуться, провести кончиками пальцев по гладкой коже, в ответ на что рекомбинат тут же отреагирует, вздрогнет. И возможно не отодвинется, хоть и продолжит шипеть, словно дикая кошка. Как тогда в лесу. И Паук решился. Трогая синий хвост, парнишка вначале обольстительно улыбается, но тут же отводит взгляд. Одно тёплое касание и Майлз-старший довольно урчит. Очень щекотно, но приятно, а кровь кипит. Взгляд командира словно выражает готовность к нападению. Тут стены, преграды, как в замкнутой сырой пещере, где Сокорро часто бывал. Паук вновь смотрит и, кажись понимает, о чём думает аватар. Без снопа красных искр же не клубится дым, а пламя между ними разгорелось совсем недавно. — У тебя странная реакция, когда я трогаю хвост. Куоритч всем видом показывает свою потребность в подобных прикосновениях, которые дают ощущение тепла родного человека. Хвост извивается и просит как можно больше. Сокорро пускает по всему синему телу покалывающий заряд мощного удовольствия. Полковник стягивает одеяло на юноше. Огибая хрупкую шею по направлению к ключице, он длинными пальцами спускается ниже. Нервы Паука натянутой струной вот-вот готовы порваться. Но животная природа возьмёт верх. Молодую кровь бросает в дрожь. Полустон парня тонет в помещении. С пухлых губ слетает мольба и он блаженно жмурится. В глазах напротив пляшет обжигающий огонёк. Отринув от диафрагмы, Куоритч, шумно выдыхая, опускается на колено. Чужой воздух упруго толкается Сокорро в лицо. Замешательство в тёмных глазах и солёный запах сметают мысли солдата. — Твоё тело, оказывается, тоже очень чувствительное. Я ещё тогда, на икране заметил. Куоритч использует тихий плач мальчика. Прикасается своими устами к линии бровей, к щеке, к уже не чумазому, а чистому лбу. Юношеские стоны по белой комнате плывут и бьются о стены. Синие губы всё ниже, а от тёплых ласк стынет на человеческой шее вязь. Язык чертит ореол. Надавив кончиком на покрасневший мокрый сосок, Куоритч берёт другой, сжимает двумя пальцами. Сокорро вскрикивает от щекотки. Не выныривает из наплыва ласк, сводящих неопытное тело в жарких судорогах, а его самого с ума. Сладость, что расстекается внутри, заставляет забыть, что он должен отталкивать полковника. Пауку не следует позволять ему приближаться к себе. Юноша не должен до дрожи стонать от каждого прикосновения, желая, чтобы Куоритч продолжал ублажать его. — Нет! Отцепись от меня! Полковник не обращает внимание и припадает губами к левому соску. Дразнящим страстным прикосновением горячее дыханья пишет узор. Аватар лижет, щёлкает большим языком. Бутон твердеет под неторопливой лаской и сейчас подобен красному цветку. Голос шёпотом гладит шоколадную кожу уже без синих линий. — Майлз, я же всё вижу! — Словно иголки россыпью, проходятся по спине. Хныканье парня вновь касается острого слуха командира. — Жизнь, конечно, интересная штука... — Тихо, вполголоса рассуждает аватар. — Никогда не знаешь, какую жестокую шутку с тобой сыграет в следующий раз. Разве я не прав? Рот всасывают уже и так красные кругляшки на груди. Казалось, аватар всё никак не наедается всласть. Дёргая полковника ближе, Сокорро, сдаваясь, трётся, как послушный кот. С его уст не слетают колкие слова. — Наверное, прав... Губы парня теперь с болезненной страстью шепчут невнятное, а на лице Куоритча расцветает довольная ухмылка. — Что ты там бормочешь? Тихо говорит ему почти в лицо аватар, наблюдая с упоением, как тот краснеет. — Говорю какая ты тварь. Командир целует его, вовлекая в извращённый танец. Выбивает из груди стон, который смешивается с еле ощутимым недовольством. Утробно порыкивая, полковник одобрительно шлепает хвостом от поцелуев и укусов на своей шее. — Тогда ничего интересного. Я это каждый день от тебя слышу. Им впервые неважно, что они почти родственники. Совсем не интересно, что станет с растерзанным на