В ласковых объятьях тьмы

Гарри уставился на графа широко распахнутыми глазами. Его пробило нервной дрожью, едва ли не затрясло, он залепетал, едва шевеля не подчиняющимися ему губами: — Но… как же это… — О, мистер Поттер, — произнёс Снейп, наблюдавший за ним с нескрываемым мрачным удовольствием, — я буду счастлив показать вам, как именно. — Мы оба мужчины, — жалко возразил Гарри, но въедливый голосок совести в его голове немедленно язвительно заметил: «Прежде тебя это не останавливало». Назло этому голоску, назло чувственному пламени в глазах графа Снейпа, назло странному предвкушению, родившемуся в нём самом, предвкушению идиотскому и не соответствовавшему ситуации, Гарри торопливо добавил: — Быть может, вам стоило бы выбрать одну из тех девушек с бала, кажется, они совсем не возражали против того, чтобы… — Я выбрал тебя, — перебил его Снейп с неожиданной резкостью. И, когда Гарри дёрнулся от этого ледяного тона, прошелестел гораздо мягче, коснувшись его руки: — Не стоит так нервничать, мой дорогой. Я не требую от вас выполнения вашей части уговора здесь и сейчас; это было бы насилием, а оно мне претит. Нет… я подожду. Я подожду, пока вы сами не захотите подарить мне свой первый раз с той же силой, с какой я желаю вас. Гарри пошёл лихорадочными красными пятнами — впервые граф Снейп столь открыто заявлял о том, что он его… что он… И в каком контексте! О, всемогущий Господь! Что-то сжалось на его покрывшемся мурашками безвольном запястье — холодные пальцы Снейпа. — Дышите, мистер Поттер, — насмешливо подсказал ему граф, но едкость тона совершенно не вязалась с нежностью, с которой он выгладил тыльную сторону его ладони. — Дышите же. Разве уготованная вам участь так ужасна? Считанные дни назад вы бросились бы прочь, предложи я вам укус. Стоит ли мне напоминать вам о том, что вы почувствовали, когда я отпил вашей крови? Гарри окончательно смутился, выдернул руку из его ласковых тисков и отвернулся, сердито уставившись на огонь. В голове и в сердце у него творился настоящий кавардак, а проклятый граф, всегда столь терпеливый и чуткий, будто решил сменить стратегию — и теперь давил на него, требуя ответа… — Впрочем, вы вольны отказаться, — любезно уточнил тот, откинувшись на высокую спинку своего кресла. — Скажите «нет» — вы в своём праве, я не сделаю ничего, чего не пожелали бы вы сами. Но знайте, что в таком случае наш договор станет недействителен. И ничто не помешает мне наказать юного Драко так, как, я считаю, он того заслуживает. Гарри повернулся к нему так резко, что едва не упал с кресла, объятый неожиданной страшной догадкой. И в самом деле — в колдовских чёрных глазах плескалось нетерпеливое ожидание и удовлетворение. Граф Снейп играл с ним! Провоцировал его! Вынуждал отказаться, чтобы ничто не помешало ему покончить с Малфоем-младшим! Гарри вдохнул. Выдохнул. Подумал об этом строптивом мальчишке, столь неучтиво и грубо обошедшемся с ним на балу. Его стоило проучить, да, пожалуй, стоило. Но убивать?.. И потом… то, что Снейп сказал про укус… Гарри коснулся одними кончиками пальцев уже почти зажившего следа на шее. Отдёрнул руку под тяжёлым взглядом графа, проследившего за этим жестом. И с вызовом произнёс: — Что ж, я согласен. В глазах Дьявола мелькнуло изумление, моментально сменившееся каким-то другим чувством, и Гарри в сердцах подумал, что, каким бы ни был его ответ, ответ этот был бы графу на руку. Откажись он — и тот сумел бы осуществить задуманное в отношении Драко; согласись он — и тогда… — Скрепим уговор поцелуем? — насмешливо осведомился граф Снейп, в глазах которого, впрочем, не было ни крупицы веселья. — Или теперь, зная о моих намерениях, вы не рискнёте приблизиться ко мне и на… Договорить он не успел — Гарри, разозлённый этим его малопонятным поведением и совершенно очевидной горечью в его взгляде, порывисто вскочил на ноги и, изумляя самого себя дерзостью, на которую оказался способен, навис над замершим в кресле графом. — Не надо играть со мной, — выдохнул он в приоткрытые губы Снейпа. — Вы ведёте себя так, словно хотите