Лучшее применение флейте во время войны

      Возможно, с Вэй Усянем и Лань Ванцзи он пока всё уладил, но Хуайсан по-прежнему оставался несговорчивым наглецом. Последующие несколько дней не принесли никаких улучшений в этом вопросе. Но независимо от того, насколько разозлился Минцзюэ на Хуайсана — или наоборот, и чёрт возьми, как Минцзюэ оказался тут в роли злодея? — война всё ещё должна была продолжаться. В конце концов, они осаждали город. Преследуя эту важную цель, несколько вечеров спустя Минцзюэ оказался на очередном совещании. Однако, в отличие от предыдущих дней, эта встреча обещала что-то стоящее.              — Итак, есть кое-что, что я хочу попробовать, — сказал Вэй Усянь.              До чего же пугающие слова, когда это говорит Вэй Усянь. Собравшись в его палатке за полши до отбоя Лань, Минцзюэ мог бы предположить, что это действительно не имело никакого отношения к осаде и связано с сексом. Но, учитывая, что Вэй Усянь попросил прийти и Цзян Ваньиня, это казалось маловероятным.              — Хоть иногда прибирайся в своей палатке, — сказал Цзян Ваньинь, вытаращив глаза.              На самом деле в палатке было гораздо опрятнее, чем в большинстве случаев, когда Минцзюэ видел жилище Усяня. Правда, повсюду разбросаны бумаги, но большинство из них, судя по всему, исписаны чернилами. Зимой, да и раньше, когда Минцзюэ приходил к нему в комнату, повсюду висели окровавленные талисманы; сейчас их, к счастью, нет.              Не было их и тогда, когда он был в походе в окружении своей армии нежити, но Минцзюэ подумал, что всё дело в том, что он окружён лютыми мертвецами. Но, возможно, причина была более весомой. Если подумать, он вообще не видел их с тех пор, как Вэй Усянь во второй раз вернулся из Курганов… из-за чего отсутствие талисманов, написанных кровью, внезапно показалось зловещим. Но нет, в этом есть смысл — Лань Ванцзи практически приклеился к Вэй Усяню, и теперь у Вэй Усяня были телохранители. Ему больше не нужна защита, начертанная кровью, даже когда он не окружён трупами. В палатке всё ещё есть много оберегов. Это хороший знак.              Хотелось надеяться.              — Я знаю, где что находится, — запротестовал Вэй Усянь. — В любом случае, просто не… Не наступай на это! Или вон то. Слушай, просто сядь. Выпей… Эм, у меня где-то здесь был чай, Лань Чжань…              Они вчетвером сели за стол. Казалось, это никак не повлияло на Вэй Усяня, который, как теперь понял Минцзюэ, нервничал. Возможно, было бы лучше, если бы они остались стоять, чтобы он мог расхаживать по комнате. Вместо этого он вытащил Чэньцин из-за пояса и положил её себе на колени, теребя кисточку и переводя взгляд с одного слушателя на другого.              — У меня есть способ получить больше информации о защитных массивах Безночного. Ритуал.              Цзян Ваньинь выглядел так, словно укусил лимон. Лань Ванцзи изо всех сил изображал нефритовую статую, и Минцзюэ решил сказать:       — Полагаю, это будет опасно, раз ты спрашиваешь разрешения.       Он поднял бровь — Вэй Усянь спрашивал разрешения?              — Некоторый риск есть. Я справлюсь, — сказал Вэй Усянь, что означало одно — это ужасно опасно. — Мы ходим по кругу уже несколько недель, и ничего нового не узнаем, просто глядя на это со стороны. Я просмотрел карты с Вэнь Цин, и она приложила все усилия, но не похоже, чтобы их приглашали бродить под фундаментом дворцов.              — Ты не думаешь, что это преждевременно? — спросил Минцзюэ, хотя он понятия не имел, что вообще предлагал Вэй Усянь. Это просто… показалось плохой идеей. Возможно, что-то есть в его плечах, в особом блеске глаз, или в том, как его пальцы сжимали флейту. — Мы здесь всего несколько дней — массивы прямо перед тобой, наверняка есть и другие методы, которые можно попробовать.              — Я думаю, прежде чем пробовать что-то, что может действительно сработать, мы должны знать, способен ли Вэнь Жохань взорвать этот вулкан.              Ой.              — Если Старший брат взорвётся, мы просто покойники, — как ни в чём не бывало сказал Вэй Усянь, уничтожив несколько дней попыток Минцзюэ не думать именно об этом, учитывая, что он ничего не мог поделать с огромным вулканом. — Где бы мы ни были и что бы мы ни делали, это не имеет значения. Даже извержение Безночной критично, если мы будем слишком близко…              — Он и себя погубит, если взорвет любой из них, — сказал Цзян Ваньинь.              — Нет, если он уйдет. Возможно, ему удастся уйти достаточно далеко. Мне уже приходилось думать о том, как он мог бы отложить взрыв и замаскировать накопление энергии, — сказал Вэй Усянь. Он посмотрел на них с недоумением. — Что? Это то, что я бы сделал с вулканом.              — Вот поэтому тебе нельзя иметь вулкан, — пробормотал Цзян Ваньинь, а затем выпрямился, придавая себе больше солидности. — Ладно, хорошо, нам нужно знать. Хватит уже изворачиваться вокруг того, что не хочешь говорить, просто выкладывай              — Возможно, я потеряю контроль над трупами, — признал Вэй Усянь              — Тогда это исключено.              — Ну, Цзян Чэ-э-э-эн…              — Вэй Усянь, армия неконтролируемых лютых мертвецов — это тоже проблема! Большая! Не все мы играем на флейте!              — Потому что ты продолжал ломать мою, когда мы были детьми!              