двое миром. Греясь в его руках, мальчишка уже целует, обнимает, просит любви и столь желанного внимания. — Помоги мне. Страсть - всё же сильнейшее из чувств, охватывающее всё живое. Высокие ноты сына для Куоритча - давно позабытая музыка любви. Заикающиеся стоны Паука переходят в тихое мычание. В мелодиях столь разных сердец разум почти не слышно. Жар чужого тела, спрятанного под тонкой тканью зелёной майки, отбивается волнами о вздымающуюся хрупкую грудь. — Развернись! — Гречишные глаза расширяются, когда аватар раздвигает босые ноги. Аватар нежно скользит пальцами вверх по бедру, и стаскивает ненужные вещи. — Ничего не бойся Сокорро кладут на кровать, и юноша послушно опускается спиной на мягкую простынь. Полковник чуть склоняется, расстёгивая штаны, мягко гладит по плечу, как бы успокаивая. — Что ты хочешь сд... — Тише, всё хорошо. Перебивает аватар, нависая над лицом почти непозволительно близко. И снова кривая усмешка, от которой Сокорро хочется бить его по лицу. Вот только Паук мягко оглаживает подушечками пальцев чужие губы, не придавая значение тому, что уже и сам жмётся к огромной туше теснее. Плюнув на руку, старший начинает обильно смазывать ляжки мальчика, вводя Паука в заблуждение. Остатки слюны Аватар размазывает по своему стоящему члену, тихо шипя зверем от напряжения. Аватар хватает Сокорро за бёдра, потянув вверх на себя, и у юноши расширяются от удивления глаза. Большая рука сдвигает ноги человека вместе таким образом, что они оказываются довольно плотно прижаты друг к другу. Куоритч приставляет большой член аккурат между сомкнутыми бёдрами, в том месте, где вязкая жидкость, и почти беспрепятственно толкается. Паук завороженно следит за тем, как крупная головка то появляется, то исчезает между его ляжками. С каждым движением парень стонет, ведь отец своим размером задевает болезненное возбуждение. Дыхания сбиваются, перемешиваются. Карии глаза предательски закатываются, и Куоритч победно хмыкает. Синий хвост обвивается вокруг горячей плоти Паука. Отросток гладит, сжимает, щекоча, ласку дарит. Буря из хрупкого сердца, наконец, вырывается. Сокорро помогает движениям полковника и двигает бёдрами навстречу. — Не торопись, Майлз! Рычит Куоритч, и рой мурашек на чувствительной смуглой коже пробегает в рассыпную. Полковник с ухмылкой насыщается эмоциями сына. Хвост обвивается сильнее на члене парня. Сокорро, хныча, просит не останавливаться. Рекомбинат же наоборот, сбавляет обороты. Ему так нравится, когда мальчишка просит. Паук активнее дрочит Куоритчу бёдрами, чтобы головка хоть на секунду тронула его собственную плоть. Всё так запутанно, всё так приятно. Они как будто сливаются и понимают друг друга без слов. Полковник запускает пальцы в волосы и заставляет Майлза смотреть. Старший впитывает стоны всем своим новым телом. Вдыхает с жадностью желание подростка. В глазах наёмника чувствуется смех. И не ясно, смеётся он над собой, над парнем, над ситуацией или это хохот сквозь слёзы. Одно ясно точно. Разум Куоритча больше не копается на запылённых полках в поисках прошлой жизни. Сокорро же катается на волнах из ярких и новых ощущений. Ему не ясно почему то, что происходит столь приятно и хочется всё больше и больше. Наконец Мальчишка с громким стоном изливается на свой живот и хвост отца. Майлз-старший от этого зрелища следует за ним. Тяжело дыша, полковник принимается наводить за них двоих порядок. Через несколько минут человек и На'ви приходят в норму. Куоритч целует юнца в макушку, а затем несколько раз в потный лоб, на что Сокорро смеётся. Паук сглатывает и закрывает осоловелые глаза. Майлз-старший шёпотом произносит над его ухом. — Поспи пока. Я разбужу. Сокорро уютно располагается на груди аватара и тихо посапывает. Пока Куоритч невесомо гладит его голову большим пальцем и смотрит в потолок, юноша на руках у него засыпает.