В ласковых объятьях тьмы

Это случилось в одну из следующих ночей, холодных и снежных снаружи, искренних и томных — в стенах замка. Гарри теперь и сам старался бодрствовать по вечерам: он вдруг обнаружил в себе потребность, практически необходимость видеть графа, сжимать его пальцы, ловить его редкие тонкие улыбки. Это было неправильно и головокружительно, быть может, свело бы его рано или поздно с ума — но кое в чём Снейп оказался совершенно прав. Тот укус подарил Гарри наслаждение, несопоставимое ни с чем. Страшное, грязное, порочное. Практически извращённое. И Гарри отчаянно и слепо жаждал ещё. Так или иначе, когда это произошло, он сидел в библиотеке и одолевал очередной труд Канта. Граф отправился на охоту и не должен был вернуться в ближайший час; Гарри же, безотчётно и глупо скучающий по нему, силился занять себя хоть чем-нибудь полезным в его отсутствие. Он почти одолел «Критику чистого разума», когда тусклый свет окружавших его свечей вдруг дрогнул и заколебался, точно предупреждая о чём-то, а в следующее мгновение рядом с ним негромко произнесли: — Доброй ночи, мистер Поттер. Гарри, за те дни, что он гостил в замке, успевший немного уже свыкнуться с дурной привычкой вампиров подбираться к нему столь тихо, лишь вздрогнул и поднял голову. И удивлённо пробормотал: — Доброй, лорд Малфой. А… — совершенно невежливое «Что вы здесь делаете?» удалось удержать за зубами лишь титаническим усилием воли, и он ограничился лишь тихим: — А Се… графа Снейпа нет. Это колючее имя стало ему уже привычным и родным, но сейчас Гарри показалось неуместным произносить его — словно эти семь букв были чем-то интимным, всегда делимым ими с графом на двоих, и посвящать кого-то другого в эту сокровенную тайну было бы предательством. Сиятельный лорд, вопреки ожиданиям Гарри, решившего, что он пришёл к Снейпу, коротко кивнул и уселся на колченогий стул рядом с ним: — Я знаю. Я здесь для того, чтобы побеседовать с вами, и вмешательство Северуса мне ни к чему. — Со мной? — изумился Гарри, на всякий случай чуточку отодвигаясь от него. Что это задумал Люциус? В неверном пламени свеч сиятельный лорд выглядел неожиданно уставшим, словно бы подрастерял добрую половину своего всегдашнего внешнего лоска. Под внимательным взглядом изучавшего его Гарри он насмешливо вскинул брови: — Именно, мой юный друг. Гарри незаметно потрогал одними кончиками пальцев под столом массивное кольцо, которое граф запретил ему снимать даже после бала. «Пока ты здесь, в этом замке, и пока в жилах твоих течёт человеческая кровь, тебе не следует лишаться столь мощной защиты, — сказал он тогда, лаская кончиками пальцев щёку млеющего от прикосновения Гарри. — Кто знает, каких ещё нежданных гостей ниспошлёт нам судьба». И Гарри носил его — кольцо, в котором клубилась крошечная тьма. И порой ему казалось, что тьма эта говорит с ним, ластится, целует прохладными губами графа Снейпа… — И о чём же нам с вами разговаривать? — подозрительно осведомился Гарри, прижимая к груди увесистый том Канта: иного оружия у него под рукой не оказалось. — Не сочтите за грубость, лорд Малфой, но выходка вашего сына отбила у меня всяческое желание общаться с вашей семьёй. У Люциуса дёрнулась щека, и он процедил тоном, слишком спокойным для того, чтобы быть искренним: — О нём-то я и хотел с вами поговорить. О моём сыне. Гарри уставился на него во все глаза. Люциус помедлил; в руках его была изящная трость с серебряным набалдашником, и он рассеянно поглаживал её кончиками пальцев несколько мгновений, прежде чем неохотно выплюнуть: — Известно ли вам, что за нанесённое вам оскорбление Северус вызвал Драко на дуэль? — На дуэль? — опешил Гарри: разумеется, он этого не знал. Все его расспросы по поводу Малфоя-младшего граф пресекал с мягкой, но непоколебимой уверенностью того, кто уже принял решение. — Вы, должно быть, шутите. — К сожалению, нет, — сухо отозвался Люциус. В сознании Гарри встала идиотская картинка: два вампира в рюшах и жабо, со старомодными ржавыми шпагами… Хотелось совершенно неподобающе хрюкнуть от смеха. Но ведь вампирские дуэли не могли действительно так выглядеть, не правда ли? Иначе с чего бы сиятельному лорду казаться столь обеспокоенным… — Сражения между вампирами довольно специфичны, — не дожидаясь его вопроса, пояснил Люциус, и Гарри вспыхнул: вновь у него возникло ощущение, что его мысли только что прочитали. — Мы не пользуемся оружием; всё, что нам необходимо, у нас уже есть. И добавил, поймав непонимающий взгляд Гарри: — Клыки и когти, мистер Поттер. Нечеловеческие рефлексы. Сила, гибкость и скорость. Всё это — наши первые помощники в подобного