Лучшее применение флейте во время войны

      В конце концов, конечно, им пришлось выйти и одеться. Всё ещё шла война, и были встречи, на которых они действительно должны были присутствовать.              Это оказалось немного сложнее, чем ожидалось. Минцзюэ каким-то образом удалось избежать следов на шее Вэй Усяня, но оказалось, что его предыдущее спотыкание при выходе из ванны не было просто из-за расслабления: он действительно сильно хромал, что, оглядываясь назад, Минцзюэ действительно следовало предвидеть и учесть, а не заниматься ещё более болезненным проникающим сексом.              Вэй Усяню это показалось забавным, но в то же время он был весьма оживлённым и к тому же не прочь поваляться, пока Минцзюэ разбирал его одежду. Оказалось, что он совершенно не обратил внимания на мешочки-цянькунь, которые были отправлены с ним в Погребальные курганы, поэтому у него было много одежды, которая хоть и была изрядно помята, но всё же гораздо чище, чем у Минцзюэ.              («Ты носишь это уже несколько недель?» — спросил Минцзюэ, сморщив нос, когда посмотрел на одежду, которую сбросил Вэй Усянь. Если не считать верхней одежды, которая была грязной, на самом деле они не казались такими грязными, как он ожидал.              «Эти? Нет, у Вэнь Нина была запасная одежда, он настоял, чтобы я взял её»              Минцзюэ поморщился по другим причинам. Он полагал, что это объясняло, почему штаны не доставали Вэй Усяню до щиколотки.)              С другой стороны, у Минцзюэ также теперь было собственное чистое сухое нижнее бельё, поэтому он воздерживался от каких-либо жалоб.              («Как ты не замерз и не умер от голода, если не использовал припасы, которые мы тебе дали?»              «Э-э… там было много одеял? Я подумал, что этого вполне достаточно…» — он смотрел на маленькую кучку мешочков-цянькунь так, будто хотел заплакать. Минцзюэ решил оставить всё как есть.)              Ходьба, однако, была своего рода проблемой.       — Ах, гэгэ, не будешь ли ты благородным мужем и не понесёшь этого бедного слабого шиди? — спросил Вэй Усянь, глядя вверх сквозь ресницы. Эффект был немного ослаблен его все еще красными глазами, но тогда он все равно был смешон. — Поскольку именно твое обстоятельное насилие привело меня в такое состояние…              — Цзян Ваньинь скончался бы на месте, — сказал Минцзюэ, что заставило его покатиться со смеху.              — Ах, всё же это раздражает, — сказал он после минуты ходьбы — ну, хромоты — по маленькой комнате, поправляя осанку, пока Минцзюэ заканчивал приводить в порядок себя и свою прическу насколько мог. — Может быть, стоит использовать больше масла? Я имею в виду, мне нравится и без масла, но… ах, если эр-гэгэ согласится, я действительно хотел попробовать взять вас обоих сразу.              Минцзюэ, который уже начал было говорить, что, возможно, следует повременить с энергичным сексом на несколько дней, разразился лающим смехом.       — Обоих сразу? Ты действительно не хочешь потом ходить, не так ли? Если Лань Ванцзи хоть немного похож по размерам на своего брата, тебе будет легче справиться с одним из моих кулаков.              — Твоя рука… эм… подожди, Лань Сичэнь? — Вэй Усянь оторопел, выглядя так, словно что-то сломалось у него в мозгу. — Неужели… Лань Сичэнь?!              Хм, был ли фистинг чем-то, что он хотел попробовать…?       — Я думал, что излечил тебя от представления о том, что главы кланов не трахаются, — сказал Минцзюэ, забавляясь.              — Цзян Чэн не трахается, — сказал Вэй Усянь совершенно серьёзно.              Ладно, этот…              — Наверное, нет, нет, — уступил Минцзюэ.              Вэй Усянь, казалось, не услышал его, вместо этого продолжив с мрачной решимостью: «До свадьбы не будет никаких глупостей. У них будут сопровождающие, и настоящая сваха… о чёрт, с кем ему трахаться?». Он обхватил голову руками.              — Насколько я знаю, ни с кем, и он, вероятно, не будет, пока не перестанет думать, что это отвратительно, — сказал Минцзюэ. Хотя некоторые люди никогда этого не делали. В этом случае Цзян Ваньиню пришлось бы быть осторожным в организации своей линии преемственности, но вряд ли это было чем-то неслыханным.              — Но Лань Сичэнь?              — Ты хочешь трахнуть его брата, что такого странного в Сичэне?              — Он брат Лань Чжаня! — взвыл Вэй Усянь. — А Лань Чжань знает? — он повернулся к Минцзюэ. — Подожди, ты лёг под него?              — Да, и я могу тебе сказать, что он был слишком большим для меня, чтобы наслаждаться этим так же сильно, как наоборот, — сказал Минцзюэ. Он приподнял бровь. — Хотя ты мог бы.              — Я не хочу кувыркаться с братом Лань Чжаня! — сказал Вэй Усянь, выглядя расстроенным. Затем он моргнул. — Ты… Я имею в виду, когда я был… ах, неважно, мы же не были…              Это была… настоящая уязвимость, а не театр, который он разыгрывал до сих пор. Хотя, учитывая, что это был Вэй Усянь, Минцзюэ не мог сбрасывать со счетов возможность того, что он на самом деле был расстроен идеей секса с Лань Сичэнем. Однако, если бы это было так, ему просто пришлось бы смириться с этим, потому что на самом деле это было не его дело. За исключением…       — Я спрашивал зимой, — признался Минцзюэ. — Когда мы с тобой поссорились. Он отказал мне и сказал, что абсолютно не собирается в это ввязываться.              Вэй Усянь фыркнул.              — Возможно, тебе было бы лучше, если бы он это сделал.       — Я думаю, что сейчас мне лучше, — сказал Минцзюэ размеренным тоном. — Тогда я не обещал тебе никакого особого отношения, но теперь оно у тебя есть. Неважно, что мы решим с Лань Ванцзи.       — О, — сказал Вэй Усянь и сглотнул.              Человек, который мог собрать армию нежити, не должен был выглядеть таким убийственно уязвимым. Минцзюэ прочистил горло и решил уклониться.       — Итак, ты бы хотел, чтобы моя рука оказалась у тебя в заднице, не так ли? — задумчиво произнёс он, поднимая одну руку и сгибая пальцы, позволяя Вэй Усяню увидеть, насколько велик его кулак на самом деле.              — Я, эм, — сказал Вэй Усянь, вытаращив глаза, пойманный, как муха в янтаре. — Нет… вы двое ни за что не будете больше него, даже вместе.              — В самом широком месте моей ладони — нет, — согласился Минцзюэ. — Но, хм, моё запястье? Он посмотрел на своё запястье, покрытое толстыми мышцами за годы тренировок с саблей. Не то чтобы его член был маленьким — он прекрасно понимал, что это не так, спасибо, — но Сичэнь действительно был нелепо огромен. Если бы Лань Ванцзи был таким же, тогда, возможно…              — Давай попробуем, — выпалил Вэй Усянь.              Минцзюэ действительно не следовало бы ожидать чего-либо другого.              — Может быть, если ты будешь хорошим маленьким шиди и сначала очень тщательно приведешь себя в порядок, — терпеливо согласился он.              — Да, гэгэ!              — Я серьёзно. Внутри и снаружи.              — Да, я знаю, была… была книга, — сказал Вэй Усянь, и Минцзюэ предпочёл проигнорировать тот факт, что упомянутая книга, вероятно, была написана Хуайсаном, грязным лицемером.              — Тщательно, — сказал Минцзюэ, погрозив ему пальцем, просто чтобы понаблюдать за тем, как Вэй Усянь, как загипнотизированный, следил за каждым движением его руки. Затем он вспомнил, с кем именно разговаривал, и внес поправку: «Не мыль внутри своей задницы, тебе это не понравится. Только вода».              — Хм!              Минцзюэ нужно было положить этому конец, прежде чем ему придётся идти на встречу с Цзян Ваньинем со стояком. Его мантия прикрывала бы эрекцию, но это действительно сильно бы отвлекало.              — Ты уже разобрался, как ходить?              Вэй Усянь усмехнулся.              — Ой, да ладно, я ходил со сломанным позвоночником, я в порядке, пойдём, — затараторил он, схватил Минцзюэ за локоть и потащил его к двери.              За дверью стояли охранники Цзян, что заставило Вэй Усяня покраснеть, а затем побледнеть, и спровоцировало спор, который продолжался всю дорогу до покоев Цзян Ваньиня, а затем угрожал стать ещё более жарким там, потому что, конечно, для Цзян Ваньиня дело вообще было не в охранниках, речь шла о золотом ядре Вэй Усяня и о том, что он с ним сделал. Несмотря на то, что предполагалось, что на этой встрече они наконец-то подведут итоги случившегося с Вэй Усянем — и проинформируют его о тех данных, которые передал Сичэнь, — Минцзюэ решил, что это был спор, который им двоим нужно было обсудить в первую очередь, и оставил их наедине. В течение дня оставалось еще много времени до того, как Минцзюэ должен был встретиться с кем-то из второстепенных глава кланов              Он пошел проверить Цзунхуэя, был вознагражден несколькими отчетами о разведке — ничего значимого, просто короткие обновления, которые можно было отправить через бабочек-посланниц; они не нашли ничего, чего не ожидали, — и спросил, где можно найти Лань Ванцзи.              — Он ушёл с разведчиками, — сказал Цзунхуэй.              Чёрт. Он должен был предвидеть это.              Может быть, тогда им стоит сначала попробовать фистинг.              Он решил дать Цзян Ваньиню и Вэй Усяню целый ши. Помимо того, что у Минцзюэ появилось больше времени для решения вопросов логистики, это также дало ему время позавтракать, чем он воспользовался, чтобы прихватить очень маленькую бутылочку масла более специфического вида на случай будущих потребностей, спрятав ее в мешочек-цянькунь. Нелепо, но таков был Вэй Усянь, подумал он, возвращаясь в комнаты Цзян Ваньиня.              По рангу и возрасту главным должен был быть Минцзюэ, но, хотя Цзян Ваньинь не был владельцем этой крепости, поскольку это место Юй превратили в свое собственное, он, по крайней мере, пробыл здесь дольше, и его комната была обставлена более достойно. Минцзюэ все еще носил все свои пожитки в мешочках-цянькунь, так как они оставили все палатки и ненужные припасы ради последнего отчаянного полета. У разведчиков был приказ посмотреть, что можно спасти, но, учитывая беспорядок, который их два отряда устроили в сельской местности, Минцзюэ сомневался, что там что-нибудь найдется.              В данном случае это было к лучшему, поскольку оправдать себя было гораздо легче, чего бы не случилось, если бы он был приглашен на роль распорядителя. Он вернулся в комнату, чтобы найти Цзян Ваньиня и Вэй Усяня с красными глазами — не из-за энергии обиды — и угрюмыми, поэтому он не был уверен, что это полностью сработало, но… по крайней мере, они оба всё ещё были в одной комнате?              — Не-гэгэ! — радостно воскликнул Вэй Усянь, когда Минцзюэ вошёл.              — Вэй Усянь, ты не можешь, — прошипел Цзян Ваньинь.              — Прости, Цзян Чэн! Чифэн-гэгэ!              — Вместо этого он может называть меня Минцзюэ-гэгэ, как тебе это? — сказал Минцзюэ, садясь за одну из свободных сторон стола и скрывая свое веселье от того, как Цзян Ваньинь все больше краснел. Ему, как старшему брату, было просто забавно дразнить нервного младшенького. Вэй Усянь, тем временем, взял чайник, чтобы налить Минцзюэ чашку, и теперь подал её ему с преувеличенно скромным поклоном, дополненным кокетливым взглядом вверх из-под ресниц.              Цзян Ваньинь закрыл глаза, явно желая оказаться где-то ещё. Когда этого не произошло, он снова открыл глаза и тщательно выверенными движениями сделал глоток чая. Затем, с решительным видом, он сказал:       — Вэй Усянь. Нам действительно необходим подробный отчет о том, что произошло вчера на твоей стороне сражения. И не пытайся сказать мне, что это были деревья. Вчера я провел несколько часов с Юй-цзунчжу, и она абсолютно уверена, что ничто из того, что они подготовили, не могло убить так много людей.              — Я этого не говорил, — уклончиво ответил Вэй Усянь. — Э-э… разве я это сказал?              Он выглядел немного смущенным.              — Почему у тебя такая дерьмовая память? — потребовал Цзян Ваньинь.              — Начни с самого начала, — предложил Минцзюэ.              Начало, по словам Вэй Усяня, было с того, что он наткнулся на след огромной армии Вэнь, которая направлялась в Чунъян. Минцзюэ и Цзян Ваньинь не согласились с таким определением слова «начало», хотя потребовалось некоторое усилие, чтобы заставить его отступить ранее.              — Ну, — сказал Вэй Усянь, теребя кисточку на своей флейте, — я выбрался из Погребальных курганов.              — Начни с этого, — сказал Минцзюэ.              — Об этом особо нечего сказать, — сказал Вэй Усянь. Он не смотрел ни на кого из них. — Ну у меня не было карты, так что я просто шел прямо на север? Я имею в виду, я так думаю. Основываясь на том, где я оказался. Я думал, что наверстаю упущенное… ну, я полагал, что в какой-то момент появятся Вэнь, и, конечно, они были, вся эта территория всё ещё находится под контролем Вэнь. Или была под их контролем. Теперь уже не так сильно.              — Я не получал никаких отчетов, — сказал Цзян Ваньинь, нахмурившись. Такие сообщения должны были поступать к нему, учитывая, что он отвечал за фронт Шэньси-Хубэй — и не похоже, чтобы Минцзюэ в последнее время получал достоверную корреспонденцию. Если бы так было, он бы услышал о том, какие изменения, должно быть, произошли в Курганах, чтобы позволить Вэй Усяну сбежать от них во второй раз — или, по крайней мере, он надеялся, что это произойдет, и что с его людьми в Илине ничего не случилось.              — Дайте новостям пару недель, — сказал Вэй Усянь, улыбаясь. — В конце концов, их исчезновение будет замечено.              Это означало, что он не оставил никого в живых, чтобы поднять тревогу там, где он напал. Минцзюэ одобрил.              — Местоположения?              — Гм, — сказал Вэй Усянь. Оказалось, что он был довольно туманен в этих вопросах, а также, похоже, не мог вспомнить, сколько надзорных пунктов Вэнь он вырезал, хотя он думал, что это было три или четыре, возможно, пять. — В конце концов, я потерял счет, — сказал он, защищаясь.              — В конце концов, — пробубнил Цзян Ваньинь с видом человека, которому очень хотелось схватить своего брата за голову и потащить его к врачу. — Что произошло потом?              — Ах. Ну, а потом в следующем пункте, в который я вломился, оказались Вэнь Цин и Вэнь Нин, так что их я не убил, — радостно сказал Вэй Усянь. — Честно говоря, они не выглядели так, будто у них все было хорошо. Все их охранники были просто членами их семей, и большинство из них на самом деле не солдаты, — он скорчил гримасу. — В любом случае, мы поговорили, и она и другие рассказали мне об экспериментах, которые проводил Вэнь Жохань, — его тон стал мрачным. — Он действительно хотел, чтобы Вэнь Цин помогла с ними, но она начала притворяться бесполезной, поэтому он отправил ее обратно в ее маленькую захолустную деревеньку — рискованно! Вместо этого он чуть не сделал что-то с Вэнь Нином, но ей удалось его отговорить. Она вывезла большую часть своей семьи из столицы под предлогом того, что ей нужен персонал — обычно они там не живут, на самом деле они живут у горы Дафань, но он созвал всех членов младшей ветви прошлым летом, после того, как ты убил Вэнь Сюя.              — Сначала Вэнь Цин главным образом работала его личным врачом — я думаю, некоторые артефакты, с которыми он экспериментировал, вредны для здоровья. И тех, кто мог, послали сражаться. Но довольно многие из них были слишком стары или просто слабы, поэтому их сделали младшими управляющими в городах. Целая куча тетушек работала на станциях снабжения, и у них было гораздо лучшее представление о размерах его сил…              Именно от них Вэй Усянь узнал о заколдованной армии, марширующей, чтобы сокрушить «мятежных изменников», как пропаганда Вэнь называла Альянс Выстрела в Солнце. Они также рассказали ему о различных других дополнительных силах, которые Вэнь Жохань набрал из населения северного Цишань за зиму. Цифры, которыми он располагал, были лишь приблизительными оценками, не совсем согласующимися с разведданными Сичэня, но Минцзюэ не знал, было ли это потому, что это были цифры от Вэнь и, следовательно, не заслуживающие доверия, или потому, что они были от кого-то, у кого не было бы достаточно знаний или информации, чтобы сделать точное предположение, и следовательно, тоже не заслуживает доверия, но по другой причине. Также было возможно, что Вэй Усянь просто неправильно что-то запомнил. Однако совпадений было достаточно, чтобы Минцзюэ был вынужден в частном порядке признать, что «тетушки», вероятно, были честны — или Вэй Усянь хорошо угадал.              — Затем Вэнь Цин воткнула в меня несколько игл, чтобы я мог вспомнить, куда я шёл, — неопределённо сказал Вэй Усянь, и, вероятно, это было то, к чему им нужно было вернуться в какой-то момент в присутствии целителя, — и я призвал пару трупов и отправился на северо-восток. Северо-восточнее. Вы, ребята, действительно навели беспорядок в этом краю! Но найти их след было несложно, огромная армия не так уж и незаметна. На самом деле я зашел слишком далеко, мне пришлось вернуться назад, когда я нашел их. А потом я, наконец, догнал их в лесу и… ах. Их было очень много.              — Мы заметили, — сухо сказал Минцзюэ.              — Я должен на это надеяться. Так что я был очень обеспокоен, а потом Гао Хэн рассказал мне, кто был в Чунъяне и сколько вас там было, — он бросил на них обоих укоризненный взгляд. — Или я должен сказать, скольких из вас там не было. О чём, чёрт возьми, вы думали?              — Позже, — сказал Минцзюэ. — Гао Хэн?              — Он был одним из наших, — коротко сказал Цзян Ваньинь. — Он был со мной в команде разведчиков.              Их потери были очень невелики, но не все из разведывательных команд вернулись живыми. Минцзюэ понимающе кивнул.              — Итак, тогда, я… — Вэй Усянь жестом указал на Чэньцин.              — Итак, тогда ты, — передразнил его Цзян Ваньинь в ответ. — И тогда ты что? И я говорил тебе, не пытайся впарить мне это дерьмо о деревьях!              — Деревья были важны!.. Косвенно.              — Вэй Усянь!              Вэй Усянь встретился взглядом с глазами Цзян Ваньиня, и его глаза были нечитаемы по причинам, не связанным с их необычным цветом. Всё его лицо было… оно не было совсем невыразительным, но превратилось в маску, и Минцзюэ не мог догадаться, о чем он возможно думал. Минцзюэ прищурил глаза.              — Я использовал Стигийскую Тигриную Печать, — сказал Вэй Усянь.              — Неужели это было так трудно сказать? — раздражённо спросил Цзян Ваньинь. Это было довольно очевидно. — Так что, деревья… создавали ту энергию, о которой ты говорил, необходимую для этого?              — Ах… нет. Я вроде как… выдумал это.              — Вэй Усянь… — прозвучало хором; и Минцзюэ, и Цзян Ваньинь заговорили одновременно. Брат он или нет, в этом вопросе их разочарование было абсолютно одинаковым.              — Я знаю! Я знаю…              — Ты солгал мне и об этом тоже…              — Я солгал всем, Цзян Чэн, это не было…              Выражение лица Цзян Ваньиня было похоже на грозовую тучу, готовую разразиться бурей.              — Почему?!              — Мне нужно было, чтобы ты не просил меня использовать её снова, — сказал Вэй Усянь, сдувшись.              — Почему нет?              — Я… я чуть не потерял контроль, когда использовал её в первый раз.              — И что? — воскликнул Цзян Ваньинь. — Это же просто означает, что тебе нужно больше практиковаться, идиот…              — Нет, — резко сказал Вэй Усянь, — это значит, что я чуть не убил тебя и весь чёртов Альянс, и больше практики в этом не поможет.              Это заставило Цзян Ваньиня замолчать; он уставился на Вэй Усяня, явно застигнутый врасплох.              — Я думаю, — сказал Минцзюэ, — что тебе лучше объяснить подробнее.              Вэй Усянь выпрямился, его поза была вызывающей, хотя он смотрел в свою чашку вместо того, чтобы встретиться с ними взглядом.       — Я создал её как источник энергии. И эта штука действительно обладает большой силой. Слишком большой. Она не… она едва ли нуждается в хозяине. Она, конечно, не верна никому. В тот первый раз, когда я использовал её… передо мной была целая куча тел, а потом они стали моими, и позади меня тоже была целая куча тел, но они… я вовремя вспомнил кто же они, — сказал он, его взгляд стал отстраненным, а затем он покачал головой. — Хотя едва успел. Все Вэнь, которых я убил в тот раз, умерли почти сразу. Все остальное время это был просто марафон, попытки обуздать эту штуку, чтобы я мог ее убрать. Но тогда… Все смотрели на меня, как на бешеного монстра, и я не мог использовать её снова, не без… Я не мог дать им понять, что они были правы, — прошипел он, но насмешка в его голосе была направлена только на себя. — Итак, я выдумал херню о том, что это не сработает, а потом я… Я собирался выяснить, как это уничтожить, но… всегда было что-то еще, что нужно было сделать, — сказал он и поморщился. — Так что я просто убрал её и с тех пор не использую. Не использовал.              — Ты… — Цзян Ваньинь замолчал, разочарованно покачал головой и начал снова. — Но как насчёт всех тех вещей, которые ты сказал, об использовании для поддержки твоего совершенствования? Ты сказал, что это поможет тебе поднять больше трупов сразу, и это произошло! Ты сделал это!              — А? О, нет, это просто… Я просто стал лучше это делать, — Вэй Усянь пожал плечами, затем добавил, защищаясь. — Я использовал демоническое совершенствование всего пару месяцев, были вещи, над которыми я работал по ходу дела.              «Вэй Усянь использует демоническое совершенствование в общей сложности меньше года», — подумал Минцзюэ, едва удерживаясь от желания провести рукой по лицу.              — Ты… подожди, так вот почему ты тогда всё время падал в обморок? — потребовал Цзян Ваньинь.              — Ах… возможно, это имело к этому какое-то отношение. Хотя на самом деле я думаю, что это была скорее пневмония, — сказал Вэй Усянь, как будто это должно было быть какой-то защитой. — Однако я стал лучше!              — Но ты действительно использовал её снова, — сказал Минцзюэ. — Здесь это было довольно эффективно.              Они послали пару разведывательных групп в лес, чтобы посмотреть, что стало с Вэнь, несмотря на то, что сенсорные компасы ясно показывали, что там абсолютно никого не осталось в живых. Эти сообщения подтвердили — там действительно не осталось абсолютно никого в живых.              В отличие от предыдущего раза, когда Вэй Усянь использовал Печать, он не потрудился похоронить тела.              Если не сделать что-нибудь, чтобы избавиться от них, это будет представлять опасность, но такое огромное количество трупов было… пугающим. Минцзюэ попросил Цзунхуэя разобраться с этим вопросом, но он также намеревался спросить мнения Вэй Усяня. Честно говоря, если бы Вэй Усянь мог заставить трупы похоронить самих себя, это было бы намного проще.              — Да, — сказал Вэй Усянь. Он вертел в руках свою чашку, поворачивая её то так, то сяк. — Когда Гао Хэн сказал мне, что вы все были там… Я подумал, что у меня небольшой выбор.              Итак, он достал супероружие, которое могло бы убить их всех. В какой-то степени это была понятная реакция. Это также наводило на мысль, что Вэй Усяню не следовало в одиночку таскать с собой всю Печать — такие решения должны приниматься кем-то другим для контроля их разумности, а у Вэй Усяня была история, когда он не принимал во внимание «разумность» при принятии решений. Хотя, учитывая количество энергии обиды в этой штуке, носить её кому-то ещё может быть небезопасно. Минцзюэ не забыл, как от неё покрылись волдырями пальцы Лань Ванцзи, и это была только половина! Половина, которая уже была запечатана в сильно защищенный мешочек цянькунь.              Но тем не менее…              — Ты не потерял над ней контроль.              — Пожалуй, — согласился Вэй Усянь.              — Мы были в нескольких ли от неё, — сказал Минцзюэ, внимательно наблюдая за ним. — Мы были вне зоны досягаемости.              — Нет, не были.              Хм. Минцзюэ обдумал это.              — Если бы мы были дальше…              — Что вы предлагаете, Не-цзунчжу? — резко спросил Цзян Ваньинь.              — Не пойми меня неправильно, Цзян Ваньинь. Это не то предложение, которое мне нравится. Но еще два или три использования Печати, подобных этому, и мы были бы у врат Безночного.              Чёрт возьми, такой мощности могло бы хватить, чтобы разрушить древние массивы, защищающие сам Безночный. Минцзюэ должен был обдумать это, даже несмотря на то, что он бросил на Вэй Усяня извиняющийся взгляд. Вэй Усянь был солдатом и генералом в кампании Выстрел в Солнце, и личные чувства не могли иметь никакого значения по сравнению с долгом, который лежал на плечах Минцзюэ. Он знал, что предлагал: забросить Вэй Усяня одного посреди вражеской армии, оставив его сражаться и с ними, и с Печатью в одиночку. Но он уже дважды успешно справлялся с этим, так что…              — Возможно, — сказал Вэй Усянь. — Возможно, и нет. Вам всем повезло. Если бы я потерял контроль над Печатью… Если бы это свело меня с ума, независимо от того, убило это меня или нет, вам было бы… трудно справиться с тем, что было после, я думаю.              — Ты ещё не терял контроль, — сказал Минцзюэ. И на этот раз он только что выбрался из Погребальных курганов, уже наполовину обезумевший от голосов мёртвых, настолько борющийся с энергией обиды, что Вэнь Цин пришлось втыкать в него иглы, чтобы он мог «вспомнить, куда идёт». Все разом — и он уничтожил армию и вышел из того леса! Возможно, в то время он не был полностью вменяемым, но сегодня, по крайней мере, ему было значительно лучше.              — Считаем, что в первый раз повезло, — сказал Вэй Усянь безэмоциональным голосом. Он выпрямился на своем сиденье. — На этот раз… было сложнее. Я думаю, что было еще четыре фактора. Первым были деревья… И я не лгу насчет этого, — настойчиво сказал он, не глядя ни на кого из них, и Минцзюэ мог только раздраженно подумать, что это его собственная вина, если он думал, что ему, скорее всего, не поверят. — Энергия в этих деревьях… Дело не в том, что Юй накапливали энергию в деревьях, это было похоже на то, что они создавали линии, чтобы черпать энергию из леса? Действительно умная концепция. В старых лесах много скрытой духовной энергии. Но это также повлияло на энергию обиды. Линии не ограничивали её, в них не было ничего такого мощного, но они как бы направляли ее. Было труднее обращать внимание на вещи за пределами леса, легче сосредоточиться на том, что внутри него.              — Там был лабиринтный массив, — сказал Минцзюэ.              — Я это заметил, но энергия обиды обычно так себя не ведёт. Те деревья — это было по-другому. Ах, ну, так вот. Внутри этой границы было легче сосредоточиться. И все живые люди застряли в ней — большинство солдат там не были заклинателями, что стало вторым фактором. Но, в-третьих, даже для обычных людей они были очень открыты для энергии обиды. Думаю, что бы Вэнь Жохань с ними ни делал, это должно было как-то повлиять, потому что выдернуть их души из тел было слишком просто, а обычно это, по крайней мере, встречает небольшое сопротивление. Но их было много, и они также пострадали от деревьев — они были склонны втягиваться в их узоры, как и все мы… просто их было много.              