показать, что я — ваша игрушка, забава для постельных утех, которую можно купить и обменять. Но… Но я знаю, что вы лишь пытаетесь уколоть меня побольнее, заставить передумать, чтобы это развязало вам руки и позволило убить Драко; я знаю, что вы относитесь ко мне иначе — если вы хотели одурачить меня, вам стоило отвести взгляд. Граф Снейп поражённо молчал. Впервые Гарри возвышался над ним, нависая сверху, впервые тот не делал ни одной попытки сделать первый ход — привлечь его к себе, выдразнить обещанием поцелуя, отпустить двусмысленную шуточку, от которой Гарри вспыхнул бы до корней волос… Он поймал себя на мысли о том, что ему нравится — вот так. И ещё — что он уже наизусть знает это холодное белое лицо с пергаментно тонкой кожей, эти выразительные ехидные брови, эти глаза, столь ледяные обыкновенно и столь жаркие и страстные, когда взгляд их устремлён на него… эти губы — обманчиво неуступчивые и твёрдые на вид. Мягкие отзывчивые губы, которые он смял неуклюжим, но жадным поцелуем. И эти руки, Господи, эти чуткие прохладные руки, всегда обнимавшие его так правильно и теперь притянувшие к себе со знакомой осторожной страстью. Поцелуй длился и длился, пока у Гарри не закончился кислород; ноги его подкосились, но граф был рядом — граф всегда был рядом для того, чтобы уберечь его от падения; он почувствовал твёрдость чужих худых коленей, обманчивое спокойствие груди, в которой ничего не билось — но, если бы билось, то уж наверняка оглушительно громко и больно, как его собственное сердце, свихнувшееся от этой привычной и желанной близости… Гарри отстранился лишь тогда, когда лёгкие запекло. Одна из ладоней графа Снейпа лежала теперь на его пояснице, придерживая и прижимая к нему. Он весь был жилистым и костлявым, граф, чудовищно твёрдым, но Гарри подумалось, что он не променял бы жёсткость его тела ни на что иное… — Гарри… — пробормотал Снейп со странной интонацией, в которой смешались удивление, нежность и восторг. И, тронув его скулу кончиками пальцев, насмешливо повторил то, что сам Гарри выпалил считанные минуты назад: — Мы ведь оба мужчины. — О, боги, — застонал Гарри и уткнулся лицом в его шею. — Замолчите, умоляю вас. Граф расхохотался, но и в самом деле замолчал — лишь умостил вторую ладонь свою на его бедре, поглаживая до того правильно, что Гарри продрало дрожью даже сквозь плотную ткань штанов. В конце концов, подумал он много позже, критически разглядывая в зеркале своё растрёпанное раскрасневшееся отражение с припухшими от бесчисленных поцелуев губами, ждать графу Снейпу пришлось бы недолго. И эта, в сущности, жуткая мысль почему-то совершенно его не испугала.

***

И всё же Гарри не забывал о том, что в замке он на правах гостя; что в городе его дожидается новый учитель, старый знакомый магистра Дамблдора; что, наконец, было совершенно недопустимо и неприлично злоупотреблять гостеприимством графа подобным образом… — О, прекратите, мой милый, — сурово отрезал тот, когда Гарри робко поделился с ним своими соображениями по этому поводу. — Разве вам здесь плохо? Гарри, шею которого ещё слегка пекло от нового укуса, смутился, зарделся и неуверенно пробормотал: — Нет, но… всё это как-то неправильно. Мне давно стоило бы уйти. И мысленно добавил про себя: «Ведь в самом деле стоило бы — а я не могу. Не нахожу в себе сил». — Пустое, мистер Поттер, — Снейп поморщился: он с самого вечера был не в настроении, и Гарри подозревал, что это вновь связано с Малфоем-младшим. — Снежная буря и не думает утихать; в здешних местах это частое явление. Что же вы, броситесь от меня прочь навстречу собственной смерти в первом же сугробе? Я полагал, вы больше не боитесь меня. — И я не боюсь! — с жаром подтвердил Гарри. — Но я… поймите же. Всё это предосудительно. И потом, что скажут ваши… друзья? Слово это далось ему с трудом — те, кого он видел на балу, меньше всего походили на друзей графа Снейпа. Тот хмыкнул, поймал его за запястье, запечатлел короткий поцелуй возле самой косточки — и Гарри ахнул, смутился и едва не выронил томик Пруста, который прижимал к груди: граф