рода… ситуациях. — И Северус собрался… — начал Гарри, до которого потихоньку доходил масштаб ситуации. Люциус отрывисто кивнул: — Он вызвал Драко на дуэль и назначил время и место. А моему сыну, — тут его губы дрогнули, и он поджал их с такой силой, что они сделались тонкой нитью, — хватило дерзости и глупости отказаться, когда я вызвался заменить его в этой схватке. — Заменить его? — изумлённо переспросил Гарри. — Но разве можно, чтобы вместо одного на дуэль выходил другой? — Существует ряд прецедентов, — уклончиво отозвался сиятельный лорд, впервые разговаривавший с Гарри так просто, без извечного своего изворотливого ехидства. — Так или иначе, мистер Поттер, вы должны понимать расстановку сил. Так же, как её понимаю я. Мне неизвестно, почему Драко тешит себя ложными надеждами, будто сумеет победить вампира, обращённого самим Лордом Тьмы. Северус силён и опасен, а кроме того, он невероятно опытный стратег. Если дуэль состоится, Драко на ней погибнет. — Погибнет! — шокированно воскликнул Гарри. — А как же правило про первую кровь? — Мистер Поттер, — покачал головой холодно улыбнувшийся Люциус, — мы, вампиры, не жалуем полутона. Дуэли меж нами редки, но те, кто вышел из них победителем, не проявляют ни крупицы сострадания к потерпевшим поражение. И Северус достаточно взбешён для того, чтобы оторвать голову моего сына голыми руками. Он говорил об этом так спокойно, так ровно, что Гарри передёрнуло. Лишь в самой глубине серых его глаз таилось нечто встревоженное. Нет, понял Гарри, случайно столкнувшись с Люциусом взглядом. Не тревога — это был животный ужас. — И… чего вы хотите от меня? — хрипло спросил он. — Чтобы я вмешался в ход дуэли или… — Ну что вы, — перебил его поморщившийся Люциус. — Вам там делать нечего. Вы непременно попадётесь кому-то из них под горячую руку, а люди столь хрупки… их легко сломать, мистер Поттер. Погибни вы в результате трагической случайности — и, боюсь, Северус сойдёт с ума. — Вы переоцениваете мою важность для графа Снейпа, — растерянно пробормотал Гарри, но в груди у него что-то взвыло: тоскливо и отчаянно, как раненый зверь. — Я лишь… мальчишка, запах крови которого кружит ему голову, разве нет? Люциус изучал его пунцовое лицо взглядом несколько долгих мгновений. А потом снисходительно усмехнулся: — Вы ещё слишком юны и неопытны для того, чтобы понять, что именно для него значите. А Северус, разумеется, чрезмерно благороден и не станет вам объяснять. — Я не понимаю, — сконфуженно пробормотал Гарри. — Да и какое отношение всё это имеет к Драко? И при чём тут я? Я не хотел, чтобы граф Снейп пошёл на такие меры, но… — Вот именно, — перебил его Люциус, в глазах которого мелькнуло удовлетворение. — Вот именно, мистер Поттер. Вы не хотели. И — раньше, чем опешивший Гарри успел открыть рот — Люциус подался вперёд и проговорил, чеканя слова: — Отговорите его. Убедите его отменить схватку. Пусть выберет иное наказание. Знаю, Драко задел вас; видит Тьма, я и сам понимаю, как сильно мой сын нуждается в хорошей головомойке. Но не в забвении, мистер Поттер. Не в гибели. Я не хочу лишиться любимого ребёнка из-за человеческого мальчишки, уж простите мне мою откровенность. И, раз уж так вышло, что этот самый мальчишка — единственный, кто способен смягчить гнев моего старого друга… Он опустил голову в церемониальном поклоне, в котором угадывалось нечто умоляющее. — Прошу вас, мистер Поттер, — прошелестел Люциус Малфой с совершенно незнакомой Гарри интонацией. — Сделайте это, и я не забуду вашего милосердия; в час, когда вы будете нуждаться в помощи, я буду рядом, чтобы вернуть вам долг. Не дайте мне потерять сына. Гарри совершенно растерялся. Если он и успел сделать какие-то выводы о сиятельном лорде Малфое, то в перечне качеств, которые он приписывал Люциусу, совершенно точно не могло значиться того, что было сказано сейчас. Того, что пряталось в глубине его глаз — чего-то испуганного, болезненного, человечного. Так ли сильно, в конце концов, вампиры отличались от людей?.. Он облизнул губы. На мгновение в нём всколыхнулось желание отказать, выказать ту же жестокость, что Драко по неясным причинам проявил к нему самому. Но Гарри моментально устыдился этого порыва и, слабо кивнув, прошептал: — Я сделаю всё, что в моих силах. Во взгляде Люциуса Малфоя мелькнули облегчение и признательность. И ещё — что-то такое странное… будто бы он впервые посмотрел на Гарри как на равного. Как на достойного. — Драко принесёт вам публичные извинения, — уже знакомым своим сдержанным тоном произнёс он, поднимаясь на ноги. — И я позабочусь о том, чтобы в словах его прозвучало достаточно искреннее раскаяние. Он больше