Его голос стал слегка отсутствующим, взгляд обратился внутрь, к воспоминаниям.       — Мы все были зажаты вместе… Они умерли так быстро — это почти создало своего рода противовес. Если бы нас не было так много из Погребальных курганов, у нас возникли бы некоторые трудности, но так получилось, что на самом деле не осталось места ни для кого из Вэнь, так что они просто производили много шума, что было полезно для того, чтобы держать Печать сосредоточенной на них. И то, что нас было так много, тоже помогло с Печатью… Она имела власть над нами, но ей приходилось тратить много времени на борьбу с нами и на этом уровне…              — Вэй Усянь, — сказал Цзян Ваньинь. Минцзюэ оглянулся и увидел, что он сжал руки в кулаки до белых костяшек. Когда Вэй Усянь не ответил сразу, погружённый в свои мысли, он ударил по столу с такой силой, что зазвенели чашки.              Вэй Усянь подпрыгнул, Чэньцин поднялась прежде, чем он явно осознал, где находится.              — Ты не мёртв, — резко сказал Цзян Ваньинь.              — Конечно, нет, — сказал Вэй Усянь, улыбаясь и опуская Чэньцин. Однако он не убрал от неё руку. — Некоторые люди приложили немало усилий, чтобы сохранить мне жизнь, было бы эгоистично так плохо отплачивать за их усилия!              — Ты чертовски прав, — пробормотал Цзян Ваньинь, его брови сошлись вместе в сердито-обеспокоенном выражении.              — Но, — сказал Вэй Усянь, теряя улыбку, — Чифэн-цзунь прав. Если я смогу купить нам победу в войне…              — Нет, — сказал Цзян Ваньинь.              — Цзян Чэн.              — Нет.              Вэй Усянь криво улыбнулся.              — Два из этих четырех факторов зависят от врага, это правда, но два из них мы можем воспроизвести сами.              — Нет, — снова сказал Цзян Ваньинь, и на этот раз Минцзюэ присоединился к нему, так как не казалось, что Цзян Ваньинь справлялся сам. Вэй Усянь повернулся и удивленно посмотрел на Минцзюэ.              — Мы отправляли тебя в Погребальные курганы не для того, чтобы в тебя вселилась куча призраков, а для того, чтобы в тебя не вселилась куча разных призраков, — твердо сказал Минцзюэ. Это было просто… это была ужасная идея. Вэй Усянь был единственным человеком, достаточно безумным, чтобы хоть на мгновение подумать, что это может закончиться смертью и хаосом не только для Вэнь.              — Это не… я имею в виду, мне, вероятно, не пришлось бы возвращаться, они на самом деле не… не то, чтобы я одержим, просто они рядом, и если бы мы с тобой прекратили, эм…              — Ты сказал, что опасность заключается в том, что ты сойдёшь с ума, — сказал Минцзюэ, одновременно раздражённый и с болью в сердце. — Чем сознательное сведение себя с ума лучше?              — Ах, ну, знаешь, некоторые виды безумия полезны.              — Нет, — сказал Минцзюэ, снова в унисон с Цзян Ваньинем. — Я должен был спросить об этом, — добавил Минцзюэ, — но, ладно, ты убедил меня — это плохая идея!              — Но при надлежащем контроле…              — Нет!                     Чтобы вбить ему в голову, что ему категорически не следует экспериментировать с этим, потребовалось некоторое время, хотя в конце концов он выглядел отчаянно довольным. Минцзюэ вспомнил плохо скрываемый ужас, с которым он говорил о Курганах, когда был ранен, и его упорное отрицание этого. Вполне возможно, подумал он, что Вэй Усянь был таким упрямым, потому что боялся их, но чувствовал, что не должен так себя вести.              На этот раз он не умирал в буквальном смысле. У них были другие варианты, любой из которых должен был быть лучше, чем позволить ему использовать себя в качестве сосуда для орды тысячелетних призраков.              — Если Печать настолько сильна, что ее нельзя безопасно использовать, — сказал Минцзюэ, стараясь тщательно подбирать слова, потому что он понятия не имел, как Вэй Усянь отреагирует на это, — тогда тебе следует пересмотреть способ её хранения.              Если бы Вэй Усянь догнал армию Вэнь на полдня раньше — до того, как они успели войти в смертельно опасный лес Чунъян, — стал бы он колебаться, используя Печать? Минцзюэ не думал, что он стал бы. И это… было проблемой.              — Мне было интересно, дойдём ли мы до этого, — сказал Вэй Усянь. Он улыбался. Глаза его остались холодными. — Однако я боюсь, что твоя логика ошибочна. Не только я могу ей пользоваться — и если бы у неё был другой владелец, что ж… Я знаю свои собственные способности в этих вещах. Если бы ей воспользовался кто-то другой, на самом деле очень мало гарантий, что он не станет одержимым.              — Я не говорил отдавать всю её вот просто так. Она состоит из двух половинок. У тебя одна половина, а вторую отдай кому-нибудь другому.              — М-м, и кого бы ты предложил?              — Это решение зависит от Цзян-цзунчжу — это артефакт Цзян.              Некоторый уровень напряжения в комнате снизился, и Минцзюэ нахмурился.              — Что, по-твоему, я хотел сказать?              — Ах, извини, — сказал Вэй Усянь, слегка ссутулившись. — Просто… Цзинь Гуаншань, прошлой зимой…              — Что, чёрт возьми, там было? — спросил Цзян Ваньинь, и Вэй Усянь пожал плечами в ответ.              — Ничего, ничего! Он просто был очень обеспокоен тем, как орден Цзян сможет защитить такой мощный предмет… Да ничего такого! — повторил он, когда сердитый взгляд Цзян Ваньиня потемнел. — Я просто прятался в своей комнате все остальное время, пока он был в Чжэнчжоу, всё было хорошо.              