Цзян Ваньинь открыл рот, чтобы ответить, снова закрыл его и впился взглядом в своего шисюна, явно пытаясь собраться с духом. Минцзюэ вспомнил одну из историй, рассказанных Цзян Яньли во время зимнего чаепития в Чжэнчжоу: двенадцатилетний Вэй Усянь играл одну и ту же песню три дня подряд, пока Цзян Чэн не сорвался и не сломал его флейту. Это вызвало короткую потасовку, но истинные последствия стали известны только утром, когда Вэй Усянь снова начал играть, только хуже — потому что он решил заняться резьбой по дереву и сделал себе новую флейту…              «А-Чэн, должно быть, сломал сотню флейт тем летом, — сказала Цзян Яньли, сверкая глазами. — А-Сянь научился вырезать их в кратчайшие сроки. Но когда а-Чэна не было дома — это случалось нечасто, но иногда у него были свои занятия, — а-Сянь приходил и сидел со мной в павильоне, и играл всё, что угодно, кроме той самой песни. Поначалу, разумеется, всё было ужасно, но некоторые из его поздних флейт были действительно очень хороши, несмотря на то, что он всегда вырезал их из зеленого бамбука, — она вздохнула. — Он так и не научился беречь свои флейты и потом ему это наскучило. Хотя иногда он всё же приходил в мой павильон и играл для меня».              Павильон, несомненно, сгорел, когда пришли Вэнь.              «Звук Чэньцин грозен, — сказал Минцзюэ, — но также я слышал, что он сладок, как песнь иволги. Он талантливый музыкант, — он криво усмехнулся. — Боюсь, что для меня это ничего не значит — я совершенно лишён музыкального слуха».              «Какое-то время а-Сянь убеждал а-Чэна, что у него тоже нет слуха», — сказала Цзян Яньли, скрывая улыбку за рукавом.              — Слушай, трупы вообще не проблема, — сказал Вэй Усянь. — Я уверен в этом. Безночный — центр энергетического узла, он прямо светится от энергии. Все трупы направлены на него. Они ненавидят Вэнь Жоханя так же, как и мы — они ненавидят его гораздо больше, чем меня, а ведь это я их убил! Если они вырвутся на свободу, то будут бросаться на городские стены, пока не превратятся в пепел. Так что это не будет проблемой. Но, если Вэнь Жохань увидит, что мертвые внезапно исчезли…              — Он попытается что-то сделать, — сказал Минцзюэ. И он выберет не «взорвать вулкан», он найдёт способ получше.              — Он может подумать, что шанс на победу достаточно велик и послать всё, что у него есть в городе, — согласился Вэй Усянь.              — Таким образом, шансы на то, что мы, возможно, узнаем что-то об этих защитных массивах, равны шансам потерять значительную часть — если не всю — армию трупов, — сказал Цзян Ваньинь, складывая руки на груди. — А ты, возможно, сделаешь какую-нибудь глупость, например, снова чуть не умрешь.              — Я не собираюсь умирать, — сказал Вэй Усянь, закатывая глаза.              — Стать одержимым?              — Я делал это раньше. Несколько раз.              — Это не так обнадёживает, как ты думаешь.              — О, да ладно тебе, Цзян Чэн…              — Что включает в себя ритуал? — спросил Лань Ванцзи.              — Это как, м-м… как Сопереживание, — затем он скорчил гримасу и покачал головой. — То есть это не похоже на Сопереживание, но это самое лучшее сравнение, которое у меня есть.              — Как когда ты позволил призракам овладеть тобой, — категорично сказал Цзян Ваньинь.              — Это тоже не Сопереживание! — Вэй Усянь ткнул в него пальцем — Наоборот! Но… в любом случае, это не похоже на Сопереживание, так что это не имеет значения. Этот ритуал позволяет мне, ммм, исследовать фрагментированных духов. Для обычного Сопереживания нужен дух, который цел, понимаешь? Или, по крайней мере, достаточно цельный. То же самое для Расспроса, или Загробной речи, — он кивнул глядя на Минцзюэ, — или Воспоминания, — он наклонил голову в сторону Цзян Ваньиня. — Но мы не найдём здесь ни одного достаточно старого призрака — поверь мне, я искал. Зато тут много эха мёртвых.              — Эха? — спросил Лань Ванцзи.              — Здесь погибло множество людей, причем насильственной смертью. И много людей погибло на Горе, в общем, тоже насильственной смертью, — его взгляд стал немного отстранённым. — Мы склонны думать, что когда духи уходят, они уходят целиком, сразу. Для повседневных задач заклинателя этого хватает. Но это не совсем так, как есть на самом деле. Это больше похоже на переезд из комнаты, которая была твоей в течение многих лет. Твоё тело уходит полностью, но остаётся чернильное пятно на стене с тех пор, как тебе было одиннадцать, и резьба, которую ты сделал у кровати… Капля крови, когда ты поранил палец во время резьбы по дереву, сглаженные пятна на полу, куда ты постоянно попадал, когда отрабатывал упражнения, волосы, которые запутались в расческе и выпали…              — Тебе действительно нужно чаще убираться, — сказал ему Цзян Ваньинь с выражением отвращения на лице.              Вэй Усянь отмахнулся от него.       — Я просто хочу сказать, что оставленные вещи тоже полезны для выяснения информации о бывшем жильце. Собери достаточно фрагментов, и узнаешь столько же, как поговорив с человеком! Тоже самое происходит и в духовном плане. Тебе просто нужно… знать, как получить доступ к фрагментам душ.              — И как это делается? — спросил Лань Ванцзи.              — Через совершенствование Пути Призрака, конечно! — Вэй Усянь оскалился совсем как волк.              — Ты уклоняешься от ответа.              — Да, это так, — признался Вэй Усянь. — Это сложная работа, и нужно очень точно рассчитать время. Но это всё равно гораздо менее опасно, чем пробовать что-то против этих заслонов и надеяться, что нам повезёт. Мне нужно, чтобы вы поверили, что я знаю, что делаю.              — Довериться тебе, хотя если бы ты объяснил все, мы были бы так возмущены, что захотели бы тебя остановить? — скептически спросил Цзян Ваньинь. Хм. Значит Минцзюэ был не единственным, кто помнил, как стоял под дождем, наблюдая, как из облака человеческой крови формируется массив. Но это казалось опасным в другом смысле. Хотелось бы думать, что Вэй Усянь решил поговорить с ними, потому что научился держать других в курсе дела, но, хотя он и думал, что частично это действительно так, однако насчет остального подтекста он был насторожен.              — Я действительно знаю, что делаю, Цзян Чэн, — сказал Вэй Усянь, становясь серьезным. — Как я уже сказал, я делал это раньше. На этот раз даже обстоятельства лучше. Я знаю, что… — он взглянул вниз на Чэньцин, теребя кисточку и улыбнулся легкой полуулыбкой. — Я не накопил большого запаса доверия к себе. Я понял. Но я всё равно прошу вас довериться мне.              