не навредит вам ни словом, ни делом, мистер Поттер; никто из моей семьи не навредит. С этими словами он растворился во тьме, а Гарри подумалось, что у всех вампиров была занятная привычка клясться и обещать — даже тогда, когда хватило бы простого человеческого «спасибо». Той же ночью, сидя напротив графа в гостиной, подле весело потрескивающего огня в камине, Гарри отставил в сторону ополовиненный бокал с всегдашним терпким вином и тихо проговорил: — Я хотел бы попросить вас об одной вещи. Он всё ещё то и дело срывался на это робкое «вы» — статус их с графом Снейпом взаимоотношений, равно как и их природа, пока не поддавался в голове Гарри чёткой дефиниции. — Вот как? — лениво осведомился граф, вскинувший чёрные брови. — Говорите, душа моя. И, если это будет зависеть от меня, я выполню вашу просьбу. Гарри вдохнул. Выдохнул. Следовало набраться смелости — при любом упоминании о Драко Малфое глаза Снейпа всегда загорались такой яростью, что Гарри становилось жутко, точно ласковый домашний кот обращался вдруг свирепым диким тигром. Он облизнул пересохшие губы. Неуютно свёл вместе колени. И, буквально вынуждая себя посмотреть графу в глаза, а не отвести взгляд, неуверенно выдохнул: — Отмените дуэль с сыном лорда Малфоя. В колдовских чёрных глазах, как он и опасался, немедленно вспыхнуло бешенство. — Откуда вам известно про дуэль? — ледяным тоном осведомился Снейп. И, поморщившись, прикрыл глаза. — Ну разумеется. Люциус. Гарри, не видя смысла отрицать очевидное, кивнул. И, пользуясь тем, что граф хранил молчание, торопливо заговорил: — Он сказал мне, что сражения вампиров всегда заканчиваются чьей-то гибелью. Сказал, что Драко слабее и неопытнее вас, а потому ему уготована смерть. И ещё — что он не может лишиться сына из-за… из-за меня. По лицу графа Снейпа пробежала тень, и Гарри еле слышно добавил: — А я не хочу, чтобы вы становились из-за меня убийцей. Прошу вас. Драко… был со мной довольно груб, но я это пережил и не таю на него обиды. Граф открыл глаза и уставился на него в упор — тем самым жутким и пронизывающим взглядом, который всегда заставлял Гарри цепенеть, точно загипнотизированного. — Вы слишком добры для моего мира, мистер Поттер, — с непонятным выражением лица произнёс граф Снейп. — Это очаровывает и беспокоит меня одновременно. Боюсь, познакомившись поближе с подкоркой царства теней, вы броситесь прочь, сверкая пятками. — Не говорите так, граф! — воскликнул Гарри, ибо в последних словах Снейпа отчётливо угадывалось непроизнесённое и горькое «вы меня оставите». — Я лишь… я лишь не хочу, чтобы на ваших руках была кровь. Чтобы вы отняли чью-то жизнь, пусть даже она принадлежит вздорному и дерзкому вампиру. Чтобы… чтобы всё это произошло по моей вине. — В случившемся нет ни грамма вашей вины, — отрезал Снейп до того свирепо, что Гарри невольно вжался лопатками в кресло. И, очевидно, эта столь явная демонстрация испуга заставила графа очнуться, отрезвила — он взглянул на Гарри совсем по-другому, пристально, оценивающе. И ровно уточнил: — Полагаю, вы не измените своего решения? Гарри робко помотал головой. Граф Снейп тяжело вздохнул. — Я пообещал выполнить вашу просьбу и сдержу своё слово, — мрачно уронил он. — Драко понесёт иное наказание. Однако… Гарри подспудно ждал этого — крошечного «но», способного перевернуть всё с ног на голову. — Однако? — поторопил он замолчавшего графа Снейпа, когда тишина и неизвестность сделались невыносимыми. Тот помедлил. Затем сухо процедил таким тоном, точно читал лекцию в университете: — Люди — удивительно безответственные создания. Они с лёгкостью разбрасываются клятвами, ибо знают, что слово их ничего не стоит и его можно с лёгкостью нарушить. Вампиры куда более последовательны в своих обещаниях. Я бы даже сказал, расчётливы. Когда вы просите чего-то у вампира — или же он обращается к вам с некой просьбой, — вы заключаете… своего рода сделку. И, как вы, должно быть, догадываетесь, мистер Поттер, в сделке всегда есть две стороны. С взаимными обязательствами. Гарри уставился на него в смятении, уже догадываясь, к чему тот клонит… — Иными словами, — тихо проговорил Снейп, не сводя с него взгляда, в котором читались мрачное удовлетворение, решимость и ещё почему-то горечь, — я готов исполнить ваше желание, если вы исполните моё. Это было бы справедливо, не находите? Равноценный обмен. Сердце Гарри сделало бешеный кульбит где-то в горле, и он сдавленно уточнил: — И чего же вы хотите от меня взамен? В колдовских глазах Снейпа таились мрак, и смерть, и близость бездны. — Вас, мой дорогой, — бархатно прошелестел он. — Ваше тело. Вашу отзывчивость. Вашу невинность.