вновь настиг его в библиотеке. — Если не желаете оставаться здесь на правах гостя, — произнёс Снейп, в глазах которого отражались колеблющееся пламя свечей и ещё — огонь совершенно иного рода, — то останьтесь же в качестве моего возлюбленного. Бам! Гарри выронил книгу, и та упала на пол с таким грохотом, точно весила не меньше тонны. — Ох, чёрт! — воскликнул он в сердцах, торопливо поднимая увесистый том. — Извините, я так неаккуратен, я… В полном смятении. — Прекратите волноваться по пустякам, — строго приказал ему граф. И, немедленно смягчившись в лице и в тоне, добавил: — Моё предложение — не пустой звук, мистер Поттер. Вам хорошо известно, что испытываю к вам я; и смею надеяться, что знаю, что чувствуете вы. Отчего бы нам не перестать замалчивать столь очевидный факт? Гарри отложил Пруста на стол, дабы не выронить снова, и нервно закусил губу. Это было правдой — он знал, как называлось то, что творилось между ним и графом, и это сладкое безумие не вместилось бы в узкие рамки понятий «страсть» или «влечение». Но… — Я даже не знаю, — пробормотал он растерянно. — Я ведь… я ведь человек. — И это поправимо, — промурлыкал граф Снейп. Впрочем, стоило Гарри испуганно отпрянуть, он немедленно посуровел и покачал головой: — Это лишь перспектива, зависящая исключительно от вашего желания. Не стоит смотреть на меня с таким ужасом, точно я намереваюсь заставить вас выпить моей крови здесь и сейчас. Неужели вы совсем мне не доверяете? Была в его голосе такая горечь, что Гарри продрало от макушки до пяток раскаянием, волнением и чем-то исступленным, почти безумным. — Разумеется, я вам доверяю! — воскликнул он, порывисто шагнув к неподвижному графу и заглянув ему в лицо. — Я лишь… я не знаю. Вы… видит Бог, в которого я начинаю понемногу верить — я остался бы с вами где угодно, на целую вечность. Но эти ваши… вампиры… у меня от них мурашки по коже, понимаете? Я чувствую себя лишним в вашем мире, лишним и беспомощным, а вы, как верно подметил Драко, не сможете находиться рядом со мной всегда для того, чтобы защитить меня. По лицу Снейпа пробежала тень бешенства, унявшаяся тотчас же, стоило Гарри взять его за руку и прижать холодную ладонь к своей щеке, с восторгом ощущая, как дрогнули огладившие его кожу пальцы. — Поэтому я не знаю, что вам ответить, — прошептал Гарри, зачарованно глядя в бездну его чёрных глаз. — Мне… страшно, граф. И страх этот вовсе не связан с вами. Вы… дадите мне время на размышления? Повисло молчание — тяжёлое, неуютное, ставшее бы враждебным, не ласкай граф Снейп его скулу одними кончиками холодных пальцев. — Как скажете, мой милый, — наконец сухо уронил он, и Гарри выдохнул с облегчением, обнаружив, что до этого момента задерживал дыхание. — В таком случае оставайтесь сколь угодно долго. А когда вы покинете меня… кольцо на вашем пальце приведёт вас обратно ко мне, стоит вам только пожелать. Если вы того пожелаете. — Я ещё здесь, а вы уже размышляете о моменте, когда я уйду, и полагаете, будто я смогу оставить вас навсегда! — воскликнул Гарри, порывисто прижавшись к нему всем телом и обняв за пояс. — Какой же вы невыносимый пессимист! — Я реалист, мистер Поттер, — ледяным тоном ответил Снейп. А затем равнодушная маска его лица дрогнула, и он коснулся виска Гарри целомудренным поцелуем. — Впрочем, видит Тьма, я как никогда сильно хочу ошибиться. Гарри сердито открыл рот, намереваясь пожурить его за обречённый тон, но не успел — граф отстранился вдруг, немедленно приняв свой самый непроницаемый вид, и сообщил ему официально и сухо — совершенно не так, как разговаривал с ним мгновения назад: — Семейство Малфоев ожидает нас в гостиной. Гарри нервно передёрнул плечами: — Это из-за Драко, да? Граф Снейп поморщился и ответил с неудовольствием столь сильным, что оно было практически осязаемо: — Боюсь, что так. И ещё добавил — с такой ледяной яростью, что Гарри как-то разом, вдруг, совершенно внезапно вспомнил о том, какими древними, могущественными и жестокими существами являлись вампиры: — В его же интересах искренне раскаиваться в содеянном.