Если бы это было причиной того, что Вэй Усянь провёл все эти недели, прячась в своей комнате… Нет, это не могло быть единственной причиной. И всё же Минцзюэ пожалел, что не знал об этом в то время. Ему следовало бы менее вежливо послать Цзинь Гуаншаня на хуй.              — Я должен был бы обидеться на такое сравнение, — сказал он, вместо того чтобы высказать эту мысль вслух. Это действительно задело его гордость. Но воспоминание о бешеном выражении лица Вэй Усяня в ту последнюю ночь заставило всё взглянуть на вещи иначе. Что же… — Ты можешь загладить свою вину передо мной позже.              — Угх, — сказал Цзян Ваньинь, в то время как Вэй Усянь ухмыльнулся ему.              — Справедливо, — сказал Вэй Усянь и сунул одну руку в рукав ханьфу.              В ужасе Цзян Ваньинь закричал: «Что ты делаешь, не здесь!», а Вэй Усянь вытащил свою руку — и мешочек-цянькунь, который он выуживал. Он положил его на стол и пододвинул к Цзян Ваньиню.              — Одна половина Печати, — сказал он. Минцзюэ считал, что не только знание того, что хранилось в этом мешке, заставляло воздух в комнате казаться тяжелее. Цзян Ваньинь смотрел на это так, словно это была живая гадюка; выражение его лица не могло бы более ясно сказать: «Я этого не хочу!» если бы он произнёс эти слова вслух. — Не волнуйся! Без другой половины она ничего не может сделать, кроме как зловеще дымить.              Минцзюэ приподнял бровь.              — Эта штука покрыла волдырями пальцы Лань Ванцзи.              — Когда это случилось? — встревоженно спросил Вэй Усянь.              — После того, как Хэ Тинфэн напал на тебя.              Вэй Усянь выглядел озадаченным.              — Подлый проныра, который вонзил тебе меч в спину и чуть не убил тебя, — огрызнулся Цзян Ваньинь.              — А. Но… зачем Лань Чжань взял Печать?              — Врачам пришлось срезать с тебя одежду, я предполагаю, что он схватил ее вместе с обрезками, — сказал Минцзюэ. Вэй Усянь выглядел еще более встревоженным этим, что было вполне справедливо. Если бы они остались лежать на полу в том коридоре… — Он вернул все тебе, когда ты пришел в сознание. Мы надеялись, что ты сможешь использовать её, чтобы исцелить себя.              — О… Нет, это бы никогда не сработало, — сказал Вэй Усянь после минутного раздумья. — Ах, Лань Чжань! Ему следовало оставить все в мешочке.              — Он так и сделал.              — И у него всё же были волдыри на пальцах? Ха, — сказал Вэй Усянь, протягивая руку за мешочком.              Цзян Ваньинь схватил его, очевидно, рефлекторно, чтобы уберечь от хватки своего шисюна.              — Нет, ты не… Ой!              Он бросил его обратно на стол и сжал протянутую руку, затем недоверчиво посмотрел на Вэй Усяня.              — Ты всё время носишь это с собой? Это, — он скорчил гримасу, — неприкрытая ненависть или что-то в этом роде.              Вэй Усянь пожал плечами.              — Всё не так уж плохо. Хотя в мою одежду вшита дополнительная защита. Возможно, нужна дополнительная оболочка…              — Ты сумасшедший, — сообщил ему Цзян Ваньинь и осторожно использовал свой длинный рукав, чтобы подтолкнуть мешочек-цянькунь обратно к Вэй Усяню, который поднял его и осмотрел без малейшего признака боли. — Хорошо, держи это, пока у тебя не найдётся что-нибудь получше, во что я мог бы это завернуть. Ты можешь сделать это сегодня?              — Я могу сделать это сейчас, если ты не против полапать мои нижние штаны…              — Нет!              — Это запасной комплект, он чистый…              — Как возможно быть таким бесстыдным?!              Вэй Усянь посмеялся над ним, но снова спрятал мешочек-цянькунь. Это не было плодом воображения Минцзюэ: когда он был вне поля зрения, дышать было легче.              — Хм, — задумчиво произнес Вэй Усянь. — Ты знаешь, если Печать может делать такое сама, может быть…              — Никаких экспериментов, — сказал ему Минцзюэ, получив в ответ надутые губы.              После этого они вернулись к вопросу о войне. Вэнь Цин поведала Вэй Усяню о нескольких новейших игрушках Вэнь Жоханя, о которых он рассказывал вкратце, поскольку было совершенно очевидно, что Вэй Усянь забыл большинство связующих звеньев этого разговора. Они пытались заставить его рассказать о них по порядку, чтобы получить список того, что она упомянула, и он просто не смог этого сделать. Но когда Цзян Ваньинь упомянул об отравленном дыме, который Вэнь наколдовали во время битвы при Шанло, Вэй Усянь просиял и сказал: «О! Да, Вэнь Цин упомянула об этом, она сказала…» и он рассказал им о противоядии, которое она описала, на разработку которого врачам под командованием Цзян Ваньиня потребовалась неделя, чтобы методом проб и иногда смертельных ошибок, в то время как сотни их солдат мучались от отравления. Затем он упомянул три других противоядия и контрзаклятия, но не уточнял, для чего именно они должны были использоваться.              И так далее. Было до боли очевидно, что у Вэнь Цин действительно было много ценной информации, которой она была готова поделиться — и столь же до боли очевидно, что им придется ожидать, захочет ли она поговорить с ними сама. Если она готова рассказать им так много об этих артефактах, то, возможно, она даже готова выдать информацию о Безночном. Что означало, мрачно подумал Минцзюэ, что Вэй Усянь и Цзян Ваньинь определенно собирались добиться своего, затаскивая этих Вэнь под защиту Цзян. Цзян Ваньинь сумел вытянуть подробности об их местонахождении из Вэй Усяня и заявил, что он позаботится об этом, поскольку войска Цзян в любом случае завтра отправится обратно в свой основной лагерь.              