Это было правдой, он действительно знал, что делал со своим самосовершенствованием. Он быстро осознал ошибку, которую совершил во время своего первого использования Печати. И он делал это раньше…              — Ты уверен, что сможешь это провернуть? — спросил Минцзюэ.              — Да.              Минцзюэ хмыкнул. Он не мог сказать, что был в восторге от этого. Но он неохотно поднял руку в знак согласия.              Ни один из двоих не выглядел довольным — на самом деле, оба выглядели еще более несчастными, — но и возражений они тоже не высказывали, и, видя это, Вэй Усянь просиял.              — Так… Э-э, есть три вещи, которые мне понадобятся. В смысле, я мог бы сделать это и без них, но… лучше, чтобы они были.              — Что это? — осторожно спросил Цзян Ваньинь, когда Вэй Усянь повернулся к нему.              — Какая разница, — сказал Вэй Усянь.              Минцзюэ потребовалась секунда, чтобы понять, что речь шла о его мече. «Какое нелепое имя», — не в первый раз подумал Минцзюэ. Даже Чэньцин, каким бы противоречивым не было это имя, было лучше.              Цзян Ваньинь, с другой стороны, просто моргнул, глядя на него.              — Я… Да, конечно, он же и так твой, — затем его глаза сузились. — Ты же не планируешь делать ничего, что могло бы повредить его, не так ли? Он был выкован Цзян — просто потому, что он твой, это не значит, что ты можешь так неуважительно относиться к нему!              — Нет, нет, Суйбянь будет в порядке, — сказал Вэй Усянь, поспешно поднимая руки в знак протеста. — В полном порядке! Но мне действительно нужно, чтобы ты сначала зарядил его для меня. Ты помнишь ту печать для удержания энергии внутри клинка?              Цзян Ваньинь нахмурился, глядя в сторону. Минцзюэ приподнял бровь. Это не была техника, о которой он когда-либо слышал — значит, это была техника клана Цзян? Конечно, у Не не было никакой необходимости «заряжать» клинок духовной силой: он не мог себе представить, что такая вещь будет хорошо работать с духами сабли.              — Я тебе покажу, — сказал Вэй Усянь.              — Позволит ли это… — Цзян Ваньиню пришлось остановиться и прочистить горло. — Позволит ли это тебе использовать его снова?              Минцзюэ боролся с желанием ударить себя ладонью по лицу. Если у ордена Цзян была такая техника, и всё это время Вэй Усянь просто никогда не упоминал о ней…              — Нет, — сказал Вэй Усянь почти кротко. — Он всё ещё слишком тяжёлый для меня, чтобы использовать его должным образом. И управление им потребовало бы такого количества энергии, которое я не могу обеспечить, не используя энергию обиды, и это… плохо сочеталось бы. Эта печать позволит нанести один сокрушительный удар, вот и всё, — он пожал плечами. — Чтобы меч мог стать важной частью еретического ритуала.              Цзян Ваньинь не очень умело пытался скрыть своё разочарование, но через секунду он угрюмо сказал:       — Ладно. Итак, это две вещи. Что третье?              — Ах, нет, это только первое, — Вэй Усянь смущённо почесал затылок. — Суйбянь, заряженный духовной энергией. Во-вторых, я бы хотел, чтобы там была Вэнь Цин.              — Нет, — сказал Минцзюэ одновременно с Цзян Ваньинем. Они взглянули друг на друга, и Минцзюэ махнул Цзян Ваньиню, чтобы тот говорил, потому что его собственное отрицание было инстинктивным, внутренней реакцией, и у него было плохое предчувствие, что на самом деле ему нечего будет сказать.              — Ты хочешь, чтобы там присутствовал высококвалифицированный врач? — потребовал Цзян Ваньинь. — Теперь я знаю, что ты лжёшь о том, насколько это опасно!              — Это будет намного менее опасно, если там будет опытный врач, — сказал Вэй Усянь. — Послушай, я веду себя благоразумно! В прошлом, когда я это делал, у меня не было Суйбяня ни в какой форме, и уж тем более не было врача под боком, так что всё будет в порядке. Лучше, чем тогда!              Когда он делал это в прошлом… Но в этом-то и ключ, не так ли? Это был ритуал, призванный вытянуть раздробленные души и позволить ему говорить с ними — предположительно, с некоторой связностью, но, возможно, и нет… живших в диапазоне сотен или даже тысяч лет. Было только одно место, где ему понадобилась бы такой ритуал: Погребальные курганы.              Формально, тогда ему не стоило беспокоиться ни о ранениях, ни о смерти, но что касается последствий, то Минцзюэ не мог утверждать, что «смерть» была бы более полной, чем «сознание, уничтоженное тысячелетней обидой». Если уж ему удалось это тогда, при столь отчаянных обстоятельствах… Минцзюэ поморщился.              — Это не должна быть Вэнь Цин. Она — Вэнь. И она даже не… — он почувствовал, как его глаза сузились, а затем, смирившись, осознал: — Она здесь, в лагере, не так ли?              — Она подопечная Цзян, — немного натянуто сказал Цзян Ваньинь. — По условиям договора, необходимо её медицинское заключение.              — Я доверяю ей, — сказал Вэй Усянь.              Доверял ли он ей настолько, чтобы обратиться к ней за обезболиванием, чего не позволил даже Лань Сяоли? Минцзюэ скептически посмотрел на него. Вэнь Цин была той, кто вырвала часть его тела и заставила его нуждаться в обезболивании.              — Тогда, по крайней мере, возьми еще и Лань Сяоли.              Вэй Усянь покачал головой.              — Никаких Лань. И, ах, это также означает тебя, Лань Чжань, — сказал он, поморщившись. — На самом деле, это означает всех вас. Никто с сильным золотым ядром не может присутствовать. Это и есть третье.              — Ни в коем случае, — сказал Минцзюэ.              — Нет, — сказал Цзян Ваньинь.              — Мн, — сказал Лань Ванцзи с выражением лица, которое говорило о том, что его ответ был крайне негативным.              — Это нарушит ритуал, — сказал Вэй Усянь, поднимая руки. — Послушайте, если вы настаиваете, у меня будет охрана, и Вэнь Цин может быть там, и вы можете послать туда врача Цзян, я не буду возражать, но я не могу делать это, когда вы стоите у меня над душой.              — Где ты планируешь это сделать? — спросил Минцзюэ, прищурив глаза.              — Э, где-то на вершине «Четырёх братьев». Или на Небесных столпах. По крайней мере, мне нужно, чтобы Безночный был в зоне прямой видимости.              — Тогда об этом не может быть и речи.              Вэй Усянь выглядел раздражённым.              — Вообще-то мне не нужна нянька! И я только что сказал, что у меня в любом случае будет несколько помощников.              Вэй Усянь был идиотом.              — Если есть риск, что ты потеряешь контроль над мертвецами, то я предполагаю, что тебе потребуется такая концентрация, что ты не сможешь защититься, — наставительно сказал Минцзюэ. — Ты думаешь, Вэнь Жохань не смотрит на тебя? Ты убил одного из его сыновей, ты разбил его армии — если ты сделаешь себя явно уязвимым перед этими стенами, он вполне может сам выйти из Безночного, чтобы убить тебя.              — Ох.              Вэй Усянь немного откинулся назад. Выражение его лица было задумчивым, немного отстраненным, а затем его глаза снова сфокусировались на Минцзюэ.              — Ты можешь не разрушить его, — медленно сказал он. Сказал почти извиняющимся тоном. — Если ты не будешь… прямо у меня за спиной.              — Один лишний человек — недостаточная охрана, — сказал Минцзюэ, складывая руки на груди.              Вэй Усянь поморщился.              — Ну… может, ещё кто-то из Не. Надо бы посмотреть кто.              — Почему Не? — потребовал Цзян Ваньинь, яростно нахмурившись. — У вас есть какой-то специальный приём?              Минцзюэ почти уверен, что понял, к чему клонит Вэй Усянь. Если проблема была в золотом ядре… Но он, Минцзюэ, не был бы такой проблемой, а другой Не — это было довольно очевидно, не так ли?       — Это не то, что можно повторить, — сказал он, настороженно наблюдая за Вэй Усянем. — На, эм, развитие уходят годы.              — Это неразумно, — сказал Лань Ванцзи, а затем закрыл рот, но Минцзюэ был почти уверен, что он тоже знал, о чем он думал: у вас у всех будет искажение ци.              Это был вопрос, который нужно было задать Минцзюэ.              — Находиться там опасно для моих людей?              Вэй Усянь покачал головой.              — Не должно, если только не стоять вплотную ко мне. В этом смысле это похоже на Сопереживание.              Цзян Ваньинь всё ещё выглядел несчастным.              — Мне это не нравится. Мы должны поискать другой способ.              — Какой другой способ? Мы уперлись в стену. Лань-сяньшэн трижды просматривал их библиотеку, и знаков, которые мы видим, там просто нет. А остальное — догадки, — Вэй Усянь покачал головой, уголок рта Лань Ванцзи дернулся в его версии гримасы. — Не зная больше, мы не сможем должным образом справиться с этими осадными чарами. Не только потому, что не знаем как, но и потому, что если мы найдём что-то недостаточно эффективное, он может испугаться и убить нас всех. Я был готов попробовать кое-что, когда думал, что речь идет только о Безночной горе, но с учетом размеров Старшего брата у нас нет права на ошибку. Я могу это сделать. Я делал это раньше! — он раздражённо всплеснул руками.              Это всё ещё казалось ужасной идеей.              Но Минцзюэ не мог отрицать, что в его словах был смысл. Если бы у Лань Ванцзи были идеи получше он бы сказал что-нибудь в ответ на это. Минцзюэ знал, что у Хуайсана ничего не было. Неважно, что они поссорились; Хуайсан вел себя с ледяной вежливостью, выполняя всю свою работу точно и с мастерством.              Минцзюэ вздохнул.              — Буйные лютые мертвецы — это проблема. Нам нужно будет подготовить армию, если это возможно.              — Ты соглашаешься на это, — с несчастным видом сказал Лань Ванцзи.              — Лань Чжань, — сказал Вэй Усянь.              На мгновение их взгляды встретились. Другой уголок рта Лань Ванцзи дёрнулся вниз, но затем он кивнул.              — Если ты так убежден, то это нужно сделать, — сказал Цзян Ваньинь Он свирепо хмурился. — Если есть вероятность, что трупы могут вырваться на свободу, тебе следует просто упокоить их до того. Ты можешь так сделать.              — Конечно, я могу их усыпить, — сказал Вэй Усянь, но потом прикусил губу. — Только после этого я не смогу поднять их всех снова. Они попытались отомстить. Поднять труп сложнее, чем поддерживать его в рабочем состоянии.              Это была бы потеря, но Минцзюэ никогда не думал, что Вэй Усянь сможет вечно поддерживать свою армию в боевом состоянии. Это в любом случае было бы лучше, чем вся их армия нежити, бесполезно уничтожающая себя об осадные щиты.              — Только ты знаешь, каковы шансы на это, — сказал Минцзюэ.              Вэй Усянь задумался, расфокусировав взгляд. Затем он пожал плечами.              — Я, вероятно, мог бы снова поднять по крайней мере половину из них, если бы пришлось, — сказал он немного неопределенно, а затем более твердо: — Да, половину.              Он вздохнул с облегчением, Лань Ванцзи потянулся и взял его за руку.              Это было не самое обнадеживающее заявление, но он все равно выглядел решительным — и именно он знал, каковы шансы. Так что, похоже, все были согласны. Правда, оставался ещё один камень преткновения:              — Нам нужно будет проинформировать руководителей других кланов, — сухо сказал Минцзюэ.              Вэй Усянь скорчил недовольную гримасу.              — Для этого не нужно мое присутствие.              — Если ты не можешь противостоять нескольким десяткам живых заклинателей, то нечего будить вековых призраков огромного вулкана.              — Не призраков. Их фрагментов. Это вообще другое, — угрюмо сказал Вэй Усянь. — И мне позволительно бить призраков по лицу.              — Не бей никого, — сказал Цзян Ваньинь.              — Все зависит от того, в каком я настроении, — сказал Вэй Усянь и затрепетал ресницами сначала в сторону Минцзюэ, а потом перед Лань Ванцзи, к громкому неудовольствию Цзян Ваньиня.              — У меня есть условие, — сказал Цзян Ваньинь, когда он закончил.              Вэй Усянь подпер подбородок рукой, поставив локоть на стол, ухмыляясь.              — Я слушаю.              — Если это достаточно рискованно, чтобы рядом был медик, тогда мы заранее сообщаем сестре, — Цзян Ваньинь указал на него. — И объяснять будешь ты.              Вэй Усянь содрогнулся.              Разумеется, они остались после того, как Цзян Ваньинь ушел.              — Ах, вот почему я всегда крадусь в ваши палатки, — с горечью сказал Вэй Усянь, глядя на испачканные чернилами бумаги, разбросанные на полу, столе, кровати, а в некоторых случаях и приклеенные к полотняным стенам непонятным Минцзюэ способом — Может быть, Цзян Чэн прав насчёт уборки…              — Возможно, — очень сухо сказал Лань Ванцзи. Он пробрался к кровати и начал собирать лежавшие там бумаги и складывать их в стопку.              — Ты их сейчас перепутаешь!.. О, гуй, не бери в голову, ты же знаешь где что…              Лань Ванцзи спокойно посмотрел на него.              Минцзюэ подумывал о том, чтобы предложить им отправиться в другое место, но для этого пришлось бы, по меньшей мере, совершить перелет, поскольку кланы Лань и Не были расположены лагерем на противоположном перевале. И это была еще одна причина, по которой не следовало ставить Цзинь и Цзян на одной стороне — Минцзюэ хотелось пнуть себя за это. Хотя на такое расположение были причины, в итоге все обернулось глупостью.              — Если ты не хочешь кончить на них, тебе следует тут убраться, — вместо этого сказал Минцзюэ Вэй Усяню. — И те, что на полу, тоже.              Вэй Усянь ухмыльнулся.              — Секс на полу? У нас же есть кровать.              — При условии, что Ванцзи сможет её раскопать, — Минцзюэ опустился на колени и поднял страницу, исписанную каракулями. Он никак не мог разобрать написанное.              — Ах, Не-гэгэ, пожалуйста, не надо, тут действительно есть система, Лань Чжань знает как надо…              — Верно, — сказал Минцзюэ, закатив глаза и отдав бумагу. Затем он усмехнулся, в голову ему пришла одна мысль. — Тогда я позволю вам двоим разобраться с этим. Когда закончите, можете присоединиться ко мне.              Он начал неторопливо снимать одежду, складывая её так аккуратно, как это мог сделать Лань Ванцзи, пока они оба складывали бумаги в стопки. Точнее, в основном Лань Ванцзи раскладывал бумаги по стопкам, изредка поглядывая на него с красными ушами. Вэй Усянь, судя по всему, совершенно забылся, уставившись на него, хотя в этом не было ничего такого, чего бы он не видел раньше, что было очень лестно. Впрочем, обычно Минцзюэ не просто стоял и позировал ему, он в это время что-то делал с Вэй Усянем или же собирался сделать. К тому времени, как он закончил раздеваться, Лань Ванцзи удалось убрать с кровати, поэтому Минцзюэ подошел к ней, совершенно голый, и лег на бок, подперев голову одной рукой и приподняв одно колено, выставив напоказ все свои достоинства. Это было почти неловко, если не считать того, как они оба продолжали смотреть на него.              — Это и поощрение, и диверсия, — посетовал Вэй Усянь, когда Минцзюэ легонько погладил себя, не отрывая от него глаз.              — Заверши свою работу, — сказал ему Лань Ванцзи.              — Это… ты…              — А ты не хотел бы попробовать что-нибудь сегодня вечером, Ванцзи? — невинно спросил Минцзюэ.              Лань Ванцзи выровнял стопку бумаг и прямо посмотрел ему в глаза.              — Я хотел бы заняться парным совершенствованием с тобой, — брови Минцзюэ поползли вверх. — С принимающей стороны, — уточнил Лань Ванцзи, и брови Минцзюэ поднялись ещё выше.              — Я не уверен, что это разумно, — медленно произнёс он.              — Мы так и не выяснили, передаешь ли ты энергию обиды или Вэй Ин вытягивает её из тебя.              — Это и не нужно выяснять.       Парное совершенствование вряд ли было единственным способом получить удовлетворяющий оргазм. Не то чтобы он тосковал по нему. Так уж сильно.              — Лань Чжань, — тихо сказал Вэй Ин.              Лань Ванцзи бросил на него взгляд, который был слишком быстрым, чтобы Минцзюэ смог его понять.              — Я часто играл для тебя «Очищение», — сказал Лань Ванцзи. — В твоей ци не должно быть много энергии обиды. Такое малое количество не будет для меня опасным, даже если это и случится.              Он был прав, но мысль об этом всё равно не нравилась Минцзюэ. Передать что-то другому… Будь это тренировочный бой для отработки новой техники, он не стал бы уклоняться от нанесения синяков, если бы это было необходимо. Но это было его собственное проклятие, которое он должен был нести, и идея передать это безумие другому…              — Я позволю это один раз, — медленно произнёс Минцзюэ. — Но только если ты пообещаешь, что не будешь просить снова, если это все-таки случится.              Лань Ванцзи склонил голову почти с торжественностью клятвы. Затем он подошёл к столу и, обойдя бумаги, лежавшие на полу, отложил накопившуюся стопку. Его руки потянулись к поясу, и Вэй Усянь шагнул вперёд, чтобы помочь ему, но Лань Ванцзи лишь пристально посмотрел на него, а затем на пол, всё ещё покрытый бумагами.              — Это для тебя важно?! — сказал Вэй Усянь.              — Заканчивай собирать свои игрушки, а потом можешь прийти поиграть, а-Сянь, — снисходительно сказал Минцзюэ.              Вряд ли это могло случиться. Если он и раньше вел себя рассеянно, то теперь он точно не был в состоянии продвинуться вперед. Вероятно, это было безнадежно с самого начала. Лань Ванцзи был слишком завораживающим. Он неторопливо снял каждый слой своей одежды и аккуратно сложил их в стопку, которую положил рядом с кипой бумаг на столе. Последним был снят серебряный гуань, затем он тряхнул головой, чтобы волосы рассыпались по плечам, и белые концы ленты заиграли на фоне чёрного шелковистого каскада.              Раздался звон, а затем приглушённое ругательство — Вэй Усянь споткнулся обо что-то на полу.              — Вот почему тебе нужно прибраться, — заметил Лань Ванцзи.       

***

      — Иди сюда, — сказал ему Минцзюэ. Лань Ванцзи так и сделал, устроившись рядом с ним на кровати. — Ты хочешь подготовиться сам или можно мне?              — М-м, если ты хочешь.              — Хочу.       Раньше он не делал ничего подобного для Лань Ванцзи. Он не совсем понимал, чего Лань Ванцзи хочет этим добиться, и все же… ну… Он ведь сказал Вэй Усяню, что не будет против, если Вэй Усянь захочет посмотреть… Как же он может быть против, когда перед ним Лань Ванцзи, изваянный из нефрита, безупречный, словно статуя? Минцзюэ сел и стал искать свою одежду, доставая флакончик с маслом, который он засунул в один из рукавов перед тем, как прийти сюда — ему хотелось думать, что он, в конце концов, привык к регулярному сексу.              — Вытяни ногу вверх. Верхнюю, повыше, — сказал Минцзюэ немного хрипловатым голосом, смазывая пальцы, а затем лег позади него. Они оба лежали на боку, лицом к Вэй Усяню, который так засмотрелся, что налетел на низкий столик и ударился коленями. Он попятился назад, продолжая смотреть.              — Вниз, — сказал ему Лань Ванцзи тихим голосом, и Вэй Усянь рухнул там, где стоял. — Нет. Оставайся на коленях. Руки за спину.              — Эр-гэгэ, — беспомощно сказал Вэй Усянь, хотя и повиновался.              — Ах, он очень хорош, — выдохнул Минцзюэ и запечатлел поцелуй на плече Лань Ванцзи, затем наклонился, нежно поглаживая обнаженный зад Лань Ванцзи. Дыхание Лань Ванцзи не перехватило, но Минцзюэ почувствовал дрожь, пробежавшую по его телу, и приник к его коже ещё одним поцелуем.              — Когда он сам этого захочет, — сказал Лань Ванцзи, обхватив рукой свой член и начав медленно поглаживать себя.              Лань Ванцзи уже был в роли принимающего, в тот первый раз, но, учитывая странную неприязнь Вэй Усяня к этой теме, Минцзюэ больше не предлагал, и, похоже, сами они тоже не решились на это. Об этом свидетельствовала напряженность его тела: он еще не умел расслабляться так, как Вэй Усянь. Минцзюэ не возражал: это было совсем другое удовольствие — медленно проникать в него, вводить палец и чувствовать, как он сильно сжимается.              — Дыши глубже, — подсказал ему Минцзюэ, а затем, как бы забавляясь, добавил: — Это относится и к тебе, а-Сянь.              — Разве я не?..              — Нет, — сказал Лань Ванцзи. — Стой там.              — Ты ревнуешь к нему или ко мне? — удивленно спросил Минцзюэ.              Вэй Усянь моргнул.              — Я не… это не ревность. Я просто… — он взволнованно покачал головой. — Я хочу… — попытался он, а затем снова замолчал.              — Быть посередине, пока наши пальцы будут ласкать тебя?              — Да, — сказал Вэй Усянь с придыханием.              — Позже, — сказал Лань Ванцзи, и Вэй Усянь сглотнул.              Два пальца, покрытые смазкой, вошли в него, и этого было достаточно, чтобы Минцзюэ мог немного усилить воздействие, осторожно растягивая и раздвигая. Теперь он мог видеть, что Лань Ванцзи поддерживал ровное дыхание с помощью одного из тех медитативных приемов, которые так любил.              — Ты хочешь оседлать меня или хочешь быть подо мной? — спросил Минцзюэ.              Лань Ванцзи хмыкнул, едва слышно застонав, когда Минцзюэ попробовал добавить третий палец. Ещё не совсем…              — Я предпочитаю смотреть.              Минцзюэ хохотнул.              — И ты хочешь заставить бедного а-Сяня взглянуть на всё с твоей точки зрения? Теперь у него отличный обзор.              — Мгм.              — Я мог бы оценить вид поближе, — предложил Вэй Усянь всё с той же беспомощной ноткой в голосе, как будто он не знал, что со всем этим делать.              — Нет.              А затем, когда Минцзюэ, наконец, начал вводить в него третий палец, минуя упругое кольцо мышц:       — Вэй Ин, остановись.              Минцзюэ поднял голову и увидел, что Вэй Усянь украдкой вытащил руку из-за спины и прижал её к бедру, впиваясь в него пальцами.              — Я не… если вы не собираетесь прикасаться ко мне, разве я не могу? — жалобно спросил он, а затем поднял руку, чтобы дернуть себя за волосы. — Аргх.              — Терпение, — безжалостно сказал Лань Ванцзи, и Минцзюэ, воспользовавшись тем, что его отвлекли, медленно и уверенно вошёл в него, заполнив его тремя пальцами. Он вытащил их, затем снова вошел в него, чуть глубже, и снова. Где же она… Он вращал запястьем, слегка изгибая пальцы каждый раз, когда они оказывались внутри, ища ту самую точку… Всё тело Лань Ванцзи дернулось. Ага. Ладонь Лань Ванцзи на три движения ускорилась на члене, а затем снова замедлилась.              — Ты быстро учишься, — одобрительно сказал Минцзюэ, не забывая при каждом последующем толчке внутрь поглаживать его простату.              — М-м, — сказал Лан Ванцзи, его ресницы слегка затрепетали, когда Минцзюэ стал надавливать еще сильнее, уже на две костяшки, почти на три. Хм. Наверное, этого было достаточно.              — Ну, иди сюда, — сказал Минцзюэ и устроился поудобнее, прислонившись к подушкам и подперев их. Его член напрягся, но, возможно, ещё недостаточно. Он погладил себя несколько раз — и затем Лань Ванцзи, встав на колени между его ног, заменил руку Минцзюэ своей, и настал черед Минцзюэ задержать дыхание.              