Но чёрта с два Минцзюэ собирался вступить в союз с Вэнь под их собственным именем.              Они прогнали пару сценариев, которые придумал накануне вечером Вэй Усянь, в первую очередь для того, чтобы проверить, нет ли каких-нибудь дыр, где он мог бы сделать что-то, о чем они не подумали. Как правило, их не было: «Я был занят, у меня действительно не было времени придумывать новые трюки», — отметил он. Однако он опроверг пару их идей о том, как именно они собирались захватить Сиань, если Вэнь Жохань поступит разумно и усилит его некоторыми из тех дополнительных войск, которые ему удалось мобилизовать.              — Я не могу вызвать Пожирателя костей посреди мирного города! — недоверчиво сказал он одному из их последних сценариев.              — Это отвлекающий манёвр. На самом деле, ему не нужно никого убивать.              Но Вэй Усянь покачал головой.              — Я могу оживить их только в том случае, если у меня достаточно свободных духов, — объяснил он. — Это отлично работает на поле боя, когда есть куча мертвых людей, но если бы я попытался поднять одного из них без этого, это либо не сработало бы, либо вырвало души из самых слабых живых людей поблизости, которыми определенно были бы гражданские лица, особенно дети. Так что это потребует гораздо больше усилий, чем того стоит — если питать его только такими слабыми душами, он разрушится почти сразу.              В какой-то момент они оба посмотрели на него. Минцзюэ не ожидал такого поворота в споре.              С запозданием Вэй Усянь добавил: «В любом случае, я не убиваю детей».              — Конечно, нет, — сказал Минцзюэ. — Ты никак не можешь настроить его заранее?              — Нет, мне пришлось бы… Хм.              — Хм?              Он ухмыльнулся.              — Мне нужно поэкспериментировать.              Цзян Ваньинь застонал, но организовать это было, по крайней мере, просто и полезно, даже если это было неприятно, и… вероятно?.. безопаснее, чем его опыты с Печатью. У них был лес, битком набитый мертвыми Вэнь, и если Вэй Усянь хотел немного поиграть с ними, прежде чем избавиться от тел, Минцзюэ на самом деле было все равно. При условии, что он потом примет ванну. Это означало, что Вэй Усянь останется в крепости Чунъян еще на несколько дней, но Цзян Ваньинь не стал с ним спорить по этому поводу, как и Минцзюэ. Для этого было достаточно времени: переброска его на север, когда это было необходимо, заняла бы гораздо меньше времени, чем на маневрирование остальными их силами.              Однако после этого было практически невозможно привлечь внимание Вэй Усяня. Цзян Ваньинь, напустив на себя озабоченный вид, послал за дополнительными учениками, чтобы они пошли с Вэй Усянем, что разозлило Вэй Усяня и заставило их обоих снова препираться короткое время — но совсем недолго. К тому времени, когда ученики действительно прибыли, спор уже закончился, причем Вэй Усянь был угрюмым проигравшим, а Цзян Ваньинь — угрюмым победителем. Вэй Усянь действительно хотел добраться до этой кучи трупов.              — Если он начнёт вести себя странно, тащите его обратно сюда, — сказал Цзян Ваньинь одному из новых охранников, всё ещё свирепо глядя на Вэй Усяня. Ответный взгляд Вэй Усяня был небрежным и рассеянным.              — Это же дашисюн, цзунчжу.              Цзян Ваньинь глубоко вздохнул, в то время как Вэй Усянь рассмеялся.              — Не делай ничего, что могло бы взорваться внутри стен, — сказал ему Минцзюэ. Пожар — это одно, но настоящие взрывы… Это он не хотел проверять.              — Я не так часто всё взрываю.              — Ты изобрел талисман для сушки, который поджигает твою одежду.              — Только изредка!              — Никаких взрывов, — сказал Цзян Ваньинь, выглядя испуганным. Он бросил на своих учеников быстрый взгляд. — Вэй Усянь, я серьёзно. Это крепость Юй — отнесись к ней с таким же уважением, как к Мэйшань!              «С тем же уважением, как к Мэйшань»… — Минцзюэ запомнил это. Конечно, он не имел в виду, что они… Но разве…              Что за фигня. Когда он предлагал эту схему, он думал, что придумает что-то новое. Если Юй сделали это со своими собственными крепостями… Он внезапно почувствовал себя очень довольным, что, в конце концов, не решил попытаться наладить отношения с кланом Юй, отправив туда Хуайсана. Гусу был гораздо безопаснее.              Хотя Гусу всё равно сожгли дотла.              Вэй Усянь выглядел озадаченным, что, к счастью, было разумной реакцией.       — Хорошо, хорошо. Я не сделаю ничего, что могло бы обидеть твою бабушку, Цзян Чэн. Он перевел взгляд с одного на другого — Минцзюэ изо всех сил старался сохранить невозмутимое выражение лица — и остановился, выглядя немного растерянным. Затем он покачал головой и улыбнулся.              — Не волнуйтесь, если я не вернусь к ужину! — сказал он и выплыл за дверь в сопровождении свиты Цзян на буксире.              Вэй Усянь, возможно, и был ниже Минцзюэ, но он все равно был высоким человеком, выше учеников Цзян. Они были похожи на стаю утят, бегущих за ним. Минцзюэ покачал головой, прогоняя мысли о древних горных крепостях и безумных женщинах, и продолжил свой день.