Когда кто-то другой гладит твой член, ощущения всегда разные. Он и сам не знал, почему — некоторая доля неуверенности? Невозможность почувствовать член точно так же, как собственный? Разные мозоли? У Лань Ванцзи, конечно, были руки мечника, но у него были еще и мозоли от игры на гуцине, и то, как он загибал пальцы, тоже было по— другому, когда он гладил по чувствительным участкам кожи. Затем он погладил еще ниже, обхватил одной ладонью яйца Минцзюэ, наклонился, обхватил губами головку члена и стал нежно сосать. Его волосы каскадом рассыпались по плечам, обрамляя лицо, и Минцзюэ потянулся к нему, запуская пальцы в шелковистые пряди.              Если бы Вэй Усянь делал это для него, Минцзюэ потянул бы его за волосы, крепко сжал бы их, контролируя движения. Но Лань Ванцзи, подумал Минцзюэ, предпочитал гораздо более свободные поводья, и поэтому Минцзюэ заставил себя довольствоваться простой игрой с ним, позволяя себе погрузиться в приятные ощущения и зрелище того, как Лань Ванцзи заглатывает его член всё дальше, окружая его влажным теплом. Он откинул голову назад, а затем набок и увидел, что Вэй Усянь снова сцепил руки за спиной, но беспокойно двигался, глядя на них голодными глазами.              — Ты хочешь отсосать Ванцзи? — спросил его Минцзюэ.              — Можно? — спросил он в отчаянии.              Лань Ванцзи отстранился и безмятежно сказал:              — Нет.              — Лань Чжань… Эр-гэгэ, пожалуйста…              — Чш. Смотри.              Он откинул голову назад, а затем набок и увидел, что Вэй Усянь снова сцепил руки за спиной, но беспокойно двигался, глядя на них голодными глазами. Прижатие головки к его отверстию было таким сильным, что Минцзюэ пришлось выровнять дыхание, отвлекшись от выражения лица Лань Ванцзи, от того, как он сосредоточился на том, чтобы принять вторжение, а потом он миновал это тугое кольцо мышц, и Лань Ванцзи опустился еще ниже медленным, равномерным движением, пока не оказался полностью на коленях Минцзюэ, и тот положил руку ему на бедро, поддерживая его.              — Ах, — выдохнул Минцзюэ. — Ах, это хорошо… Ох, ты такой узкий.              — Неопытный, — сказал Лань Ванцзи, немного задыхаясь, хотя это слово прозвучало сухо.              — Ха. Не так привык к этому, как наш а-Сянь? Мы должны… — Минцзюэ замолчал, пытаясь подавить стон, когда Лань Ванцзи осторожно приподнялся. — Нам стоит взять его снова, вдвоем. Он так хорош в том, чтобы принимать… ах… принимать так много…              — М-м-м. Он очень хорош, когда хочет этого. Я представлял, — Лань Ванцзи вновь опустился, затем снова начал подниматься, теперь немного быстрее, — его снизу, чтобы взять его, пока ты будешь иметь меня.              — Ха! Это тоже было бы забавно.              — Но не сейчас, — сказал Лань Ванцзи… О, верно.              — Я должен заняться этим, не так ли? — спросил Минцзюэ, почти рассмеявшись, когда Лань Ванцзи кивнул, холодно и торжественно, но при этом быстрее двигаясь вверх— вниз на члене Минцзюэ; он положил руки на плечи Минцзюэ, что ощущалось горячими точками на его коже. Минцзюэ сконцентрировался, вытягивая свою ци. Было немного сложнее должным образом сконцентрироваться, развернуть все в нужную сторону, когда он вообще не руководил — раньше он делал это, заставляя Вэй Усяня ездить на нем верхом, но тогда он обеспечивал Вэй Усяню направление, всячески подтягивая его вверх и вниз. Его бёдра хотели выгнуться, сделать толчок, но он заставил себя сосредоточиться, поднимая горящую золотую энергию, которая жила в его сердцевине, и позволяя ей медленно распространяться в плоть.              Лань Ванцзи задохнулся от неожиданности, и его член, торчащий между ног, дёрнулся ещё сильнее. Он резко ускорился.              — Вот так? — самодовольно сказал Минцзюэ. — Ха, жаль, что это тебя заводит… Я мог бы вот так тебя возбудить, а потом ты мог бы взять его, сильно. Он бы с удовольствием принял бы это, — Минцзюэ оглянулся. — Не так ли, а-Сянь?              — Да? — сказал Вэй Усянь, превратив утверждение в вопрос; его глаза прикованы к их телам, словно он не смел моргнуть. — Да… Я… Да…              — Возможно, мы ещё придумаем способ, — сказал Лань Ванцзи, снова насаживаясь на член Минцзюэ и каждый раз принимая его полностью У него было больше выносливости, чем у Вэй Усяня — было забавно изнурять Вэй Усяня, заставлять его слабеть и валиться с ног, чтобы он не мог ничего делать, кроме как принимать, но это тоже было забавно, когда на нем скакали в непрерывном темпе. Казавшаяся неисчерпаемой выносливость Лань Ванцзи позволяла ему не останавливаться, когда Вэй Усянь начинал задыхаться. Они продолжали, обсуждая различные идеи, что могли бы сделать в различных конфигурациях, и всё это время Лань Ванцзи продолжал трахать себя членом Минцзюэ, время от времени лаская себя — или иногда это делал Минцзюэ, когда он просто не мог терпеть и должен был дотронуться до чего-нибудь. Ци, которую выпустил Минцзюэ, росла и росла, делая каждое ощущение шокирующе непосредственным, ярким, выходящим за рамки нормы. Маленький глоток чистой жизни.              Возможно, подумал Минцзюэ, ему этого не хватало.              — Ты мог бы продолжать в том же духе весь день, не так ли? — пробормотал Минцзюэ. — Трахать себя вот так… Ах, бедный а-Сянь, он бы очень расстроился.              — Или ему будет очень больно.              — Ему бы это понравилось. Хм, а тебе бы понравилось? Если бы у нас был целый свободный день…              — Я бы продержал тебя в постели весь день, — сказал Лань Ванцзи, сверкая глазами. — Вас обоих.              — Трахнем его до беспамятства. Ты позволишь ему кончить или нет?              Лань Ванцзи нахмурился, серьезно обдумывая этот вопрос.              — Потребуется второй день, — сказал он. На этих словах он начал слегка задыхаться, но не от физических усилий, связанных с постоянным поднятием и опусканием — ци Минцзюэ начала переливаться через край, вытягивая из них удовольствие независимо от того, сопротивлялись они оба или нет. — В первый день — нет. Есть способ перевязать его член лентой, чтобы он не мог кончить. Это убирает… проблему.              — Тогда, возможно, три дня, — сказал Минцзюэ. — Или четыре. В первый день заставим его выдержать все самостоятельно, на второй день свяжем ему член и будем трахать его, сколько захотим, а на третий…              — Да, — сказал Лань Ванцзи. Вэй Усянь, охваченный агонией, взмолился: «Пожалуйста!» и этого было достаточно, чтобы прекрасный контроль Минцзюэ был утрачен; ци, которую он разогнал и собрал, выплеснулась наружу, его член задрожал и запульсировал, он забился бёдрами, кончая, и рывком поднялся с кровати. Он едва успел обхватить рукой член Лань Ванцзи и приласкать его, как Лань Ванцзи тоже кончил, испачкав грудь Минцзюэ до самой шеи.              Лань Ванцзи опустился, тяжело дыша от напряжения, но не очень сильно — он мог бы продолжать всю ночь, подумал Минцзюэ, если бы не парное совершенствование, которое подталкивало их к развязке. На какое-то время они так и остались лежать, Минцзюэ прижался к Лань Ванцзи и начал обмякать. Зрение почти восстановилось. Он поднял руку и с нежностью убрал выбившуюся прядь волос с лица Лань Ванцзи.              — Хороший эксперимент? — тихо спросил Минцзюэ, придя в себя достаточно, чтобы говорить. Он не чувствовал — и не почувствовал, — что из него вырвалась хоть капелька энергии обиды. Он чувствовал себя точно так же, как и раньше… за исключением, конечно, некоторой расслабленности от очень приятного оргазма.              — М-м, — Лань Ванцзи слегка улыбнулся и потянулся, подарив Минцзюэ очень интересное ощущение от члена. Он покосился в сторону.              Минцзюэ проследил за его взглядом и обнаружил, что ухмыляется. Вэй Усянь свернулся калачиком, вцепившись руками в волосы — свернулся так сильно, что почти прижался лицом к полу, хотя всё ещё стоял на коленях.              — Он действительно подчинился, — тихо сказал Минцзюэ.              — В основном, — сказал Лань Ванцзи рассудительным тоном. — Его руки не за спиной.              — Ха. И ты хочешь преподать ему урок?              — Возможно, но позже, — с некоторым сожалением на лице Лань Ванцзи собрался с духом, а затем толкнулся вверх, отрываясь от члена Минцзюэ. Он слегка поморщился — Минцзюэ знал, что пустота была странным ощущением, — а затем слез с Минцзюэ и вообще с кровати, поднимаясь на ноги. Он немного пошатывался, и Минцзюэ не сомневался, что это скорее связано с оргазмом, чем с физической нагрузкой. Он был достаточно силен, чтобы одним легким движением поднять Вэй Усяня с пола и подтащить его к кровати — Вэй Усянь был в замешательстве, шатался, хотя никто из них к нему не прикасался. Просто от наблюдения…              Они раздели его до нижнего белья. Минцзюэ ненавидел оставлять его на нем, и он вопросительно взглянул на Лань Ванцзи, рот Лань Ванцзи сжался в линию, а затем он покачал головой Что ж, по крайней мере, не только Минцзюэ это не нравилось. Хм. Возможно, если план Вэй Усяня сработает… Если они собирались сократить его армию до тех, кого он сможет призвать обратно, то, возможно, после этого ему не нужно будет постоянно держать их в боевом состоянии. Пока же они раздели его донага, оставив внутренний халат на нем, но распахнув его, выставив на обозрение как можно больше, а затем зажали его между собой. Лань Ванцзи ласкал его член, а Минцзюэ играл с его яичками и сосками, покусывал верх его шеи и пощипывал ключицы.              — Возможно ли парное совершенствование только руками? — спросил Лань Ванцзи.              — Не совсем, если только ты не поместишь туда всю свою руку. Если ты прижмёшься к нему всем телом, это тоже может сработать. Ты мог бы попробовать передавать ци обычным способом… это вызывает некоторое обострение ощущений. Но он очень чувствительный.              — Хм, — сказал Лань Ванцзи, протягивая руку между своих ног и втирая пальцы в оставшуюся смесь из спермы и масла, затем использовал это, чтобы ввести два пальца в Вэй Усяня. Он сосредоточенно нахмурился, и Минцзюэ смог определить момент, когда он начал передавать ци, потому что Вэй Усянь застонал громче, запрокинув голову, и смазка начала обильно вытекать из кончика его члена. Минцзюэ шикнул на него и укусил его за плечо достаточно сильно, чтобы оставить след, придав ему контрапункт ощущений; его спина выгнулась, и он задыхался, зажатый между ними обоими.              Это не заняло много времени, но Вэй Усянь был готов уже целую вечность. Лань Ванцзи гладил его до самого конца, в медленном темпе, который, должно быть, раздражал, судя по тому, как он заставлял Вэй Усяня всхлипывать; но этого и светящегося потока ци, который дарил ему Лань Ванцзи, было достаточно, чтобы он испытал оргазм, и кончил, пульсируя, в одном из медленных толчков. Лань Ванцзи сместился вниз и взял головку члена Вэй Усяня в рот, усердно посасывая, пока Вэй Усянь с криком не попытался выгнуться дугой на кровати, но безуспешно, так как они оба все еще сжимали его ноги. После этого Лань Ванцзи некоторое время продолжил сосать его, впиваясь костяшками пальцев в нежную плоть, в то время как Минцзюэ поглощал поцелуями все его вопли протеста.              В действительности, они не могли заниматься этим всю ночь. Но не из-за физической слабости, а из соображений практичности. Завтра были назначены встречи. Были вещи, которые нужно было уладить. Минцзюэ и Лань Ванцзи могли обойтись без сна, но, несмотря на то, что Вэй Усянь, вероятно, мог заставить себя провести день без отдыха, они не хотели заставлять его это делать.              Но когда Лань Ванцзи добился еще одного оргазма от Вэй Усяня, доведя его до пика импульсами ци, достаточно острыми, чтобы Минцзюэ мог их почувствовать… Когда-нибудь, пообещал себе Минцзюэ.              Они покончат с Вэнь. Это было его целью так долго.              Они покончат с Вэнь, а потом вернутся домой.